Повесть о старом Техасе (гет)

Лучи восходящего солнца проникали в тюремную камеру через маленькое окно с решеткой. Морис зажмурился спросонья и услышал, как гремят железные ключи от гауптвахты. «За мной уже пришли. Наконец настало время расставить все по местам в этой ужасающей истории», — мелькнула в голове мысль.

— Морис Джеральд, вы свободны, — сообщил караульный, открывая дверь камеры.

— Что?.. — поразился мустангер. — Свободен? Я думал, вы собираетесь вести меня на суд.

— Приказ коменданта. С вас сняты обвинения в покушении на убийство мистера Пойндекстера.

— Могу я поинтересоваться, в связи с чем?

— Взяли бандита, Мигуэля Диаса, который оказался знаменитым Эль-Койотом. Он признался, что капитан Кассий Колхаун нанял его, чтобы убить своего кузена.

— Я догадывался! — воскликнул Морис. — Догадывался! Надеюсь, с мистером Генри все в порядке?

— Его недавно привезли в лазарет. Он очень плох, бедняга.

— Но где же капитан Колхаун? Почему его не арестовали? — возмутился ирландец.

— Удрал, — поведал караульный. — Прямо там, в лесу возле Нуэсес, из-под носа у остальных. Как сквозь землю провалился.

Услышав эти слова, Морис стремглав кинулся к выходу.

— Куда это вы так рванули, мистер Джеральд? — удивился солдат.

— Я знаю те места как свои пять пальцев! Найти преступника — мой священный долг!

Возле стен форта хозяина ждал Кастро, которого заблаговременно привел Фелим. Гнедой мустанг соскучился по умелому наезднику и быстрой скачке по бескрайней равнине. Он громко и радостно заржал, увидев Мориса.

— Здравствуй, дружок, — поприветствовал коня Морис, взбираясь в седло. — У нас с тобой есть очень важное дело, так что обниматься будем потом. Ну же, родной, скачи что есть силы!

Гнедой понес его со скоростью ветра, и совсем скоро только облако дорожной пыли на горизонте напоминало о недавнем присутствии Мориса Джеральда у форта Индж. Не прошло и минуты, как с противоположного конца дороги показался всадник, вернее, всадница. Шляпа-сомбреро и задрапированный вокруг шеи шелковый темный платок скрывали царапины и ссадины на ее лице. Всадница торопилась. Она остановилась около ворот, быстро спешилась, привязала лошадь и вошла внутрь.

Исидора без труда нашла лазарет и палату, где лежал в бессознательном состоянии Генри. Накануне врач осмотрел его и пришел к неутешительным выводам, что юноша находится на грани, и его судьба решится в ближайшие несколько дней. Если за этот срок молодой Пойндекстер не придет в себя, то он не сделает этого уже никогда. Исидора сняла сомбреро с шарфом и подошла к постели больного, который не мог увидеть возлюбленную и поговорить с ней. Несколько горячих слезинок упали на его кожу.

— Мой милый Энрике! — прошептала мексиканка. — Ты снова болен! За что судьба так тебя наказывает? За всю жизнь я не встречала никого добрее и чище тебя, никого не любила так бескорыстно, никто не дарил мне свое сердце так, как это сделал ты! Почему, почему ты страдаешь больше всех? Разве ты меньше достоин счастья, чем другие? Разве их жизни стоят дороже твоей? Почему ты стал разменной монетой в чужой жестокой игре, любовь моя, почему?..

Исидора расплакалась и не заметила, что у ее пламенной речи был свидетель. В дверях палаты притаилась Луиза Пойндекстер, словно не решаясь войти. Мексиканка почувствовала на себе чужой взгляд и подняла голову. Луиза смотрела прямо в глаза бывшей сопернице, но на этот раз она делала это без привычного горделивого вызова. Лицо мисс Пойндекстер выражало искреннее и сильное беспокойство за брата, оно слегка осунулось от многочисленных переживаний и бессонных ночей, стало мудрее и будто бы старше годами.

— Как он? — спросила она без лишних предисловий.

— Все по-прежнему, — безрадостно ответила Исидора. — Очень слаб.

Луиза встала с другой стороны кровати и бережно положила ладонь на лоб брата.

— Вы правы, он не заслужил этих страданий, — проговорила креолка.

В палате воцарилось молчание. Две девушки, некогда испытывавшие друг к другу самые неприязненные чувства, вновь оказались связанными любовью к одному и тому же человеку, но теперь они должны были стать не врагами, а сестрами.

— По тому, что я видела и слышала, я могу догадаться о том, что вы любите Генри, — откровенно высказалась Луиза.

— Это так, — призналась Исидора.

— А он? Он любит вас?

— У меня не было повода усомниться в его чувствах, — мексиканка печально улыбнулась и с нежностью посмотрела на любимого.

— Генри справится. Он сильный, он может многое выдержать.

— Я каждую минуту молю Пресвятую Деву об этом! Я сильно согрешила перед Ней, поклявшись всуе, пусть и ради того, чтобы спастись. Возможно, это мое наказание, но если с Энрике что-нибудь случится, то я для себя все решила. Я уйду в монастырь и стану невестой Христовой, раз уж мне не суждено любить на земле.

— Нужно верить в лучшее! Генри перенес такое страшное ранение и поправился! Все было бы хорошо, если бы не этот плен.

— Я чувствую себя виноватой, — понуро сказала Исидора. — Диас устроил это похищение из-за меня.

— В таком случае, я виновата вдвойне, ведь это я отправила брата в ночь извиняться перед… — Луиза осеклась, не договорив фразу до конца.

— Перед кем?.. Впрочем, неважно. Вашего кузена уже нашли?

— Нет, но ищут.

— Уму непостижимо! — возмутилась мексиканка. — Не понимаю, как можно причинить вред родному человеку!

— Каш настоящее чудовище. Когда я говорила Генри об этом, он мне не верил. Так или иначе, кузена нужно выслушать, я не приветствую суд Линча.

— Его хотят линчевать? — удивилась Исидора.

— Я только что узнала, что весь поселок требует его немедленной казни.

— Но Энрике будет против! Неужели никто не хочет прежде спросить его мнения?

— Вы правы, сеньорита, — опустила взгляд Луиза. — Генри не приемлет жестокости. Но люди думают, что он не выживет.

— Я должна отправиться туда! — взволнованно проговорила мексиканка.

— Постойте, — остановила ее Луиза. — Я не задала вам главный вопрос.

— Задавайте же!

— Пообещайте ответить честно. Я знаю, что выбрала для такого разговора неподходящие время и место, но от этого напрямую зависит будущее счастье моего брата.

— Я не понимаю вас, мисс, — насторожилась Исидора.

— Мы обе прекрасно знаем о причине раздора между нами в прошлом. Возможно, мы не враждовали в открытую, но каждая из нас хранила злобу в сердце из-за того, что…

— Для меня оскорбительны эти намеки! — щеки Исидоры полыхнули румянцем от обиды и гнева. — Как вы смели подумать, что я могу изменить Энрике хотя бы в мыслях?!

— Я вовсе не хотела оскорбить вас! — шепотом возразила Луиза. — Нам нечего скрывать друг от друга, поэтому я говорю с вами откровенно, сеньорита. Сейчас вы уверены в своей любви к Генри, но что произойдет, когда мы все породнимся? Не будете ли вы несчастны, постоянно видя… Мориса? — с трепетом произнесла она заветное имя. — Не будет ли несчастен мой брат, зная, что жена когда-то любила его зятя?

— Я давно сказала, что мои чувства к дону Морисио в прошлом, и они никого не касаются, кроме меня! — еле сдерживая злость в голосе, тихо ответила Исидора. — Дева Мария, о чем только мы говорим у постели бедного Энрике!

— Я понимаю ваше возмущение, — устыдилась своих слов мисс Пойндекстер. — Надеюсь, я не слишком обидела вас, я ведь и сама вижу, что вы по-настоящему любите моего Генри.

— Прошу вас впредь не говорить со мной на эту тему. Иначе нам и впрямь будет сложно уживаться вместе.

— О, мы не должны враждовать! Ради человека, которого мы обе любим, ради Генри! Генри, ты слышишь? — Луиза склонилась к бесчувственному брату и погладила его по щеке. — Тебя любят так много людей, ты просто не можешь подвести их! Ты должен поправиться!

— Прости, Энрике! — виновато прошептала Исидора и осторожно поцеловала его в губы. — Мы потревожили тебя глупыми спорами. Прости, любовь моя!

Она вновь не по-доброму взглянула на Луизу, которая, как ей казалось, на самом деле не чувствовала никакого раскаяния за свои крамольные речи. Мисс Пойндекстер рядом с кроватью больного брата имела самый невинный вид из всех возможных: она была похожа на кроткого ангела во плоти, что могло сбить с толку особу неискушенную, но Исидору не проведешь! Исидора знала, какие демоны скрываются за ангельской маской. Насколько не похожи друг на друга брат и сестра! Однако мексиканке пришлось признать крайне неприятную для себя вещь — в ней по-прежнему говорит ревность.

* * *

Высокая изумрудная трава сменялась редкими перелесками, темно-бурым голым черноземом и колючими зарослями, живописными голубыми озерами и густыми зелеными лесами. Не зная усталости, Морис гнал и гнал коня вперед, к Нуэсес. В ушах свистел ветер, а в сердце горел огонь праведного гнева. Кассий Колхаун мог скрыться от военных, мог обмануть их глаза, запутать следы, но ему не уйти от человека, судьбу которого он едва не сломал. Морис мстил не за себя — он делал это за девушку, ставшую его нареченной, и за юношу, которого назвал братом.

Мустангер издали увидел стоянку поискового отряда и направился прямиком туда. Несколько пехотинцев оживленно переговаривались между собой, обсуждая план действий: было известно, что Кассий Колхаун не покидал речной вокзал, значит, он с большой долей вероятности остался возле южной границы Техаса. К их компании хотел примкнуть Зебулон Стумп, но, заметив Мориса, он отвлекся от дел и радостно заулыбался давнему другу.

— Иосафат! Кого я вижу! Мистер Морис, никак вы собственной персоной? Живой и здоровый!

— Я тоже рад встрече, старина Зеб! — добродушно ответил ирландец. — Но я здесь не для того, чтобы беседовать с друзьями. Я приехал найти Кассия Колхауна и передать его в руки правосудия.

— Как хорошо, что вы здесь! По правде говоря, — охотник понизил голос, — Морис-мустангер стоит целого отряда болванов в мундирах, уж мы с вами на пару управимся куда быстрее.

— Старый Зеб не изменяет себе: все такой же неисправимый льстец, — улыбнулся Морис. — Покажи мне место, откуда сбежал Колхаун.

Зебулон взобрался на свою старую клячу и двинулся вперед, указывая мустангеру дорогу. Военные не стали им препятствовать — они сами были заинтересованы в помощи по поимке беглого преступника. До разбойничьей хижины Диаса следопыты добрались довольно быстро — при дневном свете это сделать было куда легче, чем в сумерках.

— Иосафат, ну и развалюха! — не удержался от колкости Зеб Стумп, покосившись на лачугу. — В такой только головы и рубить, да простит меня Господь.

— Как же Генри удалось выжить в логове Эль-Койота? — недоумевал Морис.

— С такой фурией, как молодая сеньорита де Лос-Льянос, удивительно, как сам Эль-Койот остался в живых, — рассмеялся старый охотник. — Даю свою клячу, что если бы отряд не подоспел вовремя, Диасу туго бы пришлось!

— Исидора?.. — рассеянно переспросил мустангер. — Она тоже была здесь?

— Была, как же ей не быть, когда она теперь от молодого мистера Пойндекстера отлепиться не может, — многозначительно сказал Зебулон и хитро взглянул на вмиг ставшее непроницаемым лицо приятеля.

— Давай посмотрим на следы, — предложил тот, резко соскочив с коня. — Кажется, их уже сильно затоптали.

— За капитаном шли несколько миль, а потом повернули возле дубовой рощи и заплутали. Я уж и сам хотел туда ехать, смотреть, что да как, но с вами-то оно сподручнее.

— Дубовая роща?! — радостно воскликнул Морис. — Так ведь там и нужно было искать, вдоль целых берегов Нуэсес не найти лучшего убежища!

— Вот бы вас, мистер Морис, в офицеры произвести! — с гордостью проговорил Зебулон. — Уж вы не чета некоторым.

— Оставь! — махнул рукой ирландец, в возбуждении предвкушая скорую встречу с врагом. — Не будем больше медлить ни минуты и отправимся туда.

Взнуздав слегка утомившегося после долгой и быстрой езды мустанга, Морис бросился на северо-восток, умело лавируя между деревьями. За ним на дряхлой лошади поплелся Зебулон Стумп. Он не любил спешку, и его товарищи часто шутили, что даже конец света не заставит бывалого охотника поскакать галопом.