Контролируемый шторм (гет)

Я шокированно уставилась на Нолана, не в силах принять, что это правда.

— Ты — и субординация?! — я понимала, что выбора ему как раз не оставили, но не могла поверить, что он мог выбрать армию.

— Представь себе, — хмыкнул он. — В Норфолке я оказался никем. Не богатым мальчиком, не сыном выдающихся родителей и даже не самым крутым парнем. Никем. В меня долго вбивали правила поведения, но ты видишь результат. Вбили. Я стал солдатом. И неплохим. Несколько командировок в Ирак, а я всё ещё жив… — мои глаза полезли на лоб, а ноги перестали держать. Нолан же лишь криво улыбнулся. — Ты бросила меня, Виктория, а без тебя меня ничто в этой жизни не интересовало. Я лез геройствовать и раз за разом выживал. Получал награды, повышения. Во время третьей командировки мы попали в засаду, наш лейтенант был убит, и мне пришлось взять командование на себя. Я вывел своих парней, и за это мне вручили очередную медаль и присудили звание лейтенанта. — Он замолчал и отвернулся, глядя на океан. — Сохранять спокойствие в стрессовой ситуации — единственное, что помогает выжить на войне. Я насмотрелся на то, что бывает с теми, кто позволяет себе даже не паниковать, в просто реагировать эмоционально. Помнишь, я говорил, что изменился сильнее Ника? — Я машинально кивнула. — Он научился сдерживать и притворяться. Я почти разучился чувствовать.

Я молчала, не зная, что сказать. Информация была настолько неожиданной, что я даже не отреагировала — разум, словно в попытке защититься, забуксовал, не принимая новые данные.

— Скажи что-нибудь, — попросил Нолан, когда пауза чересчур затянулась.

— Я в шоке, — искренне покачала я головой. — И не знаю, как реагировать.

— Тогда скажи то, что знаешь.

— Что?

— Ты ведь так и не сказала, почему исчезла. — Я снова промолчала, попыталась отвернуться, но он не позволил. Подошёл вплотную и, взяв меня за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. — Наши отношения разрушил не только я. Твоё вечное молчание было не последней причиной моего поведения.

Как ни больно это было признавать, Нолан был прав.

— Спроси что полегче, — больше не ища способа избежать вопросов, вздохнула я. — Мне показалось, что я устала от жизни в вечном шторме. Думала, что оставив это всё в Санта-Монике, смогу построить жизнь с нуля — на своих условиях.

— И как?

— Штиль — не моё.

— А что твоё?

Губы сами собой расползлись в улыбке.

— Ты — моё. Я ведь тебя так и не забыла.

…Будь на дворе лето, мы бы надолго задержались на пляже. Но ледяной ночной ветер не способствовал расцветанию романтических порывов, так что мы вынужденно прервали поцелуй.

— Что мы делаем? — почти шёпотом спросила я, теряясь в ощущениях.

— Понятия не имею, — тихо ответил Нолан и вдруг засмеялся.

И я поняла, что вызвало такую реакцию:

— Дежавю? Кажется, эти же реплики мы использовали, когда впервые целовались?

— В первый раз мы не сказали друг другу ни слова, — покачал головой Нолан. — В первый раз ты сбежала молча. Это было во второй раз.

— Точно.

И как и в тот раз, у меня не было уверенности, что я не совершаю ошибку. Впрочем, не только неуверенность была той же самой. Готовность рискнуть и выйти навстречу шторму по-прежнему никуда не делась. И плевать, к чему это приведёт.

— Когда же ты научишься говорить, Виктория Винтерс, — риторически вздохнул Нолан.

Вместо отвела я крепче его обняла и уткнулась носом ему в грудь, вдыхая родной запах.

Прости, Нолан, видимо, никогда. Ещё мисс Анна говорила, что у меня проблемы с общением, ей виднее, она дипломированный психолог. Вряд ли с тех пор я сильно изменилась.

— Ты же не сбежишь? — спросил он, беря меня за плечи и отодвигая на вытянутые руки, чтобы посмотреть мне в лицо. — Скажи, что не исчезнешь завтра.

— До пятницы я совершенно свободна, — открыто улыбнулась я.

— А что будет в пятницу?

— Полагаю, нас обоих ждёт самолёт, — я пожала плечами и потянулась за новым поцелуем. — Кажется, нам обоим предстоит вернуться к своим жизням.

— По одиночке или вместе?

Я улыбнулась и отвела взгляд, неуверенно выдохнув:

— Это будет зависеть от наших желаний.

Ответ, как ни странно, Нолана успокоил. Ну или я ещё не научилась читать по его бесстрастному лицу. Он взял меня за руку и повёл обратно.

— Ты мне должна эти годы, Виктория, — сообщил Нолан, когда мы сели в машину.

— Что?

— Ты пропала на несколько лет. Я желаю получить компенсацию.

Я рассмеялась, но он был серьёзен.

— Будем навещать Ника и Алину как минимум раз в пару месяцев.

— Так себе угроза. Ты не поверишь, но этот новый Ник мне нравится.

— Тебе повезло, — невозмутимо пожал плечами Нолан, — но тебя не было слишком долго, и я намерен стребовать с тебя за каждый прожитый врозь день. Боюсь, тебе придётся расплачиваться до конца жизни.

— Твоей или моей? — хмыкнула я, не в силах согнать с лица улыбку.

— У тебя со здоровьем всё вроде как неплохо, а меня даже талибы не смогли достать. Не рассчитывай, что смерть разлучит нас раньше, чем долг будет погашен.

Как же я скучала по этому…

— Ты же знаешь, я умею договариваться, — открыто улыбнулась я, беря его за руку и переплетая наши пальцы. — Леди с косой придётся потерпеть, а то ведь мне может захотеться пожить честной женщиной с погашенными долгами.

— Не знаю, помнишь ли ты, — начал Нолан, замолчал и посмотрел не на меня, а прямо перед собой, — но я говорил, что люблю тебя.

— Я помню, — сглотнула я.

— Ну так вот это не изменилось.

— Нолан…

— Я люблю тебя, Виктория Винтерс.

Я всхлипнула и прижалась к нему, не замечая неудобств и странной позы.

Я тоже люблю тебя, Нолан, ты же знаешь, не можешь не знать, но сказать это вслух я пока не готова.

— Поехали домой, — криво улыбнулась я сквозь наворачивающиеся от избытка чувств слёзы.

— Как пожелает моя леди, — шутливо кивнул он, — день ещё не закончился, а я ведь обещал быть твоим шофёром.

* * *

Меня разбудил детский визг — счастливый, звонкий, полный восторга и любви к жизни, и я невольно улыбнулась. А в следующую секунду вспомнила, чем закончился вчерашний вечер, и вскочила на кровати, не зная, чего ожидать. Может, мне всё приснилось?..

— Доброе утро, Виктория.

Не приснилось.

Нолан лежал рядом и смотрел на меня сияющими глазами на спокойном лице.

— И вправду доброе, — смущённо хмыкнул я, падая обратно на подушку.

Глупо было смущаться, в конце концов, нам не впервой просыпаться вместе, но сейчас я чувствовала себя менее уверенно, чем после нашей первой ночи.

— Не буду мучить тебя с утра пораньше сложными вопросами, просто буркни «да» или «нет», договорились?

Кажется, мне придётся здорово постараться, чтобы начать понимать скрытые нюансы, потому что по лицу Нолана теперь ничего невозможно было прочитать.

— Спрашивай, — пряча взгляд, кивнула я.

— Ты жалеешь об этой ночи?

Дикость предположения, что я могу жалеть о том, что мы оказались в одной постели, так меня поразила, что я снова села на кровати и уставилась на Нолана с самым искренним возмущением.

— С ума сошёл? Конечно нет!

— Именно это я и хотел услышать, — деловито кивнул он, улыбнулся и повалил меня обратно, прижимая к матрасу своим телом и целуя.

* * *

— Ну наконец-то! — хлопнул в ладоши Ник, когда мы наконец вспомнили не столько о приличиях, сколько о необходимости восполнить потраченную энергию, и спустились к позднему завтраку. — Я чуть было не расписался в провале!

— Ты о чём? — не поняла я, бросила взгляд на Нолана, но по его лицу ничего невозможно было прочитать.

— О вас, о чём же ещё! — подмигнул Ник. — Когда твой лучший друг — упрямая скотина, приходится брать дело в свои руки.

В моих руках в тот момент оказалась чашка, и от предположения, что Ник подстроил похищение собственной дочери, чтобы вызвать меня в Санта-Монику, пальцы разжались.

— Алину не похищали? — тихо спросила я, готовясь душить его голыми руками.

Ник вытаращил глаза:

— Не по… Рехнулась?! Виктория! Ну у тебя и мнение обо мне…

— А как я должна интерпретировать твои слова? — недовольно хмыкнула я, в глубине души признавая, что погорячилась.

— Именно так, как я и сказал. Когда Алина пропала, я связался с Ноланом. Поняв, что я не хочу обращаться в полицию, он посоветовал обратиться к частному сыщику. Ну и я подумал, что будет прекрасно, если ты приедешь… Поиски помогут вам с Ноланом помириться…

— Ник, ты вообще нормальный? — не зная, плакать или смеяться, спросила я. — У тебя дочь пропала, а ты Купидоном заделался?

— Я бизнесмен, Виктория, — шутливо развёл он руками, — я привык действовать в кризис с холодной головой и видеть возможности там, где другой увидел бы только проблему.

— Я не согласен с твоей характеристикой, — невозмутимо улыбнулся Нолан и подошёл к кофеварке. Налив нам кофе, он поставил одну чашку передо мной, отпил из второй и двинулся к холодильнику: — Яичница или хлопья?

— Кофе, — помотала я головой и вновь повернулась к Нику. — У меня даже слов нет, чтобы прокомментировать степень твоей ненормальности.

Тот лучезарно улыбнулся и подмигнул.

— Ненормально бежать от своих чувств, а помочь лучшему другу стать счастливым… Разве не в этом весь смысл иметь лучшего друга?

— Спросить лучшего друга, видимо, такая функция не предусмотрена, — добродушно пробурчал Нолан, устраиваясь рядом со мной за столом с тарелкой хлопьев и бутылкой молока. И серьёзно посмотрел на Ника. — Знаешь, Ник, я тебя люблю и благодарен за то, что ты сделал, но… Уж не обессудь, я буду мстить.

— Да, Ник, — подыгрывая, я тоже заговорила без улыбки, — мне нравится, что у Нолана такой отличный друг. И мы ведь с тобой теперь тоже друзья? Думаю, это даёт мне право присоединиться к мести.

— Напугали, — рассмеялся тот в ответ. — Но я потерплю. Сегодня. А на следующей неделе вы уже забудете.

— А что будет на следующей неделе?

— Да вот говорил с инвесторами с утра, есть планы по расширению. Вот я и подумал, что Нью-Йорк — не такой уж плохой город, как считаете? Вы уже определились, где будете жить? Для старины Ника гостевая комната найдётся?

Я поперхнулась, Нолан рассмеялся…

Есть люди, которые так прочно входят в жизнь, что избавиться от них невозможно. Можно не видеться с ними годами, не вспоминать и вообще начать новую жизнь с чистого листа, но стоит им возникнуть на горизонте, и ты будто возвращаешься во времени, и они вновь оказываются частью твоего мира. Ник был таким человеком. Мы не были друзьями, но именно его я должна была благодарить за то, что моё существование вновь стало полноценной жизнью.

Больше никаких гаваней, никакого штиля.

Шторм можно контролировать.

А можно просто любить.