Оловянная (гет)

В случае опасности люди редко придают большое значение тому, что им сегодня не удалось пообедать. А ещё люди видят только то, что хотят видеть. Широко известный факт.

Джинни Уизли хотела видеть ответы на свои вопросы больше, чем тёплую кровать, даже если бы она в этом ни за что не призналась. Может быть, по этой причине от неё ускользнул факт, что далеко на горизонте было так светло, будто в ночное небо были направлены несильные софиты.

А может, Джинни просто очень устала.

Как бы там ни было, от Гарри Поттера это явление не укрылось. А всё потому, что он оказался в самом его эпицентре.

Мальчик-Падающая-Звезда произнес несколько слов, о существовании которых в его лексиконе Гермиона даже не подозревала, и обрадовался, что на этот раз они не расцветили воздух. Некоторое время он сидел на земле, радуясь твёрдой почве под ногами и крепко держась за поросший мхом камень на случай, если вселенная припасла для него ещё одну болтанку. С неё станется.

Дождавшись, когда мир перестанет раскачиваться, Гарри встал, опираясь на каменюку. Перед ним простирались серые поля, в ночи похожие друг на друга, как кошки. Кругом не было ни души, только остывающие звезды негромко шипели в траве, да ветер гулял в чёрных кронах деревьев возвышавшегося неподалеку леса. В его свисте был отчётливо слышен издевательский мотивчик.

Вдруг впереди зашевелился куст шиповника. Спрятавшись за камень, Гарри крепко сжал палочку. Среди сухих затрещавших веток осторожно появился край деревянной выкрашенной в коричневый цвет двери. Дверь посмотрела налево, потом направо. Затем, пригибаясь к земле и немного шатаясь, она покинула куст, продолжая начатый спор. Позолоченная дверная ручка светилась в темноте, как глаз животного.

— Проклятье, эта штуковина ужасно тяжелая! — возмутился голос номер один.

— Вот и прекрасно! — ответил ему второй. — Хочешь схлопотать звездой по башке?

Гарри понял, что сидит с открытым ртом, и вскочил на ноги.

— Привет, — окликнул он улепетывающий предмет интерьера.

Дверь остановилась, и Гарри услышал шушуканье.

— Мне нужна помощь, — почти с отчаянием произнес мальчик. — Что это за место?

Шушуканье прекратилось.

— Слушай, приятель, ответь нам сначала на пару вопросов. Тебе в последнее время случайно не приходило в голову, что ты настолько крутой волшебник, что у тебя магия аж оттудова прет? — осведомилась дверь.

— Что? — изумился Гарри. Такого вопроса он точно не ожидал, а уточнить, что же голос имел в виду под «оттудова», просто не решился.

— И смеяться тебе не хотелось? Вот так «МВА-ХА-ХА!»

— Что? — переспросил Гарри.

— Ну, знаешь, таким совершенно чокнутым зловещим смехом? — уточнила дверь и с надеждой повторила: — Мва-ха-ха?

— Нет, — Гарри уверенно помотал головой.

Даже позолоченная ручка выглядела несколько разочарованной.

— Ну, ладно.

Дверь опустилась на землю, и из-за неё показались две головы. Одна из них принадлежала старику, а вторая юноше, чьи красные прыщи светились даже в темноте.

— Стой на месте, — приказал старик Гарри. — А ты иди, посмотри, — он толкнул юношу, и тот с нерешительностью человека, которому очень не хотелось этого делать, вылез из-за двери и осторожно приблизился к Гарри, готовый в любой момент задать стрекача. На вид мальчику можно было дать лет четырнадцать. Он был на голову ниже Гарри, и то и дело наступал на полы явно большой ему изношенной мантии. На пухлом веснушчатом лице было написано отчаянное желание оказаться в другом месте.

Не спуская глаз с Гарри, мальчик сделал круг вокруг него и, кажется, даже его обнюхал. Заметив, что Гарри наблюдает за ним, он задрал нос так высоко, что будь они одного роста, вместо лица Гарри видел бы одни лишь ноздри.

Закончив круг, мальчик остановился напротив. Вид у него был явно повеселевший.

— В порядке, — оглянулся он на старика и, повернувшись к Гарри, вытер мокрый нос рукавом мантии и протянул руку. — Сэм.

— Гарри, — юноша пожал ему руку и пожалел, что Сэм заодно не вытер ладонь.

Старик вышел из-за убежища. Несмотря на посох, держался он очень прямо, а худое высохшее лицо было похоже на обтянутый кожей череп.

— Значит, он не один из них? — строго осведомился он, подходя к мальчикам и буравя Гарри Взглядом. Юноше не раз приходилось встречаться с таким взглядом. Так профессор Макгонагалл смотрела на Фреда и Джорджа, когда те затевали какую-нибудь проказу. Я наблюдаю за вами и, когда вы снова задумаете какую-нибудь проказу, я об этом узнаю, — говорил Взгляд.

— Нет, — лицо Сэма засияло, как начищенный тазик, и он гордо постучал себя по носу. — У меня нос — золото. Проклятую оловянную магию за версту чует. Тем более, не стали бы они просить помощи, — спохватившись, он поспешил представить своего товарища: — А это старик Джонсон.

Старик только фыркнул. Гарри не сомневался, что он был невысокого мнения о подобного рода церемониях.

— Нечего здесь рассиживаться. Берите дверь и идем, — проворчал старик Джонсон и бросил на Гарри быстрый взгляд. — А для разговоров ещё будет время.

Гарри с Сэмом подняли тяжёлую деревянную дверь и пошли следом. Несмотря на то, что старику приходилось опираться на посох, шёл он твердо. Мешок из грубой холщовой ткани погромыхивал на его спине, и Гарри оставалось только гадать, как они с Сэмом тащили дверь.

— Ты не сердись, — шепотом посоветовал ему Сэм, который явно был рад, что теперь он не один делит мрачную компанию старика. — Старик Джонсон суров, однако он всегда дело говорит.

Гарри промолчал. Он не сомневался в том, что старик говорит и делает дело, однако от него не укрылось, как повеселел Сэм, когда выяснилось, что Гарри не из них. И даже лицо старика как будто смягчилось. Но Гарри это скорее встревожило, чем успокоило. Эти люди боялись.

Что же было не так с оловянной магией?

Ответ на вопрос начал вырисовываться сам, и ответ этот Гарри очень не понравился.

Перед тем, как провалиться в Куда Угодно, о котором говорила Луна, Гарри столкнулся с огромной концентрацией магии. В этом он не сомневался. Раскаленная, она шипела, как сочный кусок жирной свинины на сковороде, но Гарри был уверен — она имела больше общего с горячим дымящимся оловом. Магия забивалась в рот и нос, и вы задыхались и кашляли, как туберкулёзник, лишь бы избавиться от ощущения, будто у вас поджариваются внутренности.

Старик, Гарри и Сэм приближались к лесу, когда далеко позади них земля затряслась и загрохотала так, будто столкнулись две горы. Ярко-голубые молнии исчезали в небе. Это вполне могла быть обычная гроза, если бы молнии шли не из-под земли.

Гарри ощутил, как по огромному пространству полей разливается магия. Волосы на затылке у мальчика зашевелились. Рядом от ужаса задохнулся Сэм.

Несколько секунд все трое смотрели на бьющие молнии. Потом старик Джонсон ткнул посохом в едва заметную приближающуюся серебристую струйку.

— Бегите! — гаркнул старик.

Подхватив дверь, Гарри и Сэм устремились за стариком, который резво перепрыгивал через колдобины. Сэм хрипел впереди. Несколько раз мальчик спотыкался, попав ногой в яму, но Гарри успевал его подхватить. Бежать было неудобно: проклятая дверь больно била по плечу и пот заливал глаза, однако Гарри даже не думал о том, чтобы остановиться. Спиной он чувствовал, что магия их преследует. Гарри мог поклясться, что тонкая едва отличимая от воздуха серебристая струйка поворачивается из стороны в сторону, ища след волшебников.

Меж тем они достигли леса. Словно змея, старик Джонсон скользил сквозь деревья и кусты, а Гарри цеплялся за каждую ветку. Ноги у него ныли от ям и кочек.

Гарри не заметил, когда исчез старик. Просто в одно мгновение он понял, что больше не видит мелькающей между сучьев серой мантии.

Но не успел Гарри окликнуть Сэма, как их вынесло на поляну, со всех сторон окруженную деревьями. Оглянувшись, Гарри не увидел дыру, через которую они попали. Высокие ели плотной стеной окружали слегка покосившийся каменный дом, из окон которого росло по молодому зеленому дубку.

— Быстрее, — поторопил старик Джонсон, поджидающий их около открытой двери.

Мокрые задыхающиеся ребята ввалились в дом, и старик захлопнул дверь. С гримасой на лице и бормоча что-то о больной поджелудочной, Сэм, держась за бок, рухнул на стул. Когда старик забрал у Гарри дверь, тот сделал несколько глубоких вдохов, уперев руки в колени.

— Ты как? — спросил его Сэм.

— Нормально, — ответил Гарри, и на широком почти детском лице Сэма появилась улыбка.

— Добро пожаловать в Хогвартс.

Гарри кивнул — ему не хватало дыхания, чтобы… Мысли словно с разгона въехали в стену.

Хогвартс?!

* * *

Рон и Гермиона шли в молчании. Гермиона уже рассказала другу, как пыталась отправить сообщение Гарри, и как выдра вернулась без ответа, рассказала об оловянной магии и на что она была способна.

Но ты рассказала не всё. Ты не рассказала Рону, что значат чистые страницы из трудов о магических полях — сотни лет непрожитых жизней волшебников, оказавшихся в плену магии. Ты никогда не окончишь школу. Ты никогда не вернешься домой.

Гермиона крепко зажмурилась. Она всегда, всегда выбирала знание, потому что верила, что если известны условия задачи, то она уже наполовину решена. Но сейчас какая-то часть юной ведьмы, маленькая и трусливая, хотела бы ничего не знать. Вместе с благами знание примеряет на плечи человека ответственность за поступки и решения, и Гермионе было это хорошо известно.

Но ты не настолько хороша в магии. Когда придет время, знание тебе не поможет, как прежде, и ты не сможешь защитить тех, кто тебе дорог.

Гермиона украдкой посмотрела на Рона. В его длинных руках, нескладной фигуре, веснушках Гермиона видела годы своей жизни. В нём и Гарри было запечатлено её детство. Но сейчас Гермиона не могла думать о Гарри. Мысли о нём причиняли почти физическую боль.

Ты проиграла сражение, даже его не начав.

Снова и снова девочка перебирала в памяти разговор со Снейпом. Мог ли он отправить их, зная, что для этой задачи нет решения? Гермиона не могла поверить, что он мог так поступить.

Над головой светило солнце, легкий ветерок, хотя и нёс с собой привкус магии, нежно щекотал щеки. Лучшей погоды для пешей прогулки по берегу реки нельзя было придумать. Гермиона внимательно смотрела на воду, и что-то внутри подсказывало, что в этой реке течет не только вода. То же самое текло в её крови.

Никто не знал, что происходит потом с человеком, впустившим в себя оловянную магию, но Гермиона знала, что он чувствует. Магия давала силу, но забирала ещё больше.

Девочка сделала глубокий вздох, взяла Рона за руку и крепко сжала его ладонь. Мальчик удивлённо приподнял брови, и Гермиона улыбнулась самыми уголками губ.

Когда придет время, она должна быть готова.