В лабиринте тьмы (гет)

𝙔𝙤𝙪 𝙗𝙚𝙡𝙤𝙣𝙜 𝙩𝙤 𝙢𝙚 𝙖𝙣𝙙 𝙞 𝙗𝙚𝙡𝙤𝙣𝙜 𝙩𝙤 𝙮𝙤𝙪

𝙂𝙤𝙩 𝙩𝙤 𝙢𝙖𝙠𝙚 𝙮𝙤𝙪 𝙡𝙤𝙫𝙚, 𝙡𝙤𝙫𝙚 𝙖𝙣𝙙 𝙢𝙤𝙧𝙚

𝙏𝙝𝙚𝙮 𝙘𝙖𝙣 𝙨𝙖𝙮 𝙧𝙞𝙜𝙝𝙩 𝙤𝙧 𝙬𝙧𝙤𝙣𝙜, 𝙬𝙚 𝙨𝙩𝙖𝙮 𝙩𝙤𝙜𝙚𝙩𝙝𝙚𝙧

𝙉𝙤𝙬 𝙩𝙝𝙖𝙩 𝙞 𝙛𝙤𝙪𝙣𝙙 𝙡𝙤𝙫𝙚 𝙞𝙣 𝙮𝙤𝙪

𝙔𝙤𝙪 𝙗𝙚𝙡𝙤𝙣𝙜 𝙩𝙤 𝙢𝙚 𝙖𝙣𝙙 𝙞 𝙗𝙚𝙡𝙤𝙣𝙜 𝙩𝙤 𝙮𝙤𝙪

D j Bobo " You belong to me "

* * *

От лица Рэя

Комната тонет в полумраке, мягкий свет ночника льётся золотыми нитями, отбрасывая длинные тени на деревянные стены, что пахнут смолой и старостью. Тишина здесь густая, как бархат, только часы на тумбочке тикают, будто отсчитывают последние секунды перед чем-то большим. За окном лес шепчет — ветер гнёт сосны, и их хвоя шуршит, как далёкий прибой. Я стою у двери, сердце колотится в груди — не от страха, а от предвкушения, острого, как глоток виски, что обжигает горло. Мелли оборачивается, её волосы — тёмные, чуть влажные после ванны — струятся по плечам, как ночная река. Её глаза — глубокие, как озёра под луной, — ловят мой взгляд, и в них плещется буря: волнение, желание, тень неуверенности. Она делает шаг ко мне, и я вижу, как её грудь вздымается под тонким халатом, как её талия — тонкая, изящная, как ветка ивы, — чуть дрожит от дыхания. Сейчас всё изменится, и я это знаю.

Шагаю к ней, протягиваю руки, обнимаю — её тело лёгкое, хрупкое, но горячее. И я знаю, чем вызван этот жар. Её сердце бьётся под моими ладонями, быстрым ритмом, что отдаётся в моих костях. Я зарываюсь лицом в её волосы — они пахнут ванилью, свежим лесом после дождя, с лёгкой кислинкой трав, и этот аромат кружит мне голову, как первое вино осени. Она вздрагивает, её дыхание — горячее, с привкусом мяты — касается моей щеки, и внутри меня вспыхивает огонь, жаркий, почти грубый. Но я сдерживаюсь. С ней нельзя спешить. Хочу её медленно, нежно, как первый снег ложится на землю — тихо, но неотвратимо.

— Ты уверена? — шепчу я ей на ухо, голос хриплый, низкий, как рык зверя, что прячет свою силу. Хочу, чтобы она знала: я не возьму ничего против её воли.

Она поднимает взгляд — в её глазах мелькает страх, как тень облака на воде, но тут же тает.

— Да, — выдыхает она, кивая, и её голос дрожит, как лист на ветру, но в нём есть решимость.

Беру её руку — тонкую, чуть влажную от нервов — подношу к губам, целую пальцы.

— Девочка, если не готова, скажи, — бормочу я, хотя её близость — её запах, её тепло — уже сводит меня с ума, как голодного волка в предвкушении добычи. Моё собственное желание практически непреодолимо.

— Боишься?

Она сжимает мою ладонь крепче, её пальцы — маленькие, нежные — теряются в моей руке.

— Немного… Но я хочу, — шепчет она, и её слова — как спусковой крючок, что отпирает во мне всё.

Обнимаю её сильнее, прижимаю к груди, чувствуя, как её мягкие изгибы вжимаются в меня — её грудь, небольшая, но округлая, с твёрдыми сосками, что проступают сквозь ткань. Мой пульс бьёт в висках, как барабан, но я держу себя в узде — она не добыча, она сокровище.

— Малышка, всё будет хорошо, — шепчу я, целуя её волосы, и чувствую, как она расслабляется, доверчиво льнёт ко мне, как кошка к теплу.

Наклоняюсь, нахожу её губы — сначала легко, как пробую вино, смакую их вкус: мягкие, сладкие, с лёгкой мятной горчинкой от её дыхания. Она отвечает, робко раскрывает рот, и я углубляю поцелуй — мой язык скользит к её, ласкает, медленно, как дегустирую спелую ягоду. Её дыхание сбивается, она прижимается ближе, руки обвивают мою шею, пальцы зарываются в волосы, тянут, и это посылает искры по спине, грубые, как шторм.

— Ты такая нежная, Мелли, — бормочу я, отстраняясь, и вижу, как её щёки заливает румянец, яркий и нежный.

Срываю рубашку, бросаю на пол — ткань шуршит, как сухие листья, — и её взгляд скользит по мне: по груди, по татуировке волка, что рычит на плече. Она тянется, касается моей кожи — её пальцы горячие, чуть заметно дрожат.

Развязываю пояс её халата — он падает, открывая её: бледную, изящную, мою, только мою, мягкую и податливую под моими руками. Её грудь манит — соски розовые, напряжённые, как бутоны, — и я наклоняюсь, целую их. Губы обхватывают один, язык кружит, пробуя вкус. Она стонет — тихо, сдержанно, но этот звук будоражит сознание, сводит с ума.

— Рэй… — шепчет она, голос дрожит, и я опускаюсь ниже.

Мои руки скользят по её рёбрам, обводят талию — тонкую, гибкую, спускаются к бёдрам. Кожа гладкая, как шёлк, дрожит под пальцами, и я целую её живот — мягкий, чуть податливый, оставляя влажные следы, что пахнут её теплом. Она выгибается, ноги раздвигаются, и я чувствую её запах — тонкий, женственный, с мускусной глубиной, что зовёт попробовать.

— Хочешь меня? — спрашиваю, глядя в её глаза, где луна тонет в тенях желания.

— Да… — выдыхает она, кусая губу, и это — мой пропуск в её мир.

Сбрасываю остатки одежды — брюки падают с грубым шорохом, и мой член, твёрдый, горячий, касается её бедра. Она вздрагивает, но не отстраняется. Беру её за бёдра и медленно раздвигаю их, и мои пальцы скользят между её ног. Она влажная, зовущая, и я наклоняюсь, целую её снова — глубоко, жадно, с привкусом её сладости и моей похоти.

Её язык танцует с моим, пока я медленно вхожу в неё. Она напрягается — её стенки обхватывают меня, тесные, горячие, как бархатный капкан, и я чувствую лёгкое сопротивление. Останавливаюсь, даю ей вдохнуть, шепчу:

— Всё хорошо, малышка?

— Да… Продолжай, — отвечает она, голос прерывается, но в нём нет страха, только доверие.

Двигаюсь — медленно, плавно, смакую каждый её изгиб внутри. Она узкая, тёплая, маленькая для меня, и это первобытное ощущение обладания, в котором есть нечто дикое — лишает меня рассудка. Мне кажется, будто я уже не являюсь собой, я оборотень, волк в обличьи человека, и я должен быть по особому осторожным, чтобы не обидеть Мелли. Мои бёдра прижимаются к её, кожа скользит, пот смешивается с её запахом — цветочным, мускусным. Её дыхание ускоряется, руки сжимают мои плечи, ногти впиваются, оставляя жгучие следы, и я рычу, грубо, но нежно. Целую её шею — кожа горячая, прикусываю мочку уха, и Мелисса стонет громче.

— Чувствуешь меня? — шепчу я, и она кивает, задыхаясь:

— Да… Это так… сильно…

Ускоряю ритм, но без грубости остаюсь нежным — каждый толчок глубокий, мягкий, как волна, что ласкает берег. Она подаётся навстречу, бёдра поднимаются, грудь колышется, и я наклоняюсь, целую её соски. Её стоны взлетают выше, она сжимает меня внутри, и я чувствую, как она близко. Мои руки скользят под её спину, приподнимают её талию — гибкую, тонкую, и я вхожу глубже, ощущая её дрожь, её тепло.

— Рэй… — выдыхает она, и вдруг её накрывает — она сжимается вокруг меня, пульсируя, и её стон переходит в крик. Это рвёт меня — жар взрывается внизу, грубый, как шторм, и я кончаю, наполняя её, пока мы дрожим, сливаясь в одно.

Мы замираем. Её голова на моём плече, дыхание — тёплое, влажное, с ароматом мяты и её кожи — греет мою шею. Глажу её волосы, вдыхаю их ванильный запах, шепчу:

— Ты моя, Мелли. И я твой.

Она улыбается, прижимается ближе, и я знаю: этот момент — наш, как луна, что смотрит на нас через окно, освещая лес своим светом...