Пока сияет звезда (гет)

Крытый соломой аккуратный домик с зелёными ставнями и новой добротной дверью, примостившийся на пригорке над неглубокой замёрзшей заводью, был точь-в-точь как в воспоминаниях Дарвунна. Четыре яблони над узкой тропинкой, уходящей к ручью из-за невысокой каменной ограды двора; палисад густых кустарников от калитки до нависающих над водой деревянных мостков; покосившийся сарай и разбитый на склоне пригорка огородик. Две старые кадки у входа во двор, грубо сколоченный цветочный ящик и скамейки вдоль белёных стен дома.

Оторвавшись от созерцания нехитрого хозяйства поселенцев, Мэллерин взглянула на едва живого следопыта. Слабо улыбнувшись бескровными губами, он хрипло выговорил:

— При...шли...

И безвольно осел, повиснув в руках эльфиек и подоспевшего на помощь Дерена. Мысли Мэллерин лихорадочно заметались — всю нелёгкую дорогу сюда она пыталась сложить возможный разговор с обитателями этого так необходимого им крова. И с каждым шагом всё сильнее понимала, что не найдёт сейчас сил причинить боль страшными известиями. Но и смолчать они не смогут...

Осторожно переложив руку Дарвунна на шею подставившего плечо юноши, Эльмирет оставила троицу на тропинке и решительно направилась к дому.

Зелёная дверь резко распахнулась ещё до того момента, как она приблизилась, и на пороге появилась молодая женщина — миловидная и худощавая, с непокрытой темноволосой головой, чуть вздёрнутым носиком и яростным огнём в голубом взгляде.

— Стойте! — выкрикнула хозяйка. — Что вам нужно?!

Эльмирет остановилась и насторожилась, с удивлением глядя на зажатый в руке женщины тяжёлый колун.

— Нам нужна помощь, — склонив голову и приложив руку к груди произнесла дева, краем глаза следя за взволнованной хозяйкой.

Бросив быстрый взгляд на вооружённых гостей у ограды, женщина перевела взгляд на эльфийку и в её глазах мелькнуло сомнение.

— Кто вы? — отрывисто спросила она, по-прежнему не выпуская из рук топор.

— Я и моя сестра жили здесь неподалёку, — Эльмирет качнула головой, указывая на север, — до той поры, пока на наш дом не напали разбойники. — При этих словах хозяйка вздрогнула, побледнела и испуганно забегала взглядом по окровавленным следопытам в поношенной одежде. Эльмирет успокаивающе вскинула руки и быстро заговорила: — Нет-нет, не бойтесь! Мы не причиним вам вреда. Наш друг ранен. Нам нужно пристанище для него на несколько дней. Потом мы уйдём. Мы могли бы переночевать в сарае и не стеснять вас. Но ему нужно тепло... — она на мгновение остановилась, переводя дыхание и закончила, глядя ей в глаза: — Прошу...

Хозяйка растерянно вздохнула, опустила голову и еле слышно произнесла дрогнувшим голосом:

— Моего мужа нет сейчас дома. Он скоро вернётся и решит...

— Он не вернётся...

В повисшей ледяной тишине оглушительно грохнул топор, выпавший из рук женщины. За её спиной раздался чей-то невнятный стон и громкий плач. Эльмирет быстро шагнула к оцепеневшей хозяйке, опасаясь вспышки отчаяния, криков или ярости, и повторила едва слышно:

— Прошу вашей помощи.

Взглянув на деву невидящим взглядом пустых потемневших глаз, женщина развернулась и молча ушла в темноту проёма за спиной, бросив дверь открытой. Поколебавшись, Эльмирет направилась следом, слыша позади шаги приблизившихся спутников.

— Мы можем войти? — крикнула эльфийка в пустоту, прислушиваясь сквозь несмолкаемый детский плач к неясным звукам, доносящимся из дома.

— Делайте, что пожелаете... — На пороге снова появилась хозяйка, обхватила себя рукам, дрожа от холода в одном платье. Постояв немного, чуть покачиваясь, прерывисто хрипло дыша и с ужасом глядя на гостей распахнутыми глазами, она громко выкрикнула: — Что пожелаете!! — И, выбежав наружу, бросилась куда-то в сторону ручья, увязая в наметённых вдоль дорожки сугробах.

Детский плач в доме не стихал.

Дерен приблизился к Эльмирет и переложил на её плечо руку Дарвунна.

— Идите в дом, — произнёс он, складывая у стены сумки и часть снаряжения. Оставив лишь своё оружие, он направился по следам скрывшейся за косогором женщины. — Я догоню её.

— Но... — начала было возражать Эльмирет.

Сестра остановила её, чуть покачав головой:

— Оставь, он лучше нас сейчас сможет ей помочь.

Младшая эльфийка замолчала и направилась в дом, а Мэллерин ещё раз тряхнула головой, пытаясь отогнать яркое видение, выхваченное из сердца юноши, о холодной зиме пять лет назад, когда подобные вести осиротили и его с матерью дом...

Первая крошечная комнатушка за входной дверью — тёмная, пропахшая мышами, заваленная садовыми инструментами и старым хламом, — несмотря на всю неприглядность исполняла своё назначение и хранила тепло остального дома. За второй дверью обнаружилась ещё одна комната — светлая и чистая, с печкой у дальней стены и большим, почти в полкомнаты, столом у окна. Справа от печи виднелся ещё один проход, полуприкрытый выцветшей старой занавеской, из которого и доносился надрывный детский плач.

Войдя в дом, эльфийки резко остановились, заметив ещё чьё-то присутствие, помимо плачущего ребёнка, в дальней комнате. Осторожно опустив Дарвунна на длинную скамью у стола, сёстры переглянулись, и рука Мэллерин легла на рукоять меча.

— Мир дому, что готов принять путников под свой кров, — мелодично произнесла старшая дева слова приветствия и замерла в напряжённом ожидании.

Занавеска резко отдёрнулась. Появившийся за ней мужчина радостно вскрикнул, вызвав у эльфиек не меньшее ответное удивление.

— Добрая встреча! Не верю своим глазам! — первым заговорил высокий темноволосый воин, напряжённо сжимающий одной рукой занавеску, а второй — сияющий холодной сталью добротный клинок.

— Для нас это тоже в радость, Тарон, — с искренним изумлением и облегчением выговорила Мэллерин при виде следопыта, которого в глубине души уже считала погибшим, как и оставшегося навеки у дороги Линтара.

За спиной дунадана что-то шевельнулось, маленькие ручки вцепились в ткань занавески, и из-за ноги воина выглянула темноволосая девочка, с любопытством уставившись на эльфиек ясными синими глазами. Тарон тяжело перевёл дыхание, согнулся, опираясь на оружие, и медленно сполз на пол спиной по двери. Девочка вцепилась в его плечо, затормошила, заглядывая в глаза и что-то неразборчиво говоря, добавляя ещё шума к разносящемуся по дому плачу.

Эльмирет зажмурилась, ошеломлённо помотала головой и растерянно взглянула на сестру. Мэллерин мягко улыбнулась:

— У нас будет много работы и немало забот, Мирэ...

Не найдясь с ответом, младшая дева молча последовала в дальнюю комнату, где в колыбельке заходился плачем младенец, мимо склонившейся к Дарвунну сестры и пытающегося собраться с силами и встать на ноги Тарона...

* * *

— Нынешняя зима особо яростна и беспощадна к этим землям... — негромко и с тоской в голосе произнёс Тарон, невидяще глядя перед собой на стиснутые в кулаки руки.

Он сидел за столом на той самой лавке, где до этого лежал Дарвунн. С трудом поднявшись с пола и сильно хромая, он всё же помог эльфийкам разместить командира на одеялах, что служили ему постелью в последние дни. В дальней комнатушке была лишь одна кровать, колыбелька младенца и сундук под окном, на котором сидела и с любопытством таращилась на гостей маленькая синеглазая девочка.

— Не более, чем в иные годы, адан, — негромко отозвалась Эльмирет, укачивая в объятиях утихшего младенца. Украдкой бросив взгляд на безучастную женщину напротив следопыта, она снова отвернулась, разглядывая растрескавшуюся кладку печи и местами потемневшие балки у потолка. — На моей памяти случались и более сильные снегопады.

— Он говорит сейчас не о снеге, эллет, — колко заметил из угла очнувшийся Дарвунн. Полусидя на расстеленных на полу одеялах и тяжело привалившись спиной к стене, он тем не менее не спускал глаз с напряжённо сидящей хозяйки. — И в моей памяти тоже хранятся гораздо более светлые дни, чем нынешние. Хоть она и не сравнится с вашей.

Обернувшись, Эльмирет собралась было ответить, но наткнулась на предостерегающий взгляд сестры. Дева промолчала и отошла к окну, за спину тихо стоящего позади хозяйки Дерена.

— Не стоит объяснять очевидное, Дарвунн, — негромко ответила за сестру Мэллерин, сунув под голову следопыту ещё одно одеяло и вынуждая лечь. — Лучше помолчи, пока будет говорить Тарон. Думаю, ему есть что рассказать.

— Ошибаешься, Мэллерин, — оторвался от своих мыслей следопыт, — мне нечего сказать, кроме того, что лучше бы я ушёл отсюда назад к дороге с Линтаром...

— И куда бы ты добрёл с такой ногой? — оборвала его Эльмирет. — Или ты так сильно желаешь присоединиться к ним?

— Я добрёл бы туда, где смог бы отвести направленный в друзей удар, — горько выговорил на эльфийском дунадан.

— Или лёг бы рядом, — тихо произнесла Эльмирет на том же языке, трогая губами горячий лоб младенца.

— Или так, — упрямо повторил Тарон и бросил быстрый взгляд на юного родича. — Но на моём сердце не лежало бы сейчас этой боли.

Эльмирет обернулась:

— Тогда она легла бы на сердца твоих друзей и родичей. Не стоит безрассудством множить и без того растущую тьму. — Помолчав, она прибавила на всеобщем: — Благодари судьбу, что отвела от тебя удар. Храни в сердце память о них. И будь счастлив, адан, что твоя память не может сравниться с нашей.

Незнакомая речь, звучавшая в комнате, и последние тихие слова, произнесённые ясноглазой девой, вывели из безучастного состояния хозяйку дома. Она окинула взглядом комнатушку, заполненную неизвестно откуда явившимися бродягами, принёсшими чёрные вести, закрыла руками лицо и зарыдала — громко, в голос, горько и безутешно.

Сидящая на сундуке девочка сорвалась с места, юрким зверьком скользнула мимо попытавшегося остановить её Дерена и прижалась к коленям матери, вторя её рыданиям. Юноша растерянно остановился и беспомощно глянул на Мэллерин, ища совета или помощи.

Вместо слов эльфийка оставила своё место на полу около Дарвунна и подошла к столу. Она присела на скамью рядом с хозяйкой и ласково коснулась склонённой головки девочки и плеча женщины. Спустя некоторое время рыдания стали стихать. Малышка вскинула голову и уставилась на красавицу-незнакомку, от рук которой словно исходило тёплое сияние, вытесняющее из комнаты настырно клубящиеся по углам чёрные тени.

— Мы попытаемся помочь вам, — мягко произнесла Мэллерин, поглаживая хозяйку по плечу. — Всем, что в наших силах.

— Вы можете вернуть мне моего мужа и отца моим детям? Который ушёл из-за вас! — зло бросила женщина сквозь слёзы. — Мне не нужна иная помощь!

— Мы можем помочь вам перебраться ближе к городу. Там тебе будет легче с детьми и безопаснее, — подал голос Дарвунн и добавил, пытаясь успокоить и утешить хозяйку: — У вас будут средства на жизнь в городе, и…

— И во сколько монет ты оцениваешь жизнь моего мужа! — выкрикнула хозяйка, вскидывая голову и сверля следопыта яростным взглядом.

Дарвунн замолчал и беспомощно взглянул на Мэллерин. Та лишь укоризненно качнула головой и снова обратилась к хозяйке:

— Ни во сколько, его жизнь бесценна. И он прекрасно это понимает. Как твоё имя, добрая аданет? — неожиданно спросила дева, пытаясь сгладить промашку следопыта.

Женщина не обратила на эльфийку внимания, по-прежнему сердито глядя на непрошенных гостей и срываясь на крик:

— Вы ничем не можете помочь мне! Я потеряла мужа, а скоро потеряю и сына! Что остаётся мне?! Что? Ответьте!

Мэллерин и Эльмирет обменялись удивлёнными взглядами, и младшая дева лишь отрицательно качнула головой.

— С твоим сыном будет всё хорошо, — мягко произнесла Мэллерин, всё также пытаясь отогнать чёрные мысли, захватившие женщину. — Он скоро будет здоров, его болезнь не опасна. И он вырастет, возмужает, станет тебе опорой и помощником… Тебе нужно отдохнуть, отдохнуть и успокоиться, добрая…

— Фиона, — выпалила малышка, не сводившая с эльфийки восторженного взгляда. — Маму зовут Фиона. А меня Феалин.

Мэллерин улыбнулась девочке и посадила её себе на колени:

— Очень красивые имена, как и ты, и твоя мама.

— Дайте мне моего сына, — неожиданно жалобно произнесла женщина, ища взглядом Эльмирет.

Всхлипнув и прижав младенца к груди, она поднялась со скамьи и, не оглядываясь, ушла в дальнюю комнату, задёрнув за собой занавеску.

Девочка проводила мать растерянным взглядом и потянулась было за ней. В синих глазках, опушенных мокрыми чёрными ресницами, снова заблестели слёзы, а губки обиженно задрожали. Мэллерин чуть приобняла её и прошептала на ухо:

— Подожди немного, милая. Пусть мама успокоится.

Девочка повернулась и уткнулась лицом в деву. Мэллерин погладила мягкие чёрные кудряшки и вздохнула:

— Всё будет хорошо, дитя. И пусть Валар сделают эти вести самыми горькими в твоей жизни…

В тот вечер ещё долго доносились сдавленные рыдания из дальней комнаты. Девочка тихо сидела за столом рядом со следопытами, прижавшись к Тарону и неотрывно наблюдая за тем, как Мэллерин хозяйничает у печи. Поужинав и выпив приготовленный эльфийкой отвар, она уснула прямо за столом, свернувшись на скамье, словно котёнок.

Устроив девочку на ещё одном одеяле и не тревожа притихшую хозяйку, эльфийки ушли ночевать в сарай, оставив тесную комнатушку в распоряжение следопытов. Дерен подбросил пару поленьев в затухающий огонь, выгреб угли из печи в жаровню и поспешил догнать дев, надеясь прихваченным из дома теплом хоть немного разогнать холод предстоящей ночи.

* * *

Весь следующий день ни Мэллерин, ни Эльмирет не стремились пересекаться с хозяйкой. Они приготовили завтрак, перевязали раны следопытов и снова ушли в сарай ещё до того, как Фиона появилась из своей комнатки. Не желая использовать припасы несчастной фермерши, Эльмирет ушла на охоту. Дерен, промаявшись всё утро от безделья и наколов дров на неделю в запас, увязался с ней. Вернулись они лишь к вечеру, и юноша был отправлен свежевать принесённых зайцев, а Эльмирет присоединилась к сестре, собирающей в дорогу вещи.

Ещё прошлой ночью, сидя на охапках соломы у жаровни с углями и разогретыми камнями, завернувшись в плащи, слушая ветер и тихое посапывание спящего Дерена, эльфийки раздумывали над дальнейшим. Возвращаться назад к сожжённому дому в надежде дождаться приезда отца и матери было бессмысленно — неизвестно, как долго могло продлиться их путешествие. Искать пристанища среди поселений эдайн они не хотели, оставаться на этой ферме и видеть осиротевшую семью было выше их сил. А лежащее в кошеле сокровище словно звало, тянуло и толкало в путь. И девы решили продолжать идти на восток, к землям эльдар, чтобы доставить украшение тому, кому оно было предназначено — как собирались поступить отец с матерью по возвращении. Поскольку с утра самочувствие Дарвунна уже не вызывало сомнений в его выздоровлении, сёстры решили воспользоваться установившейся на время ясной погодой и уйти, заручившись обещанием следопытов передать все вести отцу и матери.

Их сборы были недолгими — необходимые в дороге вещи по-прежнему заняли лишь одну на двоих сумку, а припасы следопытов эльфийки не тронули, позаимствовав у них лишь лук, к которому Эльмирет успела за день привыкнуть, и принадлежащий погибшему Линтару кинжал.

Остановившись за спиной сестры, колдовавшей над камнями в жаровне, Мэллерин проводила взглядом уплывшее за горизонт солнце, виднеющееся сквозь крошечное окошко под потолком. Дождавшись, когда погаснут последние краски в небе, она обняла Эльмирет:

— Вот и пришла в мир ещё одна долгая ночь…

Младшая ответила на объятия:

— Не так я думала проводить в этот день солнце…

Мэллерин молча кивнула и протянула сестре флягу:

— Вспомним всех, тэль.

При виде плотно укупоренного серебристого сосуда Эльмирет удивлённо изогнула бровь:

— Откуда это?

— Она всегда со мной, и лежала в нашем мешке ещё с моего приезда из Линдона, — пожала плечами Мэллерин, первой делая глоток и передавая сестре напиток.

Эльмирет пригубила вино — сладкое и терпкое одновременно, как и те воспоминания, что всколыхнулись в её сердце с наступлением нынешней ночи, — и обернулась на звук открывшейся двери. Приковылявший с Дереном Тарон с порога поприветствовал эльфиек и тяжело опустился на расстеленное одеяло. Юноша подсыпал углей в жаровню и поставил на пол тарелку с тушёной зайчатиной. Мэллерин чуть усмехнулась, глядя на мужчин:

— Как ваш командир, дунэдайн?

— Он уснул. Хозяйка тоже, — коротко ответил Тарон. — Вы не против, если мы проведём эту ночь здесь?

— Добро пожаловать, мэллон, — ответила Эльмирет, протягивая ему флягу. — Вам не меньше нашего есть что вспоминать сегодня.

Следопыт отпил и тяжело вздохнул. Кивнув Дерену, Эльмирет пригласила его последовать примеру родича. Затем обернулась к сестре и попросила:

— Спой, Мэлле…

Старшая присела у жаровни и прикрыла глаза. Бушующий ураган эмоций, изматывающий её в последние дни, никак не желал утихать — обрушившиеся горести множили и растили в её сердце боль и тоску. А изливать это здесь, на и без того почти отчаявшихся слушателей, она не могла себе позволить. Им нужны были сейчас надежда, радость и свет. Но где их взять, если всех её умений и сил уже едва хватало, чтобы сдерживать обступившую всех печаль?

Снова открылась дверь. Вместе с порывом ветра в сарай влетел маленький темноволосый вихрь и приземлился между Мэллерин и Тароном, едва не опрокинув вовремя подхваченный следопытом фонарь.

— Я тоже буду с вами, — бесцеремонно заявила малышка, устраиваясь на одеяле.

Мэллерин улыбнулась, и девочка перебралась на колени к эльфийке, прижавшись к ней холодной с мороза щекой. Снова закрыв глаза и слушая дыхание всех собравшихся, дева попробовала пропеть первые слова песни — той, которую сложила когда-то давно у залитого золотым светом озера и с той поры пела в каждую долгую ночь.

Поначалу её пение было едва уловимо, заставляя присутствующих замирать, прислушиваться и всё сильнее тянуться к чарующим звукам голоса менестреля. Открывать сердца и мысли, отдавать скопившуюся боль, повинуясь необъяснимой и непреодолимой силе. Вскоре к её голосу присоединилась Эльмирет. Песня окрепла, распустила крылья и взлетела ввысь, унося к загорающимся на чёрном небе звёздам горести, тоску, тревоги и страхи слушателей — словно не было больше ни покосившегося сарая, едва освещённого слабым светом фонаря, ни потемневших от времени балок над головой скитальцев, ни усталости и горечи потерь, ни самой длинной ночи…

С последними словами затихающей песни Мэллерин открыла глаза. Девочка смотрела на неё огромными синими глазищами, чуть приоткрыв от восторга рот. Эльмирет мечтательно прикрыла глаза, пряча всколыхнувшиеся воспоминания. Дерен сидел, уставившись на мерцающие угли. Тарон даже не пытался скрыть влажные дорожки на щеках. Мягко улыбнувшись, менестрель замолчала, позволяя слушателям совладать с эмоциями и успокоиться.

Скрипнула дверь сарая, впустив новый поток морозного воздуха. Все в удивлении обернулись.

— Мамочка! — воскликнула девочка, вскакивая на ноги и подбегая к стоящей у порога хозяйке. — Ты слышала волшебную песню?

— Слышала, маленькая моя, — сквозь слёзы произнесла Фиона, подхватывая дочь на руки. Спрятав лицо за её тёмными кудряшками, она с трудом выговорила: — Прошу вас, пойдёмте в дом. Этот Йоль я не смогу пережить одна…

В ту ночь ещё долго горел свет в окнах маленького домика над замёрзшей заводью. И волшебный голос уносил из сердец собравшихся за столом боль — медленно, по крупицам возвращая надежду, заживляя раны и растворяя тьму. Когда утром Фиона проснулась в своей постели, она не сразу поняла, что удивительные гостьи уже покинули её дом.

Феалин вихрем влетела в комнату и запрыгнула к матери на кровать.

— Смотри мамочка, что мне подарила волшебница, — затараторила она, показывая висящий на шее шнурок.

Фиона присмотрелась и изумлённо выдохнула — на шее её дочери висел крупный синий самоцвет в ажурной оплётке из тонкого шнура. Переливчато-синий, как глаза её девочки.

— А это мне сказали отдать тебе, — не умолкала малышка, подпрыгивая от восторга на месте. Сунув матери в руки небольшой сверток, она унеслась в соседнюю комнату на зов Тарона, гремевшего у печи посудой.

Женщина развернула тряпицу и остолбенело уставилась на тускло блеснувшее золото. Четыре монеты — больше, чем она видела когда-либо в своей жизни…

Снова прибежавшая Феалин нашла мать в слезах — опустив голову, женщина тихо плакала, глядя на нежданно обрушившееся богатство. Настойчиво дёргая юбку матери, девочка дождалась её внимания.

— Мама, та волшебница мне сказала, что плакать не всегда плохо.

— Она права, родная моя, — опустившись на колени, Фиона обняла дочь, чувствуя, как затопившая сердце нежность к детям вытесняет холод одиночества.

— Мама, только ты всё равно не плачь! — не умолкала маленькая непоседа. Потянув мать за собой к кровати, Феалин уселась поудобнее: — Хочешь я расскажу тебе сказку, которую мне ночью рассказала волшебница?

— Хочу, конечно хочу, — прошептала женщина, беря на руки проснувшегося сына и присаживаясь рядом с дочкой.

— Тогда слушай! Далеко-далеко отсюда, за землями, где никто не живёт, есть высокие-превысокие горы. А ещё река — синяя, как мои глаза, и огромная, как сто наших ручьёв! На её берегах растёт лес — старый-престарый, старше даже чем сад за ручьём. На одном берегу лес весь чёрный, а на другом — весь золотой. Там золотые деревья, золотой воздух и золотая вода…

Вполуха слушая её щебетание, Фиона бросила растерянный взгляд на сияющую россыпь монет, оставшуюся на подоконнике, и впервые нашла в себе силы подумать без раздирающей сердце боли о будущей жизни…