Хи но Казе (гет)

Коноха. Январь, 32 года после рождения Наруто.

Джоди Бенсон — Part of Your World+++

Акеми не знает, кто открыл глаза Ли и Юкате на то, что они не женаты, но поняв это летом прошлого года, они забегали как ужаленные, в спешке готовясь к свадьбе. Акеми, к сожалению, весь этот комичный ужас наблюдать не могла, зато стала свидетельницей того, как месяц назад взъерошенный Рок буквально влетел в кабинет Казекаге, схватил Гаару за грудки и, сотрясая его, потребовал, чтобы его дорогой друг непременно пришел, причем в качестве шафера.

Кажется, он лично решил обойти — в его случае оббежать, может быть, даже на руках, — всех, кого хочет видеть на свадьбе. Отказать такому напору Гаара бы не сумел, хотя у него, к счастью, никакого желания не было, и они с Ханаби освободили неделю в районе выбранной Роком и Юкатой даты.

Ино, что неудивительно, взялась помогать со свадьбой, потому что она обожает праздники. Вообще, помощников там набралось достаточно, так что молодоженам можно выдохнуть. Этого они не делают, продолжая суетиться и переживать. Юката уже несколько раз, насколько известно Акеми, меняла свое платье, а Ли все никак не может определиться с речью, которую будет зачитывать Неджи. Уставший от этого Хьюга, в конце концов, просто сказал, что говорить будет так, как сочтет нужным.

Это немного страшно, если спросить Акеми, но ее никто не спрашивает. Она тут вообще в качестве гостя, как и вся ее семья, собравшаяся по такому поводу в одном месте. Главное, что ее муж ходит с умытым лицом, потому что его выходку на свадьбе Наруто двенадцать лет назад — надо же, сколько времени прошло! — она до сих пор помнит как вчера. Вот додумался же явиться размалеванным, еще и одетым чуть ли не в костюм шиноби. Хотя, Гаара, конечно, тоже хорош. Два идиота.

— Я пойду к Шикадаю? — просит Шинки. Лицо ему тоже накрасить никто не дал, на торжественных мероприятиях нужно выглядеть соответствующе. Акеми, поймав его утром с кисточкой, чуть не убила и отправила к Канкуро, чтобы тот объяснил своему племяннику почему так не нужно. — Если я тебе не нужен, тетя.

— Иди, конечно. Краем глаза посматривай, пожалуйста, что там затевают Айриме с Карурой, хорошо? Если решишь, что что-то странное, просто позови кого-то из нас, — впрочем, Шинки такое и объяснять не нужно, он и так прекрасно знает что делать в подобных случаях.

За своих детей Акеми особо не переживает, потому что ничего на свадьбе, под присмотром стольких глаз, с ними не случится. Главное, чтобы они до торта не добрались, который готовила мать Чоджи. Акеми его уже видела: большущий, каждому кусок достанется, а то и два. Карура и Изао с нетерпением ждут, когда же его будут разрезать. Ее старшие дети любят сладкое, в отличие от Такеру, который с большей охотой тянет в рот что-то соленое.

— Ты какая-то задумчивая, — говорит ей Накику, присаживаясь на свободное место рядом с Акеми. — Все в порядке?

— Я переживаю за торт, — признается Акеми, придвигаясь так, чтобы прижаться плечом к своей названной сестре. — Боюсь, как бы наши дети не обнаружились в нем, когда придет время его резать.

— За ними следит Сай, все должно быть в порядке. — Но уверенности в голосе Накику не так уж и много. Хотя они обе знают, что Ли и Юкату такое происшествие только рассмешит, тем более, что их собственный сын тоже вполне может быть в доле. Он и Майто Дай, с которым они теперь неразлучны, хоть и приходятся друг другу, условно, дядей и племянником. Забавно, как все сложилось, и у Гая-сенсея теперь двое сыновей, да еще и от Анко.

Акеми находит глазами Яхико: брат стоит рядом со своей миниатюрной светловолосой женой и держит на руках их сына. Маленький Амен немного светлее своего отца, но все еще рыжий. Очень красивый мальчик, Исаму-сан и Мэйко-сан нарадоваться на него не могут, как и двоюродные дяди. Эти двое так и не остепенились, хотя Юэдэй, вроде как, с кем-то серьезно встречается.

— Если они заберутся в торт, спрячешь нас? — спрашивает у Накику Акеми, и та решительно кивает. Одно дело, когда их ящерицы творят что-то разрушительное и ужасное, давая Киллеру Би тему для новой песни, а совсем другое — когда это их дети.

Они еще сидят так какое-то время, пока Накику не зовет Темари, а Акеми отходит к Тентен, чтобы помочь ей найти игрушку, которую потеряли двойняшки. Нана и Нори спокойные девочки, но речь идет о святом, так что лучше поскорее найти пропажу. Она, к счастью, быстро обнаруживается под одним из столов, вылезая из-под которого Акеми натыкается на Ли. Рок подхватывает ее под руки и крепко обнимает.

— Спасибо, что ты тут! Мне было очень важно, чтобы наш с Юкатой праздник разделили все! — восклицает он, отстраняясь от нее. Акеми смотрит на него с улыбкой, ловит за щеки и расцеловывает, потому что Ли всегда вызывает у нее какой-то приступ умиления.

— Знаешь, у меня есть топ тех, кого я люблю как братьев, — делится с ним Акеми, отстраняясь и поправляя его черные волосы. — Третье место занимает Наруто, второе делят Сай и Гаара, а на почетном первом у меня ты.

— А Кай-кун и Аичиро-кун? — округляет глаза Ли, но тут же широко и светло улыбается.

— Они не считаются, они уже братья, — потому что как бы она не любила того же Гаару, с товарищами по команде у нее совершенно другие отношения, как и с Аикавой-сенсей, приемного сына которой она обожает. — Иди к своей невесте, вам еще торт резать. Мои старшие только этого и ждут.

Каруру и Изао возвращает к ней Канкуро. Дочь он сажает на колени к Акеми, сам держит Изао и тянется за салфетками: они оба измазались в нежно-зеленом креме и теперь липкие и чумазые. Вид у них очень забавный, и Акеми даже рада, что Сакура делает снимок. Не хватает только Такеру, но тот не слезает с рук Аичиро, который здесь со своей женой. Куротсучи с охотой играет с мальчиком, громко рассуждая о том, что пора бы и им обзавестись своим. Кай, стоящий рядом, только закатывает глаза: Момо-сан ходит беременная, рожать ей где-то в конце весны. От кого именно она ждет ребенка: от него или Хошиме, он не говорит, да это и неважно. Главное, что они сами довольны таким положением вещей и счастливы вместе.

— Мамочка, отпусти, я хочу к Айри-анэ, — капризно тянет Карура и целует Акеми, когда та ее отпускает. Она тут же тянется и к отцу, ловит Изао за руку и волочит его за собой, впрочем, тот ничуть не против. Акеми провожает их взглядом и улыбается, качая головой. Ей кажется, что дочь не очень-то на нее и похожа, но в такие моменты она будто бы себя саму со стороны видит. Права, все же, Накику. Еще пара лет, и Карура сладким голоском будет требовать трупы.

— А кто им напомнил про свадьбу? — вдруг спрашивает у нее Канкуро. Он машет рукой Саю, который подходит и садится рядом. Выглядит художник немного уставшим, но это и понятно, после возни-то с детьми. — Ты не в курсе?

— По-моему, они пошли какие-то документы оформлять, там им и сказали, но я не уверен, — отвечает вместо Акеми Сай, задумчиво хмурясь. — Или это Ино сказала Юкате-сан на какой-то женской посиделке?

— Нет, не Ино, — возражает Накику, непонятно откуда взявшаяся. Она не садится, а становится рядом с Саем, опираясь на его плечи. Рука ее мужа тут же обвивается вокруг ее ног. Он все держит ее так, словно боится, что она может куда-то убежать. Акеми это одновременно и забавляет, и умиляет. — Им в архиве сказали.

— Ну вот, никто в споре и не выиграл, — расстроенно тянет Канкуро, тут же получая недоуменный взгляд своей жены. — Да когда Метал родился, мы поспорили, как и когда до этих двоих дойдет, что они не женаты.

— Погоди, ты на это спорил? Тебе не надоело? — спрашивает Акеми, закатывая глаза.

— Он выиграл спор, когда родился Такеру, — не задумываясь, брякает Сай. Канкуро делает страшные глаза, но поздно.

— В смысле? Это на что ты там спорил, Куро?

— На то, родишь ты в мой день рождения или нет, — бессовестно подхватывает за своим мужем Накику и громко смеется, когда в оправдывающегося Канкуро летит несколько салфеток подряд.

Успокаивается Акеми чуть погодя, когда в небо запускают салют. Она позволяет Канкуро обнять себя со спины и смотрит вверх, чувствуя себя довольной и счастливой.

Страна Огня. 31 июля — 7 августа, 32 года после рождения Наруто.

Michael Bublé — Daddy's Little Girl+++

Роды у Карин начинаются как только стрелка часов переваливает за полночь, в ночь с тридцатого на тридцать первое июля. Они только успевают лечь в их новую кровать, которую Суйгетсу «прикупил» сразу, как его жена объявила о своём интересном положении.

— Ребёнок не будет спать с нами и, в любом случае, ему не нужно столько места, — заметила тогда Карин, обнаружив, что супружеское ложе занимает теперь чуть ли не всё пространство комнаты. — Где ты раздобыл эту махину?

— Какая разница? Нам зато будет удобно, селёдочка, — махнул рукой Суйгетсу, выторговавший великолепие в обмен на услугу у Ямато. — А насчёт свободного пространства… Ты всё равно сюда только спать приходишь. Ну, и позаниматься со мной любовью или изнасиловать, так что покупка обоснованная.

— Если так посмотреть… — вздохнула Карин и целые семь месяцев покорно терпела то, как он носился с ней и её животом, пугаясь любого чиха.

Накику во время своих визитов только посмеивалась, потому что жаловалась на мужа Карин именно ей, боясь, что в противном случае просто убьёт его на месте и оставит будущего дитя без отца. Она даже мстительно отказалась говорить Хозуки кто же у них будет — мальчик или девочка.

— Ты же меня понимаешь? — ныла Карин, пока Сай безуспешно пытался занять Суйгетсу разговором.

— Более чем, — закатывала глаза Кику и ухмылялась так, что у обоих мужчин зубы сводило. — Могу попросить Орочимару-сама куда-нибудь его сплавить на месяц.

— От тебя я не ожидал такого предательства, Тосакин!

Потому что Накику давно стала своей, поэтому ей он нашел прозвище куда более подходящее, чем Одуванчик. Чем не золотая рыбка? А муж её тот ещё кальмар.

— Не надо, — морщилась Карин. — Мне всё-таки спокойней, когда этот тунец под боком.

А Суйгетсу спокойнее, когда он может лично контролировать состояние своей беременной половинки. Только к родам он оказывается не готов.

Прежде, чем Карин успевает что-то сказать, глотая воздух между схватками, он уже несётся по убежищу, будя всех, кто по счастливой случайности оказался здесь сегодня ночью. Начиная, конечно, с Орочимару-сама, который собрался помогать появляться ребёнку на свет. Суйгетсу предпочёл бы здесь видеть как минимум Сакуру, Ино или брата Ритсуми, но Карин встала в позу. Ладно, если что — хотя бы Акеми и Накику тут, с их Кишо Хенка Тенсей, если вдруг что-то пойдёт не по плану.

— Ну-ну, — слишком сладко тянет Кику, прижимая его голову к своей груди, пока он трясётся у неё в объятиях. — Даже Сая с Гаарой так не колбасило, а тебе уже за тридцать перевалило.

— Вы с Ханаби рожали в больницах под нормальным присмотром! — огрызается Суйгетсу, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Может, проще в воду превратиться? Нет, ему сейчас определённо нужны чьи-то прикосновения, чтобы самому не родить на месте. — И это, наверняка, наш единственный ребёнок! И то, потому что селёдочка не уследила!

— Это она тебе так сказала, — фыркает Кику. — В отличие от меня, твоя жена превосходный медик, знаешь ли, если она сегодня рожает, значит потому, что сама хотела.

Это немного успокаивает, и Суйгетсу даже позволяет себе отлипнуть от Тосакин и взглянуть на окружающий мир. Сай сверлит его пристальным взглядом, но не ревнивым, хоть и не любит, когда кто-то «лапает» его жену без спроса. Собственно, это делать он позволяет только Акеми, семье Казекаге, супругам Ширануи и, вот, чете Узумаки-Хозуки.

Акеми появляется в коридоре возле «родильной палаты», а по сути, одной из лабораторий, крайне озадаченная.

— Там Саске, — чешет щёку рыженькая куноичи. — Ему что-то понадобилось от Орочимару-сама. И от Накику.

— Подождёт! — сухо бросает Суйгетсу, замечая, как напрягается Сай.

— Кажется, он не знал, что у вас пополнение, — хмыкает Акеми.

— Нет, откуда? Его тут год не было.

Да и не то чтобы Суйгетсу планировал делиться с бывшим напарником настолько личными новостями. Сглазит ешё. Вот уж не вовремя он припёрся, талант какой-то у Учихи, появляться в самый неподходящий момент. Он, кстати, решает не дожидаться кого-нибудь на пороге, а появляется через минуту после Акеми. С весьма растерянным выражением лица.

— Я не знал, что Карин беременна, — заявляет Саске, на что все присутствующие закатывают глаза.

— А тебе до этого есть дело? — спрашивает Суйгетсу, снова хватая одной рукой ладонь Накику, а второй с благодарностью принимая стакан воды, который ему протягивает Акеми. — Ты никогда особо не интересовался нашими жизнями.

— Карин помогала моей дочери появиться на свет, — сжимая челюсти, цедит Саске, поочерёдно разглядывая каждого в коридоре, словно ждёт ещё каких-то неприглядных комментариев, например, о том, насколько часто видит собственную дочь. — Вы мне не чужие.

Но все молчат, даже Акеми с Накику. Из-за довольно плотной и почти звуконепроницаемой двери раздаётся слабый крик Карин, и Суйгетсу снова начинает трястись, пытаясь сосредоточиться на том, как Тосакин успокаивающе поглаживает костяшки его вспотевших ладоней.

Учиха прислоняется боком к стене, и все они ждут так ещё полчаса в практически полной тишине. Следующий звук, который слышит Суйгетсу, когда наконец-то открывается дверь, это уже детский крик. И, неожиданно, это настолько успокаивает, что он мгновенно перестаёт дёргаться, широким шагом входя в лабораторию мимо застывшего на пороге с окровавленными руками в медицинских перчатках Орочимару.

— Мне понадобится помощь, — заявляет саннин, пристально глядя на Накику и Акеми. — Только не забудьте продезинфицировать себя. Здравствуй, Ссссаске-кун, какими судьбами?

— Потом, — Саске морщится, отступая от бывшего сенсея на пару шагов. — Ничего срочного.

Суйгетсу успевает ещё услышать всё это, но его куда больше интересует собственная семья. Карин выглядит бледноватой и уставшей, но улыбка на её лице такая широкая и искренняя, что Хозуки мгновенно забывает обо всём, жалея, что не захватил с собой камеру, чтобы запечатлеть это редкое, как луч солнца в Аме, великолепие. Дурак, вот дурак. С другой стороны, тут по лаборатории везде наставлены видеокамеры Орочимару, возможно, какая-то осталась работающей.

— Касуми, — строго говорит Карин, пока Суйгетсу пытается сообразить что бы это значило. — Это девочка, но я не дам тебе её на руки, иначе ты её уронишь, как только лужей тут расползёшься от счастья.

— Обещаю себя контролировать, — на полном серьёзе заявляет Суйгетсу, но он, честно говоря, себе тоже не доверяет, так что не настаивает, вместо этого нагибаясь и рассматривая сморщенное лицо, едва выглядывающее из той ткани, в которую её запеленали. — Вот и моя личная креветка! Мы же подпилим ей зубки потом? Чтобы она кусалась ещё больнючей Айри-чан.

— У тебя сейчас рожа лопнет от гордости, словно это ты тут её рожал, — вздыхает Карин. — Идиот, это человек, а не пиранья. А теперь убирайся, вернёшься через пару часов, мы с Касуми устали, а тут ещё прибраться надо.

Суйгетсу послушно выходит, заворачивает на кухню, но останавливается в паре шагов, потому что слышит весьма интересный разговор.

— Что тебе опять могло от меня понадобиться? — тон у Кику недовольный, но не агрессивный.

— Я узнал, что мы дальние родственники.

Молчание длится ровно две минуты.

— Насколько дальние? — с каким-то ужасом спрашивает Накику. — И откуда ты вообще это взял?

— Неважно. Из архивов.

Суйгетсу осторожно выглядывает из-за угла, но эти двое слишком заняты разговором, чтобы обратить на него внимание. Интересно, куда делись Сай с Акеми? Особенно Сай, не может быть, чтобы он без пререканий оставил свою жену наедине с Учихой.

— Это важно, Саске, — с вселенским терпением втолковывает Тосакин. — Ты не можешь просто прийти ко мне в очередной раз и огорошить подобными заявлениями. И вообще, даже если ты прав, что это меняет? Я не Учиха.

— Нет, но ты, получается, моя дальняя сестра.

— Потрясающе, но я всё ещё не понимаю, что это меняет. Сестра в каком, блять, двадцатом поколении? У тебя есть куда более близкая родственница, твоя дочь. Если это касается клана…

— Это не касается клана, — вздыхает Саске, как-то даже устало. Он в принципе выглядит не таким, как обычно. Возможно, история с Яо-химе изменила его куда больше, чем Суйгетсу казалось. — Это касается меня и тебя. Наших кеккей-генкай, в том числе.

— А, ну ясно. Всё опять сводится к техникам и силе.

— Ты даже не хочешь меня выслушать.

— Потому что меня это не колышет, — пожимает плечами Накику, готовясь обойти Саске стороной. — Прости, у меня в жизни другие интересы.

— Кику…

— Не зови меня так, — шипит Ритсуми, когда Саске хватает её за локоть. — Ты не мой брат, что за дурость вообще? У меня их достаточно, спасибо. Не хватало мне только опальных родственников, слоняющихся непонятно где.

— Я собираюсь вернуться в деревню, — огорашивает Саске. — И я, кажется, нашёл другую информацию, которая заинтересует не только тебя, но и Акеми. Про Шинпи и Икимоно.

Суйгетсу издаёт невольный смешок, и его, конечно, сразу замечают.

Саске тут же отодвигается от Накику, но не делает своё обычное холодное лицо, а даже пытается улыбнуться, поздравляя Суйгетсу с рождением дочери. Видимо, успел и с сенсеем переговорить.

— Я пошла, помогу Орочимару-сама, — бормочет Накику, пользуясь возможностью сбежать.

— Она заинтригована, — хмыкает Хозуки, пожимая Саске протянутую ладонь. Когда-то он думал, что они станут друзьями, ведь Суйгетсу был очень привязан к команде. Не случилось, но, возможно, стоит и Учихе дать второй шанс, если он хочет измениться? При условии, конечно, что он не попробует лезть к его жене. Интересно, у него, вообще, есть кто-то в жизни? С Сакурой у них не получилось, но неужели он, действительно, все эти дни и ночи проводил со своей единственной рукой? — Но братом ты ей никогда не станешь.

— И не пытался, — фыркает Саске. — Чужие разговоры подслушивать нехорошо.

— Ага, кто бы говорил.

Накику с Акеми и Саем остаются с ними ещё два дня, уверяясь, что с малышкой Касуми всё хорошо, и с их мамой тоже. Саске остаётся на целую неделю, даже пробуя, к неудовольствию Суйгетсу, брать новорождённую на руки. Затем, по его словам, отправляется в Коноху, навестить Сараду.

Суйгетсу их всех любит, но, конечно, даже не на десятую часть того, насколько он любит Карин и свою креветку. А Саске даже не на сотую, и всё же…

Поэтому он радуется долгожданному покою, не забывая на этот раз таскаться за женой и дочерью повсюду с видеокамерой. В их убежище, которое давно стало им домом, происходят иногда жуткие вещи. Его жена вряд ли станет дольше положенного сидеть с ребёнком, так что все заботы выпадут на Суйгетсу, Ритсуми и, конечно, дедулю Орочимару. Впрочем, он совсем не против. Суйгетсу смотрит на красные редкие волосики Касуми, на её необычные лиловые глаза, что-то среднее между ним и Карин, и пытается представить какой вырастет их дочь. Похожей на него? На свою мать? На саннина? Или вообще пойдёт в непонятно кого, как та же Айриме?

Ему, на самом деле, всё равно. Самое главное — что они с Карин у него есть.