Сын героя (джен)

Кезуки отразил атаку кунаем. На ходу активируя шаринган, он молниеносно оказался за спиной противника и, сложив несколько печатей, нанёс точечный удар в слабое место на шее. В то же мгновение он понял, что это был теневой клон.

Техника развеялась. Кезуки осмотрелся — противника нигде не было. Внезапно он услышал нарастающее гудение, будто в дереве, на ветке которого он стоял, находится пчелиный рой. Шаринган подсказывал, что атаку следует ждать именно отсюда, и Кезуки на опережение прыгнул вверх. Вслед за ним из ствола вырвались похожие на корни лианы, покрытые маленькими алыми бутонами цветов.

— Стиль Огня: Техника Великого Огненного Шара!

Классическая техника клана Учиха за секунды превратила лианы вместе с деревом в пепел. Который, однако, не стремился оседать на землю, а плавал в ставшем вдруг густым воздухе. Кезуки услышал приторно-сладкий запах.

«Так и знал, что в бутонах ядовитый газ», — подумал он и попытался приземлиться на ближайшее дерево. Но тело уже онемело, и мальчик, скользнув ладонью по ветке, рухнул на землю.

От удара при падении в голове потемнело и заплясали искры, зато газа внизу почти не было. Но, когда к телу вернулась чувствительность, он понял, что и руки, и ноги оплетены лианами, а к горлу приставлен вакидзаши. Продолжая поддерживать шаринган, Кезуки с трудом открыл глаза.

Человек в маске склонился над ним, одной рукой держа меч, а другой поднимая лицо мальчика за подбородок.

— Это было даже проще, чем я думал. Всё-таки ты ещё сопляк, — прохрипел он странным голосом, будто звучащим из испорченной рации. — А вот шаринган с тремя томоэ — это мне нравится. Твои глаза станут отличным дополнением к главному призу. Всё равно ты не умеешь ими пользоваться.

Язык ещё плохо слушался, и говорить было трудно, да и вообще не стоило, но Кезуки не смог удержаться.

— Неужели? — с издёвкой спросил он, и в то же мгновение вакидзаши противника пошёл волнами и исчез.

— Что?.. — едва успел сказать незнакомец, как лианы, опутывающие Кезуки, вдруг поднялись и словно стая разъярённых змей набросились на своего хозяина. Тот стал шевелить пальцами рук, видимо, таким образом пытаясь управлять лианами, однако все его действия были напрасны.

Наблюдая за отчаянно дёргающимся в воздухе противником, Кезуки ухитрился высунуть руку так, чтобы сложить печати и активировать небольшую технику молнии, разрубая оплетающие его локти и кисти настоящие лианы. Потом поднял валяющийся на траве вакидзаши и освободил ноги, сетуя про себя, что можно было не попадаться под действие газа и не устраивать театр.

Тем временем человек в маске уже лежал на земле, не в силах пошевелить конечностями. Кезуки подошёл к нему, покачивая в руке лезвие меча.

— Гендзюцу? — опять прозвучал искажённый голос, — Но когда и как? Я всё время был в маске, ты не мог…

— Мог, — не без улыбки ответил Кезуки, — Если ты так хочешь знать — это одна из особенностей моей техники. Мне не обязательно смотреть в глаза человеку. Я могу наложить технику на сам участок сражения, так что все находящиеся в округе оказываются в моей власти. Это место было заключено в гендзюцу с того момента, как я активировал шаринган.

Искажённый смех звучал ещё более жутко, чем голос.

— Ну надо же, истинный сын своего отца. Учиха Итачи тоже был известен именно своим гендзюцу. Даже самые сильные…

Пинком ноги под рёбра Кезуки прервал его. Напоминание об отце его разозлило.

— Мне сейчас нет дела до этого человека. Лучше скажи мне — что ты там лепетал про мои глаза и про приз?

— Не в моих интересах тебе всё рассказывать.

Кезуки был уверен, что под маской у него — злобная усмешка. Интуиция завопила об опасности, и Учиха невольно сделал шаг назад.

— Это почему? — нахмурившись, спросил он, — Ты в моей власти.

— Нет, это ты в моей власти, — вновь раздался жуткий смех, переходящий в рычание, — И ты сейчас умрёшь!

На этой фразе Кезуки наконец понял, где опасность. Но было слишком поздно.

Погружённые в деревья, грамотно расположенные взрывные печати уже пришли в действие. В считанные секунды отдельные взрывы слились в несколько больших ударных волн, пугающих клубами огня. Волны распространялись со всех сторон до самых макушек деревьев, так что выбраться не было никакой возможности. Жалея, что шаринган не может видеть взрывные печати до того, как они активируются, Кезуки сделал единственное, что вообще мог сделать — присел на корточки и закрыл голову руками. Но прежде чем первая волна дошла до него, издалека послышался неразборчивый голос, использующий какую-то технику, и Учиху накрыл земляной купол.

Взрывы гулко раздавались снаружи, но защита оказалась надёжной — не было даже трещин. Когда всё стихло, купол раскрылся и Кезуки встал. Взрывы разрушили всё вокруг него, кроме светлого круга, где находился купол и ещё покрытой сажей полосы шириной в метр, опоясывающей этот круг. Шиноби, напавшего на него, нигде не было видно.

На обломок вздыбившейся земли спрыгнул незнакомый мальчик, на вид немного старше самого Кезуки.

— Привет, — сказал он, — Это я использовал технику земли, — мальчик указал на лоб, где была повязка шиноби Скрытого Камня, — Кажется, ты здорово кому-то насолил, раз они приготовили тебе смертельную ловушку.

— Печати были расположены так, что я вряд ли бы умер. Скорее всего, они хотели меня оглушить и схватить в плен, — отозвался Кезуки, ещё раз оглядевшись. Потом убрал шаринган и посмотрел на незнакомца, — Но всё равно спасибо.

— Не за что, — беспечным тоном ответил спаситель, и одним прыжком оказался рядом с Учихой. — Ишида Хидеки, из Скрытого Камня, — представился он, протягивая руку, — А тебя как зовут? И из какой деревни, я что-то не вижу твоей банданы.

Кезуки не очень нравился претензиционный тон, которым это было произнесено, и даже думал назвать чужое имя. Но это была бы ложь, а уже от одного этого слова в нём закипала буря.

— Учиха Кезуки, Скрытый Лист, — ответил он, протягивая правую руку в ответ, а левой поднимая за край повязку Конохи, висевшую у него на поясе. Привязанную именно там только потому, что так делает Саске, с некоторых пор не любивший надевать бандану на лоб.

— Учиха? — на лице парня читался восторг, — Ого, круто! Я слышал о твоём клане, особенно об Учихе Саске. Говорят, он один из сильнейших шиноби в мире! Кто он тебе?

— Отец.

— Отец? — переспросил Хидеки, подняв брови, — А мне кажется, он слишком молод для…

— Я просто ранний ребёнок, — перебил его Кезуки с такой интонацией, чтобы тот сразу понял, что это нежеланная тема для разговора.

— А-а… — понимающе протянул Ишида, — ну, бывает.

Учиха кивнул и, вдруг сообразив, что слишком долго они торчат на открытом месте, которое к тому же привлекает дополнительное внимание струящимся вверх дымком, поспешил попрощаться.

— Ладно, ещё раз спасибо за помощь. Мне пора.

Он развернулся и уже сделал пару шагов, как его окликнули.

— Эй, постой, — Хидеки явно не хотел терять с ним контакт, — ты сейчас на миссии?

И вновь Кезуки хотел солгать, но что-то не позволило ему это сделать.

— Нет.

— А что тогда тут делаешь?

Учиха вновь подошёл к нему.

— К тебе такой же вопрос.

Тот усмехнулся.

— Я первый спросил.

— Но я нахожусь в родной стране, а ты из Камня, — заметил Кезуки, — И что-то непохоже, чтобы ты стремился выполнять какую-либо миссию. К тому же… — он на мгновение осёкся, только что заметив, — с такой толпой.

На этот раз Хидеки уже рассмеялся.

— Ладно, чёрт возьми, твоя взяла! — он обернулся, махнув рукой, — Выходи, народ!

Из-за стоящих вдалеке деревьев показалось человек десять — все ещё подростки, в основном мальчишки, но была и пара девчонок. И главное, что поразило Кезуки, они все были не из одной деревни. Банданы встречались самые разные: двое, не считая Ишиды, из Камня, трое из Тумана, четверо из Облака, один из Песка. Символа Листа Учиха ни на ком не заметил.

— Всё началось вон с тех ребят из Облака, я тебе потом их представлю, если понадобится. Вкратце, их предки круто с ними обошлись, решив отправить их в двенадцать лет в специальный элитный отряд, который подразумевает жестокую школу обучения. Возражения никто не слушал, так что они объединились вчетвером и сбежали из дома, а потом и из своей деревни. У тех, кто из Тумана, почти такая же история — родители приверженцы старого режима, который был в Кровавом тумане… ну, и ты сам понимаешь. В один прекрасный момент Туман и Облако встретились и решили держаться вместе, искать таких же, как они. Из Камня, кроме меня, брат и сестра, у них родители разводятся и активно делят своих детей, разумеется, не спрашивая их мнения. Пацан из Песка сирота, но какая у него проблема, говорить отказался, хоть и подтвердил, что сродни нашей. — Хидеки развёл руки, — Вот так вот мы и образовались.

— А у тебя что?

Ишида внимательно посмотрел на него своими живыми карими глазами.

— Я как и пацан из Песка. Не сирота, но не хочу говорить. Теперь к тебе такой же вопрос.

Кезуки нахмурился.

— С чего ты взял, что у меня какие-то проблемы?

— Да ладно, мы тебя заметили полчаса назад. У тебя на лице было написано, что ты валишь из деревни, потому что тебя там достали. Мы хотели раньше с тобой встретиться, да этот хмырь в маске помешал. Эй, кстати, — Хидеки оглянулся, — а где он?

— Видимо, у него был сообщник, — спокойно заметил Кезуки, а потом добавил, — мне просто всю жизнь лгали насчёт кое-чего очень важного. Но вряд ли я вам подойду. Думаю, я скоро вернусь домой.

— Да мы все рано или поздно вернёмся, — махнув рукой, бросил Хидеки, — так что не парься по этому поводу и давай к нам, — он протянул Учихе руку.

— Чем вы вообще занимаетесь? — не спешил соглашаться Кезуки.

— Мы? Развлекаемся. И попутно пытаемся донести миру, что мы не деревяшки из шоги, чтобы нами кто-то управлял.

— И как же вы это делаете?

— Ну-у… мы нападаем. На разные известные или стратегически важные места и здания, — заметив шокированный взгляд Кезуки, Хидеки замахал руками, — ты не подумай, мы вреда не наносим, просто пугаем и устраиваем неразбериху, — на этих словах он засмеялся, — Это даже весело. Особенно, когда нас замечают и понимают, что не могут использовать смертельно опасные техники, мы ведь дети как-никак.

— Это безумие, — отшатнувшись, сказал Учиха, — Вы хоть понимаете, что с вами сделают, когда поймают? Или даже когда вы сами вернётесь?

Ишида подошёл к нему ближе, наклонившись и посмотрев прямо в глаза.

— Они сами виноваты во всём, что мы делаем. Должны понимать, что это они нас вынудили так поступать. А если не понимают, так мы попробуем донести это яснее, — медленно и вкрадчиво проговорил он, не разрывая зрительного контакта. А потом вдруг улыбнулся как ни в чём не бывало, — Ну так что, ты с нами? — и снова протянул руку.

Кезуки прекрасно понимал, что это безумие. Глупый, ребяческий подход к решению проблемы. Более того, он знал, что означает согласие. Он станет преступником. Нукенином. Пускай они и не оставляют отметины на повязках, но формально они всё равно все нукенины. Однако что-то внутри него требовало присоединиться к ним. Наплевать на всё, и стать таким же как они. Что-то внутри него будто толкало его руку навстречу руке Хидеки.

К вечеру Кезуки не вернулся. Какаши сам зашёл к Саске около восьми часов и пообещал выслать отряд, специализирующийся на поиске. Если мальчик ещё где-то в деревне — его найдут.

Сарада была в академии, когда всё произошло, и ничего не знала об уходе брата, но по плохо скрываемому беспокойству на лице родителей и заходившего несколько раз дяди Наруто, смогла понять, что что-то случилось.

Хоть она и считала себя достаточно большой, чтобы ложиться спать самостоятельно, сегодня Саске пришёл её укладывать. Сарада не возражала, позволив странно задумчивому отцу разобрать постель и переодеть её в пижаму. Натянув одеяло до подбородка, она тихо спросила:

— А где братик? Он же должен был вернуться раньше меня. У него срочная миссия?

Не сразу ответив, Саске сначала внимательно посмотрел на дочь, а потом всё же покачал головой.

— Нет. У него нет миссии. Кезуки просто… решил уйти на некоторое время.

— Почему? — Сарада удивлённо подняла брови, — Это на него непохоже. Он никогда не уходит, не предупредив меня, только если у него срочная миссия.

— Да, — прикрыв глаза, на выдохе ответил Саске, — Это действительно на него непохоже.

— Но он ведь вернётся? — с надеждой спросила Сарада, начав перебирать пальчиками край одеяла. Беспокойство отца передалось и ей.

Саске улыбнулся и наклонился, поцеловав дочь.

— Конечно вернётся, куда он денется. Спи, — он поднялся, выключая ночник — Сарада любила спать в темноте.

— Спокойной ночи, папа, — прошептала девочка, когда Саске уже выходил из комнаты.

— Спокойной ночи, — откликнулся он, закрывая дверь.

Впрочем, в эту ночь Саске спал мало. Он лёг раньше жены, но лишь два часа провалялся. Потом пришла Сакура, и, немного поговорив с ней, Саске всё же смог заснуть. Когда проснулся, на часах было четыре утра, а в голове — неприятный осадок мутного сна, которого он не помнил.

Саске встал. Присутствия племянника в доме не ощущалось, но он всё равно не смог себя остановить и не заглянуть в его комнату. Просто так.

Открытое окно, одежда, брошенная на наспех заправленную постель, два сюрикена, торчащие прямо над кроватью — была у хозяина комнаты такая скверная привычка, дырявить потолок перед сном. Куча книг, свитков и каких-то листков на столе, плавно переходящая на пол. Стул с висящей на нём курткой. Шкаф, предусмотрительно закрытый.

В отличие от обоих сыновей Фугаку, Кезуки не был особенно аккуратным. Он нуждался лишь в том, чтобы каждую вещь можно было легко найти, а комнату в экстренных случаях легко привести в порядок, за которым следила Сакура. Саске же обычно старался следить за порядком в головах своих детей.

Своих детей.

Он и сам иногда ловил себя на мысли, что считает Кезуки своим сыном. Не стоило тогда упрекать его, мальчику наверняка было трудно постоянно переключаться между «папой» и «дядей». Саске в этом плане было значительно проще, ведь Кезуки в любом случае оставался Кезуки.

Он ещё раз окинул взглядом помещение. Судя по тому, что сейчас комната необоснованно пустовала, за порядком в голове Кезуки Саске не уследил.

В пять часов командир поисковой группы доложил, что Учихи Кезуки в деревне нет.

— Ну, а сам ты что думаешь насчёт всего этого? — спросил Какаши, покачивая в руке чашку зелёного чая. Кажется, ему тоже не удалось выспаться.

Саске не надо было искать ответ. Он уже достаточно об этом думал.

— Знаешь, такое ощущение, будто что-то не так. Что-то в поведении Кезуки. Это странно. Кезуки, которого я знаю, скорее всего наорал бы на меня и заперся бы в своей комнате. А потом стал бы игнорировать меня, наверное, больше времени проводить вне дома, с Акирой, например. Ну, и, рано или поздно, он бы сам захотел поговорить со мной. Я ожидал чего-то подобного, и был к этому готов. Но то, что он просто убежал…

— Саске покачал головой, — Нет, это странно.

— Но ты же говорил, что он захочет навестить мать, — возразил Какаши.

— Да, не спорю. Но он бы предупредил об этом. Сказал бы Сакуре, Акире, тебе, да хоть Сараде! Хоть кому-нибудь, но он бы сказал. Он прекрасно знает, что мы будем волноваться.

— А может, он просто мстит тебе?

Саске усмехнулся, вновь качая головой.

— Нет. Он мог бы, в принципе. Жажда мести ему не чужда. Но, если бы он захотел отомстить, пострадал бы только я, ведь именно я тот, кто решил скрыть от него правду, — рассуждал Учиха, рассеянно смотря в пол, — А так под удар попадают и Сакура, и Сарада, и вообще все, с кем он хорошо общался. Сарада уж точно ни в чём не виновата. Кезуки любит её, и то, что он заставил её беспокоиться… Повторюсь, это странно. Нет, даже не так, — он поднял глаза на Хатаке, — Это ненормально. Ты поднял архивы Корня?

Какаши потёр переносицу.

— В том то и дело, что там нет ничего на Сузуки Исао. Вообще какие-либо ученики Данзо нигде не упоминаются, кроме как в воспоминаниях некоторых старожилов.

— И что теперь?

— Его сейчас допрашивают. Пойду туда. Быть может, они уже что-нибудь выяснили.

Хатаке ушёл, и Саске не стал его провожать. На часах было пять тридцать. Время утекало, а у него осталось ещё одно дело в Конохе. Очень важное. Которое, если он его реализует, сможет многое изменить.

Саске отправил ястреба к Наруто, не став дожидаться, когда тот продрыхнется. Буквально через пару минут в дверь постучались, но это был не Узумаки. На пороге стоял Акира, растрёпанный, как всегда по утрам, но серьёзный.

— Вы сказали зайти утром, и я…

— Проходи, — Саске пропустил его в дом, — Поднимайся.

На встречу Акире уже спускалась Сакура. Или только сейчас проснулась, или не хотела мешать разговору с Какаши и размышлениям мужа. Она поздоровалась с Кимурой и молча обменялась кивками с Саске. Учиха поднялся вслед за мальчиком.

Акира думал, что они снова будут разговаривать в гостиной, но Саске провёл его в свой кабинет, плотно закрыв за ними дверь. В доме всё ещё спала Сарада, которой пока ни к чему были лишние волнения.

— Ну, так что происходит? Вы обещали объяснить.

— Да, — кивнул Саске, — обещал. Тебе надо об этом знать. Но, видишь ли, времени осталось мало, мне уже надо выдвигаться вслед за Кезуки, а рассказывать придётся много. Поэтому мы ускорим процесс.

— Как? — склонил голову на бок Акира.

Саске подошёл к столу и поманил за собой мальчика, указав на кресло.

— Садись.

Кимура сел, повернувшись к Учихе.

— Что дальше?

— Дальше я покажу тебе всё, — с этими словами Саске наклонился к нему, активируя шаринган и погружая Акиру в гендзюцу. Всё-таки, несмотря на то, что в этом он никогда талантами не блистал, за прошедшие годы Саске многому научился. Поэтому через минуту Акира очнулся, уже зная всё о клане Учиха и Учихе Итачи в частности. Больше времени у мальчика ушло на то, чтобы переварить информацию.

— Это всё… правда? — спросил он наконец, поднимая взгляд на Саске.

— Я опустил самые шокирующие моменты, чтобы случайно не травмировать тебе психику, но действительности не искажал.

— И Кезуки узнал…

— О настоящей роли его отца во всём этом.

Акира задумался.

— Я даже не знаю, — проговорил он медленно, — может быть, Кезуки и прав в том что… — тут Кимура осёкся.

— Прав он или нет, сейчас не важно. Важно то, что он находится в опасности и, возможно, сам об этом не подозревает. Но, когда он вернётся в деревню, этот вопрос снова станет насущным, а я не успею ничего подготовить. Поэтому, надеюсь, этим займётесь вы, — Саске кивнул только что вошедшему Наруто. Вслед за Узумаки заглянула Сакура и спросила у гостей, будут ли они завтракать. И Акира, и Наруто уже перекусили дома.

— А ты? — она посмотрела на мужа.

Саске покачал головой.

— Сделай мне бенто в дорогу, — попросил он, и этого было достаточно, чтобы Сакура всё поняла. Кивнув, она закрыла дверь.

— Так о чём ты? — спросил Наруто, прислонившись к стене.

— Пришло время открыть всем правду об Итачи.

— Что?! — Узумаки был шокирован, — Пришло время?! Когда это оно пришло? Тут сейчас такие волнения начнутся.

— А ты предлагаешь ждать, пока передохнут все, кто сейчас старше двадцати пяти лет, включая нас с тобой? — Саске начал злиться, но пока оставался внешне спокойным, — Тогда какой вообще смысл будет в раскрытие правды?

— Ну как, — немного растерялся Наруто, — чтобы потомки знали…

— Потомки? — хмуро переспросил Саске. — Для большинства потомков всё, что тогда произошло, будет не более чем грустной историей. Все мы знаем, что если на уроках в Академии кого-то и может затронуть рассказываемое учителем, то после всё это вылетает из головы со скоростью ветра, дующего в лицо при выходе из школы. Смысла в такой правде я не вижу.

Наруто вздохнул.

— Ты же знаешь, Итачи хотел, чтобы никто не узнал, чтобы честь вашего клана осталась незапятнанной.

— Итачи всегда многого хотел. Особенно от меня, — тихо произнёс Саске, а потом повысил голос, — Но если он планировал остаться навечно презираемым преступником, то ему следовало внимательнее относиться к своим половым связям. В данном случае выше желаний Итачи я ставлю благополучие Кезуки. Хотя бы потому, что он живой.

— Всё это, конечно, очень мило, — произнёс внезапно появившийся на пороге комнаты Какаши, — но сейчас есть гораздо более насущные проблемы.

— Что случилось? — спросил Саске.

— Сузуки Исао пытался бежать. Его поймали буквально через двадцать метров от камеры, где он содержался.

— И в чём проблема?

Хатаке внимательно посмотрел на Учиху.

— Проблема в том, что Анбу, проверенные, — он выделил это слово, не оставляя в нём сомнений, — Анбу, сами выпустили его.