Фиктивный брак (гет)

Джинни Уизли, словно марионетка с оборванными нитями, стояла у входа в бар, ее взгляд блуждал по знакомым, но чуждым деталям. Фасад, выкрашенный в цвет темного шоколада, уютные, уже знакомые круглые столики, оживленная атмосфера — все кричало о прошлом, которое она не могла вспомнить. Внутри её ждала тишина, пронизанная духами недавно выпитого пива и табачного дыма. Она зашла внутрь, почувствовав как холодный воздух барного зала проникает под тонкую ткань черного платья.

Странные воспоминания промелькнули перед глазами, как кадры немого фильма. Ей казалось, что она знает этих людей, сидящих за столиками, что знает их имена, их истории, их тайны. Неужели она часто обитала здесь? Внутри сжалось от невыносимой тоски по забытому. Она еще не была в своей квартире, но уже чувствовала, что там ее ждут отголоски прошлого. Там, среди пыльных книг и рассыпанных бусин, она найдет ключ к своей забытой жизни.

Джинни, словно загипнотизированная, прошла к барной стойке, где на высоком стуле сидела одинокая фигура. Она опустилась рядом, чувствуя как деревянные ножки стула с легким скрипом вдавливаются в пол. Музыка лилась из невидимых динамиков, заполняя бар волнами ритма. Справа от нее парочка в оживленном шепоте устраивала соблазнительные игры, их тела соприкасались в запретном танце. Слева от нее сидела дамочка среднего возраста, глаза которой были прикованы к бармену. А он был чертовски сексуальным мужчиной.

Джинни невольно повернула голову, встретившись с его взглядом. Ярко-зеленые глаза, как гладь лесного озера, словно заманивали в свою глубину. Черные, словно вороново крыло, волосы отдавали синевой. Он был в открытой майке, которая не скрывала потрясающую накаченную фигуру. Его руки, усеянные татуировками, грациозно перемещались по барной стойке, приготавливая коктейли.

«Грех — быть таким красивым», — подумала Джинни, чувствуя, как щеки наливаются румянцем.

Джинни, словно рыбак, вытаскивающий сеть из глубины памяти, уловила знакомое имя — Майк. Так звали бармена. Он наконец обратил внимание на ее присутствие, и на его лице расцвела радостная улыбка, озаряя темные черты лица.

— Джиневра! — воскликнул он, голос его звучал теплым и располагающим. — Вот так гость сегодня у меня!

— Привет, Майк, — произнесла Джинни, отвечая ему улыбкой.

Майк огляделся, словно искал кого-то среди посетителей, и снова посмотрел на Джинни. Его зеленые глаза искрились любопытством.

— Ты одна? А где твой жених?

Джинни замерла, чувствуя, как по ее спине пробегает холод. Значит, даже здесь, в магловском баре, знают о Малфое. Она почувствовала внезапную неловкость.

— Ты хочешь сказать «муж», — поправила она, пытаясь сохранить спокойствие.

Майк усмехнулся, его улыбка была широкой и искренней.

— Ты уже успела выйти за него замуж?

Джинни улыбнулась в ответ, принимая из рук Майка стакан с янтарной жидкостью. Она не торопилась пить, никакого желания напиться у нее не было. Да и в ее планы такое времяпровождение не входило. В ее голове бурлила мысль о том, что она потеряла не только память, но и часть своей жизни. И эта часть была тесно связана с Малфоем.

— Оу, неужели семейная жизнь не задалась? — с сожалением спросил он, бросив на Джинни взгляд, полный сочувствия и легкой насмешки.

Джинни, сидящая на высоком барном стуле, отхлебнула из своего стакана. Холодный конденсат, стекая по стенкам, оставил мокрые следы на ее ладони.

— С чего это ты взял? — спросила она, откидывая прядь волос с лица.

Майк стянул со своего крепкого плеча клетчатое полотенчико, оставив на нем капли воды, и стал вытирать стаканы. Его движения были точными, ловкими, и Джинни поймала себя на мысли, что наблюдать за ним приятно.

— Иначе ты бы не коротала вечер в моем обществе, — подмигнул он, и его глаза, яркие и живые, заискрились веселым огоньком.

Джинни усмехнулась, но огненная жидкость, которую она только что проглотила, неприятно опалила язык и горло. Горячим камнем упала в желудок, и девушка поняла, что ее тошнит. И что хорошего в алкоголе?

— Может, мне нравится твое общество, — сказала она, пытаюсь заглушить неприятные ощущения.

Глаза Майка сверкнули, а на губах появилась плотоядная усмешка.

Как же все это было знакомо!

— Ну, муж у тебя недалеко от меня ушел, — произнес он, и в его голосе прозвучала явная насмешка.

Джинни покачала головой. Вот совершенно не могла вспомнить, как выглядит Малфой без рубашки. Даже представить сложно. Она честно всю ночь вспоминала и представляла Малфоя на берегу моря в одних плавках и… ее тянуло на смех.

По фотографиям в газетах мало, что можно было сказать. Там Драко Малфой всегда был в костюме, белой рубашке и пиджаке. Лицо, холодное и отстраненное, скрывалось за маской безупречного стиля. Джинни часто ловила себя на мысли, что не знает его настоящего. Каким он был без строгого официального образа?

Наверняка прошлая Джинни это видела.

— Ну, до тебя ему еще далеко, — искренне произнесла она, улыбнувшись. Ее взгляд упал на бицепсы Майка, напряженные от работы, и она спросила: — Как часто ходишь в качалку?

Майк наклонился к ней, и его ровные белоснежные зубы блеснули в свете ламп. Он явно давно ее хотел. Так почему она с ним так и не переспала?

— Хочешь туда со мной? — спросил он, и в его голосе прозвучала легкая настойчивость.

Джинни бросило в жар. Она отвела взгляд и серьезно произнесла:

— Ох, к сожалению, я уже замужем.

Он закатил глаза и выпрямился.

— Ну как знаешь, — с сожалением произнес он, — я кстати, еще и хорошо готовлю!

Джинни откинулась на стуле и прижала руки к груди.

— Боже, ну просто идеальный мужчина.

А потом они засмеялись. И напряжение отпустило, оставив вместо себя легкость.

За разговором, смехом и шутками, Джинни не заметила, как выпила довольно много. Голова приятно кружилась, тошнота прошла, оставляя после себя легкое ощущение беззаботности. Заиграла знакомая песня, и девушка, словно увлеченная невидимой силой, поднялась. Ей хотелось танцевать.

Завтра Джинни обязательно встретиться с Малфоем и поговорит с ним. Обязательно скажет ему спасибо за спасение своей жизни. Обязательно присмотрится к нему и прислушается к себе. Ее не отпускало чувство, что фиктивный брак это только слова. А где-то там глубоко внутри, есть чувства. Осталось только понять, хочется ли ей вытаскивать эти чувства, чтобы в последствии принять их. В ее сердце зародилась неуверенность, словно нежный росток, который может как расцвести, так и завянуть.

Музыка, густая и сладкая, как медовый сироп, проникала в каждую клеточку тела. Грохот басов встряхивал внутренности, а вихрь мелодий, пронзительных и завораживающих, заставлял сердце биться в унисон с ритмом. Тело само собой, словно марионетка, подчинялось невидимым нитям музыки, впадая в танец.

Джинни оказалась в центре танцплощадки, под ярким светом прожекторов. Ее движения были плавными и свободными, как струи воды в потоке. Она кружилась, скользила, взлетала, будто парящая птица, завораживая всех своей грацией и легкостью. Каждое движение, каждый взмах руки, каждый поворот головы — все говорило о том, что она полностью растворилась в музыке, стала ее частью.

Светомузыка, разноцветными лучами, била по глазам, ослепляя и кружа голову. Но девушка закрыла их, погружаясь в свой собственный мир, где царила только музыка. В этот момент, Джинни была свободна, она была сама собой.

Ей хотелось смеяться.

Неожиданно к ней кто-то пристроился сзади, обхватив за талию. Рука, теплая и сильная, легко легла на ее талию, и девушка почувствовала знакомый аромат. Это движение показалось ей знакомым, вызвав легкую дрожь по спине.

Тела соединились, словно две половинки одного целого, и задвигались в одном ритме. Он вел ее, уверенно и нежно, подстраиваясь под ее движения. Их тела двигались в унисон, словно единый организм, танцующий под звуки музыки. Он нежно прижимал ее к себе, чувствуя каждый изгиб ее тела, а она, в свою очередь, отвечала ему, позволяя вести себя в этом завораживающем танце.

Джинни повернулась к нему, медленно приоткрывая веки, словно пробуждаясь от долгого сна. Да, это был мужчина, и его лицо показалось ей смутно знакомым. Светлые волосы, ниспадающие на лоб мягкими прядями, обрамляли безумно красивые серые глаза, в которых, казалось, таилась целая галактика. Рядом с ним она ощутила странное умиротворение, будто он был частью ее собственного мира, о котором она давно забыла. Неужели это возможно? Или просто действие алкоголя играло с ее восприятием?

Девушка вскинула руки, обхватив мужчину за шею, пальцы скользнули по его горячей коже, оставляя едва заметные следы. От прикосновения ее пронзила легкая дрожь, будто по телу пробежал электрический ток. Он ответил на ее объятия, прижимая ее к себе так крепко, что Джинни почувствовала, как его сердце бьется в унисон с ее собственным. Она снова закрыла глаза, запрокинув голову, отдаваясь этому мгновению. Ждать пришлось недолго. Мужчина склонился к ней, и его губы коснулись ее, заставляя забыть обо всем на свете.

Поцелуй был как взрыв, пронзивший ее насквозь. Его губы, теплые и влажные, скользили по ее, заставляя забыть обо всем на свете. Вкус его губ, терпкий и сладкий, был ей знаком. Она словно помнила этот вкус, этот запах, этот трепет, который пробегал по ее телу при каждом его прикосновении. Все это было знакомо, как будто они уже когда-то танцевали этот танец страсти, но она не могла вспомнить, где и когда.

Джинни не сопротивлялась, наоборот, ее тело словно само собой подалось навстречу его поцелую, жадно вбирая в себя его тепло и страсть. В голове кружились головокружительные мысли, смешанные с ароматом его парфюма и вкусом поцелуя. В этот момент она была готова раствориться в нем, забыть обо всем, кроме этого мгновения, которое казалось вечностью.

Когда поцелуй наконец прервался, девушка, задыхаясь, открыла глаза и посмотрела на мужчину. Его лицо было близко, его серые глаза смотрели на нее с такой нежностью, что у нее перехватило дыхание. Она была уверена, что он тоже чувствует к ней что-то, что-то особенное.

Внезапно, в ее памяти вспыхнула картинка: они вдвоем, на берегу моря, смеются и держатся за руки. Море, песок, солнце — все это было так реально, что девушка почувствовала, как ее щеки вспыхивают румянцем. Она отстранилась от мужчины, пытаясь понять, что происходит.

Ее резко затошнило, как будто кто-то перевернул желудок вверх дном. Джинни отшатнулась от парня, с которым только что танцевала, и, едва не споткнувшись, выскочила из бара, словно спасаясь от чумы. Ночной воздух, пропитанный запахом выхлопных газов и дешевого пива, ударил в лицо, заставляя ее глубоко вдохнуть и попытаться привести мысли в порядок.

Куда ей идти? Домой? Ни за что! Мама непременно устроит скандал, обвиняя ее в пьянстве. Она представила себе эту сцену: Молли, с недовольным лицом и настойчивым тоном, задающая бесконечные вопросы, словно пытаясь выпытать у нее все тайны. Друзей у Джинни не было, а Рон… Где он вообще живет, черт его знает!

— Подожди, — до боли знакомый голос, заставил ее обернуться.

Он стоял в тени, фигура, словно вырезанная из тьмы. Тот самый. Тот, кого она забыла. На языке крутилось его имя, но Джинни боялась произнести его вслух, будто бы признавая его существование.

— Меня сейчас стошнит, — прохрипела она, сжимая кулаки.

Парень развернул ее в другую сторону, оперативно собрал длинные распущенные рыжие волосы, чтобы не мешали опустошать желудок.

— Ну уж нет, — резко ответил он. — С меня и того раза хватило.

Джинни усмехнулась, прикрывая рот ладонью.

— Тогда отойди от меня.

Парень погладил ее по спине, такой знакомый жест.

— Ага, чтобы ты упала где-нибудь и тебя приняли за бомжа алкоголика? Не дай Мерлин журналисты где-то бродят рядом, и представляешь, что завтра напишут в газете?

Джинни фыркнула, выпрямляясь. Тошнота, к счастью, отступила, но мир перед ней все еще плыл.

— Боже, Малфой, какой же ты нудный.

— А ты все такая же алкоголичка! — фыркнул он.

Тут же подхватил ее на руки.

— Наградил же Мерлин женой, — проворчал тихо он.

Джинни хихикнула, обвивая его шею руками. Ее пальцы скользили по мышцам, ощущая их твердость. Не такие накаченные, как у качка Майка, но тоже довольно внушительные. Она прижалась к нему ближе, вдыхая аромат его одеколона, смешанный с запахом свежего воздуха и… чего-то еще, чего-то неуловимо манящего. Он хорошо целовался. В памяти всплыли воспоминания о том, как Малфой целовал ее на приеме. Она вспомнила его руки, которые блуждали по ее телу, вызывая дрожь и мурашки.

— Ну, мистер Малфой, чем займемся? — игривым тоном спросила она.

Малфой усмехнулся.

— Ты еще не нагулялась? — спросил он, его голос звучал холодно, но в его глазах читалось нечто другое.

Она потерлась головой о его челюсть, чувствуя тепло его кожи.

— Нагулялась. Знаешь, бармен предлагал мне переспать с ним, — шепнула она ему на ухо, ее дыхание вызывало покалывание на его коже.

— Вот как, — произнес он, его рука на ее бедре сжалась, а его взгляд стал холодным.

— О, не переживай, я ему отказала.

— Хорошо.

— А знаешь почему? — спросила она.

Он покосился на нее, и Джинни хихикнула.

— Ну и почему? — спросил он безразличным тоном.

Девушка обхватила его лицо руками, заставляя посмотреть на себя.

— Потому что мистер Малфой так и не удосужился сделать меня настоящей женой. — она прижалась к нему, ее голос был тихим, но полным решимости.

Он запнулся, его рука дрогнула, и он чуть не уронил ее. Джинни сильнее обхватила его шею.

— Да, давай, урони еще меня, — проворчала она, — но учти, я утяну тебя следом!

— Так память к тебе вернулась? — спросил он, его голос звучал ровно, без эмоций, но в его глазах читалось напряжение.

Девушка пожала плечами, устраиваясь удобнее у него на руках. Ее голова лежала на его плече, и она чувствовала тепло его тела.

— Кто знает. Словно я все помню, но тут же воспоминания словно в тумане. То я тебя ненавижу, то… — она запнулась, в её голосе прозвучали неуверенные нотки.

— Что? — спросил он, и его рука сжалась на ее спине.

Джинни вздохнула и закрыла глаза.

— Отнеси меня в мою квартиру.

Малфой что-то проворчал себе под нос, но послушно направился дальше. Джинни погрузилась в сон, ее дыхание становилось ровным и спокойным.

Ей снился тропический лес, окутанный густой зеленью. Солнце пробивалось сквозь листву, создавая причудливые узоры света и тени на мокрой земле. Воздух был наполнен ароматом влажной почвы, гниющих листьев и цветов. Джинни шла по узкой тропинке, окруженная высокими пальмами, их листья шелестели на ветру, словно шептали тайны.

Вдруг она увидела его — Малфоя. Он стоял на поляне, окруженной яркими цветами, и смотрел на нее. Его глаза были такими же холодными, как всегда, но в них читалось что-то еще — нежность, которую она не могла объяснить.

Над поляной порхали бабочки — сотни, тысячи ярких крыльев, разноцветных и нежных, словно живые цветы. Они кружили вокруг него, садились на его плечи, на его руки, а он улыбался, глядя на них, и на нее.

Внезапно бабочки взмыли в воздух, образуя огромный вихрь, который закружил ее, заставляя ее лететь вместе с ними. Джинни чувствовала, как ее тело парит, как ветер треплет ее волосы, как она растворяется в этой невероятной красоте.

Джинни проснулась рано утром, еще до того, как первые лучи солнца пробились сквозь шторы. Открыла глаза и уставилась в знакомый потолок, покрытый белыми обоями с едва заметным узором. Девушка сразу поняла, где она и как здесь оказалась. Сладкая тяжесть воспоминаний накрыла ее, как одеяло. Рядом тихо спал мужчина, его дыхание было ровным и спокойным. Она пристально на него посмотрела, еще не решаясь тронуть его.

Драко стал старше, это было заметно по твердым чертам лица, по уверенной линии челюсти. В школе он был худощавым, с острыми скулами, но сейчас его фигура обрела мощь, он набрал мышечную массу, и теперь каждая линия его тела говорила о силе и выносливости. Черты лица стали тверже, взгляд — более проницательным. Но вот цвет волос остался прежним — светлый, словно солнечный луч, падающий на снег.

Девушка протянула руку и убрала прядь волос с его лица. Она была мягкой и шелковистой на ощупь, как дорогая ткань. Сейчас он выглядел таким умиротворенным и спокойным, что она невольно улыбнулась. Ее сердце забилось быстрее, и в груди зародилась нежность, которую она не могла объяснить.

Она осторожно поднялась, стараясь не потревожить спящего рядом мужчину, чье дыхание ровно и глубоко вырывалось из легких. Девушка прошла в ванную, где на полу лежал пушистый коврик, и сбросив платье, забралась под горячие струи воды. Вода, словно живая, обволакивала ее, смывая усталость и напряжение. Она чувствовала, как капли стекают по ее коже, оставляя после себя ощущение свежести и чистоты. Джинни закрыла глаза и позволила воде сделать свое дело, смывая не только грязь, но и все тревоги.

Приведя себя в порядок, девушка вышла из ванной и ее взгляд упал на громоздкий комод из темного дерева, увешанный потемневшими от времени бронзовыми ручками. На его пыльной поверхности лежала аккуратно сложенная газета, словно застывшая в ожидании.

Тихо, словно кошка, подошла к комоду и открыла его. Внутри, словно в темном и пыльном логове, скрывалась целая кипа газет. Они лежали стопкой, желтея от времени и шелестя при малейшем прикосновении. Девушка села на пол, устроившись рядом с комодом, и начала вытаскивать газеты одну за другой, погружаясь в мир, где ее имя красовалось на каждой странице.

Она читала, затаив дыхание, о своей жизни за последние три года, о том, как ее имя топтали в грязи, как ее образ жизни превратился в объект постоянного внимания. Журналисты, словно голодные волки, рвали ее на части, обсуждая каждый шаг, каждую мелочь. Они перемывали ей косточки, выискивая в ее жизни скандалы и сенсации.

Газеты пестрили заголовками, кричащими о ее пристрастии к алкоголю, о ее мимолетных романах с разными мужчинами. Каждая новая статья была словно гвоздь в крышку гроба ее репутации, каждая строчка — очередной удар по ее уже пошатнувшемуся основанию. Ее жизнь, некогда яркая и обещающая, теперь похожа на корабль, брошенный в шторм. Она дрейфовала в бездне разочарования, забыв о своих мечтах и целях.

Ее бывший, напротив, жизнью радовался. Его семья была идеальной картинкой, выставленной на обозрение публике. Он успешен, любим, счастлив. А Джинни? Она осталась на обочине жизни, затерянная в лабиринте собственных ошибок и неудач. И все это было в перемешку с горькой иронией судьбы, которая показывает еще одну неудавшуюся историю любви и неудачи.

С фотографии на нее смотрел счастливый Гарри, его глаза сияли любовью, а губы трогала легкая улыбка. Рядом с ним стояла Гермиона, его жена, настоящая красавица с длинными волосами и ослепительной улыбкой. Они обнимались, где-то целовались, держались за руки, их тела словно сливались в единое целое, излучая неподдельную любовь и гармонию.

Джинни задумчиво перебирала стопку газет, ее пальцы скользили по шершавой бумаге, словно по грубой коже. Зачем она это делала? Зачем заставляла себя перебирать эти пожелтевшие страницы, полные новостей, которые уже давно потеряли свою актуальность? В ее глазах отражался вопрос, на который она сама не могла ответить.

Она вспомнила долгие, холодные ночи, проведенные в этой же комнате. Сидя на том же самом стуле, она часами рассматривала газеты, словно пытаясь найти в них ответы на свои вопросы. Гадкие статьи, полные сплетен и лжи, вызывали у нее лишь горькую усмешку. Счастливые лица на фотографиях, излучающие радость и оптимизм, казались ей чужими, далекими от ее собственной жизни.

Она ненавидела свое отражение в зеркале — вечно хмурое, усталое лицо, словно застывшее в гримасе боли. Иногда она часами плакала, сжимая в руках газеты, словно они были единственными свидетелями ее страданий. Лелея свою раненую гордость, она находила утешение в бутылке, теряясь в пучине алкогольного забытья.

— Боже, какое жалкое зрелище, — прошептала она, смахивая слезу со щеки.

Но вот взгляд Джинни упал на другую фотографию, где Гермиона, с заметно округлившимся животом, смотрела на нее с отчаянием, ее глаза были полны немой мольбы. Что тогда произошло? Что заставило эту женщину, которую она считала своей подругой, смотреть на нее с такой болью?

Статья, которую Джинни держала в руках, была похожа на удар ножом в сердце. Черные буквы, словно ядовитые змеи, обвивали ее имя, обвиняя в преследовании, угрозах, манипуляциях. «Джинни Уизли, одержимая Гарри Поттером, не останавливается ни перед чем, чтобы вернуть его себе», — гласила статья. Она читала эти слова, словно завороженная. Да, все было не так, как написано здесь. Далеко не так.

В ее душе царила пустота, но не от злости или обиды, а от непонимания. Джинни чувствовала себя запертой в ловушке собственных эмоций, словно пленница в темной клетке. Она не могла понять, что происходит, почему все так сложно.

И вдруг, как молния в ясном небе, в ее голове вспыхнула мысль. Она хотела увидеть Гермиону. Не для того, чтобы обвинить ее, или, не дай бог, просить прощения. Нет. Джинни просто хотела поговорить. Избавиться от этого камня, который висел у нее на душе, от этого непонятного чувства, которое не давало ей покоя.

Им больше некого и нечего делить.

Наконец, она нашла то, что искала — статьи о ее «романе и великой любви» с Драко Малфоем. Ее руки задрожали, когда она развернула желтую газету. На главной странице красовался заголовок: «Джин Уизли и Драко Малфой: тайная любовь волшебного мира».

Она погрузилась в чтение статей, каждая строчка которых была пропитана неправдой. Из них следовало, что их роман начался еще на седьмом курсе Хогвартса, что их любовь была сильной и страстной, и что Джинни просто не было смысла гоняться за бывшим.

Девушка искоса посмотрела на мужа, который уже не спал. Драко лежал на спине, его серые глаза были открыты и смотрели на нее с непонятным выражением. В них читалось не ревность, а что-то более глубокое, нечто, что она не могла расшифровать. Джинни отвела взгляд, чувствуя, как ее щеки наливаются румянцем.

Странно, но глядя на фотографии счастливой семьи Поттеров, где Гарри, сияющий от счастья, обнимал Гермиону, а их дочь, с невинной улыбкой держала в руках волшебную палочку, Джинни ничего не чувствовала. Словно та любовь, которой она болела много лет, наконец прошла, оставив после себя только пустоту.

Она снова перевела взгляд на мужчину на своей кровати, на его спокойное лицо, на его серые глаза, которые смотрели на нее с нежной заботой. И вдруг ее сердце дрогнуло. А играла ли она на публику? Перед глазами пронесся день их свадьбы, ее белое платье, спокойное лицо Малфоя, ее собственные чувства к нему, которые казались такими настоящими и глубокими.

Джинни взяла фотографию Поттера и всмотрелась в лицо парня, в которого была влюблена очень много лет. Она видела совершенно чужого человека.

— Что там? — спросил мужчина на ее кровати, его голос был сонным и спокойным.

Джинни оторвалась от фотографии, положила ее на тумбочку и посмотрела на него.

— А ничего, — сказала она, ее голос звучал равнодушно. — Представляешь? Ничего!

Он откинулся на подушку и раскинул руки в стороны. Вид у него был довольный.

— Вот и хорошо, — сказал он, закрывая глаза.

Джинни отложила газету и поднялась. Движения ее были медленными, почти ленивыми, словно она двигалась сквозь густой сироп. Девушка подошла к кровати, где мужчина лежал, раскинув руки в стороны, и остановилась, глядя на него. На его губах играла легкая, едва заметная улыбка, словно он уже знал, что произойдет. Девушка нежно опустилась на него, и улыбнулась. В его взгляде читалось удивление, словно он не ожидал от нее такой смелости, такой решительности.

Что уж там, Джинни сама от себя такого не ожидала. Она чувствовала, как ее собственное сердце колотится в бешеном ритме, словно птица, запертая в клетке. Бедра к бедрам, руки на его твердой, как скала, груди. Она потянулась к его губам, ощущая, как ее пальцы скользят по его горячей коже. Их губы встретились в нежном, почти робком поцелуе, который быстро перерос в страстный, жадный обмен. Она чувствовала его вкус, его запах, его тепло, и все ее тело отвечало ему, плавясь от желания. Он, в свою очередь, отвечал ей с такой же страстью, его руки скользили по ее спине, прижимая ее к себе, словно боясь, что она ускользнет. В этот момент все вокруг исчезло, остался только их мир, наполненный жаром и страстью.