Белый, красный, черный (гет)

День -1

Час -8

— Сойдет и так, Тикки. Нам надо возвращаться немедленно.

Я прикладываю к боку ледяное полотенце, и боль заставляет меня поморщиться. Через мгновение, которое кажется мне бесконечным, холод, наконец, обезболивает громадный синяк, который украшает мои треснувшие ребра. Снег, который мне только что принесла Тикки, является как благом, так и проклятием.

— Сначала я должна перевязать твои раны, — выдыхает она, хлопоча.

— Мне не настолько плохо, мы… — бормочу я сквозь зубы.

— Я сказала: нет. В любом случае, я еще слишком слаба, чтобы трансформировать тебя. Не двигайся, меня беспокоит твоя щека.

Тонкий, но властный голос Тикки эхом отдается в пустом магазине, и я замолкаю. Моя квами занимается моими ожогами, не забывая время от времени откусывать печенье. На одеялах вокруг меня рассыпаны перевязки, бинты, обезболивающие и мази, которые они с Вайззом, должно быть, разыскали в соседней аптеке, пока я была без сознания. Также я замечаю несколько пакетов из отдела сэндвичей, и Тикки перехватывает мою гримасу отвращения.

— Тебе надо поесть, Маринетт. Ты не ужинала, а ночь обещает быть долгой.

От обезболивающих меня тошнит. Я предпочитаю ничего не отвечать, пока Тикки изучает мою раненую щеку. Она осторожно прикладывает влажный компресс с мазью, и стреляющая боль в ожоге тут же обостряется. Я закрываю глаза, дыхание перехватывает. Я подавляю очередной приступ нервных слез, но мою квами не обмануть.

— Маринетт? Поговори со мной, пожалуйста. День был тяжелым…

Глаза щиплет. Я сжимаю зубы и выравниваю дыхание, пока треснутые ребра не напомнили о себе. Поговорить о чем, в любом случае? Время поджимает. И я уже достаточно наплакалась в объятиях Черного Кота!

Черный Кот…

Я поворачиваю голову, чтобы вглядеться в конец пустого отдела. Черный Кот ушел, чтобы выпустить Плагга и восстановить силы. Тикки вздыхает, держа в лапках большую повязку.

— Маринетт, посмотри сюда, пожалуйста.

Я подчиняюсь, активируя наушник, который дал мне Вайзз. Перед левым глазом разворачивается фиолетовый фильтр, но к моему отчаянию, личная сеть Леди Вайфай по-прежнему бездействует. Наверное, Вайзз прав, подчеркивая, что существование наушника подтверждает, что Алья в порядке, но это меня почти не успокаивает. Она едва избежала взрыва. До того, как я потеряла сознание под ударами Изгнанника, я точно видела, что она ранена, возможно, серьезно.

— Посиди спокойно еще минутку, — шепчет Тикки.

Дрожа, я позволяю ей перевязать мою обожженную щеку.

— В городе тихо, пожары укрощены, Маринетт. Это, конечно, хороший знак. На данный момент ты ничего не можешь сделать. Запасись терпением.

Обычно она торопится проглотить печенье, и я подозреваю, что она нарочно тянет время, чтобы не дать мне слишком скоро снова стать Ледибаг. Сбитая с толку, я покорно не двигаюсь, пока она закрепляет повязку. Когда она, наконец, отступает, я настойчиво протягиваю ей другое печенье.

— Остальные по-прежнему сражаются с Изгнанником. Если мы не поторопимся, Черный Кот вернется туда без меня.

— Я бы удивилась, это не в стиле Плагга. Слишком опасно было бы разделять вас снова.

Тикки отвергает печенье и склоняется над царапиной на моей руке. Она уже занялась моим левым запястьем и обернула его эластичным бинтом, чтобы зафиксировать вывих.

— Плагг должен был предвидеть безрассудство Черного Кота: он не позволит своему Носителю снова трансформироваться, пока Ледибаг не будет работоспособна. А твое предыдущее Чудесное Исцеление уничтожило мои резервы, мне необходимо еще двадцать минут.

— Но…

— И мы обе знаем, что ты не в состоянии сражаться, и не только из-за ран, Маринетт, — она смотрит одновременно сурово и с сожалением. — Эта торопливость не похожа на тебя, моя Ледибаг. Пожалуйста, объясни.

Возражения умирают у меня на губах, одно за другим. Тикки молча возвращается к перевязкам. Я съеживаюсь, растерянная. Я не могу перестать думать о взгляде, который бросил на меня Черный Кот, прежде чем исчезнуть.

«Прости, моя Леди».

— Я… Я видела, как он теперь на меня смотрит, Тикки, — наконец, глухо бормочу я. — Черный Кот вел себя, как… как…

Я не умею выразить то, что меня беспокоит, но хотела бы забыть это любой ценой. Тикки снова попадает в точку:

— …Как с Маринетт?

— Как с гражданской, — уточняю я. — Как с кем-то, кого надо защищать.

— И? Это плохо?

Глядя в большие ясные вопрошающие глаза Тикки, я уже ни в чем не уверена. С тяжелым чувством я опускаю веки. Мне кажется, я еще чувствую объятие Черного Кота: когда я цеплялась за него с энергией отчаяния, он, напротив, был необычайно осторожен, словно я фарфоровая. Ничего общего с объятием сегодня во дворе Мастера Фу — таким крепким, что у меня перехватило дыхание.

Я вглядываюсь в конец отдела в надежде увидеть, как он снова появляется, улыбающийся и готовый вернуться в бой. Меня преследует его поведение перед тем, как он исчез. Он, кто всегда был таким веселым и уверенным, он вдруг показался… нерешительным. Сдержанным. Связано ли это с Маринетт? Снова и снова я роюсь в воспоминаниях: вне наших миссий и его бахвальств, не вел ли он себя так порой и с Ледибаг? Я ведь просто зацикливаюсь на незначительных деталях теперь, когда он раскрыл меня?

Теперь, когда он сказал, что любит меня…

Я топчусь на месте, когда время еще никогда не было столь драгоценно. Когда у меня в последний раз было столько сомнений? В эпоху Каменного Сердца, нашей первой акумы?

— Я не справлюсь, Тикки. У меня не выходит.

Она права, тормозя меня. Всё сталкивается в моей голове…

Алья. Мои акуманизированные друзья. Мастер Фу, Изгнанник, Бражник. Париж в огне, опустошенные улицы, Адриан. Мои родители — невредимые, раненые? — которые наверняка с ума сходят из-за меня.

И Черный Кот. Черный Кот вернулся. Черный Кот, который отныне всё про меня знает…

— Мне надо сосредоточиться, и у меня не выходит!

Я уже не знаю, что чувствую, и у меня не получается это скрыть. Если бы Черный Кот был здесь, что бы он подумал? Маринетт и ее нерешительности не место здесь — ни между нами, ни в эпицентре сражения, которое нас ожидает.

— Маринетт, успокойся и посмотри на меня, пожалуйста.

Я неохотно подчиняюсь. Раненую щеку теперь, когда она перевязана, дергает меньше, однако мои глаза продолжают наполняться слезами: я нетерпеливо их вытираю. Тикки зависает вровень со мной и с серьезным видом шепчет:

— Ситуация критическая, это правда. Вайзз всё мне рассказал: пытаясь уберечь город, ты около часа удерживала Мастера Фу в одиночку. Потом ты справлялась, как могла, с акуманизированными и махинациями Бражника. Ты встала между Рипост и Мастером Фу, ты едва не потеряла Алью, когда ее контролировал Бражник… Всё это без Черного Кота, без другого Носителя — Звезды или Армилляра — рядом. На памяти квами еще ни с одной столь юной Носительницей Света не случалось подобного.

Эти слова — Звезда, Армилляр, Носительница Света — напоминают мне о разговорах с Мастером Фу, и я чувствую, что бледнею: когда Хранитель по-прежнему в смертельной опасности, я даже не подумала спросить свою квами, как она справлялась с ситуацией. Разве Мастер Фу не является для нее давним другом? Если не родителем?

— Тикки, мне жаль, ты, должно быть…

Она поднимает лапку, требуя тишины.

— Я предпочла бы, чтобы подобные трудности возникли позже, когда ты была бы старше, опытнее… Но Судьба решила иначе, и ничего не поделаешь.

Она приближается и садится на мою протянутую ладонь.

— Конечно, ты справляешься, Маринетт, — с нежностью произносит она. — Всегда справлялась. На этот раз Судьба была сурова, но ты сделала всё, что могла. Теперь Черный Кот вернулся. С ним всё устроится, я уверена. Сосредоточься на этом.

Я колеблюсь, потом молча киваю. Тикки смеется своим особым хрустальным смехом — легким и необычным, почти волшебным, — и всё вдруг кажется более ясным. Я чувствую себя глупой из-за того, что волновалась о том, как Черный Кот воспринимает меня теперь, когда он знает. Тем не менее на что он, уже готовый принимать на себя удары ради Ледибаг, пойдет ради Маринетт?

Нет, бесполезно пережевывать одно и то же. Он вернулся, это главное. Нам надо просто поговорить. Я не хочу, чтобы он беспокоился или подвергался ненужной опасности ради меня…

Ну же, успокойся!

— Ты права, Тикки, это… глупо. Неважно, кто мы или что чувствуем друг к другу, это не должно приниматься во внимание. Надеюсь, Черный Кот поймет это…

— О, Маринетт! Совсем наоборот. То, что вы чувствуете друг к другу — самое главное, — Тикки склоняет голову и легко примирительно улыбается. — С тех пор, как были связаны две Звезды, их Носители тоже стали связанными, будь они незнакомцами, друзьями или партнерами в реальной жизни. С этой связью приходило беспокойство и желание защитить друг друга, даже когда тайна личности оставалась нетронутой.

Ее аура озаряется неожиданным теплом.

— Черный Кот знает, он изменил взгляд на тебя, и это нормально. Но ваш тандем должен функционировать через доверие и взаимопомощь, а не самопожертвование. Однако, как немалое число его предшественников, он готов отдать всё, чтобы защитить тех, кто ему дорог, и он сделает то, что посчитает правильным. Твои опасения не являются слабостью: сделай их силой, покажи ему, что Маринетт и Ледибаг — одна и та же личность, героиня в маске или без. И я уверена, он будет реагировать соответственно.

Ее безмятежное и веселое поведение почти заразительно. Я удивленно смотрю на нее, горло сдавливает уже не так сильно.

— Ты говорила с ним всего один раз… А у меня впечатление, что ты уже знаешь его лучше всех.

Тикки скромно кивает:

— Я располагаю несколькими тысячелетиями знания человеческой психологии. Я знаю, как работают Плагг и его Избранные, и вы не первые Носители, которых мы сопровождаем. Что касается тебя, Маринетт, будь снисходительна к себе: у всех Носителей Света бывали моменты сомнений и переосмысления. Это даже залог их компетентности, поверь мне!

Она хватает бутерброд и властно сует его мне в руки. Пока я заставляю себя откусить несколько кусков, она мягко поднимает мою одежду и отодвигает салфетку, пропитанную растаявшим снегом. Внимательно изучает синяк, украшающий мой левый бок.

— Больше ничего не поделаешь. Костюм смягчит твою боль и силу ударов, но, когда будешь сражаться, постарайся, насколько возможно, защищать эту сторону.

Она возвращается к своему печенью и, наконец, заканчивает с ним, после чего принимается за второе. Я подозреваю, она запасается в преддверии предстоящей битвы. Несмотря на эту тревожную перспективу, мои губы жжет вопрос:

— Значит, прежде Ледибаг и Черный Кот… Я хочу сказать, «Носители Звезды», они иногда раскрывали друг другу свои личности?

— Конечно, — щебечет она между двумя глотками. — Некоторым нравилось сохранять тайну — обычно к этому склонны Носители Тени. Но в итоге почти всегда узнавали друг друга. Часто по практичным причинам, иногда по чистейшей случайности. С другой стороны, Носители Армилляров обладали такой же связью.

— Но ведь это было одним из первых правил, которым ты меня научила: никогда не раскрывать свою личность, даже Черному Коту. Почему сейчас надо делать из этого тайну?

Взгляд Тикки мрачнеет:

— Мы так действуем не больше двух веков. В масштабе жизни квами, очень недолго. Мастер Фу потребовал этого от нас после того, как были… инциденты среди Избранных. Между Носителями всегда происходила путаница, некоторые помыкали более молодыми или теми, кто был более низкого происхождения. С точки зрения Мастера Фу анонимность ставила всех в равные условия, и он не так уж ошибался…

Она прерывает рассказ и настойчиво смотрит на меня. После короткой секунды колебания я подчеркнуто откусываю от бутерброда. Она одобрительно кивает.

— Мастер Фу посчитал необходимым установить это новое правило по крайней мере для Носителей, которые еще не были взрослыми и независимыми. Он просто хотел не дать вам повторить старые ошибки. И одновременно он хотел защитить нас — своих Звезд и Армилляров. Мы…

Тикки вдруг передергивается. Ее расширившиеся глаза затуманиваются и обращаются к потолку магазина:

— Вместо того чтобы рычать в углу, спустись, пожалуйста.

Только тишина отвечает ей. Я недоуменно всматриваюсь в погруженные в полумрак стеллажи. Тикки покидает одеяло, ее полет становится более нервным.

— Спускайся, — раздраженно повторяет она. — В том, что касается нас, нет больше смысла хранить тайны.

Тогда из-за края самой высокой полки появляется маленькая черная голова. Два зеленых глаза обвиняюще сверкают в полумраке.

— Это решать не одной тебе.

Я рефлекторно съежилась, особенно остро чувствуя отсутствие маски, но Плагг не обращает на меня внимания. Защитный инстинкт или чистое совпадение, но Тикки располагается между ним и мной, по-прежнему держа в лапках печенье.

— Если я превышаю свои полномочия наставника, мне на это должен указать Армилляр Щит. Не так ли, Вайзз?

Намеренно вопросительный и повышенный голос Тикки несколько мгновений эхом раздается в пустоте, а потом смущенный квами-черепаха в свою очередь появляется с полки.

— Прости. Мы не хотели быть нескромными. Мы только что пришли.

— Знаю, — мягче произносит Тикки. — Но, учитывая ситуацию, я предпочитаю, чтобы отныне мы раскрыли карты перед нашими Носителями.

Вайзз вздрагивает и бросает вопросительный взгляд на Плагга, который ограничивается тем, что беспечно устраивается на краю стеллажа, свесив хвост в пустоту.

— Мы не можем так продолжать, пока Мастер Фу в опасности, — продолжает Тикки. — Вайзз, я знаю, ты меня понимаешь.

Тот кивает. Игнорируя нетерпеливое рычание Плагга, он подлетает к нам и мягко садится на угол одеяла с усталым видом.

— Мне так жаль, — повторяет мне Вайзз. — Всё это моя вина.

Он держит в лапках фиолетовую пластинку, которая мягко мигает — наушник, созданный Леди Вайфай, идентичный моему. Сердце сжимается, когда я понимаю, что Вайзз, должно быть, с не меньшей тревогой и нетерпением ждет возвращения сети.

— Но я вам еще не говорил, что мы нашли Нууру. Он осознает, что делает Бражник. И он точно действует против воли.

Между тремя квами воцаряется давящая тишина. Заботливая Тикки устраивается рядом с товарищем. Маленькая истощенная фигурка Вайзза светлеет.

— Бражник вошел в контакт с Фу. А, значит, Фу заметил Нууру. Я даже думаю, что наш мастер с ним говорил… Я почувствовал через мой Камень Чудес его радость и облегчение.

Розовый ореол Тикки становится ярче под влиянием надежды. С высоты своей этажерки Плагг разглядывает нас с высокомерным видом, его хвост, наконец, замер, выдавая его интерес к разговору. Пока Вайзз смотрит в пустоту, растроганное выражение его лица окрашивается грустью.

— А потом я почувствовал страх Фу, его гнев, когда Бражник провоцировал его. Я почувствовал его… его отчаяние, его ненависть, когда он… когда он понял, что он не справится. Я должен был быть с ним! В трансформации он смог бы сопротивляться акуманизации!

Голос Вайзза прерывается, а потом, дрожа, продолжает:

— Он… Он оттолкнул меня. Он не прогнал меня, а просто закрыл свой разум, он разрезал браслет, который держал его Камень Чудес, а потом… потом… Больше ничего!

Я не осмеливаюсь задавать вопросы, настолько он выглядит потрясенным. Я уже замечала, что Вайзза и Мастера Фу объединяет более сильная связь, чем всё, что я могла вообразить — настоящий симбиоз: зачастую им не нужно было обмениваться ни словом, ни взглядом. Возможно, это связано с магией Камня Чудес и необычайным долголетием Хранителя…

Спустя несколько долгих секунд тяжелого молчания Тикки осторожно касается Вайзза. Он дергается, будто удивившись обнаружить ее рядом с собой.

— Я… Я больше ничего от него не слышу. Ничего не чувствую. Я уже не знаю, что делать. Я… Я совсем один, — шепчет он так, словно это вызывало у него невыносимую тревогу. — Я так давно этого не испытывал! И это моя вина!

Тикки жестом останавливает его:

— Фу разорвал связь, и это сделало тебя уязвимым, но если бы ты остался с ним, могло бы быть еще хуже. Он сделал это, чтобы защитить тебя, — выдохнула она. — Ты ни в чем не виноват.

— Это его выбор, Вайзз. Прими его.

Резкое высказывание Плагга падает, словно нож гильотины. Его зеленый взгляд из полумрака становится пронзительным, как никогда.

— Один плененный Армилляр и один, канувший в Лету — уже вполне достаточно. Он отстранил тебя, потому что хотел, чтобы ты передал нам как можно больше информации, чтобы ты направлял его Избранных, когда он уже не сможет. Он действовал как настоящий Хранитель. Оправдай его доверие, веди себя как достойный Армилляр Щит, и помоги нам уладить ситуацию.

Изумрудная аура Вайзза мигает, пока он мужественно выдерживает взгляд Плагга.

— Но он меня больше не слушает, он меня даже не узнает, — растерянно восклицает он. — Так что же делать? Мы… Мы ведь не будем действовать как Бражник и его воительница?

Мне вспоминается атака Рипост, заставляя вздрогнуть от ужаса. Я испуганно жду удивленной или вопросительной реакции у Плагга или Тикки, однако они остаются невозмутимы. Полагаю, пока я была без сознания, а мои раны обрабатывались, они могли каждый по очереди обменяться с Вайззом новостями о последних событиях на Марсовом Поле. И о попытке убийства, совершенной Рипост, которой манипулировал Бражник.

Плагг вроде как размышляет несколько мгновений, а потом покорно закрывает глаза:

— Если наш Хранитель напрямую заражен акумой и если энергия, которую он из этого извлек, свела его с ума… Тогда да, да будет так.

Вайзз тревожно вздыхает и ищет поддержки у Тикки, которая в свою очередь опускает взгляд.

— Нам не хватает времени и средств, — неохотно шепчет она. — И на нас рассчитывает весь город, но… Но, Плагг! Может быть, есть другое решение?

— Да, наверняка есть!

Трое квами переключают внимание на меня. Я пробормотала это, не подумав. На меня, наконец, подействовали обезболивающие? Больные ребра успокаиваются, а мысли вдруг проясняются. Моя убежденность усиливается.

— Мастер Фу уже не является собой, но остается нашим Хранителем. Наверняка можно сделать что-то еще, кроме как… устранить его!

— Не обманывайся, Носительница, — шипит Плагг со своего нашеста. — Он мог убить моего Носителя своими взрывами. Он угрожал Тикки, угрожая тебе, Ледибаг, и, если бы не вмешались солдаты Бражника, вас бы здесь уже не было — ни того, ни другого. Мастер Фу исчез, его место занял Изгнанник, и он неконтролируем. Его невозможно образумить.

Я лихорадочно размышляю, ища аргументы. На мой взгляд, намерения Изгнанника не так уж ясны…

— Изгнанник мог забрать мой Камень Чудес несколько раз, — говорю я, — но словно колебался. Или скорее, словно хотел напугать Бражника, чтобы вынудить его показаться.

— Пусть. А бомба? Он заманил моего Носителя в ловушку. Он использовал меня как приманку, чтобы уничтожить его, и у него почти получилось!

Я чувствую, как бледнею — об этом тоже Черный Кот должен будет рассказать мне подробно! Но пока я усилием воли заставляю себя сохранять хладнокровие и притвориться, будто знаю, о чем он говорит.

— Наверняка это было дело рук Бражника, а не воля Мастера Фу, — возражаю я. — Я видела, как наш Хранитель убегал и боролся сразу после трансформации. Вначале были моменты, когда Бражник контролировал Изгнанника. Возможно даже, именно такая ловушка возмутила Мастера Фу настолько, что заставила всё взять в свои руки. Вайзз тоже это видел.

Я ищу взглядом квами-черепаху, который яростно кивает на мои слова. Хвост Плагга снова начинает нетерпеливо хлестать воздух.

— Вайзз абсолютно пристрастен в этой истории. А ты, Носительница, выдаешь желаемое за действительное, чтобы не смотреть правде в глаза, — ожесточенно ворчит он. — Неважно, Мастер Фу отныне Изгнанник. С ним придется сражаться, и на поле битвы уже не будет места полумерам. С твоей слепотой девочки-идеалистки мы обречены на поражение!

Я каменею, задетая за живое. Хотя Плагг — друг моего напарника, его напыщенный тон и презрение начинают серьезно действовать мне на нервы.

— А я нахожу, что ты больно быстро свыкся с мыслью об убийстве собственного Хранителя, даже не рассматривая других возможностей!

Плагг рычит, упираясь в край этажерки. Я попала в точку.

— Ты не имеешь ни малейшего представления о том, что нас связывает с нашим Хранителем. Но я, чтобы защитить моих братьев и сестер, как и моего Носителя, я сделаю необходимое! Так что следи за языком, Носительница. Без нас, без наших сил, ты ничто!

— Неважно, Плагг, поскольку в итоге нам — Ледибаг и Черному Коту — сражаться и решать! И мой напарник не убийца, не больше, чем я, и ты это знаешь!

В боках стреляет болью. Мне приходится заставлять себя не съеживаться, сложившись пополам от боли. Мой голос прерывается, но я держусь.

— Нам удалось остановить Изгнанника один раз, получится и во второй. И тогда мы сможем определить, как привести его в разум. Мы объединим наши силы с рекрутами Бражника и сразимся! Мы спасем Мастера Фу!

Вайзз утверждал, что раньше Мотылек работал ради общего блага вместе с Божьей Коровкой. Сегодня я получила опыт такого сотрудничества — даже короткий, даже запятнанный попыткой убийства, совершенной Рипост, — и мысль о том, чтобы вовлечь их в сражение по-прежнему ужасает меня. Однако я не могу не признать: акуманизированные — драгоценные союзники, изобретательные и способные защитить себя.

Я цепляюсь за мысль, что союз еще возможен, что это правильный выбор. Что, возможно, это тот тип ироничной ситуации, которая вызвала бы улыбку у Мастера Фу.

Я надеюсь, что не ошибаюсь. Надеюсь…

— Мне надо поговорить об этом с Черным Котом. Уверена, он согласится. И вместе мы найдем решение.

Черный Кот. Мой напарник!

Поморщившись, я с трудом поднимаюсь, устав от необходимости выворачивать шею, чтобы ответить Плаггу. И понимаю, что ни один из квами уже давно не шевелился. Я бросаю быстрый взгляд на Вайзза, который стал немного ярче. Тикки рядом с ним дарит мне полную гордости сияющую улыбку. Она проглатывает остаток печенья и подлетает ко мне, прижавшись к здоровой щеке.

— Ты вернулась. Браво, моя Ледибаг.

— У меня отличная советчица. У нее, кажется, тысячелетия практики.

Вместо смеха она издает мягкое жужжание, которое я крайне редко слышала от нее. Почти мурлыканье. Это… успокаивает. Я закрываю глаза и позволяю этому чудному звуку проникнуть в меня, умиротворить.

— Всё лишь начинается, — еще мягче щебечет она, словно извиняясь. — Держись, даже когда будешь в трансформации и меня не будет рядом.

— Ты всегда будешь со мной. И я сделаю всё, что смогу. Обещаю.

— Я в этом уверена.

Мы обе поднимаем головы к Плаггу, который не сдвинулся со своего насеста. У него как никогда насупленный вид, и это вызывает у меня глубокое удовлетворение.

— Я хотела бы поговорить с Черным Котом, — мягче повторяю я. — Где он?

— Как всегда — не там, где должен быть, — отвечает он. — Хотел бы я, чтобы он тебя слышал. Он без конца изводит себя из-за тебя, это вернуло бы ему мозги на место. Ты действительно Носительница Света — в маске или без.

Я приподнимаю брови. Если бы он не разговаривал со мной так презрительно несколько минут назад, я могла бы принять это за… комплимент.

— Плагг. Раны Маринетт перевязаны, и больше нельзя ждать. Иди за своим Носителем.

От более степенного и чуточку резкого обращения Тикки черный квами сгруппировывается на краю стеллажа, словно котенок, подстерегающий добычу.

— Нет.

— Время тайн закончилось, — повторяет Тикки, словно такая формулировка имела ритуальную или даже символическую ценность. — Я понимаю, что твой Носитель хочет остаться анонимным, но нам надо поговорить всем вместе о том, что будет дальше. Ты должен убедить его показаться.

— Он в этом не один, Тикки. Я тоже отказываюсь.

— О чем ты?

Вместо ответа Плагг, наконец, спускается со своего насеста и останавливается на уровне Тикки. Его изумрудные глаза становятся холодными, почти металлическими.

— Византия. Монреаль. Токио.

Я хмурюсь, сбитая с толку.

Пораженная Тикки резко поворачивается.

— Нет! Мастер Фу не позволил бы…

— И тем не менее. Случайность, возможно. Но мой Носитель категоричен, и его аргументы справедливы. Уже были прецеденты во время их прошлых сражений, и мы не можем рисковать. Не этой ночью.

— Это невозможно, Плагг. Ты…

— Я не могу тебе лгать. Не в этом, не после Токио. Ты знаешь это не хуже меня.

Вибриссы Плагга опускаются, изумрудные глаза суживаются — от горя, от угрызений совести? — и я вдруг снова вижу онемевшего от горя квами, с которым Тикки танцевала тот странный ностальгический танец у Мастера Фу.

— Пожалуйста, послушай меня, — тихо ворчит он. — Ради их общего блага… И ради твоего тоже.

Плагг и Тикки по очереди бросают быстрый взгляд в мою сторону. Аура и полет Тикки, становятся дрожащими, и черный квами со смирившимся видом быстро опускает веки.

— Она не должна знать, — шепчет он. — Так будет лучше.

Тикки колеблется. Наконец, приближается к Плаггу и непринужденно прикасается своим лбом к его, тоже закрыв глаза. Плагг вздрагивает, но не отступает. Зато я делаю несколько шагов назад и отворачиваюсь. У меня возникает странная уверенность, что это простое соприкосновение для них, по меньшей мере, настолько же драгоценно и лично, как танец под снегом.

— Я тебе верю, — выдыхает она. — Вчера, сегодня, завтра. Как всегда и навсегда.

Краем глаза я вижу, как Плагг вздрагивает от этого шепота. Он мурлычет, а она эхом издает легкое, едва различимое жужжание.

— Передай Черному Коту наш разговор насчет Мастера Фу. Когда он снова трансформируется, мы ждем его здесь. Я буду их направлять.

Плагг не двигается. Когда Тикки снова начинает говорить, ее голос уже не безучастный, а хриплый от слез:

— А теперь уходи!

Плагг тут же исчезает сквозь стеллаж, и Вайзз, поколебавшись, следует за ним. Тикки долго остается неподвижной, прежде чем берет третье печенье, которое принимается без энтузиазма грызть. Встретив мой потерянный взгляд, она слегка улыбается мне.

— В последний раз, Маринетт: ешь.

Растерянная, я сажусь и заканчиваю бутерброд. Я прекрасно поняла, что тема серьезная и даже запретная, но все-таки задаю вопрос, который настойчиво витает между нами.

— Монреаль… И Токио? Что Плагг имел в виду?

После долгого молчания Тикки начинает отрешенно говорить:

— Тандемы Носителей Звезд всегда начинались под печатью тайны, но редко кто поддерживал ее всю жизнь. Для большинства из них раскрытие укрепляло связь, и не только в качестве Носителей. Их симбиоз мог проявляться и в обычном мире: в виде дружбы или общей цели. Для некоторых он даже стал жизнью в паре и созданием семьи…

На короткое мгновение она становится мечтательной, почти растроганной, когда вскользь упоминает моих предшественников. Но ее улыбка быстро гаснет.

— Византия, Монреаль и Токио. Три города, в которых мы с Плаггом когда-то сопровождали Носителей. Три тандема, все разные в своей динамике, происхождении и поставленных целях. Но похожие по связи, объединявшей их… Сильные и надежные тандемы до того дня, когда они узнали друг про друга. Один из тандемов открылся по взаимному желанию, другой — из-за несчастного случая. Третий из-за сражения с заклятым врагом, который разгадал их секрет.

— Токио?

Я припоминаю тон Плагга, более мрачный и нерешительный при упоминании этого города. Тикки молча кивает и откладывает печенье. Чувствуя ее уныние, я складываю ладони чашей, и она со вздохом садится туда.

— Были и другие неудачи, но эти три города… Они стали для нас, квами, своего рода кодом. Кодом, чтобы напомнить: порой незнание — лучшая защита для Носителей.

— Другие… неудачи?

У меня пересыхает в горле. Тикки снова кивает.

— Эти три тандема потеряли симбиоз, когда раскрыли личности друг друга. Были ли тому причиной их этнос, социальный статус, соперничество в гражданском мире или даже религия, правда оказывалась слишком тяжелой, чтобы ее принять, или слишком дестабилизирующей в тогдашних условиях. Носители Звезды не сумели вернуть равновесие вовремя, и в ситуации кризиса, возможно, именно это вызвало их гибель.

Тикки мотает головой.

— Плагг считает, что знание правды может привести вас к такой катастрофе. Вы действительно еще очень юны. А даже среди взрослых тандемов некоторые так и не обрели вновь свой симбиоз…

Я молчу, осмысляя, наконец, то, что Черный Кот может остаться неизвестным, когда сам уже знает мою личность. Странным образом я испытываю от этого смесь облегчения и разочарования. Непримиримый — опасающийся — взгляд Плагга всё еще давит на меня, и меня вдруг охватывает мятежное чувство, как в квартире Мастера Фу недавно.

— Но как Плагг может быть столь категоричен? Он меня даже не знает!

Тикки долго молчит. После чего добавляет, словно в заключение:

— Я вижу только одну причину для поведения Плагга и его Носителя: ты знаешь Черного Кота в своей повседневной жизни.

Она с покорным видом садится на покрывала.

— Вероятно, ты даже знаешь Черного Кота достаточно хорошо, чтобы они боялись, что во время сражения ты можешь утерять здравое мышление. Они лишь хотят защитить нас, Маринетт, и я доверяю Плаггу. А ты достаточно доверяешь Черному Коту, чтобы согласиться оставаться в неведении?

Я в недоумении не знаю, что ответить.

И именно в этот момент мой наушник начинает звенеть.

Mercury — Sleeping at Last (“Chat Noir’s Theme”): https://youtu.be/YJsF7sHpaPs

День -1

Час -8

I know the further I go

The harder I try, only keeps my eyes closed

And somehow I’ve fallen in love

With this middle ground at the cost of my soul

— Эм… Это Черный Кот?

Резкая тишина отвечает на мое приветствие. За ней следует поток криков в наушнике:

— Черный Кот? Настоящий Черный Кот?!

— Эй, Черный Кот только что присоединился к каналу для обсуждения!

— Черный Кот, счастлива тебя, наконец, слышать!

— Спасибо за Алью! Спасибо!

— Черный Кот, где Ледибаг? В твоих интересах хорошо позаботиться о ней!

— Замолчите и дайте ему сказать!

Я морщусь, когда резкий и легко узнаваемый голос Рипост перекрикивает все остальные. Спокойствие понемногу возвращается, но в какофонии возбужденных восклицаний я, кажется, узнаю радостный голос Нино и немного хриплый голос Альи, и даже пронзительный саркастичный голос Хлои.

— Я думал, мы исключили Рипост из нашего чата? — добавляет кто-то нервно.

Смотри-ка… Это Ким?

— Мы не будем снова поднимать этот вопрос, Разлучник, — отвечает Алья, сама того не зная, подтверждая мою гипотезу. — Бражник дал Рипост неверную информацию, и она действовала, считая, что так лучше. Точка.

— Я настаиваю, что в наших рядах убийца, и это отстой, — упрямо говорит Ким.

— А я напоминаю тебе, что ты никогда не блистал талантами стратега, — бросает новый голос, тоже знакомый. — Так что воздержись от поспешных суждений, Ким. Добро пожаловать, Черный Кот. Приношу извинения за наш непрофессионализм.

Я сосредотачиваюсь, хмурясь. На знакомый голос, наконец, накладывается серьезное лицо, блестящие за большими очками глаза… И галстук-бабочка в качестве завершения.

— Это… Это ты, Геймер?

У меня едва не сорвалось имя Макса, моего одноклассника, но я вовремя поправился. Тот отвечает с энтузиазмом, явно приятно удивленный, что я узнал его.

— Да, Черный Кот. Если тебе сложно следить за нами, активируй экран своего наушника, будет понятнее.

Я осторожно касаюсь единственной кнопки на моем наушнике. Перед левым глазом появляется фиолетовый фильтр. Макс снова начинает говорить, и в углу импровизированно экрана мигают буквы «ГМР». «Геймер»?

— Ледибаг присоединится к нам?

В ритме подавленного голоса Альи мерцают буквы «ЛВФ».

— Черный Кот, это Леди Вайфай! Пожалуйста, скажи ей, что я в порядке и что мне жаль: наверное, Бражник овладел мной, я ничего не контролировала! И спасибо тоже! Спасибо, что спас меня! И…

На экране зажигается «РИП». Рипост?

— Вайфай, хватит монополизировать канал, нам есть чем заняться, помимо обмена банальностями.

— Это не банальности, это супер важно! Черный Кот, как она? И ты, как ты?

Псевдонимы на экране перестают мигать, и воцаряется тишина. Всё еще потрясенный, я понимаю, что они ждут моего ответа.

— Ледибаг в порядке, и я тоже. А с вашей стороны? Кажется, всё спокойно.

Алья облегченно вздыхает, готовая продолжить. Макс-Геймер подчеркнуто перебивает ее, и она не настаивает:

— Нам удалось нейтрализовать Изгнанника на какое-то время. К счастью, Пикселятор активировал силу, очень похожую на ту, что была во время его первой акуманизации, и смог запереть его в параллельном мире. Всё под контролем.

— Бражник молчит с вашего ухода, — добавляет Рипост. — Нам больше не удается связаться с ним. Думаю, он тоже ждет вашего возвращения.

За репликой Рипост следует мертвая тишина.

— Я узнал, что ты пыталась сделать, Рипост, и в каких условиях. Ты… Ты в порядке?

Вайзз рассказал мне — с понятной обидой — о ее попытке убийства. Но Алья и Макс утверждают, что Рипост стала жертвой лжи Бражника, и я готов им верить. Для подготовки к турниру по фехтованию я долго изучал технику клана Цуруги, и его наследница Кагами, она же Рипост, показала себя сильным, достойным и принципиальным воином. Если она пыталась убить Изгнанника, значит, она была убеждена, что это единственная возможность спасти остальных.

Спустя несколько секунд молчания Рипост отвечает тише, словно защищаясь:

— Я сделала это без радости в сердце, Черный Кот, и надеюсь, вы сможете предложить лучшую альтернативу. Но… спасибо за внимание.

Элегантный способ признать, что чувствуешь неловкость, при этом не теряя лица. Полагаю, типично для ее воспитания.

— Э… Окей, — заключает Алья после долгого молчания. — Черный Кот, мы ждем только вас двоих, чтобы возобновить военные действия. Как думаешь, вы еще долго?

Коммуникационная сеть была создана Леди Вайфай, но она всё же зависит от энергии, даруемой Бражником, который, возможно, исподтишка подслушивает нас. И я нарочно говорю неопределенно, поскольку нельзя давать ему еще больше информации, чем у него уже есть.

— Сложно сказать… Еще тридцать минут, возможно.

— Хорошо, хорошо, — говорит Баблер, и на экране мигают его инициалы «БЛР». — Мы понимаем, что ты не хочешь говорить нам больше. Учитывая Бражника, который может подслушивать, и всё такое. Но… Лично я хочу сказать ему пару слов, этому мерзавцу! В общем, Бражник, если ты меня слышишь, я требую твоих объяснений по поводу взятия заложника на Марсовом Поле!

— О, Нино! Я тронута, но, пожалуйста, смени пластинку, — раздраженно ворчит Леди Вайфай.

В эфире раздается несколько саркастичных смешков, и неуютная атмосфера, наконец, исчезает. Я горько улыбаюсь. Попытаться превратить в шутку самую мрачную ситуацию — это Нино, как он есть.

— Ледибаг объяснила нам, что Изгнанник изначально был вашим другом. Мы разработали план, чтобы успокоить его, не слишком ему навредив, но сначала надо улучшить несколько параметров с Пикселятором и Рисовальщиком, — объявляет Макс. — Будет готово через полчаса. Встречаемся на Марсовом Поле.

Несколько согласных восклицаний приветствуют его заявление. С каждым мгновением я немного больше осознаю, насколько их организация — с поразительной сплоченностью — могла бы изменить расклад.

— Будьте осторожны. И… спасибо за всё, что вы уже сделали.

— No problem. Черный Кот?

— Ммм?

Голос Нино вдруг стал более нерешительным. В моем наушнике раздается чудной звоночек, и линия становится еще более тихой. Экран пуст, и на нем остаются только инициалы Баблера и мои.

— Я сменил канал обсуждения, здесь только мы, Черный Кот. Я хотел еще раз поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Альи — то есть для Леди Вайфай. Даже представить не могу, что с ней было бы, если бы… если бы ты не защитил ее от взрыва. От всего сердца, чувак, спасибо.

Он делает паузу, во время которой я не знаю, что сказать. Хотя он прячется за обычной развязанной манерой говорить, я редко видел Нино таким взволнованным.

— Мы хорохоримся, но честно говоря, нам всем не терпится снова вас увидеть. Мы не хотим других промахов, как у Рипост. Или других раненых, как Алья.

Снова раздается звоночек, и на экране появляются инициалы Леди Вайфай.

— Подтверждаю, — выдыхает она вдруг очень уставшим голосом. — Такие силы пьянят, но у нас нет вашего опыта, Черный Кот. Мы нуждаемся в вас.

Нино смеется, но я хорошо его знаю: на самом деле ему совсем не весело.

— Эй, это был личный разговор!

— Не по моей сети, мой Баблер. И не когда мне надо вам представить кого-то столь важного.

Раздается третий звоночек, и я не успеваю задержаться на нежном «мой Баблер». На экране появляются новые инициалы: «ЛБ». Сердце сжимается. Нино присвистывает, а потом бормочет:

— Л-Ледибаг?

— Добрый вечер, Баблер, — крошечное колебание. — Привет, Черный Кот.

Я невольно закрываю глаза. Этот решительный голос… Ледибаг или Маринетт? Мне вдруг не удается их различать. Как я мог проходить мимо такой очевидности столько лет? И как Нино с Альей еще могут обманываться?

— Привет, — отвечаю я с непринужденностью, которая удивляет меня самого. — Счастлив тебя слышать.

— «Привет»? Вы не вместе? — удивленно подхватывает Нино.

— Нам пришлось разделиться на несколько минут, — отвечает Ледибаг самым естественным тоном. — На время, чтобы восстановить силы.

— Ледибаг, прости, что настаиваю, но ты уверена, что всё хорошо? — спрашивает Алья. — Остальные рассказали мне, что произошло. Похоже, нападение Изгнанника было мощным!

Я рефлекторно сжимаюсь от этого воспоминания. Однако Ледибаг отвечает ровным, безмятежным и почти поющим голосом:

— Я не исчерпала свои возможности, Леди Вайфай, успокойся! И Черный Кот обо всем позаботился. Скорее это мне следует беспокоиться о том, что произошло? Бражник навредил тебе?

— Я… Я не думаю. Я ничего не помню. Это было как настоящая акуманизация. В какой-то момент я была в безопасности на крышах с Нино и остальными, а в следующее мгновение… Я уже на руках Черного Кота, оглушенная взрывом.

Закрыв глаза, я в деталях вспоминаю сцену — сюрреалистичную — моего прибытия на Марсово Поле. Леди Вайфай, пытавшаяся удержать Изгнанника в ледяной тюрьме, рискуя жизнью, отталкивая прочь находящуюся в отчаянном положении Ледибаг. Остальные акуманизированные, укрывшиеся на крыше соседнего здания, странно пассивные, их костюмы мерцали, словно вот-вот исчезнут.

— Сначала мы не поняли, что происходит, — продолжает Нино. — И Бражник отказывается общаться с нами с вашего ухода. Но думаем, он перенаправил всю энергию на Алью, чтобы подчинить ее и действовать напрямую. Так что мы, остальные акуманизированные, оказались как бы пленниками наших акум. Я всё видел, всё слышал, но не мог двигаться, и это закончилось, только когда Алья снова стала собой после взрыва.

— Наверняка поэтому он завербовал нас, предложив сделку, а не насильно, — заключает Алья. — Он всегда может полностью контролировать одного из нас, но это сделает бессильными остальных.

Я медленно осмысляю эту важнейшую информацию. Значит, даже если бы Бражник решил нас предать, он не смог бы поглотить нас всей армией акуманизированных. Это очень утешает!

— Леди Вайфай, как ты чувствуешь себя сейчас?

— Взрыв вызвал у меня неслабое сотрясение. Но в остальном ничего серьезного…

— Ну, конечно! Алья была без сознания добрых четверть часа. Если бы мне не приходилось защищать остальных от Изгнанника, я бы скоренько отнес ее в больницу для полного обследования.

— Прекрати, Нино! Я не сахарная! И сейчас я хорошо себя чувствую, иначе моя сеть не работала бы так же хорошо, как раньше!

Леди Вайфай и Баблер обмениваются еще несколькими хлесткими репликами. Будто мы вернулись в класс, и Алья с Нино обсуждают обычную проваленную лабораторную по химии. Я молчу из осторожности, боясь бросить в огонь спора замечание, которое выдаст меня и раскроет Адриана Агреста.

Ледибаг натянуто смеется, но не вмешивается. Страдает ли Маринетт от того же постоянного разрыва между двумя жизнями?

— Короче, — резко заявляет Алья, чтобы положить конец любым возражениям. — Как сказал Геймер, ситуация здесь под контролем, но возвращайтесь быстрее. Нам будет спокойнее.

— Ммм. Мы все спустились с небес на землю после того, что произошло. Всё это серьезно, — выдыхает Нино.

Воцаряется тяжелое молчание.

— Я знаю, что вы все заключили сделку с Бражником, но он солгал Рипост и едва не убил Леди Вайфай, — ровным тоном произносит Ледибаг. — Он без колебаний использует любого из нас, чтобы достичь своих целей. Вы еще можете остановиться сейчас. Это дело между ним, Мастером Фу, Черным Котом и мной.

— Ледибаг, Ледибаг, Ледибаг, — язвительно нараспев произносит Алья. — У нас никогда не было ни малейшего желания отступить. Ни у меня, ни у Баблера, ни у остальных. Даже Роза и Милен сильно нам помогают, хотя они известные трусишки, — и доброжелательно добавляет: — Результат: сила Розы — лечебный туман, идеальный для мелких травм, а устрашающий вид Милен позволил нам отвлечь внимание во время боя.

— А Антибаг до сих пор в строю, хотя уже сломала два ногтя, сражаясь с Изгнанником, — насмешливо замечает Нино. — Если уж это не мотивация!

— Мы все согласились на предложение Бражника, полностью осознавая, на что идем. Неважно, какие у него конечные намерения. Мы можем действовать и будем — не для того, чтобы выполнить сделку с ним, но чтобы защитить Париж и наши семьи. Мы готовы на всё.

— Сейчас нам нужны лидеры! Черный Кот, Ледибаг, мы ждем вас!

Я сжимаю кулаки, разрываемый между возбуждением и опасением.

— Что скажешь, Ледибаг?

Она вздыхает. И когда раздается ее голос, я словно вижу ее улыбку победителя:

— Долг зовет нас, Котенок.

Я слышу приглушенный возбужденный шепот Альи и Нино, словно они, сидя рядом, следили за разговором и, поздравляя друг друга, ударили в ладонь. Потом Ледибаг добавляет, и моя радость немного убывает:

— Леди Вайфай, мы должны еще кое-что прояснить между собой. Вы можете продержаться полчаса?

— Даже вдвое больше, если необходимо, — отвечает Алья. — После вашего ухода Изгнанник действует замедленно. Сейчас он бродит в мире Пикселятора, не пытаясь выбраться… Думаю, он тоже вас ждет.

— Поняла. Мы снова свяжемся с вами в пути. Будьте осторожны.

— Вы тоже!

Раздаются два характерных звоночка — знак последовательного отсоединения Нино и Альи. Я жду, задерживая дыхание.

— Ледибаг?

Вместо ответа раздается третий звонок. Разговорный канал становится тише, чем когда-либо. Экран пуст. Я вынимаю наушник, и он тут же дезактивируется, вернувшись в состояние простой пластинки у меня на ладони. Реальность жестоко возвращается ко мне.

Я осматриваю маленькое техническое помещение, в котором закрылся, чтобы освободить Плагга. Дрожа, я запахиваюсь в анорак: электричество всё еще не вернулось. При свете походной лампы, установленной на одной из полок, мой квами пожирает второй кусок камамбера. Я растроганно улыбаюсь на столь привычную сцену, которую, я думал, больше никогда не увижу.

— Черный Кот.

Я инстинктивно сжимаюсь, сидя спиной к единственной двери в комнате. С другой стороны я слышу шелест.

— Черный Кот?

Голос Маринетт немного нерешительный. Я с трудом сглатываю, сердце трепещет.

— Я здесь.

Воцаряется тяжелое молчание. Я не решаюсь снова заговорить. Я не знаю, с чего начать. Она опережает меня:

— Плагг объяснил мне, что ты хочешь остаться анонимным. Я… Я не имею права голоса, я прекрасно поняла. Но я хотела бы просто задать тебе вопрос.

— Да?

Еще одно молчание, потом легкий удар по створке двери, за которым следует длительный шелест. Когда она снова начинает говорить, ее приглушенный голос кажется ближе. Она села возле двери, как я.

— Ты не хочешь, чтобы я знала. Это… Это потому что я Маринетт?

Я вздрагиваю. Мне не удается определить, что она чувствует. Я предпочитаю ответить правду, не зная, насколько я могу ее пояснить.

— Да.

— Понимаю. Наверное, ты разочарован?

Что? Нет!

— Вовсе нет! Просто я… я…

Я подбираю слова и взглядом умоляю Плагга, но мой квами не собирается помогать. Как объяснить необъяснимое? Как сказать ей, не выдав себя?

— Я знаю тебя, да? Настоящего тебя?

Я колеблюсь.

Настоящий я? Это…

— Да. Да, это так. Мы… Мы уже пересекались. И ты меня защищала, когда я был в гражданском облике.

— И… это всё?

— Нет… Нет. Но я не могу больше ничего тебе сказать.

— Ты считаешь, что я не смогу сохранить ясный рассудок, если узнаю, кто ты.

Это не вопрос. И даже не упрек. Но нечто среднее…

— Тут всё сложнее, Маринетт. Я…

Я закрываю глаза и тихо ругаюсь: я только что по невнимательности назвал ее Маринетт. Не хватало только, чтобы это вырвалось у меня на публике!

— Ледибаг, я не хочу, чтобы ты видела меня обычным человеком.

— Как ты сейчас видишь меня? Это несправедливо!

— Знаю… Знаю!

Я беззвучно ругаюсь, прекрасно понимая, что делаю только хуже своими дурацкими отговорками. Но что делать?

Мгновение тишины. Потом она шепчет — задумчиво, едва слышно. Возможно, она говорит с Тикки?

— Кто-то, кого мы… нет, кого я защищала? Но…

Холодный пот стекает по моей спине. Я снова вижу Ледибаг перед Вольпиной и ее иллюзиями, я слышу, как она в панике кричит при виде поддельного Адриана, взятого в заложники. В тот день моя Леди готова была сдаться, только бы не дать моему двойнику упасть.

— Перестань. Не ищи, — обрываю я резче, чем хотел бы.

— Слишком поздно, Черный Кот, — горько отвечает она. — В любом случае, как ты хочешь, чтобы я догадалась? Их было столько!

— Именно, перестань ломать голову, это бесполезно. Пожалуйста?

Прошу тебя.

— Я попробую. Но ничего не обещаю.

Раздается глухой шум, как если бы она откинулась на дверь, и она глубоко вздыхает. Я делаю то же самое, закрыв глаза.

— Я не могу сделать вид, будто ничего не произошло, Котенок.

Этот голос! У меня ощущение, что я открываю его заново, снова и снова. Голос Маринетт, когда она ворчит на Алью. Но также голос Ледибаг, когда она упрекает меня в том, что я перестарался во время наших миссий.

Как я мог не узнать ее с первого же дня? А она как может не узнавать меня?

Неужели это настолько невероятно — представить, что я… Адриан?

— Доверься мне, Ледибаг. Пожалуйста. Лучше оставить так.

— Скорее это ты не доверяешь мне, Черный Кот. Но… думаю, и поэтому тоже я начинаю понимать. Тикки, как могла, объяснила мне твою точку зрения. Бывали случаи среди Носителей. Несчастные случаи.

Византия. Монреаль. Токио.

Я бросаю взгляд на Плагга, который методично его избегает. Он и мне рассказал эти истории Носителей, которые, узнав личность напарника, почувствовали себя потерянными, или даже преданными — из-за расхождения в мнениях, этносах, религии или даже чувствах. Некоторые до такой степени, что не смогли больше сражаться бок о бок, таким образом спровоцировав поражение.

Маринетт с другой стороны двери снова вздыхает:

— Знаю, сегодня я не была примером уверенности в себе. Извини. Это изменится.

Я хмурюсь:

— Мы никогда не имели дела с таким видом акуманизации. И ты была совсем одна, разбираясь с катастрофой. Скорее это я должен извиняться, Ледибаг. Я… Если бы я знал.

— Ты уже говорил, Котенок. И повторю: это прошлое. Сейчас ты здесь. Это главное.

Снова раздается шорох о дверь. Голос Ледибаг кажется более далеким. Она встала.

— Нам надо идти. Алья и остальные ждут нас. Присоединяйся ко мне, когда… когда будешь готов.

Я слышу, как затихают ее шаги. Тишина возвращается — густая, обвиняющая. Плагг закончил есть. Он тихо приближается.

— Ты уверен в себе? Знаешь, ситуация не обычная. Ваш симбиоз уже страдает, а если она узнает, кто ты, это может восстановить равновесие.

— А может стать и хуже, твои истории подтверждают это, Плагг.

Я медленно кручу Кольцо в коротком приступе угрызений совести. А что, если я беспокоился на пустом месте? Нет, нет. Я не могу дать задний ход.

— Я убежден, Плагг. Я видел, как она паниковала, когда мой двойник, созданный Вольпиной, был в опасности. Или когда думала, что Рипост собирается убить Адриана в Лувре. Маринетт не нужно это дополнительное напряжение. Особенно сегодня ночью.

— Да будет так. Это твое решение, Адриан. Но знай, я не стал бы пытаться убедить Тикки, если бы сам не был уверен.

Он садится мне на колено. Я смущенно улыбаюсь.

— Спасибо, что ты на моей стороне, Плагг. Думаю, сегодня я этого совсем не заслуживаю.

— Мдаа… Еще вопрос, кто из нас двоих больший дурак.

Он зевает с риском вывихнуть челюсть, но взгляд остается настороженным.

— Я верю в тебя, — ворчит он. — Теперь ты должен поверить в Ледибаг.

— Что ты имеешь в виду? Конечно, я верю в нее!

— В самом деле?

— Просто Маринетт такая хрупкая, она…

Плагг склоняет голову на бок, расширив глаза, словно говоря: «Вот почему». Я замолкаю, пойманный с поличным.

— Ледибаг — это Маринетт, и Маринетт — это Ледибаг, — выговаривает он. — С другой стороны этой двери находится напарница, которую ты еще сегодня утром считал способной переставлять горы. В плане ее способностей ничего не изменилось, хорошенько заруби это себе на носу.

Он ворчит.

— Я сыт по горло Носителями-мужчинами, которые впадают в мелодраму, как только их напарница-женщина раскрывает личность. До того вы видите в ней нечто вроде сверхбожества без единой слабости, а потом можно подумать, будто представительницы вашей расы — хрупкие цветы! Кроме того, божья коровка — один из самых свирепых хищников в экосистеме! Так что можно забыть о слабом невинном создании, поверь мне! Продолжай таким образом и разозлишь ее, а ты не захочешь узнать, что это такое — Божья Коровка в гневе. Ты ни разу не видел Тикки, когда она в дурном настроении!

Я круглыми глазами смотрю, как он вопит, сидя на моем колене. Я нервно смеюсь:

— Ты хочешь меня подбодрить, да?

Плагг тут же прекращает, непоколебимый, как никогда:

— Возможно. Действует?

— Немного. В кои-то веки ты прав.

— Как всегда ты имел в виду?

Я искренне смеюсь. Плагг слегка усмехается, обнажая клыки, и даже весело ворчит. А потом его уши опускаются, он вздыхает.

— Я никогда по-настоящему не понимал это решение Мастера Фу хранить тайну во что бы то ни стало. Я считаю, что это сильно всё усложняет между Носителями, когда они решают сделать важный шаг. Люди такие странные… Почему снятие маски так меняет восприятие вами друг друга, если вы так давно общаетесь? Даже если вы знаете друг друга в обычной жизни?

Я пожимаю плечами, обезоруженный его непосредственностью. Я сам не уверен, что могу это объяснить. Словно, чтобы обозначить, что не ждал ответа, Плагг снова лениво зависает в воздухе.

— Давай, пошли. Нельзя заставлять ждать Божью Коровку.

Я встаю, поморщившись. Боль после пережитых в облике Адриана перипетий всё еще чувствуется. Быстрее вновь обрести возможности Черного Кота! После трансформации раны не исчезнут, но переносимость боли словно увеличивается.

— Не испорть всё из-за этой истории с личностями, прошу тебя. Нам с тобой есть что терять — слишком много.

Внезапно серьезный тон Плагга настораживает меня.

— Несомненно. Я буду защищать Ледибаг, и Тикки тоже.

— Ты забываешь кое-кого.

Я удивленно смотрю на него. Он имеет в виду Мастера Фу?

— Останься в живых, — выдыхает он. — Это длилось лишь несколько часов, но мне тоже тебя не хватало, Адриан.

Тронутый, я улыбаюсь ему, не находя остроумного ответа. Я протягиваю ему руку, и он садится мне на ладонь.

— Обещаю, Плагг.

Удовлетворенный, он закрывает глаза, и я делаю то же самое.

— Плагг. Трансформируй меня.

Сквозь закрытые веки чувствуется зеленая вспышка. Костюм Черного Кота обтягивает меня, источник энергии и силы. Я глубоко вдыхаю и наслаждаюсь с одной стороны ощущением защищенности, и одновременно все мои чувства обостряются, удесятеряются.

В тот момент, когда я покидаю помещение, мой шест издает тихий звоночек. Сердце пропускает удар. Новое сообщение. Я игнорировал его до сих пор, слишком торопясь присоединиться к Ледибаг. И отчасти из трусости тоже.

Положив ладонь на ручку двери, держа шест в другой руке, я колеблюсь. Не надо долго думать, чтобы понять, что она оставила мне его сразу после нашего разговора у Мастера Фу. Зачем мучить себя?

И однако…

Кончиком когтя я выбираю запись на экране, потом подношу жезл к уху. Когда задыхающийся — знакомый, слишком знакомый — голос начинает говорить, я закрываю глаза, чувствуя себя неуютно.

— Черный Кот? Это я, я… Я…

Она колеблется. Я слышу, как она топчется на снегу. Вероятно, в тот момент она была еще во дворе у Мастера Фу.

— Я не понимаю, я уже ничего не понимаю… Я… что на тебя нашло? Сбежать вот так после таких слов? Тем более ты уезжаешь на следующей неделе! Я думала… С самого начала я думала, что это неважно для тебя, что… твои заигрывания — просто для смеха…

Ее неуверенный тон немного меняется. Голос становится сердитым.

— Но… Но что ты хочешь теперь от меня? И что это значит «неважно»? Тебе наплевать, что я думаю об этом?.. Тогда зачем мне признаваться, если сразу после ты меня вот так бросаешь? Ты уезжаешь, и это уже было достаточно сложно! Но чего ты ждешь от меня? Я уже не знаю, что делать! Ты меня бесишь! Ты меня бесишь, Черный Кот! Проклятье!

Она замолкает. Тишина бесконечна, мучительна. Я два раза с тревогой проверяю экран коммуникатора, но сообщение продолжается. И, сосредоточившись, я слышу ее дыхание — прерывистое и дрожащее.

О… моя Леди.

Я подавленно ловлю каждое ее слово. Наконец, она снова начинает говорить. Ее голос едва слышен. Хриплый. Прерывающийся всхлипами.

— Я ничего не поняла, совсем ничего. И подумать только, завтра у нас встреча… О, Черный Кот, прошу тебя… Позвони мне. Позвони мне.

Она прерывает запись. Я ошеломленно опускаю шест. Я хотел уйти, ничего ей не говоря, чтобы остаться в ее памяти сильным и уверенным в себе Черным Котом — более внушающим доверие, более блестящим, словно чтобы убедить ее, что это был лучший выбор, лучший способ для меня уберечь, защитить ее. Но если бы не объявился Изгнанник, это сообщение стало бы для нее действительно последним воспоминанием, касающимся нас. Разрыв между ее и моей реальностью настолько резок, что меня почти тошнит.

Но… Но чего я ждал?!

Судя по моему коммуникатору, она пыталась позвонить еще раз, но сообщения больше не оставила. Должно быть, потом вмешалась Тикки, поскольку дальше — полное молчание, даже после появления Изгнанника. Мне вспоминается ее резкое замечание, брошенное на улице, после того, как она спасла меня в облике Адриана.

«Черный Кот не придет».

Я стискиваю зубы и выхожу из помещения. Продвигаясь между темных рядов, я ругаюсь сквозь зубы, щеки обжигает. Что я посмел сказать ей две минуты назад? «Перестань ломать голову»? Честное слово, умею я, однако, ляпнуть!

В ушах звенит от размышлений, я, наконец, добираюсь до ряда, где устроил Маринетт, когда она еще была без сознания. Одеяла и подушки скучены в углу, карманные фонарики, подвешенные на полках, все погашены, кроме одного. Под слабым ореолом света терпеливо ждет красная фигура Ледибаг, спиной ко мне, опустив голову, словно размышляет. Она снова повесила на плечо черную сумку, которая немного раньше служила убежищем для Вайзза.

Она явно слышала, как я подошел, поскольку начинает говорить:

— Я пополнила запас провизии, — она на мгновение приподнимает сумку. — Чтобы подзарядить наших квами в случае чего.

— Хорошая идея.

Она делает движение, словно чтобы посмотреть на меня через плечо. Ее глаза закрыты.

— Ты готов?

Я согласно шепчу. Она моргает и разворачивается. Ее взгляд задерживается на костюме, прежде чем встретиться с моим, потом она слегка улыбается. Кажется, будто она в прекрасной форме, но я не могу не смотреть на повязку на ее лице.

— Твои раны?

— Нормально. Мы с Тикки сделали необходимое. И костюм смягчает боль, так что… нормально, — повторяет она так, словно подбирает слова. — А ты? В конечном итоге я даже не знаю, был ли ты ранен взрывом.

— Мне было очень-очень жарко, — шучу я, — но это всё. Я умею приземляться на лапы.

Ее улыбка становится более естественной, и я дышу немного свободнее.

— Спасибо за спасение Альи. И… Спасибо, что позаботился обо мне.

Я колеблюсь, терзаемый необходимостью извиниться, еще более настойчивой после прослушивания сообщения. Если бы я быстрее поместил ее в надежное место, если бы я сохранил хладнокровие, если бы…

Но открытый взгляд Ледибаг разом останавливает мои метания. Это из-за ее маски и ауры Камня Чудес? Или просто потому что она отставила в сторону свои эмоции? Но ее голубые глаза мерцают в полумраке, полные уверенности. Великолепные, как всегда.

— Это была честь для меня, Ледибаг, — в итоге шепчу я.

Она смущается. Вдруг опускает голову и вздыхает.

— Черный Кот. Послушай, я…

— ЛЕДИБАГ! ДЕРЖИСЬ, МЫ ИДЕМ!

Она морщится и подносит руку к наушнику, который только что активировался: даже на этом расстоянии я легко могу узнать паникующий голос Альи. Я поспешно надеваю собственный наушник. Ледибаг уже достала йо-йо.

— Леди Вайфай? Что происходит?

— Мы засекли взрывы в двенадцатом округе! Вам нужна помощь? Мы идем!

— Но… Нет, это не мы!

— Э? Но тогда кто?

Мы с Ледибаг обмениваемся озадаченным взглядом. Я быстро мысленно проматываю свою недавнюю пробежку.

— Ледибаг, мы действительно в двенадцатом. Пойдем посмотрим?

Она кивает. Мы одновременно бросаемся бежать. Достав шест, я устремляюсь к аварийному выходу.

— Леди Вайфай, мы проверим, — говорит Ледибаг, следуя за мной по пятам. — Оставайтесь на Марсовом Поле следить за Мастером Фу!

— Но, Ледибаг!

— Пожалуйста, Алья!

Выход уже видно. Ледибаг догоняет меня и оглядывается вокруг.

— Черный Кот, ты предупредил Вайзза?

Я удивленно вздрагиваю:

— Э? Он не с тобой?

Она перехватывает мой взгляд на ее сумку и качает головой.

— Нет! Он ушел с Плаггом как раз перед тем, как Леди Вайфай активировала свою сеть. Я думала, он с тобой!

Вдруг раздается грохот, такой мощный, что на соседней полке дребезжит посуда. Мы успеваем обменяться испуганным взглядом, и снова слышится грохот, еще мощнее.

— Плагг был совершенно один, когда вернулся ко мне. Он даже не говорил мне об этом, я думал, Вайзз остался поговорить с Тикки!

Встревоженная Ледибаг ускоряет бег, и я делаю то же самое. Что еще квами скрыли от нас?

Мы, наконец, добираемся до аварийного выхода. Я первым кидаюсь на дверь. Не настолько тяжелая, как мне казалось, она шумно открывается, и я едва не спотыкаюсь от удара. Ледибаг выбегает наружу, активировав щит из йо-йо. Новый грохот раздается в нескольких кварталах отсюда. Рухнувшее здание?

— Там! Дым!

Ледибаг уже запустила йо-йо на приступ крыш. Я следую за ней несколькими прыжками с помощью шеста. Луна взошла, но электричество по-прежнему не вернулось на улицы и в дома. Город, погруженный в темноту и присыпанный свежим снегом, кажется застывшим и заснувшим, как никогда. Посреди этого черно-белого пейзажа несколько колонн пыли указывают на недавние взрывы.

Наш взгляд привлекает молния — зелено-золотая, — преследуемая по пятам другой сияющей фигурой, гигантской и кишащей.

— Но это…

… белые бабочки?

— ВАЙЗЗ!

Ледибаг уже устремляется навстречу двум противникам. Почти сразу же самый маленький из них — золотистая сфера — сворачивает к нам, кое-как двигаясь зигзагами между дымоходов и небольших домов. Его преследователь, гораздо менее осторожный, пересекает и разрушает препятствия без малейших колебаний, так что в два приема едва не поглощает сферу своей белой сверкающей массой.

Это белые бабочки… Тысячи!

— Вайзз, сюда! Черный Кот, лови его!

— Окей!

Ледибаг в защитной позе останавливается на вершине здания. В нескольких метрах от нас сфера вспыхивает и исчезает, и Вайзз, вскрикнув, выкатывается. Я на лету хватаю его в ладони, в кувырке восстанавливаю равновесие и прыгаю, чтобы спрятаться за моей Леди. Свист йо-йо уже звучит, почти сразу же перекрываясь грохотом разбитой черепицы. Краем глаза, сквозь серебристо-красный щит Ледибаг я вижу, как масса бабочек двигается на нас. Громадная.

Ледибаг кричит, напрягая мышцы в ожидании удара:

— БРАЖНИК, НЕТ!

Я инстинктивно сжимаюсь. Мои ладони в перчатках вдруг нагреваются. Вайзз что-то пронзительно кричит. Вспыхивает золотая молния. Разворачивается шар света, поглощает нас с Ледибаг. Волна бабочек сминается о стену с оглушительным треском.

Буря окутывает нас тысячами крыльев. Ударная волна заставляет нас пошатнуться, я упираюсь в заснеженную крышу и держусь, когда Ледибаг хватается за мое плечо, чтобы не упасть.

После долгих секунд борьбы волна бабочек уступает и рассеивается в воздухе, полностью дезорганизованная. Золотой щит исчезает почти сразу же. С трудом переводя дыхание, мы ждем ответный удар, который, однако, не приходит. Бабочки разлетаются и рассаживаются одна за другой на соседних крышах. Удивленная Ледибаг не решается убрать йо-йо.

Она отваживается бросить взгляд через плечо. У нее хриплый, всё еще задыхающийся голос:

— Черный Кот? Вайзз? Всё в порядке?

Я осторожно раскрываю еще теплые ладони, пораженно видя, как из них вырывается дым. Появляется покачивающийся Вайзз.

— Спасибо, братья, — растерянно бормочет он.

Я встречаю озадаченный взгляд Ледибаг и понимаю, что Вайзз произнес это на китайском. У него такой вид, словно он в шоковом состоянии.

— Он… думаю, он в порядке, — бормочу я. — Он просто немного оглушен. Это… Это он сделал?

Ледибаг кивает, хотя и испуганно.

— Он уже несколько раз защищал меня таким образом, когда тебя не было. Но думаю, это его истощает.

— Армилляр Щит, а? — хрипло произношу я в попытке пошутить.

Ледибаг посылает мне дрожащую улыбку. Вайзз встряхивается в моих ладонях, вдруг став более бодрым.

— Ай… сработало? Вы в порядке?

Он с беспокойством по очереди смотрит на нас.

— Я почувствовал, что бабочки пытались выманить вас. Я сделал всё возможное, чтобы отвлечь их…

Я осторожно выпрямляюсь и достаю свободной рукой шест, встаю спиной к напарнице. Щит йо-йо снова начинает свистеть.

— Мы в порядке благодаря тебе. Но мы еще не выпутались.

Вайзз утомленно вздыхает, увидев окрестности: дрожащие бабочки окружают нас. Насколько хватает глаз.

— Что будем делать, моя Леди? Зовем команду Б на выручку? Поскольку Бражник не сможет контролировать всех одновременно…

— Пока никакого представления. Но… похоже, ситуация улучшается.

Я нервно смеюсь, и Вайзз перемещается мне на плечо.

— Улучшается? В каком месте?

— Ты снова зовешь меня «моя Леди». Не прошло и ста лет.

Я застываю, сбитый с толку. Осмелившись бросить взгляд через плечо, я перехватываю лукавую улыбку Ледибаг. Мое и так дрожащее сердце подпрыгивает. На мгновение я лишаюсь дара речи.

— Я… Эй! Это я должен отпускать тенденциозные реплики!

— Конечно, как скажешь, Котенок.

Ее голос становится преувеличенно томным и дразнящим. Потом она легонько пихает меня локтем, вновь становясь серьезной.

— Жалобы потом.

Она моргает в сторону другого конца плоской крыши. Я прослеживаю за ее взглядом и от изумления чуть не выпускаю шест из рук. Беспечно сидя на перилах, Сабрина, она же Невидимка, рассматривает нас сквозь белый ореол в форме бабочки. Она улыбается и делает нам знак рукой, ее невидимость на данный момент неактивна.

— Поздравляю, Ледибаг. И снова здравствуй, Черный Кот. Рада, что ты смог вернуться к службе!

Ледибаг бросает на меня заинтригованный взгляд, и я сжимаю кулаки, чувствуя себя неуютно. У меня еще не было случая ни рассказать ей о моем пути к возвращению Плагга, ни дать ей знать, что Бражник догадался о моей личности; а поскольку Мастер Фу — Изгнанник, Ледибаг, возможно, тоже раскрыта… Сколько надо ей сказать и сколько скрыть, я совершенно растерян!

У меня вдруг возникает единственная уверенность: а что, если Сабрина сболтнет лишнее; а что, если Ледибаг поймет, что Невидимка видела меня в гражданском? А что, если моя Леди использует этот аргумент, чтобы потребовать сказать ей, кто я?

Более серьезным голосом Сабрина добавляет:

— Бражник хотел бы заключить сделку.