Гарри Поттер и старуха-процентщица (гет)

Последующие дни Поттер пролежал в горячке. В каком-то бреду и полусознании. То ему виделось, будто он, вновь одиннадцатилетний, приезжает в Хогвартс, и Шляпа настойчиво отправляет его на Слизерин, не давая иных вариантов. То потом казалось, будто он, ещё учась в Хогвартсе, принял Тёмную метку и вступил в ряды Пожирателей смерти. Гарри даже бессознательно разодрал себе ногтями левую руку до крови, пытаясь избавиться от порочащей его честь татуировки. В какие-то моменты юноше казалось, что он и есть Волдеморт, сам, собственной персоной. А в иные ночи он слышал, как на его затылке чужое лицо нашёптывает на парселтанге зловещие вещи, и этот шёпот заставлял его сходить с ума. Юноша хотел бежать, бежать от себя самого, от своего прошлого, от своих чёрных дел, от своих гадких мыслей. Гарри, глядя на зелёные стены своей каморки, даже мечтал о том, чтобы кто-нибудь уже взял и запустил ему в голову Аваду Кедавру, избавив, наконец, от невыносимых душевных мук и терзаний совести. В таком бреду и прошли несколько дней, пока Поттер не вернулся в реальный мир.

— О, очнулся, наконец. Ну ты даёшь, брат! — услышал он знакомый голос.

Гарри никак не мог вспомнить, чей это голос. Он казался ему очень знакомым, но никак не приходило на ум, кому же он принадлежит. Это был голос молодого человека. Поттер попытался рассмотреть замаячившую у дверей фигуру, но на нём не было очков и он ничего не видел, кроме бесформенного расплывчатого пятна.

— Очки... — прохрипел Гарри. — Дайте очки...

— Ой, прости, друг, совсем забыл! — сказал голос, и на носу у Поттера появились очки.

Черноволосый юноша, похудевший и болезненный, долго всматривался в веснушчатое лицо перед ним, с голубыми глазами и огненно-рыжими волосами.

— Рон? — прошептал Поттер. — Рон Уизли?

— Нет, блин, Драко Малфой, — ответил Рональд. — Ты совсем, что ли, Гарри, того? Съехал? Естественно, это я, а кто ещё? Да, не хило тебя так расколбасило, — Уизли покачал головой.

— Как ты меня нашёл, Рон? — спросил Гарри, не вставая с постели.

— Я ж, поди, не совсем дурак, Поттер. Ты же адрес свой давал, я письмо тебе писал, вот по этому адресу и пришёл. А тут уже труда не составило спросить, — ответил Уизли.

— А чего пришёл-то? Не, не в смысле, что я тебе не рад... — поправил себя Гарри.

— Так ты сам мне дал денег обменять и сказал, что через два дня явишься, уже четыре прошло, а ты так и не явился. Я и стал переживать, не случилось ли чего, может помощь нужна. Вот и пришёл сюда. А мне сосед твой, магл, кажется, его зовут Эндрю Робертс, сказал, что ты болен. Он тебя все эти дни кормил-поил, ухаживал, чуть ли ни с ложечки выпаивал, родственников твоих найти пытался, да не нашёл никого. Даже врача тебе приглашал.

— И что врач сказал-то? — напрягся Поттер.

— А ничего не сказал толком. Вируса нет, бактерии нет. Ни физическое, ни хроническое. В общем, лекарь предположил, что с головой у тебя проблемы, что-то нервное, то ли от стресса, то ли от перенапряжения, то ли от плохого питания. От того и захворал.

— И как это лечится? — спросил Гарри просто так, без интереса.

— А вот так и лечится! — сказал Уизли и поставил на стол пакет с продуктами. — Ты уж извини, но я часть твоих денег, что ты мне давал, тебе на еду потратил. Прикупил продукты кой-какие, пивка взял нам на двоих. Будем тебя лечить, к жизни возвращать. Я ещё в нашу магическую аптеку забежал с утра, пару зелий тебе приобрёл.

— А откуда ты знаешь, какие зелья надо? — прошептал недоверчиво Поттер.

— Ты меня совсем за дурака держишь? Что тут знать-то? Да любой знает! И в аптеке всегда подскажут, — сказал рыжий, ставя на прикроватную тумбочку флакон с укрепляющим зельем.

Рон помог Гарри приподняться и подал ему зелья.

— Жилище у тебя, конечно, не ахти какое! — сказал Рон. — И одежда хуже, чем у меня. Деньги-то у тебя, я смотрю, есть, а вот чего ты себя до такого состояния довёл, не понятно, — Уизли вновь покачал головой. — Давай, вставай и будем тебя кормить, в порядок приводить. А ты мне заодно расскажешь, как докатился до такой жизни.

Рональд достал из пакета магазинные фастфуды, пару бананов и две бутылки магловского пива.

— Я сейчас за чаем сбегаю, как раз внизу закипел уже, наверное, — сказал Рон, вставая. — Кстати, я тут твоей хозяйке уплатил сумму на два месяца вперёд и за два прошлых, что ты задолжал, пока ты тут в бреду валялся. Я как пришёл сюда и про Поттера спросил, она, хозяйка-то, и давай мне сразу про тебя говорить, что ты растакой да этакий, за постой не платишь, её избегаешь. Я и уплатил, чтобы она тебя не выставила на улицу больного. Ты уж не серчай на меня за моё самовольство. И вот что мне ещё показалось, что лицо у неё знакомое, будто видел я её где-то, да не могу вспомнить где.

— Так ты и видел... Это Арабелла Фигг, она сквиб, когда-то прислуживала Дамблдору и пару раз бывала на собраниях Ордена, но мы тогда ещё малые были, и нас туда не пускали, — сказал Гарри.

— Так вот оно что! Понятно всё! Ну ты тут вставай, поднимайся, прибирайся, а я за чайком сбегаю. Вмиг из тебя человека сделаем, — сказал весело Рональд и скрылся за дверью.

Через несколько минут Уизли вернулся с подносом, на котором стоял заварочный чайник, две небольшие чашки и тарелка с печеньем.

— А печенье-то где взял? — удивился Поттер, протягивая руку у выпечке.

— А это мне Арабелла Фигг дала, она долго на меня смотрела и признала меня, вспомнила, что встречалась и с моими родителями, и с моими братьями старшими. Но, друг, извини, больше чем на халявное печенье моего обаяния не хватило, так что за проживание тебе всё равно придётся регулярно платить, — усмехнулся Рон.

Молодые люди сели на кровать, а прикроватную тумбочку поставили посередине, соорудив таким образом импровизированный столик. Рон налил Гарри чаю. Поттер не сопротивлялся таким порывам со стороны Уизли, хотя и необычно было видеть рыжика в роли няньки и обслуживающего персонала, это занятие больше подошло бы Гермионе.

— Мне тут Гермиона недавно писала, — вдруг сказал Рон, словно прочитав мысли Поттера. — Жаловалась на тебя.

— В смысле жаловалась? — нахмурился Гарри.

— А то жаловалась, что ты деньги её назад отослал. Отказался. Она, мол, со всей душой к тебе, другу ничего не жалко, а ты назад отослал и ни ответа, ни привета, даже не объяснил ей своего поведения. Трудно было пару строк черкануть? — сердился Уизли.

— Да забыл я как-то, запамятовал, забегался, — стал оправдываться Гарри.

— Ладно-ладно, не кипятись, а то опять разболеешься, чего доброго, снова бредить начнёшь, — успокоил его Рон.

— А я разве бредил? — встревожился Поттер.

— О, ещё как! Такую ахинею нёс! Тут и я это слышал, и чуть ли ни все соседи, и Арабелла, — усмехнулся Уизли. — Да чего ты так напрягся-то? Боишься, что лишнего наговорил? Али скрываешь чего?

— И о чём я бредил? — осторожно спросил брюнет.

— Да чушь какую-то несусветную нёс, — ответил Уизли. — О бульдоге каком-то по кличке Злыдень, тётушку Мардж вспоминал недобрым словом. Про какие-то часы серебряные всё бормотал, про кольцо какое-то золотое с рубином. Затем стал нести бред про крестражи и всё палочку какую-то искал волшебную. Кричал всё: "Где моя розовая палочка?", искал, шарил по полу и под подушкой. Представь себе лица твоих соседей и хозяйки! Благо, что они ни слова не поняли, что за крестражи, что за розовая палочка. Ты сам-то помнишь, чего это тебя на крестражах и палочке заклинило? — рыжик посмотрел на друга.

— Не помню... — тихо ответил Гарри, хотя понимал, о чём речь.

— Ладно, друг, бывай! — сказал Уизли, собирая чашки. — Я бы хоть круглосуточно тут с тобой сидел, но мне работать надо. А ты отдыхай-отдыхай, спи, кушай, поправляйся. Я ещё к тебе зайду потом, — Рон попрощался, обнял Поттера и вышел из каморки, унося с собой поднос.

Гарри подскочил с кровати как ужаленный: "Мерлин! О, Мерлин! Я проговорился! И о часах. И о кольце. И о крестражах. И о розовой палочке. Ладно соседи, они ничего не поняли. Но Рон и миссис Фигг могут о чём-нибудь да заподозрить. Какой я дурак! Какой я дурак! Идиот просто! А вдруг они уже обо всём догадались? Вдруг они уже всё знают? И только прикидываются, хотят мою бдительность притупить, а потом сами же и сдадут меня. А, может, уже и готовятся, чтобы сдать. Всё продумали, всё рассчитали. Что же мне теперь делать? Мне же Азкабан грозит. А, может, я сам себе накручиваю, и не поняли они ничего, не догадываются? Может не хватит Рону ума сопоставить случай в ломбарде с тем бредом, который я нёс? А Фигг? Она как, отошла уже от магического мира или всё ещё продолжает интересоваться новостями? Этого я не знаю и вряд ли узнаю. Будь что будет!".

Гарри сел на свою скрипучую койку и достал из пакета, оставленного Роном, ещё одну бутылку пива. Открыв её об уголок прикроватной тумбочки одним выверенным движением руки, Поттер стал пить прямо из горла, казалось, что он страдал от жажды всё это время. Алкоголь быстро ударил в голову, парень нелепо повалился на кровать, от чего та снова крякнула своими ржавыми пружинами, натянул на себя одеяло по самый подбородок и вновь уснул.