Прошлого не воротишь… Разве? (джен)

Примечания:

Решила закончить эпизод, даже несмотря на отсутствие актива. Просто потому что он сложился)

Всем, кто ещё с автором, приятного чтения❤️

* * *

«Лу Гуан, с Донгмей все будет в порядке?» — первым делом осведомился Чэн Сяоши, закрыв дверь в комнату и сев на кровать.

«Не знаю», — честно откликнулся тот. — «Из-за её головной боли с ней теряется связь. Я сказал, чтобы она в случае чего выходила из фотографии, но боюсь, Донгмей может меня не послушать».

«И что же делать?» — спросил брюнет. — «Мне вмешаться?»

«Нет, не думаю, что стоит», — произнёс Лу Гуан. — «Во всяком случае пока. Подождём. Возможно, после приёма лекарства ей станет лучше и связь восстановится».

«Ладно», — кивнул Чэн Сяоши. — «Хотя мне это всё и не нравится».

«Мне тоже», — откликнулся друг и сказал после паузы: — «Погоди, мне тут звонят…»

Связь на какое-то время оборвалась, и Чэн Сяоши обвёл взглядом комнату, думая, чем бы себя занять.

Лу Гуан, с трудом осознавая в какой реальности находится, взглянул на надрывающийся на столике мобильный. Телефон был явно не его и не Сяоши — в сиреневом футляре с розовым брелочком в виде пятилистного цветка. Лу Гуан невольно усмехнулся: похоже, это цветок сливы. Весьма символично, учитывая, что и имя, и фамилия Донгмей связаны со сливовым деревом⁽¹⁾. Парень хотел уже было вернуться к снимку, игнорируя надоедливый звонок, но взглянул на имя звонившего и, поспешно взяв в руки мобильный, нажал на кнопку принятия вызова.

— Э-э… я кажется ошибся номером, — пробормотали с той стороны, заслышав вместо девичьего голоса мужской.

— Господин Янг, пожалуйста, не вешайте трубку! — выкрикнул Лу Гуан, пока абонент не отключился.

— Вы меня знаете? — удивился Юфэй (а звонившим был именно он).

— Заочно, — сказал блондин. — Ли Донгмей рассказывала. Она сейчас не может подойти к телефону, но у меня к Вам вопрос.

— Слушаю.

— Ваша тетя, Дэнг Тай, часто страдала от мигреней?

— Раньше нет. Они начались за пару месяцев до её смерти.

«В конце концов, я же не умру от головной боли», — всплыли у парня в голове слова Донгмей, и он ахнул от неожиданной догадки.

— Господин Янг, а когда умерла Ваша тетя?

— Так, секундочку. Это было в тот же день, когда была сделана фотография, а значит…

Но Лу Гуан его уже не слушал. Парень сбросил вызов и снова взял в руки снимок.

«ЧЭН СЯОШИ!!!» — окликнул он друга так, что тот подскочил.

— Что такое?! Орёшь, словно пожар случился.

«Хуже. Быстро дуй в комнату Дэнг Тай. Она умерла в тот же день, когда была сделана фотография. То есть сегодня. Надеюсь, Донгмей ещё можно спасти…»

Второй раз повторять парню не требовалось. Чэн Сяоши, пулей выскочив за дверь, уже нёсся по коридору.

«Только бы успеть…» — пульсировала у него в голове единственная мысль.

* * *

— Ты же знаешь, я не люблю принимать лекарства, — поморщилась Донгмей, завидев шприц для инъекций.

— Знаю, но поверь, однократный приём не принесет вреда, — заверил её Сяолун. — Или ты боишься уколов?

— Вот ещё.

— Ну вот и славно. Сейчас вколю тебе морфий и твоё недомогание моментально пройдет.

С этими словами мужчина расстегнул жемчужную пуговицу на манжете её платья и, закатав ткань, перетянул предплечье жгутом.

Донгмей было уже решительно всё равно, что с ней делают, лишь бы исчез этот противный звон в ушах и перестала раскалываться голова. Она почувствовала прохладу на коже от ватки, смоченной антисептиком, а затем немного болезненное ощущение входящей под кожу иглы. Вскоре Сяолун развязал жгут.

— Ну, как моя пациентка? — спросил он с улыбкой.

Донгмей почувствовала, что боль на какое-то время отступила, будто с головы сняли тяжёлый обруч. Но в то же время на неё начали наваливаться беспросветная апатия и усталость.

— Немного клонит в сон, — пожаловалась она.

— Так и должно быть, — ободряюще улыбнулся ей мужчина. — Я посижу с тобой, пока ты не уснёшь. На всякий случай, — добавил он. — Медикаменты нужно принимать под наблюдением врача.

— Спасибо… — слабым голосом поблагодарила Донгмей.

— Не за что, дорогая, — улыбнулся Сяолун ещё шире, и девушке почудился хищный оскал в этой улыбке, но она списала это на игру воображения.

Минут через десять она почувствовала себя хуже. Головная боль вернулась с новой силой, сопровождаемая злыми чёрными точками перед глазами и нескончаемым звоном в ушах. Донгмей в ужасе распахнула глаза и уставилась на Сяолуна. Она не понимала, что происходит. Лекарство не помогло? Или это какое-то странное побочное действие? Девушка попыталась приподняться, но не смогла — тело её не слушалось.

— Что такое, милая? — спросил мужчина.

— Помоги мне, — еле слышно пролепетала перепуганная Донгмей. — Моя голова раскалывается. Меня тошнит и лихорадит. Я едва контролирую своё тело. Что со мной происходит? — она осеклась, увидев глаза Сяолуна. Он смотрел на неё абсолютно безжалостно.

— Что происходит? — уже громче повторила Донгмей.

Мужчина ответил не сразу. Сперва он перевёл дыхание, словно что-то застряло у него в горле, мешая говорить. Но когда заговорил, Донгмей ощутила всю безнадёжность своего положения.

— У меня для тебя лишь одна хорошая новость, душа моя. Твоя голова больше никогда не будет болеть, — он явно издевался, наслаждаясь ситуацией.

— Ты отравил меня? — с ужасом спросила девушка, радуясь, что хотя бы язык пока её слушается.

— Всего лишь превысил дозировку, — хмыкнул тот.

— Тебя посадят…

— Нет, если решат, что ты вколола морфий сама, — Сяолун надел перчатки и деловито протёр шприц, а затем, взяв безвольную руку жены, сжал на нём её пальцы и оставил рядом с ней на покрывале. — Про твои головные боли наслышаны все соседи. Слухами земля полнится. Никто не удивится, что ты решила облегчить себе боль и не рассчитала дозу.

— Юфэй видел…

— Кто поверит мальчишке? — хмыкнул мужчина. — Слово ребёнка против слова взрослого.

— А эти головные боли? В крови обнаружат яд, — возразила Донгмей через силу. Ей становилось всё хуже.

— Не обнаружат, — улыбнулся Сяолун. — Я добавлял в твой графин для воды не яд, а лекарство. Слышала про абузусную головную боль? Нет? Я поясню: она развивается при регулярном приёме (вот парадокс!) анальгетиков, содержащих эрготамин. Правда, принимать их нужно полмесяца подряд и более, но с этой задачей ты успешно справилась. Никто не удивится, что ты принимала анальгетики при головной боли.

Донгмей попыталась найти в себе силы, чтобы хлопнуть в ладоши. Ну его, это колье, тут бы живой остаться. Но рука, в которую вкололи морфий, совершенно отнялась, а хлопок одной рукой был невозможен.

— Почему? — спросила она сквозь зубы, презрительно взглянув на Сяолуна.

— Вот поэтому, — хмыкнул он, прищурившись. — Ты смотришь на меня свысока со дня нашей свадьбы.

— Неправда.

— Правда, правда. И твоя семейка тоже.

— Тебе нужны были только деньги.

— Вот тут, милая, ты права. Это могло быть неплохой стартовой площадкой для карьеры врача. Я мог бы стать ведущим специалистом в столице! И что я получил? Твоя очаровательная семейка сослала тебя в провинцию с условием, что будет оказывать материальную поддержку, если ты не будешь покидать её пределы. И это стало крахом всего.

— Почему тогда ты со мной не развёлся? Я ведь предлагала, — Донгмей говорила и понимала, что это правда, что так оно и было.

— И потерять даже то, что у меня есть сейчас? Мотаться по съёмным квартирам? Ну уж нет. Признаться, мне немного жаль тебя. Всё-таки мы вместе не один год. Плюс я питал надежду, что твоя семья смирится с твоим выбором и смягчится.

— Но ты просчитался, — сказала девушка.

Донгмей уже не вполне понимала, кто она. Сейчас она ощущала не только физическую боль за себя, но и непереносимую муку, сродни агонии, за Дэнг Тай. Жестокое предательство мужа напрочь переломало все остатки чувств к нему, словно саму душу скрутили жгутом.

— Но я просчитался, — спокойно согласился с ней Сяолун. — Но после твоей смерти никто не помешает мне наследовать дом, любезно подаренный твоей семьёй, а потом продать его. Буду свободным и богатым.

— Ты за это ответишь, — презрительно сказала Донгмей. — Если не перед людьми, то перед Богом.

— Прости, милая, я — атеист, — хмыкнул Сяолун, выходя за дверь. — Счастливо оставаться.

Донгмей изо всех сил старалась не потерять сознание. Она уже не понимала, где находится: всё смешивалось и плыло перед глазами. Покачивались стены. Резиновой лентой прогибался дощатый пол. Гармошкой топорщилась шёлковая ширма. Комната казалась не настоящей, словно нарисованной на праздничной открытке. Девушке отчаянно захотелось воздуха, и она яростным рывком потянула за воротник наглухо закрытого платья, но уже с трудом двигающаяся рука соскользнула и зацепилась за что-то другое. Резким движением Донгмей высвободила руку, услышав как что-то упало вниз с глухим стуком. Но было уже не до этого. Мир погружался в темноту, уши заполняла невыносимая какофония звуков и, находясь в полубреду, девушка вдруг услышала прорывающийся сквозь шум голос:

— Ли Донгмей! Донгмей! Эй, очнись же!

Кто-то отчаянно тряс её за плечи. Судя по голосу, Юфэй, то есть Чэн Сяоши, находившийся в его сознании. Она с трудом разлепила веки и взглянула на него. На секунду взгляд девушки сфокусировался и стал осознанным. В этот момент её глаза умоляли лишь об одном:

«Спаси меня…»

— Донгмей, руку! Скорее! — поторопил её Чэн Сяоши, опасаясь, что девушка вновь потеряет сознание или, что ещё хуже, и вовсе умрет.

Донгмей услышала и с трудом приподняла кисть. Безвольные ватные пальцы почти не шевелились, во всяком случае, девушка их не чувствовала. Чэн Сяоши сам отвёл руку напарницы в локте и поспешно хлопнул снизу вверх по её ладони. Сразу же исчезла шёлковая ширма с журавлями, стол из чёрного дерева, тяжёлые бархатные занавески с кистями — они вновь были в уютной обстановке фотостудии. Лу Гуан, увидев вернувшихся, тут же обеспокоено подскочил со своего места, чтобы оказать помощь при необходимости.

Донгмей растерянно осматривалась, всё ещё не в силах понять, где она. Затем сделала пару неверных шагов, словно заново училась ходить, и покачнулась. Чэн Сяоши среагировал быстро и ухватил её за плечи, помогая удержать равновесие.

— Эй, всё нормально, — успокаивающе заговорил он. — Ты — это ты. И ты сейчас в фотостудии. Живая и здоровая.

Донгмей молча кивнула, попробовала пошевелить руками, затем пару раз шумно втянула воздух, восстанавливая дыхание — ей всё ещё казалось, что не хватает кислорода, — и вдруг расплакалась. Всё в этом дне было слишком: слишком много событий, слишком много впечатлений, слишком много переживаний и невыносимо-тяжёлая, прямо-таки смертельная, усталость.

Парни растерянно переглянулись. Чэн Сяоши вздохнул и бережно прижал девушку к себе, позволяя выплакаться. Его большая рука легла Донгмей на затылок, и парень погладил её по голове, словно маленькую девочку. Девушка доверчиво прильнула к нему, всхлипывая и захлёбываясь слезами, выплёскивая накопившиеся эмоции. Наконец, всхлипы стали тише, и Ли Донгмей, отстранившись, вытерла слёзы тыльной стороной ладони.

— Извините, — сказала она виновато. — Опять я заставила вас поволноваться…

— Не извиняйся, — запротестовал Чэн Сяоши. — Никто не мог знать, что так получится. Даже Лу Гуан не смог увидеть.

— Да уж... Если бы я знал, что тебя ожидает, не стал бы обрекать на такое, — вздохнул тот, протягивая девушке стакан воды.

— Это была моя инициатива… — смущённо произнесла Донгмей, взяв из его руки стакан и делая судорожный глоток.

— Теперь понятно, почему я не смог увидеть события на фотографии, — задумчиво произнёс Лу Гуан. — Сознание Дэнг Тай было спутанным из-за медикаментов. К тому же, она и вовсе не дожила до окончания двенадцати часов.

— Эх, жаль, что столько усилий и всё зря… — цокнул языком Чэн Сяоши.

— Не зря, — вдруг сказала Ли Донгмей, ставя опустевший стакан, всё ещё немного подрагивающий в её руках, на стол. — Я не сказала? Я знаю, где колье.

* * *

— Когда Вы мне сказали, чтобы мы вскрыли доски пола в комнате Дэнг Тай, я сперва подумал, что Вы сошли с ума, — усмехнулся Юфэй в трубку. — А потом подумал: чем я рискую? Но когда увидел колье, то глазам своим не поверил. Так как же вы узнали, что оно провалилось в щель?

— Секрет фирмы, — засмеялась Донгмей на другом конце провода.

Семье Янь лучше не знать, что умирающая Дэнг Тай порвала цепочку, когда тянулась к вороту платья в попытке вдохнуть больше кислорода. Колье соскользнуло с кровати и провалилось в щель на полу. Его никто не брал и не крал — всё оказалось гораздо проще, чем они думали.

— Господин Янь, — решилась на вопрос Донгмей, — а как получилось, что дом перешёл Вашей семье? Разве его не должен был наследовать муж Дэнг Тай?

В трубке на какое-то время повисла тишина, и девушка, испугавшись, что задала совсем неуместный вопрос, хотела уже было извиниться, но Юфэй вновь заговорил.

— Дядя умер через пару дней после смерти жены, — бесцветным голосом сказал он. — Погиб в аварии. Ехал навещать пациентку в ливень, машина заскользила по мокрой дороге и съехала с обрыва. — В трубке послышался сухой смешок и Донгмей поняла, что Юфэй прекрасно осведомлён о том, каким человеком был его дядя.

Выходит, кара за содеянное всё же настигла Сяолуна. И по иронии, как раз в тот момент, когда он ехал к любовнице похвастаться новоприобретённым богатством и свободой от брачных уз.

— Мне кажется, Дэнг Тай была бы рада узнать, что дом достался именно Вашей семье. Она вас любила… — тихо произнесла Донгмей, но Юфэй всё равно услышал.

— Спасибо… — сказал он, и его голос заметно потеплел. — Она так много для меня сделала в своё время. Я до сих пор скучаю по ней… Но я, наверно, отвлекаю Вас разговором, — вдруг засуетился мужчина. — Скажите, чем я могу отблагодарить Вас? Может, как-то вложиться в издательство? Как Вы понимаете, проблем с деньгами у нас теперь нет, — усмехнулся он.

— Что ж, — улыбнулась Ли Донгмей, — у меня будет к Вам только одна просьба. — Она поудобнее перехватила нагревшийся в ладони мобильный.

— Какая же? — заинтриговано спросил глава семейства Янь.

— Отремонтируйте маяк, — попросила Донгмей.

В мыслях она уже увидела довольно чёткую картинку, словно слайд из кинофильма: белая пена на камнях, свежий ветер, приносящий с собой запах соли и йода, и величественная башенка маяка с сигнальным огнём, прорезающим полумрак.

— Непременно, — после небольшой паузы донеслось из трубки и по тону голоса девушка поняла, что Юфэй улыбается.

* * *

1) «Ли» переводится с китайского как «слива». «Донгмей» — «зимняя слива». (А вообще это намек автора на фиолетовую радужку глаз героини)

Вернуться к тексту