The Last Nephelim (гет)

Вот только все бы ничего, но после одной прогулки на лодке графине снова стало нездоровиться. Симптомы точно такие же, как и у сына: сильный кашель, жар и слабость во всем теле, из-за которой оба были прикованы к постели. Рэйчел пыталась скрыть недуг, чтобы не беспокоить семью и, уж тем более, гостей, но то все равно не ушло из-под взгляда Винсента. Само собой, он сразу же позвал в дом семейного лекаря. Тот проверил и Сиэля, и его жену, дал не самую вкусную микстуру и строго-настрого сказал, что госпоже и юному лорду стоит соблюдать постельный режим до их поправки.

«Будто есть другие варианты», — подумал сейчас Винсент, взглянув на взволнованных и перепуганных детей. Элизабет сегодня не приедет, родители Алесы давно еще уехали по неотложным делам, связанных с их новым бизнесом, а малютку, по многочисленным просьбам близнецов, оставили с ними. Его очаровательная племянница от чего-то была убеждена, что его младший сын заболел из-за нее, но Сиэль, как настоящий джентльмен и наследник рода Фантомхайв, конечно же, сразу постарался исправить положение, успокоить леди и уверить девочку в том, что ее вины тут нет и быть не может. Умничка. Чем больше мужчина смотрел на старшего ребенка, тем больше узнавал в нем самого себя. Правда… возможно, младший куда больше походил на него в детстве. Такой же робкий и нелюдимый. А уж измениться его скорее заставили обстоятельства.

— Наобещал-то я с три короба, но… что-то вкусного и одновременно легко усваиваемого на ум не идет, — из-за болезни у его возлюбленной напрочь пропал аппетит и она не ела ничего с самого утра, что, в свою очередь, беспокоило и его, и детей, и слуг в поместье. — Алеса, ты не знаешь, что можно приготовить?

— Дядюшка Вин, так вы умеете готовить? — растерялась малышка, уставившись на него не то с испугом, не то с удивлением.

— Мм… ну, не сказал бы, хотя кое где все же был опыт…

— Папа однажды чуть не устроил пожар на кухне, когда попытался на спор однажды приготовить ветчину, — хихикнув, неосознанно сдал его Сиэль и улыбнулся так очаровательно, что его и упрекнуть ни в чем было нельзя. — А может, дадим маме лимонные леденцы от кашля? Они вкусные и полезные!

— Не сказал бы, что их можно назвать полноценным блюдом, — с сомнением и некоторой обидой взглянув на сына, ответил граф. — Приготовить самому… точно! Дети, давайте устроим сегодня себе развлечение даже лучше, чем прогулка на лодке!

— Дядя, спички — не игрушка! — Сиэль рассмеялся, когда папа так смешно надулся и нахмурился, но вот Алеса, кажется, была серьезна.

— Обещаю, в этот раз мы точно обойдемся без пожаров, — заверил ее Винсент с таким видом, словно переживать, и правда, было не о чем. — Так что, вы готовы со мной сыграть в семью на полном серьезе?

— Да! — мальчик даже воодушевился, взяв Алесу за руку. — А кто кем будет? И какие правила? — сначала согласился, а уже затем только спросил, в чем суть игры. Малышку это даже рассмешило, когда мужчина присел перед ними на корточки и погладил обоих по голове, на что один сразу же кинулся его обнимать, а другая смущенно отвела взгляд в сторону, когда к ней снова обратились, как к ребенку.

— Спокойнее, скоро я все расскажу. А для начала… не позвать ли нам моего старого друга? — его невинная улыбка не сулила ничего хорошего, когда девочка напряглась всем своим естеством, заранее предчувствуя беду.

— Случайно не Дитриха?..

— Именно его! — на радости ответил Винсент, когда маленькая Харрисон прекрасно понимала, насколько же плохой то было идеей.

— Но он ведь сегодня должен был вернуться в Германию…

— Правда? Что ж… думаю, мы не доставим ему хлопот, если позовем его, — мужчина ответил со свойственной ему уверенностью, прямо-таки всем видом говоря: «Не бойся, все будет на наивысшем уровне».

* * *

На самом деле, когда этот самый друг действительно приехал к Винсенту, девочке даже стало его жалко, ведь, по сути, тот действовал как безвольный раб. Бросил все дела, чтобы отправиться в Англию ради важного разговора, что заключался в их знакомстве, а теперь отменил еще поездку назад, когда Фантомхайв только позвал его для очередного «невероятно тяжелого» дела, что, по сути, было всего лишь их игрой.

— Ах, Дитрих! — дядя оторвался от их игры в шахматы, где дети поочередно пытались выиграть мужчину, и счастливо улыбнулся. — Какое счастье, что ты еще не уехал! Передумал? Как же вовремя.

— Да потому что я изменил свои планы и не стал возвращаться в Германию, так как ты сказал, что у тебя ко мне есть важное дело! — прикрикнула на него шестерка, когда ни Сиэль, ни Алеса уже и бровью не повели, слушая очередные крики Дитриха. Ну, он всегда был особенно громким и вспыльчивым. К этому можно было за столько времени уже привыкнуть.

— На самом деле, у меня и правда есть к тебе просьба… — Винсент закинул ногу на ногу и сложил на них свои руки, ответив с такой серьезностью, будто от этого дела зависели жизни многих влиятельных людей. Такой же, как и на своих тайных собраниях, важный и пафосный граф, что избавлялся от грязи в Англии и решал тайно проблемы королевы.

— Ну?..

— Обед, который ты для меня приготовил для меня, когда я был болен. Приготовь его снова! — Винсент поднялся и положил свои руки ему на плечи с такой беззаботной улыбочкой, что прямо сейчас Алеса едва сдержалась, чтобы не засмеяться. — Тот самый, что ты состряпал для меня в колледже, когда я не мог встать с постели. Ах, это было так заботливо с твоей стороны! Ты настоящий друг.

— Да ты же сам заявил, что забота о больном лидере является обязанностью шестерки и буквально заставил меня готовить! Против моей воли!

— Правда? — поразился Винсент, посмотрев на подчиненного с таким изумлением, словно он помнил все совсем иначе, что, так-то, и не было чем-то удивительным. — Но твоя стряпня была так хороша, что я захотел, чтобы моя семья тоже ее попробовала, — и в этот самый момент граф обнял детей, втягивая их тем самым в весь устроенный им спектакль. И Сиэль, что смотрел щенячьими глазками на друга своего отца, как никогда, отлично вписывался в общую картину. Даже Алеса, что стыдливо опустила голову, понимая несправедливость ситуации, хорошо подыграла в этом, ведь со стороны казалось, что малышка просто очень расстроилась и тоже хотела, чтобы Дитрих помог им.

— Не дави на жалость! Ты серьезно вызвал меня из-за такого пустяка?! — он стиснул зубы и попытался не смотреть на детей, но взгляд непроизвольно снова возвращался к ним. К мелкому Фантомхайву, что был таким же раздражающим, как и его отец, и к девочке, что прямо сейчас оказалась втянутой в весь этот цирк.

— Пустяка, говоришь? — улыбка спала с его лица, и Винсент посмотрел на шестерку отстраненно, с таким холодом, что по спине у мужчины буквально пробежались мурашки. Да и не только у него. Алеса тоже испугалась дядю и сильнее сжала руку мальчика, что, конечно же, и души не чаял в своем родителе. — Так значит, ты утверждаешь, что тебя не заботит гибель моей дорогой семьи?..

— Не говорил я такого! — гаркнул Дитрих, сжимая руки в кулаки, когда раздражение сменилось бессилием и он вынужден был поддаться. Снова.

— Ах, старик Дитрих просто ужасен. Не так ли, дети? — и он снова строил под беззаботного дурочка, из-за чего от мрачной ауры не осталось и следа.

— Не называй меня так!

— Мамочка так сильно кашляет. Папа, когда мы пойдем уже готовить? — Сиэлю не было дела до всего этого спектакля. Он не понимал, почему друг кричит на папу, и, на самом деле, не хотел участвовать в этом, искренне переживая за маму, что не ела ничего с самого утра. А уже, так-то, вечерело, да и время для ужина прошло. — Дяденька Дитрих… — ребенок делает шажок вперед и продолжает говорить, не отрывая от него своих щенячьих глазок. — Я хочу, чтобы она поскорее уже поправилась. И братик тоже. Вы поможете нам?

— Для этого врачи и существуют, малец, — раздраженно выдохнул мужчина, что чуть поутих после настолько искренней просьбы. — У тебя что, повара своего нет?

— Есть, но… верно ведь говорят, что готовить надо с любовью? — усмехнулся Винсент, легко погладив сына по голове, словно тем самым пытаясь его немного успокоить.

— Любовью? Это твоей-то? — с намеком на то, что в нем не было ни капельки любви, пораженно спросил Дитрих, что, в свою очередь, лишь заставило задуматься маленькую девочку. Все же… дядя ее, и правда, был очень странным человеком. Притягательным, вызывающим доверие, мягким и беззаботным на первый взгляд, но… не зря же столь громкий мужчина его испугался? И служит ему верой и правдой. Настолько, что все свои дела сдвинул ради одной встречи.

— Ну же! Раз ты все равно к нам наведался, то почему бы и не помочь, верно? — и граф, вновь забыв про любые правила приличия, начал подталкивать своего друга в сторону кухни, чем, в свою очередь, занялись и дети.

— Мы ни о чем еще не договорились! Вы трое! Алеса! — крикнул он, пытаясь добиться справедливости хотя бы через девочку, что была точно так же нагло втянутой в игру двух манипуляторов.

И в конечном итоге ему все равно пришлось сдаться. Взрослые снова спорили о чем-то на кухне, а дети уже не обращали на них никакого внимания. Сиэль помог подруге завязать фартук со спины, а когда она к нему обернулась, то сам же только посмеялся.

— Выгляжу… очень глупо? — тише спросила она, когда он растерялся, не понимая, с чего же девочка это взяла.

— Очень мило, — живо поправил ее мальчик, от чего щеки малышки вспыхнули, а сам он лишь склонил голову в бок. — Ты в порядке?

— А… да, все хорошо, — произнесла Алеса и смущенно улыбнулась. — Но тогда почему ты засмеялся?

— Почему? — переспросил он, состроив озадаченное выражение лица, будто прямо сейчас задумался. — Ну, наверное, это потому, что ты шугнулась, как испуганный зверек, когда я закончил.

— Неправда!

— Правда-правда. Я никогда не вру, — сразу же ответил он и закивал с важным видом.

— Эй, Фантомхайв! — на новый выкрик немецкого барона к нему обратились разом и отец, и его сын, одинаково склонив голову в бок. — Ви… — граф уже нахально улыбнулся, ожидая того, когда же друг обратится к нему наконец по имени, но того, к сожалению, так и не произошло. — В смысле, старик…

— Как?! А я уж понадеялся, что ты хоть разочек назовешь меня по имени! — дядя так расстроился, что даже маленький Сиэль сочувственно взглянул на папу, когда Алеса едва сдержала улыбку.

— Избавь меня от своих жалоб и перевяжи свинину ниткой, — закатив глаза, только и ответил Дитрих, решив, что уж с этим Фантомхайв должен был справиться.

— О, предоставь это мне. Ведь связывание — мой конек, — с пошлой улыбкой он потянут за нитку, от чего немец даже закашлялся, будто что-то вспомнив или же представив.

— А можно без непристойных намеков?! Тут же дети! — возмутился он, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить тому подзатыльник.

— Я тоже хочу! Пап, научи и меня связывать! — Сиэль же просиял, когда Алеса отступила к Дитриху и тот тяжело вздохнул, положив свою руку ей на плечо.

— О, конечно же. Смотри, для начала делаешь так… — Винсент преспокойно начал объяснять ему, как правильно перевязывать свинину, но при этом сам барон смотрел на него так, будто тот учит ребенка чему-то из ряда вон выходящего.

— А вот малец мог бы заняться грибами! — прикрикнул мужчина, опустив взгляд на девочку. — Ну, а Алеса… поможет мне с овощами, — уже более спокойно проговорил он, на что малышка сразу же кивнула и мягко улыбнулась Дитриху.