Две ведьмы в семье | Two Witches In the Family (джен)

— Так ты не встречаешься с Людо Бэгменом?

Петуния фыркает, поднимая чашку с чаем, и бросает на младшую сестру взгляд.

— Конечно, нет! Откуда у тебя такие нелепые идеи?

Лили хитро улыбается, её собственная чашка чая отставлена, подбородок покоится на руках, а зелёные глаза лукаво сверкают. Петуния не может не заметить, что с момента их последней встречи Лили сильно повзрослела. Её волосы стали длиннее, а на лице пропали остатки детской пухлости. Лили даже выше, чем помнила её Петуния, хотя не настолько, чтобы догнать сестру по росту. Петуния всё ещё и навсегда останется выше, если только Лили не переживёт последний скачок роста. Тем не менее Лили начинает… Петуния даже не знает, как это описать. Лили всегда была полной жизни, но сегодня она кажется особенно лучезарной. Это притягивает взгляды к ней, даже здесь, в кафе мадам Паддифут, где все присутствующие мальчики пришли на свидания.

Лили играет прядью волос, наклонив голову в сторону.

— «Ведьмовской еженедельник» так считает, и по этой причине многие мои одноклассники тоже.

Петуния тяжело вздыхает между двумя глотками.

— Честно говоря, как у них только хватает совести!

Обычно она с удовольствием читает сплетни в «Ведьмовском еженедельнике», но быть самой предметом слухов оказалось не так забавно, как она себе представляла.

— Нельзя что ли просто поговорить с кем-то на улице, чтобы все сразу не подумали, что ты с ним встречаешься?

— Ну, вас видели вместе здесь, — отмечает Лили, всё ещё играя с волосами, и Петуния закатывает глаза.

— Если бы я знала, что из-за этого будет столько шума, я бы предложила встретиться в «Трёх метлах», — говорит она раздражённо, отставляя чашку. — Мы даже не приехали в Хогсмид вместе; он забирал новое снаряжение для квиддича у своего постоянного поставщика, а я случайно оказалась по соседству — из-за тебя, кстати, — добавляет она с кивком, на что Лили выглядит одновременно смущённой и довольной.

— О, точно. Я не подумала…

— Очевидно, что нет, — поддевает её Петуния, но злиться на самом деле не собирается; Лили ведь не могла знать, что Петуния приехала в Хогсмид, чтобы купить ей запоздалый подарок на день рождения.

Из-за тренировок и последних игр Лиги Петуния не смогла приехать домой на Рождество (чем очень расстроила миссис Эванс) и не успела выбрать для Лили достойный подарок на её пятнадцатилетие. Отправить подарок почтой показалось бы слишком безличным и подвергло бы Петунию ещё большим упрёкам со стороны миссис Эванс за «недостаток внимания к семье».

Хотя Лили писала, что не придаёт этому значения и что ей достаточно новостей от сестры, слова миссис Эванс задели Петунию. Лили всегда была любимицей матери — её драгоценное дитя, похожее на неё самой, в то время как Петуния оставалась послушной дочерью, которой редко делали упрёки. Получить даже просто недовольный взгляд от матери — это словно ножом по сердцу для Петунии, которая всё ещё жаждет внимания и одобрения родителей.

Конечно, Петуния хотела подарить Лили красивый, дорогой подарок! Что-то особенное, специально для неё. В итоге, после некоторых раздумий (и быстрого перечитывания писем Лили в поисках намёков на то, что могло бы её порадовать), Петуния решила подарить сестре новые вечерние мантии для ужинов Слизнорта, на которые Лили продолжала получать приглашения.

Проблема заключалась в том, чтобы Лили примерила мантии до того, как Петуния их купит — они ведь должны были идеально подойти по размеру. Не желая ждать до пасхальных каникул, Петуния нашла портного в Хогсмиде, который был готов отложить мантию до тех пор, пока она не приведёт Лили для примерки.

(И она ошиблась в размере: Лили выросла больше, чем думала Петуния, и корсаж пришлось… расширить, к зависти старшей сестры).

Так Петуния оказалась в Хогсмиде. Так и произошло неожиданное столкновение с Людо Бэгменом.

— Мы встретились, когда выходили из магазинов, и поскольку он меня узнал, предложил выпить чаю вместе, — объясняет Петуния сестре. — Погода была ужасной, и я никогда не любила «Три метлы», так что кафе мадам Паддифут показалось идеальным.

— То есть, вы всё же не встречаетесь? — Лили хихикает.

— На каком языке мне это повторить? Мы не встречаемся! — Петуния отвечает с излишней резкостью. — Честно, Лили! Он намного старше меня! Да и не в моём вкусе! — Ну, не совсем; Людо Бэгмен, конечно, симпатичный, но не стоит говорить об этом Лили. Петуния морщится, вспоминая, как прошла их встреча с охотником «Ос». — Когда я найду себе парня, я хочу, чтобы он говорил не только о квиддиче. А он только об этом и говорил.

Петуния сама играет в квиддич, но это не её страсть, и она может выдержать только определённое количество разговоров о новых мётлах и их полировке. Она терпит это, когда её спрашивают журналисты, но от симпатичного парня, который, возможно, пытался её впечатлить? Нет, спасибо.

Может, это и ошибка, ведь все знают, что Людо Бэгмен получает огромные гонорары за свои выступления в команде «Ос». Он определённо подходит под образ идеального мужа Петунии — красивый, богатый, из древней волшебной семьи, но…

— И он скупой, — добавляет Петуния тише, наклоняясь к Лили и оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. В кафе никого нет, кроме парочек, которые больше заняты друг другом. Лили издаёт любопытный звук, и Петуния продолжает: — Когда пришло время расплачиваться, он даже не предложил заплатить за всё — совсем не по-джентльменски — он просто бросил пару монет за себя. И это ещё не всё: он пытался заставить меня заплатить за весь торт, хотя это была его идея взять его, и он съел почти всё сам, — добавляет она, скривившись.

— Может, у него просто не было мелочи? И раз это не было свиданием, возможно, он подумал, что не должен за тебя платить? — предлагает Лили.

— А ещё я думаю, что он играет в азартные игры, — говорит Петуния, словно не слышала сестру. — У него был с собой «Ежедневный Пророк», развернутый на странице со спортом, и он выглядел раздражённым.

— Это могло означать что угодно, — отмахивается Лили. — Может, он просто прочитал новость, которая ему не понравилась. Уж в «Ежедневном Пророке» их сейчас достаточно, — добавляет она с мрачным выражением, и Петуния отводит взгляд.

Вся ситуация с Темным Лордом выходит из-под контроля, и постепенно становится ясно, что Министерство больше не справляется. Петуния всё ещё хочет верить, что они справятся; ведь это правительство, а правительства не терпят неудач.

(Но они могут потерпеть неудачу, и Петуния, в свои восемнадцать, всё ещё наивна и не готова принять тот факт, что те, кто у власти, не всегда знают, что делают и не всегда столь эффективны, как ей хотелось бы верить.)

— В любом случае, — говорит Петуния, стараясь вернуть разговор в русло, потому что обсуждать политику ей сейчас совсем не хочется, — мне он не особо нравится, этот Бэгмен. И дело не только в том, что он был слегка снисходителен, когда узнал, что я выбрала играть за «Педдл», а не за «хорошую» команду, если у меня столько таланта.

Лили протяжно гудит.

— Если ты так говоришь. Думаю, это значит, что ты не сможешь рассказать, правда ли размер его биты и бладжеров столь впечатляющий, как говорят? — невинным голосом спрашивает она, и Петуния настораживается, потому что это значит, что у Лили появилась Идея.

Проходит полные десять секунд, прежде чем Петуния осознаёт намёк, и, поняв, она давится, ужасаясь.

— ЛИЛИ!!! — Неужели это её пятнадцатилетняя сестра только что сделала пошлый намёк?

А Лили смеётся, так громко и долго, что у неё появляются слёзы в уголках глаз, которые она вытирает рукой.

— Ох, Петуния, ты бы видела своё лицо!

Петунии совсем не хочется его видеть. Она только может смотреть на Лили в ужасе и восхищении, потому что её сестра слишком молода, чтобы использовать такие… такие…

— Где ты, чёрт возьми, услышала это выражение?! — еле выдавливает она, пытаясь собрать остатки своего достоинства. Петуния сама услышала это только ближе к семнадцати, и это при том, что она играла в квиддич с парнями!

— Ты… ты же не…?! — не может она удержаться от вопроса, морщась, потому что, о Боже, пусть она ошибается и Лили не сделала ничего глупого.

Если она сделала, и их мать об этом узнает, она взбесится; хорошие девочки не отдают себя парню до свадьбы, и она всегда это подчеркивала дочерям (особенно Петунии, что было бессмысленно, ведь Лили была непослушной, а не Петуния; но, конечно, Лили не могла сделать ничего плохого, или, по крайней мере, ничего ТАКОГО плохого…)

Лили смотрит на неё с раздражением.

— Петуния, ты же понимаешь, что я живу в одной комнате с пятью девочками, правда? И у нескольких из них есть парни, с которыми они начинают зажиматься? Судя по тому, как Клеменси буквально прилипает к Джеффри Дигби, я начинаю думать, что она кальмар или осьминог! Сколько бы я ни старалась, невозможно не слышать или не замечать этого после какого-то времени, — она морщится.

— И мне совсем не интересны бладжеры Бэгмена, но ты представляешь, каково это, когда твои одноклассницы думают, что твоя сестра встречается со звездой квиддича? Пару старшекурсников даже спрашивали меня, делилась ли ты со мной какими-нибудь пикантными подробностями — да, включая размер его биты, и это больше, чем я когда-либо хотела узнать о мужчинах и о том, чем может заниматься моя сестра. Глупые гормонозависимые, горохомозглые девчонки, — она вздыхает. — Так что, возможно, я и шучу, потому что было бы здорово, если бы у тебя был настоящий парень, но я также хочу попросить тебя никогда не рассказывать мне никаких подробностей. Пожалуйста, Туни? — умоляет она.

Петуния чувствует, что снова начинает дышать. О. Ну… лучше уж Лили слышала сплетни, чем то, о чём она подумала. Она уже забыла, как быстро соседи по комнате могут лишить тебя иллюзий. Хотя в её доме не было таких разговоров до конца шестого курса, а может и седьмого. Наверное, Гриффиндорцы в этом плане всё же смелее.

— Скажи, ты слышала все эти квиддичные аналогии? — спрашивает она с болью в голосе, потому что это адски неловко.

Лили слегка морщится, пропуская руку через волосы.

— Надеюсь, что нет, но… теперь я понимаю шутку про то, что парни не могут найти снитч, даже если он у них перед носом.

Петуния закапывает голову в руки. Ну, хотя бы миссис Эванс не сможет обвинить Петунию в том, что она развратила Лили — школа сделала это за них, пока они не смотрели.

— Ненавижу твоих одноклассников, — жалобно говорит она. — Я серьёзно, Лили, у тебя худшие друзья на свете. Ах, кстати о друзьях, — добавляет Петуния, вспомнив. — Как там Снэйп? Не помню, чтобы ты упоминала его в своём последнем письме.

Лицо Лили резко темнеет.

— С ним всё в порядке, — её голос звучит отрывисто, и она выпрямляется. Петуния приподнимает бровь.

— Правда? — Это уже интересно. Много лет Петуния втайне надеялась, что Лили перестанет общаться с Северусом Снейпом и найдёт себе лучших друзей. Затем их собственные отношения со Снейпом наладились, в основном потому, что они редко виделись, а Петуния при этом изводила Джеймса Поттера на квиддичном поле. И она как-то перестала думать об этом. Почти.

Лили пожимает плечами, выглядя раздражённой и разрывающейся между желанием рассказать и замолчать. Петуния толкает её ногой.

— Выкладывай, младшая сестра.

— …Мне не нравятся его друзья, — наконец сказала рыжеволосая, плечи опустились. — Они плохо на него влияют, Туни, а он, похоже, даже не замечает. Это не… Он уже не тот мальчик, с которым я впервые села в «Экспресс», — признаёт она, и видно, что ей это даётся нелегко. — Он стал странным, и когда я пытаюсь поговорить с ним об этом, он замыкается в себе. А Поттер…» — Лили замолкает, и Петуния знала, что имя одноклассника Лили обязательно всплывёт.

— Они ссорятся постоянно, Северус и компания Поттера, и это всё накаляется, видно всем, у кого есть хоть немного мозгов и рабочие глаза! Я пыталась его защищать, знаешь, — говорит она сестре, глядя ей в глаза. — Всё-таки я староста, моя обязанность — поддерживать порядок, и я сняла кучу очков с Гриффиндора, чтобы заставить Поттера и Блэка угомониться, но Северус всегда злится, когда я пытаюсь его защитить. Словно ему стыдно, что я ему помогаю.

Петуния хмыкает.

— Мальчики в таком возрасте часто бывают гордыми, — пытается она успокоить Лили, опираясь на свой собственный (не слишком обширный) опыт. — Наверное, ему неловко, что его всё время спасает девушка, а не наоборот.

Ещё больше потому, что он влюблён в Лили, думает Петуния. Должно быть, это больно — каждый раз унижаться на глазах той, кого ты так любишь.

Но глаза Лили печальны, и она опускает их.

— Не знаю, Туни. Мне начинает казаться, что дело не в том, что я девушка, а в том, что я… кто я есть.

Не настоящая чистокровная волшебница, подразумевает она без слов, и это заставляет Петунию почувствовать, будто её ударили по лицу.

— Ну, — резко говорит она, — если это так, то это нелепо! Это ОН нелеп! — добавляет она для успокоения Лили. — Ты потрясающая волшебница, Лили!

Теперь её сестра улыбается, хоть и едва заметно и грустно.

— Хагрид сказал мне то же самое, когда нашёл меня плачущей об этом.

Петуния никогда особенно не интересовалась Хагридом, лесничим — они толком не разговаривали, — но сейчас она готова была бы его обнять за то, что он оказался рядом с Лили в трудную минуту. Она также хочет придушить Снейпа (произнести заклятие было бы милее, но Петуния знает, что у неё мало шансов на успех, не с её жалкими результатами по защите от Тёмных искусств, которые являются коньком Снейпа наряду с его зельями). Может, отправить ему Письмо-Громовещатель? Вот это идея…

— Давай не будем больше о нём говорить, — ворчит Петуния. — Как насчёт ещё одной чашечки? Тебе ведь не пора возвращаться в Хогвартс, правда?

— Не раньше чем через два часа, — кивает Лили, проверив часы. — Думаю, на ещё одну чашку времени более чем достаточно.

Она не выглядит такой счастливой, как до того, как они затронули тему Снейпа, но, по крайней мере, её грусть немного утихла. Это уже что-то.

Петуния машет мадам Паддифут, подзывая её принять заказ. Она не увидит Лили ещё пару месяцев, и ей хочется, чтобы этот день завершился на более сладкой ноте.

Чай — и пирожное, потому что у мадам Паддифут они ещё остались, а у Лили куда больше страсти к сладкому, чем у Петунии, — отлично подойдут для этого.