Барышня и Мародёры (гет)

Вероника Моул ещё раз окинула взглядом подруг. Новость, которую она им сообщила, явно произвела на них сильное впечатление. Но если сёстры МакКиннон всё-таки обрадовались за неё, то Эванс выглядела растерянной. Вероника понадеялась, что её первая мысль была неверной, но почему тогда Лили не радуется за неё? Она оглядела гостиную. В основном, гриффиндорцы спокойно занимались своими делами и не обращали особого внимания на четырёх подружек.

— Значит, ты согласишься? — негромко промолвила Лили.

— Конечно, согласится! — воскликнула Марлин. Затем она придирчиво окинула взглядом Веронику и сказала: — Так, когда у тебя первое свидание?

Главная Староста произнесла это достаточно громко. Те ученики, которые были поблизости, принялись коситься на Моул, переглядываться и перешёптываться. Шепотки, словно круги на воде, разошлись по всей гостиной. «Так, — подумала Вероника, на этот раз не пряча вздох, — вот и ещё одна школьная сенсация».

— Сегодня вечером, после ужина. А что?

— Как «что»? — вскинула брови Лин. — Надо же подготовиться! А ну-ка, идём со мной!

Она схватила подругу за руку и деловито потащила к выходу из гостиной.

— Запоминай дорогу, пригодится, — приговаривала Марлин, волоча за собой Веронику, благо, значок Главной Старосты на её мантии неплохо отпугивал с дороги снующих туда-сюда учеников.

Наконец Марлин остановилась возле ярко-синей двери с бронзовым косяком и с гордостью указала на блестящую медную дверную табличку «Только для старост!».

— Вот! Сюда кто попало не заходит, так что запоминай пароль на этот год: «Горный водопад».

— А что это?

— Как «что»? Это ванная комната старост, для девушек!

Марлин открыла дверь и втолкнула туда подругу. С довольной улыбкой она наблюдала, как Вероника осматривается и восхищается. Да, было чем восхищаться. В комнате не было окон, но и обычных суровых факелов или свечей тоже не было. Казалось, светятся сами стены и пол. Узкая ворсистая ковровая дорожка вела прямо от двери вперёд, к четырём бронзовым, ярко начищенным умывальникам. Над каждым висело большущее зеркало с полочкой. Они размещались попарно, а в самом центре, словно королевский трон, стоял круглый пуфик, над которым прямо в воздухе висел трельяж. По углам были отгорожены довольно просторные закрытые кабинки, рядом с каждой стоял шкафчик. А по бокам дорожки — два больших мраморных бассейна со множеством кранов, Веронике показалось, что их было пять-шесть. «Зачем так много?» — удивилась про себя она, но спрашивать не стала, наверное, Лин расскажет сама, раз уж она её сюда привела. Вдоль бассейнов стояли лавки, на которых лежали пушистые полотенца разных цветов и размеров. На стенах висели картины, изображающие что-либо, связанное с водой: пышная ива, склонившаяся над гладью пруда (Вероника сразу вспомнила свой любимый уголок возле родного озера), морской прибой, несколько водопадов и, конечно же, русалки.

— Ну, как тебе? — спросила Лин.

— О, это великолепно! — пылко сказала Лес. — Но ты же не просто похвалиться привела меня сюда. А зачем?

— Твоё первое свидание, малышка Лес, должно стать незабываемым. И для тебя, и для твоего парня.

Вероника покраснела до корней волос.

— Ну, стоит ли так уж стараться, — в смущении забормотала она, — да и парень-то не совсем мой… пока, — быстро добавила она. — Может, ещё ничего не получится…

— А вот для этого я и пришла с тобой! — прерывая её, напористо сказала Марлин. — Надо сделать так, чтобы всё получилось. Ну, пусть даже и не с этим, как его, слизеринцем. Я покажу тебе несколько приёмов, как стать более красивой.

Она подтолкнула Веронику к пуфику возле трельяжа.

— Думаешь, я или другие старосты-девушки такие красивые от природы?

Лес села и кивнула. Она невольно вздохнула, разглядывая своё тройное отражение и сравнивая его с тремя Марлин. Та рассмеялась.

— Ну, в основном, конечно, да, — она поправила пышные локоны, — но не только. Кто-то больше, кто-то меньше, но мы все проводим здесь немало времени, прежде чем явиться, так сказать, на люди. Сейчас ты закроешь глаза, и я кое-что сделаю с твоим лицом и волосами. Совсем немного. Не волнуйся, это не долго и не больно. Потом ты посмотришь в зеркало, и, если тебе самой понравится, я поделюсь, как я это сделала. К следующему твоему свиданию ты сможешь готовиться уже сама. Нужные рецепты я дам, а сварить всё ты тоже сможешь сама…

Вероника закрыла глаза и слушала болтовню Марлин, ощущая лёгкие прикосновения то пальцев, то волшебной палочки, то чего-то пушистого, то чего-то влажного. Монолог прерывался короткими мелодичными магическими формулами, из которых Вероника выделяла лишь отдельные слоги.

— …Ну, вот как-то так, навскидку, — удовлетворённо сказала Марлин. — Любуйся!

Лес открыла глаза и посмотрела в зеркало. Нет, это не она! Сначала она поморгала — но лицо в зеркале, став растерянным, заморгало тоже.

…Вероника Моул, как только стала взрослеть, лет с тринадцати не питала иллюзий по поводу своей внешности. Даже сходство с прабабушкой Селестиной, которую, кстати сказать, девочка никогда не видела вживую, не утешало её. Хотя об этом сходстве говорили все старшие члены семьи во главе с непререкаемым авторитетом, дедушкой Арфангом. Сама же Вероника, сколько ни глядела на портрет в комнате деда, никак не могла понять, почему все так считают. По отдельности взятые черты, — овал лица, нос, лоб, подбородок, глаза, даже брови, — вроде бы, были такими же. Но, даже поставив зеркало рядом с портретом, Вероника не видела в своём отражении той гармонии, той благородной завершённости, которыми было преисполнено изображение. Картина была написана магловским художником, каким-то итальянцем, и, соответственно, не двигалась и не разговаривала, как волшебные портреты. Вероника ужасно жалела об этом, ведь она так много хотела бы узнать у прабабки…

…И вот сейчас, в «комнате красоты» девушек-старост, после действительно недолгих манипуляций Марлин, Веронике Моул казалось, что из зеркала на неё глядит юная Селестина Трэверс, ещё не ставшая миссис Лонгботтом.

— Ну, чего молчишь? — усмехнулась МакКиннон. — Дар речи потеряла?

— Ага, — сглотнув, кивнула Вероника. — Как тебе удалось… всё это?

— Ну, там подвела, тут подкрасила… — Марлин скромничала, но она была очень довольна, что её работу так высоко оценила подруга. — В принципе, если бы у меня было больше времени, можно было и получше сделать.

— Нет, нет, лучше не надо, — спохватилась Лес, — куда уж лучше, и так всё просто замечательно!

— Так тебе нравится?

— Очень!

— А парню твоему, как думаешь, понравится? По-моему, он тоже онемеет.

«О да, наверняка! — подумала Моул. — Мне бы так выглядеть, собираясь на свидание с Джеймсом, а так… Как бы Северус не вообразил невесть чего. И ведь отказываться нельзя, раз уж мы взялись изображать… пару».

— Ладно, пойдём, пусть остальные тоже полюбуются, — и тут Марлин подмигнула Веронике: — Особенно некоторые, считающие себя первыми красавицами Хогвартса.

…В Общей комнате Гриффиндора за столом Мародёров всё было как обычно: Люпин писал сочинение, Поттер уткнулся в газету «Квиддич Сегодня», а Блэк, лениво развалившись на диване, смешил всех желающих. Он отобрал у Петтигрю письмо, которое тот писал матери, и теперь с помощью волшебной палочки заставлял листок подпрыгивать над головой Питера, но так, чтобы тот не мог его достать. Питер раскраснелся и, пыхтя, старался изловить письмо. Гриффиндорцы, которые были поблизости, покатывались со смеху, Сириус был доволен.

Внезапно, привлечённый отодвинувшимся портретом, Сириус увидел, как в гостиную пробрались Марлин и Вероника. Блэк выпучил глаза и опустил палочку, позабыв про Петтигрю. Письмо спланировало тому прямо в руки. Питер сердито глянул на Сириуса, но тут же вместе со всеми заинтересовался, на что это он так уставился. Не увидев ничего особенного, все снова занялись своими делами. А Сириус дотянулся ногой до Джеймса и стал его толкать:

— Джим! Джим! Ты посмотри! Это у меня глюки, или Моул внезапно похорошела?

— Всё шутки шутишь, Сириус? — не отрываясь от экспертного анализа новейших моделей мётел, ухмыльнулся Поттер. — Если Леди Букашка похорошеет, это будет значить, что со дня на день случится конец света.

Но он всё-таки поднял взгляд, потому что друг продолжал его пинать.

— Оп-па… А это точно она? Чего это с ней стряслось?

…Лили и Алиса тем временем тоже изумлённо разглядывали новый облик Лес. Лин сияла гордостью, словно художник перед собственным шедевром.

— Ты просто преобразилась, Вероника! — восхитилась Алиса.

— Да, тебе так гораздо лучше, — кивнула Лили.

Вероника улыбнулась и с благодарностью посмотрела на Марлин:

— Это всё Лин, она действительно умелая волшебница!

— Ну, ещё бы! — отозвалась та и повысила голос: — Теперь твоё первое свидание, Лес, пройдёт отлично, и ты ещё больше понравишься своему парню.

Вероника зарделась:

— Ну, зачем ты так громко… Все же услышат.

— А пусть слышат! Ничего в этом нет зазорного! — и МакКиннон-старшая чуть не закричала: — Вероника Моул идёт на свидание!

Донельзя смутившись, Вероника упала на стул и спрятала лицо в ладонях. Поэтому она и не заметила, что эта «новая сенсация» произвела впечатление не только на её подруг.

* * *

Отправляясь на «свидание», Вероника Моул отчаянно волновалась. Конечно, любая девушка волнуется в такой ситуации, но если обычно девушку беспокоит, что она не произведёт приятное впечатление на парня, то тут всё было с точностью до наоборот. На подгибающихся от слабости ногах она дошла до той самой лестницы в совятню, которая в последнее время стала для неё просто знаковым местом.

Северус Снейп расслабленно сидел на ступеньке и скучающе поглядывал по сторонам. Вероника несмело подошла к нему и сказала:

— Привет, Северус.

Голос её был хриплым и заметно дрожал. Северус посмотрел на неё — и вскочил, заморгал, до предела расширив глаза.

— Эт-то ты?!

— Ага, это я.

Вероника глубоко вздохнула и села на ступеньку, прикрыв глаза, словно в изнеможении. Снейп смотрел на неё, не в силах отвести взгляд, и всего один вопрос бился у него в мозгу. Но он скорее откусил бы себе язык, чем задал его. Тем не менее, через пару секунд он всё-таки справился с собой, сел рядом с Вероникой и проговорил спокойно, чуть ли не безразлично:

— Ну, и зачем?

Девушка вздрогнула и принялась оправдываться:

— Это не я… Это Марлин сделала. Я не хотела, но и отказаться не смогла, я же должна была делать вид, что… у нас настоящее свидание.

— Ну, да… — Северус неосознанно пропустил между пальцами прядь своих немытых волос. — Мы должны делать вид.

Вероника наконец-то смогла успокоиться.

— Ладно, просто не обращай внимания, как я выгляжу. Я — это просто я, Вероника Моул, и у нас договорённость. Ты же сам предложил…

— …И ты не хотела произвести впечатление на меня? — всё же он не удержался и спросил об этом. Сухо и равнодушно, как только мог, но голос его всё-таки дрогнул на последнем слове.

— Конечно, нет! — пылко воскликнула она, всплеснув руками. Правда, в этот миг в её голове пронеслась мысль: «А может, всё-таки, хотела? Хоть чуть-чуть, хоть на полсекундочки?» И девушка тут же добавила: — Я же люблю Джеймса!

— Вспомнила? — не сдержался и съязвил Северус. — Конечно, Джеймс! Всё ради Джеймса Поттера. Все старания, все жертвы только ради «блистательного» Поттера!

— А ради кого?! — Вероника тоже рассердилась. — Ради тебя, что ли? Ты когда в зеркало последний раз смотрел? Как в твою немытую голову могла прийти мысль, что хоть какая-то девушка могла захотеть понравиться тебе? Ты же сам не желаешь и пальцем пошевелить, чтобы кому-то понравиться!

Сейчас эти двое совсем не были похожи на парочку, пришедшую на свидание. Слизеринец и гриффиндорка гневно отвернулись друг от друга. Но при этом они продолжали сидеть на одной ступеньке, а между мизинцами их рук, напряжённо упиравшихся в холодный камень, едва ли была и четверть дюйма. Наконец Северус глубоко вдохнул и с силой выдохнул. Так он успокаивался.

— …Разве я могу понравиться девочке… хоть какой-нибудь, даже если я приложу усилия, чтобы выглядеть получше?

Веронике в этой тихой фразе, словно сказанной самому себе, послышалась горечь.

— А ты пробовал? — так же тихо, но участливо отозвалась она.

Парень помолчал, а потом вдруг сказал:

— Ладно, на первый раз хватит, — и резко, упруго вскочил на ноги.

Вероника встала тоже, отряхнула подол мантии.

— На первый раз? А второй раз будет? — уточнила она.

— А он нужен, второй раз? — Северус угрюмо глянул на Веронику сверху вниз. — Я думаю, ни у тебя, ни у меня даже притвориться не получилось, что у нас какие-то отношения. Кстати, а Поттер обратил внимание на твоё… хм-м… преображение?

— Не знаю. Не уверена. Но Марлин про то, что я иду на свидание, говорила очень громко. Слишком громко. Он не мог не слышать.

— А про то, что свидание именно со мной, она говорила?

— Нет. Кажется, нет. А я только девочкам сказала. Я не стала орать твоё имя на всю гостиную.

— Значит, Мародёры ещё не знают о моём, так сказать, счастье, — задумчиво промолвил Снейп, глядя на действительно похорошевшую Моул. И решился: — Ладно. Второе свидание состоится. В эту субботу, вечером. Только, когда сейчас вернёшься, постарайся…

Парень чуть наклонился и принялся объяснять девушке, что ей нужно сделать, пару раз запнувшись и повторяя одно и тоже. Он понимал, что говорит что-то не так, но оправдывался мысленно, что хочет, чтобы она точно всё поняла. И отстранённо отмечал, что ему ничуть не неприятно стоять вот так, близко к Веронике, и чувствовать тонкий аромат от её волос, и видеть, как серьёзен взгляд её карих глаз в длинных и густых ресницах. Даже несмотря на то, что он любит совсем другую девушку. А что такого? Вероника тоже любит другого, однако согласилась изображать отношения с ним. И сейчас не шарахается от него, стоит совсем близко, слушает, кивает. «А всё-таки, интересно, — внезапно подумал Северус, — она действительно совсем-совсем не хотела мне понравиться?»