45 600 000 000 вон (джен)

— У меня есть к вам предложение, — без лишних отвлечений заявляет №007. — Я знаю способ всем выбраться из игры живыми.

— Мы итак всегда можем покинуть игру, если большинством голосов выберем этот вариант, — мрачно отвечает Чо, хотя словами девушки весьма заинтригован. — Мне нужны деньги, без них покидать игру не имеет смысла, тем более сейчас, когда всё почти уже кончено.

— Мы получим деньги, покинем игру и разделим выигрыш на всех, — говорит девушка тихо, но внушительно. — Только для этого вам придётся довериться мне.

— Что вы предлагете?

— Мой нож устроен несколько необычно, он отличается от остальных, как будто бы приспособлен для фокусов. Лезвие складывается, почти полностью входя в рукоять, поэтому, если кого-то ударить им даже в самое уязвимое место, не останется тяжёлого повреждения.

Почти слово в слово Ти Си повторяет объяснения того человека в чёрной маске, даже не проверив их. Он просто дал ей нож, похожий точь в точь на её собственный, рассказал свой план, заверил, что всё получится. Она слепо доверилась ему и теперь ожидает подобного шага от других. Как видно, эта невообразимая наивность как-то отразилась на её внешности и манере, ибо уже трое игроков, будучи вовсе не идиотами, решились ей верить. Но Сан-Ву не полагается на предчувствия: сколько бы доверия не вызывала девушка, он слушает только логику, а она наоборот призывает его к подозрениям.

— С помощью этого ножа я смогу убить всех понарошку и получить выигрыш. Вы с остальными выберетесь, меня тоже отпустят и мы разделим деньги.

— У тебя не будет никаких причин делить с нами деньги, если ты выиграешь, — замечает Чо.

— Будут, — возражает Бимиль. — Я же обещала.

— Откажешься от 36 480 000 вон из-за обещания? Не верю!

— Вообще-то я планировала по миллиону отдать семьям Ги-Хуна и Се Бёк. Я обещала господину Сон перед его смертью, что позабочусь о его матери и братике Се Бёк.

Сан-Ву лишь насмешливо качает головой, глядя на девушку, как на сумасшедшую или как минимум странную.

— И я скорее наоборот считаю, что у меня не будет никаких причин обманывать людей, которые мне доверились, — произносит Ти Си убеждённо.

— Деньги лишними не бывают.

— Мне хватит 9 120 000 вон. Уже внушительная сумма. Тем более эти 36 480 000 вон я же не выкину, а отдам людям, которые этого заслуживают и которых, я считаю, достойными.

«Поразительно, какой уверенной и бесстрашной она становится, когда приходит время доказывать, что мир состоит только из добра, как и все люди, и что все пороки — необоснованное и совершенно непонятное чушь!»

№218 ловит себя на том, что почему-то раздражён без видимых на то причин.

— Меня вы тоже считаете достойным? — неожиданно спрашивает он.

— Я считаю, что не хотела бы иметь вас в числе своих врагов и постоянно ожидать мести за предательство, — голос её становится жёстким, а взгляд яростным. — Вы коварный человек. Но если дать вам ваши долю, избавив от страданий, которые заставили охотиться за деньгами даже ценой своей жизни и чести, возможно, в вас откроются ваши лучшие черты, и вы вновь станете тем человеком, которого Али увидел в вас вначале.

— Деньги не меняют людей и уж точно не открывают их лучшие черты, — зло отвечает Чо. — Я просто никогда не был тем человеком, за которого меня принимал Али.

— Сейчас не важно, какой вы человек. Важно, какой я. А я человек, который не станет кидать на деньги людей, которые в них нуждаются, тем более когда у самой этих денег станет выше крыши. Я знаю, какого это жить в долгах и никому такого не желаю. Даже вам.

Сан-Ву молчит некоторое время, обдумывая её слова. Девушка в самом деле крайне убедительна.

— С теми, кто будет притворяться мёртвыми легко может что-то случиться. Наверняка, трупы куда-то выкидывают, прячут, утилизируют.

— Об этом не беспокойтесь, — с готовностью отвечает Ти Си. — Я уже рассказывала вам о том, как помогла двум сотрудникам. Они проследят за тем, чтобы никто не пострадал и смог безопасно покинуть игру.

«Можно ли ей верить. Всё звучит весьма искренне и складно, хотя и совершенно неверятно и непонятно. Она признаёт, что имеет связь с персоналом. Вопрос лишь в том, правда ли то, что это лишь случайное стечение обстоятельств и бескорыстная помощь благодарного охранника? Или верна моя теория о том, что это коварный замысел, как нажиться на игре, и тогда помощники непременно в доле и всё уже рассчитано без учёта лишних четырёх игроков…»

— Я не стану полагаться на доброту другого человека, даже если она у него есть, — отрезает Сан-Ву после раздумий и неожиданно вырывает у Ти Си нож, вонзая его ей прямо в сердце. — Сейчас и проверим, была ли ты чесна со мной, — шепчет он, и в самом деле чувствуя, что нож вошёл слишком легко. — И если всё правда, лучше всё равно притворись мёртвой на случай, если за нами наблюдают. Ведь организаторам игр не должно быть известно ни о чём.

№007 в самом деле оседает, держась за рану на груди: небольшое повреждение нож всё-таки оставляет, чтобы обман был неочевиден. Её футболка пропитывается кровью.

— Я сам убью всех, — шепчет Чо «умирающей» прямо в ухо, — понарошку. Тогда я смогу проконтролировать, что моя доля точно достанется мне. А ты проследи, чтобы твои друзья-треугольники выполнили свою часть дела.

Все остальные игроки уже заметили произошедшее между Ти Си и Сан-Ву и спешили к ним, чтобы разобраться. Все выглядели, отнюдь не довольными. Ещё бы! О таком они не договаривались.

«Выбор сделан, — думает Сан-Ву. — Если №007 ещё можно было довериться, то остальным — нет. Они тоже, кажется, не готовы мне поверить, но также они не верят и друг другу. Вряд ли они бросятся втроём на одного, ибо потом всё равно придётся выбрать сильнейшего. Но после того, как я сделал первый шаг, будет сложно да и бессмысленно избегать бойни.»

«№240, полагаю, не станет большой проблемой, ведь она девушка и не выглядит сильной, стекольщик старше меня, уже не в расцвете сил, так что и его я, пожалуй, могу победить в бою один на один. А вот Али… Ещё с первой игры он показал себя, как тот ещё силач.»

«Но не доверяться же было этой девчонке в самом деле! Она спелась с Али, а он, наверняка, ненавидит меня после предательства. Он бы уговорил её оставить меня ни с чем, как я когда-то оставил его. А может я был прав, и она вообще подставной игрок. Нельзя так рисковать, тем более, когда я так близок к победе.»

Сан-Ву сжимает в каждой руке по ножу, свой и Ти Си, даже в этом отмечая своё преимущество.

Али подбегает к раненой №007, лишь раз свирепо взглянув на Чо, а вот стекольщик надвигается прямо на Сан-Ву с ножом наготове и воинственным взглядом. Джи Ён останавливается поодаль, возможно, впервые решая не лезть на рожон.

●⁠▼■

— Ти Си! Ти Си! — зовёт Абдул отчаянно. — Не закрывай глаза. Слышишь? Смотри на меня.

Кровь не хлещет так сильно, как если бы рана в самом деле была смертельной, красное пятно не больше человеческой головы. Но в панике Али не способен заметить этой странности и сделать соответствующие выводы. Он думает, она умирает. И ему больно настолько, что на глазах наворачиваются слёзы, что сердце будто рвётся напополам. Удивительно, как быстро можно привязаться к человеку в таких экстремальных обстоятельствах.

— Прости, — шепчет Бимиль, не зная, что делать.

«С одной стороны Сан-Ву прав, сейчас я не могу сделаться вдруг живой, иначе весь спасительный план сорвётся. Но если претвориться мёртвой, можно наконец прекратить все мучения, и будет шанс, что ребята без меня смогут осуществить изначальный план, хотя и не очень доверяют друг другу. Наверное, это эгоистично, желать поскорей закончить всё, оставив других на произвол судьбы… Но почему Али так сокрушается? Я же рассказала ему о свойствах своего ножа. Я не хочу, чтобы ему было больно из-за меня. Но всё же приятно, что он так дорожит мной, что я могу безоговорочно доверять ему даже на этих смертельных играх.»

— Всё хорошо, — тихо успокаивает Али №007, стараясь однако говорить слабым голосом умирающей.

Абдул внимательно смотрит на неё и, кажется, наконец-то понимает. Медленно кивает, будто стремясь сообщить об этом подруге.

— Прости, — снова повторяет Ти Си.

«Я такая глупая, что пошла к Сан-Ву, хотя Али отговаривал меня. Теперь из-за моей самоуверенности ему придётся непросто. Почему я не послушала его? Какая дура! Дура, дура!»

— Всё нормально, — в свою очередь утешает девушку Абдул. — Я выиграю деньги для нас, — обещает он, решительно сжимая кулаки. — Я достану деньги.

Ти Си хочет объяснить, что дело вовсе не в деньгах, и больше она беспокоится за его жизнь, но решает, что слишком долго говорить умирающим не положено, а эта информация не является необходимой.

«Я скажу ему всё, когда игры закончатся, — решает она. — Он выживет. Он обязательно выживет и поблагодарю его за всё.»

●⁠▼■

— Как она? — №240 приближается к недвижимой Ти Си и Али, сдящем на коленях подле неё.

— Мертва, — отвечает Абдул глухо, поспешно отрывает глаза от тела девушки, будто теперь она должна перестать интересовать его совершенно. Он спешит оглядеться, словно несколько минут пребывал в другом мире и сейчас срочно должен разобраться, как обстоят дела и что происходит.

— Стекольщик тоже мёртв, — сообщает Джи Ён со вздохом. Али и сам замечает его тело, лежащее у ног Сан-Ву. Чо неотрывно смотрит на оставшихся игроков настороженым и даже немного обезумевшим взгядом.

— Один из его ножей принадлежал №007, — говорит №240, понизив голос. Конечно, она намекает на особенные свойства ножа Ти Си. — Но, я видела, стекольщика он заколол своим.

Али взволнованно сглатывает, чувствуя лёгкую грусть: «Мы не были близки, но на стеклянном мосту он помог Ти Си, да и мне, хотя и не собирался. Кажется, Сан-Ву не настроен никого щадить.»

Неожиданное презрение и острую ненависть чувствует вдруг Абдул к человеку, которому некогда очень доверял. Сейчас Али, кажется, готов даже убить Сан-Ву. Он крепче сжимает свой нож.

— Её, — Джи Ён кивает на Ти Си, — он тоже…

Она не заканчивает, но Абдул догадывается, о чём она хочет спросить: мертва ли Бимиль по-настоящему?

— Тоже, — не зная зачем врёт Али.

— Жаль. Хорошая была девчонка, — не очень-то опечалено пожимает плечами Джи Ён.

— Что будем делать? — спрашивает Али, скорее не потому, что в самом деле не знает, что делать, но с целью узнать, стремится ли всё ещё №240 к сотрудничеству. — Ти Си мертва, как и стекольщик. Её нож у Сан-Ву, и хотя он и не стремится к разоблачению, придерживаться плана тоже не собирается.

— Кажется, он категорически против того, чтобы делиться с кем-то выигрышем, — замечает Джи Ён.

— А ты? — спрашивает Али. Он мог бы объединиться с этой девушкой, но сделать её победителем, довериться ей, он не готов. Выходит, хорошее сотрудничество может получится только если она поверит ему.

— Буду откровенна, — с обычной уверенностью и даже дерзостью заявляет №240. — Если будем драться сейчас на ножах шансов у меня нет. №218 силён, да и ты не промах. Даже если я дождусь, пока кто-то из вас убьёт другого, мои шансы завалить оставшегося довольно низки. Другое дело, если дожить до игры. Там, вероятно, сила не будет иметь такого решающего значения, и у меня будет больше шансов.

— Ты хочешь дожить до игры, — уточняет Али.

— Хочу. А ещё лучше было бы хорошенько выспаться перед игрой. Я предлагаю дежурить полночи ты, полночи я, чтобы №218 не подобрался к нам.

— И ты готова доверить мне свою жизнь? — поднимает брови Абдул.

— Да, — бесхитростно отвечает девушка. — Я не думаю, что ты убьёшь меня, пока я буду спать.

— А деньги? Мы могли бы объединиться, если ты готова поверить мне.

— Я вижу, что ты мне не доверяешь, что в целом не удивительно. Я не буду просить от тебя доверия. Я тоже в тебе не могу быть уверена на все сто, но если победит №218, то точно никто ничего не получит. Я попытаюсь выиграть сама, и, если мне это удастся, я даже готова отдать тебе часть денег, хоть и не половину, если, конечно, ты выживешь. Такой же услуги я ожидаю и от тебя, если выиграешь ты, а я выживу. Поборемся за победу, но первоочередное — избавиться от №218.

— Договорились, — соглашается Али, и они пожимают друг другу руки, закрепляя договорённость.

Сан-Ву смотрит на это со скрываемым ужасом, ведь, если они двое объединятся против него одного, победить будет чертовски трудно.

●⁠▼■

Боль. Острая боль в плече — первое же ощущение, которое посещает Джун Хо. Кажется, что именно она вырывает его из забытья, бессознания, столь сладкого в своей простоте. Ведь с сознанием быстро возвращаются и все воспоминания: словно быстрое кино они проносятся перед глазами. Брат. Бьён Ге. Доказательства. Выстрел. Падение.

Его лихорадит, лёгкие всё ещё немного жжёт — видно в них попала вода после его падения, любые движения правой рукой причиняют немыслимую боль.

«Как я ещё жив вообще?»

Но ещё больнее воспоминания о поступке Ин Хо. Обо всех его поступках.

«Как он мог выстрелить в меня? Как мог принять участие в игре, где люди должны убивать друг друга, а потом стать ведущим этой игры и стрелять в меня? Что бы случилось с мамой, если бы она узнала, что я убит и что Ин Хо был тем, кто убил меня? Хотя бы о ней он подумал, когда спускал курок?! Ин Хо. Ты же был хорошим братом. Ты был самым лучшим братом! Как ты мог, Ин Хо? Как ты мог?»

Джун Хо не желает в это верить. Не желает помнить, но не может забыть. Не может не думать, не чувствовать разочарования и нестерпимой боли. В такие моменты он всегда обращался к брату, а не к матери, чтобы не ранить своими слезами её и без того ослабленное сердце. Но теперь именно брат — причина всего.

«Ин Хо.»

Совешенно потерянный, Джун Хо не может выдержать эту боль, которой ни с кем нельзя поделиться. Две слезы скатываются по его щекам, но он быстро вытирает их, встряхивает головой, пытаясь сосредоточиться на решении неотлагаемых вопросов, а не на бессмысленных переживаниях.

«Не время плакать.»

Оглядевшись, Хван быстро узнаёт место. Стелажи, занимающие почти всё пространство комнаты, едва различимы в полутьме, бесконечные папки, коробки, стопки каких-то бумаг компактно разложены по полкам.

«Как я здесь, чёрт возьми, оказался? — мысли лихорадочно сменяются в затуманнем болью сознании, рассуждать удаётся с трудом. — Значит ли это, что ничего не вышло? Или Бьён Ге всё же удалось сбежать с доказательствами, а меня вытащили из воды и схватили?»