Переплетение (гет)

Вскоре природа оттаила. С крыш падали звонки капли, на веточках набухли первые почки. А если остановиться посреди улицы ближе к обеду, пока все на работе, можно было услышать трель соловья. Воздух наполнялся свежестью. И казалось, сама весна хвала в свои живительные объятия, но я была слишком далеко. Пески захватили меня едва ли не полностью.

Я благодарила Мэри каждый раз. Подруга лишь отмахивалась — мол, пустое, ради чего еще нужны друзья? Я же пустой ее помощь не считала. Мэри покрывала небольшой — всего лишь размером со взрослого парня — обман и любезно сообщала моей тете, что я у нее. Пару раз она даже брала трубку вместо меня и с невероятным актерским мастерством изображала мой голос. Однако Мэри не совсем одобряла мои уходы.

С каждым разом она все грустнее соглашалась меня прикрыть, а на вопросы отвечала, что я меняюсь. И мол, для новой меня Мэри не будет такой близкой подругой.

Конечно, я опровергала, но внутри и правда умирала… Роза? Сатия? Не знаю.

Анубис и я стали встречаться каждую неделю. Это были невинные встречи. Шакал водил меня по разным местам: садам, оазисам, музеям, пару раз даже мотонулись в другие страны. Тут можно сделать занудную оговорочку: браслеты позволяли перемещаться не по всему Египтусу, а только по тем странам, с которыми у Золотых пирамид был договор. Как я поняла, это что-то вроде Шенгенской визы.

На этих встречах я узнавала совсем другой Египтус: живой, настоящий. Золотые пирамиды были этаким раем. Прекрасным, чистым, свежим и вечнозеленым. Слишком идеальным, если быть точнее.

А сам Египтус был не такой. В жаркой пустыне прятались осколки достижений прошлого. Толстые колонны лежали, словно уставшие солдаты. Они сражались с ветрами, временем и песком, но силы в конце концов покинули их. И они лежали обессиленные, не в силах произнести хоть слово.

В оазисах сверкала вода. Невероятно вкусная вода. Я гадала была ли она действительно другой или просто после дня в пустыне казалась особенной.

В других странах золотые пирамиды сменились небольшими прямоугольными домами в пару этажей, скотом и полями за городом. Я снова гадала: а как Золотые пирамиды содержали себя? Анубис на этот вопрос говорил, что наука, политика и торговля в симбиозе порождают чудеса.

Но больше всего мне нравилось, когда после долгого дня мы садились в тихом месте. Анубис рассказывал о прошлом: их общем, и о своем.

Из его рассказов я узнала, что Сет и правда был к нему излишне строг.

— Сейчас я уже не уверен, если честно. Возможно, я лишь завидовал, что его внимание и похвалы были направлены на тебя. Но воспоминания все равно остались неприятными.

— Даже Гиксос сказал, что Сет относился к тебе гораздо хуже.

Анубис коротко кивнул.

— Ты хотела узнать про мое детство, да? Тогда слушай.

Я облокатилась на его плечо.

— Мою мать звали Нефтидой. С отцом у нее были тяжелые отношения. Они постоянно ругались и… — он замялся, словно хотел что-то сказать, но передумал. — В конце концов она ушла. Отец был жесток. Сейчас это не так заметно, но раньше зверолюдей презирали.

— Но почему? — спросила я.

— Существует легенда, что когда-то давно мы были обычными людьми. Но потом ученые прошлого решили поменять наши гены так, чтобы мы стали быстрее, ловчее, здоровее и так далее. Для этого они использовали гены различных животных. И в итоге появился наш народ. Но любой эксперимент несовершенен. Поэтому некоторые дети рождались с поломанными генами, которые якобы проявляются вот так, — на этих словах Анубис показал на себя.

— Ты не согласен?

— Мне все равно. А вот для отца я был напоминанием, что он больной, неправильный, сломанный. Поэтому когда родилась ты, он был рад. Безумно рад. К тому же, он хотел, чтобы я всерьез занялся политикой. А я не любил её. Мне нравилось сражаться, выведывать разные тайны, надевать маски. Он настолько не любил меня, что кричал всякий раз как видел, что мы играем вместе.

Я повернулась к нему, посмотрела в золотые глаза, которые меркли от печали. Прошло столько лет, а ему было больно.

— Я никогда его не прощу, — тихо сказал он.

Я коснулась его морды. Мне хотелось разделить с ним его страдания, взять хотя бы часть, а лучше все. Но я могла лишь быть рядом.

«Я здесь! Я с тобой! И я буду с тобой!» — думала я, но не прерывала молчание.

Я погладила его по щеке. Меня переполняли чувства, за которые я еще буду жалеть.

Громко выдохнув, уткнулась ему в шею и едва-едва поцеловала. Анубис замер. Напрягся. А я ждала: оттолкнет или нет?

Он все молчал. А я залезла ему на колени, дрожащими руками обняла за шею и, приподнявшись, обхватила бедрами за талию. Прижалась. И уткнулась в макушку.

Всё. Теперь точно. Все предельно ясно.

Анубис несмело положил руки и мне на спину и через несколько мгновений крепко обнял.

И в этом жесте не было любви брата и сестры. Нет, здесь было что-то иное.

Страшное. Неправильное. То, за что все осудят. Но то, что нужно нам обоим.

* * *

— Ты хочешь сбежать со мной?

Я подошла к своему дому. Шаги набатом звенели в голове. Поднялась по лестнице в свою комнату.

— Ты понимаешь о чем я. Мы оба понимаем.

Открыла шкаф. Что взять? Сколько?

— Я пойму, если ты откажешься.

Я не могла отказаться. Не могла объяснить почему. Не могла быть уверена, что это «не могла отказаться» навсегда. Не могла… Да ничего определенного сказать я уже не могла!

Но чувствовала, что не могу бросить брата… Парня… Анубиса. Да, так будет проще.

— Если мы уйдем на Сумеречные острова, мы не сможем вернуться на Землю или в Золотые пирамиды.

«Сумеречные острова — государство, где большая часть населения это звероподобные люди. Там совершенно другие законы. К тому же они принимают беженцев. А еще там нас не знают и о нашем родстве, соответственно, тоже», — напомнила себе.

— Я не смогу принимать облик человека. Эксатон отпустит меня только в том случае, если я отдам свой браслет. Ты готова к этому?Да, черт возьми.

Я быстро собрала самое необходимое в школьный рюкзак. Много взять не смогла бы — тетя бы заметила. Зато решила прихватить все денежные накопления. В Египтусе они будут бесполезны, но перед самым отправлением зайду в магазин и накуплю еды и воды в дорогу.

— Нам придется пересечь пустыню, понимаешь? Возможно, у нас не получится и мы застрянем в песках.Я понимала. И мои руки тряслись от волнения.

— Если ты откажешься, мы будем общаться дальше. Но исключительно как брат и сестра. Не больше, но и не меньше.Я пыталась. Ей богу пыталась! Но не видела в Анубисе брата. Тот образ из снов оставался туманным, к тому же там был подросток. А сейчас перед мной совсем другой человек. Где-то внутри все тот же, но все другой.

— Тогда жди меня. Я свяжусь с тобой.Я закрыла шкаф и прижалась к холодному дереву. Бросить все… Я надеюсь, что это того стоит.

Я взяла телефон и набрала подругу.

— Алло, привет. Ты свободна? Погуляем пару часов? Отлично, я выхожу через десять минут.

Что ж. Пора начинать прощаться.

* * *

Сет пнул стул и тот отлетел к стене. Размахнулся — тарелка разбилась вдребезги. Зарыдал.

Исида вздрогнула.

— Прошу тебя. Успокойся.

Она пыталась говорить как можно ровнее. Но сама едва сдерживала дрожь. Уж теперь она понимала, почему Нефтида сбежала. Сет в ярости был неуправляем.

— Этот ублюдок заплатит! Он мало того, что украл мою дочь, так еще и совратил! У этой мрази нет ни чести, ни совести. Ладно, он предал нас! Но это… Боги, да лучше бы он убил ее!

Исида все же вздрогнула.

— Может он сам не знает, что Роза его сестра?

Сет рассмеялся.

— Не смеши. Эта тварь все спланировала! Он все знал с самого начала!

— Но зачем Анубису…

— Не произноси имя этого урода!

Сет замолчал на несколько мгновений. Его грудь вздымалась, глаза горели, кулаки сжались до побелевших костяшек.

— Он меня ненавидел еще в утробе матери и все свое поганое существование пытался мне насолить. Но я не позволю совратить мою доченьку. Он сгниет в тюрьме. А я буду приходить каждую неделю и издеваться над ним. Он сдохнет с голоду. Или замерзнет насмерть. Или я буду отрезать каждый месяц по кусочку его тела…

Исида побелела. Она благодарила судьбу, что их дочь была похищена. В какой бы семье не выросла девочка, она была определенно лучше Сета. По спине женщины прибегали мурашки, когда она представляла, чего только натерпелась Нефтида за десятилетия брака с этим мужчиной.

— Ничего… Я запру Розу в Золотых пирамидах. А эту шавку поймаю. Кефер одобрит, я уверен.

Исида его почти не слушала. Думала.

Она облегчённого вздохнула, когда услышала донесения шпионов Сета. Те засекли, что Анубис и Роза, вернее Сатия, встречались периодически. Они же и засекли, что их с виду невинные беседы переросли в нечто другое.

Исида не винила никого из них. Еще давным-давно она читала об этом феномене. Даже на земле бывали случаи, когда брат и сестра, не зная о своей родственной связи, влюблялись. Быстро. Ярко. Крепко. И женщина считала, что в этом нет ничего удивительного. Их связывало раннее детство. Пусть память затерла старые воспоминания, подсознание помнило — вот этот человек родной, близкий. На этих теплых чувствах вырастала любовь как между женщиной и мужчиной. Иначе просто быть не могло. Откуда взяться братско-сестринским чувствам?

Но что делать в такой ситуации? Исида не знала. Но одно она знала точно — Сету нельзя позволить забрать Розу.