Следы на ветру (джен)

Брияр воровато оглянулся, шустро привстал на носочки, смачно сплюнул за борт тугую горькую нить слюны и отшатнулся назад.

Море!

Клокочущее пространство бескрайней пенящийся жижи! Слишком далеко до земли, слишком далеко до неба. Только соль и вода. Вода, вода, вода, долбаная вода — иссуши её Клангеддин! — так и норовящая вывернуть кишки наизнанку своим взволнованным бултыханием.

Уж лучше б это было пиво! Ну точно: калимшанское пряное, быть может, или тескское нефильтрованное, или…

Его снова замутило, и он торопливо вытянул шею, едва уложив подбородок на бортик. Пригладил примявшуюся рыжую бороду, наспех заплетённую в две коротких косицы и судорожно хватанул ртом воздух.

Ба, Брияр, ну что за досада такая, терпи, не позорься! Айронфисты крепче любой солёной лужи — даже если эта лужа огромная, как сам Торил! В конце концов, Келгар тоже ходил по морю и наверняка не хныкал как безусая девчонка! Родич вообще никогда не боялся нового — и именно это вернуло клану силу и наследие предков.

Сердце, открытое нараспашку.

А к нему впридачу шла неутомимая жажда постижения, лихая вера в общность, борьба, не замкнутая в пыльных коридорах шахт, чугунная башка и тяжелые, очень тяжёлые кулаки.

Такой набор просто гарантировал успех — это любой дурак поймёт, пусть и не сознается: вот и соклановцы долго не соглашались. Бодались, будто горные козлы, и даже собственная Бриярова матушка то и дело поминала Келгара недобрым словом: предатель, мол, и повеса! Вместо помощи своим с людьми якшается! Бродит где-то, сует свою бороду в каждый горшок с похлёбкой, когда клан бедствует!

В такие моменты Брияр только молча кивал — с матушкой спорить было опасно! — но какой-то червяк всё-таки точил его печёнку. А потом он понял. Понял, когда крепость Айронфистов снова вернулась под их крыло. Понял, когда Келгар стал главой клана, вернув артефакты предков. Понял, когда тот тренировал их отряд на плацу Крепости-на-Перекрёстке по какой-то совершенно новой, замысловатой боевой методике.

Иногда для того, чтобы укрепить свои корни, нужно как можно сильнее от них оторваться.

Вот такая вот штука!

А теперь пришёл и его черёд.

Брияр отлепился от бортика, по-прежнему держась за бороду левой рукой, вошёл в влажную духоту каюты и склонился над журналом, о котором — трижды, будь она неладна! — напомнила Ластри Кассире, эта гномская заноза в заднице и неугомонная капитанша “Бдительного”.

Глубоко вдохнул, чувствуя странное, щекочущее волнение в области селезёнки.

Чистая страница новой жизни раскинулась перед ним тоненьким полотном, и сейчас он собирался вписать в неё своё имя.