Потерянная — незнакомая себе (гет)

К вечеру разговоры о Святочном бале не утихали ни на секунду. Перешёптывания, громкие обсуждения — всё вокруг наполнилось ажиотажем, будто школа погрузилась в особый ритм предвкушения. Ева ощущала этот гул вокруг себя, словно он доносился издалека, сквозь плотный стеклянный купол. Она шла рядом с Невиллом по направлению к Большому залу на ужин, и взгляд её блуждал где-то в пространстве, но ухо всё-таки уловило, как друг тоже стал более задумчив и молчалив.

Когда они подошли к столу Гриффиндора и заняли свои места, Невилл, покручивая в пальцах ложку, наконец собрался с духом.

— Может, пойдём вместе? — выпалил он вдруг, словно боялся, что слова могут застрять в горле, если он промедлит хоть мгновение.

Ева, до этого погружённая в свои мысли, медленно повернула к нему голову. В уголках её губ появилась едва заметная улыбка. Она посмотрела на него так, будто давно ждала этого вопроса.

— Я согласна, — произнесла она спокойно, и глаза её чуть потеплели. — Но у меня есть одно предложение.

Невилл замер, словно в ожидании подвоха.

— К-какое? — переспросил он с лёгкой тревогой.

Ева, чуть склонив голову, пристально посмотрела на него, её голос стал чуть мягче, но в нём чувствовалась уверенность:

— Сначала ты пригласишь Луну. Если она откажется, я пойду с тобой. Договорились?

Её взгляд был прямым, без тени шутки. Невилл растерянно заморгал, губы его беспомощно раскрылись, будто он искал слова, но они не приходили. Ева видела, как он начал мяться на месте, и это было таким милым и одновременно трогательным зрелищем, что она не удержалась от тихого смешка.

— Ну… я… я… — замямлил он, глядя в тарелку, будто спасение могло скрываться между картофельным пюре и жареным беконом.

— Не переживай, Невилл, — Ева наклонилась к нему, чтобы он слышал только её. — Я же вижу, что ты давно на неë заглядываешься.

При этих словах лицо Невилла вспыхнуло краской, словно его окунули в румянец. Щёки горели так сильно, что он невольно спрятал лицо за стаканом с соком, надеясь хоть как-то унять это предательское пламя.

Ева же смотрела на него с доброй, понимающей улыбкой и, легко хлопнув его по плечу, добавила:

— Просто попробуй. Нечего терять, поверь мне. Иногда главное — сделать шаг, и дальше всё становится намного проще.

Невилл, кажется, собирался что-то возразить, но в этот момент его взгляд случайно упал на стол Равенкло. Там, у края, Луна сидела, задумчиво разглядывая потолок, где магическое небо отливало мягким жемчужным светом. Её волосы казались почти серебристыми в этом освещении, и сама она, как всегда, будто витала где-то в своём собственном мире.

Сердце Невилла громко ухнуло где-то в груди. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, сжал кулаки, будто набираясь сил. Повернулся к Еве, которая с лёгкой, хитрой улыбкой наблюдала за ним, и тихо кивнул.

— Ну вот, другое дело, — сказала она одобрительно. — Я знала, что ты согласишься.

После обеда они вышли из Большого зала и направились на башню Гриффиндора. И впервые за долгое время он чувствовал, что этот день закончился иначе, чем предыдущие.

* * *

Прошло уже несколько дней с того момента, как Ева предложила Невиллу пригласить Луну на бал. Но вопреки её ожиданиям, друг всё так же молчал и избегал этой темы, будто бал и вовсе не существовал. Сначала она пыталась поддерживать его, мягко намекала, но вскоре поняла — Невилл просто не решится. С каждым днём Ева всё больше теряла надежду. Она перестала подталкивать его к этому шагу, понимая, что иногда человек должен дозреть сам, без чьих-либо уговоров.

А тем временем, слухи и разговоры о бале не утихали. А Еву уже успели пригласить два студента из Дурмстранга — оба были настойчивы, один даже попытался сделать это в коридоре перед толпой студентов, надеясь, что у неё не хватит духу отказать ему публично. Но он ошибся. Ева спокойно, вежливо, но твёрдо дала понять, что уже обещала пойти с другом. Затем был старшекурсник из Хаффлпаффа — он подошёл к ней в библиотеке, и его предложение прозвучало так искренне, что Еве было неловко отказывать. Но и ему она сказала те же слова.

Некоторые, впрочем, не сдавались, надеясь, что «друг» — это лишь отговорка. Но когда к ней подошёл ученик Шармбатона, всё оказалось совсем иначе.

Он был настолько красив, что его появление буквально заставило пространство вокруг замереть. Светлые волосы аккуратно лежали волнами, голубые глаза сверкали так, будто могли загипнотизировать любого, кто задержит взгляд дольше пары секунд. Его звали Франк. Он подошёл к Еве с изысканной грацией, как будто сошёл со страниц волшебной сказки, и поклонился, придерживая край мантии, словно следуя какой-то дворцовой этике.

— Мадемуазель, — начал он с мягким французским акцентом, — я был бы несказанно счастлив сопровождать вас на Святочный бал.

На мгновение Ева растерялась. Отказать такому красавцу оказалось невыносимо трудно, особенно когда он смотрел прямо в глаза с таким уважением и мягкостью, каких ей давно не хватало.

Но выход нашёлся.

— Спасибо, Франк, — сказала она, улыбнувшись вежливо, — но я уже обещала пойти с другом. Однако… — она склонила голову в сторону стола, где сидела Джинни в компании подруг, — вот моя подруга. Она пока ещё никем не приглашена.

Франк, не потеряв ни капли обаяния, посмотрел туда, куда указала Ева, и, снова поклонившись, произнёс:

— Мадемуазель, вы истинная леди. Благодарю за совет.

Он направился к Джинни, и Ева, прищурившись, наблюдала, как он грациозно склонился перед рыжеволосой девушкой. Джинни вспыхнула, как мак, смущённо заулыбалась, а её подруги, не скрывая восхищения, уже начали перешёптываться. Когда Джинни кивнула в знак согласия, и Франк галантно взял еë руку, чтобы легонько поцеловать, Ева почувствовала, как в её душе что-то дрогнуло от искренней радости за подругу. Это было похоже на маленький лучик света, пробившийся через серые тучи.

Увидев эту сцену, Невилл вдруг резко опустил взгляд в тарелку, будто искал в овсянке ответы на свои мучительные сомнения. Но Ева знала — он видел всё. И это стало тем последним толчком, которого ему не хватало.

Весь оставшийся день Невилл ходил задумчивый, нахмуренный, словно борясь сам с собой. Ева больше не торопила его. Она оставила эту битву ему.

И вот после урока Прорицаний Невилл стоял в коридоре, прижавшись к стене, выжидая, когда Луна останется одна. Казалось, что время сгустилось вокруг него, каждый его вдох давался через усилие, а сердце стучало так громко, что, казалось, его мог услышать весь замок.

Луна шла по коридору, уткнувшись в какой-то странный листок, где, как всегда, были нарисованы невероятные существа, которых будто никто кроме неё не видел. Она была сама собой — отстранённая, мечтательная, как будто вся эта суета вокруг бала и вовсе не касалась её.

— Луна! — вырвалось у Невилла, и он сам удивился резкости своего голоса.

Луна остановилась, подняв взгляд, и посмотрела на него с любопытством.

— Ты… ты пойдёшь со мной на бал?! — выпалил он, будто слова сами вырвались, не дожидаясь разрешения его разума.

Возникла тишина. Мгновение длилось как вечность, и Невилл, чувствуя, как уши его заливаются жаром, уже был готов провалиться сквозь пол. Но Луна вдруг мягко улыбнулась, будто его резкость была для неё самой естественной частью разговора.

— Пойду, — ответила она так просто, словно его вопрос касался, пойдёт ли она с ним за книгой в библиотеку.

— Что? То есть… правда? — Невилл заморгал, не веря своим ушам.

— Да, — спокойно повторила Луна, и, чуть наклонив голову, продолжила путь, будто ничего особенного не произошло.

Невилл остался стоять там, ошарашенный, с раскрытым ртом, пытаясь осознать, что только что произошло. Он понятия не имел, сколько простоял так в оцепенении, прежде чем до него наконец дошло — Луна Лавгуд согласилась пойти с ним на бал.

Он сорвался с места, сердце бешено стучало в груди, а ноги сами понесли его искать Еву, чтобы рассказать ей эту новость.

* * *

После урока нумерологии коридор был пуст и безжизненно тих. Лишь лёгкое эхо шагов редких учеников разносилось по каменным стенам. Ева стояла у стены, прижавшись плечом к холодной поверхности, и сжимала в руках лямку своей сумки, поглядывая на лестницу в ожидании Невилла. Они договорились встретиться здесь и вместе пойти в Большой зал, но друга всё ещё не было видно.

Она тихо вздохнула, опустив взгляд в пол, стараясь не поддаваться нарастающему беспокойству. В последнее время тишина её угнетала — в ней было слишком много пространства для собственных мыслей.

— Ева, привет.

Голос раздался неожиданно, словно нарушая невидимую границу её одиночества. Ева вздрогнула и обернулась. Она уже собиралась ответить Невиллу… но вместо друга перед ней стоял Седрик Диггори.

На его лице играла мягкая, дружелюбная улыбка, от которой у других девушек наверняка бы перехватило дыхание. Но у Евы внутри — лишь лёгкий толчок удивления и странная пустота.

— Привет, Седрик, — ответила она после короткой паузы.

С тех самых событий первого тура они не разговаривали. Их пути будто разошлись. И вот теперь он стоял перед ней, будто выжидая этот момент.

— Я... — начал он, неловко переступив с ноги на ногу, — не мог найти удобного случая с тобой поговорить. И вот… — он замолчал, словно подбирая слова, глядя куда-то мимо Евы, будто боялся встретиться с ней взглядом.

Ева почувствовала, как всё внутри неё напряглось в ожидании. Слова Седрика звучали странно нервно. Зачем он пришёл? Чего он ждёт от неё?

— Я хотел спросить тебя… — он сделал короткую паузу, и, наконец, взглянул ей прямо в глаза, — Ева, ты пойдёшь со мной на Святочный бал?

Мир будто на мгновение остановился. Ева замерла, глядя на него, словно не до конца понимая смысл его слов. Она всегда думала, что когда-нибудь дождётся этого приглашения. В её мыслях эта сцена разворачивалась не раз — и в каждой она чувствовала радость, восторг, волнение. Но сейчас… ничего. Ни дрожи в голосе, ни учащённого сердцебиения. Лишь лёгкая неловкость, словно предложение это касалось не её.

Почему? Почему она не испытывала того, что должна была? Почему в груди зияла лишь странная лёгкость, смешанная с ощущением, будто это происходит не с ней?

— Седрик, — тихо сказала она, будто боясь разрушить этот хрупкий момент, — это очень мило с твоей стороны… но… — она уже собиралась произнести отказ, когда в голове словно щёлкнуло — она вспомнила о своём уговоре с Невиллом. — Но я уже пообещала пойти с Невиллом.

Слова прозвучали спокойно, без доли лжи, и внутри неё даже появилась лёгкая, едва заметная благодарность самой себе за это объяснение. Ложь во спасение? Или честность, за которую можно было спрятаться?

— Нет! — раздался позади резкий голос, и Ева обернулась.

Невилл стоял в нескольких шагах, растерянный, покрасневший, но с каким-то странным, горящим взглядом. Было ясно, что он слышал не всё, но достаточно, чтобы вмешаться.

— Я… я пригласил Луну. Она согласилась, — произнёс он с лёгкой улыбкой, в которой чувствовалась робкая, но настоящая гордость.

Седрик перевёл взгляд с Невилла обратно на Еву. Он ждал. Не говорил ни слова, просто стоял и ждал.

Ева почувствовала, что растерялась. Вся эта ситуация вдруг оказалась настолько далека от того, как она себе это представляла. Ей казалось, что в этот момент сердце должно вырываться из груди. Но оно легонько трепетало.

— Тогда… наверное, могу, — проговорила она неуверенно, не поднимая глаз.

Седрик улыбнулся — тепло и спокойно. Он кивнул Невиллу, словно благодарил за открытый путь, и, не говоря больше ни слова, развернулся и ушёл по коридору, оставив за собой лёгкое ощущение неловкости.

Невилл, довольный, подошёл ближе, сияя своей честной, открытой радостью.

— Вот видишь? Всё-таки ты пойдёшь со своим кумиром, а я со своим! Я же говорил, что мы справимся.

Он улыбался так искренне, что у Евы защемило сердце. Почему её радость снова осталась где-то вне досягаемости?

Они пошли по коридору, Невилл что-то радостно рассказывал, а Ева шла, кивая, вставляя короткие ответы, и сама не замечала, как внутри себя всё глубже уходила в тень собственных мыслей.