Лифт (джен)

И получилось так, что красивые карие глаза, затуманенные слепой ненавистью и болью, встретились с голубыми, полными боли, уставшими ненавидеть глазами. И тут произошло что-то странное: Лея вдруг почувствовала, что её как будто затягивают эти голубые глаза... И вот она уже стоит в какой-то пыльной лавочке на жаркой планете.

«Видимо, это ЕГО воспоминания!»- со злобой подумала она. Но решила все же посмотреть, потому что с детства была очень любопытной.

В лавке были двое: светловолосый мальчик лет девяти-десяти, с невинными голубыми, очень знакомыми Лее, глазами, и девушка лет четырнадцати-пятнадцати, в которой она с удивлением узнала свою мать.

Признавать же в этом милом мальчике Дарта Вейдера ей не хотелось. Но тем не менее она откуда-то знала, что это именно он, а не кто-либо другой.

И тут мальчик набрался смелости заговорить.

— Ты ангел?-спросил он Падме, с самым что ни на есть невинным выражением лица.

— Кто? — искренне удивилась Падме, оборачиваясь к нему.

— Ты — ангел, — уже уверенно постановил парень, — о них рассказывали пилоты. Это самые красивые создания во Вселенной! Они живут на лунах Иего, кажется.

— Ты очень забавный, — с очаровательно улыбкой ответила та. — Откуда ты всё знаешь?

— А я слушаю торговцев и пилотов, которые сюда заходят, — мальчик что-то старательно натирал, пытаясь скрыть волнение и интерес. Но по взгляду было видно — первую любовь он свою уже нашёл, — знаешь, я и сам пилот, и когда-нибудь я отсюда улечу.

— Ты пилот?

— Угу, — не понял недоверия мальчишка, — всю свою жизнь.

— Ты давно здесь?

— Когда мне было мало лет, три, кажется, нас с мамой купил Гардулла Хатт. Но он нас проиграл на гонках…

— Так ты раб?

«Что-о? Не может быть. Вейдер был рабом на Татуине?»- в шоке подумала Лея.

— Я — человек! И моё имя — Энакин! — это прозвучало резко, с нажимом и утверждением. И во взгляде девятилетнего ребёнка появилось то, что порой не знакомо даже взрослым.

— Прости, — тут же смутилась Падме, явно не ожидавшая такого ответа, — но я тут в первый раз, — и постаралась увести глаза, инстинктивно избегая его пристального взгляда, — для меня тут так всё незнакомо.

Но тут её спас гунган, который сцепился с дройдом-ремонтником.

Потом Лея еле-еле вникла в суть дела. Оказалось, что её мать была в то время королевой Набу и, когда Торговая Федерация установила блокаду планеты, её оттуда вывезли два джедая: Куай-Гон Джинн и его падаван, Оби-Ван Кеноби, прихватив с собой неуклюжего гунгана, Джа-Джа Бинкса.

На Татуин их занесло по причине поломки гипердрайва. И у них даже не оказалось денег на запчасти, потому что вредный владелец лавки отказался принимать республиканские кредиты.

Потом её мать и джедай (Оби-Ван остался на корабле) распрощались с Энакином... (У Леи не поворачивался язык назвать этого малыша Вейдером)

Но не тут то было! От него им так просто отвязаться не получилось!

И Энакин позвал их к себе домой, переждать песчаную бурю.

Большим сюрпризом для Леи было увидеть свою бабку: она оказалось очень сильной духом и приятной женщиной, которая сразу же понравилась Лее.

Тут Лею ждал ещё один сюрприз. Оказалось, что её надоедливый золотой дроид С3PO был собран Вейдером в семь лет…

Потом она увидела, как Энакин предложил джедаям достать им денег с помощью победы в гонках на карах.

Лея была сильно удивлена тем, что Шми его отпустила. Скрепя, конечно сердце, но мать Энакина Скайуокера все же отпустила девятилетнего ребенка участвовать в жутко опасной гонке.

И Лея в очередной раз восхитилась ею!

Потом было строительство кара. «Подумать только, девятилетний ребенок сам собрал настоящий гоночный кар!"- подумалось Лее.

Затем она, с замиранием сердца, наблюдала за опаснейшей гонкой, в которой он, Энакин Скайуокер, стал первым человеком, выигравшим её.

Она видела то, как Куай-Гон догадался, что Энакин — форсьюзер, как он получил анализ его крови, и сделал вывод, что мальчик избран Силой, и как он решил его забрать в храм Джедаев. А также то, как он хитростью выкупил мальчика из рабства.

Лея видела, как тяжело для него было расставание с матерью.

А потом Лея увидела, как её будущего отца сначала отказались брать в Орден, а потом взяли — после того, как Куай-Гона убил ситх-забрак с красной мордой. И, особенно, после того, как Энакин подорвал станцию управления дроидами. Так Энакин стал падаваном Оби-Вана Кеноби.

В следующем воспоминании она увидела повзрослевшего, девятнадцатилетнего Энакина.

Она видела, как его, вместе с Кеноби, приставили охранять её мать от покушений наёмного убийцы.

Потом она увидела развитие его отношений с её матерью на Набу, в Озерном крае, где идиллию омрачали пророческие сны Энакина о том, что его мать в беде.

А дальше она увидела смерть своей бабушки. Её замучили, убили тускены на Татуине. Именно тогда Лея почувствовала всю боль и отчаяние, раздирающие её отца.

Потом она увидела, как он впервые поддался Темной стороне, как убил всех тускенов, мстя за мать.

Дальше был Джеонозис. На эту планету попали горячие головы — её родители, с целью освободить Кеноби.

В результате попались сами.

Потом она увидела: перед выходом на арену Петранаки, где должна была состояться их казнь, Падме впервые объяснилась Энакину в своей любви — и они поцеловались.

Они, вместе с Кеноби, должны были погибнуть на арене, но не тут то было! Лея со смехом наблюдала, как они дали там всем "прикурить".

А потом впервые, во всей красе, появилась армия клонов.

А дальше она увидела тайную свадьбу своих родителей, где свидетелями были два дроида: C3PO,R2D2.

В воспоминаниях она ясно видела, как Палпатин потихоньку втерся в безграничное доверие к Энакину.

А потом канцлера якобы похитил ситх Дуку. Все было подстроено! Как и победа Энакина в дуэли с Дуку — это был очередной шаг, подталкивающий его к Темной стороне. И ей сразу стало понятно, кто виноват в переходе её отца на Темную сторону.

«Вот старая плесень! Он ведь и Войну Клонов тоже подстроил! Все подстроил, сволочь! Старый паук! Все из-за него!»- со злобой подумала Лея.

Потом она увидела, как Энакин был счастлив, когда узнал, что его жена беременна. А потом у него начались кошмары, такие же, как в случае с его матерью.

Лея просто наблюдала, не в силах ничего поделать, как её отцу каждый день снится смерть её матери. Как он разочаровывается в джедаях — и, все чаще и чаще, ходит к Палпатину в гости.

Потом она увидела, как Палпатин "скормил" её отцу красивую сказочку о Дарте Плегиусе, умевшем оживлять мертвых. На неё отец, в результате, и повелся, как последний баран.

К чести Энакина, он все же сообщил джедаям о том, что канцлер — ситх, но толку это не принесло.

Она с ужасом смотрела на него, обманутого хитрым ситхом, перешедшего на Темную сторону ради спасения своей жены и своих, ещё не родившихся, детей; измученного долгими кошмарами, и теперь покорно стоящего на коленях перед Владыкой ситхов, Дартом Сидиусом, с поникшей головой.

Видок у Скайуокера действительно был жалкий: сам весь бледный, как смерть, с глубокими тенями под глазами. Он, сломленный джедай, дрожа всем телом, стоял на коленях перед ситхом, покорно склонив голову.

Лее вдруг стало жалко обманутого, запутавшегося во всем Вейдера. Она же не знала, при каких обстоятельствах он перешёл на Темную сторону. И понятно теперь, почему он отказался ей это рассказывать.

И тут Лея услышала роковое:

— Теперь твоё имя Дарт Вейдер. И теперь я — твой учитель, и ты будешь исполнять все мои приказы!

— Да.— с трудом сказал Вейдер, видимо наконец-то поняв, как он влип.

— Не просто «Да», а Да, Учитель, или Повелитель!- поправил его недовольный Сидиус.

— Хорошо, Учитель.

— Отлично. А теперь встань, Владыка Вейдер, бери 501 легион клонов и иди, уничтожь всех джедаев в Храме. Клоны уже получили приказ 66, в котором им приказано ликвидировать всех джедаев.

— Даже детей?

— Особенно детей, Вейдер. Проследи, чтобы ни один джедай в Храме не остался в живых! Ты меня понял?

— Да, Учитель.

— Иди.

Дальше Лея наблюдала, как Вейдер ворвался в Храм во главе с легионом клонов. Отдав клонам приказания, он направился к юнлингам, которые находились, все вместе, в учебном классе.

Отворив дверь, Вейдер зашёл в комнату, где перепуганные детишки обступили «Мастера Скайуокера» и начали наперебой расспрашивать о том, что происходит.

Однако мигом отпрянули, когда Вейдер поднял на них свой ярко-желтый жуткий взгляд и активировал меч.

Лея в ужасе зажмурилась, когда голубой клинок оказался занесен над головой маленького мальчика. Однако, характерного звука упавшего тела не последовало, и поэтому Лея открыла глаза для того, чтобы увидеть то, что клинок меча остановился в нескольких миллиметрах от макушки мальчика.

Лея отметила то, что глаза Вейдера меняли цвет с желтого на голубой и обратно, как светофор.

Наконец глаза Вейдера сверкнули голубым и он опустил меч. Оглядев всех собравшихся, он спросил:

— А кто-нибудь из взрослых джедаев за вами присматривал?

Наконец-то самый смелый из них, с опаской глядя на Энакина, сказал:

— Магистр Шаак Ти и Баррис Оффи.

— Отлично, позови их.

Через пять минут из дверного прохода показались две женщины.

— Скайуокер, что, ситх подери, происходит! Клоны посходили с ума и убивают джедаев! Скайуокер, ты что, на Темную сторону перешёл?

— Клоны не посходили с ума, просто наш канцлер — ситх! И он отдал им приказ 66: они теперь запрограммированы на уничтожение всех джедаев! И я в курсе, что я свежеиспеченный ситх уже целый час. Палпатин отправил меня сюда, чтобы я командовал этими клонами и убил всех юнлиногов! — сорвался на крик Скайуокер, а его глаза снова стали менять цвет.

— Так чего же ты ждешь? Имей в виду, ты сможешь выполнить этот приказ только через наши трупы!

— На фиг мне ваши трупы! Я мог бы уже двадцать минут, как выполнять приказ! Вы что, не видите, что я с трудом сдерживаю в себе Темную сторону! Так что быстро схватили детей и побежали отсюда через черный выход, клоны будут там через двадцать минут, вы как раз успеете улететь! Летите подальше от центра, скройтесь где-нибудь на окраине Галактики на пустынной планете!- орал Вейдер, или все же Энакин, сверкая глазами, меняющими цвет.

Надо сказать, что это подействовало, и женщины быстро построили детей. Уже собираясь уходить, магистр Шаак Ти обернулась и сказала:

— Скайуокер, полетели, пока не поздно, с нами! Тебе ещё можно вернуться на Светлую сторону. Обратная дорога пока ещё есть! Идем с нами. Мы тебе поможем.

— Нет, магистр, вы ошибаетесь, обратная дорога для меня закрыта. Я не могу уйти с этого пути, потому что только Дарт Сидиус может спасти мою жену и не родившегося ребёнка! Уходите. Я был никудышным джедаем. Я никогда не был настоящим джедаем, строго следовавшим Кодексу! Таким, как Оби-Ван, к примеру.

— Но ситх из тебя, Энакин, тоже никакой!- пошутила магистр, на что Энакин горько усмехнулся.

— Уходи. И, пожалуйста, не попадайтесь мне больше, а то, чую, Палпатин заставит именно меня охотиться на выживших джедаев!

— Ну, я постараюсь. Прощай, Скайуокер! Да пребудет с тобой Сила!

— Прощай. Надеюсь мы больше не увидимся! И да пребудет с тобой Великая Сила! — ответил Вейдер, или Скайуокер (Лея уже совсем запуталась в именах своего дражайшего отца) и опустился на кресло.

Следующие пять минут Энакин «колдовал» над камерами, "на всякий пожарный", вдруг Палпатин захочет проверить. Закончив это кропотливое дельце, он поджег комнату, а после этого Лея увидела, как у Энакина не осталось больше сил сопротивляться Темной стороне и он, полностью отдавшись слепой ярости, отправился помогать клонам уничтожать джедаев. На этом воспоминание оборвалось.

И Лея снова оказалась на Мустафаре, где окончательно оситхевший Вейдер порубал, как капусту, всех лидеров сепаратистов.

А дальше Лея знала, что будет, и ей совсем не хотелось это видеть.

Но тут она почувствовала, как Вейдер пытается выкинуть её из своей головы, чтобы то, что происходило на Мустафаре, она второй раз не увидела. Но она поняла, что самым страшным его воспоминанием было именно это.

Вынырнув из его воспоминаний, Лея вдруг осознала, как запуталась в своем отношении к нему. Одна её часть требовала немедленно придушить его, другая же жалела его и уговаривала простить отца.

Тяжело вздохнув, Лея посмотрела на него. Лицо Вейдера было непроницаемо. Знала бы она, скольких усилий стоило Вейдеру скрывать ту бурю эмоций, бушевавших в его душе!

«Видать, опять натянул на своё лицо непроницаемую маску!»- подумалось ей.

И Лее вдруг захотелось узнать, что же твориться в душе грозного ситха. Впервые в жизни она не знала, что ей сказать и что ей делать.

— Мне жаль,- первым нарушил тишину Вейдер.

— Чего жаль? — спросила она.

— Мне жаль, что ты это увидела.

— А мне — нет. Теперь я точно знаю, что ты просто запутавшийся в себе человек, обманутый Палпатином, всего лишь пешка в его игре судьбами. Именно он во всем виноват. И я…я…я буду мстить!!! И ты мне в этом поможешь, если хочешь заслужить моё прощение!

— Я в деле, Лея. Давно хотел скинуть этого старого паука-манипулятора!

— Но сначала надо разорвать его сети. Он коварен и хитер, даже больше, чем я думала. Я узнала о нем много нового из твоих воспоминаний.

— Ну, хоть на что-то они сгодились. Лея, Палпатин сказал мне, что я убил твою мать. Ты не знаешь, как я об этом сожалел, как я винил во всем себя! Я был уверен, что и ты погибла, поэтому я запретил себе даже надеяться. Это короткая фраза Палпатина убила меня. И тогда мне стало все равно, я не жил — я существовал. Мне было плевать, кому служить и что делать. Палпатин дал мне хоть какую-то цель в жизни, и я начал служить Империи, полностью погружаясь в работу, чтобы хоть как-то отвлечься и не заниматься самокопанием, в душе надеясь погибнуть на очередной миссии. И мне это удалось, почти удалось забыть. Но, когда я увидел тебя — я все вспомнил. Все старые раны оголились, но я опять начал жить... И мне больше не все равно, кому служить. С твоим приходом у меня появилась надежда хоть как-то искупить свои грехи. Пожалуйста, Лея, не отбирай у меня её! — выпалил Вейдер.

А Лея, к его удивлению, подошла к нему поближе и прижалась к его широкой груди. Вейдер, на секунду растерявшись, но все же сообразив, что делать, потихоньку обнял её хрупкую фигурку своими большущими ручищами.

— Не буду...- прошептала она.

Отец и дочь ещё долго стояли так. Они друг друга поняли — и это главное.

А под утро Лее приснилась мать, её последние слова, сказанные Оби-Вану: «Я верю: в нём ещё есть добро!»

Теперь Лея знала, что её мать оказалась права.