История одной Связи (гет)

Примечания:

Привет, ни смотря на все технические сложности, глава опубликована. Буду очень благодарна за ПБ.

Понимаю, что сейчас мало читают с сайта, скачивая тесты, буду рада паре добрых слов в отзывах.

Гермиона проснулась от звука, который никак не ожидала услышать рядом с собой. Кто-то негромко храпел. В первую минуту пробуждения она не понимала, где находится и почему постель выглядит чужой. Но храп вновь повторился, вынуждая девушку открыть глаза и вспомнить, что накануне она осталась в Норе вместе со всеми. Вспомнила Гермиона и о том, что должна была ночевать не одна. Девушка, сгорая от неловкости, свесилась с кровати и обнаружила на полу Чарли, который лежал на каком-то странном одеяльце.

«Чертова эгоистка!» — строго отчитала себя девушка, припоминая, что пижама, любезно приготовленная Джинни, осталась ночью без её внимания.

Гермиона, от души радуясь крошечным размерам комнаты, попыталась дотянуться до своей одежды. Стараясь двигаться как можно тише, девушка нырнула в джинсы. На полу послышалась возня: Чарли, в попытках улечься удобнее, ударился о бортик кровати. Сонно бормоча какие-то проклятия, парень осторожно перевернулся.

— Чарли, — Гермиона попыталась разбудить его, но Уизли не реагировал.

— Чарли, перебирайся в постель, — она настойчиво потрясла его за плечо.

— Чего? — Уизли недовольно приоткрыл один глаз. Он совершенно точно помнил, что будильник не звенел. — Спи, еще очень рано, — отмахнулся он от девушки.

— Чарли, ложись сюда? — Гермиона вновь попыталась разбудить его.

С тяжёлым вздохом Чарли на ощупь перебрался на кровать. Большое и тяжелое тело парня растянулось на матраце. Одного Гермиона не учла, она не успела слезть с постели, поэтому оказалась прижатой между стеной и парнем, который вновь прошептал:

— Отдыхай.

Осторожно пошевелившись, Гермиона попробовала выбраться. Движения девушки вынудили Чарли сдвинуться на край кровати. Неловко опираясь руками о стену, чтобы не прикасаться к нему, Гермиона перебралась на пол. Матрац, на котором провел ночь Чарли, был тонким и ужасно неудобным. Гермиона виновато покосилась на спящего парня и покинула комнату.

Почти все обитатели Норы еще спали, но Гермиона слышала, как кто-то набирал воду в чайник. На кухне хлопотала Одри, пытаясь в незнакомом доме найти чашки и чай. Чтобы не пугать девушку своим внезапным появлением, Гермиона сделала несколько громких шагов на месте и постучала о стол.

Как ни старалась Гермиона дать знать о своём повелении, Одри всё же вздрогнула от неожиданности и схватила палочку.

— Доброе утро, — сонно улыбнулась ей Грейнджер.

— Привет, — заметно успокоившись, произнесла Одри. — Не спится?

— Нет. Не могу спать в чужой постели, — призналась Гермиона, вынимая из буфета нужное. — Чай или кофе?

— Чай, — Одри присела на один из разномастных стульев.

— А я буду кофе, — зевнула Гермиона.

— Как Перси? — ей показалось, что Одри самостоятельно не станет говорить или задавать вопросы.

— Подавлен, — девушка уставилась на свои руки. — А вы с Чарли?

— Мне очень грустно, — Гермиона, не оборачиваясь, отвечала собеседнице и следила за небольшой туркой с кофе.

— Чарли тоже опечален смертью Молли.

Пока варился кофе, Гермиона неотрывно следила за плитой. Молчание, повисшее между девушками, не было уютным. Они были едва знакомы, а каждая их встреча была при очень печальных обстоятельствах.

Вчерашним вечером Гермиона, погруженная в свои мысли и общение со всеми Уизли не заметила, как одиноко было Одри, которая не участвовала в семейных воспоминаниях и не понимала доброй половины произнесенных подначек и попыток шутить. Единственный человек, который мог ее занять разговором, наверстывал время с братьями и сестрой, а ей оставалось только сидеть рядом и вежливо улыбаться.

Несколько раз Одри хотела заговорить с Гермионой, которая собирала по кухне скромное подобие завтрака. Когда на столе в нескольких корзинках появились печенье, сладости и остатки хлеба, Гермиона наконец-то присела сама. Подавленный вид Одри, заставил Грейнджер завести непринуждённую беседу, чтобы немного отвлечь девушку.

— Ты не училась в Хогвартсе, верно? — Гермионе тема учебы показалась наиболее подходящей.

— Нет, — покачала головой Одри. — Я из Шармбатона.

— Я думала отправиться туда, — улыбнулась своим воспоминаниям Гермиона.

— Почему передумала? — голос Одри стал обретать краски, девушка радовалась возможности поговорить хоть с кем-то.

— Ну-у-у, — задумалась Гермиона. — Как-то так вышло, изучая возможные варианты, мне больше приглянулся Хогвартс.

— Да, пожалуй, у нас тебе было бы скучно, — робкое подобие улыбки появилось на лице Одри. — Ни злодеев, ни троллей, ни оборотней, ни Уизли, — немного повеселела она, припоминая все гневные речи Перси про проделки близнецов и их троицы.

Улыбнувшись, Гермиона отхлебнула немного согревающего напитка. Но радость её была краткой. Фред больше не доведёт её, старосту, до бешенства очередным розыгрышем или продажей свих изобретений. Молли больше никогда не устроит разнос Рону за ужасные оценки и не пришлет сладости на Пасху или именной свитер на Рождество. Резко отставив кружку в сторону, Гермиона поднялась из-за стола. Она сосредоточилась и отгородилась от Связи, чтобы не мешать своими переживаниями Чарли. Реакция Гермионы не осталась не замеченной.

— Извини, — виновато протянула Одри. — Я не хотела.

— Я знаю, — поспешила успокоить её Гермиона. — Я знаю. Просто очень сложно поверить, что всё так сильно поменялось, — она вернулась за стол.

— Вы не слишком ладите с Флёр, верно?

По побледневшим щекам Одри Гермиона поняла, что задела собеседницу. Одри немого покрутила в руках кусочек печенья, но потом подняла глаза на Гермиону:

— Не слишком ладим, — кивнула она. — На турнире, вернее при отборе чемпионов моё имя тоже было в Кубке, — она едва заметно поджала губы. — Но судьба распорядилась иначе. Все тогда страшно завидовали ей. Каждый из нас считал себя более достойным и подготовленным, чем другие. Неловко говорить о таком, но все тогда не слишком хорошо обходились с ней за переделами классных комнат. С тех пор мы почти не разговаривали.

Гермиона молча слушала, вспоминая, как доставалось Гарри от всех, когда его выбрал Кубок. Она подумала о Викторе, который хоть и был страшно горд тем, что стал чемпионом, но лишился доброй половины своих друзей. Ни спортивные заслуги, ни блестящее прохождение первого этапа Турнира не смогли перебороть зависть других волшебников к Краму. Только Дигори поддерживали и любили, искренне желая ему победы.

— Очень жаль, — искренне посочувствовала Гермиона. — Остальным тоже пришлось не сладко.

— Я догадываюсь, — кивнула Одри. — Спасибо, — она неожиданно встала и обняла Гермиону. — Спасибо, что посидела со мной. Когда кто-то из знакомых умирает, мне становится непереносимо страшно.

— Мне тоже, — соврала Гермиона, желая поддержать девушку.

Она поняла, как одиноко среди них было Одри, которая не знала ни семейных шуток, не бывала на общих праздниках. Гермионе захотелось открутить голову Перси за такое невнимание к своей Связанной. Из-за его ссоры с родней Одри не имела возможности познакомиться с семейством Уизли и успеть стать его неотъемлемой частью. Она пообещала себе, что теперь будет внимательнее со всеми.

Одри распрощалась с ней и отправилась на работу, откуда отпросилась всего на один единственный день. Гермиона смотрела вслед исчезавшим в камине зеленым всполохам и думала о том, какое извращенное чувство юмора порой бывает у судьбы.

Весь день прошел в заботах: подготовка похорон, рассылка приглашений и многое другое. Дело в Норе нашлось каждому. Проведать Артура заглянули несколько старых членов Ордена Феникса. Даже тётушка Мюриэль, появившаяся в обед на пороге Норы, была необычайно сдержана. Она не отходила от Артура и взяла на себя заботы о распечатке писем и с согласия мистера Уизли отвечала на некоторые.

Погруженная в работу, Гермиона то и дело украдкой вытирала слезы, не в силах сдерживать рвущуюся боль. Джинни отправилась вместе с Биллом и Перси и большую часть дня провела в храме, который должен был стать местом прощания. Воспользовавшись её отсутствием, Гермиона зашла в комнату и тихонько расплакалась, стараясь не шуметь. Почти бессонная ночь и раннее пробуждение сделали свое дело, девушка не заметила, как погрузилась в тяжёлый сон.

Чарли знал, что его Связанная с самого утра пыталась не показывать своего истинного состояния, потому не приставал к ней со своим сочувствием. Когда Гермиона закрылась ото всех и наконец-то дала волю чувствам, Чарли уловил как незримая преграда пролегла между ними.

Каждый из них довольно неплохо научился сдерживать собственные эмоции, чтобы не передавать их через Связь.

Благоразумно не вмешиваясь, Чарли ждал момента, когда она успокоится. Но Гермиона не появилась за столом ни в обед, ни позже, что немного обеспокоило парня. Нашла её Джинни, после чего смерила брата очень подозрительным взглядом, но промолчала. По лицу брата она поняла, что он удивлен не меньше самой Джинни.

— Тебе здесь удобно? — кто-то ласково гладил Гермиону по щеке.

Девушка попыталась спрятаться под подушку от приятных, но совершенно не кстати появившихся рук.

Послышались негромкие голоса, спорящие о чем-то. Гермиона со стоном открыла глаза.

— Гермиона, — позвал дорогой сердцу голос.

— Да, — она поднялась и попыталась поправить примятые волосы.

— Может, хочешь прогуляться? — осторожно спросил Чарли.

— Да, возможно, — Гермиона окончательно проснулась.

— Всё в порядке? — он испытующе посмотрел на девушку, вид которой был далек от отдохнувшего.

— Да, — потирая лицо руками, подтвердила она. — Умоюсь и спущусь.

— Хорошо, — он вновь погладил её щёку и ушел, предоставив ей возможность собраться без свидетелей.

Следующий день пролетел для Гермионы быстро, что не могло не порадовать её. Церемонию прощания с Молли Уизли провели в тихом, небольшом храме. Желающих почтить её память было много, так что все не смогли поместиться на скамьях. Тело Молли было предано земле рядом с могилой Фреда.

Вечером семья вновь собралась в тесной гостиной. Слез больше никто не проливал. Все самые тяжелые и неприятные часы были прожиты. Уставшие, печальные, но ставшие более дружными волшебники знали, что у них есть место, в которое можно вернуться. Нора вновь стала местом, в которое все стремились вернуться.

* * *

Миновала середина лета, когда замок был окончательно восставлен. Волшебники, которым было куда податься, покинули Хогвартс. Остальным же директор Макгонагалл любезно позволила оставаться в школе до начала учебного года. Главными заботами для неё теперь стали безопасность учеников, оборудование классов, подбор преподавателей и многое другое.

Чарли дал своё согласие попробовать свои силы в качестве преподавателя по уходу за магическими существами на один год, чем вызвал бурную радость у всей семьи. Получив неограниченный доступ к библиотеке, он выбрал несколько действительно толковых книг и приступил к разработке учебных планов для каждого из курсов.

Работы в Запретном лесу становилось всё меньше, помогать с обустройством замка больше не требовалось, поэтому Чарли старался делить свое время между Гермионой, отцом с братьями, подготовкой к учебному году и редкими полетами на метле. Первое время девушка порывалась самостоятельно написать для него учебный план, как когда-то делала для Хагрида.

Чарли категорично, но мягко, пресекал любые попытки Гермионы вмешаться в его работу. Упрямая Грейнджер никак не могла принять тот факт, что Чарли не многим уступал ей в знании материала и умении структурировать информацию. Однако больше всего девушку стало тяготить чувство ненужности: спасать себя или кого-нибудь, прятаться больше было не к чему, замок готовился к новому учебному году.

Некоторое время Гермиона пробовала сесть за подготовку к ЖАБА. Она пробежалась беглым взглядом все учебники, не найдя в них ничего принципиально нового для себя, но составила план на учебный год. Большую часть своего времени девушка проводила рядом с Уизли, который увлеченно писал собственные конспекты к занятиям.

Несколько раз перелистав очередную книгу, которую Грейнджер взяла со стола Чарли, она с громким вздохом вернула ее на место. Гермионе было отчаянно скучно, да к тому же девушка сделала для себя неприятное открытие: за годы, проведенные в волшебном мире, она совершенно разучилась отдыхать и наслаждаться бездельем.

Проследив взглядом, как Гермиона возвращает книгу на место, Чарли придирчиво проверил на месте ли его закладка.

— Я просто пытаюсь тебе помочь, — обиженно проворчала девушка, усаживаясь на подоконник.

— Я знаю, — холодно произнес Чарли, заставив её нахмуриться. — Но я справлюсь сам, Гермиона. Может быть, ты не заметила, но я не Рон. Меня не нужно постоянно подгонять и контролировать.

— Ну и пожалуйста, — ядовито процедила она, вскакивая со своего места. — Сам разбирайся.

За то время, что она бескорыстно предлагала Чарли свою помощь, он ни разу не согласился даже выслушать её мысли по поводу учебного плана для разных курсов. Уизли всегда переводил разговор на другую тему, а в последнее время делал вид, что не слышит её, погруженный в чтение. Его замечание на счет Рона окончательно взбесило девушку.

— Спасибо, разберусь, — копируя её манеру ответил парень, возвращаясь к своим заметкам. — Можешь заколдовать меня, но сначала дай закончить работу.

Громкий грозный хлопок двери возвестил о том, что Грейнджер ушла. Чарли отпихнул от себя изучаемые материалы и закрыл глаза, потирая виски пальцами. Работать в таком состоянии было сложно. Он сердился на Гермиону, которая стала навязчивой и обидчивой, сердился на себя, сердился на книги, из-за которых они поссорились.

— Проклятье, — выругался он тихо.

Тем временем Гермиона, пребывая в негодовании, быстро устремилась к выходу из замка. Девушке было ужасно обидно, что её знания и опыт не нашли должного отклика и благодарности у Чарли. Она не готова была признать, что её Связанный был достаточно самостоятельным волшебником, чтобы справляться со своей работой.

Он знал, что Гермиона закрылась от него, но говорить с ней сейчас, когда он и сам злился, означало бы ещё больше усугубить ситуацию. Нужно было остыть и подумать, как помириться с ней. Чарли, настежь растворил окно своей спальни и увидел, как крошечная фигурка девушки стремительно движется в сторону озера. Он догадывался, куда она направилась.

Противная досада вкупе с виной, не ясно от куда взявшейся, жгли его изнутри. Древко метлы послушно легло в руку, Чарли сделал шаг в окно и потоки теплого летнего воздуха подхватили волшебника. Он взмыл вверх. Метла привычно подчинялась и неслась, набирая скорость, пока Чарли не перестал различать внизу фигуры волшебников.

Гермиона злилась. Она чертовски злилась и никак не готова была принять тот факт, что ее Связанный не уступал ей ни начитанностью в вопросах магии, ни аккуратностью, ни умением выделять важное. Она злилась на Чарли. Многолетняя привычка быть нужной и полезной подвела девушку. В один миг ей очень точно обозначили, что она в замке не единственная умная и одаренная.

«Черт бы побрал тебя, Уизли!» — крутилось в голове обиженной Гермионы.

Она не слишком задумывалась, куда пойти. Поддалась порыву. Ноги, привычные к долгим прогулкам, привели её на уединенную полянку на дальней стороне озера. Место, облюбованное ей и Чарли, за удаленность от замка и отсутствие любопытных глаз.

Здесь было тихо, и никто не помешал бы ей. С досады запустив в озеро несколько камней, Гермиона с раздражением посмотрела на замок. Все было так правильно и хорошо, пока Чарли не занялся подготовкой к учебному году. Они много времени проводили вдвоем, заполняя его прогулками и приятными разговорами. За это время они узнали друг о друге больше, чем за все предыдущие месяцы общения. Маггловский мир и жизнь Гермионы, детство Чарли и его работа с драконами. Они могли говорить часами, а когда слова заканчивались, дарили друг другу нежность и уютную тишину.

Но сейчас Грейнджер сердилась. В порыве эмоций девушка припомнила Уизли и его сдержанность, и его своеобразную помощь при побеге из поместья Малфоев, когда он сам едва не погиб. Гермиона продолжала накручивать себя, пока не разревелась совершенно по-детски. Её сомнения и переживания мгновенно почуяли добычу и впились в девушку острыми, причиняющими душевную боль, когтями.

Постепенно ее злость на Чарли переплавилась в злость на себя, на свою нерешительность. Девушка, замечала, как останавливался Чарли, едва уловив ее страх или сомнение. Ночами, пытаясь заснуть, Гермиона корила себя за трусость. Но чаще ее воображение подсовывало ей другие картины, где не она была рядом с Чарли, а другие женщины. Женщины, которым были не ведомы страх или сомнение.

Желанные, соблазнительные женщины, с которыми Гермиона не могла сравниться красотой и сексуальностью.

Девушка всё глубже погружалась в уныние, опасно поджигаемое ревностью.

Неловкость и неуверенность множились в ее голове каждый раз, когда она замечала тень досады на лице парня. Ядовитая мысль о том, что у него могло быть много женщин и что она, Гермиона, едва ли может сравниться с ними в опыте, отравляла ее еще больше. Она продолжала думать и думать об этом, как человек бесконечно прикасающийся, к больному зубу, желая, убедиться, что тот еще не месте и по-прежнему причиняет страдания.

«Сколько их было?» — обреченно думала она, каждый раз отстраняясь от парня, который был до крайности терпелив.

Гермиона с силой швырнула ещё один камень, она злилась на него за его спокойствие и терпение.

«Я смешна и нелепа! — проносилось в сознании Гермионы, — Что я могу предложить ему кроме своей любви?» — слезы новым потоком хлынули из глаз, застилая потрясающий вид на замок.

В воздухе послышалось легкое шуршание, на которое Гермиона не обратила внимания. На поляну приземлился Чарли, легко спрыгивая с метлы. Гермиона, поглощённая своими мыслями, не повернулась. Тогда Чарли, заколдовав небольшой лист бумаги, который прихватил с собой, чтобы тот походил на журавля из оригами отправил его к ней.

Гермиона удивилась, увидев аккуратно сложенную птицу, и подставила ладонь, но бумажный журавлик не стал садиться, а вернулся к Уизли. Девушка обернулась и увидела Чарли. Лицо Гермионы мгновенно стало непроницаемым и отрешённым, губы были поджаты.

— Мы можем поговорить? — спросил Чарли, не слишком рассчитывая на ответ.

Смерив паря недобрым взглядом, Гермиона кивнула не проронив ни звука. Чарли не стал растягивать время и прямо спросил:

— Может скажешь, что происходит?

— Не понимаю о чем ты, — уклончиво ответила девушка, отворачиваясь к водной глади.

— Ты сердишься, — попытался завязать разговор Чарли, осторожно приближаясь к ней. — Иногда я не понимаю, что с тобой происходит.

— А подсмотреть или подслушать мои мысли воспитание не позволяет? — ядовито процедила Гермиона.

Не ожидая напороться на подобную грубость, Чарли замер. Он никогда прежде не видел ее в таком состоянии. Надежда на то, что он сможет помириться с Гермионой, пошатнулась.

— Мне казалось, каждый имеет право на неприкосновенность мыслей, — пожал плечами парень, с нечитаемым лицом разглядывая ее. — Дай знать, когда остынешь, и мы сможем поговорить.

Уизли искренне пожалел о том, что поторопился и прилетел к Грейнджер. Девушка ещё не готова была с ним обсуждать что-либо. Он печально посмотрел на упрямо разглядывающую поверхность озера Гермиону.

Девушка никак не реагировала. Но когда Чарли, выждав немного, решил вернуться к метле, его остановил полный боли и мучения голос:

— Сколько их было, Чарли?! — голос девушки почти срывался на плач. — Сколько?

Гермиона рациональной частью сознания понимала, что вопрос глупый и неуместный, но она устала сражаться со своими незримыми соперницами в голове. Ей нужно было знать, мучительно больно знать. Долгий выдох девушки утонул в крепких объятиях Чарли. Он поглаживал волосы, говоря какие-то нежные слова, но Гермиона не слышала их, погруженная в пучину собственных страданий.

— Зачем тебе? — непонимание сквозило в словах Уизли.

— Я должна знать, — попыталась ответить Гермиона, но губы не слушались.

— Мы Связаны. Остальное не важно, — пытался убедить её Чарли.

— Для тебя может быть, но … — Он не дал ей договорить.

Пронзительная боль Гермионы накрыла обоих, когда она перестала отгораживаться от Чарли.

— Я не вел жизнь пуританина. Тебе подробности знать обязательно? — Чарли строго посмотрел на неё, отстраняя от себя. — Мы Связаны. Это совсем другое.

— Ты любил её или их? — горько глядя на парня, Гермиона мысленно спрашивала его, не в силах больше говорить вслух.

— Я люблю тебя, разве остальное имеет значение? — Чарли пытался убедить девушку, но она не слышала его, выплёскивая накопившуюся боль и ревность.

— Имеет! — не унималась Гермиона, отталкивая его руки.

Она и сама понимала как жалко и глупо должна была выглядеть со стороны. Однако остановиться она уже не могла. Сомнения, терзавшие её, прорвались отвратительной истерикой. Все попытки Чарли успокоить ее тонули в набиравшем силу потоке слез и недовольства.

— Я прилетел, чтобы помириться с тобой, — в голосе Чарли появились стальные нотки. — Не ссориться и обсуждать мою прошлую интимную жизнь. Если ты не заметила, тебе подобных вопросов я не задавал, — с разочарованием закончил парень.

Разве он не был терпелив и внимателен. Разве он не заботился о своей Связанной. После стольких потерь ему самому впору было лезть на стену от горя. Но ее интересовало только то, со сколькими девушками он переспал. Терпение парня закончилось. Слушать упреки и расспросы он не собирался.

— Вот, — Чарли вложил в руку Гермионы кусочек бумаги, который все еще был сложен в виде журавля.

В несколько шагов он вернулся к лежащей на земле метле. Приложив усилие, он отстранился от Связи и, оседлав метлу, добавил:

— Думал порадовать тебя.

Метла легко и бесшумно взмыла в воздух, оставляя растрепанную девушку в одиночестве. Она не проводила его взглядом, упрямо продолжая смотреть в другую сторону. Безумная волна ревности продолжала терзать девушку ещё некоторое время. Только выронив листок из руки, она вспомнила о нём. Тупо разглядывая бумагу, Гермиона гадала, почему Чарли говорил, что собирался порадовать её.

Гермиона подняла с земли журавлика и аккуратно развернула его.

«Привет, старина.

Поздравляю тебя и твою Связанную. Наконец-то! Это реально круто, Чарли. Мы всё гадали, когда же и тебе повезет.

Теперь к делу. «Грейнджер» не самая распространённая фамилия в наших краях. Мы нашли несколько семей, но дантистов среди них всего двое. Как ты описал: они не очень молоды, говорят с заметным акцентом. Женщина похожа на ту девушку, колдографию который ты приложил.

Адрес на обратной стороне.

Будем рады видеть тебя и твою Связанную в нашем жарком захолустье.

С любовью Мика и Сэм»

Первое удивление сменилось недоверием и страхом. Гермиона дважды перечитала написанное и изучила надпись на обороте, где чётким крупным почерком был выведен адрес её родителей. Она смотрела на листок бумаги. Чарли ни сказав ей ни слова, смог найти её родителей. Гермиона никому не говорила, что знает, где они живут, и предпочитала уклоняться от прямых вопросов. Только Авроры, допрашивающие её, возможно знали точный адрес, но они искали совсем иное.

Постепенно раздражение и удивление сменились жгучим стыдом. После устроенной ей сцены показаться Чарли на глаза не хотелось.

Непрошенная мысль о том, что не только Чарли, но и другие волшебники могли бы узнать, куда пропали ее родители, подстегнула Гермиону.

— Как ты нашел их? — требовательно спросила девушка, пробиваясь через барьеры, которыми отгородился от нее Уизли.

На безмолвный вопрос она не получила ответа. Чужое усталое раздражение на периферии её собственного сознания говорило о том, что Чарли слышал ее, но говорить явно не собирался.

— Извини, — попыталась она, зная, что парень слышал каждое её слово. — Я должна знать, как ты разыскал их, Чарли!

Ответом ей была тишина. С тяжелым вздохом девушка отправилась в замок. Всю обратную дорогу она пыталась придумать, что сказать Уизли. Ничего действительно стоящего в ее голову так и не пришло. Сосредоточившись на Связи, Гермиона попыталась понять, где именно находится Чарли. Девушку ждал неприятный сюрприз:

— А тебе значит можно подсматривать? — сердито заметил он, поймав Гермиону на горячем.

— Я просто хотела понять, где искать тебя, — умирая от стыда, оправдывалась Грейнджер.

— Я работаю, — все так же спокойно ответил Уизли, но Гермиона явственно чувствовала лёд в его словах.

— Я могу зайти к тебе? — предложила девушка. — Если ты не против, конечно, — неуверенно добавила она, расстроенная тоном Чарли.

— Не сегодня, — отрезал он.

Противный холодок пробежал по спине Гермионы от их разговора. Она понимала, что Чарли сердится и что она не должна была вести себя, как капризный ребенок, требующий абсолютного внимания. Ей стало одиноко и тоскливо. Собственными руками Гермиона по глупости испортила день себе и Чарли. Больше всего она боялась, что Уизли никогда впредь не подпустит ее близко, что будет всегда отгораживаться, не допуская ее в свои мысли. Понимание потери тяжелым камнем легло на сердце девушки.

* * *

Чарли не был занят. Он соврал Связанной, чтобы оттянуть момент их встречи. Слишком сердитым и раздражённым он бы был. В таком состоянии нельзя было говорить или принимать решения. Вернувшись к себе, Уизли попытался сесть за работу, но мысли возвращались к вопросам Гермионы и ее плохо объяснимой обиде.

Усилием воли Чарли заставил себя перечитать намеченные отрывки своих записей, чтобы отрешиться от всего. Не с первого раза, но уловка подействовала. Он пересматривал записи и отмечал места, которые требовали доработки. Только когда стало настолько темно, что глаза с трудом стали разбирать буквы, Чарли отложил книги и перья.

Как только спасительное бегство в чтение закончилось, противные мысли и раздражение вернулись, но с меньшей силой. Привычным взмахом палочки Чарли заставил загореться несколько свечей и ламп.

Он постарался привести чувства в порядок, постоянно напоминая себе, что ссоры с Гермионой он не искал. Позволив себе немного опустить барьер между ними, Чарли понял, что Связанная так же отгородилась от него.

Её присутствие в сознании парня уменьшилось до крошечной точки, едва мерцающей на краю. Им обоим нужно было время, чтобы обдумать свои слова и поступки, поэтому Чарли не стал беспокоить Грейнджер.

Так прошли несколько выматывающих дней, когда они избегали друг друга. Гермиона терпеливо ждала, когда Чарли перестанет сердиться и позовет ее, но упрямо не использовала Связь. Чарли, нарочно загрузивший себя работой, к ночи валился с ног от усталости и моментально засыпал, чтобы не думать о Гермионе. Однако их молчание затягивалось. Чарли отчаянно не хватало ее рядом, даже назойливой, злой и обиженной. Подождав еще день, он понял, что Гермиона не станет первой нарушать молчание.

— Ты хотела поговорить, — не здороваясь, заговорил с ней Чарли.

— Да, — Гермиона едва могла скрыть волнение и робкую радость. — Я в библиотеке, — в голосе девушки звучали виноватые нотки.

— Хочешь встретиться там? — предложил Чарли, морщась от перспективы решать их затруднение среди бесконечных полок книг, где в любой момент им могли помешать любопытные глаза и уши.

— Нет! — резче, чем собиралась, отказалась Гермиона. — Я сейчас к тебе зайду.

Несколько минут ничего не происходило, и Чарли начал подумывать не пойти ли навстречу Гермионе, когда она неуверенно постучалась.

— Привет, — парень впустил ее в комнату, не порадовав даже дежурным поцелуем.

Всё внутри Гермионы то сжималось и леденело, то готово было взорваться, пока она шла в башню Гриффиндора. Холодное приветствие парня заставило ее сердце замереть от страха. Она присела на самый край предложенного ей кресла и протянула Чарли его записку:

— Когда ты нашёл их?

— Не я, — сдержанно поправил он Гермиону. — Мои друзья. Письмо пришло недавно.

Грейнджер избегала смотреть ему в глаза, опасаясь наткнуться на неприязнь. Чарли говорил с ней спокойно, но в этом спокойствии сквозили разочарование и недовольство. Губы девушки от волнения пересохли:

— Я не знаю, что сказать, — выдавила она в ответ. — Я не думала, что ты будешь искать их. Они … — Гермиона прикрыла глаза ладонями. — Я знала, где они. Но всё равно благодарна тебе.

Неловкое молчание висело в комнате. Гермиона была уверена, что Чарли выставит ее за дверь, как только узнает, что он зря потратил силы и время на поиски Грейнджеров. Внутренне сжавшись, девушка покинула свое место, по-прежнему избегая смотреть на Чарли:

— Мне, наверное, лучше уйти, — она сделала пару шагов к двери.

Чарли потребовалось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Новость о том, что Гермиона знала, где именно живут ее родители, удивила Чарли. Пока он думал, Гермиона собралась уходить. Видя, как Гермиона избегает его взгляда, как она подавлена, Чарли мысленно обозвал себя бессердечной сволочью. Он осторожно остановил её и обнял, желая только вернуть ей улыбку и радость.

— Извини, — пробормотал он. — Мне стоило поговорить с тобой раньше, — Чарли радовался тому, что она не оттолкнула его.

— Нет, тебе не за что просить прощения, — с облегчением выдохнула девушка, пряча лицо у него на груди. — Это моя вина. Я не должна была навязываться и выпрашивать.

Он не ответил, отмечая, как в его руках начало расслабляться тело Гермионы. Портить момент не хотелось, но Чарли знал, что стоит обозначить некоторые моменты для них обоих:

— Давай договоримся, — начал он осторожно.

Гермиона нервно улыбнулась, услышав, как потеплел голос Чарли, и радостно закивала готовая согласиться на любое его предложение.

— Я не ребенок, чтобы меня контролировать. У меня для этого были родители и много лет самостоятельной жизни, чтобы научиться понимать разницу, — Чарли старательно подбирал слова.

Он скорее почувствовал, чем увидел, что Гермиона улыбается.

— Я привык жить, отвечая за себя и свою работу. Ты тоже привыкла к полной свободе действий, которую давал значок старосты и ваши с Поттером приключения. У каждого из нас было прошлое до пробуждения Связи. Этого не отнять и не изменить, — на этих словах Гермиона посмотрела ему в глаза, на лице девушки читалось удивление. — Я не хочу ссориться из-за того, что прошло, и считать грехи друг друга.

— А я тоже, — Гермиона согласно кивнула.

— Я люблю тебя и не хочу ссориться, — пальцы Чарли осторожно дотронулись до ее подбородка. Гермиона ласково улыбнулась.

— Ты нашёл их для меня, — Гермиона больше не пыталась скрыть своего волнения. — Я всё еще не могу поверить.

Робкий поцелуй, который она оставила на щеке Чарли, быстро перерос в горячие прикосновения и объятия.

Гермиона больше не пыталась остановить руки Чарли и не пыталась увернуться от осторожных ласк. Девушка позволила Связи подхватить ее сознание и увлечь, усиленное чувствами Чарли. Страх перед неизвестностью исчез, оставив после себя горячее желание, подогреваемое Связью. Изменение в движениях Гермионы не осталось незамеченным Чарли.