Цветок чертополоха (гет)

Мы живем, умереть не готовясь,

Забываем поэтому стыд,

Но мадонной невидимой совесть

На любых перекрестках стоит.

Е. Евтушенко, «Муки совести»

В ближайшие дни МакГонагалл не обмолвилась ни словом о заклинании, о котором Сириус проболтался в вечер празднования победы факультетской сборной. Ко всему прочему он заметил, что Минерва будто воспряла духом и несколько дней ходила довольная, точно кошка, объевшаяся сливок. Это разожгло в Блэке еще большее желание добиться ее, хотя она по-прежнему делала вид, что не замечает его ухаживаний.

Вот и сегодня он по привычке подсел к ней за завтраком, и МакГонагалл постаралась сделать вид, что не заметила его присутствия. Правда, ее все-таки выдала перевернутая вверх тормашками книга, которую Сириус аккуратно перевернул в ее руках.

— Госпожа староста! — негромко обратился он к ней, и Минерва недовольно посмотрела на него. — А ты все такая же холодная, строгая, неприступная. Еще не устала от этого?

— Я такая, какая есть! — раздраженно выпалила она заготовленную заранее фразу.

— Ну да, — ухмыльнулся Блэк. — Готов поспорить, что ты повторяешь это каждый вечер перед сном у зеркала. Так, на всякий случай, вдруг самой удастся поверить.

МакГонагалл, хмыкнув, потянулась к блюду с вареной курицей.

— Можно подумать, ты сам так не делаешь?

— Конечно, делаю, причем регулярно! Люблю констатировать факты, — он посмотрел на кусочек курицы, который Минерва собралась отправить в рот. — Гляди, да у тебя же косточка желаний!

В ответ на ее недоумение ему пришлось объяснить нехитрые правила старой как мир игры. МакГонагалл, разумеется, забеспокоилась, высказав опасение о возможной невыполнимости загаданного им желания.

— Не беспокойся, оно вполне выполнимо! — Сириус хитро улыбнулся, взявшись за конец протянутой Минервой куриной косточки, и та хрустнула.

Победа, конечно, осталась за ним! Иначе и быть не могло. Он с торжеством посмотрел на МакГонагалл, которая из-за проигрыша уже готова была надуться.

— Итак, мое желание — поцелуй!

Блэк никогда бы не подумал, что девушка может так разнервничаться.

— Сириус, ты что! — возмутилась Минерва. — Да как ты смеешь… Правила приличия не позволяют делать столь непристойное предложение…Молодому человеку не полагается…

За очередным витком ее восклицаний Сириус, улучив момент, приблизился к ней и легонько коснулся губами ее щеки, да так, что она замолкла на полуслове, будто и не поняла что произошло.

— Вот так, — улыбнулся он. — Невинный дружеский поцелуй. Мы ведь просто друзья, как и договорились. А ты что подумала?

— Я ничего не думала, — проворчала МакГонагалл, но при этом окинула тревожным взглядом практически пустой к концу завтрака зал: учителя давно разошлись, а из учеников лишь несколько пятикурсников лениво ковырялись в тарелках. Минерва, казалось, готова была метать гром и молнии — еще бы, у него хватило наглости ее поцеловать, да еще при немногих, но все же свидетелях! В возмущении она, правда, смогла лишь выдавить: — Ты не должен был делать…

— Делать что?

— О, Сириус, да о нас и так уже ходят по школе сплетни. Наверняка Блэк не преминула…

— Давно пора, — беззаботно отмахнулся Блэк. — Ладно, детка, мне уже надо бежать, увидимся на перерыве!

Сириус ушел, оставив МакГонагалл одну, смущенную и растерявшуюся. Боковым зрением он заметил, как она провела пальцами по щеке.

* * *

В обеденный перерыв Блэк, как и ожидал, встретил Минерву в гостиной. И снова она старательно проигнорировала его появление. А потому, удобно усевшись за столом прямо напротив кресла, в котором МакГонагалл расположилась с книгой, Сириус взялся за свой излюбленный прием в отношении девушек: принялся открыто ею любоваться. Несколько минут Минерва еще пыталась не замечать его, но в конце концов не удержалась и подняла голову. В ответ он лишь улыбнулся и отвел глаза в сторону, будто смутившись. Но, дождавшись, когда МакГонагалл снова уткнулась в учебник, постарался возобновить зрительный контакт. «Ну же, детка, посмотри на меня еще раз», — мысленно уговаривал он ее. Разумеется, Минерва обратила на него внимание, но теперь ему уже было не до улыбки, так как она, нахмурившись, сказала:

— Не смотри на меня так!

— А как я на тебя смотрю?

— Ты сам прекрасно знаешь как! И это очень неприлично с твоей стороны! — но, видя, что он и не думает отступать, добавила: — Сириус, до твоего отъезда осталось чуть более двух недель. Ты решил за эти дни со мной рассориться?

— Ну почему сразу рассориться? Скорее уж наладить контакт, — Блэк наклонил голову набок, — более приватный. Спорим, за эти две недели из ершистого котенка ты превратишься в ласковую киску?

МакГонагалл громко захлопнула книгу.

— Ни за что!

— Эх, милая моя Минерва…

— Я тебе не милая!

— Значит, против «моей» ничего не имеешь? — отметив ее поджатые губы, он поднялся. — Что же, вставай, пойдем, я подарю тебе самую яркую звезду с неба! Ведь недаром меня зовут Сириус!

Но МакГонагалл лишь прижала ладони к вискам, игнорируя его призыв.

— В твоей голове сейчас просто гуляет ветер, — пробубнила она.

— Говоришь, ветер в голове? Допустим. Зато, представляешь, какие в таком случае мысли свежие! Вот как сейчас, например. Пошли-пошли! — протянул ей ладонь.

Было видно, что любопытство распирает Минерву, но гордость не дает ей последовать за ним. Тогда Блэк, подойдя к ее креслу, сел перед ней на корточки. Похоже, его решительное действие напугало МакГонагалл.

— Встань сейчас же, — взволнованно зашептала она, озираясь по сторонам. — На нас все смотрят. Ты второй раз за день ставишь нас обоих в компрометирующее положение. Встань!

«Компрометирующее»? И ведь подобрала же слово!

— А если я этого не сделаю? — Сириус еще ближе придвинулся к ней и мягко сжал пальцами ручки кресла.

Минерва, проследив за его движениями, вжалась в сидение. Он впервые видел, чтобы девушка так перед ним робела и при этом отчаянно старалась этого не показать. Это заводило его еще больше.

— Хорошо, я пойду с тобой, черт бы тебя побрал! Но встань немедленно! — потребовала МакГонагалл, отвернувшись и стараясь сохранить на лице бесстрастие. Блэк поднялся, и она облегченно вздохнула.

По дороге в холл Сириус готов был перепрыгивать через две ступеньки, а Минерва как назло ступала мелкими шагами. Тогда он, недолго думая, вскочил на перила большой лестницы и лихо проехался по ним вниз. Дремавшие до сих пор портреты на стенах тут же заохали, а некоторые наиболее чопорные дамы недовольно заверещали, и лишь один джентльмен, наряженный как аристократ девятнадцатого века, поглядев на Блэка из-под густых рыжих бровей, усмехнулся: «А ведь знавал я одного такого же красавчика. Году так в 1829 мы с ним славно…»

МакГонагалл же стояла на месте, раскрыв рот. Похоже, на ее памяти лишь один Сириус спускался по лестнице подобным образом.

— Спорим, что Томми такое не по зубам? Ну, Мини, чего ждешь? Иди ко мне! — Блэк распростер перед ней объятия.

Минерва, фыркнув, подобрала полы длинного платья и степенно спустилась по лестнице.

— Дома ты ведешь себя так же вызывающе? — спросила она, дойдя до него.

— Разумеется, но только когда по уши влюблен! — Блэк, подхватив за руку, потянул ее на улицу.

Во дворе в большой перерыв было много народу, и, когда они вышли, на них никто особо не обратил внимания, однако МакГонагалл снова с опаской огляделась. Между тем Сириус, подняв голову к небу, всмотрелся в плывущие облака.

— Звезды пока не подарю, зато взгляни на то облачко! — указав наверх, Блэк поднял палочку и прицелился.

Облако, что он присмотрел, начало медленно сжиматься, точно готово было растаять. Однако это оказался обман зрения — мягкое, словно вата, под действием магии оно вытянулось в длинную пушистую ленту, которая поплыла, аккуратно заворачиваясь в красивые прописные буквы.

Минерва, прищурившись, глядела на небо, однако, увидев, в какие слова сложилась лента, густо покраснела. Теперь на месте пушистого облака протянулась лаконичная фраза: «Мини, я люблю тебя!»

В это время уже не одна МакГонагалл ошалело пялилась на эту надпись: все, кто был во дворе, подняли головы и, показывая в небо пальцами, принялись переговариваться. Девушки захихикали, некоторые восхищенно заахали, парни же зашептались между собой, показывая на Сириуса. Сама Минерва, все еще не веря в происходящее, была уже пунцовая.

— Сириус, что это? — пролепетала она, наконец обретя дар речи. — Это… это отвратительно!

— Конечно! — кивнул Блэк. — Но признайся, что и кич порой может радовать сильнее признанного произведения искусства. Согласись, тебе понравилось!

Но МакГонагалл впала в такую панику, что, казалось, и не слышала его.

— Это надо немедленно убрать, пока кто-нибудь из учителей не увидел! — она испуганно озиралась по сторонам, в то время как со всех сторон доносился смех.

Решительно направив в небо палочку, Минерва выкрикнула стандартное контрзаклинание. Однако надпись продолжала сверкать. МакГонагалл попыталась снова и, не получив никакого результата, в ужасе взглянула на Сириуса.

— «Феровертум статус леталис»? Да как ты посмел! — зашипела она.

— Как видишь, ученики не подводят своих учителей! — довольно улыбнулся Блэк. — А я, ко всему прочему, еще и очень способный ученик, все схватываю на лету. Полно кипятиться, Мини! Как насчет контрзаклинания? Ты ведь им владеешь, не так ли?

Но Минерва растерялась.

— Сириус, я требую, чтобы ты немедленно убрал это! — заявила она.

— Сама убирай, ты же знаешь как, — Блэк заглянул ей в глаза, и тут до него дошло: да ведь она, в самом деле, не знает нужного контрзаклинания, точнее, еще не изобрела его! Вот ведь попала!

В ее глазах появилась мольба.

— Так-так, вижу, что нет, — он покачал головой. — Что же, тогда я тем более ничего не буду делать, во всяком случае, пока не получу ответного признания. Ну же, детка, это не так сложно! Гляди, какая симпатичная тучка над нами, специально для тебя.

В это время во дворе показался Дамблдор в компании Слагхорна, и Минерва, завидев их, так и затрепетала. Еще раз растерянно взглянула в небо, а затем вдруг бросилась обратно в замок под оглушительный смех студентов. В этот момент на улицу вышли несколько слизеринцев, которых она чуть не сбила с ног. Среди них был и Риддл, который, остановившись, посмотрел ей вслед. Когда МакГонагалл скрылась в дверях, он взглянул на надпись в небе, которую уже заволакивали облака.

* * *

Все попытки Сириуса перехватить дядю после занятий и поговорить потерпели неудачу. Блэк и сам толком не знал, что он должен будет сказать Альфарду, но считал необходимым хотя бы начать разговор, а там уже станет видно, как далеко зайдет их беседа по душам. Но теперь, поймав дядю на постоянных попытках убежать от разговора, он, надо сказать, очень удивился. Сириус, конечно, брал в расчет растерянность Альфарда от осознания факта, что вместе с ним учится его племянник, но не до такой же степени, чтобы начать избегать встреч?

С каждым днем он ощущал все большую необходимость поговорить с дядей. А потому однажды, окончательно потеряв терпение, Сириус решил просто-напросто подкараулить Альфарда где-нибудь у слизеринской гостиной и раз и навсегда покончить с уже просто невыносимой недосказанностью.

И вот как-то вечером задолго до отбоя он прокрался в подземелья и затаился неподалеку от гостиной. Блэк даже не был уверен, что встретит сегодня дядю, но в предвкушении непростого разговора неожиданно разволновался. С чего он начнет беседу? Что скажет дяде? А самое главное, как подведет того к разговору об их родстве? К тому же, как бы хорошо он ни знал Альфарда, даже сейчас Сириус не был уверен в его реакции.

Так, увлекшись обдумыванием плана разговора, он не сразу заметил, как дверь слизеринской гостиной, замаскированная под сырую каменную стену, отъехала в сторону, и в коридор вышел ученик. Узнав в нем Пьюси, Блэк ступил за доспехи и впился глазами в его спину. Все это очень напомнило прогулку почти месячной давности, о которой Сириус понемногу и думать забыл. Между тем Эндрю, убедившись, что за ним нет слежки, устремился к выходу из подземелий. Блэк, уже позабыв, что ждет появления Альфарда у слизеринской гостиной, пошел за Пьюси. Затаившись у самого выхода в холл, он проследил за тем, как Эндрю осторожно закрыл за собой входные двери. Отлично, осталось только проскользнуть за ним на улицу, а там уже в анимагической форме продолжить слежку. Вдруг сегодня удастся разузнать чуть больше о делах этого слизеринца!

Взбудораженный этой идеей, Блэк прошел к большим дверям и только взялся за их ручку, как…

— Сириус, что ты здесь делаешь? — послышался сзади строгий голос.

Блэк, разочарованный и в то же время обрадованный, усмехнулся. Надо же, кого он встретил! Сириус повернулся и увидел быстро спускающуюся по лестнице МакГонагалл.

— Ты куда-то собрался на ночь гладя? — как-то чересчур обеспокоенно спросила она, подойдя к нему.

Все еще досадуя на то, что ему именно сейчас повезло ей попасться, Блэк все же выдавил улыбку и сделал к ней шаг.

— Ага, хотел проверить, какая погода на улице, — сказал он беззаботно, отметив, что Минерва отступила от него на шаг назад. — Если тепло, то подумывал пригласить тебя на прогулку перед сном, — улыбнулся Сириус, медленно, но верно пододвигаясь к ней вплотную. — Только представь: окрестности Хогвартса, полная луна, осенняя тишина…Словом, романтика! Да еще никто не помешает целоваться…

— Что делать? — вспыхнула она и вжалась спиной в стену.

— Целоваться, Мини, ты не ослышалась, — Блэк уперся рукой о стену в нескольких дюймах от ее головы и придвинулся к МакГонагалл так близко, что мог пересчитать ее ресницы. — Впрочем, последнее можно осуществить прямо сейчас, — он наклонил было голову к ее лицу, но Минерва умудрилась, резко присев, выскользнуть из его объятий и отскочить на безопасное расстояние.

— Не подходи! — вскинулась МакГонагалл, пытаясь отдышаться, а заодно поправить и без того аккуратные прическу и платье. Пожалуй, он поспешил.

— Извини, я была несколько резка, — наконец отдышавшись, заметила она. — Но прошу тебя, пожалуйста, никогда так больше не делай. Вернемся в гостиную.

Ладно, с нее на сегодня хватит потрясений, подумалось Сириусу. Однако он все еще не мог привыкнуть к факту, что девушки в сороковые годы могли быть такими недотрогами.

До гриффиндорской башни они добирались, не спеша, Минерва шла впереди, а Сириус лениво плелся за ней. МакГонагалл, похоже, решив держаться как можно более официально, взялась излагать ему школьные правила поведения, которыми он, по ее мнению, совершенно нагло пренебрегает. У Блэка же из головы не шла сегодняшняя прогулка Пьюси — Сириуса с новой силой начало раздирать любопытство. А еще он так хотел увидеться с дядей… Заметив, что Минерва так увлеклась собственным поучительным монологом, что, казалось, уже ничего вокруг не замечала, Сириус решил от нее сбежать. Потому, отпустив очередной шутливый комментарий, он нырнул вглубь наиболее темного коридора. МакГонагалл шла, увлеченная рассказом, еще какое-то время, но вскоре обнаружила его бегство. Она растерянно огляделась и даже вернулась к месту, где оставила его, однако в этот момент некто впереди окликнул ее, и Минерва резко обернулась. Это оказался Дамблдор, к которому она незамедлительно подошла. У них завязался разговор, и Блэк, поняв, что это надолго, облегченно вздохнул. Вскоре они, увлеченные обсуждением академических тонкостей описания анимагических форм, скрылись.

Сириус с уже большей осмотрительностью ринулся обратно в подземелья. Он понимал, что сегодня вряд ли сможет перехватить дядю или узнать что-то новое про Пьюси — момент был упущен. Но скучать сейчас в родной башне ему тоже не особо хотелось.

Только он об этом подумал, как у входа в подземелья послышался шум, и через несколько минут в коридоре показался Эндрю. Блэк машинально спрятался за доспехами, но Пьюси так спешил, что пронесся мимо, не заметив его. Сириус только недоуменно посмотрел ему вслед, удивившись, что тот, миновав гостиную, быстро удалялся куда-то вглубь подземелий. Блэк застыл на месте в нерешительности: следовать за ним или нет?

Пока он рассуждал, у входа снова послышались шаги, только уже далеко не одного человека. Через мгновение в коридоре показался Риддл в сопровождении Лестрейнджа, Эйвери и Нотта. Увидев Блэка, все четверо удивленно переглянулись.

— Добрый вечер, Сириус, — вежливо приветствовал его Том, на его лице читалось легкое волнение. — Вы случаем не видели только что Эндрю?

Блэк, прищурившись, указал в сторону, где несколько минут назад скрылся слизеринец.

— Так я и думал! — воскликнул Риддл и озадаченно посмотрел на своих спутников. — Он полагает, что если будет постоянно скрываться от нас, то мы не раскроем ту мерзость, какой он занимается тайком.

Они еще постояли в нерешительности, а затем Том, предложив друзьям следовать за ним вглубь подземелий, посмотрел на Блэка, давая понять, что был бы не прочь, если бы тот пошел вместе с ними.

— Спасибо, Сириус! — поблагодарил Риддл, быстро двинувшись по намеченному пути. — Ваша поддержка может оказаться очень кстати, учитывая опасность, которую сейчас представляет Эндрю.

Блэк последовал за ним, расспрашивая Тома об этой самой опасности.

— Я давно подозреваю его в использовании темной магии, — отвечал тот, быстро шагая по коридору, который становился все темнее и уже. — А я ведь предупреждал, что это не игрушка, особенно в его случае. Ральф и Мордред — свидетели, — он указал на друзей, которые одновременно кивнули ему в ответ.

Так они шли, поминутно заворачивая за очередной угол, которым Сириус в итоге потерял счет. Риддл же шел и говорил так уверенно, словно в точности знал дорогу, которой скрылся Пьюси. Между тем коридоры становились все более зловещими и пугающими, и только теперь Блэк заподозрил, что Том завел их непонятно куда. Его пронзила страшная мысль: черт побери, да он же его, Сириуса, специально и завел, Мерлин знает, куда! Блэк резко остановился и в легкой панике огляделся вокруг: да он ведь теперь и обратный путь с трудом найдет! Без карты-то Мародеров!

Остановились и слизеринцы и медленно, точно только и ждали этого момента, повернулись к нему. Да, это западня! Так похожая на те, которые они с Мародерами порой устраивали для Сопливуса, чтобы вдоволь над ним посмеяться. Теперь же на месте Снейпа Сириус отчетливо увидел самого себя!

Так-так, главное не паниковать, раз уж повел себя как последний дурак. Он пытался держать себя в руках, в то время как слизеринцы медленно его окружали, понемногу оттесняя к каменной стене: Лестрейндж справа, Эйвери и Нотт слева, а Риддл по центру. На лице последнего читалось торжество, он, гордо подняв голову, приблизился к Блэку. Так они стояли, пока Сириус наконец не выдержал:

— Чего так смотришь? — Том ухмыльнулся, продолжая внимательно его рассматривать. — Слушай, я все могу понять, но… Как бы тебе сказать…Я все-таки предпочитаю девочек. Особенно худеньких серьезных гриффиндорок, так что извини, — лицо Риддла вмиг напряглось, усмешка исчезла.

— Я гляжу, учиться на своих ошибках — это у вас семейное? — съязвил он, отступая и извлекая на свет палочку.

— А что ты имеешь против моей семьи? — у Блэка учащенно забилось сердце: неужели и Риддл в курсе?

— Да в общем-то ничего, — отозвался Том. — Повторю, у вас это, видимо, наследственное — пытаться присвоить себе то, что вам не принадлежит.

Их взгляды встретились. Хочешь обсудить МакГонагалл? Отлично!

— Да что ты говоришь! — усмехнулся Сириус, тоже вынимая палочку из кармана. — Вот только, боюсь, тебе с ней все равно ничего не светит — она будет со мной.

— Это мы еще посмотрим! — Том нахмурился и молча направил на него палочку, видимо, решив прибегнуть к невербальной магии.

— Хочешь меня, Томми? Ну так возьми! — поддразнил Блэк и, нацелив на него палочку, выкрикнул: — Эверта Статум!

У него всегда было отлично с быстротой действия заклинаний, и он не сомневался, что опередит Риддла. Что ему этот заучка! Но только если его друзья не решат вступиться, а в том, что они это сделают, Сириус не сомневался. Однако не стоять же, как истукан, в то время как Том решил на него напасть!

Блэк почувствовал резкую невидимую волну, отбросившую его назад. Подняв голову и не понимая, каким образом он вот так оказался на полу, Сириус взглянул на слизеринцев. К его возмущению, Риддл твердо стоял на ногах, будто и не в него несколько секунд назад послали «Эверта Статум». Том с довольной улыбкой коснулся своего рта кончиком палочки и пробормотал заклинание. Тотчас по его тонкой губе прошел порез, и на ней выступила кровь. Блэк ошарашенно следил за тем, как Риддл коснулся палочкой своей левой ладони, и на той показались капельки крови.

— Эй, ты что творишь? — Сириус вскочил на ноги и послал в соперника «Петрификус Тоталус». Из палочки вырвался сноп искр, и Блэк ощутил, как руки словно парализовало. Он с ужасом уставился на них, а затем почувствовал, что и ног под собой не чувствует. Палочка выскользнула из пальцев, и Сириус, уже просто не держась на ногах, снова осел на пол. Перед глазами пронеслись воспоминания о квиддичном матче, когда он, стараясь совладать с метлой, получил совершенно обратный результат. И теперь его поразила страшная догадка: к какой бы он сейчас не прибег магии, любая обернется против него. Он послал в соперника целых два заклинания, которые бумерангом вернулись к нему самому.

Том, довольно улыбаясь, приблизился к нему.

— Какая жалость! — притворно ужаснулся он. — Прибегнуть к двум таким замечательным заклинаниям и попасть впросак! Вот что происходит с теми, кто оказывается не на своем месте!

— Это все ты! — прошипел Блэк, чувствуя подступающую к горлу жгучую волну злости. — Мне следовало догадаться! Какого…

— А такого! — сухо оборвал Риддл, сложив руки на груди. — Мамочка с папочкой по тебе соскучились. Просто истосковались! Но ничего. Тебе ведь немного осталось гостить у нас, правда? Скоро ты вернешься туда, где и должен быть, — он сделал многозначительную паузу, а затем с издевкой продолжил: — И ты, наверное, наивно полагаешь, что Мини о тебе вспомнит? О тебе, маленьком недоразумении на ее пути?

А ведь умеет поддеть, чертяка! Сириус почувствовал, как в нем все сильнее разгорается негодование.

— Вот, — кивнул Том. — Потому настоятельно рекомендую тебе держаться от нее подальше, вернуться поскорее домой и найти девицу себе под стать. Минерва не для тебя.

«Значит, для тебя?» — вспыхнул Блэк. Его взбесила одна только мысль, что он вернется в будущее, а МакГонагалл останется здесь, в компании этого полоумного.

— Вот как? — зло бросил он в ответ. — А давай я проигнорирую твои мудрые советы. Все-таки не все в этой жизни складывается так, как хочется бедному сиротке Томми, которому вдруг вздумалось решать все за всех. Признайся, ты ведь спишь и видишь себя на посту министра магии, а?

Неожиданно Риддл посмотрел на него со снисходительной улыбкой, с какой обычно смотрят на маленьких несмышленых детей. Он оглянулся на своих спутников и сделал им знак. Лестрейндж и Эйвери охотно приблизились к Сириусу, но Нотт замешкался. Том многозначительно посмотрел на него, и тот опустил глаза в пол.

— Да, Уильям? — доверительно обратился к нему Риддл.

У Нотта забегали глаза, он все не решался посмотреть прямо на Тома, но, наконец набравшись мужества, сбивчиво произнес:

— Послушай, Том, я тут подумал и… Знаешь, он ведь ничего мне не сделал, — он указал на Блэка, а затем более уверенно заявил: — И еще, я подумал, Том… Ты ведь совсем потерял голову из-за этой кошки! Мы с ребятами толковали, — Уильям с надеждой взглянул на Мордреда и Ральфа, — и так и не смогли понять, зачем она тебе! Да ей за пять минут найдется замена, и еще какая! Ты же возишься с ней так, будто под венец собрался вести. И ведь из-за нее у тебя эта интрижка с Блэк? Знаешь, мне это совсем не нравится. Тебе ведь надо, чтобы МакГонагалл ревновала, так?

Риддл молчал, что-то обдумывая.

— Говоришь, тебе не нравится? — наконец посмотрел на него прямо.

— Да.

— Что же, я не смею ни к чему тебя принуждать. Ты абсолютно свободный человек, — рассудительно продолжил Том, но вдруг как отрезал: — Ты можешь идти.

Нотт с видимым облегчением посмотрел на него, и, потоптавшись на месте, неуверенно развернулся и пошел было прочь.

— Но учти, Уильям, — вдруг негромко добавил Риддл, не оглядываясь на того, — что отныне никаких девочек по субботам.

— Что? — Нотт резко обернулся.

— Да-да, а еще советую впредь не прогуливать зельеварение, — елейным тоном сказал Том. — Профессору Слагхорну это очень не нравится.

— Я и сам в состоянии вовремя применить заклинание забвения! — словно оправдываясь, бросил Нотт.

— Как знать, Уильям, как знать.

Нотт опять трусливо замешкался, но вдруг, точно что-то решив для себя, резко сорвался с места и скрылся в темноте подземелий. Риддл снова перевел взгляд на Сириуса.

— Молодчина, Томми! — даже на коленях Блэк не смог удержаться от колкости. — Здорово придумано, нечего сказать. Наложить на соперника проклятие, а потом в компании дружков как следует его отпинать! Хорошо же ты меня захотел проучить.

— Ты знаешь, порешить-то тебя, между прочим, захотел не столько я, сколько твоя любезная мать, — задумчиво произнес Риддл, и у Сириуса по коже словно мороз прошел.

— Да ну, Том! — зло бросил он. — Ты ведь такой трус и боишься, что девчонка выберет не тебя. Нет, это ты идейный лидер, ты хотел заколдовать меня.

— А как думаешь, кто меня об этом слезно просил? — Том криво усмехнулся, и у Блэка при виде этой усмешки все будто оборвалось внутри: перед глазами пронеслась сцена, в которой Минерва крепко держала Валбургу за локоть и ругала ту за использование темной магии. Истеричный смех матери по-новому отозвался в голове. Сириусу показалось, что почва под коленями поплыла.

Риддл улыбнулся, прочитав в его глазах смесь догадки и внезапного ужаса. То, что стало происходить дальше, виделось Блэку каким-то невероятным сном, в который совсем не хотелось верить. Надо было что-то ответить, но у него впервые не находилось слов. В висках гудела кровь, а руки и ноги были ватными уже и без заклинаний.

Лестрейндж направил на него палочку, пробормотав заклинание, и Сириуса резко откинуло назад к каменной стене, о которую он и ударился головой. На мгновение перед глазами вспыхнуло множество искорок. Не успел он прийти в себя, как в него полетело заклинание Эйвери. И снова удар о стену, а во рту солоноватый вкус крови. Блэк почувствовал, как медленно сползает по стене на пол, и теперь перед ним стоит Риддл, спокойно занеся над ним палочку, и открывает рот, чтобы произнести очередное заклинание…

— Том! — вдруг слышится издалека низкий женский голос и быстрый стук каблуков по паркету. Мать? — Да что же ты делаешь? Немедленно перестань!

Еще доля секунды, и рядом вырастает высокая фигура МакГонагалл. Ее глаза полны ужаса и негодования, когда она смотрит на него сверху вниз, а затем переводит взгляд на Риддла. Позади нее Блэк видит еще одно знакомое лицо: точно в замедленной съемке к ним приближается Альфард и в изумлении смотрит на него. Сириус силится поднять голову, но она кажется настолько тяжелой, что он снова роняет ее на пол, и теперь перед глазами окончательно темнеет.

* * *

Блэк с трудом разлепил глаза и разглядел знакомый высокий светлый потолок. Обоняние окончательно утвердило его в мысли, что он находится не иначе как в больничном крыле. Сириус постарался приподнять голову, как вдруг почувствовал резь в затылке.

— Постой, не двигайся! —послышалось рядом, и перед глазами возникло лицо Минервы.

Блэк почувствовал, как под его головой поправили подушку, чтобы она лежала выше, а затем ощутил на плечах прохладные тонкие пальцы, которые помогли ему приподняться.

— Замечательно, теперь он сможет принять зелье как полагается! — воскликнула стоящая рядом блондинка в белоснежном фартуке и такого же цвета чепце на голове. — Выпьет, и ему в разы полегчает, сможет даже сидеть.

Сириус только открыл рот, как в него незамедлительно влили кислую на вкус теплую жижу. Видимо, снадобье оказалось быстрого действия, так как Блэк уже через минуту ощутил по всему телу тепло и резкий прилив сил. К нему вернулась прежняя острота зрения, и он, несмотря на возражения МакГонагалл, сел на постели и огляделся вокруг. Колдомедик скрылась за ширмой, за которой, видимо, сидел еще один больной. Неподалеку от выхода на стуле примостился дядя, спокойно кивнувший ему. А ведь сколько дней он хотел поговорить ним! Сириус задержал взгляд на сидевшей перед ним Минерве. Ему показалось или ее лицо действительно осунулось? Или оно просто выглядит слишком встревоженным? Но под ее глазами отчетливо пролегли темные круги усталости, а прическа слегка растрепалась.

Так они еще долго могли рассматривать друг друга, но Блэк наконец не выдержал и слегка улыбнулся ей, и МакГонагалл опустила глаза.

— Он больше не подойдет к тебе, — вдруг серьезно пообещала она, перебирая пальцами складки на своей мантии. Сириус попытался заглянуть ей в глаза, но Минерва упорно не желала их поднимать.

— Мда, и кто из нас с тобой парень? — грустно улыбнулся он.

Ему вдруг подумалось, что его, вероятно, впервые спасла девчонка. До этого ему как-то пытался «набить смазливую морду» озлобленный братец одной из брошенных девушек, но тогда едва начавшуюся потасовку как староста быстро прекратил Лунатик.

Между тем МакГонагалл, услышав его слова, еще сильнее смутилась. Блэк пригляделся к ней: совсем еще девчонка, а уже изо всех сил старается изображать из себя серьезную взрослую леди. Какой она с возрастом и станет.

— Все-таки нам стоило начать встречаться, — произнес Сириус, и она резко подняла на него глаза. За ее спиной Альфард ободрительно улыбнулся ему и показал большой палец.

— До твоего отъезда осталось две недели, — подавленно ответила Минерва.

— Дни, часы, минуты, секунды, — он вздохнул. Видимо, время — это проблема всех девчонок, особенно таких, как МакГонагалл. Блэк, взяв ее руку в свою, дотронулся стянутой с тумбочки палочкой до ее часов, — маленькая стрелка переместилась на час назад. — Да при чем здесь время? Сто лет могут ничего не значить, если человек не находит того, что ищет, а минута может стать вечностью, если ее прожить полной жизнью. Лучше жалеть о том, что закончилось, чем сокрушаться о том, чего так и не произошло. Неужели ты не задумывалась об этом? Мини, ты изучаешь такие сложные науки, но упорно не хочешь понимать простого…

Минерва же, разглядывая стрелку на часах, вдруг оглянулась на дядю. У того сползла с лица улыбка, он заерзал на стуле, словно ему стало неудобно. Сириус напрягся: он сказал или сделал что-то не то?

Неожиданно ему вспомнились многочисленные предупреждения Лунатика, которые он от него получал, когда присматривал новую жертву, — очередную симпатичную девочку. Рассудительный Ремус любил долго и нудно читать ему мораль о том, что новая подружка — не игрушка, а человек, что ее нельзя так просто взять и бросить, как это обычно делал Блэк. Сириус всегда со смехом пропускал мимо ушей эти увещевания.

Он посмотрел на МакГонагалл и увидел… Нет, она, конечно, не плакала, но глаза ее были чуть влажные. На миг Блэк попытался представить, как будет страдать Минерва, когда он ее покинет и вернется в будущее. Но его никогда не бросали, и ему оставалось только предполагать, насколько это больно. Только теперь он наиболее остро почувствовал себя подлецом. Но куда деть предвкушение удовольствия, которое ему обещает чувство, вспыхнувшее в МакГонагалл по отношению к нему, Сириус не знал. Быть любимым — это так… Он постарался утешить себя мыслью, что Минерве недолго придется тосковать по нему, ведь, как и обещал Дамблдор, к ней будут применены заклинания забвения.

В этот момент из-за дальней ширмы показался никто иной, как Риддл. На его губе красовался пластырь, а левая рука была плотно перебинтована. Ну конечно, зализал раны, которые сам же себе и поставил! В Блэке поднялась ярость, он хотел встать с кровати, но на это сил ему все-таки не хватило, и он лишь проводил гневным взглядом соперника, столкнувшегося в дверях со Слагхорном.

— О, Сириус, мой мальчик! — воскликнул мастер зелий, увидев Блэка, и, поспешно подойдя к его кровати, мягко обратился к Минерве: — Мисс МакГонагалл, я прошу прощения, что помешал, но мне бы хотелось попросить вас оставить нас с мистером Дэйвом наедине.

Минерва, кивнув, послушно направилась к выходу, позвав с собой Альфарда. Слагхорн же присел рядом и до тошноты ласково посмотрел на Сириуса.

— Сэр, это…

— О, не волнуйтесь, мой мальчик! — замахал на него руками профессор. — В нынешнем состоянии вам это противопоказано. Все улажено, с мистером Риддлом тоже все в порядке, и он искренне сожалеет, что не сдержался. Но и вы, Сириус, признайте, что поступали не соответствующе благовоспитанному юноше, — с укоризной заметил он. — Заигрывать с чужой невестой, да еще на глазах у жениха…Мистера Риддла вполне можно понять.

— Невестой? — Блэк резко сел на постели.

— Именно, — спокойно подтвердил Слагхорн. — С другой стороны, вы ведь вполне могли не знать, и я вам это не пеняю. Ведь наши лучшие ученики, как я сам теперь уразумел, стараются не афишировать свои отношения. И вас можно понять, ведь мисс МакГонагалл, несомненно, девушка видная…

Что? Он, вероятно, ослышался! Что за бред наплел Том этому ослу-зельевару? А МакГонагалл в курсе, что является невестой своего главного недруга? Сириуса обуяла такая злость, что он готов был хоть сейчас вскочить, догнать Риддла и хорошенько врезать ему без какой-либо магии за Минерву, за себя и за… мать?

Слагхорн, заметив этот его порыв, постарался успокоить его и, подозвав колдомедика, попросил ее дать Блэку успокоительное. Та быстро влила ему в рот еще какого-то снадобья, и через несколько минут Сириус почувствовал усталость во всем теле. Вскоре он погрузился в глубокий сон.

* * *

Глубокой ночью Блэк внезапно проснулся, хотя вокруг и стояла мертвая тишина, да и снотворное, что дала ему лекарь, должно было погрузить его в крепкий сон до самого утра. Но Сириус, открыв глаза, совершенно четко почувствовал острую тревогу, какую обычно ощущал перед тем, когда должно было произойти что-то неожиданное. Сон как рукой сняло, и Блэк встал с постели, отмечая, что энергии в нем сейчас хоть отбавляй. Он решил, пока никто не видит, поразмять ноги вблизи лазарета, а потому, накинув мантию, тихонько пробрался к выходу.

В коридоре, как и следовало ожидать, стояла та же мертвая тишина, и Сириус, расслабившись, уверенно двинулся к лестницам. Но не успел он ступить и пяти шагов, как у одного из углов услышал шепот. Быстро спрятавшись за статуей, Блэк пригляделся к двоим, прятавшимся в темноте, и каково же было его изумление, когда в них он узнал Альфарда и Минерву. В полумраке коридора Сириус прищурился, не поверив увиденному, — те стояли так близко друг к другу, будто собрались целоваться. Однако, приглядевшись, он понял, что ошибся: МакГонагалл довольно агрессивно смотрела на дядю, лицо которого было напряжено, словно он обдумывал сложную математическую задачу.

— За то, что Эндрю окончательно потерял голову, я обязан сказать спасибо Риддлу, или, может быть, вам обоим? — спросил Альфард.

— Не говори глупостей, я не имею к этому никакого отношения! — неубедительно ответила Минерва.

— Как же! С сентября Эндрю просто одержим, он снова не общается с людьми, у него в глазах фанатичный блеск. Что вы там ему наобещали?

— Альфард, у тебя паранойя.

— Нет, Минерва, можешь повторять это себе, но, пожалуйста, не лги мне. Риддл весь прошлый год обхаживал Пьюси и, видимо, теперь к этому подключил и тебя. Скажи, только честно, ты ведь взялась за все это из-за того самого?

— Не из-за чего я не бралась! — нервно оборвала она.

— Врешь! — дядя сжал ее плечи, однако уже более спокойно добавил: — Послушай, я ведь не желаю тебе зла, неужели ты до сих пор так и не поняла этого? Признайся, ты все не смиришься с тем, что случилось в июне.

— Я давно приняла все как данность!

— Нет, ты все еще надеешься что-то исправить, хоть каким-нибудь способом очистить свою совесть. Но неужели ты не видишь, что только все усложняешь?

— А что, я, по-твоему, должна сидеть сложа руки, как, например, это делаешь ты? — упрекнула МакГонагалл, и Альфард отступил к стене.

— Я не сижу сложа руки, — пытаясь скрыть обиду в голосе, произнес он. — Я стараюсь поддержать Эндрю как могу, и ты это знаешь. Но он должен сам уяснить для себя наконец, что Эд мертв, что никакое волшебство не способно его оживить. Но неужели и ты так и не поняла, что того, что было, не вернуть, и мы должны жить дальше несмотря ни на что. Вот если бы у нас действительно была возможность повернуть время вспять…

— Время нельзя повернуть вспять! — отрезала она.

Дядя в испуге отшатнулся от нее, они помолчали, но затем он судорожно произнес:

— Мерлин! Неужели ты в самом деле решила, что я забыл? Что мне все равно и я живу как ни в чем не бывало? Да ты хоть представляешь, каково это — каждый день вести прежний образ жизни, будто ничего не произошло? Неужели ты не понимаешь как в тот вечер мне также, как и тебе, хотелось разбить бутылку в руке Эндрю? Считаешь, мне не мерещатся растерянные заплаканные глаза этой девочки? А ведь она училась на одном курсе с Сигнусом и Орионом, а я до тех пор даже имени ее не знал. Думаешь, я не просыпаюсь посреди ночи в холодном поту, душимый отчаянием, в то время как за соседним пологом этот спит себе крепко, без кошмаров, а днем на занятиях стабильно получает свои баллы… Считаешь, я не сетую на эту глупую случайность, которая никогда не даст нам жить как прежде?

— Это не было случайностью!

— Давай, продолжай меня изводить! Скажи, может, мне теперь взять и удавиться? — не выдержал дядя. — Ты помешана на своих играх! Как там, у белых и черных все схвачено? — съязвил он. — Я надеялся, Сириус хоть немного помог тебе выбить из головы всю эту дурь. Так нет же! — Альфард было замолчал, но потом еле слышно с болью в голосе добавил: — Он каждый день смотрит на меня с таким теплом, трепетом, точно я самый близкий для него человек. Не мать, не отец, а именно я — его дядя! И при этом он и понятия не имеет, что я представляю из себя на самом деле. Что предлагаешь мне с этим делать?

Минерва приложила к его губам пальцы, но Альфард, оттолкнув ее, направился к лестницам.

— Продолжай накручивать себя и дальше — может, полегчает! Но без моего участия! — бросил он из тьмы коридора.

Минерва все стояла на месте, точно статуя, и Сириус, стараясь ступать как можно тише, двинулся обратно в больничное крыло. Подальше от МакГонагалл. Он сам не заметил, как оказался в лазарете, добрался до кровати и обессилено рухнул на нее. Голова гудела, сердце отбивало удары так громко, что, наверное, было слышно на всю комнату. В горле стоял ком, хотелось рвать и метать все вокруг, если бы только на это были силы, а они, казалось, оставили его сейчас. В ушах звенели услышанные несколько минут назад слова, а воображение рисовало безумные картины: Минерва в объятиях Риддла жмурит глаза от удовольствия, Том, протянувший назад руку, до которой дотрагивается изящная кисть Валбурги…

Сириус с размаху снес вещи, стоявшие на прикроватной тумбочке. Только он это сделал, как у дверей послышались мягкие шаги. Блэк быстро залез под одеяло и закрыл глаза, притворившись спящим. Шаги стали громче, в комнату тихонько, боясь его разбудить, проскользнула МакГонагалл. Она, недолго постояв у его кровати, присела рядом на стул. Сириус предпринял все усилия, чтобы дышать как можно тише и ровнее, но ему все равно казалось, что сейчас Минерва поймет, что он не спит. Блэк едва не вздрогнул, когда почувствовал ее горячую ладонь на своей руке. МакГонагалл еще какое-то время разглядывала его, нежно гладя по руке, а затем, поднявшись со стула, наклонилась к нему, и Сириус ощутил ее легкое дыхание на своей щеке. «Только не вздумай целовать! — мысленно приказал он ей. — Уходи-уходи, МакГонагалл!» Блэк резко перевернулся набок, и Минерва отпрянула от него. Сириус слышал, как она еще пару минут постояла в нерешительности, а потом медленно пошла к выходу из лазарета.

Заснул Блэк с чувством невыносимого отвращения к тому месту на руке, где его тронула МакГонагалл.

* * *

— Работы мне всегда хватает, так что я бываю здесь с раннего утра до позднего вечера, — многозначительно сказала мисс Оуэн, не переставая теребить светлый локон, выбившийся из чепчика, и не сводя с Сириуса кокетливого взгляда.

— Не волнуйся, детка, думаю, на днях я еще загляну к тебе, — Блэк поправил галстук.

В этот момент дверь в больничное крыло тихонько отворилась, в комнату робко вошла Минерва и, пройдя к его кровати, замерла в нетерпении. Ее волосы были распущены и лишь к концу перехвачены тонкой атласной лентой изумрудного цвета, на щеках играл румянец, глаза робко опущены в пол, а губы плотно сжаты, как и прежде, образуя лишние складки у рта. Она была такой хорошенькой, точно цветок, вытащенный из темноты на солнечный свет, и Сириус невольно залюбовался ею. И, как оказалось, не он один — мисс Оуэн тоже не могла отвести от нее глаз, словно не верила, что эта строгая ученица могла так преобразиться. МакГонагалл неуверенно подняла на него глаза, в которых искрился невиданный до сих пор блеск.

— Сириус! — одновременно воскликнули Минерва и Оуэн. Но МакГонагалл, нисколько не смутившись, приблизилась к нему и взволнованно продолжила: — Знаешь, я все поняла, все обдумала! Ты был абсолютно прав! Действительно, что такое две недели в сравнении с…

Но Блэк, лениво переведя взгляд на лекаря, сладко обратился к той:

— Рад был провести с тобой время, детка. Вообще испытываю слабость к горячим ирландским блондинкам. Куда до них шотландским брюнеткам, которые мало того, что чопорны и фригидны, — он холодно посмотрел на Минерву, — так еще лживы и двуличны.

Глаза у МакГонагалл потухли, ее губы задрожали, она так и застыла на месте. Но вдруг, протянув ему руку, уже менее уверенным тоном сказала:

— Сириус, пошли, я помогу тебе добраться до гостиной. Скоро завтрак! — Минерва попыталась выдавить улыбку, и Блэк опешил: он только что нанес ей удар ниже пояса, а она смиренно проглотила обиду.

В этот момент дверь снова распахнулась, и в лазарет влетели сразу четыре девушки. Сириус узнал в них болельщиц из собственной группы поддержки. Они, громко смеясь, устремились к нему. Самая высокая из них проворно обвила рукой его шею и предложила довести его до Большого зала.

— С радостью, девочки! — воскликнул Сириус, притянув девушку к себе за талию.

Он, встав с кровати и увлекаемый к выходу поклонницами, напоследок оглянулся на МакГонагалл. Та так и стояла, прерывисто дыша, растерянно смотря ему вслед, точно все еще не верила в происходящее.