Человек, который продал мир (джен)

Если бы в тонкой и чувственной натуре опиумного короля Англии обитал еще и наблюдательный человек, то вероятно Тао Ранг бы заметил, как медленно, но верно в Уайтчепел прокрался вечер. Однако, не обратив внимания на то, что красноватая пелена заката застелила небо, и уж конечно не задумавшись о том, что он лег на кушетку еще на рассвете, Тао Ранг сделал хорошую затяжку, и, не отводя от себя длинную курительную трубку, выдохнул густой дым и расплылся в одурманенной улыбке.

Лениво отогнав от себя худенького мальчика, одетого в фирменные широкие штаны курильни «Огненный тигр», не забыв звучно хлопнуть того пониже пояса, Тао Ранг сделал еще одну затяжку, выдохнул дым через нос и лениво повернул голову в сторону своего рабочего стола.

— Так как тебя зовут, зайка моя? — поинтересовался Тао Ранг у маленькой светловолосой девочки, сидевшей за его столом.

Ханна Бергман, уже не зная, кто ее пугает больше: люди, которых она видела в окне, в ночь смерти своего отца, или этот китаец с длинными волосами, одетый в шелковый алый халат.

Боязливо взглянув сначала на самого китайского сутенера-наркоторговца, а потом на устрашающего вида змею, обвившуюся вокруг его руки, Ханна, на всякий случай отодвинула стул поближе к окну, плотно завешенному тяжелыми темными шторами, и, тихо сказала:

— Вы же час назад спрашивали.

— Да? — искренне удивился Тао Ранг. — Ай, память Тао Ранга еще хуже самого Тао Ранга. Хочешь, когда Тао Ранг докурит, он поведет тебя на прогулку по Уайтчепелу?

Ханна в ужасе помотала головой.

— Уайтчепел — это маленький Лас-Вегас, — вещал Тао Ранг. — Хочешь казино — в мясной лавке стоит автомат с игрушками. Хочешь женщин — это к красавице Менделлип. Хочешь мальчиков — это к Тао Рангу. Хочешь хорошей дури — это к Тао Рангу. Хочешь выпить — это везде!

Опустив курительную трубку на поднос, Тао Ранг медленно поднялся на ноги и, пошатываясь, приблизился к Ханне.

— Пошли, бабочка моя, Тао Ранг познакомит тебя с культурным наследием Маленького Вегаса, — позвал китаец, потуже затянув пояс халата. — Мой сладострастный тигренок сказал, чтоб девочка не скучала…

— Кто-кто сказал? — переспросила Ханна.

— Ну этот милый мальчик, который тебя привез к Тао Рангу в гости.

Накинув на плечи кофту, Ханна сгребла в карманы леденцы, которыми ее закармливал нарко-нянька, и спрыгнув со стула, пошла к двери.

— Вы хорошо знаете Скорпиуса? — робко спросила Ханна, когда они с Тао Рангом спустились по лестнице вниз, в огромный холл, где вовсю шло раскуривание всякой дряни и развращение богатеньких мужичков работниками «опиумной норы».

Лицо Тао Ранго посветлело, либо от того, что хоть кто-то в этом поселке называет его на «вы», то ли от того, что его спросили о его неразделенной, почему-то, любви.

— Лучше Тао Ранга никто не знает моего нежного хомячка. — Благо Скорпиус не слышал этой сказочной метафоры. — Лучшие дни и ночи Тао Ранга прошли в его компании. Как вспомнит Тао Ранг, как они со Скорпиусом вместе лежали с передозировкой в темной подворотне Флит-стрит….

Китаец продолжил бы вещать, и, возможно, посвятил бы Ханну в интимные подробности своей дружбы со Скорпиусом Малфоем, как дорогу к выходу ему перегородила молодая брюнетка, одетая в коротенький халатик и огромные тапки-зайцы.

Тао Ранг замер, осмотрелся, внимательно оценил взглядом свирепого вида гостью и, закрыв своим худым телом Ханну, словно на нее собирались нападать, прищурился.

— Ты чего в халате? — звонко спросил он.

— А ты чего? — поинтересовалась Рене Лонваль.

— Так я ж местный.

— Так я тоже, — сказала Рене. — Обдолбыш, я за Ханной, ты свободен.

Тао Ранг оскорблено скрестил руки на груди.

— А с какого ты района? — грозно спросил он.

— Руттершил-стрит.

— Девочка Евы? Шлюха что ли?

Звонкий удар в челюсть немного отрезвил китайского сутенера, Ханна, юркнув уже за спину Рене.

— Я танцовщица, укурок, — произнесла Рене, проверяя целостность маникюра. — Ханна, пошли.

— Стоять! — рявкнул Тао Ранг, а несколько охранников тут же закрыли собой двери. — Ну что ж ты делаешь, алкоголичка проклятая? Ты приходишь к Тао Рангу, ты бьешь Тао Ранга, забираешь девочку, которую уважаемый человек Тао Рангу доверил. Фу такой быть!

— Слушай сюда, глиста укуренная, — прошипела Рене, схватив китайца за волосы и, намотав их на руку, дернула вниз. — Я удивлена, что Поттер еще не забрал девочку, поэтому я должна забрать ее раньше.

— Поттер приедет! — раскричался Тао Ранг, попытавшись выпрямиться. — Мальчики, собирайте на стол, лучший друг Тао Ранга в гости едет!

Ощутимо ударив сутенера под дых, Рене зашипела еще быстрее:

— А любимый твой не обрадуется, когда узнает, что Тао Ранг девочку Поттеру передал, это я тебе обещаю. Ну что, будем нервировать Малфоя или ты, наконец, перестанешь тупить и дашь мне спокойно забрать Ханну из твоей дыры?!

— Все-все, чего раскричалась, белка моя радиоактивная? — пролепетал Тао Ранг, наконец, освободив свои волосы от захвата Рене. — Так бы и сказала сразу, зачем кричишь, перегаром на Тао Ранга дышишь, сопишь что-то? Забирай девочку, Поттер придет, как родного брата встречу, напою, накормлю, накурю…

— Пошли, милая, — позвала Рене, взяв Ханну за руку. — Посидишь пока у меня.

Просто не веря в то, что Главный Аврор ее не опередил, Рене, в поисках уютного уголка, в котором бы аппарировала вместе с Ханной, вышла из курильни, и, не отпуская руки девочки, едва за ней поспевающей, свернула на примыкающую к Флит-стрит улицу, Митр-сквер.

Стоило лишь сделать пару шагов, чтоб увидеть гудящую толпу, сгрудившуюся у самого края брусчатой дороги.

— Что там? — спросила Ханна, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, кроме спин местных жителей.

— Я не знаю, — выдохнула Рене, рефлекторно чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Постой здесь.

Ханна с беспокойством взглянула на бледную стриптизершу и послушно облокотилась на каменную стену паба, у которого они остановились.

С трудом протиснувшись в самый центр толпы, Рене разглядела знакомые лица трудолюбивых работниц «Дома Восходящего Солнца», саму хозяйку этого заведения — Еву Менделлип, прижимающую ладонь ко рту, и, к своему ужасу, Главного Аврора.

— Отойдите, пожалуйста, все! — крикнул Гарри Поттер, которому явно сейчас было не до Ханны Бергман. — Вы мешаете, отойдите!

Взглянув на вниз, Рене вскрикнула и попятилась назад, увидев истинную причину столпотворения.

На дороге, прямо в свете фонаря, лежало тело женщины, платье которой ошметками висело на ее изуродованном ранами теле.

— Боже, опять? — выдохнула Рене, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги.

* * *

— Господи, еще одной такой волны я не переживу, — дрогнувшим голосом произнесла Ева Менделлип, обхватив голову руками. — Может священника позвать, может на поселке порча какая-то?

— Не удивлюсь, если ты права, — сказал Гарри, протягивая ей стакан воды. — Правильно сделала, что позвонила.

Они сидели в плохо освещенном коридоре уже известной замызганной больницы, около дверей, ведущих в морг, где уже достаточно долгое время работал Блейз. Мигающая лампочка, неприятный сквозняк и скрип дверей начинали очень бесить, особенно после того, как нервная система пошатнулась, при вести о том, что спустя три года после поимки уайтчепельского потрошителя, на мрачной улице был найден еще один труп.

А начиналось все не так тревожно, как обещало закончиться сейчас. Аппарировав на площадь Гриммо Главный Аврор оставил ребенка со странным именем на попечения весьма сомнительных нянек — на старого домового эльфа и брюзгливый портрет вечно орущей миссис Вальбурги Блэк. Затем, аппарировав в министерство магии, столкнулся лицом к лицу с улыбающимся мистером Джулиусом, поприветствовавшим его, как любимого племянника. Не забыв выговорить ему все, что накипело, в том числе и про французского министра магии-директора цирка, Главный Аврор ясно дал понять, что из Аврорат он покинет только в гробу и вперед ногами, а Лартен Джулиус, скорей всего, воспринял это как какой-то намек.

Разозлившись, как это всегда бывало после разговора с министром магии, Гарри совершенно забыл про Ханну Бергман, спасение которой из опиумной курильни поставил во главе всех сегодняшних задач. Но, видимо, сама судьба хотела, чтоб Глава Аврората почтил сегодня Уайтчепел своим визитом: звонок от английской мафиози стал еще большей неожиданностью, чем личность французского министра магии. А когда сбивчивый голос Евы пробормотал, что у них на улице лежит труп, летний день украсили ярко-черные краски, которыми Гарри всегда мысленно окрашивал самые непонятные и страшные дни.

— Ну ты чего, сразу чрезвычайное происшествие объявила, — слабо улыбнулся Гарри, приобняв совсем сникшую Еву.

— А вы можете как-то по-другому назвать эту ситуацию?

— Ситуация ужасная. Отвратная. Но ты себя сейчас накрутишь, мол, потрошитель из тюрьмы сбежал, кровавую расправу учинил и ничего его не остановит.

— Вы считаете, действует какой-то подражатель? — неуверенно спросила Ева.

— Уверен, — кивнул Гарри.

— И что вас успокаивает? Если это подражатель, то мы не знаем кто это, а значит все начинать сначала, а значит…

— Ева, я тебя сейчас оглушу, если ты не успокоишься, — пригрозил Гарри. — Ты мне вот что скажи…Убитая женщина — из твоего заведения?

— Нет, — отрезала Ева. — Она из этого круга, но работала сама по себе.

— Имя помнишь?

— Салли-Энн Келли. Я ее узнала сразу, несмотря на то, что с ней сделали.

Тяжелая дверь морга отъехала в сторону, и Блейз, вытирающий руки о полотенце, кивком головы велел им входить в секционную. Красивое лицо Блейза было обрамлено маской плохо скрываемой тревоги и Гарии, поймав взгляд его ясных глаз, понял, что ничего хорошего их не ждет.

* * *

— Это не подражатель. — Первое, что сказал Блейз, тут же разбило все надежды Гарри. — Почерк тот же, мотив, думаю, тоже. Подъязычная кость сломана, то есть, женщину сначала задушили, а потом уже вспороли живот. Убийца забрал почку, зачем-то отрезал мочку уха. Думаю, что смерть наступила незадолго до того, как ее обнаружили — трупное окоченение еще не наступило и…Ева, как можно есть в такой момент?

— Я всегда много ем, когда нервничаю, — нервно комкая фольгу от шоколадки, буркнула Ева. — Все, Блейз, накрой ее, я уже не могу на это смотреть.

Блейз накрыл тело Салли-Энн Келли накрахмаленной простыней и откатил каталку подальше. Ева присела на хлипкого вида кушетку и, закинув ногу за ногу, уставилась куда-то в стену.

— Ты абсолютно уверен, что это не работа подражателя? — не отступал Гарри.

Блейз, натирая руки пчелиным воском, покачал головой.

— Есть в природе один парень, который очень уж любит освобождать из тюрем разных преступников, — протянул Главный Аврор. — Звонить ему?

— Очень я сомневаюсь в причастности Скорпиуса, — вскинул брови Блейз. — Ну позвони, хуже не будет.

— А я говорила, что нужно было устроить самосуд, так нет же, мы гуманное общество, какое мы имеем право мучить бедного маньяка, надо его судить, — уничтожающе прошипела Ева. — Досудились, господа.

— Страшно другое, — произнес Гарри, перебив ее тираду. — Фактически женщину убили на глазах у людей. Если это старый добрый Грегсон, то он либо совсем страх потерял, либо как-то никто не заметил его работы.

Не дожидаясь комментариев, Главный Аврор достал из кармана мобильный телефон и, на ходу набирая уже запомнившийся номер, толкнул тяжелые двери ногой.

— Два часа восемнадцать минут, — отчеканил насмешливый голос. — Как вы вообще раньше без меня жили?

— Не обольщайся, — запустив Скорпиуса в секционную, произнес Гарри. — Про труп ты знаешь, это очевидно.

— Очевидно, — согласился Скорпиус и, увидев Еву Менделлип, поспешил улыбнуться. — Ева, как я рад…

— Стрельбу на моей территории обсудим без свидетелей, — строго сказала Ева. — Не твои ли холодные руки открыли двери камеры, в которой томился Эрик Грегсон?

— Бог с вами, мадам Менделлип, моя совесть чиста. Ну, если никто не против, я начну.

Приблизившись к каталке, Скорпиус так резко сдернул с тела простыню, что едва не зацепил ею колбы, стоявшие на столике. Наклонившись к трупу, чуть ли не соприкоснувшись носом со лбом Салли-Энн Келли, Скорпиус замер в такой позе чуть ли не на минуту, осмотрев каждый миллиметр ее посеревшего лица.

— Да уж, — невесело подытожил Малфой. — Как я и думал. Можно и на остальные части тела не смотреть.

— Подражатель? — опять спросил Гарри.

— И да, и нет.

Все трое взглянули на Скорпиуса чуть свысока, непонимающе, но Скорпиус, с интересом изучая след, оставшийся после того, как убийца отрезал женщине ухо, даже бровью не повел.

— Рука Грегсона кромсала ее, это точно, — пояснил он. — Но мотива нет.

— Как это нет? — возмутился Блейз. — С мотивом было все ясно еще три года назад.

— Это не то, — упрямо сказал Скорпиус. — На этот раз он не хотел подставлять Еву, не хотел зачищать поселок, убивая проституток. Он вообще не планировал убивать.

— Ты не можешь этого знать, — резко оборвал его Гарри. — Ты детектив, а не ясновидящий.

— Я не детектив, а наемник, это во-первых, — отозвался Скорпиус. — И, во-вторых, не поверите, но Лартен Джулиус хороший учитель. Хоть и поганый политик.

— Я сейчас вообще ни слова не поняла, но думаю, нам всем лучше не вдаваться в подробности, — мудро заметила Ева.

Пару минут в помещении зависла тишина. Ева вышла в коридор для звонка кому-то из своих подчиненных, и только тогда, достав волшебную палочку, Гарри, склонившись над принесенной заранее картой Уайтчепела, прошептал Заклятие Поиска.

— Дохлый номер, — тут же протянул Блейз. — Я уже пытался. Его нет в Уайтчепеле.

— Я вызываю кого-нибудь из остатков Аврората, — недовольно сказал Гарри.

— Ага, Хауардов, устройте мне праздник души, — прогнусавил Скорпиус.

— Да что с тобой сегодня? — не вытерпел Блейз. — Чего ты такой дерганный?

Вместо ответа, Скорпиус сел на диван, откинулся назад и, прикрыв глаза, сцепил руки в замок.

— На месте Грегсона, я бы тоже не задержался здесь, — прошептал он. — Потому что, если я — убийца, я знаю, что меня ищут, ведь я хотел, чтоб труп нашли. Труп играет роль визитной карточки, он хочет, чтоб его вспомнили.

— О чем ты говоришь, черт тебя побери?! — совсем рассердился Гарри. — Ты пытаешься понять маньяка!

Скорпиус открыл глаза.

— Сейчас он не маньяк, — тихо сказал он. — Он такой же наемник, которому просто не заплатят.

* * *

— Скорпиус, ну пожалуйста, ну приди ты уже в себя! — взмолился Блейз, еле поспевая за ним. — Ну что ты творишь?

— Сейчас это уже не смешно, — строго сказал Гарри, сворачивая за Скорпиусом на Бакс-роу. — От твоего глупого молчания может зависеть чья-то жизнь.

— Нет, — отмахнулся Скорпиус. — Вряд ли. Чего вы бежите за мной? Работайте там, где Грегсона могли видеть. Вокзал Сент-Панкрас, осмотрите все поезда, которые прибыли из Кардиффа где-то в начале трёх часов вечера.

Схватив Скорпиуса за локоть, Гарри прижал его к стене и, почти что испепеляя взглядом его бледное лицо, прорычал:

— Если ты сейчас не сплетешь в единую мысль вокзал, поезд, Грегсона, тело и наемника, которому не заплатят, — я прикажу судить тебя за убийство Грэма Бергмана.

В серых глазах Скорпиуса на секунду заискрилось самое настоящее безумие. Отпрянув от стены, он сделал шаг вперед, и теперь от Главного Аврора его отделяло лишь пара сантиметров.

— Приезжаю я сегодня в Кардифф, к женщине, которая невольно стала матерью моего мелкого ушлепка, — тоном сказочника, начал Скорпиус. Блейз заметно побледнел, но промолчал. — И нахожу ее тело в спальне: почки, печень и селезенка лежат в ряд, куски плоти разбросаны по полу, сердце я не нашел, а саму Элис вообще только по цвету волос опознал. Тут же подбегают мои коллеги-наемники, начинают, бегать, орать, блевать, а господин министр посмотрел на это месиво, положил на кровать цветочек, поморщился и сказал: «Ой, беда-беда, Скорпиус, не уберег девочку». И тут я думаю, а может моим наказанием за провал дела в Альберт-холле было не позирование Лартену в голом виде, а вот это вот этот распотрошенный подарок?

Гарри стоял, не веря своим ушам, быстрые слова Скорпиуса звучали, будто сквозь воду. Сердцебиение ускорилось, а в висках появилась тупая боль, но куда более мерзкое чувство приносили собой слова Скорпиуса.

— А потом я мчусь в Лондон, убедиться, что с ушлепком ничего не случилось, — продолжал Скорпиус, чуть рыча. — И видели бы вы мое лицо, когда ребенка нет, стриптизерши, которая с ним сидела, тоже, а по паутине в баре понятно, что моя коллега Эфемера здесь была. Я уже жду, когда мне пришлют гробик с мелким внутри, как узнаю, что Главный Аврор посчитал меня отвратным отцом, и, не говоря мне ни слова, забрал ушлепка на площадь Гриммо! Вы думаете, как я могу быть таким спокойным? Поблагодарите Тао Ранга за две кокаиновые дорожки и упаковку успокоительных таблеток.

Блейз стоял с приоткрытым от шокирующего удивления ртом, переводя обескураженный взгляд со Скорпиуса на Гарри. Кажется, на сегодня с него новостей было предостаточно. Казалось, даже вечно пьяные уайтчепельцы подслушивали их, настолько тихо было на Бакс-роу, после того, как Скорпиус замолчал и отошел от Главного Аврора.

— Куда мы идем? — дрогнувшим голосом спросил Гарри.

— Я не знаю, зачем вы идете за мной, — ответил Скорпиус. — Мне нужно забрать Ханну.

— Ты не можешь, это…

— Не надо говорить мне, чего я не могу, — ледяным тоном произнес Скорпиус. — Вы кто, аврор или нянька? Так вот раз вы аврор, то занимайтесь остатками своего Аврората. Я забрал Ханну, она — мое дело, не надо лезть в мои дела.

— Ты просто заберешь ее? — спросил Блейз. — А как же убийца?

— Знаете, мистер Поттер, зачем Лартен Джулиус приказал освободить Эрика Грегсона? — в свою очередь протянул Скорпиус, не слыша слов Блейза.

— Просвети меня, — произнес Гарри.

— Вы отказались работать над делом французского министра, заявили нашему министру, что вы будете работать здесь и ничего не помешает вам. В ответ мистер Джулиус выпустил уайтчепельского монстра из клетки, как напоминание о том, какую огромную работу вы проделали, в поисках Грегсона. Вот и работайте, мистер Поттер, ищите потрошителя.

— Ты не имеешь права обвинять меня! — рявкнул Гарри.

— Мы оба виноваты, — сказал Скорпиус. — Потрошителя выпустили, чтоб занять вас «вашей работой» — это ваша вина. На вас висит труп Салли-Энн Келли. Я помогал вам все эти годы, запорол операцию в Альберт-холле — это моя вина. Я виноват в смерти матери своего, аж противно говорить, ребенка. Не ходите за мной, пожалуйста. Не надо.

И, развернувшись, Скорпиус быстро зашагал прочь по Бакс-роу, оставив аврора и бывшего целителя в подворотне. Некоторое время оба молчали, глядя вслед Малфою, пока тот совсем скоро не пропал из поля зрения.

— Правда, не надо сейчас за ним ходить, — тихо сказал Блейз, заметив, что Гарри задвигался. — Будет только хуже.

— Ты тоже считаешь, что Грегсон на воле, потому что я выбесил министра своим возвращением? — прямо спросил Гарри, не оборачиваясь к Блейзу.

— Нет, — ответил Блейз без единой лживой нотки в голосе. — Чем раньше найдем его, тем лучше, нечего просто так стоять здесь.

Уже знакомый уайтчепельский пейзаж разворачивался на улицах, однако ностальгировать не хотелось. Неразборчивые завывания пьяниц, запуганные убийством проститутки, упрямо не бросающие работу, звонкий смех в барах, рассеянные патрульные…

— Не надо никого искать, Блейз, — вздохнул Гарри. — Уже никого искать не надо.

* * *

Лартен Джулиус сидел во главе овального стола из красного дерева, переплетал толстые пальцы и украдкой улыбался. Совещание с Главами Отделов подходило к концу, и, подписывая какие-то никому не нужные бумаги, колдуны и колдуньи явно силились как можно быстрее покинуть кабинет, пропахший приторно сладким, усиленным магией, ароматом нарциссов.

Портреты на стенах дремали, или делали вид, что дремали, поэтому тишину нарушал лишь скрип перьев и редкие реплики кого-нибудь из руководителей. Обсудив результаты работы отделов с их главами, министр магии с радостью откинулся на спинку стула и, глядя на эту компанию, состоящую из сильных и не очень магов, чувствовал некое удовлетворение. Не потому что совещание удалось, работа в министерстве кипела, а нарциссы изумительно пахли. Дело все в том, что Гарри Поттера в кабинете не было.

На месте Главного Аврора, сидела Таисса Хауард, которая держалась весьма сдержано, не отвечая на любезности министра язвительными фразами и даже ругательствами, как это в последние недели делал Гарри. Вот и сейчас, встретившись взглядом с Лартеном Джулиусом, Таисса коротко улыбнулась, поставила свою подпись под рапортом и придвинула пергамент к сидящему рядом Главе Отдела Магический Игр и Спорта.

— Ну, отлично-отлично, — добродушно улыбнулся мистер Джулиус, когда последний Глава Отдела подписал пергамент. — Давайте, в завершении нашей встречи выпьем по чашечке чаю, а потом, с новыми силами, отправимся работать.

Не дожидаясь ответов и согласий, министр взмахнул своей кривоватой волшебной палочкой и тут же на столе появились чашки, несколько заварников, сахарница, пиалы с джемом и большое блюдо с эклерами. Такое ощущение, что Лартен Джулиус устраивал совещания только ради этих посиделок за чашкой чая.

Когда открылась хрупкая с виду дверь кабинета, никто и не обернулся, полагая, что какой-нибудь отлучившийся руководитель вернулся в зал совещаний. А сидевший во главе стола министр магии напротив, выпрямился и замер с чашкой в руке.

— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! Не составишь нам компанию? — воскликнул мистер Джулиус, улыбнувшись своему любимому наемнику. — Ты предпочитаешь травяные или черные чаи?

Скорпиус манерно усмехнулся, снял с плеча спортивную сумку, закрыл за собой дверь и, не обращая внимания на остальных магов, подошел к министру, который выдвинул перед ним стул, ожидая, что наемник сядет рядом.

Но Скорпиус не сел. Остановившись рядом с мистером Джулиусом, он, ничего не говоря, запустил руку в спортивную сумку и улыбнулся, блеснув ледяными серыми глазами. Первый Глава Отдела, разглядевший то, что принес Скорпиус, заорал и выпустил из рук чашку.

Из спортивной сумки, Скорпиус Малфой за короткие, липкие от крови волосы, вытащил голову Эрика Грегсона.

— Что ты сделал? — задыхаясь, выдохнул Лартен Джулиус, в страхе вжавшись в спинку стула.

Скорпиус и пробитой бровью не повел, а лишь разжал пальцы. Голова рухнула на стол, недалеко от блюда с печеньем и свитками пергамента, и покатилась в сторону бледного и испуганного мистера Джулиуса.

— Приятного аппетита, господин министр, — слегка поклонился Скорпиус и, вытерев руку о штору, вышел из кабинета.