Январский человек (джен)

— Мерлин! Вы что, совсем с ума сошли? — кто-то тряс его за плечо, но он плохо понимал, что вообще происходит.

— Разве вы не знаете, что нельзя делать больше трёх погружений подряд?! — голос продолжал негодовать. У того, к кому он обращался, всё плыло перед глазами, а тело слушалось плохо.

— Элиот⁽¹⁾, это вы? — спросил тот, кого и не думали переставать трясти, — если вы продолжите в том же духе, боюсь, от меня совсем ничего не останется.

— А если вы продолжите называть меня Элиотом и так неразумно использовать собственную магию, вас не спасёт от моей кары ни ваше доброе имя, ни даже клятва, которую я давал!

— Целитель Сметвик, дорогой мой, то, что вы давали клятву Гиппократа, точно должно войти в анналы магической истории как поговорка для юных волшебников и волшебниц.

— Он шутить изволит! — продолжал бушевать врач, но уже не так серьезно, — раз так, подозреваю, вам стало лучше?

— Не отказался бы от укрепляющего. Мне ещё…

— Ничего не знаю! — перебил его врач, — неделю отдыха, минимум. И не больше трёх погружений в следующий раз!

— Но… — его собеседник хмурится, но не успевает ничего возразить.

— Неделя отдыха и не больше трёх — иначе я не ручаюсь за ваше состояние! Вы меня поняли?

— Да, — раздался в ответ горестный вздох, и юный волшебник покинул палату, в которой лежал под внимательным надзором Сметвика всего один пациент. В его состоянии не было никаких изменений, и даже первые попытки вернуть его в сознание с помощью образной легилименции не давали результата.

Но тот, кто убил самого страшного волшебника последнего столетия, тот, кто называл главного целителя другим именем, тот, кто решился нырнуть пять раз подряд вместо положенных максимальных трёх — не планировал сдаваться. Он придёт снова. Он и весь магический мир слишком многим обязаны этому человеку. И он поможет ему справиться со всем, что будет дальше — так же, как Северус Снейп когда-то помогал ему.

* * *

В больничной палате сгущались сумерки, делая тени острее — и Северуса, который неподвижно лежал на кровати, будто восковая фигура, и его посетителя, который хоть и сидел, но выглядел не лучше. Горько вздохнув, он прикрыл глаза и откинулся на спинку обычного деревянного стула, чтобы отдохнуть хоть немного.

— Как тут ваши дела, директор? — в палату заглянули.

— Не называйте меня так, Сметвик, Мерлина ради, — не открывая глаз, попросил посетитель.

— Это моя небольшая ответная шалость — за то, что называете меня Элиотом. Позволите старику?

— Не так уж вы и стары. А дела хорошо — настолько, насколько могут быть.

— Хорошо у него дела, посмотрите на него! Вы в курсе, что израсходовали уже почти всю свою магию. Ещё немного — и останетесь сквибом, помяните моё слово.

— Сколько погружений у меня осталось?

— 4, не больше!

— Хорошо.

— Будьте осторожны. Вы ужасно выглядите.

— Не хуже него, — отмахнулся посетитель, — мир многим ему обязан, а я не могу простить себя за то, как я с ним поступал. Мы справимся за 4 погружения. А если не справимся, я хотя бы точно буду уверен, что сделал всё, что зависит от меня — и смогу уйти с чистой совестью.

— Ох уж эта ваша патетика!

— Моя патетика не сравнится с его страданием⁽²⁾ — ни сейчас, ни, как оказалось, раньше.

— Я всё понимаю. Просто будьте осторожны.

Ответа не последовало, и целитель Сметвик покинул палату, оставив Северуса и его единственного гостя наедине.

* * *

— Мистер директор Поттер, имейте совесть! Сейчас 4 утра, вы до смерти перепугали мою подопечную Луис!

Сметвик ворвался в палату, совершенно не стесняясь того, что её сейчас занимали два героя Магической Британии, один из которых находился в коме, а другой — пытался его оттуда вытащить.

— Луис сама перепугает кого угодно, — засмеялся Гарри в ответ, — нет, серьёзно, вы видели эту эльфийку? Ей на вид лет 300, не меньше. А пахнет она — как бабушка Рона Уизли. И я точно знаю, о чём говорю.

— Луис прекрасно справляется со своими обязанностями, — Сметвик чуть не шипел в ответ, — никто из волшебников и волшебниц уже НЕ соглашается дежурить в этом Мерлином забытом отделении больницы за, по сути, гроши, но с постоянным таким сильным фоном ментальной магии, что из-за него другая магия либо не срабатывает вообще, либо срабатывает соверешнно неправильно! Эльфы — единственные, кто могут колдовать спокойно, несмотря на весь этот фон, и вы это знаете! И если вы распугаете мне…

— Целитель Сметвик, — прервал его Гарри, устало выдыхая, — послушайте, я никого не собираюсь распугивать. Я пришёл так рано, потому что осталось последнее погружение. Погружаться больше, чем на сутки, нельзя, и вы это знаете. А мне нужно побольше времени в запасе. И злитесь вы, кстати, именно поэтому, а не из-за Луис.

— Глупости, Поттер, — бросает Сметвик хмуро, а затем резко разворачивается и уже почти уходит, но в самый последний момент замирает на секунду и тихо грозится, — если только и с вами что-то случится, я вас обоих вытаскивать не буду, даже не надейтесь.

— Я и не надеялся, Элиот, — улыбнулся Гарри, — а вы не надейтесь так легко от нас избавиться. Не получится.

Целитесь только молча покачал головой и всё же покинул палату. Через пару мгновений на тумбе у постели Северуса появился флакон, а рядом с ним — записка. «Будь осторожен. Тебе ещё речь читать на похоронах бабушки Уизли». Почерк принадлежал Сметвику — Гарри узнал бы эти завитушки над «e» из тысячи. Парень засмеялся, открыл флакон и принюхался — укрепляющее.

«Спасибо, добрый друг» — подумал он. И это было последним, что он сделал в реальности — прежде, чем наконец-то разбудить в ней Северуса Снейпа.

1) Тут Гарри называет целителя Гиппократа Сметвика Эллиотом Сметвиком, просто потому что очень не любит его имя. Элиот Сметвик (англ. Elliot Smethwyck) — волшебник, который изобрёл Чары рессорной подушки для мётел, что сделало их использование более комфортным.

Вернуться к тексту

2) Патетика (греч. παθητικός — «чувствительный, страстный, пылкий, возбуждённый») и пафос (греч. πάθος — «страдание, страсть, возбуждение, воодушевление») — имеют один и тот же корень, так что тут получается небольшая игра слов.

Вернуться к тексту