Кем-то запримеченная революция (гет)

Мы подоспели, как оказалось, крайне вовремя. Вовремя, чтобы оказаться для всех сюрпризом. Коннор осторожно поставил огромную картину, замотанную рваными тряпками, подле стены и зашёл в гостиную. Предварительно он постучал по деревянному проему и заглянул в комнату. Как он и думал, Ахиллес сидел за столом и делал какие-то записи. Я же застыла у входа, не в силах двигаться дальше. Так сильно я устала и вымоталась. Тем более, с момента смерти Юджина прошло не больше трёх дней, отчего лучше мне не становилось. Я всё ещё винила в чём-то себя и уже сутки не разговаривала с Коннором.

Он резко, как мне показалось, высказался в адрес покойного, отчего я нашла повод обидеться. Не знаю, для какой именно цели мне нужен был этот повод для обиды, но чувствовала я себя паршиво.

Коннор же не стал делать никаких попыток просить у меня извинения. Похоже, он усвоил пару уроков своего отца и прекрасно понимал, что я всего лишь играю настроением.

— Коннор, здравствуй. Вернулся? — спокойно поприветствовал воспитанника Ахиллес.

Я улыбнулась. Давно я не слышала этого голоса.

— Я бы хотел извиниться, Ахиллес.

— Так сразу? Я принимаю твои извинения.

Коннор остался в дверном проёме, опустив голову.

— Я был не прав, — тихо произнёс ассасин.

— Я тоже был в чём-то не прав. Я виноват в том, что Братство распалось. Опустил руки. Но… В твоих силах всё сделать так, как оно было раньше.

— Ахиллес, а что… если мы объединим усилия?

Слова Коннора показались настолько наивными, что мне захотелось пожалеть его. Но Ахиллес только усмехнулся.

— Мы и тамплиеры?

— Да.

— Ты увиделся с отцом, не так ли?

Эти слова заставили Коннора замолчать и облокотиться на проём. Он молчал, теперь говорил Ахиллес. Он недолго рассуждал о невозможности примирения двух противоборствующих сторон. Коннор обрывал учителя короткими фразами, весь смысл которых сводился к одному: почему бы не попробовать? Вместе они смогли бы куда больше, чем все по отдельности. И тут я бы согласилась с Коннором, на которого я всё ещё держала обиду. Он был прав. Вместе действовать получалось куда проще.

Но я не могла не поддержать Ахиллеса, который не понаслышке знал о том, как сложно сладить с врагом. И, конечно, старик угадал. Весь энтузиазм о примирении Коннор получил от встречи с отцом. Они не могли отрицать родства, да и Хэйтем не особо-то отвергал сына. Сыну не могло это не польстить.

— Ты отправишься искать его, Коннор? — озадаченно спросил Ахиллес, скорее всего, он понял, что не стоит переубеждать пылкого ученика.

— Да, я отправлюсь. Но не сейчас. Я бы хотел поглядеть, что тут в поместье… Но скоро я выдвинусь в Нью-Йорк.

— Как раз Алистер через неделю едет в Нью-Йорк. Отлично, проводишь его с семьёй.

Я встрепенулась, услышав родное имя. Ахиллес радостно встретил меня и проводил наверх, в свободную комнату. Я сделала вид, что не заметила Коннора, и слегка пихнула его, когда поднималась по лестнице. Он же грозно глянул на меня, но промолчал. Поспать мне не удалось, так как ко мне зашёл отец, который долго отчитывал меня за то, что я сбежала, а потом спрашивал, чем же я занималась. Его интересовало, как проходило моё обучение. Похоже, он смирился с моим выбором и желал помочь.

Мама поругала меня за многое, припомнив даже самые незначительные мои шалости, но позже напоила меня и Коннора чаем. Коннор смотрел на меня, преграждал мне путь, куда бы я ни шла. Но все его попытки оборачивались лишь моим недовольством. Зачем я это делала, понять было сложно, пока не объявилась Ева, которая решила разделить со мной радости приходящего дня.

— Коннор сказал, вы потеряли юнца? — Ева подсела на лавочку рядом со мной.

— Да, было дело.

— Это прискорбно. Но вы же победили?

— Да, ещё бы.

— Это главное же.

— Неужели?

Ева засмеялась.

— Когда ты успела стать такой серьёзной?

Мы обсудили все события, которые успели произойти в поместье за время моего отсутствия. Но Ева не могла не затронуть тему, которую я затрагивать никак не желала.

— В чём заключается твоя обида на Коннора?

— Ты знаешь, он же сказал… — начала я историю, которую подруга слышала уже несколько раз.

— Нет, это бред. Тебе нужно его внимание?

— Что? — пискнула я.

— Внимание. Только ты не тем берёшь. Просила бы научить лазать тебя по деревьям. Попросила бы показать поместье. Предложила бы свою помощь. А ты… — Ева махнула рукой.

— Но… Я…

Сказать мне и вправду было нечего. Подруга оказалась права, как бы мне не хотелось то признавать.

— Твоя мама недовольна.

— Я знаю. Но что я могу сделать?

— Хм, ну… Допустим, сидеть подле неё и готовить приданное.

— Ты же знаешь, что этого не будет…

Мы немного помолчали.

— А знаешь, Коннор правда хорош. Только жаль, что вы тратите свою молодость на какие-то странные ценности.

— О чём ты? — слова подруги меня немного испугали.

— Ты считаешь, что он хорош. Я вижу.

Я выдавила из себя улыбку.

— Тут очень красиво. Тут происходит много событий. Но было бы здорово, если бы ты здесь была ещё и счастлива, не находишь это правильным?

Я кивнула.

— Твоя мама, кстати, получила письмо от тебя. Не знаю, говорила ли она тебе. Она написала ответ. Ты читала?

Я вдруг дёрнулась, будто проснулась от глубокого сна. Никакого ответа от матушки мне не приходило. Да и она мне не говорила об этом. Я действительно отправляла маме письмо. В нём я говорила, что извиняюсь за свой дерзкий поступок. Помимо этого я коснулась темы форта. Мне нужно было с кем-то поделиться… Тогда ещё Юджин был жив, и он оставил чернильное пятно на бумаге, за что получил множество брани в свой адрес. Но ответа я так и не получила. Как предположил Коннор, письмо могло просто не дойти. Но нет. Письмо дошло. Почему же мама не ответила?

Я поникла ещё больше. Желания говорить с кем-либо у меня не осталось.

На следующий день меня разбудил звонкий визг с улицы. Не было похоже, что кого-то убивают, скорее всего, кто-то радовался. Я выбежала на улицу босиком, прямиком в спальном халате, так как интересу моему не было предела. Охотница Мириам и рудокоп Норрис крепко обнимали Коннора.

— Что за радость? — спросила я.

— О, Мириам согласилась стать моей женой! — ответил Норрис и подозвал меня к себе.

Я поздравила счастливых влюблённых, но Коннора оставила без внимания. Мне было стыдно просить извинения. Поместье захватило одно событие — надвигающаяся свадьба. Даже Ахиллес принял участие в подготовке и стал думать, что же вручить в подарок молодожёнам. Такой суматохи я не видела давно. Наверное, это было самым лучшим и весёлым временем в поместье со времён появления здесь Коннора. Я меньше скучала, но какой-то странный груз мешал мне веселиться в полной мере.

Решили, что свадьба будет проходить по колониальным законам. Но на этот счёт у Мириам не оказалось родителей. Вопрос о том, кто будет вести девушку под венец вместо отца, решился быстро и как-то сам собой. Местный святой отец предположил, что эту роль отлично отыграет Коннор. Коннор — человек, который с местным законами бракосочетания вовсе не был знаком. Тем не менее он согласился. Конечно, на эту роль могли позвать и Ахиллеса. Мой отец мог бы согласиться, но против стала мама. И потом мне стало предельно ясно, почему же.

Через несколько дней подготовки всё было готово. Норрис расхаживал по дому в красивом мундире и пытался причесать непослушные волосы. Мужчины всячески помогали ему. Мама и Ева отправились в таверну, дабы приготовить стол. Я же осталась незамеченной. В день свадьбы я впервые за долгое время позволила себе платье. Простое тёмное платье, так как красивее невесты быть не подобало. Правда, сказать честно, я не собиралась появляться на свадьбе. Поэтому-то и убежала в лес при первой же возможности. Но кто же знал, что события поплетутся за мной? В то утро мама была крайне недовольна.

— Я бы хотела, чтобы мы праздновали твою свадьбу, — буркнула она мне.

— У меня нет жениха, мам. Да и вообще… я считаю, мне ещё рано выходить замуж! — легко ответила я.

— Рано? Молодости никогда не бывает много, дорогая. Вышла бы замуж за хорошего человека, мы бы вернулись домой…

— Стой! — я начинала злиться. — Ты желаешь моей свадьбы только за тем, чтобы вернуться домой?

Мама помолчала. Потом пожала плечами.

— Здесь не жизнь, это ужасное место. Я хочу, чтобы моя дочь ни в чём не уступала другим дамам!

— Ты просто хочешь домой, скажи это!

— Я хочу, чтобы тебе не дурили мозг всякие дикари!

Пришло моё время молчать. Но молчала я недолго, так как негодование вскипало быстро.

— По крайней мере, он сражается за мечту! А ты? Чем ты живёшь?

— Ты совсем потеряла уважение к родителям…

— А ты, по-моему, забыла, что верна отцу. И забыла, за что отец сражается! Забыла то, что вы скрывали от меня!

Похоже, я крикнула слишком громко, так как в комнату заглянула Ева, а потом и Коннор.

— Вон от меня, — мама отвернулась.

Я покорно вышла с полнейшим упадком настроения. Так вот и сидела на пеньке в лесу, смотрела на прозрачную воду в ручейке, думала о том, что будет дальше. А дальше могло быть всё, что угодно. В голову мне не пришло ни одной мысли за несколько часов.

Как вдруг я услышала чьё-то сбитое дыхание и бег. Момент, и я поймала за руку Мириам, волосы который выбились из красивой резинки. Выглядела она дико, испуганно.

— Мириам?

— Отпусти! — визгнула она.

Мы бы могли покататься по листве, подраться, но я просто дёрнула невесту за руку и сурово сказала:

— Успокойся! Что не так?

Мириам выпучила на меня свои тёмные глаза, но не стала кричать. Она присела подле меня. Как бы она ни пыталась начать говорить, все её слова перебивали слёзы. Я взяла невесту за руку и стала рассказывать нелепости из своей жизни. Их было много, учитывая то, что я всегда любила всякие неприятности. Точнее, они любили находить меня. Девушка более или менее успокоилась и рассказала мне всю суть своего побега.

— Я не хочу сидеть дома. Я не смогу!

Я лишь усмехнулась. Паника Мириам была глупой для меня.

— Но кто тебе сказал, что ты обязана где-то сидеть?

— Как… все эти семейные обязанности… Это же правда?!

— Ты любишь Норриса?

— Да, — ответила Мириам, вдруг преобразившись.

— А о каких обязанностях тогда речь? Он не запрёт тебя дома, если понимает, как это важно для тебя, — чувствовать свободу. Все обязанности для тех, кто выходит замуж по расчёту.

— Правда? — девушка, можно сказать, засияла, и тут же утёрла слёзы. — Спасибо тебе!

— Это для таких, как я. Но не для тебя.

Мириам хотела что-то сказать, но я услышала чьи-то шаги. К нам подошёл Коннор. Он уже давно искал Мириам. Я вручила невесту «временному» отцу и поспешила удалиться прочь.

— Литрис! Мы ждём тебя на церемонии! — окликнул меня Коннор.

Я обернулась и взглянула на него. Такого желания проклинать себя за ужасное поведение у меня ещё не было. Но я кивнула и молча ушла в другую сторону. Мириам же начала что-то говорить Коннору. Мой слух был не настолько хорош, чтобы слышать это.

Самыми счастливыми людьми поместья в тот день были Мириам и Норрис. Они танцевали всю ночь напролёт. После них, скорее всего, можно было посчитать малыша Хантера, который умудрился разыграться с Ахиллесом.

Мама со мной не разговаривала, но стреляла глазами по молодожёнам. Я прекрасно понимала, что она имела в виду. Она сидела в углу и пила вино, пока мужчины обсуждали свои охотничьи трофеи, а два заядлых друга-плотника рассказывали истории из жизни, где все дрались, а потом мирились. Для меня это казалось сказкой.

Ева обыгрывала в шашки и шахматы всех подростков и детишек постарше Хантера, позже она рассказывала им свои хитрости и учила разным уловкам.

Я была похожа на маму в тот момент. Только сидела в противоположном от неё углу и не пила вина. Я желала исчезнуть как можно быстрее и навсегда.

Швея Елена, женщина неописуемой красоты, надо отметить, подарила Коннору флаг поместья. Такой же она обещала сшить любому желающему. Это в особой степени приподнимало дух жителей. Отец же был так восторжен, что заказал Елене герб нашей семьи. Я не отреагировала на это так, как бы хотел отец. Дорогой и любимый родитель явно желал узнать у Коннора, что со мной, но Коннор, преисполненный какого-то особого благородства вдруг подошёл ко мне.

— Танцуешь?

— Нисколько.

— Я тоже. Есть другое предложение.

— Какое же?

Коннор подал мне руку. Было сложно не ответить. Он передал своё одеяние Ахиллесу, оставшись в рубашке и штанах. Даже излюбленный томагавк ассасин оставил в поместье, с собой у него был небольшой клинок. Все проводили нас заинтересованными взглядами.

Позже, судя по шуму и песням, все продолжили веселиться. Я же шла за Коннором, не совсем понимая, что он желает делать.

— Куда ты ведёшь меня?

— Раз ты пошла со мной, ты была готова идти туда, куда я поведу. Так?

Я улыбнулась ему. Впервые за несколько дней.

— Я должен был извиниться, наверное.

— За что? Это тебе бы стоило принять мои извинения.

— Юджин не должен был умереть…

— Не ты виноват в этом. Никто не виноват.

— Ты только из-за этого обижена?

— С чего бы тебе печалиться по этому поводу?

Коннор не ответил. Я привыкла к таким паузам.

Мы спустились по берегу вниз. Было безлюдно, и луна потихонечку вступала в свои права. Нас же ожидала небольшая лодочка. Коннор помог мне расположиться и начал грести куда-то. Мы удалялись от поместья всё дальше и дальше, и когда бухта стала еле различимой для глаза, я стала допытывать Коннора.

Мне было безумно приятно осознавать, что всё это он сделал для того, чтобы развеселить меня. Но я не совсем понимала мотивов. Мы проплыли в тишине около получаса, и Коннор остановился у маленького островка.

Островок-то, если приглядеться, находился совсем недалеко от суши. Можно было пройти вброд пешком. Но Коннор решил устроить такую вот морскую прогулку. Лучшего и тишайшего места я больше не припомню. На островке росли три огромных дерева, похоже, они видели побольше всех тех, кто тут побывал. Здесь не было совершенно никого, кроме нас. Красивые цветы, сочная зелёная трава осыпали всю поверхность небольшого островка. Я заворожено глядела на всё это.

— Монмутский островочек. Открыл для себя после смерти матери.

— Что? — подавленно переспросила я.

До этого Коннор мало чем делился со мной.

— Моя мать умерла, когда мне было пять лет. Пожалуй, это худшее, что могло произойти. Всему виной Чарльз Ли. И я до сих пор не могу свершить месть.

— А Хэйтем?

— Отец? Хм… Они не могли быть вместе. Он и сам не знал, что мама погибла. Наверное. Я предпочитаю поверить ему в этом.

Мы сели под самым большим деревом. Его ветки почти полностью скрывали нас.

— Я прощу прощения за своё ужасное поведение. Негоже так вести себя ассасину. Не так ли? — искренне произнесла я.

— Я не могу знать точно. Тебе не за что извиняться. Ты не была готова.

— А когда можно стать готовым к чьей-то смерти?

Коннор поглядел вверх, а потом вдруг коснулся моей руки. Он не знал точного ответа. В тот момент он казался мне в особенности красивым. Его лицо было задумчиво, глаза грустили, но не скорбели. Коннор что-то вспоминал. Но, скорее всего, его пылкий нрав и молодые годы могли побороть печальную ностальгию. У него была надежда. И это проявлялось во всех его действиях. Он верил в то нечто, которое могло сделать всех счастливыми. Только он и не подозревал, сколько придётся заплатить. Я тоже не знала об огромной цене.

— Я готов к многим смертям… Но, сказать честно, я не хотел бы терять близких.

— О ком ты? Ахиллес?

— Да, он дорог мне. Мой народ — вот что главное. Я обещал, что они будут защищены. Но… И… Мой отец…

— А что не так? Он тамплиер… И ты?..

— Ахиллес сказал, что я должен убить его.

Повисла небольшая пауза. Я почувствовала, как сильно сжимает мою руку рука Коннора. Несмотря на то, что ладошку покалывало от этого, я всё же ответила:

— Ты же знаешь, что ты не сможешь сделать этого… Сейчас, по крайней мере. Он не делал тебе зла. Нужно…

— Я хочу предложить перемирие. Взаимодействие. Может… получится? Как ты считаешь? — Коннор поглядел на меня как ребёнок. Настолько наивен был его взгляд.

— Ты должен попробовать. Ведь если не попробуешь, точно знать не будешь.

— А ты? Ты опечалена чем-то ещё? Не только смертью Юджина?

Откуда Коннор мог знать и чувствовать мои печали, я не понимала. Но говорить я не стала. Слишком ужасным для меня стало сказать о том, что мама требует моей свадьбы. И ещё одно «но». То, что я вовсе не решалась даже обдумать, не то что сказать.

— Я не хочу, чтобы ты грустила.

— Повторю вопрос: тебя-то почему это волнует?

— В моей жизни появился спутник.

В сердце моём ёкнуло. Мысли перемешались. Коннор мог сказать всё, что угодно. И всё это повергло бы меня в шок. Только потом исход был бы различен.

— Это… — я жадно вдохнула воздух. — Это хорошо. Этот человек — счастливый человек.

— Это девушка.

Я высвободила свою руку из руки Коннора. Тот лишь улыбнулся.

— Это вдвойне чудесно, Коннор. Ты решил поделиться со мной радостью?

— Я просто хотел бы сказать, пока ничего не решилось. Пока ответ моего отца неизвестен. Пока не подошло завтра. Я хочу сказать, что эта девушка — ты.

Я выглядела нелепо, скорее всего. Мои губы надулись от нелепой обиды, а щёки покрылись румянцем. Я взглянула на Коннора, выискивая в его глазах подвох. Но подвоха не было. Он улыбался так, как я успела полюбить. Я улыбнулась в ответ и отвела глаза.

— Мне нужно за многое извиниться. И за многое сказать спасибо.

С этими словами он поднёс мою ладонь к своим губам и оставил на ней лёгкий поцелуй. И это был не почтительный холодный поцелуй Хэйтема. Это было что-то другое… горячее дыхание Коннора обдало мне руку, и я вздрогнула от неожиданности. Мою руку трясло, и всё же я попыталась провести ею по лицу ассасина. Он же коснулся своей рукой моего лица, а другой зарылся в мои волосы.

— Я хочу, чтобы ты запомнила… я буду помнить, в любом случае… — прошептал он мне на ушко.

— Я запомню.

Эту клятву завершил поцелуй, самый неожиданный, но и в то же время самый желанный.

Мы не знали, что будет завтра, но мы точно знали, что происходило с нами тогда. Момент не был упущен. И правильно. Потому что события не спрашивают, с какой периодичностью им случаться. Они просто случаются. Хотя в объятиях Коннора это всё не имело значения.

Но всему хорошему свойственно кончаться. И та ночь сменилась утром. Утром, которое изменило всё.