Назад с целью: навеки вечные (гет)

«Ночной Рыцарь» резко остановился у калитки, ведущей в Нору. Гарри, слегка позеленевший от тряски, вытащил свой сундук и облегчённо вздохнул. Помахав на прощание Стэну Шанпайку, он с благодарностью наблюдал, как автобус дёргается и исчезает на невозможной скорости.

— Гарри!

Он обернулся, впервые за месяцы расплывшись в настоящей улыбке. Рон и Джинни — зрелище, радующее глаз. Рон стал ещё выше и долговязее, и Гарри с удивлением осознал, что сейчас достаёт ему лишь до плеча. А Джинни... она стала ещё прекраснее, и он не мог оторвать взгляд от её огненных волос, струящихся по спине.

Джинни обняла его, а Рон хлопнул по спине.

— Как Египет? — спросил Гарри, помогая нести тяжёлый сундук к дому.

— Потрясающе! — глаза Рона загорелись. — Мы узнали кучу всего об египетских волшебниках, те еще психи, я тебе скажу. Билл показал нам части пирамид, куда не пускают магглов...

Гарри уставился на него:

— Ты что, превращаешься в Гермиону?

Джинни рассмеялась:

— Рон понял, что если по-настоящему вникать в какой-то предмет, то он может стать интересным. — Она ласково взъерошила ему волосы. — Наш малыш Ронни наконец-то взрослеет!

Рон покраснел:

— Как твоё лето, Гарри?

— Неплохо, — он пожал плечами.

На деле это лето было наполнено удушающей скукой, изредка прерываемой раздражением из-за выходок Дурслей и одной яркой вспышкой ярости из-за привычных оскорблений тёти Мардж. Теперь он воспринимал всё иначе: слова задевали меньше, а на вспышки ярости Вернона он научился отвечать с холодным безразличием. Но сильнее всего его раздражало не это, а то, как те ловко балансировали между насмешками и равнодушием, будто намеренно проверяли, когда он сломается. Впрочем, на этот раз он сдержался, позволив себе лишь мимолётное удовлетворение, когда Мардж попятилась под его взглядом.

— Чуть не надул тётю, — усмехнулся он. — Ещё одно её слово, и она бы улетела, как воздушный шарик.

Рон и Джинни рассмеялись.

— Зря не сделал, — сказал Рон. — Можно было бы сфотографировать.

— Точно! — подхватил Гарри, заливаясь смехом. — Продал бы снимки «Пророку» для статьи об этом инциденте. Состояние бы сколотил.

Рон перехватил ручку сундука, заставив Гарри споткнуться.

— Вижу заголовок уже сейчас, — он принял торжественно-трагичный тон, совершенно не сочетавшийся с его ухмылкой. — «Гарри Поттер: спаситель магического мира, он же будущий Темный Лорд, надул тётку в ужасающем проявлении своей страшной силы».

— Все наши худшие подозрения относительно юного безумца Гарри Поттера, тринадцатилетнего тирана с силой поработить нас всех, подтвердились сегодня, — серьезно продолжила Джинни, подражая скандальному тону журналистов. — Его жестокая натура окончательно проявилась, когда он направил магию против бедной, невинной магглы.

Гарри фыркнул.

— Это лишь первый шаг в его грандиозном плане порабощения магглов, — подхватил Рон. — Мы содрогаемся при мысли о том, что будет дальше. Для тех наивных глупцов, кто всё ещё считает Гарри Поттера «нормальным парнем», прилагаем фото раздувшейся магглы. Любезно предоставлено самим Гарри Поттером.

— Хотя наш будущий Темный Лорд отказался от комментариев, — Джинни еле сдерживала смех, — к снимку была приложена записка...

— В которой значилось...

— Она это заслужила! — хором закончили они, включая самого Гарри.

К этому моменту они уже бросили сундук, заливаясь таким громким хохотом, что уже были неспособны идти дальше. Гарри, захлёбываясь смехом, почувствовал, как летнее напряжение наконец начинает отпускать. Он вспомнил, как говорил близнецам после передачи им выигрыша с Турнира Трёх Волшебников, что мир нуждается в смехе, особенно он сам. Хоть магазину приколов еще придётся подождать, но этот момент был ему сейчас нужен как воздух.

И вдруг смех оборвался, словно его и не было. Гарри запнулся, увидев болезненную гримасу на лице Джинни.

— Привет, мам, — неуверенно сказала она.

Миссис Уизли стояла в десяти футах от них. По выражению её лица было ясно, что она слышала всё и не одобряет. Её губы плотно сжались. Она молчала.

— Э-э, Гарри приехал, — бестолково указал на него Рон.

Молчание становилось всё тяжелее.

— Ваш отец, — миссис Уизли говорила тихим, опасным голосом, — всю жизнь посвятил помощи магглам.

— Мам, мы просто шутили, — робко сказала Джинни.

— А я нет! — она резко оборвала её. — Вы даже не понимаете, как это звучало. Вы слишком молоды, чтобы помнить, но я рожала всех вас в то время, когда подобные шутки над магглами не просто поощрялись, они были нормой.

— Мам! — Рон покраснел от возмущения. — Тётя Гарри действительно ужасная...

— Тебе пора пересмотреть свои взгляды, молодой человек, — строго сказала миссис Уизли. — Нельзя нападать на людей просто потому, что они тебе не нравятся.

— Он даже не нападал!

Миссис Уизли закрыла глаза, и Гарри подумал, что она, возможно, считает до десяти. Когда она вновь открыла их, её взгляд смягчился:

— Гарри, дорогой, если не возражаешь, мне нужно поговорить с моими детьми. Оставь сундук здесь, Артур поднимет его чуть позже. Ты выглядишь уставшим, может, приляжешь перед ужином?

Гарри понял намёк: ему стоило отправиться в комнату Рона. Бросив последний взгляд на друзей (их лица были мрачны), он прошёл внутрь. Из кухни доносились оживлённые голоса близнецов, но он решил не вмешиваться.

Дверь в комнату Рона он распахнул с излишней силой. Раскладушка уже ждала его. Гарри плюхнулся на неё, пытаясь осмыслить произошедшее. Миссис Уизли никогда раньше не реагировала так резко на шутки. Близнецы регулярно отпускали куда более жёсткие колкости про всех подряд, включая самого Волдеморта.

«Где же ты, Сириус?» 

Гарри сжал кулаки. Даже если крёстный никогда не простит ему лишний год в Азкабане, сейчас он отдал бы всё за возможность поговорить с ним. Сириус вряд ли знал, как улучшить имидж Гарри в глазах волшебного мира... но хотя бы посмеялся вместе с ними над этой нелепой ситуацией.

Но Дамблдор, пообещавший связаться с Гарри, как только найдёт Сириуса, всё лето молчал. А что, если он уехал из Британии? Может, он сейчас в Австралии, Бразилии или на Шри-Ланке? Он мог быть где угодно, совсем не стремясь встретиться с крёстным сыном. Но это никак не вязалось с Сириусом, которого знал Гарри. Джинни была права: если только эффект кругов на воде не изменил личность Сириуса до неузнаваемости, что-то ещё удерживало его вдали.

— Как думаешь, стоит отправить то письмо, Хедвиг?

Гарри посмотрел на сову. Но та мирно спала, спрятав голову под крыло. Он написал письмо Сириусу ещё в начале летних каникул, но так и не отправил. Казалось, уже слишком поздно, нужно было сделать это в день суда над Петтигрю или когда Сириуса освободили. Но месяцы шли, и Гарри честно признавался себе, что боится возможного ответа. Чем больше времени проходило, тем вероятнее казалось, что это будет вежливый отказ...

Гарри вздрогнул, не осознавая, что действительно заснул, когда Рон ворвался в комнату, выглядя при этом крайне раздражённым.

— Настолько плохо? — пробормотал он, протирая глаза.

Рон взъерошил волосы.

— Я не понимаю, что на неё нашло, — сказал он. — Будто я свою собственную мать не узнаю.

Гарри промолчал, понимая, что Рону нужно время собраться с мыслями.

— Это не было совсем уж ужасно, — медленно проговорил Рон, — но и хорошего мало.

— То есть?

— Ну, — он вздохнул. — Она считает, что нам с Джинни нужно следить за словами рядом с тобой. Не потому что ты опасен, — поспешно добавил он, увидев выражение лица Гарри, — а потому что ты наш друг. Мама говорит, что наш долг... помогать тебе.

— Э-э, — выдавил из себя Гарри.

— Ну ты понял, — Рон выглядел ещё более раздосадованным. — Выбрать правильную сторону. Как будто ты не сделал этот выбор двадцать лет назад. Она сказала, что твой опыт с магглами мог ожесточить тебя.

— Мы не можем винить их за то, чего они не понимают, — неохотно сказал Гарри. Хотя в тёмном уголке души он всё же винил их. Пусть и совсем немного.

— Вот бы можно было всё им рассказать, — вздохнул Рон.

— Да, — согласился Гарри. — Но Дамблдор прав. Нам нужно ждать, пока они сами выберут сторону.

— К чёрту свободу выбора, — буркнул Рон.

— Я беспокоюсь за Сириуса, — Гарри сменил тему. Бессмысленно зацикливаться на том, что они не могут изменить. — Я написал ему письмо, знаешь ли.

— И он не ответил? — Рон округлил глаза.

— Нет, я так и не отправил, — объяснил Гарри. — Подумал... что уже слишком поздно. Как думаешь?

— Не знаю, Гарри, — растерянно сказал Рон. После паузы добавил: — Отец в сарае... он вернулся с работы, пока мама читала нам нотации. Можешь поговорить с ним.

Это была традиция, начавшаяся давным-давно в том далёком будущем. Когда Гарри нуждался в совете, он находил Артура Уизли в его сарае — в Норе, на Гриммо или у тётушки Мюриэль. Он приходил под предлогом принести перекус (Молли всегда чудесным образом знала, когда Гарри нужно поговорить с ним), а уходил с чувством облегчения.

* * *

Гарри нёс тяжёлый поднос, который Молли сунула ему в руки, к сараю в саду тётушки Мюриэль. Он не хотел использовать магию, чтобы левитировать его, так ъоть физический вес как-то уравновешивал тот груз, что давил на плечи. В этот раз он думал не о Волдеморте, а перебирал в памяти события, произошедшие неделю назад на Тисовой улице.

Артур, как и ожидалось, колдовал над каким-то маггловским устройством. Гарри присмотрелся и увидел кофеварку, гадая, какую вообще магическую функцию она может выполнять. Артур возился с ней, хотя и не выглядел особенно сосредоточенным. Гарри подозревал, что он пришёл сюда, зная, что тот будет искать его. Уизли, несмотря на скрытность, всё ещё были членами Ордена Феникса. И все знали о смерти Петтигрю.

— Э-э, — сказал Гарри. — Я принёс перекусить. Молли подумала, что вы проголодались.

Артур улыбнулся.

— Спасибо, Гарри. Присоединишься? Она приготовила многовато.

Гарри откусил кусок бутерброда с беконом и отложил его.

— Артур...

Артур терпеливо ждал, пережёвывая бутерброд и внимательно глядя на Гарри.

— Я убил Хвоста, — сказал Гарри. — Сделал это... намеренно. Я... убивал и раньше, но в этот раз я спланировал это. Это не было... Я никогда... Я делал это только для защиты других.

Артур задумчиво прожевал и проглотил.

— Я думаю, ты и сейчас сделал это для защиты других, Гарри.

Гарри тоже так считал, но сомнения оставались.

— Он убил Дина Томаса после того, как у того отобрали палочку. И Дафну Гринграсс — просто за то, что она попыталась его спрятать. Астория сказала, что ни у кого не было шанса защититься. Он предал моих родителей, убил бог знает сколько магглов и пытками довёл МакГонагалл до безумия.

— И несомненно убил бы ещё, — заметил Артур.

— Но всё же... — Гарри сжал кулаки. — Разве он заслуживал...

— Гарри, — Артур перебил его. — Дело не в том, заслуживает ли кто-то смерти. Всё гораздо сложнее. Если бы мы говорили об этом десять лет назад, мой ответ был бы другим. Но эта война изменила многих, включая меня. Если бы Тёмный Лорд не пытался уничтожить весь свет в этом мире, я бы вторым сказал, что убийство — не выход. А ты был бы первым.

— Вы не думаете, что эта война... развращает нас?

— Нет, — твёрдо сказал Артур. — Когда нам приходится убивать, мы делаем это для защиты. У нас нет другого выбора — по крайней мере, приемлемого. Азкабан — пародия на тюрьму, мы не можем удерживать там Пожирателей Смерти. У нас недостаточно людей для охраны другого надёжного места. Если мы не хотим, чтобы они снова и снова пытали и убивали, убийство необходимо.

— Я наблюдал, как ты рос, Гарри, и знаю тебя не хуже своих сыновей, — продолжил Артур. — Есть огромная разница между убийством из необходимости и убийством из удовольствия. Ты знаешь, где проходит эта грань, лучше, чем почти любой, кого я встречал. Ты не способен на убийство ради удовольствия, Гарри.

— Мне никогда не будет легко, — признался Гарри. — Даже когда придётся убить Тёмного Лорда.

— Именно, — согласился Артур.

* * *

— Как ты думаешь, он сможет это принять? — спросил Гарри. — Если я заговорю с ним об этом? Он ведь не знает меня так хорошо...

Рон пожал плечами:

— Так дай ему возможность узнать тебя. Думаю, это поможет.

Гарри вздохнул. Не должно же быть так сложно — просто поговорить с отцом Рона. Раньше это казалось таким же естественным, как советоваться с Дамблдором или спрашивать у Гермионы объяснение сложного заклинания. Даже под предлогом перекуса Гарри всегда знал, что Артур Уизли готов его выслушать.

— Ладно, — сказал он. — Наверное, ты прав.

Не давая себе передумать, он спрыгнул с кровати и вышел из уютной комнаты Рона. Громко спустившись по лестнице, он замер, встретив на площадке Джинни.

— Куда собрался? — спросила она, затем тише добавила: — Рон рассказал?

Он кивнул:

— Иду в сарай... поговорить насчёт Сириуса.

Джинни улыбнулась:

— Хорошая идея. Сам додумался?

— Нахальная девчонка, — он усмехнулся. — Нет, Рон подсказал.

— Тогда не буду задерживать, — сказала она.

Гарри продолжил спускаться на кухню. Он расценил как хороший знак, что миссис Уизли как раз готовила поднос с едой, очевидно, для мужа. Он задержался на пороге, наблюдая, как она привычно и ловко хлопочет у плиты. Молли Уизли оставалась той же тёплой и заботливой женщиной, какой он её всегда помнил, настоящим воплощением материнства. Возможно, она ещё не воспринимала его как одного из своих сыновей, но он поклялся себе, что однажды это изменится. Чего бы ему это ни стоило.

— Миссис Уизли? — осторожно позвал он.

Она обернулась и улыбнулась: на этот раз гораздо теплее, чем несколько часов назад.

— Здравствуй, Гарри, дорогой. Хорошо отдохнул?

— Да, — признался он. — Э-э... это еда?

— Для Артура, — объяснила она. — Он в своём сарае, что-то мастерит, хотя и так провел целый день на работе. Если ты голоден, я могу приготовить ещё после того, как отнесу ему.

— Я могу отнести, — быстро предложил Гарри. Видя её колебания, добавил: — Пожалуйста?

— Уже так голоден? — она покачала головой с улыбкой. — Хотя чего мне удивляться с шестью-то сыновьями. Да и выглядишь ты чересчур худым, дорогой.

— Спасибо, — Гарри почувствовал облегчение. — И... спасибо, что разрешили мне пожить здесь перед поездкой в Косой переулок.

— Всегда рады тебе, Гарри, — тепло ответила она.

Потребовалась ещё минута, чтобы закончить приготовления, и вскоре Гарри уже пробирался через дом к задней двери. Он шагал по слегка заросшему двору, улыбаясь при виде того, как садовые гномы разбегаются по своим норкам.

Балансируя с подносом в одной руке, он постучал и вошёл после приглашающего «входите». Артур возился с консервным ножом, сияя от восторга. За одним ухом у него торчало перо, за другим — палочка. Клочки пергамента разлетелись от сквозняка.

Гарри прокашлялся, и мистер Уизли поднял удивлённый взгляд.

— Э-э, — начал Гарри. — Миссис Уизли... подумала, что вы проголодались...

— А, — он улыбнулся. — Она меня знает. Давай сюда... — он освободил место на загромождённом столе.

Неловкое молчание затянулось, пока мистер Уизли с ожиданием смотрел на него. Гарри почувствовал, как краснеет.

— Тут... много еды, — пробормотал он, — я мог бы составить компанию, если вы не против?

Гарри посмотрел ему прямо в глаза, всем видом показывая, что ему нужен совет, что ему необходимо поговорить. На мгновение в воздухе повисло понимание, а затем...

— Уверен, Молли уже готовит перекус для всех, — добродушно сказал Артур. — Но можешь взять сэндвич, чтобы подкрепиться. Обратно до кухни идти далековато голодному парню.

Это было сделано мягко и тактично. Артур Уизли никогда не был жестоким человеком. Но это был явный отказ, и Гарри почувствовал странное ощущение: оно зародилось где-то в районе желудка, поднялось к сердцу, сжало горло и закончилось жжением в глазах. Он отвернулся, прежде чем мистер Уизли это заметил.

— О, спасибо, — сказал он как можно естественнее. — Действительно, идти далековато. — Он схватил сэндвич и поспешно ретировался.

И почти сразу же столкнулся с Перси, прямо на траву выронив бутерброд, который ему на самом деле был не нужен.

— Прости, Гарри, — сказал Перси. — Хорошо проводишь лето?

— Э-э, да, — ответил он рассеянно. Сердце бешено колотилось, будто он только что пробежал стометровку.

— Ты в порядке?

— О да, всё хорошо, — солгал Гарри. — Слушай... Я пойду поищу Рона.

Перси изучающе посмотрел на него через очки в роговой оправе.

— Тогда увидимся за ужином, Гарри, — наконец сказал он.

Гарри кивнул, и Перси обошел его, направляясь к сараю. Он вошел, но не закрыл дверь до конца, оставив небольшую щель. Гарри застыл на месте, уставившись на дверь. Он не видел Перси и мистера Уизли... они не видели его...

И голос Перси донесся снаружи, достаточно громко, чтобы расслышать каждое слово.

— Ты что-то сказал Гарри, пап? Он выглядел немного... расстроенным, когда я его только что встретил.

Гарри не мог заставить себя уйти. Ему было неловко, потому что он понимал, что подслушивает чужой личный разговор, но ноги словно приросли к полу. Он не мог просто развернуться и пойти обратно на кухню или в комнату Рона. Он не хотел этого слышать… и в то же время хотел. Так же сильно, как и не желал. Внутри него боролись стыд и жажда правды, и он не знал, какой из этих голосов звучал громче.

— Гарри хотел от меня чего-то, а я не был уверен, что могу ему это дать, — после долгой паузы сказал мистер Уизли. — Я не хотел ранить его чувства, но...

— Пап, он спас жизнь Джинни в прошлом году, — сказал Перси. — И я не дурак. Я слышал, как вы с мамой говорили о том, как ужасно вы себя чувствовали, заподозрив его в том, что он причинил вред им с Роном.

— Не стоит подслушивать разговоры, которые тебе не предназначались, сынок, — твёрдо сказал мистер Уизли. Гарри почувствовал укол вины. — Я прекрасно осознаю, что он спас Джинни, и буду благодарен ему до конца своих дней.

— Но?

— Ты не поймёшь, пока не заведёшь своих детей, — сказал мистер Уизли. — Но с тех пор, как они подружились с Гарри, твой брат и сестра изменились. Хотя, справедливости ради, некоторые изменения оказались к лучшему.

— Они перестали дразнить меня, — заметил Перси. — Или, если и дразнят, то не так... не как близнецы.

— Это хорошо, — признал мистер Уизли. — Но в других вещах... Твоя мать сегодня подслушала разговор, который её очень встревожил. Все трое смеялись над издевательствами над магглой — тётей Гарри, кажется. Дети, которых я воспитал, никогда бы так не говорили о магглах, и я могу думать только, что это влияние Гарри.

— Эта женщина, — сказал Перси, — в прошлом году заперла Гарри в комнате с решётками на окнах. Кормили его через дверцу для кошки, как говорили близнецы.

— Я не говорю, что у Гарри нет оснований, — ответил мистер Уизли. — И отчасти именно потому, что у него есть веские причины ненавидеть магглов, я не доверяю ему.

Гарри закрыл глаза.

— Ты не доверяешь ему, потому что его бросили и издевались над ним? — недоверчиво спросил Перси.

— Я не доверяю тому, что может выйти из этих издевательств, — сказал мистер Уизли. — Гарри — не обычный тринадцатилетний мальчик. Он ожесточён. Я видел это на суде над Петтигрю. Я знаю, что все слышали грязные обвинения той женщины Амбридж против Гарри и Рона, и поверь, мы с твоей матерью были в ярости. Но Гарри смотрел на неё так, будто хотел убить.

— Я бы тоже хотел убить её, — сказал Перси.

— Есть большая разница между мыслями об убийстве и реальным желанием сделать это, — сказал мистер Уизли. — Я думаю, Гарри пришлось приложить огромные усилия, чтобы сдержаться. И, как будто этого мало, я видел тот же взгляд на лице Рона, когда они вернулись после спасения Джинни из Тайной комнаты. Мой сын смотрел на профессора Локхарта с тем же желанием убить, несмотря на то, что уже нанёс ему достаточно повреждений, чтобы отправить в Мунго, и так же безжалостно подавил это желание.

— Но папа... они оба сдержались, они не убили Амбридж или Локхарта.

— Эта сдержанность так же тревожит, — сказал мистер Уизли. — Где мой импульсивный сын научился такой ярости? И такому контролю?

Он научился этому, когда познал горе, ломающее человека, подумал Гарри. Он научился этому, когда увидел, как убивают почти всю его семью, когда смотрел, как его жену сжигают заживо. Он научился этому там же, где нашёл в себе силы рискнуть всем ради любви, которая горит ярче и болит сильнее любой ярости.

— Гарри всё ещё всего лишь тринадцать, — упрямо сказал Перси. — И он лучший друг Рона. Я всё ещё не думаю, что у него плохие намерения, и он точно не сделал ничего, чтобы заслужить недоверие. Но если ты прав, разве ты не боишься, что, отвергая, ты сделаешь его ещё более ожесточённым?

— Я не несу ответственность за Гарри, — спокойно сказал мистер Уизли. — Я несу ответственность за защиту своей семьи. И если для этого нужно не доверять, пока я лучше не пойму, кто он, так тому и быть. Я не испытываю неприязни к Гарри, Перси. Возможно, настанет день, когда я буду доверять ему полностью и буду уверен, что он не поведёт нашу семью по опасному пути. Но есть множество примеров Пожирателей Смерти, которым нравилось то, что говорил им Тёмный Лорд, но когда они увидели, на что он готов, они передумали. А когда попытались выйти, он убил их.

— Гарри ненавидит Тёмного Лорда. Он никогда не встанет на его сторону. Если Дамблдор все эти годы был прав, и Тёмный Лорд действительно не мёртв, Гарри может быть нашим лучшим шансом, — настаивал Перси.

— Из-за его ужасающей силы, — сказал мистер Уизли. — Но что, если эта сила действительно ужасающая? Какую цену придётся заплатить магическому миру? Опасно раздавать такое доверие просто так, сынок. Я решил немного дистанцироваться, на всякий случай. Надеюсь, я ошибаюсь, искренне надеюсь. Но если я прав...

Гарри не мог больше этого слушать. Он развернулся и направился обратно к Норе, готовясь провести вечер, притворяясь перед Джинни и Роном, что всё в полном порядке. Самое ужасное в подслушанном разговоре было то, что он понимал… И почему-то это делало боль ещё острее. Впервые в жизни Гарри хотел поскорее уехать из Норы.

* * *

— Гермиона! — с облегчением окликнул девушку Гарри.

Они с Джинни сидели в кафе «Флориана Фортескью» и ели мороженое. Последние десять минут Джинни задавала ему очень прямые вопросы, так что его радость при виде кудрявой волшебницы объяснялась не только тем, что он не видел её всё лето. Он собирался рассказать Джинни о разговоре с мистером Уизли и о том, что подслушал… но только не в людном месте.

— Привет, Гарри! Привет, Джинни! — улыбнулась Гермиона. — Мама с папой только что уехали, так что сегодня я остаюсь в «Дырявом Котле» с вами.

Гарри буквально просиял.

— Отлично!

— А где Рон? — спросила Гермиона, даже не успев сесть.

Гарри и Джинни переглянулись с хитрыми ухмылками.

— Что? — настороженно сузила глаза Гермиона. — Что значит этот взгляд?

— У кого-то скоро день рождения, — сказала Джинни. — Мы все скинулись на подарок, а Рон… улаживает кое-какие детали.

— А… — Гермиона выглядела довольной. — Мои родители дали мне немного денег, и я подумала, что… Гарри! Что это?!

— Просто метла, — небрежно сказал Гарри, хотя сам ухмылялся во весь рот.

— Не «просто метла», — закатила глаза Джинни. — Это «Молния», Гермиона. Самая быстрая метла в мире, и Гарри только что пообещал, что первой её опробую я.

— Разве я такое говорил? — притворно удивился Гарри. — Ты и раньше меня?

— М-м-м, — улыбнулась Джинни. — Я отчётливо расслышала.

— Должно быть, я забыл, — пожал плечами Гарри.

— Это та самая метла, на которую все мальчишки пялятся? — спросила Гермиона. — Мы с родителями еле пробрались сквозь толпу у квидидчного магазина, чтобы дойти до Гринготтса.

— Та самая, — подтвердил Гарри. — Я подумываю попробоваться в команду по квиддичу, так что мне понадобится собственная метла.

Гермиона открыла рот, вероятно, чтобы спросить, уверен ли Гарри, что может себе её позволить, но в этот момент появился Рон, отвлекая всех. Под мышкой он держал что-то похожее на большой комок рыжего меха, словно это был квоффл, а в другой руке — переноску для кота и другие покупки. Судя по непрекращающемуся шипению, Живоглот явно был не в восторге.

— Извините, что задержался: мне пришлось кое-что объяснить Живоглоту, — сказал Рон, словно не замечая Гермиону.

— Надо было дать Гермионе самой это сделать, — усмехнулась Джинни. — Всё-таки это её кот.

Гермиона округлила глаза.

— Вы купили мне кота? — пискнула она.

Рон выглядел немного неуверенно.

— Ну... мы собирались взять сову, но потом увидели Живоглота и сразу подумали о тебе. Если он тебе не нравится...

— Не глупи, Рон! Он идеален! — Гермиона раскрыла объятия, и Живоглот тут же вырвался из рук Рона и устроился у неё на коленях. — Какой хороший мальчик... ты уже понял, что я твоя хозяйка, да, умница?

Рон расцвёл, будто комплименты относились к нему. Гарри краем глаза заметил довольную улыбку Джинни. А затем почувствовал лёгкое прикосновение её руки к своему бедру и внезапно все мысли покинули голову, кроме одной: как же он рад, что сегодня выбрал мантию, а не менее просторные джинсы.

Остаток дня прошёл так прекрасно, что Гарри почти забыл о случившемся в Норе. Закончив покупки (даже Гермиона поспешила уйти из «Флориша и Блоттса», мельком увидев «Чудовищную книгу о чудовищах», а продавец разрыдался, узнав, что им нужно три экземпляра), они вернулись в «Дырявый котёл». Они играли во взрывающиеся карты, и Гарри не мог решить, кто получал больше удовольствия — люди или кот. Близнецы заглядывали каждые десять минут, чтобы полюбоваться «Молнией», и даже Перси попросил прокатиться по приезду в Хогвартс.

Рон, к счастью, не стал допытываться у Гарри ответов, даже в относительном уединении их общей комнаты. Гарри вздохнул с облегчением, потому что это означало, что у него оставался ещё один день, чтобы отложить этот разговор.

Но облегчение сменилось мучительным осознанием, когда далеко за полночь в комнату на цыпочках пробралась Джинни.

«Чёрт, — мрачно подумал Гарри. — Они заставили меня потерять бдительность».

— В чём дело, Гарри? — потребовала Джинни, включая лампу и плюхаясь на кровать прямо поверх его ног. Он изо всех сил старался не думать о том, что Джинни сидит на его кровати.

— Мы знаем, что что-то случилось, дружище, — сказал Рон.

— Что меня выдало? — слабо спросил Гарри.

Они синхронно закатили глаза.

— Во-первых, ты вернулся из сарая и выглядел при этом как смерть, — начал Рон.

— И пробыл там недолго, — добавила Джинни. — Я наблюдала из окна. Ты провёл внутри от силы полминуты, столкнулся с Перси, а потом десять минут стоял как вкопанный.

— Потом ты почти не притронулся к ужину, хотя обычно после жизни у магглов ты всегда набрасываешься на мамину стряпню, — продолжил Рон. — И отправился спать часов в восемь.

— После чего притворился спящим, чтобы Рон не смог тебя допросить, — закончила Джинни. — Так что... по сути, всё твоё поведение вчера и сегодня кричало, что что-то не так.

И Гарри во всех подробностях рассказал им всё.

— Ох, Гарри... — тихо произнесла Джинни.

— Видимо, мы притворялись не так хорошо, как предполагали, а? — спросил Рон.

— Я сегодня много думал, — неуверенно начал Гарри. — И понял, что слова твоего отца... они не так уж ужасны. Многое из того, что он сказал, я понимаю. Я уверен, что однажды ваша семья будет мне доверять.

— Вот только жаль, что не сегодня, — хором произнесли они.

Джинни оставалась с ними, сколько могла, пока они сидели в тишине, но вскоре утешительная тяжесть на его ногах исчезла и Джинни вернулась в комнату, которую делила с Гермионой. После её ухода Гарри отчаянно пытался заснуть, но отдых вышел совершенно никаким. Он проваливался в беспокойные сны, которые не мог запомнить, и просыпался с чувством тревоги.

На следующее утро все были на нервах, пытаясь успеть собрать вещи и добраться до платформы вовремя. На этот раз у них не было министерских машин, хотя Гарри считал это хорошим знаком: значит, за ним больше не охотился безумный массовый убийца. Но эта мысль заставила его вспомнить о Сириусе, и он сжался на сиденье между Роном и особенно шумным Джорджем, чья болтовня помогла отвлечься от мыслей о крёстном.

Они прибыли на Кингс-Кросс с пятнадцатью минутами в запасе, чтобы пройти на платформу незамеченными, погрузить багаж и сесть в поезд. Мистер Уизли припарковался с нарушением правил, наложил заклинание, чтобы маггловские полицейские не обратили на это внимания, и поторапливал детей, Гарри и Гермиону.

— Вы двое — первые, — миссис Уизли указала на Рона и Гарри. — Я не рискну снова допустить, чтобы вы не прошли через барьер.

Рон и Гарри усмехнулись, огляделись по сторонам и небрежно прислонились к барьеру. Через тридцать секунд к ним присоединились Джинни и Гермиона.

— Пошли, — сказал Рон. — Займём купе, а потом найдём Невилла и Луну.

Они пробирались сквозь толпу родителей, обнимающих детей на прощание и дающих последние наставления, направляясь к хвосту поезда. Гарри и Рон втащили тяжёлые сундуки и, кряхтя, уложили их на переполненную полку. Гермиона, несущая шипящего Живоглота, откинула волосы со лба и отправилась на поиски свободного купе.

— Наконец-то нашла, — она выглянула из-за угла. — Там уже кто-то есть, но места хватит всем.

— Давайте попрощаемся с мамой и папой, — предложила Джинни.

— Дайте мне сначала устроить Живоглота, — сказала Гермиона.

Они выпрыгнули из поезда и нашли старших Уизли, когда времени уже почти не оставалось. Рон и Джинни наспех обняли родителей, а Гарри и Гермиона пожали им руки.

— Хорошей вам учёбы, дорогие, — сказала миссис Уизли.

Свисток уже звучал, когда они добрались до своего купе, и поезд дёрнулся с места, прежде чем они успели сесть. Все четверо облегчённо вздохнули, и Гарри был рад наконец отправиться обратно в Хогвартс. Он ухмыльнулся, глядя на другого обитателя купе: Ремус Люпин, бывший Мародер, уже спал.

— Чему ты улыбаешься, Гарри? — спросила Гермиона.

— О, — сказал Гарри. — Ну, он же, наверное, профессор, да? Малфой и его приятели не рискнут что-то выкинуть в его присутствии.

— Хотя бы до прибытия в школу избежим отработок, — добавил Рон, разглядывая небольшой дорожный чемодан у ног Ремуса. — Р. Дж. Люпин... Где я слышал это имя?

Гарри пожал плечами:

— Мне тоже кажется знакомым. Ремус слегка дёрнулся, и Гарри задался вопросом, не притворяется ли тот спящим. Он нарочно громко продолжил:

— Думаю, это было на суде над Петтигрю.

— Точно! — воскликнул Рон. — Отец упоминал, что там хотели бы услышать его показания.

— Как думаете, он знал Петтигрю? — вставила Джинни. — Если да, то, возможно, он знаком и с Сириусом Блэком, Гарри!

На этот раз движение было уже явным.

— Ты получал весточки от Сириуса Блэка на каникулах, Гарри? — спросила Гермиона с подчёркнутой невинностью.

— Нет, — Гарри говорил явно громче обычного, а Рон и Джинни еле сдерживали смех. — А ведь он мой крёстный и лучший друг моего отца...

— Говорят, Азкабан — ужасное место, — серьёзно заметила Гермиона.

— Отец утверждает, что это худшее место из всех, что он видел, — подыграл Рон.

В этот момент их игра была прервана появлением растерянного Невилла и невозмутимой Луны.

— Мы вас везде искали, — сказал Невилл, оглядывая купе. Его взгляд задержался на Ремусе. — Никогда не видел взрослых в поезде, кроме продавщицы сладостей и машиниста. Думаете, это новый преподаватель Защиты от темных искусств?

— Мы как раз об этом говорили, — ответил Рон. — Привет, кстати. Как прошло лето?

— Прекрасно, — радостно сказала Луна. — Мы с папой путешествовали по Восточной Европе в поисках знаменитого зыбечервя.

Гермиона уже открыла рот, в глазах её вспыхнуло раздражение, но Гарри поспешно перебил:

— И нашли?

— Нет, — ответила Луна с той же безмятежной улыбкой. — Но сам поиск был невероятно увлекательным.

Гарри склонил голову набок, заворожённо глядя на неё. В этом и заключалась суть Луны, не так ли? Она с лёгкостью игнорировала факты, веря лишь в то, во что хотела верить. Для неё жизнь была... путешествием, квестом, где не существовало правильных или ошибочных путей. Он понимал, что никогда не сможет жить так, но в глубине души почувствовал щемящую зависть. Особенно сейчас, когда точно знал...

— Гарри, — громко позвал Рон, глаза его сверкали озорством. — Я всё гадаю, почему мистер Блэк, — он фыркнул, не в силах сдержаться, — до сих пор не связался с тобой.

Гарри пожал плечами:

— Может, они с моим отцом не были такими уж близкими друзьями, как все думают.

— Дай ему время, Гарри, — мягко сказала Гермиона. — Ему нужно привыкнуть, что теперь все знают о его невиновности. После нападения Петтигрю на вас троих я изучила материалы дела. Ему даже не устроили суда! Все просто решили, что он виновен, и никто не вступился за него.

Ремус Люпин резко дёрнулся, будто только что проснулся.

— Прошу прощения, — пробормотал он, поднимаясь. Схватив потрёпанный чемодан и переступив через вытянутые ноги Рона (тот развалился на сиденье, закинув ноги напротив), он вышел из купе.

— Ой, — виновато прошептала Гермиона. — Надеюсь, мы не... Кажется, мы говорили слишком громко.

Но Гарри не верил, что Ремуса раздражал просто шум. Он подозревал, что дело было в теме разговора, и вспомнил, как Дамблдор говорил ему, что Люпин наотрез отказывался обсуждать Сириуса. Он наблюдал, как Ремус уходит, и его беспокоило выражение боли и вины на его лице.

Гарри долго смотрел на закрытую дверь, пытаясь понять, что, чёрт возьми, только что произошло. Джинни похлопала его по ноге. Её рука задержалась на мгновение дольше, чем требовал дружеский жест, и всё его тело покрылось мурашками. Он остро ощутил, как её маленькие пальцы («Они маленькие, потому что ей двенадцать лет», — яростно напомнил он себе.) скользнули по его бедру, прежде чем она убрала руку.

К счастью, отвлечься от этого почти физически болезненного желания ему помог Невилл, заговоривший о Локхарте.

— Что ты сказал, Невилл? — переспросил Гарри.

— Я слышал, что Локхарт очнулся, — Невилл выглядел слегка напуганным возможной реакцией Гарри. Рон мрачно поигрывал своей палочкой. Выражение Невилла говорило, что он не забыл, как Гарри (и Рон) чуть не убили их преподавателя Защиты от Тёмных Искусств в прошлом семестре. — Моя бабушка... у неё были дела в Мунго вчера, и я подслушал, как один из целителей рассказывал об этом другой ведьме.

Гарри легко догадался, какие именно дела могли быть у Августы Лонгботтом в Мунго. Он предположил, что они с Невиллом перед началом нового учебного года навещали его родителей, ставших жертвами пыток и навсегда оставшихся в отделении для тех, кто никогда не оправится от повреждений проклятиями.

— Это хорошо, — твёрдо сказала Гермиона. — Уверена, Рон, ты очень рад, что не нанёс непоправимого вреда.

— Ага, — ответил Рон.

Гарри услышал в его голосе фальшь, но Гермиона, похоже, не заметила, потому что улыбнулась Рону. Гарри не мог избавиться от мысли, что, возможно, было бы лучше, если бы Локхарт остался в Мунго, так и не вспомнив, что произошло вне Тайной комнаты, как в прошлый раз.

Невилл встретился с Гарри взглядом и быстро отвёл глаза.