Грегори Гойл и кровавый ритуал (джен)

Особняк Гойлов в канун Рождества был мрачнее могилы. Снег за окнами падал тяжелыми хлопьями, но его белизна не проникала внутрь — черные шторы душили свет, а каменные стены, полны сырости, поглощали тепло. В гостинной пылал камином, отбрасывая тени на гобелены с вышитыми сценами древних битв, но даже он не мог полностью помочь в этой ситуации. Елка в углу, увешанная черными свечами и серебряными шарами, казалась надгробием, ее ветви гнулись под заколдованными украшениями, мерцающими тусклым багровым светом. Запах хвои тонул в затхлости, а тишина, прерываемая скрипом половиц, была тяжелее Петрификуса. Алисы не было. Ее смех, ее забота, ее свет — все исчезло, как дым. Рождество стало пустым напоминанием о потере.

Я сидел у камина, глядя на угасающие угли. Амулет уже не холодил кожу, я его знял за ненадобностью, Голос молчал — ритуал запечатал его, но цена жгла душу сильнее огня. Ричард вошел в гостинную, шаркая ногами, словно старик. Лицо его осунулось, кожа посерела, глаза ввалились, мантия висела, будто на скелете. Ритуал, отнявший треть его магии, казалось выпил саму жизнь. Он сел напротив, держа сверток в грубом бархате.

— Рождество, — прохрипел он, сухим, как пергамент, голосом. — Традиция. Даже теперь.

Я кивнул, не глядя. Традиции Гойлов — долг, не радость. Он протянул сверток.

— Возьми, — сказал он. — Для тебя.

Я развернул бархат. Кожаный пояс, с металической пряжкой, где был изображен герб Гойлов — черный щит, на котором по центру находился белый череп, а под ним две красные звезды. Под гербом находились две молнии, сверху над которыми висели две красивые звезды. Под гербом надпись — « In Umbra — Potestas ». Ремень был крепким, но не роскошным — хороший, добротный аксессуар, но и только.

— Его сделал твой дед, — пояснил Ричард, кашлянув, рука его дрогнула. — Защищает от мелких чар. Носи. Но лучше слишком на него не полагатьсяю

Я застегнул пояс. Он обхватил талию, подарок был практичным, но пустота не уходила.

— Спасибо, — пробормотал я, голос пустой.

Ричард кивнул, взгляд скользнул к елке. Пальцы сжали подлокотник, когда он посмотрел на пустое место, где обычно сидела дочь, но он быстро отвернулся.

— Еще кое-что, — сказал он, указав на стол. Там лежал единственный сверток в простой коричневой бумаге.

Вдруг снаружи громко ухнула сова. Домой эльф открыл окно и она влетела внутрь — белоснежная, с золотыми глазами, перья блестели, словно мрамор. Ее широкие крылья двигались с поистине надменной грацией. Она влетела через окно, сбросила сверток серебряной ленте с гербом Малфоев — змеей, обвивающая жезл, и улетела, оставив перо, сияющее в полумраке.

Я развернул сверток Малфоя. Перчатки с драконьей кожи, мягкие, с вышитой змеей на манжетах. Красивые, но бесполезные — для квиддича, не для жизни. Записка, написанная размашистым, но детским почерком Драко, полная спеси:

« Гойл,

Надеюсь, ты понимаешь, как повезло тебе быть со мной в Слизерине! У нас дома Рождество — это что-то: огромная елка, подарки от отца, и мама заставила эльфов приготовить кучу вкусностей. Я уже показал всем в Хогвартсе, что Поттер и его дружки — просто ничтожества, особенно этот глупый Лонгботтом. Отец говорит, что Малфои всегда лучшие, и я ему верю. Эти перчатки из драконьей кожи — чтобы ты не забывал, кто твой настоящий друг. Носи их и держись рядом — ты мне нужен, чтобы держать этих грязнокровок на месте. Не оплошай, Гойл!

Драко Малфой »

Друг? Скорее шестерка. Перчатки были просто показухой, в стиле Драко. Я ведь вроде никогда не говорил, что интересуюсь квиддичем. Тем более в Хогвартскую команду не собирался. Но хоть что-то.

Второй сверток — от Крэбба. Корявая записка: «Гойл, с Рождеством. Мои любимые сладости. Ешь, не грусти. Винсент». Внутри — пакет шоколадных лягушек и медовых драже, слегка помятых, но пахнущих домом. Простой жест, но приятно.

Рождественский ужин был молчаливым. Стол, накрытый бордовой бархатной скатертью, ломился от блюд, но я не ел. Ричард пил вино, вдруг его руки слегка задрожали, капля вина упала на мантию. Призрак Алисы витала между нами, но никто ее вслух не вспоминал. Снег снаружи усилился, но тепло от камина все таки помогало не замерзнуть, не смотря на сырость.

В своей комнате я еще раз посмотрел на ремень, перчатки и сладости. Герб Гойлов — напоминал о долге, которые на меня навесили без спроса. Перчатки — о том же Малфое. Сладости — лишь ничего не обязующий жест от Крэбба. Рождество прошло, но почему-то пустота тоже довольно быстро уступила место решимости. Я выживу. В этот раз уж точно.

* * *

Новый семестр в Хогвартсе начался с пронизывающего холода. Январь 1992 года укрыл замок ледяным панцирем: окна Большого зала покрылись затейливыми узорами инея, а ветер, пробираясь сквозь щели, гудел, словно старый призрак. Каменные коридоры гудели от детских голосов первокурсников, эхом отдававшихся под высокими сводами. Я брел по ним, кутаясь в мантию, чувствуя, как холод пробирается к костям, а влажность оставляет на руках липкий след. Свечи в стенных подсвечниках мигали, отбрасывая дрожащие тени, и каждый шаг по холодным плитам отдавался гулким эхом.

Уроки стартовали с зельеделия у Снейпа. Класс встретил меня густым паром и резким запахом болотной травы, смешанным с чем-то едким, возможно, горелым зельем с соседнего стола. Снейп, как всегда, скользил между рядами, его черная мантия колыхалась, словно крылья летучей мыши, а его ядовитый голос разрезал воздух. Сегодня мы осваивали базовый укрепляющий состав — учились нарезать корень мандрагоры тонкими ломтиками и осторожно добавлять дистиллированную воду, следя, чтобы котёл не закипел раньше времени. Я старательно резал корень, ощущая его влажную, слегка скользкую текстуру, пока Драко, сидящий рядом, не переставал трещать.

— Гойл, не вздумай испортить это, а то будешь выглядеть как Поттер — полным нолем! — захихикал он, тыча деревянной ложкой в мой котёл и чуть не опрокинув его. — А Лонгботтом вообще идиот, чуть не размазал своё зелье по всему столу! Ха-ха, посмотри, как он суетится!

Я бросил на него быстрый взгляд, но промолчал, сосредоточившись на нарезке. Драко был иногда невыносим, его детские подколы звучали как надоедливые писки, но они отвлекали от монотонности урока. Поттер сидел напротив, склонившись над своим котлом, с той же полуулыбкой, что я заметил на Аллее Диагон. За полгода он вытянулся, осанка стала увереннее, но сейчас он явно был не слишком сконцетрирован — парень чуть дрогнул, добавляя воду, разлив ее немного и Снейп тут же обрушил на него саркастический комментарий. Его глаза, однако, горели каким-то странным огнём, будто мальчишка уже строил какие-то планы. Ну и пусть. После того, как Голос пропал, меня этот странный сопляк больше интересовать не должен, есть чем заняться.

После зельеварения нас ждала Защита от Тёмных Искусств с профессором Квирреллом. Класс пах пылью и старыми книгами, а Квиррелл, с его нелепым тюрбаном, заикался так, что слова сливались в невнятный поток. Урок был простым: мы учились держать палочку правильно — большой палец вдоль рукояти, запястье расслаблено — и повторяли базовые движения, вроде плавного взмаха без магии. Крэбб, стоявший рядом, неловко размахивал палочкой, чуть не задев меня, пока Драко гоготал, держась за живот.

— Гойл, покажи этому увальню, как надо! — заржал Малфой, пихая меня локтем так, что я едва не выронил палочку. — Не позорь нас перед этими грязнокровками, а то все подумают, что вы оба такие же растяпы, как Уизли!

Я повторил движение, стараясь исполнить его в точности, и Крэбб кивнул, растянув губы в широкой улыбке.

— Круто, Гойл! — сказал он, и я лишь пожал плечами, не желая затягивать момент.

После уроков я бродил по замку, наслаждаясь редкой свободой. Каменные стены гасили звуки, но где-то вдали слышались шаги и шорох мантий. У лестницы я наткнулся на Поттера, Уизли и, неожиданно Гермионой Грейнджер. Кажется в фильме они дружили, но тут Грейнджер так вроде и не обзавелась друзьями. Но сегодня они сбились в тесный кружок, шушукаясь так тихо, что слова тонули в общем гуле. Уизли горячо жестикулировал, тыча пальцем в потрёпанную книгу, которую держала Грейнджер, а она шикала на него, поправляя волосы. Поттер слушал, хмурясь, его очки чуть сползли на нос. Проходя мимо, я уловил обрывок — «…Фламель… может, это ключ… они что-то скрывают…». Они замолчали, заметив меня, и Поттер бросил быстрый взгляд — смелый, но с лёгкой настороженностью. Уизли посмотрел на меня исподлобья, все еще помня о том, как я его разделал, а вот Грейнджер слегка кивнула, так, чтобы мальчишки не заметили. Я тут же обратил внимание на небольшие изменения в ней — глаза слегка подкрашенные, волосы намного аккуратнее, чем обычно, юбка немного покороче, несмотря на погоду. Девочка явно взяла к вниманию мой совет. Интересно.

Говорить с ними я не стал, прошел мимо, подмигнув одним глазом Грейнджер. Уизли тоже не решился меня трогать, несмотря на то, что очень хотелось — я почти физически почувствовал излучаемую им злость.

В гостиной Слизерина я рухнул на диван у камина, глядя, как огонь пожирает поленья. Надо бы продолжить свои тренировки, несмотря на то, что здесь не было библиотеки Гойлов. Итак, чем бы заняться?

Но долго думать не пришлось, довольно быстро появился вездесущий Малфой и предложил-приказал направляться в библиотеку, ведь он до сих пор не сделал домашнее задание с трансфигурации. Впрочем, к его чести, он не требовал от никого сделать это за него, а делал все собственноручно. Впрочем, может это из-за того, что он считал меня с Крэббом идиотами, а остальными так просто не покомандуешь?

Уже не подходе к библиотеке мы встретили Лонгботтома. Он, как и Грейнджер, не смог до конца вписаться в коллектив и поэтому тоже постоянно ходил один. Заметив его, глазки Малфоя блеснули и он направился к гриффиндорцу, явно решив развлечь себя немного.

Лонгботтом же сразу перепугался, вспомнив о том, как мы с Крэббом отколотили Рона Уизли у него на на глазах, и попытался сбежать в противоположную сторону. Но не тут то было, Малфой тоже не забывал о тренировках, хоть и пока что, вроде, не выучил ничего серьезного.

— Локомотор Мортис — крикнул он, резво направив палочку в спину жертве, отчего та, запутавшись в неожиданно ставшими мягких ногах, упала, ударившись о стену.

— Ну вот, как раз хотел попрактиковаться немного! — победно усмехнулся Драко, а Крэбб подхалимски заржал.

Подойдя ближе мы заметили фингал на лбу Лонгботтома и слезы в глазах. Из-за этого Драко немного стушевался и махнул нам рукой.

— Хватит с него! Пошли, парни, мне еще домашку делать. — и направлся в сторону библиотеки.

Я же наклонился к парнишке и тихо спросил:

— Помнишь, о чем мы разговаривали?

Он лишь кивнул со слезами не глазах.

— Если хочешь, чтобы это не повторялось, на выходных занесешь мне то, о чем мы договаривались. Если нет... — не став заканчивать фразу я направился за Малфоем кивнув Крэббу.

Лонгботтому оставалось лишь беспомощно пялиться нам вслед. Расколдовывать его так никто и не стал.

* * *

Наступил день квиддича. Играл Гриффиндор против Хафлпаффа и мне не оставалось ничего, как составить компанию Малфою и другим слизеринцам. Даже несмотря на то, что играли не наши, весь факультет собирался на матч, поэтому я тоже должен был присутствовать.

Так получилось, что сидели мы все за теми же Уизли, Грейнджер и Лонгботтомом. Детишки нервно, но сосредоточенно поглядывали по сторонам, сжимая волшебные палочки. Хм, собираются на кого-то напасть? Не на нас случайно? Но не на глазах же у всей школы?

— Значит, не забудь, надо произносить «Локомотор Мортис», — прошептала неслышно, как ей казалось, Грейнджер, когда Уизли спрятал свою палочку в рукав.

— Я помню, — отрезал он. — Не будь занудой! Никогда не видел Снейпа таким злобным, — прошептал мальчишка, обращаясь к Гермионе. — Смотри, они начинают.

Малфой решил прервать их диалог и хлопнул Уизли ладонью по затылку.

— Ой!

— О, Уизли, извини, я тебя не заметил.

На лице Малфоя была издевательская усмешка. Мы с Крэббом тоже заухмылялись.

— Интересно, как долго Поттеру удастся удержаться на метле на этот раз? — громко спросил Малфой, зная, что гриффиндорцы прекрасно его слышат. — Кто-нибудь хочет поспорить? Может, ты, Уизли? Хотя да, спорить-то тебе не на что…

Рон не ответил, он внимательно смотрел на поле, где Снейп только что наказал Гриффиндор штрафным очком за то, что Джордж Уизли отбил бладжер в его направлении. Гермиона, которая сидела, положив руки на колени и скрестив пальцы, не сводила глаз от Поттера. Тот кружил над остальными игроками, оглядываясь по сторонам в поисках своего мяча.

— Кажется, я понял, по какому критерию в Гриффиндор набирают сборную по квиддичу, — громко заявил Малфой несколько минут спустя, когда Снейп снова наказал Гриффиндор штрафными очками, за слишком жестокий маневр от Фреда Уизли. — Жалость — вот чем они там руководствуются. Вот возьмем Поттера — он сирота. Возьмем близнецов Уизли — они абсолютно нищие. Так что странно, что они не взяли в команду тебя, Лонгботтом, ведь у тебя начисто отсутствуют мозги.

Лонгботтом густо покраснел, но все-таки нашел в себе силы повернуться к Малфою.

— Я стою десятка таких, как ты, понял? — пробормотал он, запинаясь.

Малфой, Крэбб вместе со мной покатились со смеху. Я угрожающее посмотрел в сторону парнишки, а тот неуверенно посмотрел на Уизли в поисках поддержки. Уизли почувствовал его взгляд, но просто не мог отвести глаза от происходившего на поле.

— Разберись с ним сам, Невилл, — шепнул он.

— Знаешь, Лонгботтом, если бы мозги были из золота, ты бы все равно был беднее Уизли, а это показатель, — не успокаивался Малфой.

— Я предупреждаю тебя, Малфой, — прорычал вдруг Уизли на секунду отворачиваясь от поля. — Еще одно слово…

— Рон! — вдруг воскликнула Грейнджер. — Смотри на Гарри!

Поттер внезапно устремился вниз, красиво войдя в пике, на которое зрители отреагировали аплодисментами, восторженными воплями и изумленными криками. Грейнджер вскочила с места, не сразу поняв, что произошло, а Поттер пулей несся к земле.

— Тебе повезло, Уизли, кажется, Поттер заметил на поле мелкую монетку! — растягивая слова, произнес Малфой.

Рыжий не выдержал. И прежде чем Малфой понял, что происходит, Рон уже сидел на нем. Невилл колебался лишь несколько мгновений, а потом кинулся ему на помощь.

— Давай, Гарри! — завопила Грейнджер, глядя, как Гарри летит, набирая скорость, прямо на Снейпа. Она даже не замечала, что позади нее идет ожесточенная борьба, катается клубок из пяти тел, из которого беспрестанно вылетают поднятые кулаки и доносятся звуки ударов и вскрики.

Мы с Крэббом внезапно опешили от столь наглого нападения, но сразу же поспешили белобрысому на помощь, используя лишь кулаки, ведь опасались попасть у самого Малфоя.

А там, в небе над полем, Снейп как раз разворачивал свою метлу, заметив что-то алое, просвистевшее мимо его головы, а в следующую секунду Поттер уже взмывал вверх, победно вскинув руку, в которой был зажат снитч.

Трибуны взорвались криками и аплодисментами: они никогда не видели, чтобы снитч поймали в самом начале игры. Похоже было, что Гарри Поттер установил новый рекорд.

— Рон! Рон! Где ты?! Игра закончилась! Гарри выиграл! Мы выиграли! Гриффиндор вышел на первое место! — радостно вопила Грейнджер, подпрыгивая на сиденье, а потом кинулась обнимать сидевшую перед ней Парвати Патил.

Поттер, спустившись на землю, спрыгнул с метлы. Он никак не мог поверить в то, что произошло. Ему все удалось, и игра закончилась, не продлившись и пяти минут. Парень оглянулся, услышав позади крики: на поле выбегали болельщики Гриффиндора. Неподалеку приземлился и Снейп. Лицо его было белым, а губы плотно сжаты.

Мы же с Крэббом почти не обращали на всю эту суматоху внимания, довольно быстро отцепив гриффиндорцев от Малфоя и сбив их на землю, было уже собрались преподать им хороший урок, но тут почти не пострадавший Малфой прошипел:

— Макгонагал, парни! Пошли, нам тут делать нечего, оставьте этот мусор в грязи, где ему и положено быть.

И действительно, декан Гриффиндора стремительно направлялась в нашу сторону, заметив драку. Поэтому лучше было не усугублять. Но прежде чем покинуть трибуны, оставив гриффиндорцев праздновать победу, я нехорошо улыбнулся Лонгботтому и покачал ладонью у горла. Тот побледнел.