Альбус Поттер и Зеркало Истины (джен)

— Один… Только один. Но это скоро изменится, слышишь? Я соберу его. Я соберу Зеркало. Обещаю тебе. Сын Джинни думает, что сможет собрать его. Он столько спрашивал про него. Мне осталось просто дождаться. Ты же подождешь, правда?..

* * *

Солнечный луч неспешно пробрался в комнату с идеально белым потолком, пробежался, разбрасывая горсть солнечных зайчиков, по склянкам и бутылочкам, скопившимся на небольшой прикроватной тумбочке. Замер на секунду в темных волосах мужчины, который сидел, пристально вглядываясь в лицо лежащего на кровати мальчишки лет пятнадцати.

Мальчишка вздрогнул и открыл глаза. Увидев отца, он сразу подобрался и сел на кровати, что-то сильно его насторожило. Отец смотрел на него без улыбки, спокойно. Слишком спокойно. И задумчиво вертел в руках свою палочку. Такой привычки за ним раньше не водилось и именно это прежде всего насторожило Джеймса Поттера. Его взгляд сосредоточился на палочке. Вперед, между пальцами, перекрутить и снова… почему-то эти простые жесты внушали ужас и панику.

— Джим? — тихо спросил отец, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Прекрати, пап… — сглотнув, ответил Джеймс.

— Прекратить что? — спросил отец, но палочку положил рядом.

— Ты понял, — хмыкнул гриффиндорец, тут же успокоившись.

— Понял, — ответил Гарри, — ты боишься этого жеста? Он кажется тебе знакомым?

Джеймс слегка поежился и промолчал.

— Джим, будет лучше, если ты сейчас расскажешь мне, а не другому аврору, правда?

— Какому другому? Ты же — Главный…

— Это неважно, Джейми. Если ты не хочешь говорить со мной, то я могу пригласить Теда, к примеру.

— Я не помню, папа. Честно. Но мне стало страшно.

— Джим, послушай. Я должен сейчас кое-что сделать. Я ждал, пока ты проснешься, — Гарри протянул руку и дотронулся до мягких рыжих волос успокаивающим жестом.

— Что? — Джеймс почувствовал, что отец нервничает, и от этого стало нехорошо.

— Легилименция. Ты же знаешь, что это такое? Кто-то манипулировал твоим сознанием. Колдомедик распознала Империо и... Обливиэйт. Империо многоуровневое, то есть перед тобой ставили несколько задач. Не каждый маг может это сделать. Кто-то заставил тебя…

— Что? — глаза Джеймса стали почти круглыми, он и не предполагал, что в стенах Хогвартса такое вообще возможно. Да и сама мысль, что кто-то управлял его сознанием, внушала почти первобытный ужас. И тут же осознание — отец собирается проникнуть в его мысли, а значит… вот черт! Джеймс мысленно застонал. Меньше всего на свете он хотел, чтобы отец узнал о его разногласиях с Альбусом, о его встречах с Индирой Кришт. И прочих подробностях насыщенной личной жизни.

— Нет, папа... не надо… — прошептал Джеймс, инстинктивно отклоняясь в сторону.

— Джейми, сынок… я не сделаю ничего плохого, верь мне. Мне тоже было пятнадцать…

— Верится с трудом, — покосившись на него, заметил Джим.

— Джим, прекрати. Не будь ребенком. Это серьезно. Боюсь, это связано с убийством слизеринского декана. Поэтому просто посиди спокойно и дай мне возможность узнать, какая тварь посмела отдавать тебе приказы. Легилименс, — произнес Гарри без предупреждения.

… образы, неясные тени. Квиддичное поле, резкий толчок в ребра, и крик откуда-то сверху «Поттер!». Дальше, назад, назад… первый в жизни поцелуй… Индира робко кладет руки ему на плечи и улыбается; назад, дальше… «Завидуешь, Малфой?» — злобный взгляд голубых глаз, обиженный — Альбуса; «Какая благосклонность от слизеринца?» — колючий, цепкий взгляд Драко Малфоя; «Не бывает бывших слизеринцев, мистер Поттер»; «Ты не можешь поступить с нами так, Невилл!»; еще дальше, крыльцо собственного дома — «Что, соскучился по Слизерину? Не терпится?»; и, наконец… нет… не может быть… «Это только часть»… Кровь на земле… «Обливиэйт», отец легко сносит блок, поставленный чужим магом: он комкает его, словно лист мягкой бумаги, комкает, отбрасывая в сторону, и Джим теперь все вспоминает. Он даже представить себе не мог, насколько страшно будет смотреть на себя со стороны. Насколько жуткой и неправдоподобной окажется истина.

«Джим, подойди… да я не страшный, не смотри так… Империо! Ты принесешь осколок Зеркала Еиналеж. Твоя мать спрятала его в Хогвартсе. Принеси мне зеркало, ты видел его, ты знаешь, что искать. Иди, Джейми. Выпей сначала. Умница. Теперь ты знаешь, куда идти. Хорошо, что ты не такой, как отец, помнится, его Империо не брало…».

Большая комната, всюду зеленая отделка, в углу серебристо-зеленое полотнище. В камине умиротворяюще потрескивают аккуратные бревнышки, на небольшом столике — раскрытая бутылка вина.

— Мистер Слагхорн, там… Ваши студенты снова подрались.

— Кто? — старик сцепил руки перед собой и с удивлением посмотрел на мальчишку. Какого черта старший Поттер делает в подземельях? Драка? Снова… он уже знает ответ.

— Скорпиус Малфой и Альбус Поттер, сэр, — заторможено произносит Джеймс, но декан Слизерина не обращает на эту заторможенность никакого внимания. Он расстроен, что на его факультете снова драка, хотя эти двое сами разберутся что к чему, они постоянно то ссорятся, то мирятся.

— Дуэль, — добавляет Джеймс отстранённо глядя сквозь профессора.

Дуэль… А вот это уже серьезно. Применение магии второкурсниками… Мерлиновы штаны! Да что о себе вообще возомнил младший сын Поттера? Да и Малфой хорош... Хотя Малфои никогда не были на хорошем счету у профессора зельеварения.

Кряхтя и охая (опять разболелась проклятая нога — военное ранение), Слагхорн встал и направился к выходу. Поттер послушно поплелся за ним, но в последний момент вернулся обратно.

Поисковое зелье безошибочно вело его к цели: отбросив пару склянок в сторону, Джеймс и не заметил, как поменял пузырьки местами. Наконец, он нашел то, что искал: небольшой осколок с неровными краями. Ведомый Империусом, Джеймс Поттер несколькими взмахами палочки навел порядок в апартаментах декана и покинул помещение. Вечером он должен попасть в Запретный лес. Там его ждут.

— Папа… — потрясенно прошептал Джим, приподнимаясь с постели, — папа… — повторил он, словно все остальные слова закончились.

— Тссс… — Гарри приложил палец к его губам, — ты будешь отдыхать и, извини, к тебе никого не пустят. Никто не должен знать.

— Нет… — не веря в происходящее, не веря своим воспоминаниям, Джеймс отрицательно покачал головой.

— Пап, — окликнул он Главного аврора, когда тот был уже на пороге.

— Да?

— Уж лучше «Обливиэйт», — сказал сын и закрыл глаза, отвернувшись к стене. Гарри промолчал, хотя в душе был с ним абсолютно согласен.

* * *

— И что мне с ним делать? — Альбус выразительно посмотрел на нечто темно-синего цвета в золотистом кубке, который протягивал ему Скорпиус.

— Пей, — непреклонно сказал Малфой.

— Гадость? — настороженно спросил Ал и брезгливо принюхался.

— Нет, солнце мое, сладенький сироп, — с сарказмом протянул Скорпиус и прибавил скривившись:

— Хватит, Поттер. Достал. Или пьешь, или я его выливаю. Вари сам потом.

— Ладно, ладно, — Альбус и залпом выпил содержимое кубка. Что-то склизкое и холодное прокатилось по пищеводу и плюхнулось прямо в желудок, вызывая почти непреодолимые рвотные позывы. Альбус закашлялся и запрокинул голову, словно боясь, что зелье польется обратно, так и не подействовав. Вспомнив, что Скорпиус даже не поморщился, когда пил эту гадость, Альбус мужественно зажмурился и с опаской выдохнул. Неприятные ощущения прошли, лишь легкая горечь во рту напоминала о зелье.

— Что ищем? — поинтересовался Скорпиус, деловито копаясь в карманах мантии, проверяя взял ли с собой все, что хотел.

— Зеркало, — Альбус порылся в своей сумке и достал рисунок осколка. С другой стороны листка он попытался изобразить часы из своего сна. Небольшие, аккуратные, с изящными резными стрелками. Альбус точно знал, что они блестящие и знал, что это обстоятельство очень и очень важно.

Скорпиус изучил рисунок, задумчиво прикусил губу и вдруг рассмеялся.

— Ты что? — обиженно спросил Альбус, он-то причин для смеха не видел.

— Потом, — махнул рукой Скорпиус, — есть у меня... догадка… — и он улыбнулся с видом человека, который знает какой-то важный секрет.

Почувствовав непреодолимое желание двигаться вперед, Альбус нетерпеливо посмотрел на друга, и мальчишки в один голос прикрикнули друг на друга:

— Пошли!

Это было очень интересное ощущение. Они безошибочно знали куда идти. Синхронно поворачивали в одни и те же коридоры, и в немом удивлении застыли перед дверью в кабинет Аберфорта Дамблдора.

— Что мы тут забыли? — неприязненно поморщился Скорпиус, недавний опыт общения с преподавателем ЗОТС нельзя было назвать приятным. Дверь между тем приоткрылась сама собой, и скрипучий голос тихо произнес:

— Вероятно то, что искали.

Портрет Альбуса Дамблдора улыбался им со стены.

— Профессор Дамблдор, — восторженно прошептал Альбус, еще в прошлый раз бывший директор Хогвартса произвел на него впечатление, и теперь он с нескрываемым восхищением рассматривал величественного старца, который и после жизни, только лишь своим изображением и тенью души, внушал спокойствие и желание доверять.

— Нехорошо, конечно, входить в комнату человека, когда его самого нет на месте, но, мне кажется, вас привела сюда серьезная причина. Не так ли?

— Так, — ответил Скорпиус.

— Зеркало, профессор. Нам нужно Зеркало Истины…

— Зеркало Истины, Альбус Северус, было нужно всем, и во все времена волшебники шли на многое, чтобы его собрать. Истина — слишком мощное оружие, чтобы его не желать. И слишком опасное, чтобы желать.

— Как это? — спросил Альбус, чувствуя, что они пришли сюда зря. Осколка здесь нет.

— Каждый хочет быть сильным и неуязвимым. Практически бессмертным. Зеркало выманивали обманом, прятали его составляющие, убивали… Не нужно его искать.

— Профессор, моя мать спасла меня. И я хочу знать от чего. Я хочу знать истину.

— Моему отцу отказано в приеме Веритасерума, и он обвиняется в убийстве профессора Слагхорна. Я хочу знать истину.

Нарисованный Дамблдор вздохнул и сказал:

— Поисковое зелье — хорошая штука, но не стоит ему так доверять. Оно привело вас сюда… Но здесь нет ни осколка Еиналеж, ни Часов безвременья.

— Часы чего??? — переспросил Альбус, удивленно распахнув глаза.

— Часы безвременья, Альбус, — ласково произнес бывший директор, — третья часть Зеркала Истины. Символ времени и символ бесконечности одновременно. Они олицетворяют собой возможность видеть будущее.

Профессор прикрыл глаза, и было видно, что он больше ничего не скажет.

— Эти? — вдруг спросил Скорпиус и вытащил небольшие аккуратные часы серебристого цвета. Круглые, со странными знаками на крышке, они были прицеплены к изящной серебряной цепочке.

— Именно, — кивнул головой нарисованный Дамблдор, загадочно улыбнувшись, закрыл глаза и сложил руки на груди. Было видно, что он больше ничего не скажет.

— Чего уставился? — прикрикнул на оцепеневшего Поттера Скорпиус, — я и сам не знал. Просто подумалось. Часы никогда не работали. Это мы с тобой еще на первом курсе нашли, на отработке, помнишь?

— Помню. Я тебя еще сорокой обозвал тогда. Почему ты не сказал, что у тебя есть часы? — обвиняющее сказал Альбус.

— Откуда мне было знать? — резонно возразил Малфой, — пошли, пока профессор Дамблдор не вернулся. Зелье сработало: так или иначе, часы мы нашли. Остался осколок. Может, его и нет в Хогвартсе. Сам подумай, если он был у твоей матери, то как мог оказаться здесь? По-моему, это тупик, — Скорпиус даже почувствовал некоторое облегчение от того, что все вот так закончилось. Но разочарование, что он так и не помог отцу, не смог отыскать артефакт, перевешивало все остальные чувства. Однако ко всем ощущениям примешивалось странное желание немедленно покинуть покои профессора. Похоже, что Альбус чувствовал тоже самое, потому что он вдруг резко потянул Скорпиуса за рукав мантии. И вовремя. В коридоре раздался звук шаркающих шагов, возвещающих о том, что Дамблдор возвращается в свои апартаменты.

Альбус быстро выхватил из кармана мантию-невидимку, с которой не расставался практически никогда, и слизеринцы пошли в комнату факультета.

В гостиной Слизерина царило оживление. В центре внимания была большая, упитанная сова, которая злобно поглядывала на всех злобным желтым глазом и щелкала кривым изогнутым клювом, демонстрируя серьезность своих намерений куснуть кого-нибудь за палец.

— Что здесь происходит?! — недовольно пробурчал Альбус, проталкиваясь сквозь толпу галдящих однокурсников.

— Тут сова, — пояснила Дина, восторженно разглядывая птицу. У нее не было совы, и никто не приносил ей почту. На рождественских каникулах дома разразился скандал: папа не хотел отпускать Дину в Хогвартс, а дед кричал что-то о дурной наследственности и о том, что «он так и думал». Но мама отправила ее сюда, заявив, что не позволит ломать ребенку жизнь. Если честно, Дина с ужасом ждала летних каникул, она знала, что приехать на второй курс сюда будет совсем не просто.

— Красивая, — улыбнулся Альбус, он питал слабость к птицам и поэтому безбоязненно протянул руку. Все затихли, но никто и не подумал предупредить однокурсника. Проклятая птица уже покусала многих в этой комнате, и теперь они с мстительным удовольствием наблюдали, как та же участь постигнет и Поттера.

Однако сова наклонила голову на другой бок, чем-то напомнив Альбусу Скорпиуса, и тихонько ухнув, протянула лапку с привязанным письмом.

— Ух ты! — воскликнула Адель Забини, — а письмо-то, похоже, нашему Поттеру…

— Не нравится мне это, Ал… — прошептал Скорпиус в сантиметре от его уха.

Альбус аккуратно отвязал конверт и, оглядевшись вокруг, поинтересовался:

— И что, ей никто даже печенья не дал?

— Она мне чуть полпальца не оттяпала, Поттер, — пояснил Джон, — какое печенье? Ее удавить надо. За непригодность.

Альбус внимательно посмотрел в темные, почти черные глаза Джонатана:

— Это тебя надо… — он не договорил, так как его одернул староста:

— Не нужно выяснять отношения, Поттер. Тебе письмо, вот и иди, читай его. А все остальные быстро разбежались по своим делам.

Альбус направился к любимому креслу в углу, скинул тяжелые надоевшие ботинки и привычно скрестил ноги. Скорпиус бесшумно подошел следом и уселся рядом на мягкий подлокотник. Они часто сидели так. И Альбус всегда залезал в кресло, а Скорпиус легко умещался, если закидывал одну ногу рядом с Алом, а другу — на подлокотник.

— Что там? — спросил Малфой, нетерпеливо посматривая на Альбуса, который беззвучно шевелил губами над пустым листком. Видимо, письмо было зачаровано, и прочитать его мог только Поттер.

Альбус взял палочку и прошептал заклятие видимости. На пустом пергаменте тут же проступили буквы, а Скорпиус смог прочитать послание. И пока он читал, почувствовал, как руки становятся ледяным, как начинает щемить где-то в груди от нехорошего предчувствия.

— Альбус… — прошептал он, — может, не надо?

— Надо, — упрямо качнул головой Поттер и, скомкав письмо, метко метнул его в камин в центре гостиной. После чего встал и, кивнув Малфою, пошел в спальню. Скорпиус только вздохнул.

Дина Дурсль внимательно проследила траекторию полета смятого пергамента и, как только третьекурсники скрылись в своей спальне, шустро подбежала к камину. Как и следовало ожидать, скомканное письмо до огня не долетело. Углы обгорели, но его еще вполне можно было прочитать.

— Акцио, письмо! — прошептала она, направляя в камин палочку. И тонко взвизгнула, когда обожжённые края обожгли ее пальцы. Любопытство пересилило здравый смысл, и, развернув пергамент, Дина смогла прочесть:

«Если тебя интересует осколок Еиналеж, жду на поляне Запретного леса после отбоя».