Кто не знает Черри Сью, Гарри Поттера сестру? (джен)

— Аттикус, ты, наверно, не прав.

— Как так?

— Ну, ведь почти все думают, что они правы, а ты нет…

— Они имеют право так думать, и их мнение, безусловно, надо уважать, — сказал Аттикус. — Но чтобы я мог жить в мире с людьми, я прежде всего должен жить в мире с самим собой. Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству, — это его совесть.

— Харпер Ли, «Убить пересмешника»

Сказать, что Черри надеялась, что такое с ней никогда не случится, было бы неверно. Черри и подумать вовек не могла, что такое может с ней случиться!

Ей предстояло стать предателем, и выбора не было. То есть, выбор-то был, но предателем она стала бы по-любому.

Выяснить всеми правдами и неправдами у Гермионы, какое заклятие она применила к листку с подписями всех членов ОД, из-за которого у Мариэтты Эджком выскочили на лице прыщи, сложившиеся в слово «ябеда», а потом найти контрзаклятие — значит, предать ОД. Предать тайные собрания — единственное место, где в этом году можно было действительно научиться защитным заклинаниям, где даже Невилл, который раньше не мог попасть в противника на расстоянии вытянутой руки, теперь десять раз из десяти поражал заклинанием движущуюся цель. Предать друзей, для которых ОД был глотком свежего воздуха в духоте тирании Амбридж. Предать Гарри…

Казалось бы, решение очевидно: не надо было делать ничего. Мариэтта настучала Амбридж на их собрания и теперь наказана по заслугам. И пусть это будет уроком для всего Хогвартса — пусть знают, как ябедничать!

Но если бы Черри ничего не предприняла, то она предала бы саму себя. Да, Мариэтта поступила неправильно, но зачем наказывать её на всю жизнь? Разве не лучше её простить, чтобы она не сохранила в сердце тайную злобу на ОД и других противников политики Министерства?

Рону, Гермионе и Гарри легко осуждать Мариэтту — у одного родители против Министерства, у другой магглы, у третьего вовсе нет родителей. А у Мариэтты мама в Министерстве работает. Черри так и не смогла решить, что бы сделала она, если бы пришлось выбирать между раскрытием незаконной организации и спасением матери от увольнения (в лучшем случае) или от заключения в Азкабан? А ведь именно на это, как выяснилось со слов Чжоу, намекала Мариэтте профессор Амбридж на протяжении последних нескольких месяцев…

Черри сначала хотела выведать всё честным путём, но Гермиона ни в какую не соглашалась назвать заклинание. Разумеется, Грэйнджер имела право на своё мнение, но ведь и Черри, в конце концов, имела такое же точно право! И она целый день об этом думала, а потом…

Вечером вся гостиная Гриффиндора праздновала громкий ответ Фреда и Джорджа на назначение Амбридж директрисой. Гермиона и обе её соседки по комнате — Парвати и Лаванда — смотрели на летающие за окном фейерверки. И в Черри будто что-то щёлкнуло: сейчас или никогда. Она тихо проникла в спальню девочек-пятикурсниц и стала рыться в вещах Гермионы… в чужих вещах.

И вот в сложенном свитере на дне чемодана обнаружилась тетрадка, в которую Гермиона иногда записывала что-нибудь интересное из прочитанных книг. И на двадцать девятой странице — заклятие кары за нарушение письменной клятвы. И название книги, где Гермиона его нашла.

Черри молниеносно переписала всю информацию себе на бумажку — и в этот момент дверь распахнулась, заставив Черри подпрыгнуть. В комнату вошла Гермиона.

— Черри, ты здесь? Зачем? Ты что-нибудь ищешь? — спросила она, сразу начав подозревать неладное.

Ноги Черри приняли решение за неё. Не дожидаясь, пока Гермиона поймёт, зачем именно её подруга переворошила все её вещи, Черри выскользнула из спальни и умчалась в направлении к библиотеке, где её ждала Чжоу Чанг, лучшая подруга Мариэтты.

«Вот вам и воровство, и предательство», — сказал в голове голос профессора Снейпа.

«Как? Ну как же это так получилось?» — всё спрашивала себя Черри по пути в библиотеку.

* * *

Контрзаклятие подействовало не полностью — в местах, где у Мариэтты были прыщи, остались розовые пятна, не закрашивающиеся никаким тональным кремом. Но по сравнению с тем, что было, Мариэтта выглядела вполне себе обыденно и могла в понедельник вернуться на занятия. Черри осторожно намекнула Чжоу и Мариэтте, что неплохо бы им было перестать сердиться на Гермиону, на что обе ответили такими взглядами, как будто Черри предлагала им начать ходить по потолку вместо земли.

Тогда Черри быстренько попрощалась с шестикурсницами, покинула лазарет и хотела было вернуться в гриффиндорскую башню, но потом разом вспомнила, за каким занятием застала её Гермиона пару часов назад, и поняла, что ничего хорошего возвращение ей не сулит. Все из ОД поддерживали Гермиону, а значит, восстанут теперь не только против Мариэтты, но и против Черри. Вот так за один вечер осталась она совсем одна. Это, конечно, было её собственное решение, но до чего же тоскливо, когда тебе даже возвращаться некуда…

Вдруг Черри вспомнила, что есть у неё ещё одна подруга, которая с этой историей никак не связана — Галка Скворцова. Она старше и опытнее, к тому же не состоит в ОД, а значит, сможет посмотреть на всё объективным взглядом. И несмотря на поздний час, Черри отправилась в совятню и отослала письмо.

Спускаясь из совятни по винтовой лестнице, Черри услышала впереди шаги идущего навстречу человека. Скрываться было бесполезно — ни на винтовой лестнице, ни в совятне прятаться было негде, а коридоров или проходов, уходящих в сторону, позади Черри не было. Поэтому она собралась лицом к лицу встретиться с другим ночным отправителем писем, кем бы он ни был — пусть даже это сама Гермиона!

Может, если бы это действительно была Гермиона, то всё можно было бы ещё исправить. Может, у них была бы дуэль, а может даже мордобой, а скорее всего — просто объяснение, но между ними не осталось бы недосказанностей.

Но увы, это была не Гермиона. Навстречу Черри из-за поворота выплыла новоиспечённая директриса профессор Амбридж.

И даже тогда можно было бы всё исправить. Амбридж бы просто допросила Черри, назначила бы отработки — строчить кровью что-нибудь вроде «Я не должна заниматься по ночам подозрительными вещами», запретила бы ей посещать Хогсмид — и дело с концом.

Но как назло по пути в кабинет директрисы им попалась возвращающаяся из лазарета Чжоу, которая решила во что бы то ни стало выручить Черри. Из самых лучших, разумеется, побуждений.

— Профессор Амбридж! — начала Чжоу до того, как Черри успела подать ей какой-либо знак. — Отпустите, пожалуйста, Шарлотту.

— Мисс Чанг, о чём вы? Мисс Сью возвращалась из совятни почти в одиннадцать вечера. Третьекурсникам нельзя так поздно находиться вне гостиной их факультета.

— Но раньше Шарлотта была занята, причём очень важным делом! Она помогала мне раздобыть контрзаклятие для Мариэтты, и оно сработало.

Амбридж недоверчиво уставилась на сестру предводителя ОД.

— Это правда, мисс Сью?

— Правда, — ответила Черри, глядя в пол.

— Правда, правда! — всё кивала Чжоу, но Амбридж как будто и не замечала её.

— Так значит, вы тоже против этой преступной организации, что угрожала безопасности школы и Министерства?

— Выходит, что так, — согласилась Черри. Бесполезно спорить с утверждением, что она против ОД, после того, что она натворила.

И именно с этого момента, ровно в двадцать два часа и пятьдесят четыре минуты по Гринвичу двадцать восьмого марта тысяча девятьсот девяносто шестого года, жизнь Черри окончательно сбилась с предначертанного курса и понеслась по течениям, волнам и водоворотам.

— Наконец ещё кто-то одумался и перешёл на сторону Министерства! Мисс Сью, я очень вами довольна. И вообще, я давно за вами наблюдаю. Вы очень талантливая юная леди. Поэтому, — Амбридж выдержала театральную паузу, — с завтрашнего дня вы назначаетесь личным ассистентом Инквизиционной дружины. Будете теперь свои десять часов на меня работать.

«Чего-о-о?» — подумала Черри в первое мгновение после того, как прозвучали слова Амбридж.

«Всё. Докатилась», — подумала она во второе мгновение. — «От ОД до Инквизиционной дружины в один вечер — это новый мировой рекорд по перемене сторон.»

А в третье мгновение она вдруг подумала, что свой человек в Инквизиционной дружине очень пригодится противникам Амбридж. Она сможет предупреждать их о приближении Дружины, чтобы никто не попался, как ОД вчера, а если повезёт, читать тайные министерские письма и сообщать их содержание членам Ордена Феникса. И она согласилась, сделав вид, что благодарна Амбридж за новую должность. И отправилась с Амбридж в её кабинет, чтобы получить нашивку на мантию — серебристую букву «И».

Когда она вернулась в гостиную, все уже отправились спать. Черри тоже легла, а утром, как только в спальне третьекурсниц прозвенел будильник, мгновенно оделась и гордо вышла из спальни, не намереваясь ни с кем разговаривать.

* * *

Пришёл ответ от Галки. Пришёл вовремя, за завтраком — Амбридж настолько доверилась Черри, что даже не стала перехватывать адресованное ей письмо.

«Дорогая моя Шарлотка!

Должна признаться, что со своей стороны очень тебя осуждаю за воровство. Не отговаривайся, что ты ничего не взяла у своей подруги Гермионы — ты взяла у неё информацию, которую та держала в тайне. Ты посчитала себя не только выше подруги, но и выше закона, выше морального принципа, по которому мы все живём — «не кради»…

Но из твоего письма я также увидела, что ты и сама не знаешь, правильно ли ты поступила, правильно ли сделала, что между друзьями и совестью выбрала совесть (хотя ну и совесть у тебя, конечно… ладно-ладно, об этом потом.) И это нормально — когда мы что-то делаем, у нас не всегда есть возможность удостовериться, что мы поступаем правильно.

Поэтому знай, Шарлотка: куда бы ты не попала, что бы ты не сделала, кому бы ты не доверилась, самое главное — никогда не переставать стараться поступать правильно. Покуда ты стараешься стать лучше, не сдаёшься в поисках верного пути — ты не перестаёшь быть человеком. Бесполезно оглядываться назад, ругая себя за прошлые ошибки: сделанного не исправишь. Вместо этого нужно непрестанно идти вперёд.

Искренне твоя,

Галка.

P.S.: Пару недель назад наткнулась на замечательный рецепт капустного пирога. Высылаю его тебе вместе с этим письмом.

P.P.S.: Спроси в библиотеке, есть ли у них в маггловском разделе «Преступление и наказание» русского писателя Ф.М. Достоевского. Если есть, возьми почитать. Причём чем раньше, тем лучше.»

«Нужно непрестанно идти вперёд.» Эту фразу Черри повторяла про себя всё утро. Пути назад нет — она предала друзей и теперь числится на стороне врагов. Что же, она станет отличным двойным агентом!

Она поменяла сторону, но не принцип. А принцип её — «Никогда не сдавайся!» Она не знает, что именно будет делать и как поможет своим, но она не перестанет искать решение. Ни за что!

— Черри, что с тобой? — навстречу покидающей Большой зал Черри попалась Мабель. Увидела серебристую букву «И» на мантии — и ахнула.

— Я теперь за Министерство. За порядок. И тебе тоже советую присоединиться к поддержке нашей новой директрисы! — надменно ответила Черри и зашагала дальше.

Навстречу попадались друзья — бывшие друзья — и все видели нашивку на мантии Черри. Кто-то, как Джинни, не верил своим глазам, кто-то как Рон на неё орал и едва не выхватывал палочку. Гермиона даже не посмотрела в её сторону. Черри очень хотелось со слезами бросится к ней, всё объяснить, попросить прощения — но она не могла. На неё смотрели слизеринцы, и нужно было показать им, что она теперь на стороне Амбридж.

«Да, то, что сейчас происходит — неправильно. Но я найду выход. Я не сдамся!» — думала Черри.

Перед уроками Дружина собралась в классе рядом с кабинетом Амбридж и получила от неё задание: просмотреть картотеку нарушений за предыдущие годы и найти учеников, на которых стоит обратить особое внимание.

Последним на собрание примчался Уоррингтон.

— На пятом этаже гриффиндорцы собираются выпустить крыс, как только все пойдут с завтрака.

— И кто же это?

— Джонс, Спиннет, Миллс. Пойдём скорее их поймаем с поличным!

— Идём! — скомандовал Малфой (он, похоже, был в Дружине главным) и обратился к Черри: — А тебе, мышонок, не положено. Ты ведь у нас кто? Правильно, ассистент! Так что пошуруй пока в бумажках.

Инквизиционная дружина покинула класс, а у Черри сжалось сердце. Нэнси Миллс не раз рассказывала, что её отец работает на важном посте в Министерстве. Если её поймают в компании нарушителей, Амбридж может обрушить свой гнев на мистера Миллса! Как бы её предупредить?

«Я не сдамся!» сказала себе Черри, заглушив все волнения. А потом решение внезапно пришло к ней само. А что, если…

— Экспекто патронум! — воскликнула Черри.

Из палочки вылетела серебристая ласточка.

— А ты разговаривать можешь? — спросила Черри ласточку. — Мне очень, очень нужно!

И Патронус ответил:

— Могу!

— Тогда лети скорее на пятый этаж и предупреди девочек, что на них устраивают облаву! И лети внутри стен, чтобы тебя не заметили!

Ласточка тут же порхнула внутрь ближайшей стены. Через полминуты она вернулась.

— Анджелина, Алисия и Нэнси убежали в другое место. Слизеринцам их не найти, — сказал

Патронус и растаял в серебристом облаке.

Черри вернулась к картотеке, ожидая возвращения раздосадованной Дружины. Похоже, она действительно сможет принести пользу в роли двойного агента. Главное — не сдаваться!