Ведьма (гет)

Такой разбитости не было со времён войны, где в слякотных окопах старался перевести дух, молясь, чтобы обстрел прошёл мимо. Но если там мир расшатывал страх и голод, сейчас это в основном сны — яркие, будто выныриваешь из одного мира в другой, в итоге словно и не спал. Продолжается несколько месяцев, и если не пройдёт, проще сразу в сумасшедший дом.

К этому некстати добавляются воспоминания о детстве. Жар Сахары, разбухшие от водянки моряки, непереносимая духота джунглей, бесконечная дорога и судорожный взгляд отца. Тот тоже плохо спал и бредил о прошлом. Сперва думал, что наследственное, но осознание приходит мгновенно, едва видит богато одетую женщину с неприятно проницательным взглядом. Она. От неё отец протащил через полмира. И чем бы она ни была, летнее солнце не перебивает пробежавший по телу мороз. Кое-как находятся силы отвадить, незнакомка уходит, но присутствие остаётся. На вопросы и шутки приятелей лишь отмахивается, сосредотачиваясь на работе, пока в голове мысль о том, что отец в итоге не безумец. С другой стороны, по виду просто женщина, аристократка. Может, родители сильно задолжали, когда ферма разорилась, и охота из бизнеса превратилась в личную? Но при всей пронзительности взгляда враждебности не было. А потом доходит очевидный, но пугающий факт: она слишком молода, чтобы быть той, кто преследовал их двадцать лет назад. Более того, выглядит, как повзрослевшая версия девушки из снов, за которой бегал, урывая время от обязанностей.

Гадать — только мигрень нарабатывать, и остаток дня концентрируются на работе, после чего бегом домой. Там, наспех умывшись и переодевшись, садится на кровать, руки обхватывают голову, брови сходятся на переносице. Ощущение присутствия, словно изголодавшись, тут же усиливается. Не отпуская его, выходит из дома, и улица за улицей прокладывается маршрут до центра города. Брера, рукой подать от места встречи. Остаётся самое сложное, но даже если ошибётся квартирой, извинения дёшевы.

Везёт с первого раза, дверь открывает горничная, что сопровождала аристократку. Он представляется, его пропускают, и виду открываются хоромы, на которые не накопит, даже если починит все трамвайные пути Милана. Пока основная часть населения в погоне за куском хлеба, горстка аристократов наслаждается мраморными статуями. В такие моменты понимаешь популярность социалистов.

Вскоре появляется хозяйка, оба садятся, странно безукоризненное лицо будто ничего не выражает, но в глазах затаённое ожидание. Из-за того, что всё внимание потратил на поиск дома, никаких речей не репетировал. С чего начать? Рассказать, как от неё бегали? Она сама прекрасно знает. Спросить, каким образом так молодо выглядит? Это знает уже он — пазл сложился, когда вспоминается самый яркий сон, где умирает под мечами наёмников. Точно, сны!

— Я видел вас горничной в миланском особняке, когда ещё свирепствовала инквизиция.

Взгляд аристократки оживляется.

— Орфео! Ты…

— Терзо. Терзо Лорети, — получается резче, чем хотел, но сны слишком реальны, чтобы даже шутить на подмену имён.

— Терзо… — повторяет женщина, будто пробуя на вкус. Явно что-то обдумывает, но прочитать тяжело. Речь странная, будто заранее отрепетирована. — Твой отец рассказывал, почему вы так часто переезжали? — причин скрывать нет, даётся честный ответ.

— Боялся, думал, вы виноваты в его разорении. Искренне верил, что его предок продал душу дьяволу, и теперь приходится расплачиваться. Мама была менее суеверна и понимала, что винить надо наше идиотское правительство, но отец утверждал, что чувствует, когда вы близко, и в итоге, сколько себя помню, мы постоянно путешествовали, а когда мама умерла от малярии, совсем обезумел. В Кимберли, не знаю, как, уговорил взять с собой в экспедицию. Оттуда чудом добрались до Азии. Это был ад… — аристократка смотрит, что-то внутри подначивает рассказать остальное:

— Наши пути разошлись в Европе. Началась война, мы окончательно разругались на этой почве, благо, наконец-то было достаточно сил, чтобы ему возражать. Я ушёл воевать, он уплыл в Мексику. С тех пор я о нём не слышал.

Женщина молчит, усваивая сказанное. Какое-то время тихо сидят.

— Всего этого можно было избежать, если бы он просто меня дождался, — ощущение, что проговаривает больше для себя, но взгляд снова падает на него. — Однако мне уже не хочется об этом думать. Главное, что ты жив и здоров, Ор… Терзо. Чем бы я ни напугала твоего отца, клянусь, у меня никогда не было желания вам вредить. Ты ведь знаешь, что это правда?

Звучит убедительно — что, в конце концов, она могла им сделать? В той, другой жизни чувства были явно взаимны, так почему… Стоп, о чём он вообще думает?

— И всё-таки сходство поразительно… — слова захватывают внимание, остальные мысли идут где-то фоном. Внезапно женщина улыбается.

— Но я совершенно забыла о манерах и даже не предложила ничего к столу. Терзо, почему бы тебе не остаться?

Приятная обстановка, интересная компания. Почему бы нет?