История Лили Эванс в компании господ Мародеров и Принца-полукровки (гет)

Ей казалось, что время, когда приходит любовь, то, которое называют самым сладким и самым счастливым, откладывается в памяти во всех подробностях. Каждое событие, каждая секунда, все ближе приводящая к неизбежному воссоединению двух влюбленных половинок, должна была, по ее мнению, оставить в памяти неизгладимый след и, словно фотография в красивой рамке, выделяться на фоне других, старых снимков, хранящихся в альбоме.

Но всего полгода спустя она с трудом вспоминала эти дни... Такие утомительные и тянущиеся так, как тянутся карамельные ириски, которые любила Петунья...

Обрывочные воспоминания, выцветшие события на полках ее сознания... Тогда ее жизнь была просто чередой происшествий в преддверии чего-то лучшего, ожиданием. Ожиданием окончания войны, окончания учебы, окончания затянувшегося промедления Поттера.

Она только помнила, что это были очень странные недели... В них было много зеленого цвета.

* * *

В каменных, скрытых от солнечного света подземельях под знаменем зеленого цвета росли юные волшебники, подчиняющиеся «темной» моде. Такие разные, но все без исключения обладающие какой-то особой внутренней мрачностью. Надменность во взгляде, высокомерие, холодность и вечная наигранность в поведении — качества, присущие любому ученику с зеленым галстуком на шее. На этом факультете не слишком любили тех, кто сильно выделялся. Ты либо излишне спокоен, либо вспыльчив и несдержан, среднего не дано. Самыми модными учениками считались чистокровные аристократы с такой охапкой наигранности и высокомерия, что сложно было разобрать, осталось ли в них хоть что-то настоящее. Наглость же почиталась среди них за второе счастье. Странно, что на все это были способны подростки. Хотя особой похвалы заслуживают те ученики, которые становились модными, являясь полукровками и успешно это скрывая. Таким был и Волдеморт, потомок основателя факультета, о котором теперь галдели все газеты и из-за которого в Англии полным ходом шла война.

В связи с наставшими временами особую силу приобрела мода на темную магию. И раньше на их факультете все стремились к ее изучению, ведь это было не просто стильно, это было к тому же весьма полезно, и вряд ли к седьмому курсу остался хоть один ученик, не имевший дела с этой областью магического искусства. Теперь же для всеобщего уважения и почтения было недостаточно просто разбираться в темной магии, самые-самые теперь становились Пожирателями Смерти. Вряд ли на факультете нашелся хотя бы один, кто открыто заявил бы, что он не поддерживает идеи Волдеморта. На зеленом факультете его чтили, им восхищались и мечтали к нему присоединиться. А те единицы, кто был против Того-Кого-Нельзя-Называть, прилежно молчали, не желая выделяться из толпы, и постепенно их мнение преображалось, сливаясь с мнением большинства.

С тех пор, как Снейп перестал общаться с Лили, он всерьез занялся темной магией и начал было подумывать о вступлении в Пожиратели. Каждый день следя за своей рыжеволосой девочкой, он становился все мрачнее и хладнокровнее, он все больше практиковался в оклюменции и зельях, приправляя все это книгами по темной магии. В его жизни почти не осталось Лили, он глядел на нее издалека, изредка касаясь ее жизни всего лишь кончиками пальцев, слыша редкое «привет», получая не частую, но по-прежнему теплую улыбку, помогая ей и не требуя ничего взамен. Ему было недостаточно этого, он, как комнатный цветок, запертый в кладовке, умирал от внезапно наставшей темноты, жадно хватая каждый лучик света, случайно заглянувший в замочную скважину. Он становился черным и сухим, он обрастал толстым слоем кожи, способным защитить его от любых нападок, он становился одним из лучших учеников, он готовился к тому, чтобы стать самым незаменимым помощником Темного Лорда. И только солнце могло проникнуть сквозь толщу кожи, темноты и сухости, пробудив в нем прежнее рвение к жизни. Он почти шагнул в пропасть, когда на горизонте снова забрезжил свет.

Теперь у них снова была одна парта на двоих и недолгие разговоры. Он встрепенулся.

Ленивым изучающим взглядом он обвел фарфорово-бледные лица своих сокурсников. Большинство из них — фальшивки. Эйвери — трус, стремящийся к славе и всеми путями привлекающий к себе внимание общества, Мальсибер повинуется всего лишь стадному чувству, желая, как и другие, истребить маглорожденных. Барти Крауч, Регулус Блэк, Саманта Монро — эти трое настоящие. Они не прикидываются. Крауч фанатично изучает действия Волдеморта, считает его гением, как ему удается скрывать это от взрослых, и от отца в том числе — вопрос, на который Снейп пока не нашел ответа. Регулус, скорее всего, наслушался семейку, но свято уверен в том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть изменит мир к лучшему, и почти с таким же пылом, как Крауч, мечтает стать первым помощником лорда. Монро плевать на Волдеморта, она не слишком-то интересуется этой проблемой — она сделала свои выводы насчет Пожирателей и их предводителя еще в начале войны и решила больше к этому не возвращаться. А между прочим, Эйвери, Крауч и Мальсибер больше не закатывают рукавов при работе с зельями, с гордостью игнорируя замечания Слизнорта. Они стали Пожирателями этим летом. А вот Розье, Снейп и многие другие еще размышляют, не пачкая свою руку темной меткой. Эйвери и Мальсибер с упоением рассказывают о собраниях и планах, а Снейп слушает и делает выводы...

Еще пару недель назад он был готов последовать за ними и до сих пор смутно понимал, почему не сделал этого. Недостаточно готов? Неуверен?

Он машинально перевел взгляд за плечо Барти, туда, где сидит причина. Медно-рыжие волосы, собранные в хвост, переливаются в утренних лучах солнца, полосами спускающих с потолка. Она сидит к нему спиной, но ее невозможно не узнать: безукоризненно прямая спина, локти лишь изредка оказываются на столешнице, волосы волной движутся против поворотов ее головы. Он знает все это, до мельчайших подробностей. Она смеется, легко толкая сонного Поттера в плечо. Блэк закатывает глаза. Бледный Люпин буквально засыпает, пытаясь понять, о чем лопочет Петтигрю. Но все это неважно. Главное — она. Она смеется. Снова и снова. После каждого слова Поттера. Поттера, этого самовлюбленного, наглого, высокомерного выскочки. Милая Лили, что же изменилось с тех пор, как ты говорила, что ненавидишь его?

— Снова гипнотизируешь свою грязнокровку?

Северус переводит на говорящего презрительный взгляд. В такие моменты он готов убить его. На месте. Здесь и сейчас. Этого недоумка Эйвери. Снейп видит, как несдержанно фыркает Саманта Монро — девица, за которой ухлестывает Блэк, — но не обращает внимания. Со спокойным, не выражающим ничего лицом, он тактично просит Эйвери замолчать.

* * *

Слизнорт старался не показывать того, что нервничает, но его состояние было видно в каждом жесте и взгляде. Лили следила газами за этим милым профессором, пытаясь понять, в чем может быть причина. То, что происходящее за пределами Хогвартса гораздо серьезнее, чем то, о чем писали газеты, было ясно с самого начала, но Лили так привыкла к тому, что идет война, что ее усиление нисколько не отразилось на состоянии девушки, так почему же Слизнорт не находил себе места? Ни жены, ни детей, которым грозила бы опасность, у него не было, что еще могло бы послужить причиной такого странного поведения? Она взглянула туда, где находилась знаменитая полка учителя зельеварения. Она знала каждую из фотографий до мельчайшей подробности, иногда со скуки рассматривая их с тех самых пор, как Слизнорт впервые пригласил ее в Клуб. Что изменилось там за эти годы? Исчезло фото одного очень красивого, неизвестного ей мальчика... Неизвестного, но отдаленно кого-то напоминающего... Что он вообще делал на этой полке? И кто он?

— Мисс Эванс? — его голос звучал откуда-то издалека. — С вами все в порядке?

Она не сразу поняла, что обращаются к ней, а когда эта истина проникла в ее сознание, она моргнула и отозвалась:

— О, да, профессор, я просто немного замечталась.

— Не скажете о чем? Нам крайне интересно!

Она обвела взглядом все те же знакомые физиономии, окружавшие ее. Сьюзен Бодлер отстранилась от своего десерта, и в ожидании ответа обратила на Эванс свой бархатный взор. Заметив это движение, ее подружки тоже оставили десерт и, в точности повторяя выражение лица своей предводительницы, обратили взгляды на Лили. Изображая на лице неизмеримое любопытство, их примеру последовали и остальные члены Клуба Слизней. Столь пристальное внимание сбило Лили с толку, и она вновь поняла всю свою ненависть к Клубу и этим вечерам. На самом деле им далеко не интересно, но она все-таки ответит.

— Эм, профессор, у вас на полке раньше стояло фото молодого человека, в темно-зеленой рамке. Теперь его нет. Кто это был? Его лицо мне не известно.

Этот вопрос заинтересовал всех. Взгляды присутствующих метнулись к профессору, который и без того был так ошарашен вопросом, что буквально вжался в спинку кресла. Его руки мелко дрожали.

— Профессор, с вами все в порядке? — спросил один слизеринец, обеспокоено нахмурившись.

— Да. Да, Нильсон, со мной все в порядке, — он заметно нервничал и, пытаясь сделать голос тверже, ответил. — Но, мисс Эванс, я не помню никого молодого человека, вам, должно быть...

— Нет, профессор, — его перебила Бодлер. — Я тоже помню его фотографию. Кто это был?

Глаза Слизнорта метнулись к лицу Сюзен. Он приоткрыл рот, его лицо вдруг стало жалобным, даже просящим, но он настаивал на своем.

— Не было никакого человека, мисс Бодлер, право, вам показалось.

Лили уже пожалела, что начала все это, но разговор пошел своим ходом и все, что она могла делать, это впитывать информацию, которую из профессора вытягивали слизеринцы. Ей показалось, что Слизнорт уменьшается на глазах. Но неужели именно этот таинственный мальчик стал причиной такого странного поведения волшебника?

— Нет, профессор, скажите!

— Да, кто он?!

— Да хватит вам! — отрезал один из слизеринцев. — Прекратите дурачиться, вам всем прекрасно известно, что это — молодой Волдеморт.

Лили округлила глаза.

— Это правда? — послышались несколько удивленных голосов.

Большинство слизеринцев, весьма разочарованные таким скорым прерыванием беседы, бросали на раскрывшего карты злобные взгляды.

Слизнорт поднялся и со словами об окончании ужина, поспешно покинул класс.

Лили опустила глаза, еще раз бросив взгляд на полку.

— Молодец, Эванс, — фыркнула Бодлер и, одарив ее взглядом, полным презрения, покинула аудиторию вместе со своими подружками. Лили осталась единственной, кто не ушел. Она неуверенно постучала в комнату профессора.

Слизнорт открыл через полминуты с таким потерянным выражением на лице, что Лили почувствовала себя жутко виноватой.

— Профессор, простите, меня, я не знала, что...

— Не вините себя, Лили. Это был всего лишь вопрос. Разве можно винить человека за любопытство? — он кисло улыбнулся.

— Значит, все в порядке? Вы не распустите Клуб?

— Распустить мое любимое хобби? Что вы...

Она немного помолчала, а потом добавила:

— Я не хочу лезть не в свое дело, но разве есть что-то плохое в том, что вы учили Того-Кого-Нельзя-Называть? Вы так переживаете, что...

— Лили, вы просто не знаете всей истории, — оборвал он ее и тут же сказал: — Увидимся в понедельник, — он хлопнул перед ее носом дверью.

С тех пор как жизнерадостный и добрый Слизнорт превратился в потерянного параноика, по Хогвартсу медленно расползалась волна страха. Пошли слухи, что за пределами Хогвартса Волдеморт почти все прибрал к рукам. Профессора кричали о том, что ученикам не стоит наводить панику. Но паника так и не пришла в Хогвартс, это было просто осознание, охватывающее учеников с ног до головы. Теперь, увидев мракоборца на страже, Лили уже не боялась, а наоборот, чувствовала себя защищенной. Тем не менее поход в Хогсмид медленно приближался, а Поттер так и не пригласил ее.

* * *

Лили Поттер. Это звучало вполне неплохо. Лили Поттер.

— Лили, о чем ты думаешь? — она слышала голос Мэри откуда-то издалека.

— Что?

— У тебя такое лицо, — Мэри улыбнулась, — будто ты... ну...

— Да нет, — Лили выпрямилась, глубоко вздохнув. — Вот думаю о переменах. Может волосы остричь?

И пока Мэри пустилась в долгое рассуждение о том, какие у Лили длинные и шикарные волосы, сама Эванс продолжала размышлять о том, что посетило ее голову. И с чего это вдруг такое сочетание пришло ей на ум? Это определенно мания... Она перевела взгляд на Поттера. Он все еще не пригласил ее в Хогсмид... И вроде все так хорошо, так легко и непринужденно, они смеются и разговаривают, сейчас они ближе, чем были когда-либо, а Джеймс вдруг перестал ее добиваться...Она сверлила его взглядом. Ну что он за человек, никогда не делает того, что требуется!

Блэк, сидящий рядом с ним, в свою очередь, не сводил взгляда с Монро и делал это явно из любопытства, а не потому что «взгляда не мог отвести». Лили фыркнула.

— Так что не смей, Лили, ясно?! — Мэри закончила свою тираду, толкнув Лили в руку.

— Да. Как скажешь, — отозвалась она.

— На последней парте, девочки, вы тренируетесь? — МакГонагалл быстро направилась к ним. — Мисс Эванс, продемонстрируйте...

Мысленно насылая на Мэри проклятье, совершенно не сосредоточенная на волшебстве Лили успела заметить, как Поттер и Блэк развернулись, положив руки на спинки стульев.

— Давай, Эванс, — одними губами шепнул Блэк, издевательски улыбнувшись.

Она испепелила его взглядом и занесла палочку над пером, лежащим перед ней. Они проходили трансфигурацию в противоположные по свойствам тела, и перо должно было стать чем-то вроде кинжала... Но неравномерно почернев и слегка уплотнив оперение, оно перестало меняться. Разочарованно взглянув на нее, МакГонагалл промолвила:

— Кто уже может показать превращение?

Руки мародеров взметнулись вверх.

— Прошу, мистер Блэк.

Победно улыбнувшись после блестящего выполнения задания, Блэк злорадно покосился на Эванс, которой, к его разочарованию, похоже, было плевать на трансфигурацию.

* * *

Люк негодующе махал руками, глядя на нервного и недовольного Поттера, с совершенным безразличием рассматривающего рисунок на футболке собеседника.

— Мы должны тренироваться больше! Иначе нам не выиграть у Слизерина! У них новый ловец...

— Люк, успокойся, — Джеймс раздраженно махнул на него рукой.

Впервые за все семь лет ему надоел квиддич. Обычно в воздухе он чувствовал себя свободным, расслаблялся, отдыхал душой и телом. Ну а теперь все стало совсем по-другому...

— Так, Поттер, я сказал, быстро на поле! Хватит отлынивать от тренировок!

— Ты преувеличиваешь, Люк.

— Нет! — он кипел от возмущения. — Мы должны тренироваться! У Слизерина...

Сириус, стоящий рядом с Поттером, многозначительно фыркнул.

— Он не так уж отменно летает, ну, если сравнивать с Джеймсом.

— А если со мной сравнивать?

— Слушай, — с нотками раздражения в голосе начал Поттер, — когда ты говорил, что мы будем тренироваться много, я решил, что это значит «много», а не «чертовски много». Трех раз в неделю вполне достаточно.

— Но...

— Все, Люк, разговор окончен, встретимся в четверг, — он хлопнул Купера по плечу, и они вместе с Сириусом двинулись в сторону Хогвартса.

— Раньше ты был не против круглосуточных тренировок. Думаешь, Купер все же перегибает палку?

— Нет, он прав.

Сириус удивленно вскинул брови, покосившись на друга.

— Игра уже через неделю, — протянул Блэк, пожив руки в карманы, — а ты против квиддича и тренировок. Что с тобой, Сохатый?

— Мне надоело, — сказал Джеймс, покачав головой. — Надоело учиться, делать глупости, тренироваться — все надоело, — пожал он плечами. — Может, со школы сбежать? Будем сражаться с Волдемортом...

Сириус улыбнулся, представляя лицо матери, когда та получит письмо из Хогвартса. Мол, ваш сын сбежал со школы на поиски приключений. Просим прощения.

— Я не против, конечно. Но, Джеймс, давай начистоту, все дело всего лишь в Эванс. И это совсем несложно. Вы так мило общались за завтраком....

— Не язви.

— Да ладно... У вас все так хорошо складывается, а ты вздумал впервые в жизни впасть в депрессию?

— Это не депрессия. Я в ступоре, не могу двигаться вперед в одном, поэтому тормозится все, — Джеймс сел на землю и по привычке взъерошил волосы. — Что делать дальше?

Какое-то время Сириус смотрел на него сверху вниз, сложив руки в карманы, а потом сел рядом, согнув ноги в коленях. Он смотрел вперед на сероватую ровную гладь озера. Тогда, в преддверии осеннего дождя, оно напоминало огромный стальной лист на поверхности земли...

— Ты ничего не скажешь? — добавил Джеймс, чувствуя себя так, будто сморозил глупость.

— Похоже на жидкое серебро, не находишь? — протянул Блэк, склонив голову на бок и небрежно махнув рукой на озеро.

Поттер нахмурился, уставившись на водную гладь, и перевел удивленный взгляд обратно на Сириуса.

— Что? Что ты несешь, Бродяга?!

— Эй, Сохатый, я говорил тебе уже о снитче... Ведь это всего лишь игра, понимаешь? Это тот же квиддич, только на другом поле, здесь те же правила. Только количество участников гораздо меньше. В твоем случае это только ты, — Блэк усмехнулся. — Ты гоняешься за своим снитчем со второго курса, он не сбавлял хода и вечно ускользал, а теперь, когда он вдруг почти остановился, а ты уже протянул руку, ты спрашиваешь меня, что тебе дальше делать?

Джеймс уставился на Блэка так, словно он только что прочитал целый трактат на парселтанге.

— Сириус, ты меня пугаешь, — честно ответил Джеймс, нахмурившись. — Что с тобой происходит?

Пока Блэк, недовольно морщась, вытаскивал сигареты, Джеймс замотал головой, уставившись на серебристую гладь озера.

— Нет, твой совет вполне хорош и понятен... — Сириус бросил на него многозначительный взгляд, выпуская кольца дыма. — Ну, почти понятен, — добавил после этого Поттер. — Но с каких пор ты так выражаешься и несешь подобную чепуху, а, Сириус? Это же...

Блэк резко поднялся и, бросив сигарету, пошел прочь.

— Эй, Бродяга, — Поттер тоже поднялся и нагнал Сириуса. — Что с тобой стряслось?

— Ничего, Сохатый, — бросил тот, обводя группку девчонок, затаивших дыхание при их приближении, презрительным взглядом. — Хочешь, я продолжу?

— Продолжишь, когда станешь нормальным, — пробубнил Джеймс себе под нос, хмурясь еще больше прежнего.

— Ты идиот, Джеймс, — неожиданно бросил Блэк и, заметив приближение Ремуса и Питера, вдруг остановился.

— Ты чего?

— Джеймс, слушай, спрошу тебя в лоб. Почему не пригласил Эванс в Хогсмид?

Поттеру казалось, что он сошел с ума, все происходящее было каким-то нелепым и невероятным. Все свернулось в одну огромную спираль и с каждой секундой все больше теряло смысл... Совершенно обескураженный и сбитый с толку Джеймс пытался бороться с посетившим его чувством нереальности и хотя бы осознать вопрос, который задал ему какой-то другой Сириус Блэк.... Ремус и Питер, как призраки нормального существования, медленно приближались...

— Я... — наконец неопределенно протянул он.

— Пригласи ее.

— Но она же отказалась!

— Сказала тебе хоть слово в ответ?

— Ну...

— Что «ну»? — Сириус начал раздражаться. — Она не ответила, а это совсем не значит «нет». Да и когда «нет» тебя останавливало?

— Сириус, я...

— Обещай, что пригласишь ее!

— Сириус! — огрызнулся он. — Дай мне в себя прийти, я вообще не соображаю, что происходит.

— Вы чего тут? — подошедшие Рему и Питер обменялись озадаченными взглядами.

— Пытаюсь понять, почему Джеймс ничего не предпринимает, — пожал Сириус плечами.

— Пытаешься понять? — Джеймс начал злиться. — Слушай, может, объяснишь, какого черта с тобой творится?

Ремус удивленно приподнял брови, переводя взгляд с одного на другого.

— А разве со мной что-то творится? — Сириус вопросительно взглянул на друзей.

В такие минуты Поттер начинал сомневаться в себе, своих словах и ощущениях. Одним взглядом Сириус мог заставить поверить ему, этому эгоистичному лжецу, и забыть о том, что только что крепилось в твоем сознании стопроцентной уверенностью.

— Так вот, — заключил Блэк. — Пригласи ее, Джеймс.

— А если она откажется?

— Вряд ли. Не теперь, — сказал Ремус, пожимая плечами.

Сириус кивнул.

— Ты посмотри на нее, она же ждет этого. Тем более... — он положил руку на плечи Поттеру, и они вчетвером пошли к замку. — Если уж я смог уломать Саманту, то ты...

— Кстати, — перебил его Ремус, — как ты собираешься идти с ней в Хогсмид, если у тебя нет разрешения?

Сириус нахмурился.

— Мне же почти восемнадцать, я уже давно совершеннолетний, значит...

— Нет, Бродяга, — покачал Люпин головой. — Это ничего не значит, дружище. Пока ты в школе, ответственность за тебя на ней, и сколько тебе лет абсолютно не имеет значения: нет разрешения — нет похода.

— Ты серьезно? — нахмурился Джеймс.

Ремус кивнул.

— Тебе, Пит, мать подписала разрешение?

— Да, подписала.

— Вот черт, — Блэк мотнул головой. — Это просто невозможно.

— Что делать будешь?

— Придумаю что-нибудь.

* * *

Когда на Хогвартс опустилась ночь, впервые за несколько недель Мародеры тут же разошлись по кроватям. Насыщенность последнего учебного года истощила весь энергетический запас, а в преддверии квиддича всем хотелось набраться сил...

— Сириус, — протянул Поттер, слушая сопение друзей. — Спишь?

— К сожалению, нет, мой организм напрочь отказывается признавать, что сейчас ночь...

— Бродяга...

— М?

— Ты себя так странно вел из-за Саманты?

— Разве я себя странно вел?

— Ну я же серьезно. Ты влюбился?

— Что?

В тот момент Джеймс увидел насмешку на лице друга. Он лежал с закрытыми глазами, но в его воображении тут же всплыла надменная рожа Блэка, даром что они лежали в своих кроватях и не видели друг друга.

— Ничего... — тут же бросил Поттер.

Несколько минут они лежали в тишине, а потом Джеймс услышал голос Сириуса.

— Тут совсем другое, Сохатый. Я ее уважаю, понимаешь? Единственную из всех. И она мне интересна.... Она просто другая. Это не влюбленность это... заинтересованность.

— Ты говоришь о ней, как о научном исследовании.

— Может, так и есть?

— Ты чудовище, Бродяга. Циничное, бесчувственное чудовище.

— Спасибо, дружище, — Сириус улыбнулся.

* * *

Октябрь близился к концу. Подперев подбородок рукой, Лили апатично тыкала вилкой в яичницу. Большой зал, переполненный учениками, гудел, как улей, в предчувствии приближения Дня Всех Святых.

Прямо сходу запрыгнув на скамейку, Сириус сел и, светясь каким-то несоизмеримым ни с чем счастьем, закинул руку на плечо Лили. Смерив его руку, а затем и его самого удивленным взглядом, она вскинула брови, ожидая того, как это прокомментирует Блэк.

— Чего грустишь, Эванс?

— Есть повод для радости? Может, поделишься? — хмыкнула она, отмечая, что сидящий напротив Поттер сверлит их взглядом.

— Ну, сегодня у нас Защита. Чем не повод для радости?

— Учеба? — скептически переспросила она.

— Поболтаете с Нюнчиком...

Фыркнув, она убрала с плеча его руку и вновь принялась за яичницу. Сириус улыбнулся и пожал плечами.

— Не знаю, что тебе не нравится. По-моему, все прекрасно. Завтра Хеллоувин, затем квиддич. Хогсмид, каникулы... Рождество! Сплошные позитивные моменты, и чего вы с Джимом затеяли депрессию?

— Депрессию? — как по команде раздались два удивленных голоса.

Пряча улыбку, Ремус поднес к лицу кружку кофе, а Лили, чувствуя дикое желание провалиться сквозь землю, поднялась со скамейки и, не сказав ни слова, быстро пошла прочь, качая головой.

Проводив ее взглядом, Сириус перевел взгляд на Поттера, растрепанного и насупившегося, словно маленький еж.

— Ты чего злишься?

— Меня раздражает, что ты можешь так сделать, а я — нет.

— Но ты же тоже можешь. Мог, по крайней мере.

— За что не раз получал от Эванс по морде, — вставил Ремус, потянувшись за тостом.

— Сейчас все по-другому.

— Так сделай так, что было совсыем по-другому.

— Ты говоришь так, будто это проще, чем получить «превосходно» по трансфигурации!

Ремус усмехнулся, Сириус пожал плечами.

— Знаешь что, Джимбо, тебе надо отдохнуть, мне надоело твое занудство. Еще немного — и я прикончу Эванс...

Джеймс засмеялся.

— Я серьезно, Сохатый, слышишь? — спросил Сириус, потрепав его по плечу.

Поттер чувствовал, что Бродяга начинает терять самообладание. Это случалось не так часто, но временами, когда что-то по-настоящему начинало его раздражать — нечто, способное испортить его чудесное настроение и определенно касающееся их Мародерской шайки — он выходил из себя.

— Я попросту убью ее, чтобы она не портила моего друга....

Джеймс, пытавшийся справиться с внезапно напавшей истерикой, только продолжал смеяться.

* * *

— Сегодня вам потребуются ваши старые учебники, которые я попросил вас сохранить для подготовки к ЖАБА. Для окончательного закрепления и проверки знаний программы до шестого курса я предлагаю вам сварить... — в этом месте Слизнорт как обычно сделал эффектную паузу, — Напиток живой смерти.

По классу пронеслось недовольное гудение

— Все-все, седьмой курс, приступаем к работе! — Слизнорт хлопнул в ладоши, обводя взглядом своих учеников, нехотя тянущихся к учебникам.

Лили увидела, как молниеносно все делает Снейп. Учебник уже на столе, потертый, с ободранной обложкой, кое-где заляпанной чернилами, желтоватые листы сплошь исписаны его убористым почерком. Ее учебник совсем аккуратный, лишь кое-где потерся корешок да уголки... Она открыла его на нужной странице и обвела состав изучающим взглядом, заметив, как Поттер, работающий по соседству, достает учебник. Обложка, висевшая на последней ниточке, оторвалась и грохнулась на стол, прежде чем Джеймс опустил сам учебник, разбухший и грязный от некогда разлившихся на него зелий и чернил. Она отвела взгляд от разваливающейся книжки и горе-зельевара, просто чтобы не рассмеяться... Но когда, красноречиво выругавшись, Поттер пододвинул на середину парты учебник Лили, и, недовольно взглянув на Джеймса, она увидела, что развалившийся по страницам учебник покоится в мусорке, она все же не выдержала и под объяснение Поттера о том, что «страница с Напитком живой смерти бесследно утеряна, и в этой груде бесполезных листков нет абсолютно никакого толка» она все же не выдержала и тихо рассмеялась, прикрыв глаза рукой.

— Лили, — прошептал Поттер, когда она бросила один из последних ингредиентов в зелье и, непрерывно помешивая, наблюдала за Слизнортом, который как раз проверял работу Северуса.

— Да? — она повернулась.

— Почему у тебя плохое настроение?

На несколько секунд она замерла, не зная, что ответить. Плохое настроение? Где оно? Исчезло вместе с появлением Джеймса, ее личного солнышка, заряжающего энергией, пусть и несколько печального в последнее время.

— Все в порядке. То есть нет никакого плохого настроения, все хорошо.

— Точно? — он прикоснулся к ее предплечью, и она снова улыбнулась.

— Точно.

Она повернулась к котлу, улыбаясь неожиданному просветлению в ее настрое, и услышала знакомый звук. Секунду спустя она негодующе глядела на Поттера, так же как и она облитого с ног до головы тем, что когда-то было наполовину приготовленным зельем. Класс, во главе с Сириусом, Ремусом и Питером, как и всегда в таких случаях обрызганный мелкими каплями зелья, заливался хохотом, наблюдая за парочкой, с ног до головы украшенной синей жижей.

Лили не знала, что ей делать: смеяться или негодовать... При виде Поттера в заляпанных очках, с поникшими волосами и измазанным джемпером улыбка так и просилась вылезти на лицо, и она почти улыбнулась, когда ее основная эмоция все-таки взяла верх.

— Какого черта! Почему я всегда оказываюсь рядом, когда твой котел взрывается?! Это просто невозможно, — она тряхнула руками, смахивая с них остатки зелья.

— Мисс Эванс, вы можете выйти, — протянул Слизнорт, пряча улыбку.

— О, спасибо, — бросила она, развернувшись к двери, и быстро покинула класс.

Поттер несся за ней по пустому коридору, пока она, стремительно удаляясь от класса, обдумывала сказанное ею в последние пять минут.

— Лили, постой! Лили!

— Отстань, Джеймс, — обернувшись, бросила она.

— Ты что, обиделась?

— Да нет же, я просто в восторге!

Она дернула за ручку туалета и тут же услышала рядом с собой голос Джеймса.

— Туда же никто не ходит...

— Очень кстати, не хочу, чтобы меня видели в таком состоянии.

Она шмыгнула внутрь, ступая по мокрому полу. Поттер, нисколько не раздумывая, зашел вслед за ней. Лили, не переставая морщиться, вытащила палочку и подошла к зеркалу, пытаясь заклинаниями собрать вязкую синюю жидкость.

— И почему я всегда рядом, когда случается что-то подобное? Может, нам нельзя общаться, потому что я вечно попадаю в передряги, когда ты рядом...

— Это случайность, — пожал он плечами, отряхивая мантию, что удавалось ему не так хорошо, как Эванс.

Она раздраженно фыркнула, увидев его отражение в зеркале, и повернувшись, бросила:

— Ты не пробовал взять палочку? Ты волшебник, в конце концов, — раздраженно качая головой, она перевела взгляд в зеркало и, увидев приведение, вскрикнула от ужаса, отпрыгнула назад, поскользнулась на мокром полу и только благодаря ловкости Джеймса не упала.

Плакса Миртл заливалась хохотом.

— С тобой все в порядке? — спросил Поттер, помогая ей встать на ноги.

— Да, все в порядке, — кивнула она, а потом чуть спокойнее добавила: — Спасибо.

— Эм... — Джеймс улыбнулся, — это плакса Миртл.

— О, очень приятно, — многозначительно протянула Лили, возвращаясь к зеркалу, чтобы продолжить чистку.

Слушая, как Миртл воркует с Джеймсом, попеременно смеясь из-за внешнего вида зашедших в ее туалет семикурсников, она пыталась успокоиться и восстановить дыхание. Раздражение все еще поднималась в ней огромными волнами, а сердце, пустившееся в бег при неожиданном знакомстве с привидением здешнего туалета, так и не желало успокоиться. В конце концов она сочла, что выглядит вполне прилично и может вернуться в класс.

Она прошествовала мимо Поттера и Миртл к выходу, но заметив, что Джеймс не обратил на это никакого внимания, развернулась и, обведя его взглядом, спросила:

— Ты остаешься?

Поттер, улыбнувшись, направился к ней.

— А то смотри, с Миртл у тебя есть шанс на вечную жизнь.

— Да нет, — протянул он, когда они вышли в коридор. — Я больше за счастливую, но короткую, чем чем за вечную, но полную уныния и тоски.

Лили улыбнулась и взглянула на Поттера, он по привычке взъерошил покрытые кое-где зельем волосы и, взглянув на свою испачканную руку, произнес «черт» под звон колокола, разнесшегося по школе.

Они медленно шли в сторону класса Зельеварения, когда из-за угла показались остальные Мародеры. Небрежно откинув с лица пряди волос, Сириус обвел Лили оценивающим взглядом и бросил:

— А ты выглядишь ничего. Что, жизнь путем многочисленных тренировок заставила научиться быстро избавляться от содержимого котла моего лучшего друга?

Шут, надменная тварь, воображала... Лили отгородилась от его слов толстенной стеной, выражая все свои чувства в одном только лишь презрительном взгляде.

— Ах, да, — опомнился он, даже не ожидая от гриффиндорки ответа, и подал Джеймсу его рюкзак. — Мистер Поттер, ваша сумка и сумка вашей дамы доставлены вам с моим великим почтением, — он перевел взгляд на Лили и, приняв сумку от Люпина, передал ее Эванс.

Лили не меняя выражение лица, повесила сумку на плечо и невозмутимо продолжала смотрть на Сириуса, явно ожидающего от нее чего-то.

— И где слова благодарности? — наконец спросил он.

На секунду Лили подумала, что потеряет над собой контроль, но потом с видом полного достоинства произнесла:

— Сам великий Блэк принес мне сумку! О, я польщена, благодарю, — она натянуто улыбнулась и, сделав шутливый реверанс, гордо покинула компанию, оставив Сириуса с вздернутыми от непонимания бровями и полуусмешкой на лице.

— Вот так и делай добрые дела, никакой благодарности в ответ.

— А при чем тут ты, можно спросить? — Ремус покачал головой. — Всегда поражался твоей наглости.

— Не надо нравоучений, Лунатик.

— Конечно не надо, я же нес ее сумку не потому, что ты сказал, что ее тащить не будешь, а лишь от желания сделать доброе дело.

— Вот-вот, — кивнул Блэк и улыбнулся. — Да ладно вам, — отмахнулся он, увидев недовольство на лице Джеймса. — Ну поцапался с Эванс, с кем не бывает?

— Пошлите, — бросил Питер, взглянув на наручные часы, — а то опоздаем на Защиту.

— Ага, — добавил Ремус, — и Сириус умрет от горя.

— О, да, — довольно потянул Блэк. — Это теперь мой любимый предмет, а еще и сдвоенный сегодня, ну просто сказка!

— Ага, сказка, — кивнул Джеймс. — Просто чудо.

— Да брось, — махнул рукой Блэк. — Хороший же день.

— Кстати, — улыбнулся Ремус, взглянув на Поттера, — как ты умудрился взорвать котел?

— Я просто отвлекся, — Джеймс так красноречиво улыбнулся, что сразу стало понятно что к чему.

— Отвлекся? — скептически спросил Ремус. — И делал все по инструкции?

— Конечно. Да ладно, Зельеварение — это ерунда. Уж лучше прогулять. Кто ж знал, что оно взорвется?

— Так ты сделал это специально? — уточнил Сириус, расплываясь в довольной улыбке.

— И что на этот раз, смешал ингредиенты в обратном порядке?

— Как ты догадался, Лунатик? — Джеймс округлил глаза, глядя, как Люпин улыбается и качает головой.

— Ну ты идиот, Сохатый, ты просто придурок, — заявил Ремус, на что Поттер только пожал плечами.

— Слизнорт сказал, что поставит тебе удовлетворительно, — вспомнил Хвост, взглянув на Джеймса.

— Ага, потому что он «больше не желает оставлять тебя на дополнительные занятия», — добавил Сириус.

— Все еще помнит, что я на четвертом курсе натворил. Жаль, не пригодилось в науке.

— Жаль, ты не смог его повторить.

— Я же импровизирую, как я мог запомнить?

Блэк покачал головой.

— Филч мог получить такой подарочек.

— Может, и к лучшему, что Джеймс не вспомнил.

— Рем, ты опять занудствуешь.... И, Сохатый, кстати, твоей святой Эванс поставили «Превосходно»», потому что Слизнорт сказал, что ее зелье почти готово, и если бы не мистер Поттер, то, он уверен, она бы закончила его и довела бы почти до совершенства. Заметь, столько «почти» вызывает недоверие.

Они вошли в класс и, оставив свою сумку возле Монро, Сириус вернулся к Поттеру, который в то время обсуждал с мисс Верди ее планы на очередные выходные.

Джеймс откинулся на спинку стула, так, чтобы перегородить Блэку обзор Саманты.

— Сириус, ты ее достал, — протянул Поттер, извиняюще пожимая плечами.

Недовольно сморщившись, Блэк скрестил руки на груди.

— Если не перестанешь быть занудой, — протянул он, — и не расслабишься, я тебя собственноручно прикончу.

— Бродяга, — бросил Люпин, перегнувшись через парту к друзьям,— за завтраком ты обещал покончить с Эванс...

— Я еще выберу, кого мне хочется убить больше, — кивнул Блэк, расплываясь в улыбке. — Может, и обоих сразу. Тогда их души соединятся, и мечта Джейми сбудется...

— Отстань, Бродяга, — бросил Джеймс, улыбаясь в ответ.

* * *

Саманта неожиданно почувствовала такое облегчение, что в своих мысленных похвалах причислила Поттера практически к лику святых. После чего, понимая, что больше мучений не выдержит, Монро побросала вещи в сумку и скрылась в коридоре. Пара этажей вниз — и она в родных подземельях, укрытая от назойливого Блэка... Учебный день был в самом разгаре, и гостиная пустовала... С облегчением вздохнув, она кинула сумку на диван и упала в большое кожаное кресло, раскинув руки по подлокотникам.

— Монро, — послышался недовольный голос Регулуса, проходившего мимо нее, — когда уберешь эти надписи со стены? Вчера приходил Слизнорт, он не в восторге.

Саманта нахмурилась, слушая очередного Блэка, мешающего ей жить.

— Регулус, скажи мне, почему я должна это делать?

— Тебе же написали.

— С чего ты взял? Тут ни одного упоминания моего имени.

— Но всем понятно, что это о тебе.

— Всем понятно, что это сделал твой брат, а еще то, что здесь Снейп упоминается, — Саманта самодовольно улыбнулась. — Так что это на твоих плечах, ну или на плечах Северуса.

Регулус вскинул брови, испытующе уставившись на нее, а она в свою очередь продолжала улыбаться.

— Ну?

Он наклонился к ней, поставив руки на подлокотники и, ухмыльнувшись, сказал:

— Я знаю, тебе нравится, что он за тобой увивается, хоть ты и не хочешь этого показывать.

— Какие познания, — протянула она. — Пожалуй, ты знаешь меня лучше всех, даже лучше меня самой.

— Скажешь, не так?

— Рег, давай не будем ссориться, — бросила она. — К чему нам рассказывать друг другу, что мы знаем и о чем догадываемся. Это ни к чему хорошему не приведет.

Регулус выпрямился.

— Держись от него подальше.

— Это дружеский совет?

— Расценивай, как хочешь, — Блэк бросил на нее пронзительный взгляд и ушел в комнату, оставив Саманту в одиночестве.

* * *

Пока Джеймс трепался по поводу планов на Хеллоувин, Сириус гипнотизировал компанию слизеринцев, стоящих у окна. Среди них был не только его прилежный братец-староста, но и Саманта, со скучающим видом рассматривающая свой маникюр...

— Пойдемте уже, — сказал Хвост, кивая в сторону кабинета трансфигурации.

Сириус поплелся за ними.

В кабинете еще не было ни единой души, и с видом абсолютного нежелания присутствовать на уроке Сириус вытащил учебники и сел.

— Ты чего, Бродяга?

— Да ну эту трансфигурацию, — протянул он. — Скука смертная. Может, к черту ее?

Джеймс пожал плечами, взъерошив и так торчащие в разные стороны волосы.

— Лунатик? — Блэк повернулся назад, облокотившись на парту Ремуса. — Ты как?

— Не знаю, — пожал он плечами, — завтра все равно Хеллоувин. Отдохнем завтра.

— Да ну тебя, — тряхнул Блэк головой. — Хвост, ты с нами?

Питер кивнул.

— Пойдемте. Пока не пришла МакГонагалл.

Сириус быстро запихивал учебники в сумку. Жалобно скрипнув, сломалось облезлое черное перо, но не обратив на это внимания, Блэк поплотней утрамбовал книги и с готовностью поднялся со стула.

— Ремус, может, с нами?

— А кто будет рассказывать Кошке новую легенду вашего отсутствия? — покачал головой оборотень.

— Рем, я тебя обожаю, за твою самоотверженность и благородство, достойное настоящего гриффиндорца, — сказал Сириус, повесив сумку на плечо, пока Джеймс заканчивал со сборкой, а Питер, опасливо озираясь, переминался с ноги на ногу.

Они вылетели из класса перед самым колоколом, столкнувшись в дверях с Эванс, и, чтобы не встретить Кошку, быстро двинулись прочь. Саманта Монро неожиданно появилась из маленького коридорчика рядом с дверями класса.

— Блэк!

Они обернулись, нахмурившись. Сириус смерил ее недовольным взглядом, а она подошла к нему и, схватив его за рукав, потащила в коридорчик, из которого только что появилась.

Не в состоянии скрыть своего удивления, Сириус только и успел крикнуть друзьям, чтобы те ждали его в гостиной.

Она скрестила руки на груди и, слегка наклонив голову, глядела на него взглядом, полным несдерживаемого раздражения.

— Прогуливаете трансфигурацию?

— Если меня поймает МакГонагалл, ты будешь виновата.

— О, — протянула она. — Кому учеба вредила?

— Ну, кому-то точно вредила...

— Тшшш... — неожиданно протянула она, уставившись в проход, где маячил основной коридор: МакГонагалл шла к кабинету.

Р-раз — хлопнула дверь аудитории.

— Сделка не состоится, — тут же заявила Саманта, скрестив руки на груди.

— Ты о чем? — притворно нахмурился Сириус, поправляя сумку.

— Ты обещал не лезть ко мне.

— Разве я лезу? Да я ни слова тебе до этого момента не сказал.

— Да. Но ты пялился на меня.

Сириус усмехнулся и обвел Саманту оценивающим взглядом.

— Смотреть тоже нельзя? Я думал, что такого запрета нет.

— Теперь есть, — отрезала она. — Что ж, надеюсь, больше недоразумений не будет.

Она уже собралась уходить, когда Сириус вновь окликнул ее.

— Сэм, тут такое дело... Насчет встречи... У меня разрешения на посещение Хогсмида нет...

— Так, значит, свидание отменяется? — спросила Саманта, услышав заявление Блэка и, как показывало выражение ее лица, ничуть не расстроенная таким поворотом событий.

— Вообще-то нет. Просто встретимся возле «Трех метел».

— Собираешься нарушать правила?

— Все как обычно, так что не обольщайся.

Саманта красноречиво фыркнула и закатила глаза.

* * *

Лили плохо помнила тот Хеллоувин. Она помнила только предвкушение скорой игры и заваленный снегом Хогвартс. И то, как газеты галдели о развлечениях Пожирателей в канун ночи Всех Святых. Как уже «Вечерний пророк» перед самым праздничным ужином во всех подробностях рассказывал о том, что творится в Англии.

Пожиратели танцевали на костях погибающего от бессилия народа, они упивались своей силой, своим приближением к победе; они были слепы, и не понимали, что не получат ничего, кроме вечного рабства. В ту ночь они дали себе волю и разгулялись. В Ночь Всех Святых они устроили своеобразную вечеринку — они убивали всех и каждого.

С того дня началось нечто совсем ужасное.

* * *

Они расстались с Самантой в холле и, обещая присоединиться к подруге через двадцать минут, Мелани свернула в сторону библиотеки. Прямо на ходу стягивая с себя теплую жилетку, она свернула за угол и тряхнула растрепавшимися волосами. Два серых глаза, следивших за ней, довольно заблестели. Похоже, это был самый подходящий момент.

— Ты что делаешь?! — Мелани вскрикнула, когда наблюдатель затащил ее в узкий коридорчик и прижал к стене.

— Нужна твоя помощь, — отозвался тот, поставив руки по обе стороны от нее.

— С каких пор о помощи просят таким образом?

— По-другому ты бы не согласилась.

— Кто сказал, что так я соглашусь?

— Разве у тебя есть выбор?

Она недовольно фыркнула.

— Так это просьба или приказ? И ты что, угрожаешь мне, Блэк?

— Даже не думал, — Сириус отстранился. Почему-то ему не хотелось быть наглым и напористым с этой милой миниатюрной девочкой, и он решил, быть может, впервые в жизни, просто высказаться. — От нее ничего не добиться, никто, кроме тебя, о ней ничего не знает, а я хочу дойти до цели.

— Если бы твои цели были высоконравственными, я бы еще подумала...

— Кто сказал, что они не высоконравственные?

— Не будь ты Блэком...

— Нет-нет, постой, как ты можешь бросаться такими фразами? — он поморщился. — Ты меня не знаешь...

— Ох, Сириус, — устало протянула она. — Ну кто тебя не знает? Вот Сэм никто не знает. Потому что она не высовывается. Ты же, куда ни повернись — всюду.

— Это совершенно не значит, что ты понимаешь меня и то, что у меня в голове.

— Согласна.

— Так ты расскажешь о ней?

— Не имею права.

— Мелани...

— Я — единственный человек, которому она может довериться, не собираюсь предавать ее.

— Это не предательство. Я просто хочу понять, почему она такая.

— Ты хочешь найти ее болевые точки.

— Я хочу найти ответы на вопросы. И проложить путь.

— Сириус, — она устало вздохнула. — Дождись, пока она сама тебе расскажет. Это будет гораздо дороже, чем если то же тебе расскажу я. Сделай так, чтобы она могла тебе довериться.

— Считаешь, это возможно? — он усмехнулся. — Без какой-либо информации?

— Информации достаточно. Тем более для такого, как ты, разве есть что-то невозможное? — она игриво улыбнулась.

— Расскажи хоть что-нибудь, — сдался он, озадаченно пожимая плечами.

— Что ты хочешь узнать?

— Почему она такой стала. Это ведь не просто так.

Мелани закусила губу.

— Прежде всего ты должен понять, что она защищается, что на самом деле она немного другая. Она боится людей, строит барьеры, она хочет быть как можно лучше, страдает из-за жизненной несправедливости и жестокости людей. Она очень категорична и ненавидит трусость, еще ее ужасно раздражает всеобщая помешанность на чистоте крови. Она никого не подпускает. Если тебе удастся заслужить ее доверие, может, тогда она оттает.

— Когда она стала такой? Что произошло?

— Я не знаю. Когда мы познакомились на первом курсе, она уже была такой. Вместо того, чтобы восхищаться школой, веселиться и заводить друзей, она изучала людей. Выделила меня сразу, и мы подружились. Она рассказывала о своей семье и прошлом, но ничего такого особенного я не слышала. У нас у всех жизнь нелегкая. Ну да, тебе, как несостоявшемуся слизеринцу, это известно, — она усмехнулась. — Все в мелочах, все, что для каждого человека является чем-то незначительным, может послужить концом для нее, для отдельного человека. А может, причиной было все сразу? Может, она просто такая, какая есть?

— Значит, вот как?

— Я не знаю, как и почему. Спроси у нее,— она смерила его развязанный галстук презрительным взглядом. — Может, она тебе расскажет.

Слизеринка закинула жилетку на плечо и, обогнув Сириуса, зашагала прочь, по пути легко наклонив голову так, чтобы не задеть тыковку, висящую в воздухе.

* * *

Ремус Люпин лежал на матрасе из огромных плоских подушек, наваленных в холле потайного прохода. Ему хотелось спать и, прикрывая глаза, он опускался в бездну забвения. Все растворяется. И сквозь завитки темно-синих и пурпурных цветов вдруг совсем тонко, почти незаметно, появляется ее маленькое личико...

— Эй, а где вообще Сириус? — отчетливый голос Питера вернул его к реальности, и он вздрогнул.

— Здесь я, — хриплый голос Бродяги разнесся по холлу, и Ремус приоткрыл глаза.

Блэк, вошедший мгновение назад, принял от Поттера бутылку чего-то явно более крепкого, чем было у Люпина, и сел рядом, подложив под спину подушку.

Рем поднес свою бутылку к губам, два глотка — и теплая жидкость разлилась по телу. Иногда даже ему хотелось напиться. Сейчас Хеллоувин, чем не повод. Так же, как и бунтующие Пожиратели.

— Знаете, а мне вот тоже хочется выйти на улицу и убить кого-нибудь. Спрашивается, почему я этого не делаю?

— О, Лунатик... — протянул Блэк. — Все дело в том, что мы заперты в Хогвартсе, была бы у нас свобода передвижения, мы бы напились и отправились чистить морды этим упырям.

Ремус потянулся к Блэку бутылкой.

— За единомышленников, — добавил Джеймс, чокнувшись с друзьями.

— Завтра игра, — сказал Ремус, снова прикрывая глаза. В его сознании всплыл образ Люка Купера, которого уже начинало трясти, и он, находясь в полной прострации, все же пытался учиться и даже делать домашнее задание.

— Как Купер собирается ловить снитч, если даже ложку ко рту поднести не может, — презрительно фыркнул Сириус, вытягивая ноги.

— Игра вообще будет? — спросил Хвост, взглянув на Джеймса. — Хогвартс завалило снегом.

— Будет, — сказал Джеймс спустя минуту. — Что ж ей не быть.

* * *

Лили вылетела из замка, кутаясь в шарф. На улице все еще сыпал мелкий снег. А она быстро двигалась к стадиону, перешагивая лед.

— Девочка моя, дай я тебя обниму! — начал Дэвис со свойственной ему иронией в голосе, но он тепло улыбался и встречал Лили, раскинув руки в стороны.

— Удачи, Дэвид, — сказала она, обняв его.

— И тебе. Сегодня и болельщикам нелегко придется, верно?

— Снег еще идет? — спросил Гордон, наматывая шарф поверх спортивной мантии.

— Идет, — кивнула она, проходя вглубь раздевалки, чтобы обнять Джонатана.

— Хватит ныть, Джон, — бросил Дэвид, услышав, как Гордон жалуется на погоду.

— Холод, снег, Слизерин — чему радоваться? Это у тебя сегодня улыбка до ушей...

— Заткнись... Не порть настроение!

Она обошла всех, и после Люка, так и не пришедшего в себя, который только брякнул что-то вроде: «Пустяки, на поле я соберусь...», остался только Поттер.

— Джеймс, — окликнула она его.

Он появился перед ней с нацепленными на голову защитными очками вроде лыжных и улыбнулся. Это были самые крепкие объятья на ее памяти. Джеймс прикрыл глаза, вдыхая аромат ее волос...

— Ты сегодня в новой роли, — отстранившись, сказала она. — Удачи, Джеймс.

Он уже было хотел пригласить ее в Хогсмид, как вдруг...

— Тяжело придется вашему Солнцу сегодня,— голос слизеринского капитана разрушил эту теплую минуту.

Недовольно нахмурившись, Лили обернулась.

— Я от погоды не завишу.

— Кто знает.

— Слушай, — встрял Дэвис, — не надо нас злить, вам же хуже.

— О, да, боюсь-боюсь, — протянул тот. — Эй, Купер, может, на тебя Петрификус наложить? Хоть так руки трястись перестанут!

Он ухмыльнулся и ушел прочь, а Лили, кипящая от гнева, повернулась к Люку.

— Не слушай их. Эти придурки вечно пытаются выбить соперников из колеи.

Услышав команду к выходу на поле, Лили еще раз пожелала всем удачи и пошла на трибуны.

* * *

Это была одна из самых необычных и запоминающихся игр, какие приходилось видеть Лили. Рядом с ней сели мародеры, и Сириус тут же бросил:

— Как дела, Эванс? Пожелала Джеймсу удачи?

— Слизеринцы сегодня просто звери.

— А, это да, — сказал он, откидываясь на спинку сидения. — А знаешь почему?

— Ну, просвети меня, — хмыкнула она.

— Мы опережаем по очкам все остальные факультеты вдвое.

— Ну, вашими стараниями, — пожала она плечами.

— Просто им хочется вылезти хоть немного вперед. Попробовать преуспеть хотя бы в квиддиче. Но Сохатый им не даст. Квиддич тоже важная штука.

Лили кивнула, обращая взор на поле, и тут раздался свисток.

У Слизерина, наряду с хитростью и абсолютным отсутствием каких-либо приличий, была очень хорошо натренированная команда. Счет оставался примерно равным почти пол-игры, пока наконец гриффиндорцы окончательно не разозлились. Джеймс в своей новой роли быстро обошел всех и забил несколько голов подряд... Еще немного времени — и Гриффиндор был далеко впереди. Снитч был пойман слизеринцами, Регулус высоко вверх поднял золотой мячик, зажатый в левой руке, на его лице мелькнула самодовольная улыбка, он изящно перекинул золотой мячик в правую руку... Но победа с разрывом в десять баллов была присуждена Гриффиндору.

* * *

Пока Поттер и остальные члены команды Гриффиндора купались в улыбках, смеялись, наслаждались объятиями Эванс и слушали поздравления, Сириус Блэк уже и думать забыл о квиддиче и всей этой ерунде, так или иначе связанной со спортом... Он скрылся с трибун раньше, чем кто-либо, и точно знал, что его отсутствие в поздравительной суете даже Поттер, в ту самую секунду закруживший Эванс в объятьях и упавший с ней в снег, заметит только через четверть часа.

* * *

Регулус Блэк поправил воротник форменной рубашки, накинул теплую мантию и, решив, что он выглядит вполне подобающе званию молодого аристократа, вышел из раздевалки в компании остальной команды. В последние несколько недель он пребывал в отличном расположении духа и, хотя победа Гриффиндора несколько омрачила происходящее, снитч был пойман именно им, что все-таки улучшало Блэку настроение.

— Регулус, ты просто находка, честное слово, — рука капитана мягко похлопала его по плечу.

В ответ только улыбка, сдержанная, едва заметная.

Они добрались до замка в молчании, нарушаемом лишь хрустом снега под сапогами. Отряхивая манжеты мантии от снега, они собирались спуститься в родные подземелья, но напряженный голос, знакомый Регулусу с детства, остановил их.

— Эй, Рег, можно тебя на пару слов?

Вся команда Слизерина обернулась и уставилась на Сириуса Блэка. Тот сидел на подоконнике, выжидающе глядя на брата. Шныряющие мимо них ученики, казалось, таяли в воздухе, оставаясь незамеченными. Сейчас во всем замке были только эти двое: братья Блэки да еще дружки Рега, полуразмытым силуэтом стоявшие рядом с ним.

На несколько секунд повисла тишина.

— Слушай, Сириус, — посмеиваясь, начал охотник. — Не лезь, а?

— Что? — переспросил старший Блэк, без страха взглянув на каждого из сборной поочередно. Он спрыгнул с подоконника и продолжил, переведя взгляд на охотника. — Никогда не думал, что мне будет давать советы какая-то, — он сделал вид, что задумался, и в этот момент Регулус почувствовал, что сейчас Сириус выдаст что-то из ряда вон выходящее, — шваль, случайно попавшая на Слизерин. Серьезно, я просто думал, что Шляпа более разборчива. Оказывается, нет: определяет на факультет вроде как чистокровной знати, — он сделал пальцами кавычки вокруг этих слов, — кого попало. Не так ли, Фэйт?

— Я чистокровный, — процедил охотник.

Регулус устало вздохнул.

— Да? — иронично вздернул бровь Сириус, которого не раз заставляли пролистывать книгу «Родословные волшебников» и который точно знал, что это не так. — А ты уверен?

И р-раз — Фейт ринулся вперед с кулаками прямо на Блэка. Который залился презрительным лающим смехом, наблюдая, как однокурсники оттаскивают того. Регулус неодобрительно покачал головой, по привычке потирая перстень с геральдическим украшением Блэков, серебряный и не такой роскошный, как отцовский.

— Лучше тебе и правда уйти, — заметил один из тех, кто удерживал охотника.

— Ой, да бросьте. Он же и драться лезет по-магловски. А палочка тебе зачем, Фэйт, для красоты?

— Я тебе сейчас покажу!

— Чарли перестань! Нет никакого желания портить вечер!

— Уймись, ему только того и надо!

— Так это и есть наши хитрые подлые слизеринцы — просят однокурсника быть прилежным и не ввязываться в драку?

— Не выводи нас из себя, Блэк.

— Мы можем и отпустить его, знаешь, что тогда будет? Тебе нужны неприятности?

Сириус смотрел только на брата, но в глазах не было привычной насмешки и даже нахальства — злость и негодование. Чувствуя, что если он не вступится, то закончится все это в больничном крыле, Регулус обреченно вздохнул.

— Идите в гостиную, я подойду.

— Уверен? — капитан внимательно посмотрел на ловца. Тот кивнул, снимая мантию.

— Бросишь на мою кровать, — сказал Регулус, отдавая капитану мантию.

Фэйт злобно сверкнул глазами и пошипел:

— Только попадись мне.

— Боюсь, — усмехнулся Сириус, провожая их взглядом.

— Пойдем, найдем пустой класс, — бросил Регулус, смерив брата презрительным взглядом.

* * *

Джеймс поднялся и подал руку Лили. Она, все еще смеясь, встала с земли и воскликнула:

— Мы все-таки победили!

— Могло быть иначе? — улыбнулся тот.

Ремус и Питер показались за спиной Эванс, и он еще раз взглянул на нее.

— Мы собираемся послезавтра устроить вечеринку. Хеллоувин... Да и победа. Пойдешь?

— О, нет, Джеймс, — она покачала головой.— Это, по-моему, не для меня.

Он понимающе улыбнулся и направился к друзьям, тут же поздравившим его с победой. Но что-то было не так.

—Где Бродяга? — Поттер потерял улыбку.

Люпин и Петтигрю переглянулись. Поттеру показалось, что по телу пробежал холодок: что-то произошло.

— Черт, — прошептал Джеймс. — Что случилось?

— Сохатый, он спускался с трибун с нами, честное слово, я... — Ремус озадаченно поглядел на Питера.

— Мы не заметили, как он ушел, ничего не произошло.

— Карта у вас?

— Оставил в башне, — покачал Люпин головой.

— Но Джеймс, что могло случиться? — спросил Питер, сдвинув тонкие брови.

— Я не знаю. Но видимо что-то случилось... Нужно найти его.

— Пока он не натворил чего-нибудь, — кивнул Ремус.

* * *

Едва дверь пустой аудитории захлопнулась, как Сириус подлетел к брату и рывком поднял левый рукав рубашки Регулуса до локтя.

Слизеринец невольно поморщился, услышав, как отскочила пуговица с манжета, и перевел спокойный взгляд на брата. Сириус, мгновенно побледнев, уставился на предплечье Рега, где на светлой коже красовалась Черная метка.

— Что это?! — неожиданно взревел он, теряя контроль. — Что это, Регулус, черт бы тебя побрал!

— Впервые видишь? — холодно ответил слизеринец, на его губах мелькнула ухмылка. — Просветить? Или, может, хочешь себе такую же?

Сириус взглянул на него с таким отвращением, что Регулус поморщился. Сириус, брезгливо выпустив руку брата из собственных пальцев, сделал шаг назад. Регулус тут же поправил рукав, закрывая предплечье от любопытных глаз, и сел на парту, приготовившись к буре.

— Что ты натворил, Рег? ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ?! Это же клеймо! Это же не просто так! Мерлин, зачем, Рег?! Тебе же всего шестнадцать!!! ШЕСТНАДЦАТЬ, РЕГ!!!

— Хватит орать, Сириус, нас вся школа слышит.

— Да мне плевать! — рявкнул тот, разведя руки в стороны. — Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ты же себя под Аваду подставил! Тебя либо ОН прикончит, либо мракоборцы!

— На себя намекаешь?

Сириус остолбенел. Этот простой, вполне ожидаемый вопрос совершенно выбил его из равновесия. Он просто смотрел на брата, не в силах даже пошевелиться.

— Слушай, успокойся, а? — продолжал рассуждать Регулус, лениво растягивая слова. — Если тебе станет легче, свали все на себя, я знаю, иногда ты так делаешь, когда не понимаешь реальных причин. Давай ты так и сделаешь, решишь, что это у меня от недостатка братской любви.

— Скажи, что тебя заставили, прошу... Что угрожали, что надавили родители, что угодно...

Регулус усмехнулся.

— Я сам принял это решение. И я бесконечно горд носить метку.

— ГОРД?! ТЫ ГОРД?! Прибереги эти слова для своих дружков! Решил окончательно закрепиться на роли лучшего Блэка? Завидуешь мне, что я лучше учусь, что у меня много поклонниц, что у меня есть преданные друзья, и решил обойти хотя бы в этом?

Рег рассмеялся.

— Иногда ты кажешься мне идиотом, Сири. Я ведь всегда был лучшим Блэком, всегда был лучшим сыном, и всегда им буду. Кстати, мама выжгла тебя с Древа.

— Да какая к черту разница?!

— Сириус, — оборвал он его. — Хватит сотрясать воздух. Ничего не изменить, я не хочу ничего менять. У каждого свой выбор. Ты отрекся от самого знатного чистокровного рода магической Британии, я же решил его еще больше превознести.

— Ты в своем уме?!

— Родители в восторге. Лестрейнджи с Малфоями тоже.

— Ну еще бы!

— Слушай, — сказал Регулус и в его глазах появился маленький азартный огонек, — когда Темный Лорд захватит власть, ты заговоришь по-другому.

— Ты бредишь, Регулус!

— Ну хватит уже, — он спрыгнул с парты. — Ты так любишь привлекать к себе внимание, Сири. Устраивать представления, сцены. Потому-то, наверное, и пошел в Гриффиндор, потому сбежал из дома, потому и делаешь все это... Не знаю...

— Что ты говоришь такое, Рег?

— Хочу, чтоб ты знал, носить метку — великая честь.

— Честь?! Да о чем ты говоришь? Тебе шестнадцать, это же вся жизнь, вся жизнь к чертовой матери!

— К тридцати я стану первым помощником Темного Лорда.

— К тридцати ты будешь лежать в могиле!

— Разговор окончен, — холодно взглянув на брата, Регулус вышел из класса, сложив руки в карманы брюк.

Сириус проводил брата взглядом и, не в силах справиться с яростью, пнул стул с такой силой, что тот с грохотом влетел в стену и упал на пол, треснув у основания спинки.

* * *

Сириус метался по их круглой спальне с зажатой в руке полупустой бутылкой. Джеймс удивлялся только тому, как Сириус еще стоял на ногах: количество принятого им алкоголя приблизилось к критичному, но останавливать Блэка было бесполезно, и поэтому Сириус продолжал пить и кружить по комнате, желая усмирить ярость.

— И он сделал это специально! — Сириус поставил руки на кровать Люпина, заглядывая ему в лицо. — Ты понимаешь, Лунатик, специально! — он снова заметался по комнате, не дожидаясь ни от кого ответа. — Это было маленькое представление для меня. Та секунда... — он остановился и сделал большой глоток. — Секунда... мгновение, когда край его мантии оголил маленький кусочек этой дряни, украшающей теперь его руку... — Сириус так сморщился от воспоминаний, что Джеймсу и самому стало неприятно.

— Сириус, ну, может, это и к лучшему, что ты узнал сегодня.

— Что?! К лучшему, что узнал сегодня?! Да вы ничего не понимаете, — прикроватная тумбочка Сириуса тоскливо скрипнула и покосилась, после того, как ботинок Блэка встретился с ней. — Он стал Пожирателем! Рег! Мой Рег! Мой брат! Тот, кого одиннадцать лет своей жизни я считал лучшим другом, кого семнадцать лет считал братом, теперь носит эту чертову метку! Это ведь не слова, это серьезно, и закончится это в могиле, в муках, в Азкабане! Где угодно, только не в особняке на Площади Гриммо! И эта скотина не понимает, что натворила. Радуется жизни, устраивает шоу, посмотрите на него... — тумбочка повалилась на бок, книги, лежавшие на ней, разлетелись по полу. — Я стану первым помощником... Да кому он нужен! Этакий идеальный сын, герой, гордость семейства, посмотрим, как они запоют, когда Волдеморт будет повержен. О, да-а... Я посмотрю на их физиономии и вдоволь посмеюсь. Идиоты, безмозглые маньяки, помешанные идеалисты! Идиоты... Помешанные идеалисты, черт их дери!

— Сириус...

— Ему же всего шестнадцать! Как можно в шестнадцать лет сделать такое?!

— Только в шестнадцать и можно. Когда бы Рег еще на это повелся. Позже у него мозги встанут на место.

— Я вообще сомневаюсь в наличии у него этого органа.

— Бродяга, он одержим идеей, переворотом...

— На это и направлена работа Волдеморта. Привлечь как можно больше школьников, любящих риск, воспринимающих все по-своему. Легкомысленных и в то же время уже сильных и умных.

— Да мне плевать! Какое мне дело до идеи этого психа?! Мне не плевать только на Рега! Регулус!!! БЕЗМОЗГЛЫЙ ИДИОТ! НУ КАК ОН МОГ ПОВЕСТИСЬ?!

— Он видит в этом смысл, правильный выбор, лидера, способного воплотить идеалы Блэков в жизнь.

— Что за чушь?!

— Ничего не изменишь, Сириус, уже ничего не...

— Плевать! Пусть катится к черту! — Сириус пнул книгу, лежавшую на полу. Джеймс переглянулся с Питером и Люпиным. Он видел: Сириус уже дошел до крайней черты... — Он, моя семейка, мамаша, папаша, Лестрейнджи, Малфои — все они, со своим Слизерином и чертовыми Пожирателями!

Блэк пнул еще одну книгу и обессилено опустился на пол, облокотившись на стену.

Джеймс сел рядом с ним.

— Бродяга, Регулус ведь всегда стремился к этому...

— Шестнадцать лет.

— Ничего не исправить. Твой брат...

— У меня больше нет брата.

Джеймс взглянул на Сириуса, пьяного, и теперь уже потерявшего всякую способность выражать эмоции. По его лицу невозможно было понять, что на самом деле творится внутри, но Джеймс знал, что тот, кто минуту назад разгромил свою прикроватную тумбочку, все еще находится внутри этой безжизненной оболочки, что он способен на то, на что не был способен даже такой безумец, как Поттер, являющийся отражением Сириуса.

— Не горячись, — ответил Люпин, со своего места наблюдающий за друзьями.

— А я и не горячусь.

Джеймс знал правду. Чувствовал боль Сириуса, здесь и сейчас, пока он сидел рядом, он чувствовал каково было Сириусу, он ощущал это болото, эту ужасную мерзость, поселившуюся у Бродяги внутри...

Он взял у Сириуса бутылку и сделал глоток.

— Что за гадость ты пьешь? — сморщившись, прошептал он.

— Не нравится — не пей, — буркнул Блэк, забирая свое пойло обратно и вновь поднося бутылку ко рту.

— Джеймс, — донесся голос от двери. Поттер тут же подскочил, чувствуя как знакомая фигура в дверном проеме отрывает его от Блэка. Увидев погром, а затем и лица мародеров, Лили тряхнула головой и произнесла: — Я не вовремя.

Она поспешила удалиться, Джеймс тут же последовал за ней.

— Ну и катись к своей рыжей, — крикнул вдогонку Блэк, прикладываясь к бутылке.

— Постой, Лили!

Она остановилась, но на ее лице было такое странное выражение, что Джеймс даже смутился.

— Зачем ты пошел за мной, Джеймс?

— Что?

— Возвращайся. Сейчас ты нужен ему, — она опустила взгляд, убрав прядь волос за ухо.

— Но...

— Я слышала, что-то серьезное случилось.

— Регулус стал Пожирателем.

Лили подняла удивленный взгляд.

— О, нет... — протянула она с такой искренней жалостью, что Джеймсу захотелось ее обнять. Она покачала головой. — Поговорим завтра, Джим, пожалуйста, возвращайся к нему.

В тот момент ему как никогда хотелось остаться.

* * *

Сириус не сказал ни слова. Самая длинная пятница в его жизни началась с чудовищного подъема и продолжилась на уроке Трансфигурации, где он с надеждой на скорую смерть глядел прямо перед собой. Выпитое вчера спиртное не могло не сказаться.

— Бродяга, может в Больничное крыло?

— Нет.

Конечно, Рег тоже сыграл свою роль.

— Слушай, завтра мы устраиваем вечеринку, помнишь?

Блэк едва заметно поморщился.

— Ты как?

— Я за любую идею. Ты знаешь.

— Но...

— Все в норме, Сохатый.

— А послезавтра Хогсмид. Ты выдержишь?

— И не такое приходилось терпеть.

Сомневаясь в этом, Поттер все-таки не стал спорить, обменявшись с Питером и Люпиным обеспокоенными взглядами.

* * *

Джеймс знал, что все, что делал Сириус в тот день — всего лишь маска, что на полное восстановление настроения и возвращение прежнего Блэка понадобится как минимум неделя. Что еще три-четыре дня, и он будет таким, словно ничего не произошло, а внутри будет бурлить его неудержимый гнев... Но с этим ничего было не поделать, и на вечеринке Сириус непринужденно напивался в компании хорошенькой шестикурсницы.

* * *

Суббота, выходной. До наступления этого дня Лили ждала его с приятным предвкушением. Поход в Хогсмид должен был состояться уже завтра, и Эванс не сомневалась в том, что сегодня Поттер все-таки пригласит ее. Завтрак уже заканчивался, и Лили с тревогой смотрела на места за столом, где обычно сидел седьмой курс. В тот момент их занимали одни девчонки. Ни Поттера и его вечной компании, ни Дэвиса с Гордоном, ни даже Купера не было на месте. Она уже начала волноваться. Пытаясь отвлечься, она, подперев подбородок руками, глядела на стол Слизерина. Снейп. Единственный человек в этом зале, который мог быть достоин ее внимания, и тот не обращает на нее взгляда. Вот ухмыляется, глядя на нее, Эйвери, этот склизкий противный дружок Северуса. Она отвернулась и тут увидела, что в зал вошли Поттер и его компания. Она чуть не подпрыгнула от радости, но тут же сникла.

Первым шел Джеймс: рубашка помята, волосы взъерошены больше, чем обычно, очки покосились. Блэк же со всей его повседневной легкой небрежностью во внешнем виде выглядел куда лучше Джеймса, хоть и был в такой же помятой рубашке, с растрепанной шевелюрой и залегшими под глазами тенями. Он изящно потянулся и зевнул. Питер выглядел лучше всех, несмотря на всю ту же помятость: он был хотя бы выспавшимся. Люпин же и вовсе представлял собой жалкое зрелище, его будто пропустили на режиме «отжим» в стиральной машине.

Блэк незаметно ухмыльнулся, увидев, как изменилось лицо Эванс, когда они вошли в зал. Ее глаза округлились. Она с силой сжала в руке вилку, и понять, что она сейчас испытывает в большей степени: злость или удивление, понять было невозможно. Шок, вот что было написано на ее лице. Люпин потянулся к кубку и жадно осушил его. Другие последовали его примеру и тут же накинулись на еду.

— Доброе утро, — протянула Лили.

— Не уверен, — сказал Блэк, снова сладко зевая. — Хотя оно, пожалуй, лучше, чем позавчерашний вечер и вчерашний день.

— Жизнь налаживается? — спросил Сохатый.

— Ага...

— Что с вами случилось?

По разные стороны от нее опустились Гордон и Дэвис. И взглянув поочередно на каждого из них, Лили и вовсе, казалось, была готова порвать любого из своего окружения. Причем Сириус совершенно не понимал почему. Неужто ей стыдно, что она переживала из-за них, когда они, оказывается, просто проспали из-за бурной ночи? А она точно переживала.

— Я хочу пожать вам руку, — сказал Дэвид, улыбаясь, и протянул руку мародерам, которую Джеймс тут же пожал. — Это была лучшая вечеринка, на которой я побывал.

— И я, — добавил Гордон.

— О, — ухмыльнулся Блэк и снова зевнул, — не нужно оваций.

— Так вот в чем дело! — сверкнула Лили глазами и нахмурилась.

— Вот только не надо нас отчитывать, Эванс, — хмыкнул Блэк.

— Да, Лили, завидуй молча, — хмыкнул Гордон.

Лили испепеляюще посмотрела на него.

— Завидовать? Да чему завидовать? Вы же на зомби похожи...

— Ты просто не знаешь, как вчера нам было хорошо, — улыбнулся Джеймс, пожимая плечами.

— Кстати, — сказал Гордон, улыбаясь, — вы помните хоть что-то из вчерашнего вечера?

На секунду мародеры замерли, а потом переглянулись.

— Питер? Ты что-нибудь помнишь? — спросил Блэк.

Тот покачал головой.

— Частично, но не много.

— Люпин?

— Помню обрывками.

— Черт, просто пустота, — Джеймс расплылся в детской восхищенной улыбке. — Удивительно.

— Как вы можете так... — негодующе начала Лили, но тут позади Сириуса и Джеймса остановились рейвенкловка-шестикурсница, и она замолчала на полуслове.

Джеймс и Сириус обернулись, когда девушка вдруг наклонилась и поцеловала в щеку поочередно всех мародеров.

— Это была просто блестящая вечеринка, — улыбнулась она.

Джеймс почти с ужасом взглянул на Блэка, в его глазах читался немой вопрос: «Кто это?»

— Спасибо, Сара, — неуверенно сказал Сириус, пытаясь выглядеть непринужденно. — Мы старались.

Девушка улыбнулась и, склонившись еще раз, неожиданно поцеловала Джеймса в губы, причем присутствующим видно было, как ее язык скользнул в рот Джеймса. Кто-то присвистнул. Гриффиндорец был так ошарашен, что даже не сопротивлялся. Лили от неожиданности и негодования вскочила, чем заслужила насмешливый взгляд Блэка.

— Ты чего, Эванс? — прошептал он. — Впервые видишь, как целуются... кхм... по-французски?

Лили сощурилась и пронзила Блэка взглядом, тот только усмехнулся. Когда Сара отстранилась, она улыбнулась и сказала:

— Спасибо.

Джеймс проводил ее удивленным взглядом.

— Это кто?

— Очевидно, та, кто оставила тебе это, — улыбнулся Гордон, привстав и оттянув воротник рубашки Джеймса, где виднелся след от светло-розовой помады.

— Ты считаешь, это тот самый ответ, который я хочу услышать? Что вчера было? Мы с ней вчера...

Лили раздраженно кинула на стол салфетку, что держала в руках, и быстро вышла из зала.

Блэк вздернул бровь.

— Что это с ней?

— Она же обиделась, — протянул Джеймс, поднимаясь, но Блэк схватил его за рукав и усадил обратно.

— Сядь, Сохатый.

— Ну нет...

* * *

Nickelback — Mistake

Он потерял ее. Она так быстро скрылась из виду, что он даже не успел заметить, куда она свернула. В холле никого не было, и Поттер пошел наугад. Поднимаясь вверх по лестнице, он то и дело встречал кого-нибудь и как заведенный спрашивал, не видели ли они Лили.

Она стояла, облокотившись на перила Астрономической башни. Снег, летящий сверху, покрывал ее распущенные волосы. Над черным озером вставало солнце.

— Лили, — он встал рядом с ней, но она не повернулась. — Извини меня.

— За что?

— За всю эту ерунду. Не нужно было напиваться, — Джеймс представил лицо Сириуса, каким бы оно стало, услышь он эту фразу.

— Это странное извинение.

— И за эту девушку.

— Все это только твое дело.

— Нет.

Она взглянула на него.

— Выбор девушки — это твое дело.

Джеймс усмехнулся и взъерошил волосы.

— Лили...

Он хотел сказать, что уже давно сделал свой выбор, но не смог.

Она снова отвела взгляд, уставившись на горизонт.

— Извини меня, — снова повторил он.

— Ладно.

— Ладно? — Джеймс нахмурился. — И все?

— Ну а что еще? Я не имею права даже обижаться, не то что истерики закатывать. Если ты считаешь, что я обиделась, то я тебя прощаю.

— Лили, посмотри на меня.

Она повернулась и взглянула на него.

— Ну что, Поттер?

— Не знаю, — он сдвинул брови.

— Наш разговор полон смысла, — с сарказмом протянула она, отстраняясь от перил.

— Ты уходишь?

— Я замерзла, — пожала она плечами. — Мы ведь, кажется, уже все выяснили.

— Нет, — он схватил ее за руку, чтобы она не ушла. — Не все.

Он взял ее руку в ладони и подошел ближе. Лили опустила взгляд.

— Поттер, оставь меня.

— Я не хочу.

— Иди к своей рейвенкловке, — она подняла на него разъяренный взгляд, а он поцеловал ее.

Она оттолкнула его и, изогнув от удивления брови, произнесла:

— Это что было?

Джеймсу захотелось рассмеяться, он расплылся в очаровательной улыбке и пожал плечами.

— А что было?

Еще секунду смерив его удивленным взглядом, она со злостью сказала:

— Ты просто невыносим.

— Временами ты тоже.

— Спасибо за комплимент.

— Все вернулось к тому, с чего началось?

— Наверное.

— Мне так надоело.

— Что?

— Что я не могу двигаться дальше. Я остановился, потому что не могу перешагнуть препятствие, достичь той цели, которую себе поставил.

Лили опустила взгляд.

— И что же делать? — спросила она, заправив прядь волос за ухо.

— Не знаю, но что-то определенно нужно делать.

Она подняла взгляд и обнаружила, что Джеймс стоит совсем рядом.

— Прости меня, — снова сказал он.

— Ладно, — кивнула она.

— Я больше не хочу так.

— Как?

— Никак.

— Я тоже. Что же нам делать?

— Может, стоит попробовать быть вместе?

Лили ошарашено уставилась на него.

— Что?

Он улыбнулся.

— Ну сколько уже можно медлить?

Эванс покачала головой, нахмурившись и не в состоянии вымолвить ни слова.

Он снова взял ее руку в свою и взглянул на тонкие пальцы.

— Ты совсем замерзла, — сказал Поттер, поднимая на нее взгляд.

— Да, — она кивнула.

Он обнял ее, положив подбородок на макушку. По телу разлилось тепло, и, все еще не понимая сон это или реальность, Лили улыбнулась.

— Все слишком неожиданно? — произнес Поттер.

— Нет, просто сегодня я подумала, что больше не нравлюсь тебе.

— Глупости.

Она отстранилась и пристально посмотрела на него.

— Так значит, мы теперь вместе?

Он улыбнулся и поцеловал ее. Ей показалось это таким приятно-обыденным, своеобразно привычным, будто они всегда были вместе... Будто так и должно было быть.

Таким было начало их общей истории.