Против целого мира (гет)

— А расскажи-ка мне, дорогой братец, что тебя связывает с мисс Аббот? — откидывясь на подушки, спросил Рудольфус, и засмеялся, глядя на выражение лица Рабастана.

А младший брат в этот момент решал сложную этическую дилемму. Было понятно, что без объяснений Руди его не отпустит, но рассказать все он тоже не мог, по крайней мере, без разрешения Лукреции.

— Мисс Аббот помогла мне, когда я попал в Мунго, — решив, что эту часть истории можно сообщить брату, ответил он. — Когда ты не приходил в себя, я решил к ней обратиться.

— Понятно. Значит, аппарировал в Мунго и попросил прийти после окончания смены? — подозрительно переспросил старший Лестрейндж.

— Да, — не чувствуя подвоха, поспешно кивнул Рабастан.

— Разумно. Тебе очень повезло, что мисс Аббот была на смене, — одобрительно покачал головой Рудольфус и, перестав играть, добавил. — Особенно если учесть, что она с мая не работает.

В наступившем молчании было отчетливо слышно, как тикают часы на столе. Руди пытался сложить в голове мозаику из имеющихся отрывочных данных, а Басти перебирал в уме варианты, но все они были абсолютно неправдоподобны.

— Басти, ты никогда не умел врать, так что рассказывай все как есть, — потребовал старший брат.

— Ну, продолжаем мы общаться... Что такого-то?

— Ничего, абсолютно ничего, — примирительно сказал Рудольфус, — не считая слухов, которые ходят о Лукреции в различных кругах.

— И с каких это пор темные сплетничают о событиях в светлых семья?! — возмутился Рабастан.

— Всегда так было. Но ты уходишь от темы. Что тебя связывает с Лукрецией?

— Да что меня может с ней связывать?! — возмутился Басти, вскакивая.

— Возможно, ребенок, которого она от тебя родила? — предположил старший Лестрейндж, заставляя брата подавиться воздухом.

— Мисс Аббот выгнали из семьи за связь с темным магом, она была беременна — это знают все. В мае она уходит из Мунго, и одновременно с этим ты большую часть свободного времени начинаешь проводить у себя дома, — не дождавшись ответа от брата, начал перечислять аргументы Рудольфус. — А сегодня она появляется в твоем обществе в Лестрейндж-холле. Не много ли совпадений?

— Все немного не так, как думаешь, — устало покачал головой Рабастан.

— Прекрати, Басти. Хватит бегать. Назначайте дату свадьбы — я ничего не имею против Лукреции.

— Я, действительно, помогаю ей, Руди. Но это не мой ребенок, — Басти впервые осознал, в каком сложном и двусмысленном положении они с Лукрецией оказались. Ведь, вполне возможно, так думает не только брат, но и другие. — Извини, но я не могу тебе все рассказать. Отдыхай.

И не дожидаясь ответа Рудольфуса, младший из братьев вышел из комнаты. Ему надо было рассказать о разговоре Лукреции, но не успел он дойти до камина, как почувствовал боль в метке и вместо дома аппарировал к Лорду. Там его нагрузили работой, поэтому пришедшая на следующий день целительница абсолютно ничего не знала о допросе, учинённом ее защитнику. И, естественно, была не готова отвечать не неудобные вопросы.

— Мне Рабастан много о вас рассказывал, — осторожно начал Лестрейндж, когда медицинская часть визита была завершена.

— Да? — удивилась молодая женщина.

— Поздравляю с рождением ребенка. У вас ведь сын, да? — конечно, он не был в этом уверен, но рискнул предположить.

— Спасибо, мистер Лестрейндж, — кивнула Лукреция, желая поскорее сбежать отсюда.

— Вы можете звать меня по имени. Ведь мы с вами, можно сказать, не чужие друг другу люди.

— Тогда жду от вас ответной любезности, — она решила подыграть старшему Лестрейнджу, не зная, что именно рассказал брату Рабастан.

— Скажите, Лукреция, а вы не задумывались о свадьбе? — Рудольфус абсолютно не поверил словам брата и до сих пор был убежден в правильности своих предположений. — Мне бы не хотелось, чтобы маленький Лестрейндж рос без отца.

— К сожалению, этого не изменить, — грустно проговорила девушка.

— Если Басти вас обижает, я могу повлиять на брата, — охотно предложил обрадованный Рудольфус.

— Что вы!? Нет, конечно. Рабастан замечательный. Он очень обо мне заботится, и о своем крестнике тоже...

— Крестнике? — не понял Руди.

— Мне бывает иногда трудно с Финеасом, и Басти мне очень помогает, — не замечая удивленного взгляда Рудольфуса, поделилась Лукреция.

— Но разве Рабастан — не отец вашего ребенка? — вконец запутался мужчина.

— Нет! — от удивления Лукреция вскочила. — Вам стоит еще раз поговорить с братом...

Она удалилась, не дав ему больше ничего спросить, и забыв даже свой корф с зельями.

Лестрейндж перевел взгляд на захлопнувшуюся дверь и вздохнул. Он абсолютно ничего не понял в отношениях Рабастана с девушкой, и единственное, что радовало его, было отсутствие сплетен об этих двоих. Но долго ли так будет продолжаться? Рано или поздно все тайное становится явным.

А дома Лукреция приходила в себя после разговора с Рудольфусом. Она и предположить не могла, что ее ребенка все будут считать сыном Рабастана. С другой стороны, это было вполне логично, особенно, если учесть, что Финеас носил фамилию Лестрейндж. Впервые за все время ей пришла в голову мысль, что она поторопилась принять предложение Рабастана. А ведь она всегда считала себя умной и рационально мыслящей. Вот только выхода из положения теперь не видела совершенно.

Через одиннадцать лет ее сын пойдет в Хогвартс... Как будут смотреть на него другие? Ведь в глазах общества он будет бастардом. О себе Лукреция не думала. За прошедшие полгода она привыкла к неодобрению своих коллег и перестала обращать на них внимание, но она, однозначно, не хотела такой судьбы своему ребенку.

Конечно, в любой момент это можно было прекратить, объявив имя настоящего отца Финеаса, вот только слухи, пересказанные Рабастаном, не шли у нее из головы. А подвергать опасности жизнь сына она не могла. Окончательно запутавшись в мыслях, и понимая, что без совета не обойтись, Лукреция отправила Сметвику записку с просьбой о встрече и принялась ждать ответа.

А в Лестрейндже-холле Рудольфус пытался разобраться, что происходит, и что в этой ситуации делать, но понимал, что знает слишком мало. Однако он был твердо уверен, что докопается до правды.