Прах и пепел (джен)

Эллана чувствовала себя глупо.

Они задержались в Транквиллионе почти на неделю. Она успела не только вернуть долг Руэлу (хотя что он, что командующий Леоник не рвались с нее спрашивать, скорее уж наоборот), но и наговориться с гончаром по душам. Он искренне грустил, что она уезжает. Вернувшись в тот вечер уже не в казарму — в гостиницу к сестре, Лана лишний раз проверила, не забыла ли она окарину, его подарок, и завернула понадежнее в сменную одежду, чтобы не разбить в пути.

Белонис на следующий день после возвращения сестер отправилась с Харисом и большим отрядом следопытов к деревне Золотистой Дымки. Они не привезли ничего нового, даже мурлока, брошенного уцелевшей троицей на дороге. Поганище тоже не нашли. Капитан подозревала, оно ушло на тракт южнее, ведущий к утесу Ветрокрылых. Но предупрежден — значит, вооружен. Харис отписал в столицу о некроманте, что все еще хозяйничал в Призрачных Землях — исходя из услышанного Ланой от мертвого культиста. А имена погибших высекли на камне у смотровой.

Марика сама объяснилась с капитаном насчет сына, и они придумали ему жизнеспособную легенду о том, как он несколько дней плутал в лесах, скрывшись от поганища, и, наконец, вернулся. То есть, вернется, как только его матери удастся подобрать противодействующий состав. Дейгиль не появлялся на глаза, но Флайран, помогавшая Марике в ее лаборатории, поделилась, что они продвигаются, а Нарсилла в то же время пытается одолеть пагубную магию силами Света.

Свет… Лана несколько раз пробовала призвать вновь то, что выплеснулось через нее в зиккурате. В конце концов, поскрипев зубами, она обратилась к наставнику. Харис выдал ей подзатыльник.

— Твое желание пробивать головой стены, конечно, похвально. Но для начала все же стоит хотя бы шлем надеть.

— В смысле?..

— В смысле, отдохни. Восстановись. В Луносвете будет легче.

— А когда?..

— Уже завтра.

Лана думала, что сестра уедет раньше нее. Ее отпуск закончился.

— Не волнуйся за это, — улыбнулась Флайран, провожая Лану у коновязи. — Мы с чародеем Вандрилом утрясли вопрос. После того, что приключилось, он ощущает себя немного виноватым и этим можно воспользоваться. Официально — я прохожу у него практику.

— А этот Вандрил больше не отправит тебя за какими-нибудь образцами к поганищам? — хмуро поинтересовалась Лана.

— Я же говорю — официально, — Флайран закатила глаза. — Иногда тебе приходится такие простые вещи объяснять. По факту я помогаю Марике. Нужно же вылечить нашу крошку, — она посмотрела на сестру и смягчилась. — А потом я уеду к магистру и никаких больше поганищ.

— Ты точно доберешься без проблем? Езжай с провожатым.

— Кто тут из нас старшая сестра? — волшебница встрепала Лане светлые волосы и улыбнулась. — Не беспокойся. Напиши мне в замок, как устроишься.

Они обнялись.

— Береги себя…

— Удачи, — Флайран поцеловала сестру в щеку на прощание и подтолкнула к нетерпеливо перебирающему поводья Харису. Он подсадил ее в седло. Им предстояло двухдневное путешествие в Луносвет, и у Ланы перехватывало дыхание от неизбежности расставания и восторга близких перемен.

Она чувствовала себя радостно и грустно одновременно.

Луносвет. Они въехали в него на закате через Врата Пастыря. Колоссальная золоченая статуя нависала над путниками. В первый раз проходя под ней на собственном крылобеге — три месяца и целую жизнь назад, — Лана была почти раздавлена этой мощью. Пастырь предупреждал ее, грозил, разбивал об себя брошенный ею вызов. Тогда она ехала побеждать столицу — маленькая провинциальная девочка с плохим мечом и дерзкой мечтой. Луносвет перемолол ее и выплюнул. Но теперь — все та же девчонка с тем же мечом — она входила в город на бронированной рыцарской лошади и ощущала триумф. Она вернулась — и это был уже не вызов, это было ее право. Пусть мечта пока не исполнилась, но она уже обретала очертания плана. А кроме меча у девочки появилось кое-что еще, что отличало ее от той, прежней.

Если бы в день их новой встречи — или даже ближайшие несколько лет после — Лану попросили описать Луносвет одним словом, она бы сказала — абрикосовый. Его улицы с устремляющимися ввысь домами были залиты убывающим светом, как фруктовым сиропом. Пропитанный солнцем воздух казался сладким, стриженные прямоугольными колоннами кусты лениво шевелили в нем ветками. Уличная торговка бросила рыцарю крови абрикос — Харис улыбнулся ей и отдал бархатный фрукт ученице. Лана только отерла его о рукав, прежде чем надкусить.

— Дикарка, — проворчал наставник. — Чувствуешь?

Эллана чувствовала лишь сладость спелого плода. Она попробовала Луносвет на вкус, и он был абрикосовым.

А потом — да. Она почувствовала это.

— Так… близко?

— Близко.

— А можно?..

— Нет. Пока нет.

Лана поняла, почему он все это время говорил, что в Луносвете будет проще. То, что поначалу она приняла за жаркий ветер, наполняло ее изнутри. Может, здесь и не было так тепло, как ей показалось, — осень перевалила в свою последнюю треть, даже в солнечном Кель’Таласе становилось прохладно. Это Свет. Он заливал все. Дышать им было сладко и сухо.

— Почему я тогда не чувствовала?..

— Потому что не понимала, как. Теперь понимаешь. А дальше — будешь учиться придавать форму.

Харис остановил коня у небольшого домика в тихом квартале недалеко от Базарной площади. Лана часто срезала здесь по пути к инструктору и обратно, когда снимала комнату у Йовы. Это был маленький островок зелени посреди города — аккуратные особнячки прятались в ухоженных садиках, укрывшись друг от друга за живыми изгородями или затканными лозой заборами. Но у этого дома сад, напротив, отличался запущенностью — это становилось очевидным, стоило миновать калитку. Впрочем, ничего удивительного, если задуматься. Это был дом Хариса. Он пустовал несколько месяцев.

— Ашала нужно прогонять с утра и вечером, у меня не всегда будет время это делать. Без брони. Потом покажу, как ее чистить.

— Я думала, что в казарме… — стоя у порога чужого дома, Лана неожиданно оробела.

— Вот еще. Ты не рекрут. Ты мой оруженосец. Служишь мне. Ешь за моим столом. Спишь в моем доме. В книжках об этом не пишут? — привязав Ашала, Харис отыскал под отходящей плиткой на крыльце ключ и задумчиво на него посмотрел, прежде чем провернуть в замке. — Проходи.

Внутри было пыльно и затхло. Несколько месяцев, напомнила себе Лана. Несколько месяцев этот дом стоял заколоченным.

— Здесь гостиная, в ней, в общем-то, ничего нет, — показывал Харис, ведя ее по короткому коридору. Сквозь стрельчатую арку глянула залитая алым светом комната с мягким ковром и глубокими креслами у круглого стола; пустой буфет отразил блики. — Там кухня, разберешься. Вон та дверь — во двор. Площадка, колода — все, что надо, короче. Колонка рабочая. Я сплю наверху. А вот это теперь твоя комната.

Он толкнул последнюю оставшуюся дверь на первом этаже.

Комната была маленькой — меньше ее на вилле, но уж точно не уступающей прошлому жилью в Луносвете. Здесь имелись кровать, платяной шкаф, туалетный столик с пуфом и кресло. Из-за шкафа Харис выдвинул ростовое зеркало в серебряной оправе.

— Располагайся. Сейчас придумаю что-нибудь с постелью…

— Метла есть? — спросила Лана.

Он молча скрылся на лестнице.

Метла, разумеется, оказалась давно разряженной, и пришлось вооружиться ведром и тряпкой. Уборка — это не то, что дочка лорда умела и любила делать, но спать в пыли хотелось еще меньше. Заодно Лана отмыла еще коридор (он был маленьким) и кухню (там предстояло готовить еду). Гостиную она решила оставить до лучших времен и рабочей метлы. Нерабочая сгодилась на то, чтобы выбить на заднем дворе матрас.

К полуночи с уборкой было покончено, комната выстужена, но проветрена. Харис, велев теперь привести в порядок себя, повел ученицу ужинать в одно из ночных заведений на Питейной — или, как чаще называли эту улицу, в Закоулке Душегубов. Лана подозревала, что было и третье — официальное — название, но ни одной таблички на стенах местных таверн, кальянных и прочих злачных мест, открывающихся преимущественно после заката, не сохранилось. Харис выбрал не самое плохое из них, где подавали не только горячительное, но и горячее.

— Завтрак готовит тот, кто первым встанет. Я оставлю на столе список продуктов и деньги.

— Должна ли я написать отцу с просьбой о содержании?

— Забудь про отца, — отрезал Харис. — Я вообще до последнего момента думал, что беру деревенскую девчонку. А тут — надо же. Леди Салтерил.

Лана оскалилась и сделала в уме зарубку — снова устроиться к огранщику.

Позже она лежала в пахнущей сухоцветами постели и составляла в голове свой собственный список необходимого. Куртка была брошена в кресле, меч поселился на столике вместо предполагаемых там баночек, пуховок и склянок с духами. Одежда заняла в шкафу всего одну полку. А на широком подоконнике нарочито небрежно лежала глиняная окарина. Штрихи ее индивидуальности в обезличенной комнате.

Завтра нужно еще почистить серебряную раму зеркала. Зачаровать метлу. Закончить уборку. Сбегать в ювелирную лавку. С первых свободных денег пошить одежду на выход, чтобы не ходить вечно в кожаных лосинах и куртке… Десятки дел, чтобы забить ворочающиеся на дне сознания мысли. Мысли, что она заняла здесь чужое место.

Засыпая, Лана чувствовала себя неловко.

На утро она нашла обещанную записку, весьма лаконичную, с пометкой в конце: «что-нибудь на твое усмотрение». Лана усмотрела на лотках торговцев с Базарной площади немного фруктов и орехов. И именно этим они в итоге завтракали, а Харис больше не давал глупых распоряжений и впредь готовил сам. Зато дом полностью проветрили.

Потом Лана бегала к чарователю с вышедшей из строя метлой. К мастеру — сделать дубликат ключа. К кузнецу. К броннику. Просто бегала, потому что Харис вспомнил, что она не делала этого целых два дня. Зеркало осталось не почищенным. До огранщика она добралась только на третий день. На четвертый получила из рук наставника новый щит: треугольный, с тонкой бронзовой пластиной, покрывавшей его целиком; непривычно маленький. В следующие два вечера Лана вытравила на нем крыло феникса. Харис сказал, что она слишком много выпендривается зазря.

Это была довольно суматошная неделя, но вот на ее излете наставник приволок Лану на площадку, поросшую идеально ровной травой. По периметру торчали вкопанные в землю тренировочные колоды. Харис говорил с другим рыцарем крови. Отчетливо прозвучало ее имя:

— Эллана Салтерил.

Мнущаяся в сторонке Лана подняла голову и по какому-то наитию шагнула к ним. Не глядя, наставник положил ладонь ей на плечо.

— Я не смогу научить ее всему сам. Ей нужны разные противники. Равные противники. Строевая подготовка и понимание группового боя. Чувство товарищества, в конце концов. Она готова к нагрузке.

— Под твою ответственность, Дыхание Света.

— Под мою ответственность.

Рыцарь крови, наконец, посмотрел на нее.

— Щит-меч? Харис, ты серьезно?!

— Совершенно серьезно, Ителис.

Лана угрюмо ковырнула незаточенной тренировочной болванкой траву под ногами и подняла взгляд навстречу уже стекающимся на площадку рекрутам.

Тэсса и Десса — единственные две девушки на потоке, кроме нее самой, совершенно одинаковые, несмотря на то что одна огненно-рыжая, а другая белокурая.

Маэдвель, который громче всех будет смеяться над каждым ее промахом.

Селени, которого она возненавидит за неделю.

Ирнмар, которому никогда не будет доставаться наказаний от инструкторов — в отличие от нее.

И еще дюжина имен, которые она узнает и запомнит в ближайший месяц.

И он. Мелкий. Ниже нее на полголовы. Раскатавший ее на вступительном. Аннорион.

И Эльтару Санфейвер.

Эллана Салтерил, оруженосец рыцаря крови, стояла перед ними. И чувствовала себя глупо.