21 закат нашей любви (гет)

— Ребята, сегодня мы наконец-то пойдём купаться! — радостно объявила Аяка во время полдника. — Поскольку на пляж мы не попали ни вчера, ни сегодня утром, руководство лагеря решило отменить сегодня вам «работу» и сделать вместо неё пребывание на пляже аж до ужина!

— Ого! — воскликнули подростки.

— Так круто! Как же я соскучилась по морю! — проносились радостные возгласы по столовой.

— Да, поэтому сейчас… Скорее доедайте, и мы пойдем собираться на пляж, — поторапливал ребят Аято. — И не забудьте, что нужно съесть всё. Соревнование по поеданию порций еще не закончено!

Взрыв возбуждения прокатился по первому отряду, идея похода на пляж, конечно же, заманила всех. Все были переполнены предвкушением и энтузиазмом. Они активнее начали есть яблоки, которые дали на полдник и пить сок, потому что каждый хотел поскорее ощутить прохладу воды на коже.

После полдника все с криками побежали в корпус, чтобы взять всё необходимое для пляжного отдыха. Люмин надела купальник и несвойственно для неё долго крутилась перед зеркалом. Она с любопытством разглядывала своё отражение, пытаясь понять, идёт ли ей этот купальник, хотя до сегодняшнего дня обычно не так сильно волновалась об этом. За окном уже было слышно, как остальные ребята переговариваются и собираются, настраивая друг друга на волну веселья и беззаботности, а она всё не могла решить, нормально ли она выглядит.

— Эй, Люмин, ты всё не теряешь надежды понравиться Тарталье? — игриво спросила Розария, подтолкнув её локтём.

Люмин смутилась, но улыбнулась в ответ, краснея от этих слов. А затем заливисто засмеялась и постаралась отмахнуться:

— Да ну тебя, Розария, — ответила она, поправляя волосы. — Просто хочется выглядеть хорошо.

Розария хмыкнула, но не стала дальше подкалывать подругу. Она распахнула шкаф, начиная разыскивать свое пляжное полотенце и сумку. Внутри шкафа царил хаос, но ей удавалось найти всё необходимое без особых проблем. Уже через минуту она была полностью готова к выходу.

— Да ладно, пойдем скорее, пока все лучшие места на пляже не заняли! — воскликнула она, выходя в коридор.

Люмин бросила последний взгляд в зеркало, решительно вздохнула и последовала за подругой. Они обе направились к выходу из корпуса вместе с остальной группой. Некоторые, в том числе Тарталья и Дотторе, уже умчались вперёд, не дождавшись особо медлительных.

На пляже уже началась веселуха. В воздухе царила атмосфера беззаботного отдыха, смех и разговоры смешивались с шумом прибоя. Для всех ребят этот день казался настоящим праздником, ведь более суток они были без моря и песка. Они раскинули полотенца на самом удобном месте и занялись привычными пляжными активностями: играли в мяч, занимались плаванием и загорали.

Люмин опустилась на своё полотенце, чувствуя, как горячий песок приятно греет кожу. Взглядом она искала Тарталью среди весёлой компании, и когда наконец заметила его, сердце забилось чуть быстрее. Он был на пляже, чуть поодаль, с группой ребят, которые играли в волейбол.

Тарталья, заметив её, улыбнулся и помахал. Люмин ответила ему застенчивой улыбкой и взмахом руки, стараясь не выдать, как сильно ей приятно его внимание. Розария, заметив это, лишь снова хмыкнула, но на этот раз с добродушной улыбкой.

— Замечательные новости для всех! — объявила Аяка, привлекая внимание своего отряда. — Директор лагеря поговорил с инструктором, и нам разрешили свободно плавать без каких-либо ограничений до самого ужина!

Коллективное «Ура» эхом прокатилось по пляжу. Перспектива провести несколько часов беззаботного веселья на берегу моря наполнила их волнением и предвкушением. Солнце ярко светило в небе, обещая великолепное времяпрепровождение, наполненное смехом, брызгами и приключениями в прохладных водах.

— Оставьте вы свой волейбол, пойдемте купаться, — весело крикнула Люмин и побежала в воду с веселым визгом, расплескивая брызги вокруг себя.

Ее волнение было заразительным, и идея забежать в прохладные, освежающие волны казалась неотразимым приглашением, поэтому все последовали её примеру и убежали в море вслед за ней.

— Я предлагаю игру, — сказал Дотторе с улыбкой, осматривая с озорством своими друзей. — Мы посадим девчонок на плечи и устроим бой. Проигрывает тот, чья «наездница» упадет в воду. Кто кого возьмёт на плечи, Тарталья?

— Я возьму Люмин, а ты Розарию, — с лукавством ответил он, уверенно глядя в глаза Дотторе. — Тебя устраивает такой расклад?

— А ты знаешь толк в распределении, — Дотторе поиграл бровями и обернулся к Розарии.

Игриво взмахнув руками, он быстро положил руки ей на бедра, без усилий подняв ее к себе на плечи. Розария удобно устроилась на крепких плечах Дотторе, обхватив руками его голову, чтобы сохранить равновесие, только ступнями касаясь прохладной воды. Смех сорвался с губ Розарии, когда она стабилизировалась, закрепляя свое положение для игры.

Тарталья мгновение смотрел на Люмин, прикидывая наилучший способ легко и устойчиво посадить ее к себе на плечи. Затем он потянулся, его руки нежно, но твердо обвили ее талию. Плавным движением он поднял ее, осторожно усадив к себе на плечи, устроив ее ноги по обе стороны от его шеи. Люмин взвизгнула и ухватилась за его лоб, пытаясь сохранить равновесие. Ее щеки вспыхнули от легкого смущения, но Тарталья просто усмехнулся, наслаждаясь неожиданной близостью. Чувствовать его голову между своих ног… Даже звучит слишком эротично, жаль, что это всего лишь для игры. Ей жаль? О чем она думает?! Люмин встряхнула головой, пытаясь привести мысли в порядок.

Руки Тартальи переместились и мягко легли на внешнюю сторону бедер Люмин, чтобы обеспечить надежный хват, и промурчал:

— Вот так, спокойно. Я держу тебя. Ты не упадешь, я тебе не позволю.

Люмин вдруг представила себя с Тартальей в другой ситуации. В тихой, почти затаённой комнате ничто не нарушало это тишину — ни шепот ветра за окном, ни легкий трепет занавесок. Все, что было, это они двое и их единение.

Они лежат на кровати, пока Тарталья щедро одаривает её нежными прикосновениями и поцелуями. Волна мурашек прокатилась по телу, заставляя Люмин крепче сжать простыни. Каждое прикосновение его губ было словно искра, зажигающая пламя внутри ее. Ее дыхание учащается, и в тишине комнаты эхом разносится лишь звук их дыхания. Тарталья поднимается выше, его руки скользят по ее телу, оставляя за собой едва заметные следы тепла. Люмин закрывает глаза, погружаясь в ощущение легкой неги, которая захватывает каждую клеточку ее тела.

Пальцы Тартальи играют с прядями ее волос, пока он продолжает свои ласки, следуя таинственной дорожке, которая ведет его к новым горизонтам удовольствия. Руки Люмин находят его, ощущая уверенность и силу в каждом касании.

Их лица встречаются, и она открывает глаза, встречаясь с его взглядом, полным мягкости и желания. Тарталья легонько касается её щеки, его пальцы словно рисуют неведомые узоры на её коже. Она отвечает ему улыбкой, в которой смешиваются чувства любви и страсти, разгорающиеся каждое мгновение всё ярче.

Он убрал пальцы от её щеки и снова прижал свои губы к её разгоряченной коже бедра еще выше, оставляя влажный след от поцелуев, и Люмин чувствовала, как её тяга к нему усиливается с каждой секундой, как желание большего возрастает в ней… Еще немного, еще выше, и…

— Вы закончили, голубки? Начнем битву? — голос Дотторе прерывает страстный поток её фантазий, возвращая в реальность и привлекая внимание к своей персоне.

— Да, — беззаботно ответил Тарталья. — Начали!

Дотторе, крепко держа Розарию, бросился к Тарталье и Люмин с игривой улыбкой. Звук вспенивающейся воды и возбужденный смех наполнили воздух, и команды вступили в водную борьбу. Люмин и Розария начали толкаться и пытаться вывести друг друга из равновесия. Соревнование оказалось более ожесточенным, чем они ожидали. Девушки вкладывали весь свой вес и силу в свои усилия, пытаясь столкнуть противницу с плеч своих партнеров, а Дотторе и Тарталья уперлись лбами друг в друга, меряясь силами.

Вода брызгала во все стороны, отражая солнечные лучи и ослепляя соперников. Люмин, собрав все оставшиеся силы, сделала резкий рывок, пытаясь поймать Розарию врасплох, но та оказалась быстрее и увернулась в последний момент. Тарталья, испытывая давление, отступил на шаг, что дало Дотторе небольшое преимущество. Однако он быстро восстановил равновесие и снова начал теснить противника. Они, казалось, погрузились в собственную битву, не замечая ничего вокруг, кроме своих соперников. Их лица были напряжены, мышцы напряжены до предела, но в глазах искрилась видимая радость от этого захватывающего соревнования.

Люмин, почувствовав момент, сделала отчаянный шаг, вложив всю свою оставшуюся силу, и, к удивлению, смогла вывести Розарию из равновесия. Та с громким всплеском оказалась в воде, и победный возглас Тартальи и Люмин взлетел в воздух, при этом он усилил хватку за ноги своей союзницы, убедившись, что она не соскальзывает с его плеч. Дотторе, чувствуя поражение, однако не мог удержаться от улыбки, и вскоре присоединился к общему смеху.

Чжун Ли, плавающий на матрасе неподалеку, прервал продолжающуюся игру простым и дружелюбным вопросом.

— О боже, неужели я так и буду плавать один на этом матрасе? — сказал он с притворным разочарованием. — Кто хочет присоединиться?

— Я! — крикнула Люмин и подплыла к матрасу, чтобы взобраться, но ее попытки остались безуспешными.

Чжун Ли тихо хихикнул, забавляясь ее усилиям. Он придержал матрас, чтобы она могла взобраться, предлагая руку помощи. Тарталья, всегда напористый, быстро вмешался, одним быстрым движением подняв Люмин на руки. Не говоря ни слова, он осторожно положил ее на плавающий матрас рядом с Чжун Ли.

Люмин улыбнулась, поблагодарив их обоих за помощь, чувствуя немного смущения за свои собственные неудачные попытки. Чжун Ли, наклонившись к ней, указал на закат, который окрашивал небо в пламенные оттенки оранжевого и розового.

— Посмотри, какой ясный вечер, — мягко произнес он, наслаждаясь мгновением спокойствия.

Чжун Ли улыбнулся, наблюдая за тем, как Люмин наслаждается моментом. Его взгляд отвлекся на спокойные волны, которые мягко омывали матрас, создавая ощущение абсолютного спокойствия.

Тарталья, однако, не мог долго оставаться в спокойствии. Его энергия всегда искала пути к действию. Он быстро погрузился в воду и, смеясь, начал брызгать на Люмин и Чжун Ли, поднимая фонтаны воды.

— Эй! — воскликнула Люмин, смеясь. Она подняла руку, чтобы защититься от брызг. — Ты совсем обнаглел, Тарталья!

Чжун Ли сдержанно улыбнулся и поднял руку, жестом призывая Тарталью к спокойствию.

— Пожалуй, нам стоит наслаждаться этим мирным моментом без излишней энергии, — сказал он тихо, но его голос был полон тепла и доброты.

Тарталья услышал эти слова и, взглянув на довольное лицо Люмин, согласился. Он поднырнул под воду и всплыл рядом с матрасом, держа его за краешек и создавая легкое покачивание.

— Ладно, если Люмин тут на матрасе, я пойду в волейбол сыграю, — с улыбкой сказал Тарталья и нырнул в воду, опять окатив Люмин и Чжун Ли брызгами.

Они наконец удобно устроились на плавательном матрасе и уже приготовились наслаждаться солнышком, как несколько холодных капель снова попали на их кожу, и матрас покачнулся. Открыв глаза, Люмин увидела Скарамуччу, который тоже начал забираться на матрас.

— Чего это ты здесь делаешь? — недовольно буркнула Люмин, скользнув взглядом по мокрому от воды лицу. Он выглядел так, будто только что вынырнул из глубин океана.

— Разве не видишь? Присоединяюсь, — с неизменной самоуверенностью ответил Скарамучча, пытаясь неуклюже рассчитать баланс, чтобы не перевернуть матрас.

Чжун Ли, наблюдая за этой сценой сквозь полузакрытые веки, вздохнул и медленно произнес:

— Кажется, наша идиллия нарушена. Стоило предполагать, что покой на этой воде продлится недолго.

Люмин подвинулась, уступая место Скарамучче. Однако его тяжесть оказалась слишком большой, и матрас снова закачался.

— Осторожней! — воскликнула она, ухватившись за края, чтобы не упасть.

Скарамучча наконец нашел устойчивое положение и, разместившись между Люмин и Чжун Ли, широко ухмыльнулся.

— Чжун Ли, вижу у тебя тут хороший улов. Ты поймал русалочку, — подразнил он, буравя Люмин взглядом.

— Ты опять начинаешь? — раздраженно спросила Люмин, скрещивая руки на груди.

Скарамучча с ухмылкой закатил глаза, по-видимому, не обратив внимания на раздраженный ответ Люмин. У него был талант настраивать людей против себя, и он, казалось, наслаждался ее раздражением.

— Начинаешь? О, милая русалочка, я никогда не останавливаюсь. Знаешь, это в моей натуре. Кроме того, ты все так упрощаешь. Эта надутая физиономия просто напрашивается на это.

Люмин тяжело вздохнула, пытаясь унять подступающий гнев. Ее глаза недобро блеснули, но она не собиралась давать Скарамучче еще больше поводов.

— Скарамучча, я напоминаю тебе, что несколько дней назад ты назвал меня предательницей и перестал общаться со мной, потому что так сказала Кэ Цин, и сейчас ты не можешь притворяться, будто ничего не произошло!

Он усмехнулся, а затем выражение его лица потемнело, и он откинулся на край матраса.

— О, так мы все еще обсуждаем это, да? — с сарказмом протянул Скарамучча. — Послушай, я уже извинился за это, не так ли? Ты не можешь просто забыть об этом?

— Ребят, я как бы еще здесь, — постарался смягчить ситуацию Чжун Ли. — Давайте мы не будем портить отдых бессмысленными спорами.

Люмин нахмурилась и зыркнула на Чжун Ли с недовольством в глазах, одним взглядом давая понять, что ему лучше не лезть.

— Извинения? Легкий взмах руки и пара слов «прости»? Ты думаешь, этого достаточно? — ее голос становился тверже. — Ты обвинял меня в чем-то, что я не делала, и готов был разорвать наши отношения по наводке кого-то другого. Как я могу просто забыть об этом? Факт остается фактом: когда Кэ Цин устанавливала свои сомнительные правила, ты не хотел общаться со мной, потому что боялся стать изгоем, как и я, а теперь, когда у Кэ Цин нет такого авторитета, ты сразу вспомнил обо мне. Знаешь, я не какая-то игрушка, которую ты можешь выбросить, если тебе станет скучно, а потом, как ни в чем не бывало, взять ее и продолжать играть с ней!

Скарамучча слушал страстную вспышку Люмин со смесью раздражения и дискомфорта. Он знал, что она права, но ему было неприятно признавать это. Он нахмурился, выражение его лица выдавало внутреннее смятение.

— В тот момент я был ослеплен ситуацией и не видел всех деталей! А когда произошла «кража» телефона, Кэ Цин весьма убедительно аргументировала свою точку зрения. Тебе легко судить, когда ты не была на моем месте. Ты думаешь, что мне было легко принять решение не общаться с тобой?! — взвинтился Скарамучча, всплеснув руками, да так, что чуть не перевернул матрас, на котором они плыли.

— Однако все это время у меня были друзья, которые не отворачивались от меня, несмотря ни на что! Так что, сам должен понимать, как я расставлю приоритеты сейчас! — не останавливалась Люмин.

— Друзья? — с сарказмом произнес Скарамучча, его голос становился все тише и опаснее. — Друзья, которые всегда рядом, когда все хорошо, но исчезают, как только начинается буря? Ты слишком наивна, если думаешь, что они будут помнить о тебе. Вы забудете друг о друге, когда закончится лагерная смена.

— Не все такие, как ты, Скарамучча. Мои друзья доказали свою верность не словами, а делами. Они были со мной, когда мне было тяжело. А ты… ты просто отвернулся от меня, когда я больше всего нуждалась в поддержке. Короче… Я больше не хочу продолжать эту тему!

Люмин спрыгнула с матраса, с головой погружаясь в воду, оставляя за собой легкий всплеск и поплыла прочь.

— Давай, убегай, ты же всегда так делаешь, — пробормотал себе под нос Скарамучча, горечь в его голосе была слышна даже сквозь шум моря.

Волны мягко касались её тела, обнимая и унося прочь от ругани и боли. Её движения становились всё более ритмичными, как будто любая физическая активность могла очистить её разум и сердце от накопившейся горечи и обиды. Подплывая к берегу, Люмин встретилась взглядом с Тартальей, в его глазах читалась тревога. Люмин глубоко вздохнула, пытаясь отодвинуть негативные мысли в сторону.

— Люмин, ты в порядке? Скарамучча снова лез к тебе? — спросил он резко, нахмурившись.

— Всё в порядке, просто небольшое разногласие, не беспокойся об этом.

— Ладно, как знаешь. Но если будут какие-то проблемы — смело говори, хорошо? Разберемся, — предупредил Тарталья, взгляд его стал необычайно серьёзным. — Кстати, Итэр спрашивал о тебе у меня. Я сказал, что ты плаваешь с Чжун Ли. Возможно, он что-то сказать тебе хотел.

— Хорошо, я поняла. Спасибо, Тарталья, — она тепло ему улыбнулась и осмотрела пляж в поисках своего брата.

Итэр расположился на лежаке, загорая под вечерним солнышком. Люмин аккуратно подошла и присела на соседний лежак.

— Итэр, — осторожно позвала она его. — Ты искал меня?

— Да, просто хотел провести немного времени с тобой, чтобы компенсировать потерянные дни, когда мы были в конфликте.

Люмин улыбнулась, её глаза заискрились нежной теплотой. Она посмотрела в сторону, наблюдая, как волны ласково касаются берег, тихо успокаивая своим ритмом. Этот вечер казался особенным, укутывая их в мягкую золотистую дымку заката.

— Я иногда думаю, что мы слишком много времени теряем в разлуке, — тихо промолвила она, продолжая смотреть на закат.

— Я тоже это чувствую. Но, ведь в основном, это делает такие моменты драгоценными. Как ты себя чувствуешь? Освоилась в новом коллективе? Нравится лагерь?

— Да… Я чувствую себя прекрасно, мне все нравится, — призналась она, глядя на море, где закатная заря окрашивала небеса и воду в нежные пастельные тона. — Но ты же знаешь, я всегда чувствую себя лучше, когда ты рядом.

Итэр протянул руку и взял её за ладонь, его прикосновение было тёплым и успокаивающим.

— Я рад это слышать, — промолвил он, глядя на неё внимательно. — Даже если не всегда могу это показать, но ты для меня очень важна, Люмин. Важно каждый день приносить тебе радость.

Люмин почувствовала, как что-то тёплое и светлое разлилось у неё в груди. Она нежно сжала его руку, их пальцы переплелись.

— Спасибо, Итэр, — шепнула она, её голос был полон искренней признательности. — Давай просто наслаждаться этим моментом. Иногда это самое главное, что мы можем сделать.

Солнце медленно погружалось в горизонт, оставляя за собой ослепительное сияние, а вечерний бриз наполнил воздух ароматом соли и свежести.

— Итэр, а что у вас в отношениях с Кэ Цин после того, как ты узнал, что она пыталась оклеветать меня?

— Я не разговаривал с Кэ Цин после того инцидента, — выражение его лица сменилось с беззаботного на серьезное. —Мне нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах и решить, как я хочу действовать дальше. Ситуация непростая, это точно. Трудно быть рядом с ней прямо сейчас, учитывая все, что произошло, — он сделал паузу, его взгляд скользнул к морю, прежде чем вернуться к Люмин.

— Послушай, Итэр, не волнуйся. Если Кэ Цин искренне раскаялась и сдержит свое обещание больше не доставлять мне проблем, я думаю, ей можно дать второй шанс. В конце концов, я не хочу, чтобы ты отказывался от отношений с девушкой, которая тебе нравится, из-за меня.

— Я ценю это, Люмин. Честно говоря, я хочу верить, что Кэ Цин искренна в своих извинениях. Просто… трудно доверять ей после того, что она сделала. Но я знаю, ты бы не хотела, чтобы я отказался от неё из-за тебя, — Итэр вздохнул, его мысли все еще были противоречивы.

Люмин приподнялась с лежака и оглядела пляж, пока не заметила Кэ Цин, сидящую под зонтиком и, казалось, погруженную в свои мысли. Она глубоко вздохнула и обернулась к брату.

— Итэр, я оставлю тебя пока. Хочу поговорить кое с кем.

Когда Люмин приблизилась к Кэ Цин, ее встретил непоколебимый взгляд девушки, которая все еще сохраняла вид гордости и властности. Её поведение оставалось невозмутимым, несмотря на ее недавно упавший авторитет и смену дружеских отношений вокруг нее. Она устремила на Люмин царственный взгляд, выражение ее лица ничего не выражало.

— Кэ Цин, мы можем поговорить? — спокойно спросила Люмин без намека на враждебность во взгляде.

Она подняла глаза, выражение ее лица было невозмутимым. Однако от просьбы Люмин на ее лице промелькнуло удивление. Она мгновение молчала, прежде чем ответить холодным, отстраненным тоном:

— О чем ты хочешь поговорить?

Люмин села рядом с ней под зонтиком и устремила свой взгляд вдаль на морскую гладь, собираясь с мыслями перед разговором. Казалось, что все вокруг словно замерло в ожидании, разделяя с ней это мгновение вдруг затянувшегося молчания.

— Помнишь, когда мы поссорились на веревочном курсе, ты сказал, что все еще любишь Тарталью, а Итэр для тебя всего лишь временное увлечение? — начала Люмин.

Глаза Кэ Цин слегка сузились. Она медленно выдохнула, выражение ее лица стало жестче, и она резко, но не громко выпалила:

— Да. Я помню. И что из этого?

— Ты не передумала? Ты все еще хочешь попытаться вернуть Тарталью, или ты хочешь оставить ваши отношения в прошлом и всё-таки сосредоточиться на Итэре?

Прямой вопрос Люмин застал Кэ Цин врасплох, и она, казалось, на мгновение заколебалась, как будто не была уверена в собственном ответе. Она откинулась чуть назад, выражение ее лица по-прежнему оставалось спокойным, но в ее голосе, казалось, появились нотки уязвимости.

— Я… честно говоря, не знаю. Часть меня все еще любит Тарталью и скучает по нему, но я не могу отрицать, что Итэр хороший парень, и после того, как наши отношения разладились, я ощущаю грусть и не хочу с ним прекращать общаться, — она резко замолчала, ее взгляд на мгновение метнулся в сторону, видимо, она боролась с собственными эмоциями.

— Ты нравишься Итэру, и это правда, — сказала Люмин, внимательно взглянув на собеседницу и замечая, что выражение ее лица немного смягчилось, а в глазах заиграла смесь надежды и осторожности. Она встретилась взглядом с Люмин, и в ее глазах появилась мольба продолжить незаконченную мысль. — Но что касается Тартальи… Он сказал, что не возобновит с тобой отношения, даже если ты будешь умолять его на коленях.

— Чего-то подобного я ожидала, — горько усмехнулась Кэ Цин. — Но что, если я все еще люблю Тарталью? Что, если часть меня все еще рвется к нему, даже если он не хочет, чтобы я возвращалась? Как я могу двигаться дальше? Как мне… как мне отпустить эти чувства и сосредоточиться на будущем?

— Я не знаю, Кэ Цин, — Люмин встала из-под зонтика, явно собираясь уходить, а затем усмехнулась. — Ты серьезно просишь у меня совета? Я думала, у тебя есть друзья.

Кэ Цин закатила глаза, смесь раздражения и легкого гнева отразилась на ее лице. Она попыталась сохранить серьезное самообладание, но не смогла сдержаться от того, чтобы не надуть губы.

— О, ха-ха-ха. Очень смешно, Люмин, — сухим тоном отозвалась она. — Прекрасно, я прошу совета. Шокирует, не так ли?

— Ладно, вот мой совет — оставь Тарталью в покое, ему нужно двигаться дальше, и не оглядываться на прошлое. — сказала Люмин, и Кэ Цин прищурилась, глядя на нее, потому что она хорошо знала о её чувствах к Тарталье. — Попробуй наладить отношения с Итэром.

— Да-да, поняла. «Оставь Тарталью в покое и позволь ему двигаться дальше». Очень поучительно. А как же мои чувства, а? Как насчет того факта, что я все еще люблю его? Как мне с этим смириться? Это не так просто, как ты говоришь, — голосе Кэ Цин послышались нотки негодования. — Ты не знаешь каково это — когда человек, которого ты любишь, отвергает тебя…

— Не делай поспешных выводов, — жестко отрезала Люмин. — Я знаю, каково это, когда на твои чувства нет взаимности. Я призналась в своих чувствах Тарталье, он отверг их и предложил остаться друзьями. Вот так.

На лице Кэ цин отразилась смесь удивления, ревности и гнева. Она сжала кулаки, пытаясь держать свои эмоции под контролем, но раздражение в ее голосе было ощутимым.

— Это было ожидаемо. Я бы скорее удивилась, если бы он ответил тебе взаимностью, — Кэ Цин не смогла сдержать насмешки в своем голосе. — Ты признаешься в своих чувствах Тарталье, а он отвергает тебя. Это почти поэтично, не так ли?

— О да, смейся, это то, что ты умеешь делать лучше всего, хотя у самой ситуация ничуть не лучше.

— Эй, Люмин, с каких это пор ты общаешься с Кэ Цин? Давай лучше поплаваем! — Тарталья внезапно появился из ниоткуда и подошел к ним.

Он схватил Люмин, перекинул ее через плечо и побежал с ней к воде, смеясь. Кэ Цин недовольно нахмурилась и уперла руки в бока, очевидно не разделяя энтузиазма Тартальи. Люмин, оказавшись в такой неожиданной ситуации, сначала была ошеломлена, но вскоре тоже начала смеяться, ощущая, как теплые капли воды от брызг уже летят ей в лицо.

— Эй! Что за… Тарталья! Что ты делаешь? — она вскрикнула, а затем засмеялась, болтаясь на его плече вниз головой. Снова…

— Теперь приготовься остыть! — крикнул он и нырнул вместе с Люмин, отпуская её уже под водой.

Холодная вода окутала её кожу, а после пребывания на солнышке она показалась ледяной. Люмин тут же вынырнула, смеясь и стряхивая воду с волос.

— Эй! Тебе не обязательно было вот так швырять меня! — в отместку она плеснула водой в сторону Тартальи.

Тарталья ловко увернулся от водной струи и, смеясь, поплыл в сторону, делая широкие, уверенные гребки. Солнечные лучи играли на поверхности воды, создавая впечатление, что он окружён мерцающими блёстками.

— Просто пытался помочь тебе освежиться, — ответил он, остановившись и прищурившись сквозь капли воды, стекающие с его ресниц.

Люмин прижала руки к груди, стараясь сохранить тепло, и бросила на Тарталью лукавый взгляд. Она знала, что не оставит это так просто.

— Освежиться? Ты меня практически заморозил, — с усмешкой произнесла она и, поднырнув под воду, быстро поплыла к нему, подбираясь к его ногам.

Прежде чем Тарталья успел понять, что происходит, его ноги были крепко обхвачены Люмин, и она сделала рывок на себя, погружая его под воду. Над поверхностью остались лишь пузырьки, свидетельствующие о их подводной игре. Оба выплыли на поверхность одновременно, хохоча, и их смех сливался с шелестом волн.

Момент перешел в легкую, беззаботную игру, где брызги воды летели в разные стороны, и каждый стремился обрызгать другого как можно больше. Время от времени их взгляды пересекались, и в этих взглядах читалось нескончаемое веселье и искренняя радость момента.

— Хорошо, сдаюсь, ты победила, — сказал Тарталья, тяжело дыша, и поднял руки, показывая, что он капитулировал.

Люмин, также наслаждающаяся их игрой, весело улыбнулась и приблизилась к нему, глядя прямо в его глаза.

— Сдаешься так быстро? А я думала, что ты дольше продержишься, — поддразнила она его, высматривая в глубине его глаз признание.

— Ну, я должен был дать тебе небольшое преимущество, да? — прощурился он в ответ, и оба снова разразились смехом, наслаждаясь каждым мгновением этой чудесной и беззаботной летней сцены.

— Кстати, а где Розария и Дотторе? — спросила Люмин, озираясь по сторонам.

— Они отправились на секретную миссию, — сказал Тарталья, подмигнув и добавил таинственный тон в голос.

Люмин продолжала смотреть вокруг, пока ее взгляд не упал на двоих, весело плещущихся в воде на большом надувном матрасе Чжун Ли, Розария и Дотторе наслаждались теплыми солнечными лучами.

— А их секретная миссия заключается в том, чтобы выяснить, как быстро они загорят? — с усмешкой и сарказмом спросила Люмин, скрестив руки на груди.

Тарталья не удержался и расхохотался.

— Ну, есть миссии, которые требуют особой жертвы, — ответил он, махнув рукой, как бы приглашая присоединиться.- Кто знает, возможно, им нужно испытать добровольные солнечные бани.

Люмин закатила глаза, но не смогла удержаться от легкой улыбки.

— Ну ладно. А что мы с тобой будем делать? — отвернувшись от Розарии и Дотторе, игриво спросила она.

— Как насчет небольшого соревнования? Кто дольше задержит дыхание под водой: ты или я? — он поднял бровь, бросая Люмин игривый вызов.

— Ну хорошо, только без жульничества.

Тарталья усмехнулся, притворившись оскорбленным её обвинением, и изобразил обиду.

— Я? Жульничать? Ты ранишь меня, Люмин. Как ты могла подумать, что я пал так низко? Обещаю, я буду играть честно. Клянусь своей честью, — он поднял руку, его тон все еще был игривым, но в нем чувствовался намек на соперничество.

Люмин скрестила руки на груди и прищурилась, оценивая его слова. Соперничество всегда разжигало в ней азарт, и Тарталья знал, как подстегнуть её интерес. Она вздохнула, потом с легкой улыбкой кивнула.

— Ладно, давай попробуем. Только не говори потом, что я тебя не предупреждала. Я довольно хороша в этом.

— Я бы не осмелился недооценивать тебя, Люмин, — ответил он, лучезарно улыбаясь. — Предлагаю начать с отсчета до трех. Один… Два… Три!

Под водой Люмин закрыла глаза, стараясь оставаться расслабленной. Она знала, что в таких соревнованиях главное — не паниковать и максимально экономно расходовать кислород.

Время тянулось медленно, вода окружала их, словно защищая от внешнего мира. Люмин вдруг почувствовала легкое движение воды рядом с собой. Она приоткрыла глаза и увидела, как Тарталья делает медленные, плавающие движения, играючи отталкиваясь от водной растительности. Он знал, что под водой главное смирение, только спокойствие могло ему помочь.

Еще несколько секунд. Она ощущала, как лёгкие начинают напрягаться, требуя вдоха. Сквозь водную толщу её взгляд встретился с его. Было трудно сказать, кто продержится дольше, но она не могла уступить. Но вот воздух в лёгких иссяк, и она поднялась на поверхность, жадно глотая свежий воздух.

Тарталья выплыл следом за ней, его улыбка сияла на лице, дыхание ровное и уверенное.

— Ты не жульничал, — сказала Люмин, протирая лицо руками. — Ты действительно выиграл честно.

— Обещание есть обещание, — ответил он, тоже проведя ладонью по лицу, пытаясь остановить капли воды, стекающие по его щекам. — Но ты была великолепна, Люмин. В следующий раз, уверен, ты победишь.

— Считай это договором, — кивнула она, улыбнувшись в ответ. — Но до следующего раза, возможно, стоит немного потренироваться.

Тарталья рассмеялся, и его смех был таким же радостным и звонким, как и брызги воды вокруг них.

— Тогда позволь мне показать, как можно задержаться под водой дольше, — с уверенной улыбкой предложил он. — Просто нырни в воду и доверься мне.

Люмин кивнула и, набрав в легкие побольше воздуха, нырнула, чуть приоткрыв глаза, чтобы посмотреть, что будет делать Тарталья. Тот нырнул, немного погодя, вслед за ней и подплыл ближе. Внезапно его лицо оказалось вплотную к ее, и он прикоснулся губами к ее губам.

Люмин широко распахнула глаза от неожиданности, чувствуя, как губы Тартальи мягко, но уверенно прижались к ее. Помощь пришла моментально — воздух, который он выдохнул, заполнил ее легкие, позволяя оставаться под водой дольше.

Тепло его касания проникало глубже, чем просто через губы. Сердце Люмин забилось сильнее, и каждый миг казался вечностью. Она почувствовала легкую дрожь в руках. Тарталья смотрел на нее с такой уверенностью и решимостью, что все сомнения и волнения мгновенно исчезли. Насыщенная текучесть воды вокруг них создавала ощущение, что время остановилось. Эмоции вспыхнули в ее сердце, и подвластные водной стихии, они казались неосязаемыми, как легкие пузырьки, поднимающиеся к поверхности. Она закрыла глаза, теряясь в мгновении и позволяя себе раствориться в безмолвной глубине.

— Видишь? Я обещал показать тебе, как можно дольше оставаться под водой. Тебе просто нужна была… рука помощи, — он усмехнулся, когда они вынырнули, явно довольный своим смелым ходом и тем эффектом, который он произвел на Люмин.

Но эйфория от подводного неожиданного поцелуя внезапно исчезла, сменившись злостью и негодованием. Тарталья прекрасно осведомлен о её чувствах к нему, и это он ей предложил остаться друзьями. А этот поступок выглядел так, будто он решил подразнить ее и поиздеваться.

Люмин хотела отдалиться, но не могла, ноги словно приросли к песчаному дну. Ее взгляд обжигал его лицо, но Тарталья стоял невозмутимо, уверенный и гордый, будто не замечая её реакции. Его синие глаза сверкали, будто он был счастлив от того, что причинил ей боль, или, может быть, он просто не понимал, сколько боли она скрывала за своей холодностью.

— Ты… — начала она, с трудом подбирая слова, голос дрожал от смешанных чувств. — Ты забавляешься этим? Думаешь, что это весело — играть с чужими чувствами?

Тарталья посмотрел на неё в ответ с легкой улыбкой, словно её упрек был шуткой, которую он никак не мог принять всерьёз.

— Люмин, я и не думал тебя обидеть. Это было просто веселье, — проговорил он, словно объясняя что-то само собой разумеющееся.

Она почувствовала, как её охватывает ярость. Как он мог быть таким слепым? Или что хуже — настолько жестоким? Буря эмоций завладела ей, и она не могла сдержаться.

— Ты ведь сам сказал, что… — она запнулась, поймав его виноватый взгляд. — Что мы будем просто друзьями. Так почему ты ведешь себя так?

— Я знаю, я сказал так… Но, честно говоря, сам не могу точно определиться, что чувствую. Всё это как-то… непонятно…

Люмин смотрела на него с разочарованием. Ей казалось, будто кто-то вырвал из неё кусочек души, когда он произнес эти слова. Она ожидала, что за его действиями кроется какое-то объяснение, может быть даже какое-то новое начало. Но вместо этого он выставил ситуацию ещё более запутанной и сложной.

— Ты просто не понимаешь, что играешь с моими чувствами, — тихо проговорила она. — Либо ты со мной, либо ты свободен. Не надо периодически выкидывать что-то подобное, лишь для того, чтобы сбить с толку.

Он сделал шаг вперед, протягивая к ней руку, но она отстранила его жестом. Это было краткое, но решительное движение, говорившее о том, что ей нужно время, чтобы разобраться в происходящем, она сделала шаг назад, собираясь уйти.

— Люмин… я не хотел тебя обижать, правда. Мне просто нужно время понять себя. Подожди…

— Нет, Тарталья, это ты подожди, — её голос дрожал, но она не отводила взгляда. — Может, когда ты действительно будешь готов уважать мои чувства, тогда мы сможем поговорить.

Она развернулась и пошла к берегу, оставив его стоять на месте, с каплями воды всё ещё стекающими с его кожи, отражающими дрожащие лучи закатного солнца.

— Вот чёрт! Как я мог так облажаться? — пробормотал себе под нос Тарталья.

Люмин сидела под зонтиком, наблюдая за своими друзьями и другими ребятами из ее отряда, наслаждающимися пляжем, ее мысли вернулись к недавнему моменту с Тартальей. Она подсознательно прикоснулась к своим губам, заново переживая ощущение его губ на своих. От этого воспоминания ее щеки загорелись еще сильнее — непроизвольная реакция, которую она не могла полностью контролировать.

Люмин пыталась рассуждать сама с собой, пытаясь убедить себя, что то, что произошло в воде, не было настоящим поцелуем. Она мысленно повторила: «Он просто поделился со мной своим воздухом, вот и все. Это был не поцелуй, это был просто кратковременный обмен воздухом, чтобы помочь мне подольше задержать дыхание. Это как искусственное дыхание…»

Мысли Люмин продолжали метаться, пока она размышляла о намерениях Тартальи. Она начала думать, что, возможно, Тарталья не собирался принижать ее чувства к нему или насмехаться над тем фактом, что он не отвечал им взаимностью. Возможно, он рассматривал это как безобидный, игривый момент в их игре. Люмин не могла не задаться вопросом, действовал ли он только что спонтанно, не подумав о последствиях.

Люмин тяжело вздохнула и покачала головой, понимая, что все эти мысли только еще больше нагружают ее голову, а затем взглянула на тропинку, ведущую к дикому пляжу. Таинственный дневник… Люмин решительно вздохнула, внутренне решив, что расследование дневника послужит желанным отвлечением от сложных эмоций и недавних событий с Тартальей. Несмотря на советы друзей забыть об этом и сосредоточиться на расслаблении, любопытство и пытливый дух Люмин взяли верх.

Люмин быстро огляделась по сторонам, убедившись, что вожатые лагеря были заняты и не заметили ее ухода. Как только она убедилась, что путь свободен, она быстро направилась к кустам у тропинки, нырнув за них, чтобы остаться незамеченной.

Волнение и настоятельная необходимость добраться до пляжа и найти дневник подталкивали Люмин вперед, но ее босые ноги немного затрудняли быстрое продвижение. Пересеченная местность и заросли растений на тропинке оказались сложнее, чем она ожидала, что заставило ее на мгновение замедлиться. Но ее решимость найти дневник заставляла ее двигаться вперед, осторожно маневрируя по камням и острым веткам. Наконец, продравшись сквозь густой подлесок, Люмин замечает сквозь листву проблески пляжа. Когда она ступает на песчаную дорогу, местность под ее ногами становится мягче и податливее, что облегчает ходьбу.

Люмин добралась до места, где раньше был спрятан дневник, только для того, чтобы найти… пустую яму. Не было ни коробки, ни знакомого блокнота… Отсутствие дневника вызвало у нее укол разочарования. Мысли Люмин метались, она размышляла о возможных причинах исчезновения дневника. Наиболее логичным объяснением казалось то, что либо владелица дневника либо забрала его, либо, что более тревожно, поняла, что кто-то нашел его, и поэтому спрятала в другом месте для сохранения тайны.

Разум Люмин был поглощен смесью разочарования и растущей тревоги, и она почувствовала острое желание поделиться этой новостью с остальными. Срочность одолела ее, и она пустилась бежать, забыв о дискомфорте от бега босиком. Ее ноги ныли с каждым шагом, но решимость вернуться к своему отряду взяла верх. Люмин продвигалась вперед, превозмогая боль, в ее голове вертелся неразрешенный вопрос.

Люмин, тяжело дыша и морщась от боли от бега босиком, замахала руками и поспешила к своим друзьям, которые уже нежились в шезлонгах. Тарталья, Розария и Дотторе заметили ее приближение и обратили на нее свое внимание со смущением и любопытством на лицах.

— Люмин, что случилось? — обеспокоенно спросил Тарталья. — Ты выглядишь так, будто пробежала марафон.

Люмин презрительно посмотрела на него, показывая, что все еще не пришла в себя после его поступка, и перевела взгляд на других друзей

— Дневник… Он пропал… — пытаясь отдышаться от бега, сообщила она.

— Люмин, разве мы не говорили, что оставим все как есть? Что за одержимость у тебя этим дневником? Тебе следует наслаждаться отпуском, а не устраивать дикую погоню за какой-то таинственной книгой. Это может просто навлечь на тебя неприятности, — Розария выразила свое беспокойство, в ее голосе прозвучали одновременно озабоченность и усталое разочарование.

— Но я ничего не могу с собой поделать, — Люмин тяжело вздохнула и села на шезлонг рядом с остальными. — Мне интересно выяснить, кто владелец дневника…

— О, конечно. Как ты можешь спокойно отдыхать здесь, когда где-то есть таинственный дневник, который нужно раскрыть? Типичная любопытная Люмин, — Тарталья не мог удержаться, чтобы не подшутить над ее неумолимым любопытством.

— Тарталья… — она нахмурилась, но губы непроизвольно растянулись в улыбку, едва граничащую со смехом.

— Эй, я просто дразнюсь, не надо делать такую рассерженную моську. Ничего не могу с собой поделать. Но серьезно, будь осторожна, ладно? Мы не хотим, чтобы ты впуталась во что-то опасное из-за дневника.

— Тарталья, ты не в том положении, чтобы дразниться, — она скрестила руки на груди и задрала подбородок чуть вверх, всеми силами пытаясь изобразить обиду.

Улыбка Тартальи слегка померкла, и он покорно вздохнул, потирая затылок, и посмотрел на Люмин, в его глазах было искреннее раскаяние.

— У тебя есть полное право злиться на меня за мою недальновидность. Я не хотел ранить твои чувства или поставить тебя в неловкое положение. Ты можешь… простить меня за это?

— Хорошо, но постарайся больше так не делать, ладно? Если ты не можешь разобраться в своих чувствах, тогда не поддавайся эмоциям. Разберись в своих чувствах, но пока мы будем друзьями, как ты и предлагал, — твердо сказала Люмин, тон явно давал понять, что её слова не подлежат обсуждению.

Тарталья кивнул, понимая границы, которые только что установила Люмин. Несмотря на свои сложные чувства, он уважал ее решение и ценил их дружбу.

— Так что насчет дневника? — внезапно опомнилась Люмин, принимая более расслабленную позу.

— Самое время о нем реально забыть, — сказал Дотторе с коротким смешком. Зачем гадать о каких-то тайнах и владельце, если дневник все равно пропал?

Тарталья бросил на Дотторе невозмутимый взгляд, закатив глаза в ответ на веселую вспышку своего друга.

— О, спасибо за полезный вклад, Дотторе, — с ноткой сарказма бросил Тарталья. — Действительно поучительно, ты нам очень помог.

Тарталья скрестил руки на груди, изображая смирение, в то же время втайне не желая пока отказываться от этого небольшого расследования.

— Кстати, Дотторе! — оживилась Люмин, вскочив с шезлонга. — Ты обещал нам достать список отдыхающих пятилетней давности!

— Ого, смотрите, кто вдруг вспомнил о моем обещании! Что ж, — он усмехнулся, полез в карман своих шорт, что лежали рядом, и вытащил сложенный листок бумаги.

— Ты супер! — громко воскликнула Люмин и бросилась крепко обнимать друга. — Спасибо!

Тот преувеличенно громко ахнул, застигнутый врасплох неожиданным и сильным объятием Люмин.

— Эй, эй… Люмин! Полегче немного, ты раздавливаешь мне внутренности. Впрочем, не за что. Вот список отдыхающих за тот год. Рад быть полезным, — он протянул ей листок со списком, комично поморщившись.

— Только, пожалуйста, — взмолилась Розария, что уже смирилась с неохотой друзей прислушиваться к её советам. — Давайте вы не будете изучать этот список прямо сейчас! Мы всё-таки на пляже!

— Ладно-ладно, не сердись, — рассмеялась Люмин и приобняла подругу. — Больше никаких дневников и списков, пока мы на пляже, окей? Пойдемте купаться!

* * *

Веселый день завершала не менее веселая дискотека. Девочки в комнатах как всегда подбирали наряды и делали макияж, обсуждая последние новости и смеясь над дружескими шутками. Одни украшали волосы яркими заколками, другие пытались усовершенствовать свои прически в ожидании вечера.

— Розария, не хочешь сменить образ? Хватит в своих темных шмотках ходить, давай попробуем тебя одеть во что-то милое и женственное и сделаем легкий нежный макияж? — предложила Люмин, её глаза вспыхнули азартом, словно она уже предвкушала весь процесс.

Розария взглянула на свою подругу с любопытством и лёгкой насмешкой. Её привычное чёрное платье с вычурными аксессуарами казалось неотъемлемой частью её личности. Однако в этот момент в голосе Люмин прозвучало что-то такое, что заставило её задуматься.

— А почему бы и нет? — неожиданно для самой себя согласилась Розария. В конце концов, перемены — это не всегда плохо, и иногда стоит позволить себе выйти за привычные рамки.

Люмин хлопнула в ладоши и, подскочив от радости, тут же начала перебирать варианты в своем гардеробе. Выбор пал на белый лёгкий сарафан, украшенный нежным кружевом. Люмин добавила несколько изящных аксессуаров и вскоре взялась за макияж. Мягкие тени, лёгкий румянец и натуральная помада акцентировали внимание на её естественной красоте.

Глядя на себя в зеркало, Розария почти не узнала своё отражение. Она увидела кого-то более лёгкого и женственного, будто выбрала свет в мире, который всегда находился на грани теней. Люмин стояла рядом, сияя от гордости за свою работу.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она, положив руку на плечо подруги.

Розария слегка улыбнулась. Сначала она хотела сказать что-то язвительное, но, увидев характерный блеск в глазах подруги, испытывавшей неподдельное счастье от преображения, она ответила совершенно искренне:

— Это… необычно, — ответила Розария, качая головой. — Но, знаешь, это освежает. Спасибо тебе, Люмин.

— Не за что. Пойдем?

Когда Люмин и Розария подошли к двери, головы их двоих друзей немедленно повернулись в их сторону. Дотторе не смог удержаться и тихо присвистнул, увидев Розарию.

— Черт возьми, Розария. Ты такая… Такая… — Дотторе позволил своему взгляду блуждать по её новому образу и не мог подобрать нужных слов. — Не знал, что ты можешь выглядеть так… нежно и невинно.

— Это моя работа! — гордо заявила Люмин, вздёрнув подбородок вверх.

Тарталья был не менее удивлен и впечатлен преображением Розарии. Он никогда раньше не видел ее такой свежей и естественной.

— Вау, ты проделала хорошую работу. Я не думал, что Розария может выглядеть такой милой, — он оценивающе взглянул на нее, легкая улыбка заиграла в уголках его рта.

— В прошлый раз я преобразила Люмин, а на этот раз она преобразила меня, — сказала Розария с улыбкой и приобняла подругу.

— Так у нас тут королевы преображения? Будьте осторожны, если вы будете продолжать в том же духе, к концу смены мы все будем выглядеть совершенно другими людьми, — Дотторе поддразнил, его глаза весело блеснули. — Или мы с Тартальей тоже станем похожими на фарфоровых куколок.

— Эм… Извините, но могу я присоединиться к вам? — все четверо повернулись на голос и с удивлением увидели Итэра.

— О, привет. Конечно, ты можешь присоединиться к нам. Мы как раз направляемся на дискотеку, — Люмин посмотрела на брата с любопытным, но приветливым выражением лица. — А где твоя Кэ Цин и остальные? Они не пойдут?

— Кэ Цин? О, она сказала, что не в настроении идти сегодня на дискотеку. Она осталась в своей комнате вместе с остальными, — Итэр пожал плечами, как будто решение Кэ Цин пропустить дискотеку было несущественным. — Боже мой, это Розария?! — воскликнул он, когда его взгляд остановился на этой готической девушке, сейчас преобразившейся в принцессу. — Ого… То есть… Я имел в виду… Вау!

— Да, это я. Сама еще не привыкла к такому виду, но Люмин настояла. Неужели я выгляжу настолько по-другому? — Розария коснулась своих волос, немного смутившись под пристальным взглядом Итэра.

— Ты прекрасно выглядишь… — его голос был едва громче шёпота, он не мог отвести от нее взгляда.

Розария слегка покраснела от комплимента Итэра. Было ясно, что она не привыкла, чтобы ее называли красивой, особенно в ее новом, более естественном виде.

— О, эм… Спасибо. Я думаю, Люмин проделала хорошую работу, да? И все же я чувствую себя немного странно без своего обычного темного макияжа и прочего, — она теребила прядь волос, все еще не совсем комфортно чувствуя себя в своем новом облике.

— О, Розария, ты не должна так реагировать на его комплименты, — глаза Дотторе опасно сверкнули при взгляде на Итэра, и он обнял Розарию за плечи. — Пойдем на дискотеку, почему мы встали как вкопанные?

Розария взглянула на него со смесью удивления и легкого раздражения. Она не привыкла, чтобы другие вмешивались в ее разговоры, не говоря уже о собственническом жесте Дотторе.

— Э… Эй! Ты же знаешь, я могу постоять за себя, — Розария попыталась стряхнуть руку Дотторе, но он, казалось, пока не собирался ее отпускать.

Люмин и Тарталья переглянулись, явно понимая, к чему всё идет. Кажется, даже самоуверенный Дотторе умеет ревновать. А почему он ревнует? Неужели ему нравится Розария? Для Люмин это было новостью, ведь Дотторе до этого выразил свою симпатию к ней, но ее это не сильно расстроило, наоборот, она почувствовала облегчение, потому что не придется причинять ему боль своими чувствами к Тарталье…

На переполненной дискотеке Тарталья, Люмин, Дотторе, Розария и Итэр снова образовали круг, как и в прошлый раз. Оглушительная музыка и разноцветные огни создавали электризующую атмосферу. Тарталья взял на себя инициативу, начав двигаться в такт, и остальные присоединились к нему, каждый со своим собственным стилем танца.

Пока они танцевали, Люмин заметила, что взгляд Итэра задержался на Розарии. Было ясно, что он восхищался ее преображенным видом. Макияж заставил Розарию выглядеть намного более сияющей и свежей, и интерес Итэра к Розарии был очевиден.

Когда начался медленный танец, произошло кое-что интересное. Итэр, с уверенностью и легким поклоном, пригласил Розарию танцевать, опередив в этом Дотторе. С неожиданной грацией и шармом, он взял её за руку и повел к центру площади, где музыка обволакивала пространство мягкими мелодиями. Розария, удивленная и слегка озадаченная такой неожиданной инициативой, все же ответила ему улыбкой и позволила вести себя в танце.

В то же самое время Скарамучча, быстрым движением перехватив момент, пригласил Люмин танцевать, оставив позади удивленного Тарталью. Его дерзкая улыбка и озорной блеск в глазах ни на мгновение не поколебали решимости девушки. Люмин, с невозмутимым спокойствием, приняла его приглашение, несмотря на то, что сердилась на него. Вечно злиться нельзя было, а тем более портить дискотеку своими обидами.

Дотторе и Тарталья, несправедливо оставшиеся в стороне, выглядели откровенно возмущенными. На их лицах отразилось недовольство и явное неудовольствие такой наглостью со стороны Итэра и Скарамуччи. Они нахмурили брови и обменялись многозначительными взглядами, в которых читались немые обещания возмездия. Но в этот момент они могли лишь наблюдать за танцующими парами, понимая, что сегодняшний вечер не обернулся удачей для них.

Дотторе и Тарталья, видя, как их подруги кружат с другими парнями вместо них, уселись на скамейку и начали ворчать, словно старые деды.

— Посмотри на это безобразие, — начал Дотторе, скривив лицо от возмущения. — Всегда находятся какие-то нахалы, готовые влезть в нашу компанию. Никакого уважения.

— Да, да, именно так, — подтвердил Тарталья, нахмурив брови и закатив глаза, сложил руки на груди. — И эти ребята даже не делают ничего особенного, просто крутятся на месте.

— Абсолютно! — поддержал его Дотторе, почувствовав какое-то малейшее утешение в поддержке товарища. — Они только и могут, что кружиться, будто на карусели. Где энергия? Где страсть? Разве это танцы?

— Вообще… Не хочу тебя огорчать, Дотторе, но мы танцуем точно так же, как и они. Просто топчемся на месте, — хмыкнул Тарталья и огляделся, внимательно следя за каждым движением танцующих пар. — Надо было самим сразу приглашать, — сказал он с сожалением. — Теперь вот сидим здесь, как два обиженных петуха.

— Ты прав, конечно, — тяжело вздохнул Дотторе. — Но сейчас что прикажешь? Сидеть и смотреть на это безобразие?

— Ну а что еще делать? В следующий раз мы обязательно пригласим их первыми и никому не позволим вот так забирать наших девчонок из-под носа!