Второй шанс (гет)

Мэри Холлуорд, 1997 г.

Я не знала, сколько прошло мгновений, минут, часов или десятилетий в гробовой тишине, пока я буквально впивалась взглядом в любимое лицо. Мыслей не было, идей и предложений тоже. Я понимала только одно — Чарли зол. Ошарашен. В шоке. В панике. Я вот близка к панике, например. Или к истерике. Или к обмороку. Я еще не выбрала. Но все это отходило на задний план и меркло. Я увидела его. Увидела спустя столько лет, снова смогла посмотреть в любимые голубые глаза, рука непроизвольно поднялась, будто хотела дотянуться до буйной гривы рыжих волос, провести рукой по густой щетине (в школе у него даже близко такой не было), но каким-то нечеловеческим усилием воли я ее опустила. Я была права, я чертовски хорошо себя знала, знала, что его присутствие обезоружит меня полностью. И правда, ворвись сюда сейчас дюжина пожирателей смерти, я даже не удостою их взглядом.

Чарли, застывший, как и я, стоял на другом конце комнаты, тяжело дыша и так же въедался в меня взглядом. Пока мир не покачнулся в моих глазах, ибо Чарли сдвинулся с места. Один неуверенный шаг, затем еще, а затем он преодолел гостиную за секунду, словно Молния. И никто так и не сказал ни слова, когда он схватил меня за руку и, потянув вверх с дивана, так же стремительно двинулся к выходу, таща меня за собой. Не думаю, что он понимал, куда шел. И я бы тоже не понимала, только когда оказываешься в разгар зимы на улице в одних штанах, майке и носках, осознать свое местоположение рано или поздно приходится. Преодолев где-то сто ярдов, мы остановились: моя рука ходила ходуном от холода в руке Чарли и он, оглянувшись на меня, видимо, только сейчас разглядев, в каком я виде, коротко выругался, и было повернул к дому, но я не сдвинулась с места.

— Ты замерзла. Вернемся. — хрипло сказал он, стараясь на меня не смотреть, а я была готова тут хоть окоченеть до смерти, лишь бы дальше слушать его голос, обращенный наконец-то ко мне. Но окоченеть я всегда успею, а сейчас нам нужно… поговорить? Помолчать? Я не знала, что нам было нужно, но я знала, что круг семьи сейчас лишний. И я знала одно тихое место.

— Следуй за мной, — прошептала я и покрепче сжала жесткую ладонь. Я всегда любила в Чарли то, что его никогда не приходилось просить дважды.

Мы материализовались посреди кромешной темноты. Хорошо, что палочка была при мне, я тут же зажгла дрова в камине. Пламя осветило довольно просторную комнату: кровать рядом с камином, письменный стол, шкаф, пара стульев и небольшая кухонька, расположившаяся у стены с парой плотно зашторенных окон. Мое временное пристанище. К оборотням я все-таки попала не сразу, надо же было где-то жить, да и из общины я иногда отлучалась на свой страх и риск. Квартирка была не ахти какая, но мне тут было уютно. И даже при наличии более презентабельных вариантов и денег, я все равно остановила свой выбор на ней. Я неуклюже провела рукой и сообщила, что данная жилплощадь моя собственность. Но Чарли молчал. Молчал и смотрел на меня. Затем достал палочку и направил ее прямо мне в живот. Испугаться я не успела: мозг еще не воспринял информацию, а меня уже обдало сухим теплом, и мокрые от снега штаны и носки стали сухими, а меня перестало трясти как осиновый лист. От этого проявления заботы мне захотелось плакать. Чарли убрал палочку и несмело поднял руку, мне казалось, целая вечность прошла, пока теплая шершавая ладонь не легла на мою щеку. Сердце, бившееся в груди до этого как бешеное, остановилось, потому что выдержать этот взгляд, полный тоски и нежности, было просто невозможно.

— Это правда ты, — прошептал он — Правда ты… — похоже, до Чарли только дошло, но я его не виню. Не каждый день ты встречаешь давно похороненных мертвецов, далеко не каждый. Я сама с трудом осознавала, что не сплю, и мне не мерещится, что он тут, рядом живой и настоящий. Я потерлась рукой о его ладонь, но большего сделать не успела: с то ли стоном, то ли всхлипом, Чарли сгреб меня в охапку и сжал так, что недавно поломанные ребра снова жалобно заныли, но мне было плевать. Я обняла его так сильно, как смогла, уткнувшись носом ему в шею, и мне бы очень хотелось посмотреть на того полоумного смельчака, который бы дерзнул меня оторвать от Чарли.

— Прости... — всхлипнула я, осознав, что уже минуту как плачу. -Прости …

Чарли не ответил, но я почувствовала, как он покачал головой, так как лицом зарылся в мои волосы. Я знала, что это все неправильно. Я надеялась, что смогу устоять, ведь теперь мне рядом с Чарли не место. Но черт возьми, где тогда еще мое место, если не тут, с ним?! Мои благородные порывы сыпались как отсыревшая штукатурка, на поверку я оказалась совершенно неспособной держать себя в руках. Хотя сейчас это волновало меня меньше всего. Я мечтала об этом восемь лет, а умерли бы мои родители позже, и все десять, двадцать или пятьдесят. Слабый голосок разума еще пытался меня образумить, но куда ему, когда Чарли отстранился и взглянул мне в глаза… Голосок оборвался, а я качнулась навстречу Чарли, и дальше один лихорадочный поцелуй перетекал в другой.

Это все… Это было слишком. Для одного вечера слишком. Для психически нестабильной личности слишком. А для психически нестабильной личности, перенесшей за один вечер пару-тройку оглушающих, режущих и еще Мерлин знает каких заклятий, а также несколько сильнейших эмоциональных потрясений, тем более. И когда голова закружилась, а сердце начало биться где-то в животе или в висках (я так и не поняла куда оно мигрировало), у меня подкосились ноги. И не от страсти, как бывало раньше, а от банальной усталости. Чарли подхватил меня с полным тревоги лицом. Прям картинка из романов времен Джейн Остин. Дама, лишившаяся чувств на руках у возлюбленного. Чарли вряд ли знал, что со мной приключилось за этот вечер, но, возможно, догадывался, так как вопросов не последовало. Он быстро поднял меня на руки и отнес на кровать. Вид у него был немного виноватый, надо же. Кому тут и быть виноватым, так мне…

— Как ты? — тихо спросил он, садясь рядом — Я краем уха услышал, что ты нарвалась на пожирателей…

— Все в порядке. Я просто устала.

— Мэри… — так же тихо прошептал он, опустив голову — Прости меня, пожалуйста.

Я остолбенела. За что он просит прощения? За чудовищный поступок моих родителей? Или за то, что поцеловал меня?

— Я спустил все на тормозах… Я ведь не верил поначалу. Что ты... что ты мертва. Надо было потребовать отчета, заключения целителей, надо было…

— Тшш, — я сжала его ладонь сильнее — не вини себя. Никто, кроме моих родителей, в этом не виноват. — твердо сказала я. — Ну и кроме тех оборотней, конечно.

Чарли нахмурился еще больше. Он провел свободной ладонью по моей руке, полной шрамов.

— Они все от них?

— Кое-какие — да. — я неопределенно дернула плечом. Какие-то остались после той злополучной ночи, какие-то после пары грызней со своими собратьями в захолустных барах Луизианы или Массачусетса, а какие-то после довольно серьезных драк с враждебными общинами, после которых мне казалось, я уже и не встану. Но, что есть, то есть, здоровье у нас, оборотней, отменное. В противном случае после всего, что сегодня произошло, я валялась бы в кровати еще несколько дней.

— Ты расскажешь мне? Что случилось с тобой после? Откуда… — он замялся, когда его ладонь достигла моего правого плеча, и оттянув край майки он увидел особо неприглядную отметину — Откуда это все?

— Расскажу. Но уже не сегодня. Это очень долгая история. — Чарли кивнул и, как мне показалось, испытал облегчение. Может, он думал, что я сбегу? Да как я могу. Возвращаясь в Англию, я была полна решимости держаться от Чарли подальше. Но в этом плане был серьезный изъян. Сам Чарли. Я догадывалась, что не смогу быть такой решительной, когда увижу его. И я была права. Какой там держаться подальше, у меня никогда не было такой силы воли. Я слишком сильно его люблю. Даже если моя любовь ему уже не нужна. Мало ли как он сейчас себя повел, он поражен, я застала его врасплох. Завтра все может измениться. Но завтра — это завтра, а сегодня он тут, рядом со мной, и снова я вижу тот взгляд, как восемь лет назад в том жарком тесном купе.

— Скажи мне только одно. Почему ты сразу не нашла меня? — осторожно спросил он. От прежней злости не осталось и следа, да и эта злость была скорее не на меня, а на моих родителей, как и у остальных членов семьи Уизли. Я вздохнула. Что ж, это закономерный и вполне ожидаемый вопрос.

— Чарли, посмотри на меня повнимательнее. Что ты видишь? — я знала, что он видит. То же, что и я каждое утро в зеркале. Потрепанного жизнью оборотня. Конечно, за последние четыре года, когда моя жизнь вошла обратно в колею, я привела себя более-менее в порядок, но увы, я уже мало походила на ту красивую цветущую девочку, которую он помнит. Я сильно осунулась, особенно после трех месяцев пребывания в здешних общинах, годы курения, бродячего образа жизни и алкоголя тоже оставили свой след, хотя верьте мне на слово, в свои уже двадцать семь лет я выглядела куда лучше, чем в двадцать три, когда ни один мой день не обходился без выпивки. Волосы отрезала, длинные сильно мешали и требовали тщательного ухода, на который у меня уже не было ни сил, ни желания. А задорный характер сменился прорвой сарказма, что, как мне казалось, оставило свои следы на лице в виде пары лишних складок. В отличие от Чарли, пышущего здоровьем. С годами он стал только краше, сильно возмужал, заматерел, под черной толстовкой угадывались внушительные мышцы, которые так и тянуло потрогать. Густая щетина его не портила, наоборот, очень шла, с таким типом лица и борода будет к месту. Правда, в уголках глаз уже появились первые тонкие морщинки, но это лишь придавало ему более доброжелательный вид. И эти лучистые глаза смотрели на меня сейчас с полным непониманием.

— Тебя вижу. Что за вопрос?

— Я оборотень, Чарли. И это далеко не самая престижная профессия в мире. — Чарли уставился на меня словно на пришельца.

— Неужели ты думаешь, что это для меня что-то решает?

— Это решает многое. Ты сам знаешь, в каком положении оборотни в нашей стране. Да и не только в нашей, в Штатах еще хуже.

— И на это мне тоже плевать. Мерлин, как ты могла подумать, что я отвернусь от тебя из-за этого? — в голосе Чарли проскользнуло негодование, словно я его обидела. Что ж, будь я на его месте, я бы тоже злилась. Но и он на моем месте хотя бы постарался бы поступить благородно. И поэтому я продолжала гнуть свое.

— Я изменилась. В моей жизни произошло… много чего. Я уже не та девочка, которую ты помнишь.

— А я уже не тот мальчик. Но я все еще люблю тебя. Я знаю, что ты пытаешься сделать. Ты как Римус, честное слово. Но даже не думай, что я тебе это позволю. И если ты не сделала своим развлечением убийства людей в волчьем обличье, то остальное я как-нибудь переживу. Если, конечно, я тебе еще нужен. И даже если не нужен. — я ушам своим не верила. На глаза уже в который раз за вечер навернулись слезы. Сколько раз я представляла нашу встречу. Сценариев было много, от самого жестокого, где Чарли давно забыл меня и видеть не хотел, до самого радужного, где он все еще меня любил. И сколько раз я просыпалась в горьком разочаровании, когда мне снился именно этот вариант нашей встречи, где я была счастлива, а на деле оказывалась одна в своей постели под аккомпанемент недовольного шипения Культи, которая терпеть не могла, когда я ее будила своей возней. Но то, что происходило сейчас, было настолько лучше любого сна, что казалось абсолютно нереальным. Не нужен… Да как ему вообще такое в голову пришло?! Как Чарли Уизли может быть мне не нужен? Сейчас он сидел, не отрывая от меня напряженного взгляда, ждал ответа. И сейчас у меня был выбор. Я все еще могла сказать «нет». Я все еще могла дать ему шанс зажить нормальной жизнью. Я не знаю, из каких ресурсов я наскребла оставшиеся силы, чтобы вымолвить то, что я планировала с самого начала.

— Я… я не могу так с тобой поступить. Без меня тебе будет только лучше. — каждое слово мне было противно. Все внутри сопротивлялось этой фразе. А Чарли… Я ожидала чего угодно, но только не этого. Вместо злости или разочарования Чарли… засмеялся. И не просто засмеялся, а чуть ли не согнулся в три погибели. Я была совершенно сбита с толку. Да какого хрена? Я тут себя наизнанку выворачиваю, а ему смешно.

— Прости, — выговорил Чарли сквозь смех, утирая свободной рукой выступившие слезы, так как вторую я все еще сжимала в своей ладони. — Просто… Просто, Боже, Мэри. Ты ничуть не изменилась. У тебя как обычно все на лице написано. Ты бы видела, с каким страдальческим выражением ты мне это сказала. Неужели ты думаешь,что я этому поверю?

Я даже обиделась. Столько усилий, а все зря. Но обида быстро испарилась, когда теплая ладонь легла на мою щеку.

— Ну так как? Ты не забыла меня там в своих Штатах? — в голосе хоть все еще и сохранялись нотки смеха, но они плохо маскировали неподдельную тревогу.

— Не забыла. Я никогда тебя не забывала. — вышло как-то тихо, но уверенно. Это была истинная правда. Чарли наклонился ко мне, обдав своим жаром, и снова меня поцеловал. Только теперь это было нежно и очень осторожно, словно он боялся, что на этот раз я уже сознание потеряю. А я была близка к этому, усталость давила свинцовой плитой, если бы не Чарли, я бы уснула даже в сугробе. От Чарли это не укрылось. Он встал с кровати (я с большой неохотой выпустила его руку), вытянул из-под меня одеяло и укрыл. Я извернулась и схватила его за край толстовки:

— Ты останешься со мной? — прозвучало по-детски, но что тут поделаешь.

— Конечно. — улыбнулся он, и, скинув ботинки, забрался на кровать рядом. Это напомнило мне, как когда-то давно, еще в прошлой жизни, в день смерти бабушки, он пробрался ко мне в дом, и мы так же лежали на моей кровати, в таком же полумраке с единственным источником света в виде камина. Как я тогда уже любила его, и, несмотря на все пережитое и на все перемены, застигнувшие меня за эти годы, это ничуть не изменилось. И хоть вопросов осталось гораздо больше, чем ответов, спустя бесконечную вереницу одиноких вечеров, засыпая в руках любимого человека, я подумала, что справедливость в этом мире все-таки иногда случается.