Око за око, зуб за зуб (джен)

На крутящемся металлическом табурете, по середине стеклянной клетки размером восемь на восемь метров, без потолка, сидела совершенно нагая женщина не первой свежести, но еще и не старая, тощая и с длинной шеей. Ее голову венчала копна каштановых волос, старательно уложенных в красивую прическу. Длинные руки, согнутые в локтях, покоились на коленях ее скрещенных гладких ног, скрывая лоно. На ногтях не было лака.

В ее немигающих серо-сизых глазах не было эмоций, ее лицо — словно маска.

Поза женщины выглядела скованно, она была похожа на манекен на витрине магазина и точно так же не двигалась. Но текстура ее кожи выглядела настолько реалистично, что создавалось впечатление, будто это замороженный живой человек, который в любой момент может оттаять и заново ожить.

— Включите ее! — зычный мужской голос прозвучал из динамика, расположенного где-то наверху. Там, где в темноте терялся потолок, и откуда на длинных проводах висели люминисцентные лампы, чей яркий свет освещал женскую фигуру.

Тут же из теней, сгустившихся по углам стеклянной клетки, выплыли лаборанты в темно-синих халатах и дыхательных масках с огромными красными фильтраторами воздуха, а также непомерно большими окулярами, которые делали их похожими на больших иноземных жуков. Они окружили одинокую неподвижную фигуру женщины, но не дотронулись до нее, а начали набирать на своих планшетах комбинации кодов. И вдруг веки на лице женщины дрогнули и она начала моргать. Затем она стала размеренно дышать.

— Привет, Петуния! — прозвучал голос из динамика, и она медленно подняла голову наверх, прислушиваясь, словно узнала этот голос. По всему телу женщины прошла волна еле заметной судороги, что сразу привлекло внимание лаборантов к ее наготе.

— Привет, — несмело ответила она, оглядываясь по сторонам. При этом, она как будто совершенно не стеснялась своей наготы.

— Как спалось? — в голосе невидимого наблюдателя чувствовалась заметная досада от многократного повторения одних и тех же вопросов.

— Спасибо, хорошо. — И ответов тоже.

— Ты видела сны?

— Видела.

— Они тебя порадовали?

На лице женщины проскользнула тень растерянности. Она закрыла глаза, пытаясь припомнить что-нибудь конкретное из своих сновидений, чтобы правильно ответить на вопрос. Наконец, она нашла подходящее выражение для своих ощущений.

— Я чувствую себя обеспокоенной.

— Чем?

— Во сне я совершаю чудовищные поступки, — ее голос снизился до полушепота. — Я не знаю, что со мной могло случится, чтобы я превратилась в чудовище. — Она начала разглядывать своих ногтей, а потом ее рука поднялась вверх, поправляя упавшую на глаза прядь волос.

— Хочешь вспомнить?

На лице женщины снова промелькнула растерянность.

— Я боюсь.

— Боишься? Чего?

— Боюсь узнать, что я и вправду виновата. Боюсь, что меня ждет расплата за содеянное.

Похоже, последнее предложение для допрашивающего звучит впервые, потому что из динамика доносится его тихое, довольное хихиканье. Его ответ чуть-чуть запаздывает:

— Петуния, в делах жизни и послесмертии, нужно соблюдать равновесие. Усыпите ее! — Голос в динамике срывается на кашель, но приказ понятен и лаборанты в масках опять начинают набирать коды на планшетах.

На лице женщины, прежде чем она отрубилась, на мгновение показался дикий страх.

А затем оно опять застывает, превращаясь в безразличную маску.

— Подготовьте ее. Оденьте и доставьте манекен на полигон. Разыгрываем сценарий номер девяносто восемь.