Бумажный папа (джен)

Гарри входит в кабинет зельеварения и сразу чувствует: что-то изменилось. Он оглядывается, пытаясь понять, что именно. Стулья, столы, высокие шкафы возле стен, начищенные котлы, колбы ― все на месте. Свет? Он всегда был приглушенным в подземельях. Но сейчас этот зеленовато-желтый оттенок кажется зловещим. Почему? Может, все дело в тишине, которая звоном отдает в ушах? Или в том, что Северус не ждет его, как обычно, за преподавательским столом, и его просто нет?

Гарри мысленно ругает себя за трусость и делает несколько шагов вперед. Северус просто отлучился на несколько минут ― обычное дело, может, директор вызвал, а может, ему захотелось перекинуться парой-тройкой слов с кем-то из профессоров. А может, он отчитывает какого-то бедного гриффиндорца за недостаточно учтивый взгляд и с удовольствием снимает баллы с родного Гарриного факультета...

Так, это неважно. Он вот-вот вернется, и они пойдут в лабораторию измываться над флоббер-червями и паучьими глазами. Гадость еще та, но зато понятная. Куда более понятная, чем подозрительный шорох в пустом кабинете.

Гарри в который раз нервно оглядывается, нащупывая палочку в кармане. Стоит ли достать ее прямо сейчас, или он просто опозорится, узнав через секунду, что это крыса шуршит в углу, доедая остатки оброненных кем-то рогатых слизняков?

Прекрасно. Он уже крысы боится. Скоро начнет принимать боевую стойку при виде своей тени.

Но эти шаги не тень же издает, верно?

Едва слышные, осторожные, но все же шаги.

Крыса в ботинках? Звучит забавно… и жутко.

Гарри видит краем глаз какое-то движение. Справа от стены отделяется Северус. Он что, был там все это время? В темной мантии он словно слился с мрачнотой подземелий, стал их частью. Гарри пугается своих мыслей. А еще больше ― того, что прямо сейчас на него направлена волшебная палочка.

Так бывает, когда на тебя хотят напасть. Обычно. В редких случаях маги выглядят подобным образом, когда хотят наколдовать букет и подарить его сразу, пока не завял. В целом, разумное решение. Только вряд ли Северус собрался дарить ему цветы. Или пироженки к чаю. Хорошенькое дело ― нарочно спрятаться, чтобы потом выскочить из темного угла и наколдовать каких-то там конфет, попутно напугав до смерти…

― Защищайтесь, Поттер, ― слышит Гарри, и тут же свистит заклинание, которое пролетает совсем рядом с ним, но, к счастью, мимо.

Защищаться? В смысле? Нет…

Гарри пятится, машинально вытащив палочку и выставив ее перед собой. Что ему делать? От одной мысли, что ему придется бросить какое-то заклинание в Северуса, становится дурно.

― Эй… перестань, это не смешно! ― Он вздрагивает, когда рядом с ухом снова что-то просвистывает.

― Выставляй щит. ― Северус неумолимо приближается. ― Ну, давай же!

Гарри снова вздрагивает, но теперь уже от окрика человека, которому вчера еще доверял, не ожидая подвоха, и уворачивается от очередного пущенного в него заклинания.

― Зачем… не надо! ― Голос плохо слушается, рука дрожит так, что вряд ли ею можно пустить заклинание и попасть в цель, даже если бы Гарри того захотел.

― Давай! Сейчас же! Щиты!

Резкий голос Северуса больно бьет по ушам и сердцу. В конце концов, инстинкт самозащиты побеждает: очередное заклинание, пущенное в Гарри, отражает щит. Пусть не такой крепкий и профессиональный, как хотелось бы, но все же…

Заклинания летят и летят. Гарри приходится выставлять щиты постоянно и без передышки. Он видит незапертую дверь и начинает понемногу двигаться к ней, а потом и вовсе бежит, но заботясь о том, что его тыл сейчас не прикрыт. Тут же у него на пути оказывается стул, в который Гарри чудом не врезается и ловко оббегает. У самой двери ― когда он почти у цели ― красиво выезжает один из столов, перекрывая дорогу.

Хотя можно было просто захлопнуть дверь перед его носом ― как тогда, на отработке. Чего уж там церемониться…

Как бы там ни было, выход забаррикадирован. Гарри медленно движется по стенке, держа палочку наготове. Северус неумолимо наступает с самым решительным видом, словно видит перед собой заклятого врага.

Наверное, все это ему снится.

― Прекрати! ― орет он, когда жалящее заклинание чуть не задевает его ногу. ― Я не хочу продолжать, это плохая игра, ясно?

― Защищайся, ― гнет свое Северус, и в тот же момент пол перед Гарри вспучивается от попавшего в него заклятия. Он даже не хочет представлять, что бы случилось, попади оно в него.

А еще на Гарри надвигаются… стулья. Целое нашествие стульев. Столы тоже ожили, как стадо неповоротливых буйволов, и загоняют его в угол. Гарри дико жалеет, что еще не освоил, как следует, заклинание левитации. И что вообще занимался всякой ерундой на уроках у Флитвика. Что ж, раз магия здесь не поможет, значит… Гарри, не долго думая, хватает ближний стул и бросает в сторону Северуса. Это ужасно, но он просто устал. Он хочет все прекратить, может это его остановит? Северус ловит стул в воздухе одним движением палочки и ставит на пол.

― Неплохо, но мало, ― констатирует он. В эту же секунду Гарри чувствует, что не может сдвинуться с места: его ботинки словно приклеились к полу.

― Остолбеней! ― в отчаянии бросает он в Северуса, и тот отбивается в последний момент ― наверное, не ожидал.

― А это уже лучше, ― говорит он и снова направляет на него палочку.

Гарри с размаху падает на колени, не удержав равновесие.

― Я так не могу. ― Он отбрасывает палочку в сторону. ― Я не буду с тобой драться… Делай, что хочешь.

Он закрывается руками и плачет. Ему обидно, страшно и непонятно. Почему Северус на него обозлился и ведет себя, как… последний Пожиратель? Ведь еще вчера все было хорошо, просто прекрасно. Что изменилось? В чем Гарри снова виноват?

Сидеть на полу и реветь ― не самый лучший способ защиты от врагов. Но он срабатывает: Северус больше в него не «стреляет». Он медленно подходит, усаживается рядом и осторожно приподнимает его голову за подбородок.

― Ты плохой, ― всхлипывает Гарри, как маленький, а именно таким он сейчас чувствует ― маленьким и беззащитным. ― Ты гадкий. ― Он пытается вырвать подбородок. Северус отпускает, но тут же берет снова и поворачивает его голову в себе, заставляя смотреть в глаза.

Гарри не хочет в них смотреть. Он крепко зажмуривается. А еще ― делает усилие, чтобы не прижаться щекой к его руке. Он скучал по нему ― весь этот день. В глубине души Гарри знает: Северус не причинит ему никакого вреда. Ведь он все заклинания нарочно швырял мимо…

Только вот ― зачем?

― Сейчас профессор Дамблдор с другими учителями усиливает защитные чары вокруг Хогвартса… ты понимаешь, что это значит?

Гарри приоткрывает один глаз.

― Мне это не интересно ― бурчит он, с шумом втягивая воздух.

― А то, что Пожиратели активизировались и пытаются найти слабое место, ― продолжает Северус, проигнорировав его слова. ― Они хотят всеми силами выманить тебя за пределы защитного колпака. Темный Лорд слишком на них давит… Что это значит, тебе лучше не знать, ― тихо добавляет он.

Гарри все еще злится. Он дергает плечом, чтобы убрать руку Северуса, хотя на самом деле хочет ее там оставить.

― И потому ты на меня напал… как один из них?

В лице Северуса что-то дергается, но тут же оно становится бесстрастным.

― Это была проверка на стрессоустойчивость, ― говорит он. ― К сожалению, ты ее не прошел.

― Это значит, что я трус? ― горько произносит Гарри.

― Это значит, что ты не можешь полностью полагаться на меня, других профессоров или Орден Феникса. Ты должен уметь сам защищаться в экстремальной ситуации.

Гарри слышал про этот Орден. Он вроде как подпольно готовится ко второй войне с Волди-когтем. И конечно, эти крутые личности, входящие в него, совсем не обязаны его защищать.

― Хорошенькая проверочка. ― Гарри пытается встать ― его ботинки уже отклеились, и он может нормально двигаться. ― Мог хотя бы заранее предупредить.

Северус усмехается. Ну вот, ему еще и смешно!

― Уж поверь, Пожиратели не станут предупреждать тебя о своих действиях, ― говорит он и… неожиданно притягивает его к себе, мягко прижимая к груди.

― И не станут обнимать после того, как бросят в тебя десяток заклинаний на поражение, ― продолжает он.

Гарри пожимает плечами, хотя в таком положении это делать сложно.

― И оружие не отдадут. ― Северус вкладывает в его руку волшебную палочку, которую Гарри в сердцах отбросил от себя подальше.

Гарри вздыхает. Эх, лучше бы они сейчас занимались зельями или чем угодно другим, что не напоминает ежесекундно о грядущей войне и о том, что он в ней ― главный трофей для врага.

― В школе есть предатели, ― тихо говорит Северус, прижавшись щекой к его макушке, отчего Гарри становится так хорошо и тепло, несмотря на то, что эти слова звучат совсем неутешительно. ― Я боюсь… мне страшно, что меня в какой-то момент может просто не оказаться рядом.

― Но ты же не предатель, ― бубнит Гарри куда-то ему в плечо. ― И… не нападай на меня больше, ладно?

― А ты не смей выбрасывать палочку и сдаваться раньше времени… слышишь меня? ― Северус заглядывает ему в лицо. ― И в особенности ― если я или кто-то похожий на меня, захочет с тобой драться. Вообще-то существует Оборотное зелье, не забыл?

― Э-э… ― Гарри немного отодвигается. ― Ты же ― настоящий Северус, верно?

― Кажется, да, ― говорит тот, поджимая губы, словно прячет улыбку. ― Но… кто знает, с кем ты будешь говорить завтра в этом кабинете? Подвоха нужно ждать теперь все время и от каждого.

― Но я не хочу ждать этот подвох от тебя, ― говорит Гарри, глядя в его черные глаза, смотрящие с нежной заботой, которую тот больше не пытается скрыть. ― Я хочу тебе доверять…

― Мне приходится платить эту цену, чтобы защитить тебя. ― На лицо Северуса набегает тень. ― Пусть я потеряю твое доверие, но ты, когда наступят темные времена, окажешься сильнее, чем сейчас. Гораздо сильнее. И выживешь.

Гарри становится жалко Северуса ― таким усталым и измученным он выглядит, словно эта битва, если ее можно так назвать, выпила из него все силы.

― А еще настоящий враг не станет бросать жалящие заклинания мимо и щадить меня, ― говорит он, стараясь отвлечь его от грустных мыслей. ― И ты… ты совсем не гадкий.

Как он вообще мог усомниться в человеке, который все это время только хотел ему помочь?

Северус долго смотрит на него.

― Неважно, что ты обо мне думаешь, ― наконец, говорит он, хотя по его плотно сжатым губам и горькой складке у рта можно сказать, что это не так. ― Мое дело ― оберегать тебя от опасностей, насколько это возможно, а еще ― научить всему, что необходимо, чтобы тебя нельзя было захватить врасплох. ― Он медленно поднимается с пола. ― Впредь наши отработки будут проходить только так.

― А как же зелья? ― Гарри не то, чтобы слишком по ним скучает, но ведь ему еще нужно побороть свой страх.

― Зелья подождут, ― твердо говорит Северус. ― Ими мы займемся в мирное время.

― Но я все забуду, ― слабо возражает Гарри. Он не хочет учиться защите, он не хочет думать, что когда-нибудь ему придется отбиваться от безумного убийцы и его прихлебателей. Ему хочется мирного времени уже сейчас.

Ему хочется невозможного. Как обычно.

Гарри растерянно сидит на полу, собираясь с мыслями, когда Северус методично приводит кабинет в порядок: расставляет стулья, столы по местам, восстанавливает разбитые колбы, поднимает подкатившийся к нему котел. На мгновение Гарри видит на его боку блеснувшую золотом надпись на латыни: «Ab igne veniet ignis…»

«Из огня произойдет огонь…»

Он невольно ежится и отводит взгляд.

Все, абсолютно все ― полуразрушенный класс, грядущие боевые отработки, напряженный вид Северуса, и даже этот котел с огненным текстом ― словно в один голос кричит ему, что главная битва еще впереди.

Та битва, к которой он совсем не готов.

* * *

― Думаю, на сегодня хватит.

Гарри слышит эти спасительные слова и облегченно вздыхает. Он ужасно устал и немудрено: они с Северусом занимались два часа кряду в выручай-комнате, и так ― целый месяц по несколько раз в неделю. Эта комната стала для Гарри открытием в буквальном смысле слова. А еще там как по волшебству оказались манекены, на которых можно отрабатывать заклинания, и еще разные приспособления и снаряды, типа как для бега с препятствиями.

Да, у него многое уже получается ― учитель у него что надо. Но ему катастрофически не хватает тех вечеров, когда Северус колдует над котлом, а Гарри что-то нарезает, и они говорят на отвлеченные темы.

Северус, словно услышав его мысли, зовет в кабинет. Оттуда они, пропетляв несколько закоулков, попадают в его комнаты. Гарри с облегчением опускается на ставший уже родным диван из гладкой темно-зеленой кожи. Тут же перед ним на столике появляется горячий чай с пирожными.

― Вообще на ночь не рекомендуется, ― потерев подбородок, высказывается Северус, ― но сегодня можно.

Гарри с ним согласен.

Ему нравится, что «сегодня можно» повторяется чуть ли не каждый вечер после отработки.

А еще ему нравится рубрика «расскажи о маме». Северус каждый раз за чаепитием вспоминает разные истории из ее детства ― забавные и не очень.

― Кажется, я тебе еще не рассказывал, что твоя мама как-то залезла на астрономическую башню, ― как не в чем ни бывало, говорит он, отхлебнув от чашки. ― И чуть не свалилась, представляешь? ― Гарри испуганно ахает. ― Ее спасло то, что она зацепилась мантией за декоративный выступ.

― А… зачем она это сделала?

Гарри не хочется думать, что мама чувствовала себя настолько одинокой, что рискнула таким образом привлечь к себе внимание.

― Кажется, кто-то взял ее на слабо, ну и, конечно, она не могла проиграть, ― говорит Северус, а в его глазах отсвечивает огонь камина. ― Она порой была слишком безрассудной. Слишком смелой. Действовала сгоряча. Ты очень на нее похож, ― тихо добавляет он.

Гарри пожимает плечами. Вряд ли его можно назвать смелым после того, как он, отбросив палочку, позорно сдался. Хотя это было месяц назад, но в памяти этот день запечатлелся довольно ярко.

Какое-то время они сидят в тишине. Гарри знает, что хочет сказать, но ему почему-то неимоверно сложно.

― А мой папа, он… ― у него перехватывает горло от охвативших чувств и подступающих слез. Он ощущает, как напрягся Северус при этих словах, хотя и не смотрит на него, разглядывая собственные колени.

― Он тоже смелый, ― продолжает Гарри через силу. ― Даже слишком… И я… я хочу быть похожим на него во всем. Я просто его очень люблю…

― Он тоже тебя любит, ― говорит Северус, спустя паузу, измененным голосом. ― Ты это знаешь.

Гарри подходит и обнимает его.

― Все, иди, тебе пора. ― Северус пытается высвободиться ― мягко, но настойчиво. Его голос неестественно хриплый, и Гарри не смотрит на него. Ему кажется, что так будет лучше.

― А можно… я останусь? ― В сердце закрадывается маленькая, но все же надежда.

― Нет. Это невозможно.

― Но я могу… убрать и помыть посуду. ― Гарри смотрит на чашки и тарелки с крошками от пирожных. ― А потом, здесь есть эта гостиная и диван. ― Он подходит и хлопает по нему рукой. ― Я не буду тебе мешать… обещаю! И лягу спать вовремя.

― Это исключено. ― Северус встает и подходит к камину, становясь к нему спиной.

― Но я не хочу уходить! ― восклицает Гарри, чувствуя подступающее отчаяние от того, что ничего нельзя поделать с тупой ― тупейшей ситуацией, которую, кажется, нельзя изменить, не уничтожив предварительно гадостного Волд-маньяка. ― Я… как ты не понимаешь!

― Я понимаю… что твое место ― в гриффиндорской спальне.

― Мое место здесь! ― Он даже топает ногой.

― Гарри! Не вынуждай меня... ― Северус подносит руку к переносице. ― Пожалуйста.

― Не вынуждай ― что? ― Гарри несет, и он не может остановиться, хотя подспудно чувствует, как все это глупо. ― Ты сам сказал, что я могу прийти к тебе, когда захочу. И вот сейчас я просто не хочу уходить! А это значит ― я могу остаться. Могу, могу, могу!

― Нет. Ты. Не. Можешь, ― отчеканивает тот.

― Тогда я заберу твою палочку. ― Гарри хватает ее со столика, за которым они чаевничали, и отбегает в сторону.

Он ожидает, что Северус погонится за ним, и это будет что-то похоже на игру, после чего спадет это ужасное напряжение… но тот не двигается с места и лишь протягивает руку. Гарри, видимо, слабо держал палочку, потому что она вырывается из его пальцев и тут же возвращается к хозяину.

― Ого! ― Гарри ошарашенно смотрит на него. ― Что это было?

― Беспалочковая магия, ― говорит Северус. ― Ничего особенного. Так сможет каждый, если будет усердно тренироваться.

― Знаешь что… ты самый крутой волшебник из всех, кого я знаю. ― Гарри подходит к нему, а Северус все так же смотрит в пол, вертя палочку в руках. ― Ты круче Мерлина!

У Северуса дрожат губы, словно он вот-вот улыбнется, но этого не происходит. Он будто перебарывает в себе все эмоции, замыкая их на ключ и надевая привычную холодную маску.

― Мерлин, в отличие от меня, давно нашел бы выход и победил это зло, ― сухо говорит он. ― Так что… нет, я так больше не могу.

Он берет Гарри за руку и выводит из гостиной, а точнее ― из своих апартаментов.

Гарри стоит несколько секунд перед дверью, которую Северус не запер. Он даже не закрыл ее плотно, а оставил полуприкрытой. Зачем-то. Значит ― туда можно вернуться.

Гарри может вернуться в любой момент, ведь эта дверь настроена на него. Строит только приложить руку и…

Но он не станет.

Просто Северус прав: если не напоминать друг другу слишком часто о том, что сейчас попросту невозможно осуществить, и старательно держаться на расстоянии ― так будет чуточку меньше боли.

Напоследок он смотрит сквозь оставленную щель в двери на Северуса, который стоит спиной к нему, а его плечи будто немного вздрагивают, словно он подхватил лихорадку.

― Все будет хорошо, ― говорит Гарри так, чтобы его было слышно. ― Мы победим.

И уходит.

* * *

― Там ничего нет, я все перерыл, ― делится Гарри с Гермионой, которая уже не сердится на него. Она, кажется, поверила, что Гарри хочет узнать об Испепеляющем заклинании в целях саморазвития.

Гарри прекрасно справился со своим на этот раз продуманным планом: под мантией-невидимкой он пробрался в запретную секцию после отбоя и полночи разглядывал устрашающего вида книги.

― Знаешь… это странно, ― морщит лоб Гермиона. ― Все темные заклинания внесены в реестр, даже экспериментальные.

― Я прошелся по всей литературе, что находится в отделе темной магии, ― поднимает глаза к потолку Гарри. ― Если у тебя есть другие идеи ― буду рад услышать. Только я надеюсь, ты не заставишь меня пересматривать ВСЕ книги, которые есть в запретной секции?

― Нет, это глупо, ― на удивление говорит Гермиона ― наверное, впервые в жизни она соглашается с тем, что чтение всех книг подряд не несет никакой практической пользы в решении конкретного вопроса. ― Мне кажется… ― она замолкает, словно подбирая слова. ― То, что никто не знает и что так тщательно скрывают, очень часто находится под самым носом. Знаешь, это самый лучший способ что-либо спрятать так, чтобы никто не нашел.

Гарри кивает. Он знает, о чем она говорит, не понаслышке.

Когда очевидное находится у тебя под носом.

Это значит одно: надо действовать нестандартно, чтобы у Волан-де-Морта и его слуг мозги ― а заодно и волшебные палочки ― полопались от изумления.

Гарри отдает себе отчет: цена защиты велика. Слишком. Но оно того стоит. Северус не жалеет себя, защищая его. Порой от души отрывает, с кровью. Вот как сегодня. Что ж, настало время защитить его самого.