Бог тумана (гет)

Мэй быстро шагнула вперёд, сквозь призрачную пелену тумана, протягивая руки навстречу, выражая этим действием потребность в защите, поддержке, радость от того,что её призыв о помощи был услышан.Серебристая дымка задрожала, пропуская Мэй. В эти секунды в сознании девушки переплелись различные эмоции: облегчение, благоговение, надежда — все эти чувства соединились в одно переживание. И прежде чем она успела осознать свои действия, ее руки коснулись Бога Тумана. При других обстоятельствах Мэй вряд ли бы решилась на такое смелое действие, но сейчас это был чистый, инстинктивный порыв — ее потребность убедиться в реальности происходящего, в том, что это не игра её воображения.

Их руки встретились, и Мэй ощутила тепло его ладоней, к её удивлению прикосновение было таким реальным, ошутимым, почти… человеческим. Она почувствовала легкое, приятное давление, исходящее от его руки. Это было как прикосновение к живому теплу, к чему-то знакомому и безопасному. И хотя Мэй совершенно не боялась встреч с Богом Тумана, но все же она воспринимала его как божество, дух, приходивший из другого мира, отображение величественной силы стихий. А сейчас он был другим, более близким и реальным, что-то изменилось в его поведении, в самом его образе. В тот раз, когда он вел Мэй через пространство между мирами в Край Туманов, прикосновение его руки ощущалось девушкой как нечто призрачное, мимолетное. Даже несмотря на то, что он поддерживал её физически, все равно в этом жесте чувствовалась какая-то нереальность, эфемерность. Мэй воспринимала его скорее как духа-проводника, нежели как телесное существо.

А теперь это было совершенно иное переживание — настоящее, осязаемое земное взаимодействие, ощущение реальности момента.

— Мэй, — девушка услышала свое имя, и в голосе Бога Тумана вучало отчетливое беспокойство, словно он разделял ее недавний страх, чувствовал отголоски ее переживаний. Его глаза при их первой встрече показались Мэй отстраненными, будто смотрящими сквозь неё. И в последующие разы они оставались глубокими и бездонными; да, в них появлялись проблески тепла, но они отражали не столько эмоции, сколько вечность и непостижимость его природы — древнюю силу, возможно, воплощенную в человеческой форме, но все еще чуждую земным проявлениям чувств.

Сейчас же его взгляд был наполнен чем-то совершенно иным. В нем читалась явная тревога, неподдельное беспокойство, в глубине взгляда плескалось что-то удивительно похожее на человеческое сочувствие. Его пальцы, касавшиеся ее рук, сжались чуть сильнее, словно он старался передать ей часть своей силы, своего спокойствия. Словно его обычная невозмутимость начала таять, открывая что-то более… человечное.

— Ты, ты выглядишь иначе, — вырвалось у Мэй, прежде чем она успела себя остановить.

— Как человек? — казалось, мужчину совершенно не удивил ее вопрос, он словно был готов к такой реакции.

— Да... то есть ты всегда приходишь, как человек, но сейчас... — Мэй запнулась, не зная как объяснить, что именно она хочет сказать, как описать произошедшие изменения. В выражении его пронзительных, темно-серых, почти болотных глаз, казавшихся ей бездонными, наполненными мерцающим светом, что-то изменилось. Теперь Мэй видела в их глубине не холодное величие духа, умевшего сочетать в себе силы разных стихий, а теплоту человеческого участия, словно он разделял ее недавний страх, чувствовал отголоски ее душевной борьбы. Этот взгляд был настолько искренним, тёплым, что Мэй хотела опустить глаза , смущенная этой неожиданно возникшей близостью. Но Бог Тумана, будто читая ее мысли, не дал ей этого сделать.

— Пойдем, нам нужно поговорить. Многое нужно обсудить.

И снова Мэй испытала замешательство, удивление, но не успела ничего спросить, как мужчина сделал движение рукой, легкое, небрежное, словно он смахнул невидимую пыль. И в тот же миг плотная пелена, скрывавшая их от внешнего мира начала таять, открывая взгляду привычную картину на реку и мост. Мэй завороженно наблюдала, как дымка отступает, обнажая вечерний пейзаж. Вот показалась широкая, спокойная река, в ккоторой уже отражались огни фонарей, вдали виднелись силуэты людей. Всё было так же тихо и спокойно, как и до появления бога Тумана. Только начало темнеть, и воздух стал прохладнее, вечер вступил в свои права.

— Нам нужно поговорить. Есть многое, что я должен тебе объяснить, — повторил мужчина, и Мэй кивнула, пытаясь уложить всё происходящее в сознании. Почему он действует сейчас по другому? Решает не оставаться в этой пелене, в отстраненном, скрытом от остального мира пространстве, как раньше? Почему в его облике столько человеческого? И что будет с ней, грозит ли ей опасность или ее треводное состояние это последствия пережитого страха?

Мэй хотелось задать тысячи вопросов, но всё они путались в разуме, теснились в мыслях, создавая смятение. Она могла только послушно следовать за своим проводником, который вёл её к спуску с моста, не ослабляя хватки, крепко держа за руку. И

в этом действии чувствовалась решимость, уверенность человека, знающего, что нужно делать. Мэй покорно последовала за ним, чувствуя себя словно в полусне. Ее разум отказывался полностью осознать происходящее. Бог Тумана, который всегда был для нее загадочной, всемогущей, но отстраненной силой, вдруг стал почти… обычным. Но в этой обычности чувствовалась необычайная сила, притягательность, что-то такое, что заставляло ее сердце биться быстрее. Она видела, как малочисленные прохожие бросают на них мимолетные взгляды, видимо, принимая их за обычную пару, гуляющую вечером по мосту.

Оказавшись на берегу реки, они присели на одну из лавочек, стоящих под раскидистым деревом, ветви которого мягко покачивались от вечернего ветра. Вокруг них был пару, мерцающие огни домов виденилсь вдалеке, проглядывая через деревья. Все это выглядело настолько привычно настолько по-человечески, и одновременно Мэй понимала, что рядом с ней не человек.

— Мой человеческий облик это не просто временная иллюзия. Я действительно могу так проявляться, существовать в этом мире, взаимодействовать с ним наравне с обычными людьми — мужчина опять ответил на невысказанные вопросы Мэй, чем вызвал её сильное удивление.

— Не волнуйся, специально я не читаю твои мысли — он улыбнулся, видя непонимание в её глазах.

— У меня нет цели контролировать твои мысли. Но они просто такие громкие сейчас. На нашем тонком уровне это очень слышно. А твои мысли сейчас просто оглушительны. Они буквально звенят. Поэтому тебе даже не нужно задавать вопросы, я всё слышу — он замолчал на пару секунд, его лицо, обращенное к реке, выражало сосредоточенность и решимость. В его позе, в напряжении плеч чувствовалась некая внутренняя борьба, словно он собирался с духом перед важным разговором, а затем опять повернулся к девушке. Он словно колебался, подбирая слова, и в его глазах мелькнуло какое-то странное сочувствие, смешанное с тревогой.

— Эйрвин. Это моя имя. Вернее, одно из многих имён — мужчина произнёс это так быстро, почти стремительно, будто это было нечто само собой разумеющееся. И тут же, заметив непонимающий взгляд Мэй, он поспешил объяснить:

— Ты можешь называть меня так. У духовных сущностей существует множество имен. Некоторые из них, несут в себе отпечаток силы, некоторые отображают угрозу, но

и другие имена, более личные, если так можно сказать. Они состоят из более тонких энергий, более мягких вибраций. Такие имена мы открываем тем, с кем нас связывают особые узы — доверие, близость, глубокое взаимодействие. Имя Эйрвин, я редко кому открываю и ты одна из таких людей, Мэй — последние фразы Бога Тумана прозвучали расслаблено, почти мягко, обволакивая слух девушки.

— Эйрвин...- она повторила его имя, поислушиваясь внутри себя к резонансу, которое оно вызвало.

-Мы, обитатели тонкого плана, не ограничены одним физическим телом или одним измерением — продолжил говорить мужчина.

— Наша сущность более текуча и податлива, способна резонировать с различными уровнями реальности. Ну а для меня, как духа, тесно связанного с пограничным состоянием тумана — явления, которое само по себе является чем-то средним между видимостью и невидимостью, плотностью и разреженностью, способность к трансформации является естественной частью моей природы. Но ты ведь и так это уже поняла, верно? — Мэй кивнула в ответ на его слова. Да, это уже не удивляло её; исходя из мифологии, многие духи и божества обладали такой способностью. Но вот почему Бог Тумана теперь кажется ей не просто духом, временно принявший человеческий облик, почему она видит в нем что-то близкое и понятное ей?

— В духовном мире существует своего рода "энергетический обмен", такое своебразное "перетекание". — пояснил Эйрвин. Когда дух и человек устанавливают глубокую связь, основанную на эмоциях, происходит взаимное влияние. Дух может перенимать некоторые человеческие черты. Это не значит, что он теряет свою божественную природу, но его проявления могут становиться более понятными и близкими человеку — в его поведении, манерах, даже в том, как он выражает свои мысли и чувства. Он словно настраивается на волну человеческого восприятия. А человек, находясь под защитой и покровительством такого духа, получает энергию с тонкого плана.

И это может проявляться как интуиция, умение взаимодействовать со стихиями, находить Узлы пересечения, как это сделала ты. Люди называют это магией. Также такая энергия даёт физическую неуязвимость, помогает создавать невидимую защиту, которая оберегает. Как произошло в твоём случае. Тот человек, ты же про него хотела спросить? Действительно ли он преследовал тебя, и существует ли опасность сейчас?

— Да... — Мэй замерла, ожидая ответ надеясь, что сейчас мужчина развеет ее страхи, скажет, что это была случайность, что никакой опасности нет. И тогда она сможет не бояться приближения вечера, не оглядываться, не прислушиватьсяк каждому звуку.

Эйрвин внимательно смотрел на девушку, взгляд его был серьёзным и сосредоточенным.

— Нет, — наконец произнёс он.

— Тебе не показалось. Этот человек действительно преследовал тебя. И он не оставил своих намерений. Он очень опасен.

Мэй резко вдохнула, но дыхания все равно не хватало. Слова Бога Тумана, подтвердившие ее самые мрачные подозрения, обрушились на нее с силой ледяного шторма. Внутри нее что-то болезненно оборвалось, словно тонкая нить, до этого удерживавшая ее связь с чувством безопасности, лопнула. На мгновение окружающий мир померк, звуки города приглушились, словно она оказалась под толстым слоем воды. Дыхание стало рваным и поверхностным, каждый вдох давался с трудом, словно в легких не хватало воздуха. В ее расширенных глазах отразилась сначала полная растерянность, словно она пыталась осмыслить услышанное, сопоставить это с собственными смутными ощущениями. Затем на смену замешательству пришел леденящий ужас, сковавший каждую клеточку ее тела. В голове непрерывно пульсировала одна и та же фраза, эхом отдаваясь в висках: "Это правда… ". Чей-то тяжёлый взгляд, которые она замечала краем глаза в толпе, те мимолетные тени, скользившие за ней по улицам, то необъяснимое чувство чьего-то навязчивого присутствия, которое она так упорно пыталась рационализировать, убеждая себя в собственной мнительности, вдруг обрели зловещую, осязаемую реальность. Ее ладонь, до сих пор лежавшая в руке мужчины, мгновенно похолодела. Мэй ощутила, как привычный мир вокруг нее начал терять свою устойчивость, превращаясь в зыбкую, ненадежную субстанцию.

— О, Господи… — выдохнула она наконец; в этот момент Мэй почувствовала себя хрупкой и беззащитной, словно маленькая птица, попавшая в сети хищника.