Ты в моих венах (гет)

Джейн привёз Дани домой вовремя, и оба сияли от счастья после насыщенного дня — особенно радостной казалась Дани. Она тут же подбежала к матери и с восторгом принялась рассказывать обо всём, что они успели сделать. Оказалось, Джейн отвёз её на ярмарку за пределами города, чему Лисбон, мягко говоря, удивилась.

— Было так весело, мамочка! — взволнованно воскликнула Дани. — Папа повёл меня на ярмарку. Мы катались на колесе обозрения, оно поднималось так высоко!

Лисбон не смогла сдержать улыбку:

— Вижу, тебе ещё и лицо разукрасили.

На её щеке красовалась сложная сине-фиолетовая бабочка. В руках у Дани она заметила маленького плюшевого тигрёнка.

— Полагаю, папе пришлось проявить свои таланты?

— Он стрелял в уточек и баночки, — объяснила Дани. — Там были такие БОЛЬШИЕ тигры и львы, но папа выиграл маленького. С третьей попытки!

Джейн похлопал Дани по плечу и улыбнулся:

— Спасибо, что сдала меня.

Лисбон прищурилась, едва сдерживая смех:

— Если бы я была там, я бы выбила тебе самого большого с первой попытки.

— Тебя обучали стрелять за счёт налогоплательщиков, — напомнил ей Джейн.

— Помню, как водила тебя на стрельбище, — сказала Лисбон. — У тебя была возможность научиться. Ты ведь вырос среди таких игр. Я думала, ты способен на большее.

— Я был занят, показывал девочкам тоннель любви.

Теперь Лисбон скрестила руки на груди — ей почему-то совсем не понравилась эта мысль.

— Правда? И скольким же?

Джейн только ухмыльнулся:

— Хотелось бы тебе знать.

Он снова повернулся к дочери, тем самым напомнив Лисбон, что разговор плавно начал выходить за рамки допустимого при ребёнке.

— Наверняка ты накачал её сахаром — сладкой ватой и жареными пирожками, — заметила она, глядя на подозрительные следы сахарной пудры на рубашке дочери.

Дани кивнула:

— Пит дал мне самую большую сладкую вату на свете!

Теперь Лисбон действительно удивилась:

— Пит? Ты встретилась с Питом и Сэмми? — Она перевела взгляд на Джейна. — Ты повёл её к ним?

Джейн пожал плечами:

— А почему бы и нет?

— Но они же… а она…

— …моя дочь, — спокойно закончил Джейн. — Она моя дочь, и им было очень приятно с ней познакомиться.

Лисбон пыталась всё осмыслить. Джейн отвёл Дани к Питу и Сэмми — это, наверняка, и было одной из главных причин поездки на ярмарку. Он хотел, чтобы люди из его прежней жизни познакомились с его дочерью. Хотел соединить эти два мира. Он раньше так не делал… всегда держал всех на расстоянии. Но сейчас — он действительно менялся. На этот раз по-настоящему.

У неё на глаза навернулись слёзы, но она постаралась их сдержать, моргнув несколько раз. Вместо этого она улыбнулась дочери и смахнула с её рубашки сахарную пудру.

— Ты видела Дейзи?

— Ага! Я дала ей яблоко, и она подняла меня хоботом!

Лисбон улыбнулась, представив, как её малышка взмывает в воздух, словно маленькая цирковая принцесса.

— Я тоже когда-то кормила Дейзи яблоками… прямо перед тем, как папа угнал мою машину.

Дани ахнула, а Джейн только закатил глаза. Но не удержался от улыбки, когда дочь тут же его отчитала:

— Папа! Так нельзя!

— У меня были веские причины, — уверил он её. — И я заправил машину под завязку.

— Да уж, полный бак явно компенсирует то, что ты меня тогда бросил, — заметила Лисбон. Она поцеловала Дани в макушку и поднялась. — Голодная? Я думала заехать в «Весёлого Роджера».

У Дани глаза загорелись — это был её любимый ресторан.

— Вообще, отличная идея, — сказал Джейн. — Я как раз хотел спросить, не сходить ли нам втроём куда-нибудь поужинать.

Лисбон слегка смутилась от этой мысли:

— Оу, я… — она не посмотрела на Дани, а перевела взгляд на Джейна — того самого Джейна, который представил свою дочь своим друзьям, потому что чертовски ею гордился. И никакого другого объяснения тут не было. — Почему бы и нет? Тебе точно понравится.

Они сели в машину Джейна — у него был детский бустер, — и Лисбон оказалась на пассажирском сиденье старенького Citroën. Она предпочла промолчать насчёт машины — всё равно не имело смысла возмущаться. Вместо этого она стала указывать дорогу. Ресторан находился всего в нескольких милях: семейное заведение на пляже, по виду — слегка разросшаяся рыбацкая хижина с деревянными столами, на которых всё ещё кое-где держался лак, и с белой бумажной скатертью. На каждом столе лежала корзинка с мелками и стояла миска с сырными булочками.

Хостес провела их к одному из столиков в переполненном зале, и Дани, едва сев, тут же схватила мелки и начала рисовать.

— Понимаю, почему это её любимое место, — заметил Джейн.

— На самом деле — из-за жареных моллюсков и соуса тартар, — поправила Лисбон.

Джейн просто улыбнулся и открыл меню:

— Что посоветуешь?

— У Энни любимое — лобстер-роллы, — подсказала Лисбон. — Но и креветки в кокосовой панировке, и краб тоже отличные. А если захочешь заморочиться — можно взять паровой котёл.

— А когда я не заморачивался?

Она закатила глаза, проигнорировав этот комментарий, и вернулась к меню. В итоге она решила взять «Корону» — отлично пойдёт к морепродуктам, да и после такого дня пиво было явно не лишним. Она обрадовалась, увидев, что к ним направляется официантка — на ней был ярко-красный фартук с мультяшным омаром. Девушка выглядела примерно ровесницей Энни, может, чуть моложе — скорее всего, студентка.

— Привет! Я Эми, сегодня я ваша официантка и… о боже!

Необычное начало.

— Простите?

— Это вы!

Лисбон даже оглянулась — но нет, девушка говорила именно с ней.

— Эм… да, это я.

— Вы Тереза Лисбон!

Лисбон вспыхнула, как мак, поражённая тем, с каким восторгом к ней обратились — как будто она Анджелина Джоли.

— Эмм… да. Только я не совсем понимаю, почему это так…

— Вы написали мою любимую книгу!

Ах да. Книга. Она и правда написала книгу.

— О, — пробормотала она, чувствуя себя немного глупо. — Ну… приятно слышать.

— Я сейчас вернусь! — сказала Эми и тут же испарилась.

Как только официантка скрылась из виду, Джейн больше не смог сдерживаться и расхохотался.

— Заткнись, — прошипела Лисбон, но это лишь сильнее его развеселило.

— Похоже, я ужинаю со знаменитостью, — сказал Джейн, всё ещё посмеиваясь. — Чувствую себя особенно важным.

— Перестань. Со мной такое впервые.

Джейн снова рассмеялся, даже вытер слезу от смеха. Дани, наконец, оторвалась от своих рисунков и подняла глаза:

— Что случилось?

— Ничего, милая, — ответил Джейн. — Просто твоей маме тяжело даётся слава.

— Слава? Как у Тейлор Свифт?

Теперь уже брови приподнял он, и посмотрел на Лисбон с выражением, в котором явно читался немой вопрос. Та вздохнула:

— Переоценённая кантри-певица.

— Я знаю, кто это, — заверил он. — Я же не в пещере жил. Это та, что поёт про парней и любовь.

Лисбон чуть не закатила глаза:

— Да, Крис как-то подсадил её на пару песен, но, если честно, думаю, всё дело в светлых волосах. Таких же, как у Эльзы — её любимой героини из «Диснея».

Джейн не успел ничего ответить — как раз вернулась Эми, держа под мышкой книгу.

— Это вы её написали, правда?

Лисбон посмотрела на книгу, которую девушка положила перед ней. Было странно — видеть собственные слова и собственное лицо, глядящее с обложки.

— Да, я. Давно.

— Ого! — воскликнула Эми, почти визжа от восторга. — Я учусь на криминалиста! Я бы так хотела быть как вы!

— О, не уверена, что это хорошая идея, — ответила Лисбон. Вряд ли кто-то на самом деле хотел бы быть ею: большую часть жизни она отдала жестокой борьбе, которая закончилась болью и утратами.

— Вы могли бы подписать?

Лисбон кивнула, взяла ручку и открыла титульный лист. Она аккуратно подписала: Для Эми, Тереза Лисбон. А потом, подумав, решила добавить ещё одну строку: Учись, ты действительно можешь изменить этот мир.

Пока она оставляла автограф, Эми продолжала восторгаться:

— Я просто обязана спросить… А что стало с Джейном? Я знаю, вы написали, что он ушёл, но… вы его когда-нибудь видели снова?

Теперь Лисбон действительно улыбнулась. Время расплаты. Лёгкой, но приятной.

— Спроси у него сама, — сказала она и кивнула ручкой в сторону мужчины напротив.

Теперь уже Джейн выглядел смущённым. Эми уставилась на него, наконец узнав того самого человека с фотографий в середине книги. Джейн бросил на Лисбон выразительный взгляд — ты это серьёзно? — но она лишь ответила невинной улыбкой. Иногда и ему полезно почувствовать себя не в своей тарелке.

— Боже мой, — прошептала Эми.

— Привет, — сказал Джейн, чуть помахав рукой. — Похоже, моя репутация меня опережает.

— Это так… Вы тоже можете подписать? — спросила она, подвигая книгу к нему.

Джейн мягко улыбнулся и вежливо покачал головой:

— Я всего лишь даю материал. Пишет она.

— Понятно, — кивнула Эми, беря книгу обратно, но при этом не отводя глаз от Джейна. — Как здорово видеть, что вы всё ещё общаетесь. Я так расстроилась, когда дочитала до конца… казалось, вы её больше никогда не увидите.

Если она и заметила ту тень, что пробежала по лицам Лисбон и Джейна, то предпочла промолчать.

Возможно, спасло ситуацию то, что внимание Эми быстро отвлекла Дани.

— Папа, а почему у неё книжка мамы?

Эми резко втянула воздух и, кажется, даже не выдохнула — видимо, теперь она заметила сходство между Дани и Джейном.

— О… О… О! Вы вместе! Вы вместе! — она чуть не начала прыгать от восторга. — Я знала! Я знала, что вы его любите! Это было так очевидно, но никак не поймёшь — он ли вас любит… а он любит!

Лисбон захотелось провалиться под стол и исчезнуть. Просто испариться. Это был худший кошмар — чтобы её чувства вот так выплеснула на всеобщее обозрение какая-то чересчур восторженная, хоть и милая, девочка.

К счастью, Джейн пришёл ей на помощь:

— Вы правы. Мы счастливы вместе со своей дочерью, — сказал он, по крайней мере подтвердив это. — Но сейчас мы умираем с голоду. Есть шанс, что вы нас спасёте?

— Конечно! — воскликнула Эми, торопливо доставая блокнот.

Лисбон вяло заказала «Корону», подумала и добавила стопку текилы. Джейн остался при воде, а Дани заказала свой любимый молочно-шоколадный напиток. Эми ушла за заказом — скорее всего, чтобы поделиться своей удачей с остальным персоналом на кухне.

Джейн ухмыльнулся и начал рассеянно постукивать пальцами по столу.

— Ну, ждём папарацци с минуты на минуту.

Это была та самая неудачная шутка, которая, тем не менее, помогла ей улыбнуться.

— Боже… Я не могу поверить, что это только что произошло.

— Ты про фанатку или про то, что она тебя прочитала как открытую книгу… как твою книгу?

Лисбон задумалась на мгновение.

— Наверное, и то, и другое, — она стала ковырять щербинку в деревянной столешнице. — Не думаю, что это было так уж очевидно.

— Было. Совершенно очевидно.

Она зыркнула на него, но он только улыбнулся.

— Даже в своей книге ты не можешь врать.

Ей не понравилась эта фраза.

— Я и не пыталась врать. Я просто… старалась держать личное при себе.

— И тебе это удалось, — сказал Джейн. — Но не с чувствами. Ты скрыла, что у тебя есть дочь. Я понял это только после того, как сам узнал правду.

— В смысле?

— «Подарок, о котором ты и мечтать не могла»? — напомнил он. — У меня не было причин задумываться, что ты имела в виду, пока я не наткнулся на правду.

Лисбон покраснела и отвела взгляд.

— Я не для тебя это писала.

— Разве? Даже тогда ты хотела, чтобы я знал… просто не хватило смелости сказать это в лицо.

— А это уже совсем другой разговор, — отрезала она.

— Согласен, — кивнул Джейн, обняв Дани и наклонившись к её рисункам. Он взял один из карандашей и начал рисовать вместе с ней.

Лисбон наблюдала за ними с тёплым чувством уюта и умиротворения. Вот так всё и должно было быть, правда? Мама, дочка и её отец, ужинают вместе в семейном ресторане… как настоящая семья.

Семья. Это слово звучало так… правильно. Если бы только...

* * *

Это была идея Джейна — пройтись по пляжу после ужина, и у Лисбон не было причин отказаться. Как-то само собой получилось, что они шли, держась за руки с Дани — каждый за одну. Иногда они действовали слаженно, подхватывая её под руки и подбрасывая в воздух, отчего девочка смеялась в голос.

Пожилая пара, прогуливающаяся навстречу, остановилась, чтобы посмотреть на них.

Женщина, улыбаясь, сказала:

— У вас прекрасная семья.

— Спасибо, — спокойно ответил Джейн.

Лисбон мельком подумала, не стоит ли поправить его, но что-то её остановило. Возможно, она просто не хотела разрушать этот идеальный момент. Впрочем, пара уже ушла дальше.

Солнце клонилось к горизонту, огромное оранжевое светило погружалось в океан. Они всё ещё держали Дани за руки, когда остановились, чтобы полюбоваться этим величественным зрелищем.

Но, как всегда, мысли Лисбон унеслись прочь… к закату. Идеальная метафора их отношений — красивых, но непонятных.

«Ты не представляешь, как много ты для меня значишь».

А потом он её бросил.

«Удачи, Тереза. Люблю тебя».

А потом «забыл».

«Я люблю тебя, Тереза».

А потом снова ушёл… и снова… и снова.

Как она могла ему доверять, если каждый раз за его честностью неизменно следовала боль? Почему теперь всё должно было быть иначе? Лисбон повернулась к нему, но он смотрел вниз — на их дочь, в чьи золотистые волосы закат вплёл оранжевые и алые отблески.

И вот оно — то, что меняло всё. Их дочь.

Ради неё он стал другим. Ради неё он не стал бы лгать, не исчез бы, не причинил бы боли.

Но это открытие не приносило Лисбон утешения. Наоборот, от этого становилось только грустнее. Такая вот история её жизни — всегда вторая, всегда почти, но никогда полностью.

Почти любимая. Почти счастливая. Почти нужная.

Солнце почти скрылось за океаном, когда Джейн посмотрел на неё.

— Пойдём домой, — сказал он.

Лисбон не уточнила, что он имел в виду её дом. Просто кивнула и пошла за ним к машине.

* * *

Дани уснула по дороге домой, её голова откинулась назад на кресло. Джейн понёс её на руках, когда они добрались до дома Лисбон. В кухне их ждала Энни — и, похоже, её явно забавляло, что Джейн и Лисбон пришли как счастливая семейка.

— Свидание? — усмехнулась она.

— У тебя вообще есть личная жизнь? — парировала Лисбон, не оценив веселья племянницы.

— Гораздо активнее, чем у тебя когда-либо была, — с гордостью ответила Энни.

— Тут она тебя подловила, — сказал Джейн.

— Помолчи, — бросила ему Лисбон, переключив раздражение на него.

— Так куда вы пропали? — не унималась Энни.

— Это не было свиданием, — поспешила пояснить Лисбон. — Джейн привёз Дани, а мы были голодны, вот и заехали в «Весёлого Роджера».

— И не могли подождать меня? — Энни надулась, жаль было пропустить хорошие морепродукты. Но тут Джейн протянул ей пластиковый пакет с коробкой навынос. Внутри оказались её любимые лобстер-роллы и гора картошки фри.

— Вот это да! — она выхватила одну картошку и тут же начала жевать. — Если так пойдёт, чудо-парень, я, может, и правда начну тебя любить.

Джейн вскинул брови:

— Ну, по крайней мере, это уже что-то.

Он повернулся к Лисбон, всё ещё держа Дани на руках:

— Я отнесу её наверх.

Лисбон кивнула и посмотрела ему вслед — он нёс их дочь в её кровать, чтобы та спокойно поспала.

Энни всё ещё жадно уплетала лобстер-роллы, но при этом поглядывала на Лисбон с каким-то странным выражением.

— Что? — спросила та.

— Ничего, — ответила Энни с полным ртом.

— Это не «ничего». Этот взгляд значит, что ты о чём-то думаешь.

Энни расплылась в ухмылке:

— Ты и чудо-парень, похоже, хорошо ладите.

— Ты хочешь, чтобы мы ссорились?

— Я такого не говорила, — спокойно заметила Энни, макая картошку в соус тартар. — А что думает Крис о вашей семейной вылазке?

Лисбон промолчала, но её спасло возвращение Джейна — он только что уложил Дани.

— Всё ещё крепко спит, — сообщил он.

— Не удивительно, — сказала Лисбон. — День у неё был насыщенный, весь сахар, что ты ей дал, точно выжег все силы.

Джейн ухмыльнулся — он был собой весьма доволен.

— Полагаю, тебя стоит ждать завтра?

— Можешь не сомневаться, — заверил он.

Они долго смотрели друг на друга. У Лисбон заколотилось сердце — на миг ей показалось, что он её поцелует. Может, в щёку… а если она чуть повернёт голову…

Боже, о чём она вообще думает?

Джейн улыбнулся ей напоследок, прежде чем развернуться и уйти. Она услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь. И только тогда вспомнила, что надо дышать. Повернувшись, Лисбон увидела, как Энни смотрит на неё с торжествующей ухмылкой.

— Ага, это ты называешь «ничего».

— Заткнись.

Энни не переставала хихикать, пока Лисбон поднималась наверх.

* * *

Энни ушла вскоре после того, как доела ужин, который принёс Джейн. Вылетела за дверь как пуля, снова одетая так, будто собиралась покорять вечеринки. Лисбон закатила глаза, провожая её взглядом. Сама же переоделась в поношенные пижамные шорты и длинную футболку, стараясь не думать о том, что её двадцатичетырёхлетняя племянница сейчас будет веселиться в городе, пока она сидит дома и пялится на свои облупленные ногти.

Сначала Лисбон попыталась заняться какими-то бессмысленными делами, не требующими особого внимания. Можно было бы сесть за бумажную работу, которой её кабинетная должность снабжала с избытком, но она не вызывала никакого интереса. Тогда Лисбон принялась бездумно щёлкать пультом, пока не уставилась на какое-то позднее ток-шоу с откровенно не смешным ведущим и дурацкими скетчами. Минут через пятнадцать она сдалась и перешла к тому, чего действительно хотела.

Она взяла маленький фиолетовый айпод своей дочери. Томми подарил его Дани на день рождения, а Энни загрузила туда все любимые песни девочки — и ещё те, которые она даже не слышала. Включая абсолютно все песни Тейлор Свифт, какие только та когда-либо записывала. Дани могла слушать часами эти песни, и Лисбон до сих пор помнила, как однажды одна из них заиграла в машине. Она тогда резко затормозила, как будто встретила призрака прошлого.

Та самая песня с вечеринки по случаю свадьбы Чо… Как так получилось, что она оказалась одной из любимых песен Дани? Их песня.

Лисбон нажала play и позволила словам захлестнуть себя — и вот она вновь на том танцполе, в его объятиях, со слезами на щеках. Грустная, прекрасная, трагичная история любви.

Она бы отдала многое, чтобы всё сложилось иначе. Чтобы можно было переписать их историю, изменить финал — сделать его счастливым. Но это было лучшее, на что они оказались способны: делить ребёнка, но не сердце.

Песня закончилась, и Лисбон выключила плеер. У неё просто не хватало сил пережить ещё одну волну воспоминаний. Господи, что с ней не так? Через две недели свадьба — пора перестать жить прошлым. Перестать думать о Джейне… и обо всём, что между ними было.

Никаких больше мечтаний о Мексике, никаких взглядов в его глаза, никаких его чёртовых рубашек.

Хватит.

С твёрдым намерением отвлечься Лисбон плюхнулась на диван и снова включила телевизор. Она будет просто смотреть что-то и не думать — особенно о том, о чём не стоит. Всё шло более-менее, пока не прозвонил дверной звонок. Она застонала, встала и поплелась к двери. Но застонала снова, когда увидела, кто стоит за порогом. Джейн. То ли он и правда был медиумом и специально пришёл её мучить, то ли Бог её просто ненавидел.

Она открыла дверь и постаралась, чтобы голос не прозвучал раздражённо:

— Что ты здесь делаешь?

— Дани забыла это в машине, — сказал Джейн, поднимая маленького плюшевого тигрёнка, которого выиграл для неё сегодня.

Лисбон взяла игрушку, немного озадаченная.

— Ты мог бы принести его завтра.

— Она, кажется, к нему привязалась.

— Она спит, — напомнила ему Лисбон. — Даже не заметила, что он пропал.

— Я просто не был уверен.

Лисбон внимательно на него посмотрела, не зная, верить ему или нет. Что-то здесь было нечисто, она чувствовала это нутром, хотя не могла точно понять, что именно. Но этого было достаточно, чтобы сердце забилось быстрее. А может, дело было в том, что ей просто хотелось поговорить с ним. Наверное, именно поэтому она сказала то, чего говорить не следовало.

— Хочешь зайти? У меня есть… ну, у Энни есть чай. Только ромашковый, но… — голос её снова затих.

Но Джейн всё равно улыбнулся:

— Звучит неплохо.

Где-то в глубине сознания Лисбон орала на себя, называя идиоткой за то, что впустила его в дом. Но всё равно повела Джейна на кухню, нашла чайник и поставила воду. Она не заваривала чай уже много лет — это было частью её «программы детокса от Джейна», куда входили отказ от чая, яиц и судоку. А теперь источник этого «яда» снова стоял перед ней.

Когда чайник начал нагреваться, она обернулась — и встретилась с ним взглядом.

— Вы с Дани, похоже, хорошо провели день.

— Да, очень, — ответил Джейн, и в его глазах сверкнул какой-то особый огонёк.

— И ты познакомил её с Сэм и Питом.

Джейн кивнул:

— Они были в восторге от неё.

— Естественно, — просто сказала Лисбон. — В неё все влюбляются. — Он улыбнулся, и она тоже не смогла не улыбнуться. — Как они там? Сэм и Пит?

— Всё по-прежнему, — сказал Джейн. — Ездят с ярмаркой, кормят Дейзи яблоками.

Лисбон всё ещё улыбалась, но теперь подошла к вопросу, который по-настоящему её волновал:

— А… как много ты им рассказал?

— Ты хочешь спросить, рассказал ли я им о нас? — уточнил Джейн.

Она вспыхнула и отвела взгляд — этого ответа было достаточно.

— Как только я сказал, что у меня есть ещё одна дочь, Сэм с Питом сразу поняли: её мать — ты. Они даже представить не могли, что это могла быть кто-то другая.

— Уверена, у них было что сказать о том, что ты завёл ребёнка с копом.

— Нет, — покачал головой Джейн. — Они просто были рады, что у меня есть ещё один ребёнок. Что у меня снова есть шанс быть отцом.

— Даже если ребёнок от меня?

— Особенно потому, что он от тебя, — тихо ответил он. — Ты — человек, которому я доверяю… человек, которого я люблю.

Лисбон застыла — сердце грохотало в груди, как бешеное. Его взгляд прожигал её, обжигал до самых костей. Даже когда чайник с шипением закипел, она ещё несколько секунд не могла отвести от него глаз.

— Твой чай, — сказала она хрипло, почти шёпотом.

Она повернулась и потянулась к плите, чтобы снять чайник с огня — и в этот момент Джейн положил ладонь поверх её руки, останавливая её.

Теперь она слышала только, как гулко стучит кровь в ушах.

Не поворачивайся. Только не поворачивайся, — кричал разум.

Но она не послушалась.

Джейн стоял прямо перед ней, глаза его горели в полумраке кухни.

— Джейн… — прошептала она. — Что ты делаешь?

— То, чего ты хочешь, — ответил он и, не давая ей времени опомниться, наклонился и коснулся её губ своими.

Она застыла — первые мгновения просто стояла неподвижно… Но она чувствовала этот поцелуй, чувствовала до самых кончиков пальцев на ногах, как горячая волна прокатывалась по её венам. Тело отреагировало быстрее, чем разум, — и вот она уже целовала его в ответ, вновь пробуя на вкус то, чего так давно жаждала. Это был вкус чистого Джейна. Того самого, о котором она мечтала все последние пять лет.

Ещё три секунды — и её разум догнал тело, вспыхнув тревогой: Что ты творишь?!

Лисбон оттолкнула его, хоть и не слишком сильно — ровно настолько, чтобы прервать поцелуй.

— Джейн, что ты делаешь? — повторила она, теперь чуть увереннее, хотя дыхание ещё сбивалось от его губ.

— Я люблю тебя, — сказал он просто. — Люблю… и устал стоять в стороне, смотреть, и не брать то, чего хочу.

— Я обручена, — напомнила она ему.

— Но не замужем, — парировал он.

— Я обручена, Джейн, — отчётливо произнесла она, словно пытаясь напомнить это не только ему, но и себе.

Джейн поднял руку, ласково коснувшись её щеки, большим пальцем провёл по губам.

— Ты не хочешь его. Не по-настоящему. Он — безопасный выбор, но он не будоражит тебя. Он не оставил на твоей душе следа, как я.

— Это не… — начала она, но закончить не успела — Джейн снова впился в её губы.

На этот раз поцелуй не был ни осторожным, ни нерешительным. Он был требовательным, властным. Джейн разжал её губы и проник внутрь, и Лисбон застонала, отвечая ему с той же жадностью, позабыв и разум, и сомнения — снова опьянев от него.

Её руки обвили его шею, пальцы утонули в мягких кудрях. Джейн гладил её — шею, плечи, талию… А потом резко поднял, развернул и отнёс на пару шагов к другому кухонному столу, усадив на край. Её бёдра разошлись сами собой, впуская его между ними — и теперь он был чертовски близко. Слишком близко к тому, чего они оба так отчаянно хотели.

Губы Джейна оторвались от её губ, оставляя за собой огненную дорожку по щеке, вдоль линии скулы и ниже — к её шее. Лисбон отвечала ему мягкими вздохами и беззвучными, прерывистыми стонами. Его руки нащупали край её футболки, но он не стал снимать её — только скользнул под ткань, позволяя пальцам коснуться обнажённой кожи. Широкие, чуть шершавые пальцы медленно скользили по её спине, поднимаясь всё выше — к её груди.

— Ну так что… он всё ещё хороший любовник?

Голос Энни прозвучал как ведро ледяной воды — мгновенно остудив кровь и заставив их резко отпрянуть друг от друга. Оба уставились на неё, потрясённые, а она, в свою очередь, смотрела на них с выражением, в котором читались и лёгкое веселье, и неподдельный ужас от увиденного: её тётя, страстно целующаяся на кухонной стойке.

— Безупречное чувство момента, Энни, — выдохнул Джейн. Его дыхание всё ещё было тяжёлым, но, по крайней мере, разум вернулся к нему быстрее, чем к Лисбон.

Той потребовалось чуть больше времени.

— Я… я думала, ты ушла тусоваться, — пробормотала она, медленно соскальзывая со стойки, стараясь выглядеть хотя бы отдалённо собранной.

— Не так бурно, как ты, — заметила Энни с ленивой усмешкой, скользнув оценивающим взглядом по ним обоим.

— Джейн как раз собирался уходить, — поспешно вставила Лисбон, выпрямляясь и пряча дрожь в голосе под маской раздражения.

— Ты в этом уверена? — с невинной невозмутимостью уточнила племянница.

Лисбон метнула в неё убийственный взгляд, на который та лишь расплылась в широкой, нахальной улыбке.

— Похоже, это сигнал к отступлению, чудо-парень.

Джейн посмотрел на Лисбон, и она увидела в его глазах всё ту же жгучую жажду, всё то же желание.

— Эм… да, мне, пожалуй, пора, — пробормотал он. Но она знала — он не хотел уходить. И дрожь, пробежавшая по её телу, ясно давала понять, что и она не хотела, чтобы он уходил.

Он шагнул в сторону, обходя Энни, которая упрямо стояла в дверном проёме кухни, не собираясь уступать дорогу. Пройдя по коридору, он, наконец, вышел за дверь. Как только та закрылась, Энни взорвалась:

— Охренеть! Что, чёрт побери, тут произошло?! Я отлучаюсь на пару часов, а ты уже целуешься с отцом своего ребёнка?!

— Это не то, что ты думаешь…

— Думаю, мне просто повезло вернуться и застать тебя ещё в одежде.

— Энни!

Та только закатила глаза.

— Вы так увлеклись, будто это сцена из «Девяти с половиной недель». Немного поздно злиться на меня.

Лисбон замолчала, кипя внутри от сказанного. И, как это часто бывает, решила переложить вину на кого угодно, только не на себя.

— Это всё ты с Кейт виноваты. Не могли держать язык за зубами, обязательно надо было выспросить у Джейна всё и вся.

— Ага, и это я целовалась с ним, хотя вообще-то обручена с Крисом.

— Это была ошибка, — процедила Лисбон. — И всё. Глупая, нелепая ошибка.

— Конечно. «Ошибка». Что-то мне подсказывает, что таких «ошибок» с чудо-парнем у тебя впереди ещё много.

— Это произошло один раз. Всего один. Я имею право на одну слабость.

— С мужчиной, которого ты любила пятнадцать лет, от которого родила ребёнка, и о котором ты всё ещё мечтаешь ночами? Один раз — это только начало.

Лисбон пришла в ярость.

— Как ты вообще смеешь так со мной говорить? Ты ничего не понимаешь!

— Я знаю, что ты просто прячешь голову в песок. Я знаю, насколько это безрассудно — думать, что можно остановить происходящее. Я знаю, что если ты не сделаешь что-то сейчас, пострадаешь не только ты.

Лисбон ничего не ответила, даже не взглянула на племянницу, которая говорила мудрые не по годам слова.

— Ты знаешь, что нужно делать. Хватит тянуть — просто сделай это.

Энни не стала задерживаться, чтобы давать ещё житейские советы. Она развернулась на каблуках и оставила Лисбон одну на кухне. Та резко обернулась и со всей силы ударила ладонью по столешнице, позволяя боли захлестнуть себя. Это была отчасти злость на племянницу, отчасти досада от того, что её прервали… и гнев от самой ситуации.

Она была помолвлена. Она собиралась замуж.

Она всё ещё любила Джейна.

Боже, помоги ей.