Ошибка на 17 оборотов в минуту (гет)

Последняя неделя августа застала Гермиону в эпицентре её личной войны с новым микроскопом. В её прошлой жизни, в министерской лаборатории, она бы уже давно подключила его магическим кабелем к компьютеру и с наслаждением наблюдала за данными на экране. Но тут её ждало суровое разочарование: компьютеры 1978 года напоминали не столько электронных помощников, сколько злые, пищащие металлические шкафы с амбициями.

Четвёртый день подряд она пыталась заставить эту многотонную «драгоценность» отображать хоть какие-то вменяемые данные о свойствах зелья Сияющей стабильности, которое томно переливалось под линзой всеми цветами радуги, словно насмехаясь над её усилиями.

Сейчас она сидела, подогнув под себя одну ногу и опустив голову на руку, в позе, красноречиво говорившей о вселенской усталости. За окном бушевала настоящая августовская духота — воздух струился тяжёлым одеялом, от которого даже портреты на стенах выглядели сонно и поникше. На Гермионе была её броня от внешнего мира и внутренних сомнений — чёрная рубашка и чёрные же брюки, в которых она чувствовала себя собранно, нейтрально и готовой к научным подвигам. Или к полной научной капитуляции — как повезёт. Мантия была сброшена с позором на ближайший стул — в такую жару это было равносильно ношению шубы в сауне.

Баланс между работой в окружении двух молчаливых студентов и адской жарой за окном был, мягко говоря, хрупким.

Компьютер издал очередной ужасающий писк, похожий на агонию механического суслика, но экран упорно оставался чёрным. Гермиона глубоко вздохнула, признавая очередное поражение, и взялась за новые расчёты. Но остановилась, откинулась на спинку стула, подумала… и, прихватив кипу испещрённых формулами бумаг, отправилась в своё главное стратегическое приобретение — чайную комнату.

Первым делом, обустраивая лабораторию, она создала этот оазис спокойствия. Небольшой столик, чайник, кофейник — всё, что нужно для выживания ученого. Приготовив себе чашку ароматного, бодрящего кофе, она присела не за стол, а прямо на широкий подоконник, на секунду задержав взгляд на озере. В эту жару оно было неподвижным и зеркальным, как расплавленное стекло. Она снова погрузилась в расчёты, надеясь, что это последняя битва.

Но разум её, уставший от четырёх дней бесплодных попыток, отчаянно требовал переключения. А подумать было о чём.

Лето пролетело… продуктивно, если не считать того, что после бала она так никуда и не поехала. Началась неделя проливных дождей, а она слегла с ужаснейшей простудой. Это было депрессивно: как ни храбрись, одиночество в четырех стенах под аккомпанемент хлюпающего носа способно добить кого угодно.

Когда она вспомнила, что через два дня должен прибыть Снейп, то мысленно прокляла свой неуёмный энтузиазм.

Но, приняв бодрящего зелья (слава Мерлину, его запасы она всегда держала при себе!), она отправилась превращать тот самый «будуар забытой королевы» в приличную лабораторию.

Работы было море. После создания чайной комнаты она принялась за остальное: мощные вентиляционные шахты для паров зелий, неуязвимые к воздействию кислот столешницы, специальные шкафы с климат-контролем для редких ингредиентов. Она лично прочерчивала защитные руны на полу, чтобы свести к минимуму случайные взрывы.

Через два дня база была готова. Аудитория всё ещё хранила следы былой роскоши — тот самый витраж, например, — но уже выглядела как серьёзное научное учреждение. Ну, почти.

Снейп появился вовремя. Он не был так мрачен, как в их последнюю встречу, но сохранял нейтрально-вежливую отстранённость. Она показала ему его комнату, саму лабораторию, и они с ходу взялись расставлять прибывшую магической почтой посуду и оборудование.

Это заняло ещё пару дней, потому что выяснилось, что зона для приготовления летучих эссенций была спроектирована неправильно — не учтена сила обратной магической тяги. Пришлось всё переделывать.

За эти дни они почти не разговаривали, кроме необходимого. Гермиона пару раз задавала уточняющие вопросы по его проекту, но он, оживляясь на некоторое время, быстро замыкался, и она отступала, оставляя его в покое.

Через ещё тройку дней, оставив Снейпа с чёткими инструкциями по приготовлению базовых и экстренных зелий, которые могут пригодиться в дальнейшей работе, она отправилась в маггловский мир на свою личную миссию: найти того самого изобретателя микроскопа с выставки и подходящий компьютер. Задача оказалась титанической. Но через неделю она вернулась в замок, победившая и гордая, с заветными «драгоценностями».

В замке её ждала идеально выполненная работа Снейпа, чаепитие у Дамблдора, где она с упоением рассказывала о «маггловских чудесах», и письмо от Люпина, который писал, что освободился раньше планируемого и предлагал свою помощь.

Выдав Снейпу новое задание (откалибровать спектрометр магических колебаний, что было адской работой), отправив ободряющий ответ Люпину, она, полная надежд, взялась за свой микроскоп. И… потерпела крушительную неудачу. В глубокой полуночи она сдалась, решив отложить это на потом, после всех других основных работ.

Утром они со Снейпом калибровали тот самый спектрометр, и у них завязалась оживлённая дискуссия о свойствах корня мандрагоры при лунном свете, которая едва не переросла в спор. И это было… прекрасно. Ей нравилось вести научный диалог с человеком, который знал не меньше неё, а в чём-то — даже больше. А учитывая то, что он младше ее, это вызывало уважение.

Они увлечённо дискутировали пару дней, но… потом приехал Люпин. И Снейп снова ушёл в себя. Молчаливый Люпин, молчаливый Снейп… их работа была хорошей, но тихой.

К концу августа всё основное было готово. Котлы блестели, ингредиенты были разложены в соответствии с системой «Цвет-элемент-опасность», которую Гермиона гордо называла «Радужный хаос».

А вот сейчас ни кофе, ни смена обстановки не помогали решить ее проблему с микроскопом. Она мысленно смирялась с поражением, когда услышала из главной лаборатории незнакомый голос — напряжённый, сдавленный. Спустя пару мгновений в дверь чайной комнаты заглянул Гидеон Прюэтт. Он выглядел страшно взъерошенным, его обычно насмешливые глаза были полны тревоги.

— Гермиона? — его голос звучал хрипло.

— Мистер Прюэтт? — Гермиона поднялась, насторожившись. — Что случилось?

— Мне нужна ваша помощь. Как специалиста по зельям, — он вошёл в комнату, его взгляд бегал по сторонам, не находя покоя. — Это срочно.

По тому, как он стоял, нервничая, и как избегал прямого взгляда, Гермионе стало ясно — дело пахло серьёзными неприятностями.

— Я слушаю, — сказала она, отставляя кофе.

— Мы проверяли дом одного из приспешников… Того Лорда, чтоб его…— Гидеон выругался. — Фабиан прикоснулся к шкатулке. Она была пропитана ядом… «Шёпот погибших душ». Как выяснилось позже, он проникает через кожу.

Гермиона резко встала с подоконника.

— «Шёпот погибших душ»? Но для него же есть стандартное противоядие! Его должны были ввести сразу!

— Ввели! — в голосе Гидеона прозвучало отчаяние. — И в Святом Мунго всё сделали правильно! Но он не приходит в себя. Он просто… спит. И слабеет. Уже третьи сутки.

Гермиона, уже выходя в лабораторию и лихорадочно просматривая мысленно свойства яда, подошла к полке с фолиантами:

— Стандартный протокол для «Шёпота погибших душ» включает экстракт мандрагоры и порошок засушенных плодов арамиса. Это должно было помочь!

— Они говорят то же самое! — Гидеон шёл за ней по пятам. — Но ничего не работает! — он склонился с ней над книгой, которую она судорожно листала в поисках описания нужного яда.

В этот момент из-за их спин раздался голос Снейпа:

— «Шёпот погибших душ», если в его состав входил на начальном этапе лунный камень, мог быть усилен. С помощью одного из тёмных ритуалов. Он меняет молекулярную структуру яда, делая стандартные антидоты бесполезными. Они не нейтрализуют токсин, а… питают его.

Гермиона и Гидеон замерли над книгой и резко синхронно обернулись. Снейп стоял у своего рабочего угла, и его лицо было бледным и сосредоточенным, он орудовал ножом, нарезая какой-то ингредиент. Они молча, не сговариваясь, схватили книгу «Тёмные зелья и их антидоты» и направились к его столу. Он замер с занесённым над измельчаемым корнем ножом, когда фолиант плюхнулся рядом с ним и его окружили озадаченные профессор и рыжий волшебник.

— Почему ты так думаешь? — выдохнула Гермиона.

— Ты уверен? — почти одновременно спросил Гидеон.

— Я читал об этих ритуалах не в литературе о зельях, а в… — он замялся, — в другой литературе, — договорил Снейп, откладывая нож. — Они изменяют только определённые яды на метафизическом уровне. Стандартное противоядие бьёт мимо. Нужно добавить в него щепотку пепла лунного камня… или, на крайний случай, кристалл, заряженный энергией полнолуния. И только тогда это должно разорвать связь. — Его слова лились быстро и чётко, без обычной язвительности.

Гидеон смотрел на него не отрываясь, сжав кулаки.

— И это сработает?

— Это может сработать, если все так, как вы описываете, — холодно парировал Снейп.

Гермиона направилась в лазарет за основой для противоядия, по пути буквально натолкнувшись на Люпина и скомандовав ему: «Ремус, со мной! Нужна ваша помощь!»

Когда они вернулись с флаконами, Гидеон и Снейп уже стояли над столом, покрытым формулами и заметками, и о чём-то оживлённо, но тихо перешёптывались. Снейп что-то чертил на пергаменте, а Гидеон кивал с сосредоточенным видом.

Но флаконы со стандартным противоядием они в итоге забраковали и решили сделать его заново, сразу с добавлением пепла, чтобы не рисковать. Следующий час прошёл в напряжённой, слаженной работе. Гермиона работала с лунным камнем, Люпин по указаниям Снейпа измельчал и добавлял редкие компоненты, сам Снейп следил за котлом и правильными действиями, а Гидеон, опершийся на край стола и скрестивший руки в напряженной позе, наблюдал за процессом.

Лаборатория наполнилась терпким запахом трав.

Наконец всё было готово. Гидеон, ещё более взъерошенный, но с новым огнём в глазах, ушел, зажав в руке маленький, но драгоценный флакон с жемчужной жидкостью.

В лаборатории воцарилась тяжёлая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей в камине. Гермиона стояла в задумчивости, облокотившись о стол там, где ранее стоял Гидеон. Люпин и Снейп, о чем-то переговариваясь, начали убирать лабораторию. Кажется, Люпин что-то тихо спрашивал о ритуалах с зельями, и Снейп нехотя, но отвечал односложными фразами.

Гермиона наблюдала за ними краем глаза. Несмотря на всю их непохожесть и тихую неприязнь, в кризисной ситуации они сработались как часы. И тут её осенило. Лучшее лекарство от тревожного ожидания — сложная задача. Она принесла свои злополучные расчёты, три дымящиеся кружки кофе и решительно усадила своих подопечных перед пищащим металлическим монстром.

— Так, господа, — сказала она, хлопнув по системному блоку, — пока мы ждём вестей, есть шанс совершить революцию в магической науке. Северус, твои познания в магической интерференции как раз пригодятся.

Он прищурился, со своего места.

— Ремус, твоё терпение и аккуратность — тоже.

Ремус же выглядел слегка озадаченным.

— Кофе и печенье прилагаются. — Она пододвинула к ним кружки и тарелку. — Пока не возьмём эту крепость штурмом — не уйдём!

И, встретив две пары удивлённых глаз, она добавила:

— Мы должны одержать победу над врагом, имя которому — техника семидесятых годов!