Офицерская дочь (гет)

— Ир, зачем тебе эта свадьба? Ты же Мишу любишь. Ты ломаешь жизнь и себе и ему, — сказала я подруге, узнав о ее свадьбе с Колобком.

— Я выхожу за Колобкова замуж только из-за Миши. Он от него не отстанет.

— Хорошо. А ты подумала, о том что Мишке будет плохо. Он же любит тебя.

— Мне тоже больно, но так надо.

Поняв, что Иру не переубедить, я вышла из медсанчасти. По дороге меня чуть не сшиб с ног Медведев, который видимо также узнал о свадьбе. Представляю, как ему сейчас тяжело.

В отличие от Иры с Мишей, которым сейчас не позавидуешь, у Фомина, Прохорова и Евсеева дела шли неплохо. Ведь через несколько дней они уже будут дома. Вот за ребят я рада, хотя и мне и жалко с ними расставаться.

Вечером я решила зайти в казарму и успокоить Медведева. Я нашла его и Соколова у дверей казармы. Видимо, Кузьма тоже пытался успокоить Мишу. Но по лицу было видно, что Медведеву по-прежнему очень тяжело.

— Ира тебя любит. Она выходит замуж за Колобка, чтобы он оставил тебя в покое. Она заботится о тебе, — сказала я, искренне переживая за друга.

— Передай ей, что мне такая забота не нужна.

— Я сказала это, чтобы ты не винил себя и Иру в том, что так получилось. Она не похожа на счастливую невесту.

Тут наш разговор прервал Гуня.

— Вот вы где сидите.

— А что случилось? — спросила я, несмотря на то, что Гунько обратился не ко мне.

— Не знаю как парням, а мне за свою задницу страшно.

— А вас же в черпаки переводят. Ну крепитесь, зато потом я погляжу как вы будете духов гонять. Пока, парни. Огромного вам терпения.

— Спасибо, Саш. Пока, — попрощались со мной Гуня и Кузьма. Медведев же продолжал сидеть с отстраненым видом.

Мне очень не хотелось идти на свадьбу к Ире и Колобкову, а все же пришлось, ведь я была свидетельницей. На ней не веселились только я, Ира и Шматко. Олег Николаевич также знал, что медсестра выходит замуж не по любви.

— Романыч, это как же тебе удалось завоевать такую жену? — спросил жениха Бородин.

— За любовь нужно бороться, — ответил Колобков

— Слышал, Шматко.

— Вот свинья. Очень хорошая свинина, а то хряк обычно воняет. А свинка ничего, — сказал Шматко, подразумевая под хряком Колобкова.

— А что, свидетельница грустит? — спросил меня виновник торжества.

"Потому что, один жирный козел разрушил счастье двух влюбленных", — подумала я, а вслух произнесла:

— Вот будет моя свадьба — буду радоваться, а так подруга замуж выходит, а я нет. И замуж меня никто не зовет.

После этих слов я почувствовала несильный удар в плечо. Это родители следили за тем, чтобы я не произнесла лишнего. Посидев еще часик и подождав, когда мои родители погрузятся в праздничное настроение, я стала собираться домой. Тем более все обмывали новое звание Колобкова — подполковник.

— Доченька, ты куда пошла, — начал спрашивать меня папа.

— За Аленкой. Ей же спать пора. Пускай дома заснет. Да и приболела я. Меня немного знобит. А заражать всех на свадьбе мне не хочется. Пойду дома отлежусь.

— Ладно, иди, раз такое дело.

— Хорошо. Всем до свиданья. Поздравляю вас товарищ подполковник с повышением и свадьбой. Совет вам и любовь.

По дороге домой я вспоминала грустные лица Медведева и Пылеевой. Какая красивая была пара. Колобков взял все и испортил.

Нет, я никогда не откажусь от любви, как это сделала Ира.