Месть ведьмы (джен)

Марта осторожно прошла внутрь камеры, ощущая, как холодные стены Азкабана будто сжимаются вокруг неё, поглощая тепло. Дементоры были невидимы, но их тёмное присутствие тянуло энергию из каждого вдоха, словно сама тюрьма впитывала каждую крупицу жизни.

Дженкинс остался снаружи, сторожить на входе, не вмешиваясь. Ведьма поёжилась, но уверенно сняла капюшон мантии-невидимки. Нужно было действовать быстро. Дженкинс дал ей всего десять минут, после этого ему нужно было допросить другого заключённого, ради которого он официально прибыл в Азкабан. Они оба понимали, что в Аврорате никто не должен узнать, что они копают под Реддла. Истина, связанная с Томом Марволо Реддлом, была слишком опасной, и любая ошибка могла привести к катастрофическим последствиям.

Морфин Гонт никак не отреагировал ни на открытие двери ранее, ни на её появление. Он по-прежнему сидел в углу, уставившись в стену безумным взглядом, и время от времени что-то шипел, словно змея.

— Здравствуй, Морфин Гонт, — поздоровалась Марта, привлекая внимание.

Морфин вздрогнул, словно только сейчас заметил её. Его маленькие тёмные глаза, напоминающие глаза зверя, блеснули в тусклом свете факелов. Он злобно уставился на неё, и в этот момент Марта почувствовала, как злоба и безумие заполнили его разум.

— Кто ты? — прошипел Морфин, его голос был рваным и хриплым, как звук затупленного ножа, скребущего по камню.

Марта шагнула ближе, не давая себе показаться неуверенной. Её взгляд был твёрдым, но она чувствовала, как холод Азкабана давит на неё, усиливая присутствие дементоров, которые словно были везде, даже если они не были видны.

— Моё имя тебе ничего не скажет, — спокойно ответила она, вглядываясь в безумные глаза Гонта. — Я пришла поговорить о твоей семье. О твоём отце, Марволо Гонте. И о твоей сестре, Меропе.

Упоминание семьи Морфина вызвало мгновенную реакцию. Его лицо исказилось в дикой, почти болезненной гримасе. Он засмеялся, но это был смех человека, давно потерявшего разум, глухой, полузадушенный и истеричный.

— Меропа! — прошипел он с отвращением, его тело дёрнулось, как если бы воспоминание о сестре принесло физическую боль. — Она сбежала с этим магглом... грязнокровка! Предала нас, предала кровь!

Его глаза загорелись яростью, и он вдруг перешёл на шипящий язык парселтанга. Марта знала об этом древнем языке змей, но впервые слышала его так близко. В каждом шипении чувствовалась магия, тёмная и древняя. Этот дар, передававшийся от самого Салазара Слизерина, был одновременно величественным и опасным. Это был язык, которым пользовались только те, кто наследовал тьму. Каждое слово звучало, как угроза, полная магии и ненависти.

— А что насчёт Тома? — резко спросила Марта, её голос стал более настойчивым. — Тома Марволо Реддла. Он бастард твоего отца, верно? Что ты о нём знаешь?

Эти слова, казалось, пронзили Морфина. На мгновение его глаза застыли на ней, и в них промелькнула некая мысль. Марта почувствовала, как его безумие слегка отступило. Но затем его лицо снова исказилось яростью, и его руки затряслись от гнева.

— Том Марволо Реддл... — прошептал он, голос его дрожал, будто эти слова приносили ему невыносимую боль. — Проклятый ублюдок! Он ничем не лучше своей матери! Грязная предательница! Она разрушила всё!

Его голос снова сорвался на шипение, переходя на парселтанг, и по комнате разнёсся звук, будто рядом извивалась змея. Марта не могла понять, что он говорит, но она чувствовала, что Морфин не просто ярится — в его словах была боль, затуманенная разумом ненависть.

— Я хочу знать о нём, — надавила Марта. Её голос стал более настойчивым, она старалась удержать разговор под контролем. — Он ведь был твоим братом, не так ли?

Морфин вдруг замер. Он тяжело вдохнул, его дыхание стало прерывистым, а взгляд на мгновение сфокусировался. В глубине его тёмных глаз вспыхнуло нечто осмысленное. Лицо исказилось ненавистью.

— Реддл, — его глаза снова заблестели дикой злостью. — Этот ублюдок... он никогда не был моим братом! Никогда! Он грязнокровка!

Морфин в ярости сжал кулаки так, что костяшки побелели. Он зашипел что-то на парселтанге, его взгляд снова затуманился. В его мыслях, казалось, смешались воспоминания, ненависть и страх.

— Отец никогда бы не признал его, как и я! — выкрикнул Морфин, его лицо исказилось в гримасе. — Этот Том... Он был как маггл... совсем как его грязный отец!

Марта прищурилась, её догадка начинала трещать по швам, но она всё ещё цеплялась за мысль, что Том мог быть сыном Марволо. Она снова задала вопрос:

— Если он не был твоим братом, тогда кто он?

— Брат? — прошептал Морфин, его голос был слабым, но в нём всё ещё звенела ненависть. — Нет! Он не был братом... этот ублюдок! Том Реддл был магглом! Грязным магглом! Он соблазнил Меропу... испортил нашу чистую кровь! Я ненавижу их всех!

— Маггл, — пробормотала Марта, её мысли начали складываться в другую картину. — Том Марволо был сыном маггла и твоей сестры Меропы?

Морфин захохотал, его смех был пронзительным, словно его лёгкие не могли вытолкнуть достаточно воздуха.

— Маггл! Грязный маггл! — повторял он, его смех переходил в истерический хрип. — Меропа! Глупая, жалкая Меропа! Она сбежала с ним, с этим грязным магглом Томом Реддлом... предала нашу кровь! Литтл-Хэнглтон, там всё смешалось... осквернили нашу чистую кровь! Проклятый Реддл!

Марта замерла, её мысли начали складываться в более чёткую картину. Литтл-Хэнглтон. Это место было ключом к тайне. Морфин, в своём безумии, даже не осознавал, что раскрыл одну из главных деталей — место, где всё произошло.

— Ты сказал Литтл-Хэнглтон, — повторила она, сдерживая своё волнение. — Реддлы жили там?

Морфин снова начал смеяться, его смех был сухим и рваным, словно его лёгкие уже не могли вытолкнуть достаточно воздуха. Его безумие усиливалось, и теперь он больше походил на дикого зверя, заточённого в клетке, который только и ждал, когда его освободят.

— Там... — прохрипел он, его голос снова перешёл на парселтанг. — Там всё началось… там всё закончилось. Смерть им всем... Реддлам... магглам... ублюдкам...

Марта осознала, что разговор был завершён. Морфин больше не осознавал её присутствия — он снова погрузился в своё безумие, его разум был поглощён ненавистью и воспоминаниями о прошлом. Дементоры, казалось, сделали своё дело, усиленно разрушая его разум годами.

Она могла бы продолжить задавать вопросы, но понимала, что больше ничего важного не узнает. Литтл-Хэнглтон — это было то, что ей нужно. Теперь это место было её следующей целью.

Это название повторялось в её мыслях снова и снова, как эхо. Марта никогда прежде не слышала о Литтл-Хэнглтоне, значит, это поселение врял ди было магическим, размышляла она.

В этот момент дверь камеры тихо скрипнула, и Дженкинс появился на пороге, бросив быстрый взгляд на Марту.

— Время, — коротко сказал он, оглядывая Морфина с холодным, брезгливым взглядом.

Марта быстро накинула мантию-невидимку и вышла из камеры, её мысли крутились вокруг новой зацепки. Она не знала, что это за место, но понимала, что теперь ей предстоит найти там ответы на свои вопросы. Однако завтра у неё было другое дело — нужно было встретиться с Болтливым Диком и узнать, что тот раскопал.