Тлеющие осколки разбитых надежд (гет)

* * *

Позднее утро, ближе к обеду. Погода была весьма тёплая, также солнечная. Деревья в богучаровском саду слегка покачивались от небольшого ветерка, нежные лепестки цветущей растительности были разбросаны природой повсюду, весь сад был заполнен цветами — они были и над головой, и под ногами. Болконский и Кибакова вместе гуляли по цветущему саду — княжна Дарья поддерживала под руку ослабевшего князя Андрея, которому после ранения было ещё тяжело ходить без чьей-либо помощи.

«Наконец-то мы снова можем побыть наедине и погулять вместе», — восторженно произнесла княжна ещё в начале прогулки, в ответ на что Андрей, чуть улыбаясь, кивнул.

Сегодня утром князь был счастлив, когда после разлуки, которая казалась вечной, увидел её и узнал, что она приехала ещё вчера вечером, когда он уже спал.

Андрей и Дарья, после его возвращения из-за границы и до её отъезда на целый месяц, часто гуляли вместе и обычно о чём-то беседовали, но сейчас между ними повисло какое-то неловкое молчание, никто из них не мог подобрать слов, дабы сказать друг другу. Они просто молча шли, княжна глядела вперёд и иногда поглядывала на князя Андрея, которого она, можно сказать, вела, крепко и осторожно, придерживая его за руку. Сам князь не поднимал своего взгляда с земли, он, с какой-то тоскою, глядел на перемешавшиеся между собой весенние цветы и осенние листья, что были под ногами его самого и его спутницы.

Кое-что со стороны князя Андрея до сих пор оставалось недосказанным и так продолжаться больше не могло. Хотя со стороны княжны тоже было что-то недосказано, что-то важное, но то, что она боялась сказать.

Весь сад был полностью окутан тишиной и покоем, который сейчас был так нужен гуляющей паре, — даже птицы не пели, лишь было слышно, как ветки деревьев чуть шевелятся от ветра и прошлогодняя листва шелестит под ногами. Через какое-то время князь Андрей наконец нарушил эту тишину.

— Даша, давай присядем, — тихо произнёс он, указывая на старую деревянную скамью, что была между двумя берёзками.

— Вновь больно? Ежели так, мы можем идти в дом, — с беспокойством, произнесла княжна и, крепче сжав его руку, повела к скамейке.

— Всё хорошо, милая, я просто немного устал.

Вышли они не так уж и давно, но сейчас у князя совсем не было сил идти дальше, да и не очень-то и хотел он идти вообще, просто ему так хотелось побыть с Дарьей наедине, ибо он весьма соскучился, и наконец сказать ей то, что хотелось сказать ещё прошлым летом, когда князь осознал, что действительно любит княжну.

Присев на скамейку, рядом с княжной, князь Андрей осторожно провёл рукой по её мягким волосам и взглянул в её прекрасные, но пустые, глаза, которые были поглощены тёмной бездной и, казалось, безвозвратно затягивали в себя всё, словно беспощадная космическая чёрная дыра.

— Расскажи мне что-нибудь, сегодня ведь твоя очередь, — князь Андрей положил тёплую руку на плечо Дарье. Видеть, слышать, касаться и чувствовать её любовь — лишь то, что нужно было сейчас его душе, такой же искалеченной и измученной, как и у княжны.

— А, я и не знаю, что рассказать, mon cheré⁽¹⁾, — Дарья печально взглянула на него, отчего-то именно сейчас она действительно не знала, что сказать, ведь какая-то тоска овладела ею. Нет, Кибакова не волновалась и не боялась быть с Андреем наедине, а даже наоборот, получала от этого удовольствие, но сейчас она будто чувствовала, что какая-то мысль терзает его сердце, что что-то он хочет ей сказать. А ещё больше Дарью беспокоило то, что вчера перед сном ей сказал Николенька, ей хотелось рассказать это князю Андрею, но отчего-то она не решалась.

— Тебя что-то тревожит? — с беспокойством и пристально глядя на неё, спросил князь.

— Нет, всё хорошо, — чуть с надрывом, ответила княжна и смахнула слезу, но за ней покатились ещё несколько. При князе Андрее ей было труднее всего сдерживаться, как, собственно, и ему самому было труднее скрывать свои чувства от неё. Когда они были наедине, их души, как утренние цветы, раскрывались друг перед другом и будто сливались в одно целое.

— Не нужно плакать, я ведь рядом, — князь Андрей костяшками пальцев аккуратно стёр слёзы с её бледного лица. — Улыбнись, от твоей улыбки мне становится лучше.

— Ради тебя я готова улыбаться хоть вечность, — Дарья, сквозь слёзы и пересиливая себя, улыбнулась. От улыбки, даже и такой натянутой, её лицо стало гораздо красивее.

— Даша, милая моя, — тихо произнёс князь, — я так люблю тебя, и как я счастлив сейчас рядом с тобою, — князь Андрей приблизился к ней. Он слышал биение её сердца и своего, которое так громко билось, что от волнения готово было выскочить из груди; внутри у него была прямо-таки буря эмоций и множество сомнений по поводу своего решения, — всё это рвало душу на части, но внешне князь Андрей вёл себя достаточно сдержанно и спокойно.

— Знаешь, я так скучала по тебе в этот месяц, очень часто вспоминала тебя, Андрюша, — такая форма имени, произнесённая ею, вызвала у князя слабую, какую-то болезненную, улыбку, ведь так его называла лишь покойная матушка, когда была жива, он был тогда совсем маленьким; а также иногда его так называла сестра Марья.

— Я тоже очень скучал, — произнёс князь Андрей, заведя руку за спину Дарьи и слегка придвинув её ближе к себе, затем он нагнулся к её уху и прошептал: — Но больше никто не помешает нам быть вместе.

Княжна Дарья хотела что-то ответить, но Андрей осторожно коснулся её тонких губ своими пересохшими губами, перекрыв все её слова поцелуем, таким каким-то лёгким и невинным, но в тоже время чуть опаляющим, в нём не было никакой горячей страсти, а была лишь нежная, но очень искренняя и тёплая, а самое главное крепкая любовь. До этого князь Андрей никогда не целовался с нею, оттого не думал, что её тонкие губы окажутся такими мягкими, нежными и чуть сладковатыми. Останавливаться совсем не хотелось. Болконский потянул руку, дабы расстегнуть воротник платья княжны, но сдержал себя, ведь неожиданно опомнился, что даже резко прервал этот завораживающий поцелуй.

— Я хочу, дабы обо мне заботилась не княжна Кибакова, а моя законная жена — княгиня Дарья Болконская, — это были те самые судьбоносные слова, который князь Андрей хотел сказать ей ещё очень давно и по поводу которых он терзался всю прогулку.

— Я согласна, Андрей, — княжна Дарья слегка приобняла его. — Ты прав, всё будет хорошо, никто не помешает нам быть счастливыми.

Князь Андрей пребывал сейчас в каком-то весьма странном состоянии — разум его напрочь отказывался размышлять и анализировать, душа была переполнена счастьем, а в теле была лёгкая слабость. Он прислонился головой к плечу княжны и закрыл глаза.

— Только жить мы будем не здесь, а в Лысых горах — родовом имении рода Болконских, я жил там с рождения и до первого ранения, — тихо произнёс он.

— Хорошо, так даже лучше. Знаешь, я должна сказать тебе одну вещь… — княжна Дарья тоже решила сообщить, теперь уже своему жениху, кое-что важное, что также вызывало волнение и беспокойство в её душе. — Вчера вечером, когда я приехала, Николенька попросил меня побыть с ним и когда засыпал спросил у меня, может ли он называть меня матушкой.

— И что же ты ответила? — ещё тише, слегка хрипловато произнёс князь Андрей, чуть приоткрыв веки. Князь боялся именно отношения сына к Дарье, что они не поладят, хотя и знал, что всё то время, когда он находился на лечении, и к нему допускали только Марью, княжна Дарья по своей воле присматривала за Николаем, и он к ней весьма привязался, а также, когда княжна на месяц уехала, его сын спрашивал, отчего её так долго нет.

— Я сказала, что люблю его так, будто он мой родной сын, но я не твоя жена, оттого не могу зваться его матерью, — княжна Дарья вдруг замолчала, будто не хотела говорить дальше.

Князь Андрей усмехнулся, вновь опустив веки, и подумал про себя: «Неужели разговор на этом и закончился?..»

Нервно сглотнув и сжав руку князя, Дарья всё-таки продолжила:

— А Николушка мне ответил, что я не ожидала услышать совсем… Он сказал, что будет очень ждать момента, когда ты, Андрей, женишься на мне, — она прислонилась своей головой к его голове и ласково поцеловала его в висок. — Он будет очень рад, когда узнает о нашем решении.

Эти слова уже заставили Болконского невольно улыбнуться, то ли от счастья, что Николай и его невеста друг другу как родные сын с матерью, то ли от забавности и неожиданности всей ситуации.

— Ты ведь любишь детей, и его ты полюбила, а он тебя в ответ. И ты просто не представляешь, Даша, как ты меня сейчас осчастливила этими словами!

Как никто в этой жизни, Андрей и Дарья понимали друг друга, и вот, после стольких страданий они наконец рядом, после стольких терзаний и долгого пути они наконец скрепят свою любовь перед Богом.

Князю Андрею было сейчас так хорошо, он чувствовал душевное удовлетворение и спокойствие, ведь находился с любимым человеком, который всегда будет рядом, всегда поймёт и поддержит, — это его Даша и только его. Княжна Дарья чувствовала ровно то же самое — это её Андрей и только её. Обоим хотелось растянуть этот миг на вечность.

1) (на французском) — мой дорогой

Вернуться к тексту