Долгая дорога забвения Часть 2 (джен)

На следующее утро Мик проснулся поздно, потянулся и отправился умываться. После умывания Мик поспешил в рубку.

— Соизволил проснуться? — поприветствовал Логан.

— Как видишь.

— Ну, раз пришел, садись и рули. А я пошел завтракать. А ты ел?

— Нет.

— А что так? Давай я тебе принесу.

— Притаскивай.

Прошло полчаса. Появился Лапочка Мак, принес тарелку с едой. Покрутился рядом, потаращился и ушел, ничего не сказав. Через час в рубку просочился капитан. Он тоже покрутился рядом со своим пилотом, потом сел в капитанское кресло и стал вещать.

— Я очень рад, что ты вернулся. Но я недоволен, что ты так долго отсутствовал. Но я пришел к тебе не за этим. Я хочу спросить тебя — что ты испытываешь к Гарланде?

— Кэп, — Мик оторвался от процесса поглощения еды, — зачем вам это? Она — ваша женщина!

— Знаешь, я не уверен в этом, — капитан откинулся в кресле, — на самом деле, я не считаю Гарланду своей. Она независима и не испытывает ко мне никаких чувств. А при виде тебя она расцветает. Пока тебя не было, Гарла так скучала. Нет, правда. Она считает меня чем-то вроде дедушки. Отчасти она права. Мне около трехсот, так что, это естественно. Забавно. В принципе, я согласен на то, что бы Гарла нашла себе мужчину. И ты, по моему мнению, на эту роль идеально подходишь.

— Ум, — Мик съел все еду с тарелки и повернулся к капитану, — почему вы считаете, что я так подхожу к ней?

— Ты надежный, ну, немного импульсивен, но ведь это не проблема?

— Кэп, а может не стоит решать все это так, нахрапом?

— А ты боишься? А зря. Предыдущая моя команда была… хм… немного несдержанной, поэтому я и сказал, что Гарланда моя. Долгое пребывание в космосе и присутствие на борту женщины — развращают экипаж. Поэтому либо нужно иметь на борту много женщин, либо вообще не допускать их на борт. Ну, раз я поддался жалости, то мне надо было её защитить. А так — никак. Этот экипаж мне больше по душе, — капитан слез с кресла и стал расхаживать по рубке, — две девушки и хорошие ребята. А тебя, если бы Гарланда была моей дочерью или внучкой, я бы непременно хотел видеть своим зятем.

— Вы даже не понимаете, каково ей придется? — с отчаяньем сказал Мик, видя, что разговор уходит совсем не в то русло, — быть подругой полицейского — это очень тяжелая и практически невыносимая задача. Я абсолютно уверен, что не хочу для Гарланды такой судьбы. Я — отвратительный тип, у меня куча всяких привычек, от которых я не намерен отказываться! Господи! Капитан, если вы хотите, чтобы Гарланда была счастлива, найдите ей кого-нибудь другого!

— Ага, только она кого-нибудь не хочет, а любит тебя, и только тебя! Тебе придется меньше рисковать и это все…

— Если бы это было так просто, — Мик обхватил голову руками, — я боюсь за неё, черт подери! Если она будет так настойчива, и я отвечу ей взаимностью, то она будет всегда под ударом! А я не хочу становиться тем, кто погибнет у неё на глазах. Ей и так хватило одного раза! Кэп, я не могу позволить ей страдать?!

— А я вот и думаю, что твои чувства к ней настоящие, потому что только истинный влюбленный может рискнуть ради своей возлюбленной, только для того, чтобы она была в безопасности, — капитан обошел вокруг кресла, важно кивнул, — советую пригласить меня на свадьбу.

— Кэп, а может до этого не дойдет? — с надеждой спросил Мик.

— Может быть, — неопределенно ответил кэп, протянул руку и неуклюже потрепал Мика по волосам, — ты главное, не беспокойся. Объясни Гарле свои чувства и все будет хорошо.

— Просто замечательно, — с сарказмом ответил Мик, — только зачем? Вы и так чуть меня не прибили? Я, конечно, понимаю, что ситуация была недвусмысленной, но вы так круто взяли…

— Я подумал, что ты хотел надругаться над ней, и ярость застлала мне глаза. Но потом выяснилось, что это Гарла пыталась тебя соблазнить… а ты молодец — смог устоять перед ней и не поддаться искушению. Ей такой и нужен. Надежный, мужественный, отважный, не подающийся соблазнам. Так что прими это к сведению и начинай строить романтику. Разврата я на корабле не потерплю, а на хорошие романтические отношения — благословляю.

— И на том спасибо.

Капитан высказался и величаво отбыл. Мик досидел свои положенные восемь часов, сдал пост Дайсуке и отвалил в свою каюту. Обедать ему не хотелось. Поэтому Мик занялся тренировкой, концентрация энергии мешала думать о другом, и Мик, собрав свою ци в одном месте, стал усиленно тренироваться.

Ближе к вечеру в дверь каюты Мика тихо поскреблись.

— Это ты, Дайсуке, то можешь входить…

— А ты кого-то ждал? — спросил Дайсуке, входя в каюту боком. Сие передвижение объяснялось очень просто. Дайсуке нес в руках поднос с тарелками.

— Нет, — ответил Мик, — а что?

— Да нечего, — Дайсуке стал расставлять тарелки, — ты скоро закончишь?

— Еще немножко осталось. А потом я еще буду долго мыться.

— А я не тороплюсь…

Мик закончил свои упражнения и отправился мыться.

— Ты стал старше, — Дайсуке протянул Мику тарелку с бурой массой, — и крепче.

— Это что такое? — Мик принюхался к пище.

— Бобы с мясом, сегодня Сагара готовил.

— Ну, теперь понятно, — Мик принялся за еду.

— Ты, наверное, плохо питался, пока странствовал?

— Да уж ни шиковал, — пробурчал Мик, — а ты ведь должен в рубке сидеть?

— Логан выпер. Да и вообще, ты на обед не пришел, на ужин не явился. Логан думает, что ты опять собираешься уходить. А я думаю, что ты боишься. А вот чего или кого ты боишься, я хочу уточнить!

— Значит, пришел пошептаться? Посекретничать?

— Ну, можно и так сказать. Мы ведь с тобой друзья?

— Угу.

— А значит, что ты можешь со мной поделиться тем, что тебя мучает…

— Хочешь выслушать? Ну, тогда тебе придется долго-долго слушать мой бред, а потом попытаться понять и объяснить мне то, что я сам понять не могу.

— Нет проблем, — Дайсуке дождался, когда Мик доест, собрал тарелки и, уходя, заметил, — укладывайся удобнее, я сейчас приду и начну тебя слушать.

Через полчаса Дайсуке вернулся и устроился в ногах кровати. Мик лежал лицом к иллюминатору и спиной к входу. Дайсуке молчал. Мик тоже. Прошло несколько минут в тишине. Дайсуке надоело молчание, и он отправился к двери.

— Если ты не занят, то ты посидишь со мной? — жалобный оклик Мика остановил Дайсуке на полпути.

— Ты молчишь, — ответил Дайсуке, возвращаясь к Мику, — и я подумал, что мои услуги тебе не нужны….

— Нет, но я действительно боюсь говорить об этом. Ты же говорил, что типа ты работал детективом….

— И ты хочешь, чтобы я примерно обрисовал твою проблему?

— Угу.

— Хорошо. Значит, так. Ты не боишься того, что идет за нами, но ты боишься того, что внутри. А что тебя может пугать? Я буду задавать вопросы, а ты ответишь на них.

— Хорошо.

— Повернись ко мне лицом. Я хотя бы буду видеть твои глаза.

Мик перевернулся на живот и повернул лицо в сторону Дайсуке.

— Твоя боязнь кроется внутри коллектива?

— Да.

— Это твой друг?

— Практически…

— Хорошо. Меня и Логана можно сбросить со счетов. Ты работал с ним?

— Пока нет.

— Остаются четверо. Это… женщина?

— Да.

— Значит это, … Гарланда?

— Верно.

— Почему ты боишься Гарланду? Что в ней смущает тебя?

— Ты знаешь о том, что она испытывает ко мне?

— Логан меня предупредил.

— Хорошо. Когда она…. Вернее, когда я её считал андроидом, было гораздо проще, но теперь я знаю, что Гарланда — нанороид. Поэтому я теперь не знаю, как к ней относиться, — Мик сел на кровати и уставился на друга, — нанороиды — это люди с улучшенной генетической спиралью. Плюс еще в их теле — миллиарды нанороботов, которые не просто защищают своего владельца, но и дают максимум силы. Это и человек, и робот одновременно.

— То есть её новые способности — сны, слезы и еда — это от человека?

— Это не способности. Это её человеческая сущность стала проявляться. Понимаешь, воспоминания о её якобы сборке — ложь. Это фальшивая память. Им внушили, что они — новая разработка. Человеческое было подавлено, а теперь оно возвращается. Когда она пыталась меня убить — это был роид. Робот. А то, что она ко мне испытывает — это человек. И я не знаю, как мне быть?! — Мик выкрикнул последние слова чуть ли не с отчаяньем.

— Хочешь попросить совет?

— Если ты не против.

— Конечно. Хочешь узнать, как себя вести? Хорошо. Объясни мне свои проблемы.

— Она мне ещё раз призналась, после моего возвращения. И мы даже… хм… поцеловались, — Мик смущенно опустил глаза и стал старательно изучать покрывало кровати.

— Быстро развиваются события, ну что я могу сказать. Продолжай в том же духе.

— И это все? — удивился Мик, — а где дельные советы?

— А зачем тебе советы? Не бойся ничего, выходи и начинай заниматься своим делом. Все в порядке.

— Ладно.

— И вообще, — Дайсуке ухмыльнулся, — нашел, у кого дельные советы спрашивать? У старого прожжённого холостяка. Что я тебе посоветовать могу? У меня времени на романтические отношения было мало. Молодость моя была бурная, а зрелость — еще хуже.

— Хочешь сказать, что у тебя не было девушек?

— Почему, были, но времени на романтику не было. Да и половина женщин, которая побывала в моей жизни, уже погибла….

— Извини, — Мик полностью повернулся к Дайсуке, последние минуты он сидел боком, — я тоже не хочу такой судьбы для Гарланды.

— Почему-то женщины охотней всего клюют на романтику. Но замуж они предпочитают выходить за умных и зарабатывающих деньги. А если они и вспоминают о романтических ребятах, то это на девичнике со смущенным румянцем. Типа, девочки, у меня был в молодости — Джонни, Билл, Джек (нужное подчеркнуть), и он был бандитом, археологом, полицейским и т.д., и т.п.…

— А что же ты хотел? — к Мику вернулось обычное настроение, — если женщина хочет домоседа, она никогда не выйдет замуж за романтика… с большой дороги. Полицейского могут убить, бандита тоже. Археолог не бывает дома, а путешественник может вместо медового месяца отвезти любимую на вулкан и заставить любоваться извержениями.

— Ребята с темным прошлым могут валить. Романтика романтикой, а стоит потрясти кошельком, женщины сразу же бросаются тебе на шею. И горе тебе, если деньги кончаться посередине супружеской жизни, заедят.

— Тебе чего волноваться, — Мик улыбнулся Дайсуке, — ты у нас холостяк.

— И ты тоже, — Дайсуке вернул улыбку приятелю.

— Ну, раз мы со всем разобрались, то можно начинать все заново. Только… ты не будешь обижаться, если я буду у тебя совет спрашивать?

— Да, пожалуйста, — Дайсуке поднялся и пошел к двери.

Утром Мик пришел в камбуз и позавтракал вместе со всеми. Потом отправился в рубку.

— Куда летим? — спросил капитан.

— Ули говорит, что впереди планета, — ответил Мик, — направимся туда. Осколка ключа на ней нет, но может там есть что купить или что продать.

— Хорошо.

До планеты оставалось около парсека, когда на обзорном экране высветилось судно. Это был космический бриг «Санни». Капитан вызвал Луффи на переговоры.

— Что у вас случилось?

— Брук высадился на планету и попал в ловушку. На наши вызовы он не отвечает.

— Что-нибудь предприняли?

— Фрэнки отправился за ним…

— И что?

— И он пропал.

— Ладно, сейчас направим кого-нибудь на помощь.

Экран погас. Капитан повернулся к Мику.

— Хочешь прогуляться?

— Угу. Только анализы показывают, что кислорода там — один процент. Придется брать мембрану для дыхания.

— Прекрасно. Бери и отправляйся на прогулку по неизведанной планете. И думаю, что ты отлично обойдешься без попутчиков.

— Кэп, вы прямо господь бог, — прочувственно сказал Мик, довольно ухмыляясь, — спасибо.

Планета была необычной. Лиловые горы, голубой и фиолетовый мох, розовое небо. Туманные водопады, реки и озера. Горы устремлялись в нежно-розовые небеса. Их замшелые изъеденные хребты причудливо извивались между голубых и фиолетовых равнин. Пушистые и сияющие мхи лепились к туманным водопадам. Реки были пушистыми линиями, а озера напоминали гигантские чашки кофе, над которыми парили пушистые облака тумана. Только под туманом ничего не было.

В первые три минуты Мик пожалел, что не надел скафандр, но потом согрелся и вполне освоился. Мембрана производила достаточно кислорода, чтобы не умереть, но не получить кислородное отравление.

Его высадили на скале, которая далеко выдавалась вперед, и с неё открывался замечательный вид. Но насладившись видом, Мик вспомнил, что он тут для дела, поэтому он повернулся и пошел со скалы. Каменистая тропка, извиваясь, вела его вдоль голубых мхов, пока не вывела его на утоптанную поляну. Первое, что Мик заметил — было подобие куста. Но приглядевшись, заметил яркие трусы и понял, что это пропавший Фрэнки. На нем сидело множество интересных существ. Длинные лиловые стебли, на них острые на вид листья, отходящие от корней. Сами корни напоминают присоски — длинные и сиреневые. Их шесть штук. На другом конце стебля, там, где должны находиться цветы, три толстеньких лиловых мутовки крест-накрест. Почему-то Мик не желал отрывать их руками от Фрэнки. Пошарив глазами по округе и ничего подходящего не найдя, Мик призадумался. Нужно было что-то острое и длинное. Мику на ум пришла коса. Коса, которой траву косят. Мик закрыл глаза и ощутил знакомое покалывание в ладонях. Открыл… и вот коса у него в руках. Золотистая рукоять и лезвие, подозрительно напоминающее серп луны. Мик не сомневался, что у него получиться. Он использовал силу Луны и некоторые навыки, преподанные ему учителем.

Всей правды о своей учебе Мик Дайсуке не рассказал. И силой он пользовался, пока постигал азы ниндзюцу. Иначе как бы сенсей узнал и дал ему последнее имя. В общем, коса была у него в руках и он начал снимать эти растения с Фрэнки. Лунная коса производила на растения удручающее действие. Они бурели и расползались. Через пару минут Фрэнк был очищен и приведён в чувство.

— Они резво на меня полезли, — стал оправдываться Фрэнки, — я даже не смог ничего из своего оружия применить.

— Мне пофиг, — ответил Мик, — мотай отсюда.

— Ладно, — Фрэнки нажал на своей руке какую-то кнопку и исчез. Мик пошел дальше. Через пару шагов он набрел еще на один куст. Но этот куст шевелился и издавал звуки.

— Брук? Ты тут? — позвал Мик.

— Да, я тут! В самой середине! Мне нечем дышать! Хо-хо-хо, я же скелет и у меня нет легких!!!

— Когда ты закончишь прикалываться, то попытайся объяснить мне, как ты умудрился попасть к этим растениям?

— Они сами на меня наскочили. Я себе шел, любовался дивным видом и, вдруг они откуда-то выпрыгнули, и ну меня колоть. Я от них. Они за мной. Загнали меня в это дупло.

— Ты вроде как играть умеешь? — спросил Мик, — сыграй им. Может они тебя выпустят.

— А ты откуда знаешь?

— Припомнилось.

Брук завозился в своем зеленом плене. И через минуту полилась мелодия. Лиловые существа шарахнулись в сторону, образовав проход. Вот в него Брук и выбрался.

— Продолжай играть, — одобрительно сказал Мик, — пока они не отстанут.

— Ты бы держался за мной, — ответил Брук, — а если нападут?

— Тогда ты даже щитом мне стать не сможешь, — Мик повернулся и зашагал к скале, — ты — скелет, тебя проткнут насквозь, и мне достанется.

Путь обратно лежал через голубые поля мхов. Мик шел впереди, помахивая Лунной косой, Брук — позади, играя на скрипке. За ними, влажно причмокивая, тащились лиловые растения. Мутовки на верхушке оказались ярко-оранжевыми глазками. Они злобно таращились на окружающую среду.

Только они вступили в царство мхов, как из этих самых мхов на них выскочили голубые растения, вооруженные множеством шипов. Часть Мик скосил, а фланг не успел и получил довольно болезненный укол в спину.

Все растения столпились рядом, плотоядно причмокивая.

— Тебя укололи, — констатировал Брук.

— Угу, — мрачно пробурчал Мик, чувствуя, как начинает жечь в месте укола, — и больно-то как.

Жжением дело не ограничилось. Мика стало раздувать. Все места, неограниченные одеждой, раздулись неимоверно. И Мик стал похож на хомяка, страдающего ожирением. Брук закончил играть и наклонился над Миком. А тот уже и руки поднять не может, глаза не открываются, губы раздуло, слова не выходят. Единственное, на что хватило сил, вцепиться в каменистую тропку пальцами — сардельками.

Но тут Брук удивился. От Мика стали отделяться золотистые полумесяцы. Они перепрыгивали через лежащее тело, завертывались хороводом вокруг Брука и расширяли пространство вокруг парней. Потом произошла теплая яркая вспышка, и ребята исчезли с этой планеты. Последнее, что Брук увидел — выжженное пятно в голубых мхах.

Мик очнулся от прикосновения чего-то прохладного к затылку. Разомкнул глаза, уставился на потолок. Точно, потолок был родным и близким, следовательно, Мик находился в рубке. Поводив глазами, установил, что рядом капитан и физиономия у него весьма растерянная.

— Что случилось, кэп?

— Да я как-то подзабыл, — рассеяно ответил капитан, — где у вас сердце находиться?

— Где обычно, — Мик усмехнулся и попытался встать, но капитан надежно удерживал своего пилота в кресле и отпускать не собирался.

— По бокам? Или в голове?

— Вообще-то в груди, а у вас, кэп, где?

— Как где? — удивился капитан, — в животе. Его надежно защищает спинной мозг, а мозг, в свою очередь, окружает дыхательный мешок. А у тебя, не так что ли?

— Сердце — в грудной клетке, там же легкие. В животе — желудок, почки, кишки, печень…

— Бедные вы, бедные, — капитан убрал от затылка Мика свою руку, взял его за плечи и внимательно осмотрел, — если я тебя в грудь ударю, я тебя убью?

— Смотря, как и чем, — осторожно ответил Мик, — если с силой и рукой — возможно, сломаете мне ребра, хотя просто могу отделаться гематомой мягких частей тела. А если чем-нибудь острым, то так и до убийства недалеко.

— Ты это не думай, что я тебя убивать буду, просто мне вдруг любопытно стало…

— Нет проблем, — Мик мягко вывернулся из рук капитана и направился к обзорному окну.

— Брук улетел?

— Ага. Со всеми своими друзьями. А мы теперь куда двинем?

— Сейчас посмотрим, — Мик пробежал пальцами по консоли. На обзорном окне высветилась схема ближайших планет.

— Так. Ближайшая к нам планета — Адская песнь.

— Мрачное название.

— Ну, как смотреть. Вообще-то, сенсей говорил, что на Адской песне можно разжиться хорошей информацией. Думаю, надо заскочить. У вас же товар испортится, кэп!

— Верно. Ну, так и быть. Поворачиваем на Адскую песнь.

Мик установил курс и отправился отдыхать, а его сменил Дайсуке. До планеты было три дня лету на хорошей скорости, час — с гиперпрыжком и неделю — на тихой. «Немезида» ползла на тихой.

Пока летели, Мик все-таки решил побеспокоить Люпена.

— Сможешь как-нибудь очистить запись в воспоминаниях Гарланды?

— Что именно тебе требуется?

— Самое начало. Моменты сборки, до того, как генерал их напутствует…

— Хорошо, я посмотрю, что можно сделать, — Люпен повернулся к Мику, — только одно меня беспокоит, зачем тебе надо это?

— Понимаешь, с Гарландой что-то не так, а что — я не могу понять. У меня очень паршивые предчувствия.

— По поводу нас или по поводу неё?

— Пятьдесят на пятьдесят.

— И чем ты рискнешь?

— Как будто ты не знаешь? — усмехнулся Мик, — собой буду рисковать. Вы мне все дороги… одинаково… и за вас я и в огонь, и в воду, и под танк с гранатой.

— Тогда некоторые вопросы останутся нерешенными…

— Тоже верно, но пойми. Сейчас вы все в опасности. Я могу всех спасти, а вы, в свою очередь, спасете меня…

— Я рискну за тебя, — серьезно подтвердил Люпен, — и Дайсуке тоже. Хорошо, я почищу видео и посмотрю, что получиться.

— Как только сделаешь, позовешь.

С Логаном разговор вышел короткий.

— Ты ведь половину утаил от Дайсуке?

— И что? Я за вас волнуюсь, поэтому дал только общую информацию.

— Типа этого шрама? — Логан схватил Мика за руку, — ты ведь не от меча его получил? Тебя убить хотели?

— Ошибаешься. Шрам как раз от меча, — Мик вырвался, поморщился, — а насчет того, что убить хотели — не беспокойся. Я ценю нашу дружбу и тебя. Поэтому ты еще сможешь меня защитить. Случай скоро представиться.

— Ты знаешь, где тебя ждет гибель? — встрепенулся Логан.

— Нет, но я знаю, что что-то меня ждет. Вроде нового испытания. Мы играем в КВЕСТ, Логан. Только на кону — жизнь Вселенной!

— А твоя жизнь, Мик? — тихо спросил Логан, — твоя жизнь, она представляется тебе такой паршивой?

— Нет, — Мик улыбнулся, — но я хочу, ЧТОБЫ вы ЖИЛИ!

— А я хочу, ЧТОБЫ ты был живым!

Мик пошел к двери, обернулся на пороге и выдал:

— «У каждого мгновенья свой резон,

Свои колокола, своя отметина.

Мгновенья раздают кому позор,

Кому бесславье, а кому бессмертие».

Логан кинулся к двери, но не успел, Мик уже исчез в коридоре. Логан ударил кулаком в стену, но увидел Дайсуке.

— Иди-ка сюда, Дайсуке, — поманил его пальцем, — разговор есть.

Через полчаса после разговора с Логаном, Мик шел по коридору, направляясь в камбуз. На нем была серая майка, черные джинсы и сланцы. До камбуза он не дошел. Его перехватила Гарланда. Она была одета в белую майку и бриджи сиреневого цвета.

— Ты сейчас свободен? — робко спросила она.

— Нет.

— Ну, тогда пойдем со мной, — Гарланда потянула Мика в лазарет. Там она закрыла все двери и прильнула к Мику. Тот обнял её за плечи.

— Ты ведь не будешь рисковать?

— Снежана…

— Кто это?

— Это ты. Это твое настоящее имя.

— Снежана, — повторила Гарланда, — ты прав. Произнеся его, я почувствовала некоторое необъяснимое волнение. Так и зови меня — Снежана.

— Снежана, ты должна понять, что…

— Нет, не говори. Я знаю, что ты хочешь до меня донести, но я не хочу этого слышать.

— «С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

С любимыми не расставайтесь,

Всей кровью прорастайте в них, —

И каждый раз навек прощайтесь,

Когда уходите на миг!»

— Что это такое? — Снежана подняла свои прекрасные серые глаза.

— Это стихотворение. Поэт, который его написал, не дожил до наших времен.

— Это очень грустное стихотворение, — Снежана крепче прижалась к груди Мика, — но твое сердце говорит, что ты не веришь этому стихотворению.

— Я не знаю, чему верить.

— Верь мне, — Снежана отстранилась от Мика на расстояние вытянутых рук и посмотрела на него, — а может ты так холоден со мной из-за того, что я раньше была….

— Нет-нет, — Мик поспешил успокоить её, — это не имеет значения. Неважно, что было у тебя в прошлом. Единственное, что мне надо знать о твоем прошлом, это только то, что поможет мне в будущем.

— А разве мое прошлое может тебе об этом рассказать? — Снежана вновь прижалась к Мику, обвила руками за шею, склонила голову на плечо, — ты так приятно пахнешь…

— Ты тоже, — Мик пытался установить аналогию запаха, исходящего от волос Снежаны, — ты пахнешь корицей.

— А это хороший запах? — лукаво осведомилась Снежана.

— Очень, — подтвердил Мик.

— Ты до сих пор не можешь расслабиться? — огорченно сказала Снежана, — почему? Тебе плохо со мной?

— Прости, — Мик смутился, — я никак не могу к этому привыкнуть. Ты такая красивая, замечательная, что я аж смущаюсь.

— Правда?! — Снежана потерлась об его щеку, — фу, колючий.

— Извини, забыл побриться.

— Не извиняйся, ты и со щетиной очень мужественно выглядишь.

— А без щетины я, значит, никак не выгляжу?

— Ой, — Снежана провела пальчиком Мику по груди, — ты для меня всегда привлекателен, как бы ты не выглядел…

— «Любовь и смерть всегда вдвоем.

Ты понесешь с собой, любимый,

Ты понесешь с собой повсюду,

Ты понесешь с собой повсюду

Родную землю, милый дом.

— Но если мне укрыться нечем

От жалости неисцелимой,

Но если мне укрыться нечем

От холода и темноты?

— За расставаньем будет встреча,

Не забывай меня, любимый,

За расставаньем будет встреча,

Вернемся оба — я и ты.

— Но если я безвестно кану —

Короткий свет луча дневного, —

Но если я безвестно кану

За звездный пояс, млечный дым?

— Я за тебя молиться стану,

Чтоб не забыл пути земного,

Я за тебя молиться стану,

Чтоб ты вернулся невредим».

— Как грустно. Но я буду за тебя молиться. Я не знаю, как это делается, но я хочу научиться!

Взяв лицо Снежаны в ладони, Мик запечатлел на её губах самый невинный поцелуй. А она ответила тем же. Потом они немного постояли, обнимая друг друга, и разошлись. Каждый по своим делам.