Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Платформа девять и три четверти на вокзале Кингс-Кросс была полна людей, как и всегда. Неизменным были и красные вагоны, в которые взбирались школьники, подавая друг другу сумки и карабкаясь по ступенькам. Всё такие же клубы горячего водяного пара над мощёным брусчаткой перроном испускал паровоз.

И всё же перемены чувствовались. Глазами и ушами.

Матери обнимали своих детей, отцы трепали их за вихры. Только меньшее число волшебников улыбалось. Там и тут виднелись магглы — их можно было узнать по недоумению и детскому восторгу от того, что их дети — волшебники. Не только Тео узнавал магглов, и маги вокруг них косились на простецов, кто-то сочувственно, кто-то — с удивлением, а кто-то — с презрением.

Гораздо меньше было слышно детского смеха. Последние минуты оставались до отправления поезда, и всё больше детей устремлялись к дверям вагонов. Многие не скрывали слёз, и малыши, и дети постарше. Теодор видел знакомые лица там и тут, заплаканные и опухшие от слёз, слышал всхлипывания, пробираясь через толпу, видел затаённый страх в глазах одних взрослых и обречённость — у других.

Магическая Британия готовилась открывать тёмные страницы своей истории, и общее настроение у поезда было тому подтверждением.

Как и в последние годы, паровоз вёл множество вагонов, сильно больше, чем в девяносто первом, когда Теодор отправлялся на Хогвартс-Экспрессе в Шотландию впервые. Он успел дойти сквозь людей до третьего от головы, когда паровоз дал свисток, и запрыгнул в первый же вагон. Ласковое, ещё совсем летнее солнышко грело своими тёплыми лучами людей на платформе, а в вагоне он окунулся в едва ли не ледяной холод — как будто бы дементоры прошли по коридору.

Взмахнув палочкой, Теодор наложил на себя согревающие чары и перевёл взгляд на пол, устланный паркетом. На нём виднелась настоящая изморозь из-под двери закрытого купе. Тео нахмурился и постучал в дверь. Дементоры бы ощущались не только холодом на коже, но и неприятными воспоминаниями в мыслях; ничего такого не было. Значит, причина могла быть в другом.

На стук никто не ответил, но по ногам из-под двери ощутимо потянуло холодом. Кто бы там ни прятался, это было попросту опасно — мимо Тео прошмыгнули, именно что шмыгая носами, несколько младшекурсников с чемоданами из соседствующего купе, спешившие перебраться в тепло.

Теодор потянул дверь, и одновременно с этим поезд тронулся с места, отчего дверь распахнулась чуть сильнее — и в лицо ему ударило облако холодного воздуха, неприятно обжёгшее лицо и нос.

— Импервиус Максима! — воскликнул юноша. Проморгавшись, он увидел, как вся в изморози у самого окна сидит и дрожит, прижавшись к стеклу, маленькая девочка в джинсовом комбинезоне с короткими светлыми, почти по-малфоевски белыми волосами. — Это ты напустила холод?

Произнеся эти слова, он понял, что оказался слишком резок — волосы девочки вспыхнули магией, и вокруг них тут же пар из начавшего нагреваться воздуха снова осел белоснежным инеем.

— Не бойся, — сказал Тео гораздо тише и спокойнее, опускаясь рядом с маленькой колдуньей на одно колено. — Как тебя зовут?

— Э-эльза, — ответила через несколько мгновений девочка. За подмороженным инеем стеклом едва ли было видно проплывшие мимо арки платформы, оставшиеся позади, соседние пути вокзала, небоскрёбы маггловского Сити вдалеке на берегу Темзы.

— Ты переживаешь, что едешь в новый, неизведанный мир, Эльза? — мягко спросил он.

— Д-да… — прошептала девочка. — Я боюсь.

— Не надо бояться, — одобрительно улыбнулся Тео. «Я ведь вру ей», — подумал он одновременно со своими словами. — Здесь все такие же волшебники, как и ты. Смотри!

Он щёлкнул пальцами, и на его ладони вспыхнул маленький огонёк невербального «Инфлеймо», согревающий, но не обжигающий.

— Меня зовут Теодор Нотт, я старший префект Хогвартса, — представился он. — В замке у тебя наверняка получится найти друзей, я уверен, Эльза. А если будет нужна помощь — попроси об этом других старост, или найди меня.

— Красивый огонь… — прошептала девочка завороженно. Она будто бы не слушала Теодора, глядя только на огонёк на его руке. — Я тоже зажигаю огоньки на спичках, чтобы согреться.

Теодор вспомнил сказку, которую читал в одной из книг, проданных отцом. Это была та же книга, из которой он познакомился со «Снежной королевой» Андерсона. В той, другой сказке, маленькая девочка сжигала спички, чтобы согреться в ледяную ночь, пока не умерла от холода — в кошмарах она приходила к нему несколько дней, пугая своим холодным взглядом, пока не ушла, заменившись на что-то другое; он уже и не помнил, на что.

Маленькая Эльза напомнила ему об этом случае.

— У вас здесь свободно? — послышался сзади мальчишеский голос с небольшим акцентом. Теодор поднялся. В дверях стояли двое, высокий мальчик со смуглой кожей и копной чёрных, как смоль, волос, и девочка, столь бледная, что походила на фарфоровую куклу. Девочка была одета в мантию, а вот мальчик носил маггловский костюм, который ему был совершенно не по размеру. — Простите. Прохладно.

— Эльза, ты пустишь ребят? — спросил юноша. Та несмело кивнула. — Что же, я оставлю вас. Если что — зовите на помощь префекта. Импервиус Дуо!

— Ой. Тепло! — удивлённо и восхищённо воскликнул усевшийся мальчишка, оглядывая свои руки неверящим взглядом. — Тепло! Волшебство, правда?

Теодор подумал, что в этом искреннем, неподдельном восторге детей, что впервые ехали в Хогвартс, было своё очарование.

* * *

— В этом году, как вы знаете, многое изменилось, — Теодор обвёл два десятка подростков, рассевшихся по свободным местам головной части первого вагона. Стул, на котором сидел Теодор, перевернув его спинкой вперёд, был единственным стулом во всём поезде, обычно на нём сидела женщина, что торговала сладостями.

Никто не задумывался, чем она занималась остаток года; Тео предпочитал думать, что поезд ходит чаще двух раз в год, иначе это был жуткий пример вопиющей некомпетентности Департамента магического транспорта, в котором она наверняка числилась.

— Да уж, — пробурчал Гольдштейн. Энтони отрастил себе бакенбарды на щёках, которые делали его похожим на ливерпульского пьянчугу.

— Директор Снейп поставил мне задачу сделать так, чтобы все нарушения дисциплины и травмы в замке сошли на нет, — продолжал Тео, обводя глазами своих коллег. — Барьер, установленный в августе, лишил возможность ввозить разнообразные ингредиенты, что обрекает нас на бережный расход зелий.

— Теплицы Спраут погорели? — насмешливо поинтересовался Монтегю. Теперь-уже-шестикурсник вырос за прошедшие месяцы и не скрывал во взгляде неприязнь к некоторым сокурсникам. — Те, кто ставил барьер, должны же были подумать о такой мелочи, как ингредиенты для зелий, а! Хорошо, что мои любимые камни при мне.

— Ты, сволочь, помолчал бы, — процедил гриффиндорец Кэмпбелл. — Это древняя магия, которую использовали для защиты!

— Защиты задницы лича, который окопался где-то в Суффолке и боится показать нос! Ах да, по свидетельству очевидцев, его у него нет!

— Ты противоречишь себе, Монти.

— Заткнитесь, — взмахнул рукой Нотт. Монтегю с досадой перевёл взгляд на Нотта; он не в первый раз становился объектом наложения Силенцио от его рук. — Генри, это уже какая-то традиция, не находишь? Клод, я же явно обозначил: всем нам нужно действовать вместе. Сообща.

Он отменил чары, призванные продемонстрировать его власть и статус совершеннолетнего мага, и оба спорщика, пяти- и шестикурсник, опустили взгляды. Это было маленькой победой — другие семикурсники, среди которых были и Артур с Невиллом, и Бут с Дафной Гринграсс, и Забини, и Боунс, и Браун, и Данбар, и Корнер, и вообще почти весь их поток, кто поместился, чтобы послушать речь старшего префекта, должны были чувствовать его уверенность и решимость следовать своим же целям, чтобы стать помощниками в этом деле. По крайней мере, Тео надеялся, что так получится.

— Нас в этом году меньше, чем обычно префектов. Седьмой курс Гриффиндора не получил новых префектов взамен тех, кто не планировал возвращаться в Хогвартс. Грейнджер… вы, думаю, догадываетесь, что она не стала возвращаться в замок, а Рональд был проклят во время нападения на свадьбу его брата и остался на попечении родителей.

Это была ложь, но эту ложь они собирались говорить столько раз, сколько это было нужно.

— И как мы будем обеспечивать дисциплину? — грустным голосом спросила Ханна Абботт.

— В прошлом году старший префект Симонс, погибший от ран, нанесённых тёмными тварями, начал организовывать патрули-тройки, — твёрдо ответил ей Теодор. — Мы сделаем то же самое. Комендантский час. Ограничения на бесцельные передвижения. Каждый из вас должен делать всё, чтобы свести к минимуму взаимные претензии студентов друг к другу, особенно — студентов разных Домов.

— Предложи ещё сквибов возлюбить, Нотт, ты же их так любишь, — фыркнул пятикурсник Макнамара. Назначение ирландца в префекты было странным решением само по себе.

— Роджер, — ласково обратился к нему гриффиндорец Фогарти. — Почему бы тебе не сказать это в следующий раз, когда ты будешь тискать миссис Норрис в коридоре?

Юноша пошёл пятнами и замолчал. Теодор подумал, что это будет тяжёлый год.

— Я подготовил индивидуальные расписания патрулей для каждого из вас на первые месяцы, пока не станет слишком холодно, и согласовал их у Макгонагалл. Можете уже сегодня найти себе компанию тех, кто разделяет наши ценности из числа своих сокурсников. Тех, кто не заинтересован в том, чтобы сеять раздор между факультетами, а сплотиться, как призывала нас Распределяющая Шляпа несколько лет кряду.

— Сходи на оргию, там сплотишься, — пробурчал под нос Гольдштейн, но отвёл взгляд, едва Теодор перевёл взор на него.

— Энтони. Да и все вы. Можете оставить свои распри, политические и идеологические, стремления к независимости и чаяния о свободе, там, за стенами замка. Мы все с вами до Рождества как минимум в одной лодке, если вы не поняли. А лодка эта может перевернуться в шторм, если мы не будем действовать как единое целое. Заступая на патрулирование и уходя с него, будете заносить в башню старшего префекта средства голосовой связи, которое мы вам выдадим.

— А кто эти «мы»? — спросила Панси. Это была первая её фраза за всю встречу, даже приветствие она не сказала вслух, а лишь кивнула.

— Клуб самообороны Хогвартса.

Это ответил не слизеринец Теодор Нотт, но гриффиндорец Невилл Лонгботтом.

* * *

Их разговор закончился серией вопросов, которые были адресованы Нотту. Когда будет готово расписание ванной старост — интересовало пятикурсников. Будет ли введена цензура в Хогвартсе — беспокоились шестикурсники. Кто пустил магглорождённых в школу — спросил Гольдстейн.

— Им ведь кто-то оплатил обучение, — пояснил он. — Неужели гоблины сами решились на такой шаг в пику волшебникам?

— Энтони, если ты думаешь, что на профессорском собрании два дня назад обсуждались эти вопросы, то ты ошибаешься, — указал ему Теодор. — В Визенгамоте об этом тоже не говорили. Я не знаю даже, почему ты решил, что они будут в замке.

— Мне достаточно видеть лицо Теренса, чтобы однозначно сказать о присутствии старшего Криви в поезде.

Фогарти вспыхнул и поднялся вслед за пятикурсниками, ушедшими патрулировать состав. Его напарница вышла вслед за ними.

— Может, его семья и оплатила обучение обоим Криви. Откуда тебе знать? — ответила ему Панси, и на этом разговор был исчерпан.

За окнами поезда проносились пейзажи Срединной Англии. Раньше Тео казалось, что поезд проходит через одни только равнины да луга — теперь же снова и снова мимо пролетали маггловские города и станции, где стояли люди, равнодушно и невидяще глядевшие сквозь и мимо них. Было ли это связано с его взрослением, или же маршрут поезда изменился, он не мог сказать.

Часы показывали половину второго, когда он освободился. Тео успел обнять Джинни, перекинуться парой слов с приятелями, познакомиться с новым обожаемым цветком Невилла, которого тот тащил в замок, попросить брата присмотреть за «девочкой с Гриффиндора, ну, такой светленькой». Он даже знал, что её зовут Джоли, и насторожено кивнул, зачем-то добавив, что на брак по расчёту и помолвку он не готов.

Закончив всё это в поезде, Теодор вознамерился было аппарировать, но подумал, что будет странным, если он исчезнет прямо из коридора. Чтобы остаться в одиночестве, он отправился в первое же подходящее для того место — в уборную.

В его вагоне уборная оказалась занята, и судя по звукам, доносившимся оттуда, кто-то очень соскучился по своей второй половинке за лето. То же — запертая дверь — встретило его и в следующем вагоне, а потом он наткнулся на женщину с тележкой со сладостями.

Пожилая ведьма светилась магией будто бы изнутри. Это выглядело странно, так, как она, не выглядел ни один колдун за все годы жизни Теодора. Едва ли это говорило о её магической силе, ведь она просто развозила сладости по Хогвартс-экспрессу, поезду, что вёз маленьких колдунов в Хогвартс.

— Печенье, шоколадные конфеты, последние коллекционные лягушки в поезде, милок, — улыбнулась женщина Нотту. Он никогда не покупал в поезде сладости. Сначала на это не было денег, а потом он и вовсе привык не наедаться волшебными лакомствами, ведь вечером должен был быть пир. Конечно, за день в поезде все студенты набирали аппетита, как и сам Тео, но перетерпеть голод было проще, чем отдать последние сикли за не такую уж и вкусную, а скорее странную шоколадную лягушку.

Хотя экономический смысл этого действа был, как и идеологический. Волшебные сладости знакомили магглорождённых колдунов с магическим миром, который для них должен был стать настоящим откровением, полным чудес. Дети, что с них взять, тут же начинали собирать коллекции карточек шоколадных лягушек фон Вонки, пробовать всяческие конфеты и драже, привязываясь через эти маленькие, лёгкие и незаметные крючки к миру волшебства. Даже на матчах Британской Лиги Квиддича продавали такие же шоколадные сладости бок-о-бок со снеками и пивом, сливочным и солодовым.

— Спасибо, — улыбнулся Тео и посторонился, чтобы тележка проехала мимо.

— Покупай-покупай, — улыбка женщины стала будто бы угрожающей. — Купи и присядь. Каждый юный волшебник должен добраться до Хогвартса на поезде, не сходя с него — а чтобы не помереть с голоду, кушай и пей.

Тео поигрался с мыслью отказаться, но ведьма была очень уж настойчивой. Ему ещё предстояло вернуться на заседание Визенгамота, возможно, встрять в какую-нибудь важную беседу, и отлучиться пообедать оттуда он явно бы не успел.

— Ладно… попробую парочку драже. «Берти-Боттс», пожалуйста.

— Три кната, — заулыбалась добродушно старушка.

Упаковка драже, как он видел в Хогсмиде, стоила десять сиклей. В других частях Британии оно могло стоить дешевле, ведь там не было оголтелой толпы школьников, сметавшей с прилавков всё почти каждые выходные, но три кната за две штуки… это было настоящим ограблением.

Не став торговаться, он отсчитал монеты из маленького кошелька с лягушкой, подаренного Джинни на прошлое Рождество в честь его приключений за каналом, и получил две конфетки в обертке.

— Попробуйте, — приглашающе кивнула ему продавщица. — Думаю, вам попадётся малиновый вкус.

— Никогда не везло, — хмыкнул Тео.

Единственный раз, когда он попробовал такое, угощённый в далёком детстве тётушкой, он жевал драже со вкусом свежескошенной травы. Свежий яркий вкус тогда показался ему слишком горьким, и он выплюнул конфету, пока и отец, и тётя смеялись над ним. Это был один из немногих раз, когда они что-то делали вместе, а не ругались друг с другом. И только бабушка смотрела на него строгим взглядом за неподобающее поведение…

Погрузившись в воспоминания, он развернул конфету и, глядя на неё невидящим взглядом, положил в рот. Вопреки ожиданиям, это оказался сочный, слегка кислый апельсин, яркий и вкусный. Солнечный, как сказала бы Джинни, подумал он и улыбнулся.

— Ну что, малина?

— Нет, — улыбнулся он. — Апельсин!

— Каждому-каждому в лучшее верится, — наставительно продекламировала она и наконец протиснула тележку мимо юноши, отправившись дальше.

Тео мыслями вернулся в беззаботное детство, жуя конфету и шагая по коридору. Он сам не заметил, как оказался перед совсем пустым купе. Студентов в школу ехало меньше, чем в прошлом году, и едва ли не на пятую часть — если судить по тут и там встречающимся свободным местам.

Он вспомнил свой первый поезд в Хогвартс. Ту волнительность, что, как ни крути, присутствовала в его душе. Предвкушение Распределения. Знакомство с Дином… появление жабы Невилла посреди купе. Тео присел на полку и привалился к окну, прикрыв на миг глаза. «Это было недавно, — подумал он. — Но как же это было давно!»

* * *

— Эй, соня! — грубо разбудил его кто-то знакомым голосом, тряся за плечо. — Вставай! Тебя даже шторм не разбудил, надо же!

Теодор с трудом разлепил глаза. В неярком свете лампы над ним возвышался Винсент Логан Крэбб, пожалуй, самый неожиданный человек в тот миг.

— Что? Крэбб?

— Пойдём! Я тоже уснул, смотрю, а тут дверь открыта и ты дрыхнешь. Щас без нас кареты умчат в замок.

— Какого… Мерлин, я не собирался спать! Проклятье, — выругался Теодор, окончательно придя в себя. За окном и правда шёл дождь, то и дело сверкали молнии. — Мне надо было в Визенгамот!

Вслед за сокурсником Теодор вышел из купе и пошёл к дверям. Почти все студенты, действительно, выбрались из поезда. Взмахнув палочкой, Теодор наколдовал водооталкивающие чары на себя и на Крэбба, который уже поёжился у дверей.

— О, пасиба, Тео. А как бы ты попал в Лондон? Из поезда нельзя выбраться, это все знают, — авторитетно заметил Крэбб, ступив на брусчатку станции. За лето он располнел ещё сильнее, но теперь его полнота не просто делала его толстяком, но добавляла солидности.

— Как-как, — буркнул Нотт, недовольный и рассерженный. — Аппарацией.

— Ты че! А как из едущего поезда это сделать? Тебя же расщепило бы!

— Вот и не узнал, как. Проклятая конфета, надо же!

Крэбб, перебирая ногами, едва поспевал за не особо спешащим Тео. Некоторые экипажи уже потянулись к замку, а иные ещё стояли на месте. Фестралы косились своими яркими магическими глазами на спешащих мимо подростков, что шли мимо, а с неба продолжал литься дождь.

Наконец, они с Крэббом тоже добрались до экипажа и забрались внутрь свободного.

— А что за конфета? — тяжело дыша после такого быстрого для него похода, спросил Винсент.

— Какая конфета? — Тео уже и позабыл о том, что рассказывал Крэббу, размышляя о возможных последствиях в Визенгамоте и не только — наверняка другие префекты видели его спящим во время своего патрулирования.

— Ну, ты говоришь, вырубился из-за конфеты.

— А! Проклятье. Апельсиновое драже, «Берти-Боттс» попалось, и я что-то и уснул. Вспомнил первый курс, поездку в поезде… Моргана-мать!

Экипаж дёрнулся и, неспешно покачиваясь, начал набирать ход в сторону Хогвартса. Подбородки Крэбба, сидевшего напротив, тряслись, будто бы он согласно кивал каждой мысли Тео. Его поросячьи глазки таращились куда-то в крышу экипажа над головой Нотта, не выражая ни единой мысли.

— Помню, мы тогда шли с Драко и Грегори, — сказал вдруг Винсент. — Искали Поттера. Он сам не свой был, Малфой. Всё трясся, что хочет подружиться с самим Гарри Поттером, убедить его в том, что Ты-знаешь-кто был прав, а Поттер — нет… дурачок.

Это была одна из самых длинных фраз, что Нотт слышал от своего соседа.

— А теперь ни одного, ни другого, — закончил едва слышно Крэбб. — И останется нас в спальне только трое.

От этих слов по спине Теодора пробежали мурашки. Малфой, очевидно, не вернулся ни к родителям, ни в школу после лета — и одна мать-магия ведала, что именно он и где именно делал. Гойл же… В смерть Гойла почему-то не верилось. Летом даже кошмары почти не приходили к нему — будто бы в голове что-то отказывалось принимать этот факт.

— Да… — только и протянул Теодор.

Они помолчали. Нотт даже прикрыл было глаза, но тут же обругал себя — он уже прикрыл их в сей день.

— Мне предлагали вступить, — произнёс невпопад сокурсник. — Ну, к Пожирателям. Как отец.

Тео никогда не интересовался семьёй Крэбба. Его отец был пожизненно отстранённым членом Визенгамота, как и отец самого Тео и отец покойного Гойла; чем он при этом занимался — Нотт не знал.

— Ты отказался, раз говоришь об этом?

— Да, — на этот раз толстяк и правда кивнул, и три его подбородка кивнули вслед за ним. — Я хочу быть кондитером. Поваром. Создавать шедевры магических блюд, стать лучшим шефом Лондона! Я трачу часы на бесплодные попытки освоить чары помешивания, а они хотели, чтобы я убивал ирландцев.

В его голосе смешались злость и обида.

— Мне кажется, — помолчав, ответил Нотт, — что у тебя всё получится.

Их взгляды встретились.

— И… если нужна будет помощь с этим делом. Ну, с ресторациями, — Нотт замялся. — Обращайся.

Крэбб улыбнулся.

— Спасибо, Тео.

Карета замедлилась, а затем и вовсе остановилась. Выйдя наружу под всё никак не утихающий дождь, они оказались у самых ступеней замка Хогвартс.