The final fire of a fallen star | Последний огонь упавшей звезды (гет)

Комната старшекурсниц Гриффиндора дышала утренней духотой. За окном медленно светало: туман полз по крышам Хогвартса, скрадывая очертания башен.

На полу красовался край одеяла, сброшенного кем-то в полусне. С подоконника тикали наручные часы — Джоанна оставила их рядом с пустой кружкой и книгой с заломанной закладкой. На спинке стула висела чёрная косуха с нашивкой, пропитанная запахом дыма. Стеснительно потрескивал маленький кристалл-светильник на тумбочке Эмми Харт: тусклый, с бледным розоватым светом — под стать его владелице.

Тяжелые шторы, чуть колеблясь на сквозняке, пропускали мягкий свет — рассеянный, тёплый, как мёд, но уже с осенним привкусом. В воздухе плавали пылинки — крошечные, почти невесомые, они танцевали в столбах света, что проникал в комнату. Над кроватями — пологи цвета выцветшей марсалы, с затяжками, вытертыми складками и золотистой вышивкой.

Перед зеркалом, в сплошной тишине, стояла Натали Макдональд. У неё был собственный утренний ритуал: кисть — взмах — пауза — оценивающий взгляд. Она чуть наклонила голову, осматривая результат, провела пальцем по нижнему веку и поправила изгиб брови. Она накладывала тушь с хирургической точностью, губы подводила так, будто от их симметрии зависела судьба человечества. Или, на худой конец, её личное положение в нём. А потом — без малейшего колебания — Натали нажала на распылитель духов.

Жасминовый аромат резко окутал пространство, не оставляя шанса на спасение. Воздух сгустился, сделался вязким, будто его разом подсластили до удушья. Густой, сладкий, ядовитый, он сразу вгрызался в нос, глаза, в подушки и покрывала.

Из-под одного полога послышался приглушённый, судорожный чих. Затем ещё один.

Следом — сдавленное ворчание:

— Мерлин меня раздери, Натали, ну зачем опять с утра пораньше...

— Потому что я уважаю людей, Джиневра, — тихо, не оборачиваясь, иронично сказала Натали, выбирая между двумя оттенками багряной помады. — И не собираюсь распугивать их своим заспанным видом, как некоторые.

— Как грубо, — пробормотала Джинни, нащупывая под подушкой палочку. — Чтобы быть ухоженной, необязательно портить воздух.

— Девочки, не ссорьтесь, — из-за шторы показалась миленькая наивная головка Эмми, которую почему-то до этого никто не заметил. Она по обыкновению собирала гербарий редких растений. — Но духи и правда... немножечко резковаты.

Наступила короткая тишина.

Натали медленно повернулась к Эмми. Её брови дрогнули, губы поджались.

— Прекрасно, — выдохнула она. — Просто восхитительно. Теперь советы по красоте мне раздаёт Харт. Потрясающе.

Щелчок каблуков, звон флакончика духов, и вот она уже вышла, хлопнув дверью. Эмми Харт сразу же стушевалась, вернув всё внимание прежнему занятию, вновь созерцая свою коллекцию.

— Вот мегера, — хрипло протянула Джоанна, высунув голову из-под одеяла. На лице у неё был след от складки подушки. — Джин, мы точно учимся не на Слизерине?

— Иногда и сама сомневаюсь, — пробормотала Джинни, уже садясь на кровати и озираясь с видом человека, попавшего в эпицентр ядовитого облака.

Она коснулась босыми ногами пола, зевнула, размяла плечи и огляделась. После ухода Натали комната погрузилась в уютное, мягкое молчание. Эмми уже вернулась к своим лепесткам, Джоанна снова скрылась в пологе.

Джинни потёрла лицо, моргнула на свет и скривилась: жасмин ещё висел в воздухе, будто кто-то опрокинул флакон прямо на неё.

— Пойду, пожалуй, соскребу с себя это утро, — брякнула она и, спрыгнув с кровати, скользнула в сторону ванной с полотенцем на плече.

Плеск воды, пар, запах обычного мыла и ромашкового шампуня быстро смыли остатки сна и дурного настроения. За дверью кто-то проходил, переговаривался, смеялись младшие. Джинни вытерлась, надела юбку, рубашку, расчесала запутанные кудряшки на кончиках волос и, взглянув в зеркало, скорчила себе рожицу.

— Не распугаешь никого. Ну, разве что, Натали, — пробормотала она и, прихватив сумочку для душа, вышла в коридор.

Утренний Хогвартс был в своей обычной суматохе. Кресла скрипели под телами, кто-то торопливо завязывал шнурки, кто-то повторял формулы заклинаний, уткнувшись в старый учебник. В камине потрескивал огонь — неяркий, скорее символический, чем согревающий. По стенам ползали мягкие отсветы, и ковёр под ногами казался тёплым. Джинни любила такой Хогвартс, несмотря на то, что с этого года атмосфера неуловимо помрачнела.

В гостиную она вышла уже посвежевшей, собранной — насколько это возможно в такую рань. Спускаясь по ступенькам, Джинни успела поправить рубашку и подхватить из сумки недочитанную вчера тетрадь с заметками по Зельям. Она и так уже раз опозорилась — повторения не требовалось.

— Эй, Кудряшка! — донёсся весёлый голос Эда Харфорда, и прежде чем она успела опомниться, он уже шагал рядом, с дерзкой полуулыбкой, припрятанной в уголке губ.

— Доброе утро, солнечный лучик, — протянул он, наклоняясь ближе. — Или это просто отражение твоих волос меня ослепляет?

— Эд... — протянула Джинни с выражением усталого неодобрения, не останавливаясь. — Серьёзно?

— А что? Признаться, я мог бы ради тебя и ослепнуть, — он подмигнул и нагло перегородил ей путь, вытянув руку вдоль перил. — Что скажешь — завтрак с самым обаятельным охотником?

— Я еще не решила, оставлю ли тебя в команде, — сухо отрезала она, мягко отодвигая его локоть. Улыбка мигом сошла с его лица, и Джинни, посчитав, что наступила идеальная минута для бегства, ловко обогнула его и стремительно сбежала вниз по ступенькам.

Уже в гостиной до нее долетел легкий смешок. Джоанна Брукс полулежала на диване, беззастенчиво закинув ноги на столик. Косуха была наброшена поверх черной футболки с какими-то страшными символами, не имеющими ничего общего с магией. На запястьях красовались многочисленные кожаные браслеты — тёмные, потёртые, с засаленными краями. Смысл их Джинни не знала, Джо не рассказывала об этом даже лучшей подруге — а она и не лезла. У каждого свои тараканы в голове. И завершали этот образ грубые маггловские берцы, один только вид которых мог вызвать удар у Натали.

— Девочка моя, — протянула Джоанна с ленивой улыбкой, поднимая бровь. — Не пожалеешь ли ты потом об этом решении?

Джинни фыркнула, плюхнувшись рядом:

— Пожалела бы, если бы сказала «да». А так — уже поздно, Джо.

— Уф, как драматично. — Джоанна прижала ладонь к сердцу, глядя на неё трагически. — Ты же сохла по нему до шестого курса. Не верится, что это всё.

— Я просто выросла из этого, — пожала плечами Джинни, уставившись в свои записи, но уголки губ всё же дрогнули. — А он опоздал.

— Девочка, ты не просто выросла, ты расцвела, — с довольной ухмылкой протянула Джо, с размаху выпрямляясь на диване. — Гляжу на тебя и думаю: не зря я тебя растила. Моя огненная гордость. Ты теперь — командирша, гроза сердец, и больше не позволишь всяким белокурым льстецам пудрить тебе мозги.

— Ты не моя мама, Ди, — заметила Джинни, но взгляд у неё был тёплый.

— И слава Мерлину, — хмыкнула та и, теребя кончик своей косы, добавила: — А то я бы тебя точно в приют сдала, слишком уж ты дерзкая.

Они помолчали немного.

— А если серьёзно... я рада, что ты больше не глотаешь слезы. А то мне уже метлой его огреть хотелось.

— Я бы на это посмотрела, — в голове мгновенно сформировалась эта сцена, и совершенно неожиданно в груди родился хохот.

Джоанна уже встала и, грациозно подбоченившись, протянула руку:

— Уже сложилась в голове прелестная картинка? — её голос звучал так, словно она действительно наслаждается этой мыслью. — Бедный мальчик даже не понял бы, откуда на него свалилась такая кара небесная.

Джинни уже не сдерживалась — смех вырвался наружу свободно, звонко, будто с плеч свалился какой-то груз, который она и не заметила, что таскала столько времени. Она покачала головой, всё ещё улыбаясь сквозь легкое хрипловатое дыхание:

— Идём уже!

Две фигуры — одна в аккуратной рубашке, другая в поношенной косухе — исчезли в проёме, растворяясь в уютной сутолоке Гриффиндорской башни. Солнце между тем выбралось из-за тумана и медленно начинало день.

Джо шла немного впереди, по привычке перепрыгивая через каждую вторую ступеньку, а Джинни — чуть позади, всё ещё улыбаясь краешками губ, будто растягивала послевкусие этого разговора.

В воздухе Большого зала пахло беконом, омлетом и маслом — поздний завтрак ещё не закончился, хотя большинство студентов уже отправились по своим делам. Стол Гриффиндора был усыпан тарелками, но сидящих за ним было немного: первокурсники, несколько засонь с седьмого курса, Оскар с книжкой, вросший в лавку. Где-то с другого конца слышался голос Джесси, изрекавший очередной каламбур, вызвавший придушенный смешок.

— Что делают кофейные зерна перед смертью?

Немая сцена.

— Молятся.

На мгновение повисла тишина. Потом кто-то, не выдержав, фыркнул, но быстро постарался скрыть это за покашливанием.

— Джесси, — голос Джо прозвучал с невозмутимой обречённостью, когда она привычно положила ладони ему на плечи, пытаясь заглянуть к нему в тарелку. — Это было худшее. Даже по твоим стандартам.

— Я обиделся, — сообщил Джесси, подперев щеку кулаком и глядя на неё с деланной трагичностью. — Я думал, что доксицид токсичен. А потом познакомился с тобой.

— Уф, — простонала она, забирая тост прямо у него из-под носа и садясь рядом. — Утро начинается не с кофе.

— Но тоже горько. — Он не смог до конца скрыть ухмылку.

— Аррххх, прекрати! — простонала Джо, будто ей физически стало больно. — Я только пришла в себя после прошлой шутки. Мой мозг не выдержит ещё одной.

— Я тебя понял, — кивнул Джесси с выражением сочувствия.

На секунду стало тихо, даже слишком. Джесси склонился чуть ближе к ней, и, приблизившись к самому уху, томно прошептал:

— Тогда следующая пойдёт в сердце.

Джо схватилась за голову и сдавленно застонала. Джинни обожала этих двоих.

— Вы серьёзно? — она посмотрела на них поверх своего сока, приподняв бровь и деланно возмутившись, как ребенок, увидевший непотребства своих родителей. — Может, уже начнёте встречаться?

— Ни за что, — хором ответили оба, резко отпрыгнув в разные стороны.

Джинни во второй раз за утро залилась хохотом.

— Джин! — раздался из-за её спины знакомый голос. Рон, в красной спортивной мантии и с метлой в руке, легко перемахнул через лавку, устроившись рядом. — Слушай, мы хотели после тренировки в Хогсмит — сделаем сюрприз для Гермионы. Пойдёшь с нами?

— Ммм… — Джинни прикрыла глаза и уронила голову на стол. — У меня отработка по зельям.

— Оу, — Рон осёкся. — Серьезно?

— Нет, шутки шучу, — буркнула она, поднимая голову и смотря в потолок.

— А, точно, — вспомнила Джо и понимающе кивнула. — Не понимаю, что тогда на тебя нашло.

— Даже Снейп, кажется, удивился, — присвистнул Джесси, продолжая что-то жевать.

— Это был такой день, — вздохнула Джинни. — Всё валилось из рук. С утра Эррол врезался в окно, потом я пролила чернила на эссе по трансфигурации, а в обед вообще столкнулась с Трелони. Не выспалась, наверное...

— Сочувствую, — хмыкнул Рон и помахал рукой. — Ладно, встретимся на тренировке.

Джинни слегка зажмурилась и резко выдохнула.

— Ты чего это скуксилась? — удивлённо спросила Джо, склонив голову на бок. — Про твой любимый квиддич же речь.

— Я капитан, — выдохнула Джинни, глядя куда-то в тарелку.

— И?.. — Джо сощурилась, потянувшись за тыквенным пирогом, но не отводя от подруги взгляда. — Это ж круто.

— Я не думаю, что готова, — произнесла Джинни тихо, почти шёпотом. В горле стоял ком, голос прозвучал хрипловато.

— Чего-чего ты сказала? — надкусанный кусок пирога так и остался в замершей в руке.

— Я не уверена, что готова, — повторила Джинни чуть громче, ощущая внутри холодный озноб. Она скрестила руки на груди и опёрлась локтями о край стола. — Это место Лили. У неё получалось отлично, и в прошлом годуВ прошлом году проходил Турнир Трех Волшебников, однако здесь небольшое AU: квиддич все-таки не отменяли. она была капитаном — с поддержкой Анджелы — она ведь специально её готовила к этому. А теперь нет ни Лили, ни Анджелы.

Она посмотрела на свои руки, лежащие на столе — сильные, ловкие, но почему-то в этот момент казавшиеся слишком хрупкими.

Джо подалась вперёд, отложила пирог и без церемоний ткнула Джинни в плечо.

— Эй. Нет, нет, нет, — твёрдо сказала она, глядя прямо ей в лицо. — Не говори этих глупостей. Всё у тебя получится!

И, прежде чем Джинни успела возразить, Джо решительно потянулась через стол и, не слишком нежно, схватила салфетку.

— Быстро вытерла сопли, — пробурчала она, махнув ею в воздухе и чуть не заехав Джинни по носу. — У нас тут не драмкружок, чтобы слезы разводить. Ты капитан, и точка.

Джинни фыркнула, невольно улыбнувшись, и перехватила салфетку у неё из рук.

— И ничего я не разводила.

— Да, на скотовода ты и вправду не очень... — начал было Джесси, но так и не успел закончить фразу. Джо резко замахнулась, намереваясь влепить ему хорошую оплеуху, но он оказался готов к этому. Схватив её за руку, он немного перестарался — и они оба с грохотом свалились под стол.

— Я жив? — сдавленно спросил оттуда Джесси, явно потрясённый произошедшим. Похоже, она упала прямо на него.

— Пока да, — отозвалась Джо, — но это может измениться в любую секунду.

Из-под стола послышались возня, приглушённые ругательства и шорох одежды. Джинни, лениво доедающая тыквенный пирог и смотрящая прямо в глаза опешившему Невиллу Лонгботому, невозмутимо заметила:

— Так и живём...

* * *

Джинни стояла посреди квиддичного поля, держа метлу в руке, и ощущала, как в желудке уютно поселилось знакомое чувство тревоги, щекочущее изнутри. Не страх, нет. Скорее, необходимость быть правильной — для себя, для команды, для Лили, которая в прошлом году стояла на этом же месте с такими же переживаниями, но справилась.

Сейчас же поле было почти пустым. Почти.

— Где они там... — пробормотала Джинни себе под нос, оглядываясь по сторонам.

И будто по сигналу, из раздевалки показался Рон, небрежно закинувший метлу на плечо.

— Ты так смотришь, будто собираешься кого-то убить, — заметил он, подходя ближе. — Расслабься, всё будет нормально.

— Легко тебе говорить, — фыркнула Джинни, но тут же смягчилась. — Ладно, ладно. Просто… нервишки.

— Да я в курсе, — Рон усмехнулся. — Но ты справишься.

Прежде чем Джинни успела ответить, дверь раздевалки распахнулась с грохотом, и на поле высыпала орава гриффиндорцев:

— Девочка моя, — выкрик чуть не потонул во встречном ветре, но все же долетел до их ушей, — ты только не взорвись от важности, а то тренироваться будет не с кем!

— Джо, не начинай, — фыркнула Джинни, но уголки её губ дрогнули.

— Кто начинает? Я? Я просто греюсь в лучах твоей власти, капитан.

Следом за ней вышли Маркус и Асмодеус. Первый сжимал кулаки, будто уже готов был лупить бладжером по кому угодно, второй — спокойно вертел в пальцах какой-то амулет, оценивающе оглядывая поле.

Последним, лениво переваливаясь, вышел Эд Харфорд. Его золотистые волосы были слегка растрепаны, а голубые глаза блестели с привычной самоуверенностью. Джинни старалась лишний раз на него не смотреть.

— Простите, если опоздал, — сказал он, расправляя плечи и бесцеремонно подмигивая ей. — Я обязательно отработаю всё и даже больше.

— Мерлин, да заткнись уже, — раздался хрипловатый голос. Из-за спины Эда вынырнула Джоанна, перекидывая косу через плечо.

— Дорогуша, — она хлопнула Джинни по плечу, — если мы сегодня будем слушать его трёп, то до ночи не начнём.

— Согласна, — взяв метлу покрепче, она окинула взглядом поле. — Ладно, слушайте все!

Шум стих.

— Как вы знаете, — начала Джинни, стараясь говорить чётко, — в прошлом году выпустился практически весь основной состав. Они готовили себе смену — тех, кто был в запасе. Однако! — она подняла палец. — Это не значит, что места уже заняты. Я понимаю, что нам еще многое нужно обкатать. Сыграться, в конце концов. И мы должны быть не хуже! Поэтому сегодня все проходят отбор заново. Даже те, кто уже играл раньше.

— Делимся на команды, — продолжила Джинни, машинально вцепившись в метлу. — Рон — на ворота за красных. Джо, Джулс, Асмодеус, Сэм — туда же. Маркус, Эд, Гвен, Руперт, Джереми — вы за золотых. Я буду следить со стороны.

— А как же ты? — вскинулся Эд. — Без тебя наша команда будет страдать от нехватки харизмы.

— Переживёшь, — отмахнулась Джинни. — Пока что так. Потом и я присоединюсь.

Матч начался бодро: бладжеры летали в опасной близости от ушей, мяч сменял руки с пугающей скоростью. Но довольно быстро слабые места стали очевидны. Джулс путалась под ногами Джо, Гвен то и дело отвлекалась на облака, а Сэм при каждом столкновении громко ругался — в то время как сам же врезался в своих.

Джинни меняла игроков на ходу. Сама зависла в центре поля, чтобы прочувствовать темп. Переставила Джо к Эду — стало лучше. Попробовала комбинацию Руперта и Асмодеуса — снова стабильность. Джулс отправила к Джереми — пусть привыкает к взаимодействию. К концу второго тайма всё стало ясно. Осталась ровно одна идеальная связка: Рон — вратарь, Руперт и Асмодеус — загонщики, Эд, Джо и Маркус — охотники.

Удобно получилось — даже выгонять никого не пришлось, остальные просто пойдут в запас. Джулс, конечно, еще тренировать и тренировать, но они сделают из нее хорошего охотника — Джинни была в этом уверена.

— Ладно, — она сбросила напряжение с плеч, сделала глубокий вдох и, наконец, позволила себе улыбнуться по-настоящему. — Я, кажется, определилась. И теперь хочу сыграть с вами.

Кто-то одобрительно свистнул, кто-то уже взмывал вверх — но Джинни не успела достать снитч, как над полем раздался голос, скрипучий от злорадства:

— Как трогательно. Только вот… ваше время вышло.

Вдоль дальнего края поля показалась группа слизеринцев, хмурых, как грозовые тучи. Во главе шел Грэхэм Монтегю — массивный, с гориллоподобной фигурой.

— Вы здесь уже третий час, — лениво бросил он. — Так что освобождайте поле.

— Наше время ещё не вышло, — спокойно ответила Джинни, не опуская метлу. — Если вы такие слепые, сходите, посмотрите на пергамент у Большого зала. Там чёрным по белому написано, что у нас ещё тридцать минут.

— Ты самая умная, Уизли? — вкрадчиво поинтересовался Дредмор. — Я видел, что вы пришли раньше, чем началось ваше время.

— А это не ваше ёбаное дело, дорогуши, — Ухмыльнулся Руперт, пролетев над головами другой команды. — Ваша работа — сидеть на попе ровно и не мешать профессионалам.

Уилсон, как всегда, веселился от происходящего. Он играючи пролетел ещё один круг, остановился прямо перед Дредмором и с ехидной ухмылкой показал ему два пальца, выставив тыльную сторону ладониВ Британии — грубый жест, приближенный к значению Американского фака в направлении всё больше мрачнеющего противника.

Слизеринцы — Мерлин, оскорбленная невинность — презрительно стреляли глазами, и только Блэк устало их закатывал, будто не желал находиться посреди этого цирка.

— О, Саманта тоже здесь, — зло ухмыльнулся Уорингтон, вперив взгляд в сторону Сэма. — Тогда странно звучат слова про профессионалов.

Сэм побагровел, но промолчал. Его плечи дрогнули, как будто он собирался рвануть вперёд, но Руперт аккуратно перехватил его за локоть.

Джинни подумала, что они специально стараются спровоцировать на агрессию, чтобы выгнать их с поля.

Маркус уже перехватил биту и почти выдвинулся вперёд.

— Одно слово — и я вышибу ему зубы.

— Один удар — и нас выгонят с поля, — зашипела Джинни, перерезая ему путь.

Ну уж нет. Она не доставит им такого удовольствия.

— Мы не уходим, — отрезала Джинни, громко и твёрдо. — Хотите посмотреть — нам плевать.

И, прежде чем кто-либо успел вставить слово, она щёлкнула защёлкой футляра — золотой снитч вспорхнул в небо.

Судя по выражению лица Дредмора — он не станет терпеть этого унижения. Но Джинни уже было все равно, поэтому она не заметила холодного взгляда с трибун, который быстро перебегал от нее к Октавиусу.

* * *

Медленно умирающий день виднелся за окнами, заливая стены тусклым светом. Лаборатория по зельеварению, обычно наполненная шелестом страниц и сухим голосом профессора, теперь тонула в вязкой тишине. Лишь редкое бульканье в котле нарушало её — Джинни сдержанно помешивала зелье, не давая себе отвлечься.

Снейп сидел за своим столом, не проронив ни слова с тех пор, как она вошла в пустую аудиторию. Только скрип пера и шелест переворачиваемых страниц напоминал Джинни о том, что она здесь не одна. Она бросила последний щепоть измельчённых семян дурман-травы, едва не задохнувшись от запаха, и отставила котёл в сторону.

Снейп не сразу обратил на это внимание. Джинни совсем не хотелось нарушать эту бесконечную тишину, но потом он всё же поднял голову.

— Приемлемо, — произнёс холодно и с таким взглядом, словно это было самое страшное оскорбление. — Очистите без магии котлы. Все.

Он встал, сложил пергаменты в стол и, не оборачиваясь, вышел.

Оглушающая тишина навалилась сразу, как только щёлкнула дверь. Джинни схватилась за волосы и больно потянула их в сторону, зарычав сквозь зубы. Затем вяло вздохнула и направилась к дальнему котлу, самому закопчённому. Её пальцы пахли железом и чем-то мерзким, тряпка скользила по стенке, еле поддаваясь.

Прошло не меньше получаса, когда в коридоре раздался глухой звук шагов, и вдруг дверь распахнулась. Она вскинула голову и встретила морозные глаза.

— Где профессор Снейп? — безразлично протянул Блэк, будто его совсем не интересовал ответ на собственный вопрос.

— Отошел, — коротко отрезала она, не желая общаться с ним дольше необходимого, после чего вернулась к своему занятию.

Он ничего не ответил — только хмыкнул. Затем прошёл внутрь, неторопливо, будто не замечая её вовсе, и сел на ближнюю парту. Глаза его уставились в стену, будто там было что-то интересное — кто знает этого Блэка, может, он там вообще трещины считал... А вот Джинни резко стало как-то некомфортно.

До самого прихода Снейпа в кабинете так и стояла густая, неуютная тишина. Лишь редкие звуки снаружи — скрип ступеней, отдалённый звон — разбивали её на мгновения, прежде чем она вновь вспомнила об этом гнетущем молчании. Блэк не проронил ни слова, не пошевелился и даже не посмотрел на Джинни.

Наконец дверь отворилась, и внутрь шагнул Снейп. Он остановился на пороге, окинул взглядом кабинет — и при виде Регулуса едва заметно приподнял бровь. Блэк поднялся с места, поправил край мантии и ровным тоном произнёс:

— Сегодня после отбоя я патрулирую пятый этаж, сэр. Макнейр приболела, — он протянул сложенный вдвое клочок пергамента. — Мадам Помфри велела передать.

Голос его звучал глухо, как будто тянулся из глубины колодца. Лицо оставалось бесстрастным, но на долю секунды губы скривились в усталой гримасе.

Снейп взял записку, пробежал глазами несколько строк, молча достал перо и поставил свою резкую подпись. Затем, всё с той же сухой невозмутимостью, произнёс:

— Я передам директору.

— Спасибо, — коротко бросил Регулус и, не глядя ни на кого, вышел из кабинета.

Джинни всё это время, зачем-то, слушала, когда надо было уже, наконец, домыть этот дурацкий котел. Когда за Блэком захлопнулась дверь, она очнулась — будто вынырнула из-под воды — и раздражённо ринулась обратно к работе. Она яростно тёрла железо, пока тряпка не заскрипела на голом металле.

Когда, наконец, закончила, она выпрямилась, вытерла пот со лба и выдохнула. Снейп подошёл молча, осмотрел котлы — один за другим, с той самой мрачной методичностью. Задержался у последнего, чуть наклонился, провёл пальцем по стенке. Идеально.

Потом всё же бросил через плечо:

— Приемлемо. Свободна.

Как же Джинни была рада этим словам... Она выскользнула из лаборатории, втянула носом сырой, немного затхлый воздух подземелий и поспешила прочь.

В Гриффиндорской гостиной было шумно и светло, несмотря на поздний час. Под потолком парили зачарованные гирлянды из золотых и бордовых лент, медленно переливающиеся в воздухе. Где-то сбоку кто-то запустил фейерверк-бабочку, и она трепетно рассекла пространство над камином, оставив за собой сверкающий след.

Джинни замерла на мгновение, стоя в проёме: немного растрёпанная, в мантии, пахнущей зельями и копотью, со следами усталости под глазами. Но стоило ей увидеть Гермиону — и уголки губ приподнялись.

Она сидела в центре комнаты с венком из бумажных одуванчиков на голове и пыталась спрятать лицо в ладонях, пока Луна совала ей в руки коробочку, перевязанную лентой с какими-то звёздами. Похоже, венок — тоже её рук дело.

Колин щёлкал фотоаппаратом, бегая вокруг именинницы и чередуя кадры: Гермиона смеётся, Гермиона пытается сбежать, Рон закрывает ладонями лицо и шепчет что-то в сторону, от чего она только сильнее хохочет.

На ковре перед ней стоял своеобразный торт — кто-то (очевидно, не без помощи Джесси) всерьёз пытался написать на нём: «С днём рожденья, Гермонка!»

— Ты серьёзно думал, что имя Гермионы заканчивается на "ка"? — с недоверием спросила Джо.

Ответить он не успел. Ему помешал громкий, почти с отчаянием выкрикнутый:

— Джииииин!

— Вот теперь можно начинать, — заявила Луна, появляясь рядом с ней будто из воздуха и вручая что-то странное и сверкающее. — Это ловец хороших слов. У Гермионы уже есть, но тебе тоже не помешает.

— Спасибо, Луна, — хрипло рассмеялась Джинни и наконец вошла, бросив взгляд в сторону торта. — Это кто над «Гермонкой» поиздевался?

— Я, — с гордостью ответил Джесси. — И не извиняюсь.

Гермиона вскочила с места и обняла Джинни, будто та вернулась с войны, потом взяла её за руку и потащила к кругу друзей.

— Ты успела! — прошептала она. — Я думала, ты весь вечер проведёшь со Снейпом.

— Слава Мерлину, что нет, — усмехнулась Джинни.

Праздник продолжался. Пели криво, плясали хаотично. Рон дважды задел гирлянду, попытался зажечь свечи заклинанием, но в итоге подпалил себе брови. Гермиона смеялась так, что у неё потекли тушь и слезы.

А потом стало тише. Просто в какой-то момент, когда огонь в камине трещал особенно уютно, гирлянды начали понемногу терять яркость. Гермиона сидела на полу, обняв колени, голова её покоилась на плече Рона. Луна что-то шептала Колину, Дин зевал.

Джинни сидела чуть в стороне, прислонившись к подлокотнику кресла. Смотрела в огонь, и в её глазах отражался мягкий свет пламени.

От нее все еще отвратительно воняло грязными котлами. Посмотрев на часы, Джинни подумала, что у нее есть еще час до отбоя — вполне достаточно, чтобы расслабиться в ванной старост.

Она встала тихо, стараясь никого не разбудить взглядом — как будто это возможно. Гермиона уже спала, уткнувшись носом в рубашку Рона, тот тоже клевал носом, временами вздрагивая. Луна прикорнула на плече у Дина, и только Джесси ещё бодрствовал, сидя у окна и глядя в ночь. Он кивнул Джинни, не спрашивая, куда она идёт.

Коридоры были пусты, тёплый камень стен хранил остатки дневного солнца, и Джинни, кутаясь в мантию, шагала быстрее — ноги устали, плечи гудели от напряжения, но в голове царило почти-блаженное затишье.

Ванная старост встретила её мягким светом множества свечей и терпким запахом эвкалипта и розмарина. Джинни сняла мантию и бросила её в угол, запустила воду в громадную мраморную ванну и добавила немного пузырящегося зелья — оно закручивалось водоворотами, окрашивая воду в розовый и серебристый.

Она залезла в воду и вздохнула — шум в голове стих, тело утонуло в тепле, как будто вся усталость осталась где-то в другой жизни. Глаза начали слипаться почти сразу. Она устроилась поудобнее, подложив под затылок свернутое пушистое полотенце, закрыла глаза, сказав себе, что только на минутку…

Так и уснула — с капельками воды на ресницах, запахом трав в волосах и улыбкой, которая никак не хотела сходить с её лица. Но ведь этого и ждала змея, подкравшаяся незаметно.

Эвелин Карпентер была терпелива, как и положено змеям. Взгляд её скользнул по рыжим волосам, раскиданным по мраморному бортику, к груде небрежно сброшенной одежды в углу — всё здесь кричало о беспечности, о которой она никогда не могла позволить себе даже помыслить. Тень скользнула по её лицу, губы искривились в холодной ухмылке.

— Прогулка по замку голышом пойдёт тебе на пользу, Уизли, — прошептала она, и в голосе её прозвучал ядовитый смешок.

Дверь приоткрылась, пропуская тусклый свет коридора. Эвелин исчезла так же бесшумно, как и появилась.

А Джинни, погружённая в сон, так ничего и не заметила.