Верховный Канцлер (гет)

«Джедаи ведут свои битвы, а мы должны вести свои. Не в космосе и не на какой-то далёкой планете… Наша арена битв — Зал Сената».

Бейл Органа.

Вот она, ее арена битв. И сегодня — решающее сражение.

Падме вошла в Зал Сената, направилась к своему — новому — месту. На нее направлены все взгляды. На расстоянии вытянутой руки  мечется записывающий дроид, как огромная надоедливая муха.

Падме Амидала смотрит вниз, вперед, оценивая силы на поле боя. Все ли орудия готовы?

Вот ложа сектора Альдераан — и где-то рядом с сердцем колет болью: неестественным, непривычным выглядит белоснежный плащ сенатора Антиллеса. Он поднимает голову, встречается с ней взглядом — и прикрывает веки, едва заметно кивнув.

Председатель Сенатского следственного комитета Лайл Рийот избегает даже смотреть на нее. Судорожно вцепившись в свой датапад, до белизны сжимает губы — ему очень страшно… Еще бы. Падме понимает его чувства. Наверное, она так же боялась, если бы не овладевшая ею апатия — все равно.

Ложа сектора Чандрила пуста — Мон Мотма, горячо любимая своим народом, объявлена государственным преступником. В знак солидарности со своим сенатором конгрессмены покинули Здание Сената, оставив на креслах по два скрещенных побега остроцвета. Жаль… Этот снаряд — разряжен.

Падме ловит другие взгляды: гневные, напуганные, решительные… Сегодня это ее поле боя. От исхода битвы будет зависеть все.

В зал вошел Верховный канцлер, ступил на подхватившую его платформу. Как всегда, по-отечески улыбаясь, выслушал аплодисменты в честь своего появления, встал за подиум.

Падме смотрела, как слабо колышутся его волосы, когда он произносил речь. Давила в себе желание отвернуться и слушала…

… Война не окончена.

… Среди нас оказалось много предателей и подлых шпионов.

… Республика в опасности.

… Сепаратисты крепнут!

Наконец он смолк, и зал зашумел. Падме дождалась, когда канцлер отшагнет от подиума и встала сама, встретив его удивленный взгляд.

— Мне есть что сказать, канцлер Палпатин.

Зал непривычно быстро затих. Замер. Взгляды-орудия устремились на нее. Готова.

— Мне есть, что сказать… Но у Сената есть ряд вопросов, на которые канцлер Палпатин должен дать ответ. Сенатор Антиллес!

Ложа Альдераана взмыла вверх, поравнявшись с канцлерской. Бейл Антиллес, отец королевы Брехи и сенатор от Альдераана, встал, скрестив руки на груди.

— Меня беспокоит судьба моего предшественника, сенатора Органы. Я хочу знать, за что он был убит.

Палпатин с достоинством поднялся с места, но Падме не двинулась — ему пришлось отвечать, глядя на Антиллеса снизу вверх.

— Вы смеете спрашивать? Ваш сенатор был изменником, военным преступником…

— Доказательства, — холодно перебил Антиллес. — Где доказательства? База на Делайе организована с моего ведома — с каких пор системы лишены права укреплять свою обороноспособность? В условиях войны?

— Базы создавались с целью узурпации власти.

— Я не собирался узурпировать власть.

— Благодарю, сенатор. Мы выслушали вас, — подняла руку Падме. — Действительно… Как стало известно о создании баз?

Лайл Рийот срывается со своего места — датапад в его руках вот-вот треснет.

— К-комитету было приказано отследить финансовые операции, проводимые через сенатора Органу, — он весь дрожит. Старается не смотреть на канцлера Палпатина.

— Вот как? Сенатор Органа открыто, через официальные каналы, переводил денежные средства?

— Н-нет… — не лишился бы он чувств. Но голос вдруг крепнет — очень вовремя: — Было приказано взломать его личные каналы. В том числе личную переписку.

— Это была военная необходимость! — воскликнул Палпатин, но его голос потонул в шуме — выстрел попал в цель.

Вот они… возмущенные. Вот, чем можно было достать их, расшевелить, конечно. Сенатор от Родии, покрывающий контрабанду оружия через Центральные миры (ну, сложно его за это осуждать), сенатор от Рилота, имеющий долю от работорговли (это вообще их народная традиция, правда, негуманная и незаконная), сотни сенаторов, прямо или косвенно имеющих отношение к наркоторговле… Для них нарушение тайны переписки смерти подобно. Как и вмешательство в их финансовые операции. Особенно оно.

— Можете быть свободны, — Падме кивнула Рийоту, и он, с огромным облегчением унесся на свое место. Через гул раскатисто донеслось:

— Откуда у сепаратистов столько информации о нашем вооружении и передвижениях?

— Такая информация не может быть известна рядовым сенаторам!

Падме краем глаза увидела, как сжаты челюсти канцлера. Совсем недавно это бы ее напугало, совсем недавно она бы придала этому значение. Но, зная себя, она просто понимала, что прошла тот рубеж, когда можно было бояться.

А сомневаться и вовсе нельзя было. Никогда.

Заключительным залпом ее атаки было внезапное появление ложи джедаев.

Зал потрясенно притих. Редко, очень редко джедаи высказывались на заседаниях. Сейчас должно было произойти нечто…

Мейс Винду поднялся со своего места, безмятежный, спокойный. За его плечами встали Оби-Ван Кеноби и Пло Кун. Оби-Ван медленно положил ладонь на рукоять своего меча.

— По совокупности всех высказанных сегодня сомнений, господин канцлер, — очень мягко произнес Винду, будто сожалея. — мы взяли на себя ответственность настоять на вашем временном — подчеркиваю, временном! — отстранении вас от должности.

По залу пронесся вздох.

— Вы не можете…

— Я могу.

Падме наконец повернулась к нему и встретила его взгляд.

— Я требую вашего отстранения. До выяснения обстоятельств.

— Поддерживаю! — Поднялся со своего места сенатор Антиллес. Вслед за ним с возгласами одобрения стали подниматься другие.

— Это решение Сената, — будто извиняясь, развел руками Винду. — Мы сопроводим вас к выходу — вы же не арестованы.

Взглядом Палпатин мог бы прожечь дыру в теле коруна, но, поджав губы, нервно кивнул:

— Я всегда действовал только во благо Республике. Боюсь, вы совершаете ошибку.

— Возможно, — склонил голову Мейс Винду. — Но мы должны во всем разобраться.

Платформа джедаев плавно отъехала в сторону. Палпатин повернулся к Падме.

— Ты об этом пожалеешь, девочка, — едва разжимая губы, прошелестел он. — Ты еще позавидуешь участи своего любовника.

— Вы же реалист. Смиритесь, — бросила Падме.

Поле битвы осталось за ней. Но она знала: война только начинается.