Человек, который продал мир (джен)

6 июля

Грэм Бергман, тридцативосьмилетний эмигрант из Стокгольма, поставил перед собой на стол кубок с дымящимся зельем, издававшим неприятный прогорклый запах, и, поправив на переносице прямоугольные очки, откинулся на спинку плетеного кресла. Бергман какое-то время просто сидел, глядя в потолок и переплетая жилистые пальцы, иногда смело делал маленькие глотки своего малоприятного отвара, и, наконец, устало взглянув на часы, приступил к работе.

В гостиной царил бардак, который многие бы назвали творческим беспорядком. Высокие стопки бесчисленных книг располагались прямо на полу, напоминая причудливые баррикады, свитки пергамента и связки перьев были разбросаны по добротному столу, рядом с целым рядом чашек из-под кофе, стены были сплошь обклеены колдографиями, какими-то заметками, вырезками из газет, схемами и рисунками от руки. На небольшом столике, прямо перед Бергманом, была пишущая машинка, в окружении раскрытого блокнота и очередной чашки кофе. Запив зелье глотком ароматного и совсем не магического напитка, Бергман внимательно перечитал свои записи в блокноте и, вставив в машинку гладкий лист бумаги, тихонько забарабанил пальцами по клавишам.

Бергман был журналистом, услугами которого вот уже последние три года весьма неохотно пользовался «Ежедневный пророк», впрочем, по известной Грэму причине. «Пророк» никогда не славился правдивыми статьями, поэтому, когда журналист впервые принес в редакцию свой материал, ему мягко намекнули, что цензура не пропустит статью подобного характера. Зато такие газетенки как «Магический вестник», «Погребок ведуньи», «Колдовские секреты» и «Чародейские новости», которые были не столь популярны и редко проверялись министерством магии, покупали статьи Бергмана, ведь часто именно бунтарский стиль публицистики был необходим для привлечения изголодавшихся по скандалам масс.

Аконитовое зелье постепенно заканчивалось в кубке и кофейник тоже почти опустел, когда журналист, поставив точку в предложении, выписал в блокнот заголовок очередной статьи («Демократия под прицелом Круциатуса») и, собрав все грязные чашки в комнате, отправился на кухню, за новой порцией кофе и сэндвичем.

— Ханна! — воскликнул Бергман, остановившись у лестницы. — Ты почему не спишь?

Девочка, лет десяти, одетая в светло-синюю пижаму, сидела на верхней ступеньке, обхватив колени руками, и умоляюще взглянув на отца, тихо произнесла:

— Там кто-то за окном.

— Иди спать, уже почти одиннадцать, — спокойно сказал Бергман, подняв дочь на руки. — Ты же уже не маленькая, не надо бояться каждого шороха.

— Мне страшно...

— Я включу ночник. Хорошо?

Уложив Ханну на кровать, как совсем маленькую, Бергман поцеловал ее в лоб и, накрыв легким одеялом, включил ночник, в форме раскрывшейся кувшинки.

— Спокойной ночи, — улыбнулся он и осторожно закрыл дверь в комнату.

Спустившись на первый этаж и свернув на кухню, Бергман поставил чайник на плиту и, поправив ситцевые занавески, глянул в окно, прекрасно зная, что Ханна не ошиблась.

— Прошу прощения за то, что напугал твою дочь, — раздался за спиной журналиста низкий хриплый голос. — Я думал, она спит в такое время.

Бергман резко обернулся, беспокойно сжав в руке край стола. Перед ним, облокотившись о шкаф с ингредиентами для зелий, стоял человек, которого Грэм видел не раз, но так близко впервые. Высокие скулы придавали лицу гостя исхудалый вид, синяки под глазами давали понять, что молодой человек провел не одну бессонную ночь, а гибкое поджарое тело и напряженный взгляд делали ночного гостя похожим на хищную кошку.

Бергман сразу его узнал. Не по внешности, которая несколько изменилась за прошедшие годы, по униформе, одетые в которую люди ничего, кроме разрухи и страха за собой не оставляли. Черные одежды, обтягивающие, словно вторая кожа, позволявшие быстро и бесшумно передвигаться, и были тем основным опознавательным знаком, а некоторые отчаянные храбрецы даже отождествляли их с мантиями Пожирателей смерти.

— Ну, здравствуй, шестерка Лартена Джулиуса, — произнес Грэм Бергман, облокотившись на кухонную тумбу.

— Почему же сразу шестерка? — Скорпиус деланно поморщился, глядя в упор на журналиста. — Ученик, советник, оруженосец, как угодно, но «шестерка» — уже крайность.

— Чем обязан? — спросил Бергман, силясь, чтоб его голос звучал как можно, спокойнее.

Скорпиус отпрянул от шкафа и сделал пару шагов вперед, заставив журналиста невольно вжаться в стену. Бергман прерывисто задышал, сразу же оценив намерения шестерки министра магии: в ножнах — мачете, а за голенищем высоких сапог топорщились небольшие ножи, которые запросто могли бы лететь в голову каждого, кто повернется к Малфою спиной.

— Все тем же, Грэм, — вздохнул Скорпиус. — Ты слишком много пишешь о том, что тебе вообще не следует знать.

— Мистер Джулиус опять недоволен статьей? Я пишу правду, в отличие от снобов из «Пророка».

— Мне не нравится эта правда.

— Тебе или министру не нравится? — усмехнулся Бергман. — Уже три года я за тобой наблюдаю, в аккурат после настоящего раскрытия дела Вероники Дэй, и, если вспомнишь, уже тогда, будучи на посту министра всего пару месяцев, Лартен Джулиус начал терять популярность. В основном из-за Аврората.

— Аврорат — не твой вопрос, — произнес Скорпиус. — Я пришел не за этим.

— Ты пришел, чтоб угрожать за мои статьи. Не я первый, но дай Бог, чтоб последний.

— Не угрожать, а предложить тебе писать что-то, что одобрено цензурой. Или не пиши вообще.

Грэм опять попятился назад, хоть Скорпиус и стоял неподвижно.

— Ты мне нравишься, Грэм, — продолжал Скорпиус. — Несмотря на то, что был довольно дотошным все это время. Но не нужно быть нелепым диссидентом и раздувать проблемы там, где их нет. Я хочу, чтоб ты понял меня, знаешь, не понимать меня опасно.

— Я буду писать, — упрямо ответил Бергман. — Возвращайся к своему хозяину и скажи это.

Скорпиус сверлил журналиста недовольным взглядом, рука рефлекторно дернулась к ножнам, но вовремя остановилась.

— Давай договорим на улице, — предложил Бергман, чувствуя себя куда увереннее. — Не хочу разбудить дочь. Или боишься?

— С чего бы? — насмешливо спросил Скорпиус. — Как тебе угодно.

Грэм распахнул двери и, сделав глоток ночного воздуха, не сдержал довольной улыбки, будто все фибры души пропитались какой-то неведомой силой, неподвластной до этого момента. Журналист насторожено осмотрелся по сторонам, убедившись, что шорох листвы — лишь шорох листвы, а не приближение очередных «борцов за цензуру», и смело вышел на лужайку.

Скорпиус взглянул на небо и, задержав взгляд на светящемся диске луны, едва заметно кивнул.

— Сколько лет твоей дочери? — спросил Скорпиус, открыв калитку.

— Одиннадцать, — сказал Бергман.

— Первый год в Хогвартсе, волнительно. Только вот непонятно, почему ее отец делает все, чтоб дочка не доехала до замка.

Лицо Бергмана будто свело судорогой. Чувствуя крупную дрожь по всему телу, Бергман сделал огромное усилие, чтоб Скорпиус не подумал, что он дрожит от страха.

— Давай, Грэм, — горячо шептал Скорпиус. — Давай, разозлись. Ты же оборотень, давай, покажи мне всю свою силу! Докажи, что оборотни — не мусор, который хочет истреблять министерство магии. Или тебя может разозлить лишь искалеченное тело малышки Ханны?

И Бергман не выдержал, потеряв контроль, словно и не пил накануне Аконитовое зелье. Перекошенное от злости лицо вытянулось, зрачки расширились, а острые клыки, в которые превратились обычные человеческие зубы, устрашающе блеснули. Прямо на глазах покрывшись бурой шерстью, оборотень лязгнул страшными зубами и протяжно зарычал, испугав рыков ночных птиц.

Скорпиус тут же отскочил назад, стоило оборотню приготовиться к прыжку, и, пятясь назад, поднял обе руки, показывая оборотню, что нападать он не собирается.

А зверь вновь зарычал, шерсть на спине встопорщилась, в глазах дико блестело безумие и жажда разодрать в клочки каждого, кто встанет на пути. Стоило Скорпиусу медленно достать из голенища сапога небольшой нож, как оборотень сорвался с места и в ярости бросился на своего обидчика. Но не успел Скорпиус взмахнуть ножом, как в бок зверя вонзились две короткие острые стрелы.

Оборотень взвыл от боли, пошатнулся, но не упал, а Скорпиус, воспользовавшись моментом, отскочил назад и вскинул руку вверх, дав команду стрелять.

Оборотень метался от боли, не зная на кого и нападать сначала. В какой-то момент он оказался в окружении не менее дюжины людей, одетых в черную униформу «шестерок» Лартена Джулиуса. Следующая стрела попала зверю в заднюю лапу, явно задев кость, и тут уже оборотень издал такой протяжный вой, что скорей всего переполошил ближайших соседей, находившихся почти в километре от бойни.

— Не лезьте! — рявкнул Скорпиус, и молодой парень с длинными дредами послушно отошел.

Увернувшись от очередного залпа стрел, оборотень принял тактику нападения, потряс головой так, будто ему в уши попала вода, и совершенно внезапно кинулся на ближайшего коренастого наемника, не успевшего защититься. Парень истошно заорал, когда зубы оборотня разодрали его плоть, и возможно, не выжил бы, если б его «брат по оружию», настолько мускулистый, что казалось, сейчас на нем треснет одежда, не оттащил раненого зверя, обхватив его поперек туловища сильными руками.

— Скалится, тварь, — хохотнул Десмонд Нотт, увернувшись от зубов оборотня.

— Отпусти его! — крикнул один из наемников, прицелившись. — Сейчас я точно...

Но оборотень еще не сдавался. Вырвавшись из захвата Десмонда, он каким-то немыслимым чудом не поймал ни единую стрелу, увернулся от летящих в него ножей и, разрывая цепь наемников, прорвался к единственному, от которого он не отрывал взгляд горящих глаз.

Скорпиус, единственный не вооруженный арбалетом из-за недостаточно хорошей меткости, выхватил мачете и замер, будучи готовым защититься в любой момент. И тут оборотень, немного прихрамывая, остановился и, тихо рыкнув, начал очень медленно приближаться к нему, словно забыв, что ему в спину стреляют.

Скорпиус махнул наемникам, чтоб пока не стреляли, хотя это была бы отличная возможность прикончить зверя.

— Стой, — шикнул высокий, если не сказать визгливый голос, позади стоявшей женщины, единственной среди наемников.

— Он хочет, чтоб я приблизился, — сказал Скорпиус, глядя, как зверь пристально на него смотрит, высоко подняв голову. — Опустите оружие.

Наемники оторопело смотрели на него, а некоторые, в числе которых и Десмонд Нотт, сделали несколько шагов вперед.

— Опустите оружие! — Крик Скорпиуса заставил оборотня поджать уши.

Расстояние между оборотнем и Скорпиусом становилось все короче. Когда их друг от друга отделяла лишь пара метров, оборотень склонил голову, и Скорпиус понял этот знак. Так же медленно и осторожно, он опустил мачете на землю и сделал еще один шаг вперед.

Некоторые стоявшие рядом испустили судорожный вздох, но Скорпиус контролировал ситуацию. Сейчас в диком звере проснулась сущность журналиста Бергмана, которая готова была отступить, чтоб выторговать себе жизнь, это Скорпиус понял наверняка.

Вот расстояние между ними уже меньше метра. Зверь робко поднял голову, как нашкодившая собака, увидевшая своего хозяина, и тихо заскулил. Скорпиус медленно кивнул и навис над совсем сникшим оборотнем победителем, тем самым хозяином. Но наемники слишком рано облегченно вздохнули.

Стоило Скорпиусу слегка наклониться, как оборотень зарычал и, когтистой лапой ударив по лицу обидчика, повалил на землю. Но страшный рык оборотня вдруг прервался полускулящим звуком. Новый град стрел вонзился в его спину, но финальный удар, нанесенный окровавленным и разъяренным не меньше зверя Скорпиусом: кровь хлынула из груди оборотня, а Скорпиус, стиснув зубы, воткнул нож еще глубже в волчью плоть и резко дернул оружие вниз. Испустив последний, совсем тихий рык, оборотень повалился на землю и, дернувшись от очередной стрелы, замер навсегда. И уже через мгновение, на месте поверженной твари лежало искалеченное тело Грэма Бергмана — последняя трансформация оборотня была завершена.

— Почему нельзя было убить его днем ранее?! — орал Скорпиус, весь перепачканный кровью оборотня. Почти вся левая часть его перекошенного от злости лица была залита кровью, сочившейся из глубоких рваных царапин, оставленных оборотнем.

— Приказ мистера Джулиуса, — невнятно произнес наемник, вытаскивая из тела Бергмана нож.

Скорпиус резко развернулся и наемник побледнел.

— Не трогайте его сейчас, — посоветовал Десмонд. — Пусть остынет. Глаз-то цел?

— Цел, что с ним с станется, — грубо отозвался Скорпиус, и, не дав ему осмотреть царапины, чуть не бегом направился к дому. — Тело — в озеро, чтоб я его не видел!

Наемники принялись вытаскивать свои стрелы из Бергмана, а Скорпиус, прошептав малопонятную остальным фразу, провел пальцем по кирпичной стене. Адское пламя, тут же охватившее черепичную крышу, разгорелось с неимоверной скоростью, будто кто-то невидимый то и дело подливал туда бензин.

— А ребенок? — запыхавшись, спросил парень, длинные дреды которого были испачканы кровью Бергмана.

Скорпиус отмахнулся и, взмахнув рукой, усилил волну пламени.

— Как-то не по-людски это, — произнес за его спиной Десмонд Нотт. — Ребенок же не виноват.

— Господи, лучше б таких ванильных неженок с собой не брал, — прошипел Скорпиус, и щелчком пальцев, остановив смертоносный огонь, беспрепятственно вошел в дом.

На лице Десмонда промелькнула тень улыбки. Всплеск воды в озере, находившемся буквально за калиткой, оповестил о том, что от тела журналиста наемники избавились. Как правильно подметил Бергман — не он первый, но дай Бог, чтоб последний.

Скорпиус вернулся спустя пару минут, с девочкой на руках, быстрым шагом вышел на лужайку и вновь, незаметно щелкнул пальцами: Адское пламя вновь принялось сжигать все на своем пути.

Бледная Ханна Бергман, уткнулась Скорпиусу в шею и тихонько всхлипывала. На ее светлых волосах были следы крови, сочившейся из ран на лице «спасителя», но она, скорей всего и не заметила этих страшных увечий.

— Уходим? — спросил Десмонд.

Скорпиус кивнул.

— А ребенка куда? — поинтересовался один из наемников, достав из рюкзака порт-ключ (помятую походную флягу).

Скорпиус подумал секунду и, поняв всю безвыходность ситуации, вздохнул.

— Пока у меня побудет. Что стоим? Уходим, уходим!

Ханна снова всхлипнула, на этот раз от того, что увидела, как по ее руке стекает кровь, сочащаяся из ран на лице Скорпиуса. Скорпиус что-то ей прошептал, и девочка притихла. Наемники смотрели на своего лидера заинтересованными взглядами, не осмеливаясь ничего сказать.

— Ребенка здесь не было, — пристально глядя на всех, сказал Скорпиус. — И вообще нет никакого ребенка. Если кто-нибудь скажет министру обратное, будет иметь дело со мной. Это понятно?

Наемники кивнули в знак согласия, не имея привычки расспрашивать о подробностях, и сгрудились у порт-ключа, а Скорпиус, подождав, пока рядом не будет никого, тихо спросил:

— Ты видела, что произошло?

— Нет. — Ханна не плакала, но голос ее звучал так глухо, почти неслышно. — Где папа?

— Он просил забрать тебя, — машинально произнес Скорпиус, так же тихо.

— Вы из Аврората?

— Да.

Больше Ханна не спрашивала ничего. Лишь крепче обняв Скорпиуса за шею, беззвучно плакала, понимая, что папа уже никогда ее не заберет.

Три года для министра магии — срок очень небольшой. Для сравнения, Кингсли Бруствер, продержавшийся на этой должности больше двадцати лет, покинул пост рано. И вообще, если говорить о Бруствере, то он считался не самым успешным министром — как только, с помощью Аврората, магическое общество было выведено из послевоенной разрухи, Кингсли, что называется, сложил руки и пустил ситуацию на самотек. Бруствер был хорошим аврором, но в политической сфере ему действительно нечего было делать.

Как только пост министра занял таинственный добряк Лартен Джулиус, или, как его называли за глаза «человек, который знает все», лишь немногие предчувствовали беду, остальные же просто махнули рукой: чуда никто не ждал, никогда народ не будет доволен своим лидером. Но, несмотря на радужные прогнозы снобов, заседающих в Международном Магическом Конгрессе, Лартен Джулиус побил все рекорды по потере популярности среди всех министров магии: через три месяца, стараниями Гарри Поттера, министра магии люто возненавидела вся страна.

Сам Главный Аврор, прекрасно помнил какой опасности Лартен Джулиус подверг жизнь его старшего сына, заперев того в «доме-убийце», чтоб якобы, мотивировать работу Аврората, поэтому политику по свержению министра начал сразу же как опустил папку с надписью «Вероника Дэй» в ящик с закрытыми делами. Подключил прессу, которая тут же пустила в ход известие о «покушении министра магии на Джеймса Поттера», оплетая его пугающими подробностями, пытался созвать совет Визенгамота, чтоб выяснить, на каком основании Лартен Джулиус вообще занял пост министра, перелопатил весь архив Отдела тайн, чтоб найти на министра что-нибудь нелестное. Однако, год назад, Гарри понял, что все попытки свергнуть министра отзываются ему эффектом бумеранга.

Первым звоночком стало расформирование Аврората, причем произведенное очень осторожно, даже ненавязчиво. Штат служащих сократился от силы до пятидесяти человек, а увольнение остальных было оформлено по собственному желанию или выходу в отставку.

— Ну что я могу сделать, мистер Поттер? — вздохнул мистер Джулиус, потягивая ароматный чай из красивой фарфоровой чашечки. — Не можем же мы удерживать людей силой.

Гарри оставалось только молчать, стиснув зубы, чтоб не усугубить ситуацию. Прекрасно понимая, что расформирование Аврората лишь начало, он готовился отбить любой удар Лартена Джулиуса, еще даже не догадываясь, что ближайшие три года его ждет лишь беспробудный кошмар.

Все началось с того, что пропал Скорпиус Малфой.

Зная его привычку время от времени исчезать на недели и даже на месяцы, Гарри забил тревогу, после того, как не получал от бывшего напарника вестей уже почти год. И когда Лартен Джулиус улыбнулся, и ясно дал понять, что волноваться не следует, Главный Аврор понял, что лишив министра поддержки людей, он потерял незаменимого союзника, возможно, навсегда.

* * *

7 июля

— Ай-ай-ай! — причитал Лартен Джулиус, склонившись над изувеченным оборотнем лицом своего любимого наемника. — Ай-ай-ай...Ребята, ну что ж вы так неаккуратно?

Несколько высоких парней, стоящих неподалеку, одновременно пожали плечами.

Мистер Джулиус приложил к щеке Скорпиуса кусок хлопковой ткани, пропитанной каким-то желтоватым отваром и, достав из ящика стола пузырек с бадьяном, повернулся к своим солдатам.

— Вразумление Грэма Бергмана прошло успешно?

— Успешнее, чем дело с информаторами «Пророка», — ответил бывший заключенный хоунслоуской тюрьмы, Остин, парень с длинными дредами, собранными в хвост.

— Ну и славно, — улыбнулся Лартен Джулиус и вновь склонился над сидевшим на стуле Скорпиусом. — Сейчас будет чуть-чуть больно, мальчик мой...

— Лартен, ты мне еще на ранку подуй, — огрызнулся Скорпиус, но действительно поморщился от боли, когда капелька бадьяна попала прямо в рану.

— Мальчики, идите, отдыхайте, — по-отечески сказал министр, махнув наемникам на прощание.

Когда дверь захлопнулась, оставив в кабинете лишь двоих, мистер Джулиус нацелил на промытую рану свою кривоватую волшебную палочку и произнес что-то, напоминающее перековерканную латынь. Края ран тут же начали затягиваться, совсем скоро образовав корку, которая обычно появлялась спустя пару дней. Промыв раны еще раз и добившись, чтоб от них остались лишь едва заметные красноватые следы, министр сел в кресло и спрятав волшебную палочку в красивый футляр из светлого дерева, посмотрел на Скорпиуса уже без беспокойства во взгляде.

— Мальчик мой, как действительно прошла операция?

— Все так, как описал Остин, — произнес Скорпиус. — А ты сомневался?

— Просто надеялся услышать все от тебя.

— Будто я бы рассказал что-нибудь иное.

В глазах Скорпиуса промелькнула ледяная искра злости. Но министр лишь улыбнулся.

— Завтра отдыхай, — неожиданно сменил тему мистер Джулиус. — А потом я научу тебя еще одному фокусу.

— Что это было? — вскинулся Скорпиус.

— Что, дорогой?

— Ты не веришь мне, я чувствую и вижу. Если ко мне есть вопросы, задавай, а не копайся в моих мыслях!

Министр не ответил, встрепенувшись на не слишком робкий стук в дверь.

— Ну что, проверим твои способности? — улыбнулся Лартен Джулиус. — Кто стоит за дверью?

Скорпиус нехотя бросил на дверь косой взгляд сверху вниз, всего лишь пары секунд ему хватило, чтоб буркнуть.

— Вас хочет видеть Гарри Поттер.

— Верно, — кивнул министр. — Прошу вас, мистер Поттер!

Гарри толкнул дверь и переступив порог, скованно поздоровался, даже пожал короткопалую руку Лартен Джулиуса, и, без лишних предисловий опустил на его стол стопку документов.

— О, у вас...посетитель, — произнес Гарри, встретившись взглядом со Скорпиусом. — Я подожду в коридоре.

— Не стоит, мистер Поттер, присядьте, мы почти закончили. — Мистер Джулиус указал на стул прямо перед своим столом, а потом мельком взглянув на папку. — Отчет работы Аврората? Отлично, отлично, мистер Поттер...

— Не смей игнорировать меня, Лартен! — прорычал Скорпиус так, что Гарри вздрогнул. — Если ты веришь словам остальных больше, чем моим, то, может быть, не того ты взял в ученики?

— Мальчик мой, я ничуть не жалею о своем выборе. Просто жизнь научила меня, а скоро научит и тебя, проверять всех и каждого...

— Я бросил все и всех ради тебя! — рявкнул Скорпиус, вскочив на ноги. — Из-за тебя я начал изучать магию, из-за тебя на мне только за прошлый месяц — двенадцать мертвецов, ты лучше других знаешь, что я, не раздумывая, отдам за тебя жизнь! Я делаю все, но как-то получается, что мое слово и гроша не стоит.

— Ты устал и не понимаешь, что говоришь, — сверкнул глазами министр. — Я приказал отдыхать всем. И тебе в том числе.

Скорпиус стоял, как вкопанный, на лице его отражалась крайней степени оскорбленность. Лартен Джулиус больше и не взглянул на него, углубившись в отчет, поэтому, одарив Главного Аврора тревожным взглядом, подхватил свое оружие и, вышел из кабинета, не забыв картинно хлопнуть дверью.

— Прелестный человек, но характер ни к черту, — задумчиво сообщил министр, все еще глядя на дверь.

— Я знаю, — произнес Гарри.

— Ах да, я и забыл, — улыбнулся мистер Джулиус. — Когда-то он был ваш. Когда-то давно. Ну, что ж, мистер Поттер, отчет меня вполне устраивает, работой Аврората я более чем доволен. В отделе все спокойно?

— В моем подчинении осталось всего двадцать человек, — едва не скривился Гарри. — Уверяю вас, господин министр, все тихо. Вот только дело Грэма Бергмана не дает покоя. Представляете, мы появились прямо напротив пылающего и почти уничтоженного дома Бергмана, а ваш наемник, который утверждает, что он не ваш наемник, сказал, что Бергман в этом доме не живет, а произошел здесь не удар Адского пламени, а взрыв бытового газа.

— И что вас насторожило, мистер Поттер? — азартно спросил Лартен Джулиус, сверкнув глазами.

Гарри взглянул на министра свысока, но в широко открытых глазах мистера Джулиуса не было ни капли волнения.

— Видно, газовые трубы в нашей стране держатся лишь на Божьем слове, — ледяным тоном сказал Гарри. — Вы не поверите, но буквально дней десять назад в доме известного политического обозревателя Джимбо Блишвика тоже произошел подобный взрыв, убив хозяина дома. А перед этим и главный редактор «Ежедневного пророка» Варнава Кафф чуть не погиб в огне, благо авроры подоспели вовремя.

— Именно поэтому советую вам, дорогой мой, быть осторожнее, — сказал министр, отодвинув от себя отчет. — Никто не знает, чья газовая труба взорвется следующей.

— Кроме вашего ученика, верно? Слышал, у него неплохие прорицательские способности.

— Скорпиус — вообще находка, — улыбнулся Лартен Джулиус. — Непаханое поле колдовских способностей, подумать только, три года назад он не мог даже спичку в иголку превратить. И, все-таки, мистер Поттер, не распространяйте информацию о мистере Малфое. Как бы никто не сглазил его успехи.

— Ну конечно, — кивнул Гарри. — С вашего позволения, я пойду. Боюсь, как бы оставшиеся авроры не бездельничали.

— Удачи вам, дорогой, — широко улыбнулся министр. — Всего доброго.

Когда Главный Аврор покинул пропитанный приторно-сладким запахом кабинет, Лартен Джулиус облегченно вздохнул, словно выслушал от Гарри Поттера какую-то нудную лекцию, и, достав из ящика стола потрепанный томик «Сказок барда Бидля», довольно откинулся на спинку кресла и расплылся в улыбке.

* * *

— Значит, Бергман все-таки мертв, — протянул Гарри, постукивая волшебной палочкой по бедру. — Что ж, я ожидал услышать это. Черт, Грэму стоило быть осторожнее со своими статьями.

— Он будет не последним, это я вам гарантирую, — произнес Скорпиус, сжимая в зубах сигарету. — Постарайтесь убедить журналистов не писать правду о Лартене Джулиусе, знаю, это тяжело, но у бунтарей один исход.

— Аврорат теряет популярность, поэтому это будет действительно нелегко.

— Не мне вас учить. Делайте хоть что-нибудь. И вообще, сядьте, не мельтешите.

Гарри кивнул и сел в кресло напротив Скорпиуса. Портрет Вальбурги Блэк, висевший в прихожей дома на площади Гриммо, видимо совсем охрип, потому что вопли, издаваемые изображенной на холсте крючконосой ведьмы, звучали хрипло и совсем тихо, что уже не действовало Гарри на нервы. Скорпиуса же склочный портрет никак не напрягал, создавалось впечатление, что тот вообще не слышит ругательств и криков. Поручив старому домовому эльфу утихомирить портрет, Гарри, откинулся на спинку кресла и прижал пальцы к вискам.

— Ты думаешь приходить на собрание в четверг? — спросил Гарри, которому очень не нравилось, что Скорпиус молчит.

— Думаю, — кивнул Скорпиус. — Только держите на цепи вашего единомышленника, в противном случае, у нас будет конфликт, в котором я одержу победу.

— Перестань, он просто...

— Не доверяет мне?

Гарри стиснул зубы, не желая отвечать, но Скорпиус ехидно вскинул бровь, не собираясь остаться без конкретного ответа.

— Да, он не доверяет тебе, — признался Гарри. — Но это не должно тебя волновать.

— И не волнует. Меня волнует то, что вы сами не знаете, верите ли мне или нет.

— Конечно, я верю тебе. Что за глупости?

— Лартен как может развивает мои прорицательские способности, в числе которых и телепатия. Но мне можно и не просматривать ваши мысли, чтоб понять ваше отношение ко мне.

— Я верил тебе до последнего в деле Вероники Дэй. Разве это не показатель для тебя? — Голос Гарри звучал скорее обвиняющее, нежели виновато.

Скорпиус выдохнул сигаретный дым и опустил окурок в пепельницу. Тонкие губы дрогнули в чуть издевательской усмешке, которая была прекрасно знакома Главному Аврору.

— Показатель, — кивнул Скорпиус. — Но вы имеете право не доверять мне. Я бы не доверял.

— Поясни-ка.

— В числе доверенных лиц Лартена Джулиуса я уже три года, два из которых я играю роль вашего шпиона, информатора, называйте как хотите. И вы знаете, я делаю это не потому что обеспокоен делами Аврората и не потому что мне не хватает адреналина. Я помогаю вам в вашей войне только из-за вас.

— Не гони беса, ты вряд ли понимаешь, что говоришь, — упрямо отмахнулся Гарри.

— Если бы Авроратом управлял кто-нибудь другой, тот же Бруствер или Смит, я бы так не рисковал, — твердо сказал Скорпиус. — Я помогаю вам, выдаю все планы, играю и за черных, и за белых, но вам придется принять то, что я останусь с Лартеном Джулиусом до конца.

Гарри ничуть не удивился, услышав эту фразу, но слова Скорпиуса больно резанули слух. Грань привязанности и взаимопонимания между бывшими напарниками становилась все тоньше, но пока только Скорпиус это замечал.

— Ты помогаешь уничтожить министра, но, исходя из твоих слов, не бросишь его, — протянул Гарри. — Странное предательство, ты же понимаешь, что подставляешь под удар себя?

— Мы оба знаем, что я под ударом, чью бы сторону я не принял. Аврорату я не обязан ничем. Мистеру Джулиусу — обязан.

«И тебе мозги промыли» — с сожалением подумал Гарри, но вместо того, чтоб в очередной раз пытаться вразумить Скорпиуса, спросил:

— Министр не лезет тебе в мысли?

— Он сильный легилимент, но я блокирую все его немногочисленные попытки, — быстро ответил Скорпиус, по взгляду которого было ясно, что больше он не намерен рассказывать ничего о своей службе министру магии. — За последнее время вы ни разу не спросили меня о Лили. Вас не смущает, что она у меня живет?

— Смущает, — признался Гарри. — Но она в ссоре с мамой, меня слушать не будет, а ты...она тебя уважает.

— Скорее боится. Но, если бы моя дочь сорвалась с места и переехала к кому-то вроде меня, я бы это так просто не принял.

— Я согласен с тобой, тебе кажется, что я после развода совсем махнул на детей рукой, — подтвердил Главный Аврор, принимая от эльфа-домовика чашку кофе. — Но, знаешь, сейчас опасное время, у меня нет гарантии, что после Бергмана не возьмутся за меня, поэтому жить со мной Лили опасно. Позволить ей жить одной — исключено. А ты сможешь ее защитить, если что.

— Вас реально не колышет, что ваша дочь живет с наемным убийцей? — еще раз спросил Скорпиус, произнося слова медленно, будто пытаясь достучаться до глубин разума Главы Аврората.

— Перестань, мы оба знаем, что с тобой Лили в полной безопасности. Джеймс и Альбус — в академии квиддича, под постоянной защитой, а за Лили я волнуюсь. Нет, не подумай, если у вас возникнут какие-то....интрижки, чувства, я не то чтобы буду против...

У Скорпиуса было такое лицо, будто перед ним на столе разложили гниющие внутренности.

— Мистер Поттер, я дома бываю раз в месяц, — ледяным тоном произнес он. — А когда бываю, запираю свою спальню на все замки, надеваю пояс верности и слежу за тем, чтоб между мной и вашей дочерью была дистанция не меньше двадцати метров.

Гарри невесело рассмеялся.

— Спасибо тебе за беспокойство о чести моей дочери, — серьезно сказал он. — Но, позволь спросить, если между вами все так строго, то зачем ты вообще впустил ее в свое жилище?

— Мне нужно, чтоб кто-то был на виду у соседей, пока меня нет, — ответил Скорпиус. — Во избежание сплетен. Вы разве не заметили, что во всех моих жилищах кто-нибудь живет? Так что, за Лили не беспокойтесь. Пусть живет, она мне не мешает, но не забывайте о ней, я не могу приглядывать за ней с другого конца страны.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри, пытаясь сменить внутренний гнев Скорпиуса на милость. — Собрание как обычно пройдет здесь, на площади Гриммо 12, в четверг, я буду ждать тебя.

— Хоть кто-то ждет меня, — притворно всхлипнул Скорпиус, встав с кресла. — Не хочу больше отнимать ваше время, тем более, что мне пора в казармы. Удачи вам, с вашей «теорией заговора».

Гарри хмыкнул и опустил чашку на хрупкий столик. Осадок от разговора со Скорпиусом остался неприятным, но, впрочем, не впервые за последнее время.

Три года. Казалось бы, это даже не срок, по крайней мере, для взрослого адекватно мыслящего человека. Теперь Гарри прекрасно понимал Блейза Забини, Асторию Гринграсс, Люциуса Малфоя и каждого, кто когда-то потерял Скорпиуса всего на три года, а после встретил совершенно чужого, грубого восемнадцатилетнего парня.

Сейчас Скорпиусу двадцать один. Опять прошло три года. Опять его никто не узнает.

— Кстати, Скорпиус, — окликнул его Гарри. — Всего за пару лет ты достиг грандиозных высот в колдовстве. Поздравляю, ты — полноценный темный маг.

— А почему это только что прозвучало с какими-то нотками отвращения? — обернувшись, усмехнулся Скорпиус. — Блейз тоже темный маг и не стыдится этого.

— Но и не афиширует, — просто сказал Гарри. — Подумай над этим.

— Пренепременно, — лучезарно улыбнулся Скорпиус и закрыл за собой дверь.

Портрет Вальбурги Блэк снова разразился дикими воплями, стоило замку на двери щелкнуть. Гарри нацелил на желчную старуху Блэк волшебную палочку, и чары немоты мигом вернули в особняк былую тишину, которую нарушал лишь треск поленьев в камине, в котором так же горел и номер «Ежедневного пророка» с некрологом Грэма Бергмана на первой полосе.

«Разошлись бы после дела самоубийц, и горя не знали бы» — пронеслась в голове Главного Аврора мысль, приходившая чуть ли не каждый день. — «Что же ты делаешь, Скорпиус Малфой, что же ты делаешь».

Да, Аврорату нужен шпион, без этого никак. Шпион должен быть мудрым, изворотливым человеком, пользующийся авторитетом в рядах Лартена Джулиуса. Но он не должен быть Скорпиусом Малфоем, у которого в голове творится не пойми что.

С гневной мыслью о том, что Скорпиус просто не может нормально жить, как все живут, Гарри Поттер откинулся на спинку кресла, выключил торшер и закрыл глаза, будто пытаясь оградить себя от всего, что ему наговорил самый главный наемник.

10 июля

Немногочисленную группу людей, недовольных режимом министра магии, Гарри всегда невольно отождествлял с Орденом Феникса. Во-первых, собрания, проходили в особняке на площади Гриммо, в строжайшем секрете от каждого, кто был хоть как-то приближен к руководящим кругам министерства магии. Во-вторых, ополченцы выступали против могущественного темного мага, так же, как члены Ордена в свое время. И, в-третьих, в обеих организациях состоял человек, которому все не доверяли: в Ордене Феникса — Наземникус Флетчер, в Ополчении Аврората — Скорпиус Малфой.

Созданная Главным Аврором организация состояла из людей разных, по-своему приносящих пользу на благо общего дела.

Первыми на собрании появлялись авроры — супруги Рейес и Таисса Хауард, а также их старший сын Макс. Рейеса Хауарда Гарри знал уже лет двадцать точно, вместе они приступили к работе в новом министерстве, восстановленном силами Аврората, после падения Темного лорда. Хауард — смуглый крепкий мужчина с длинными светлыми волосами, стянутыми в тугой хвост, был одним из лучших служащих Аврората за всю историю существования этой инстанции. Суровый нрав, вечно настороженный взгляд, великолепный арсенал магических знаний и безупречное знание закона — именно так может описать Рейеса Хауарда каждый, кто побывал с ним хоть на одном задании.

Таисса, высокая женщина с короткими рыжими волосами, подстриженными скорее для удобства, нежели для создания какой-нибудь прически, была именно той женщиной, глядя на которую, сразу же становилось ясно, чья она супруга. Конечно, в силу женских слабостей, Таисса имела характер поспокойнее, но, насколько Гарри знал, никто из Аврората, даже ее именитый супруг, не рискнул бы сразиться с этой ведьмой на дуэли.

Макс Хауард, двадцатитрехлетний парень, очень походил на отца как внешне, так и нравом, чем невообразимо гордился. Как бы Гарри не любил своих детей, иногда он ловил себя на мысли, что такого сына как Макс, ему не хватает. Молодой аврор безмерно уважал, нет, даже боготворил своего отца. Рейес мало того, что был для него нерушимым авторитетом, но и являлся строгим учителем, который, во время тренировок и обучения, не выделял своего сына среди его сверстников, а во время миссий и вовсе не любил вспоминать о том, что его с этим парнем вообще связывают семейные узы.

И вот сегодня, в половине пятого вечера, на порог дома на площади Гриммо Хауарды аппарировали как всегда первыми. Привычным движением нацелив на крикливый портрет старухи Блэк волшебную палочку и прошептав заклятие немоты, Рейес, пожал руку Главному Аврору и прошел в гостиную.

— Какие новости? — первым делом спросил Гарри, когда домовой эльф поставил перед ними на стол поднос с чашками, заварником и сахарницей.

— Вчера нашли тело Бергмана, — низким голосом сказал Рейес. — Ты был прав, нашли недалеко от его сгоревшего дома, в озере.

— В каком состоянии тело?

— В плохом, отправили его в морг, пусть там разбираются.

— Ну, все как и сказал мне Скорпиус, — пожал плечами Гарри. — Он мне прямо сказал, что живым мы Бергмана не найдем.

Лица супругов Хауард перекосились от отвращения.

— Гарри, перестань, — насмешливо протянул Рейес. — Ты лучше нас знаешь, что верить ему нельзя.

— Он выдает нам противника...

— А у тебя есть гарантия, что он не выдает министру нас? — вскинула брови Таисса, скрестив руки на груди.

Каждую встречу, каждое собрание, Главному Аврору задавали этот вопрос, поэтому Гарри научился вполне спокойно на него реагировать.

— Я ему верю, — медленно произнес Гарри, пристально глядя на Рейеса, который готов был что-то возразить. — Его работа — не более чем прикрытие.

— Дело, конечно, твое, но, чую, скоро вопрос станет ребром — или авроры, или Малфой.

Ответить Гарри не успел, как языки пламени в камине вспыхнули и, спустя мгновение, Гермиона Уизли, чуть спотыкнувшись, переступила через каминную решетку и, отряхнув от сажи блузку, ступила на ковер.

— Добрый вечер, — поздоровалась она. — Рональд прибудет через полчаса, у него возникли неотложные дела.

Последнюю фразу она произнесла с плохо скрываемым недовольством, видно не хотела, чтоб супруг сопровождал ее.

— А здесь, я вижу, привычные баталии, — вздохнула Гермиона. — Чем вас снова не радует Скорпиус?

— Каждый раз удивляюсь, ты твердила всем, что он сумасшедший, отношения у вас всегда были очень натянутыми, а сейчас, когда на Скорпиуса все ополчились, ты выступаешь в его защиту, — усмехнулся Гарри.

— Бог с тобой, я его не защищаю, — ужаснулась Гермиона, но Хауарды все равно одарили ее ледяными взглядами. — Я просто говорю, что есть. То, что делает Скорпиус — это действительно страшно и плохо, но я отнюдь не считаю его выбор предательством.

— И я абсолютно согласен с этим, — раздался со стороны камина сиплый голос Захарии Смита. Приветственно склонив голову, Смит с готовностью занял место за добротным дубовым столом, за которым обычно и велись переговоры. Гермиона присела рядом и, выжидающе взглянув на Гарри, закинула ногу за ногу.

Дождавшись, когда к ним присоединятся Тед Люпин, а также Рон Уизли, Гарри сел во главе стола и, сцепив руки в замок, произнес:

— Было найдено тело Грэма Бергмана, статьи которого, возможно, были единственным источником правды в прессе. Я думаю, ни для кого не секрет, кто отправил его на тот свет.

— Это уж точно, — прошептал Макс Хауард. — Но, раз уж такое случилось, нам остается лишь не допустить новых смертей.

— Единственная правильная фраза за сегодня, — согласился Гарри. — Когда прибудет Малфой, мы узнаем о планах Лартена Джулиуса и только тогда будем что-то решать. Сейчас мы только накручиваем себя.

Рон сидел с таким лицом, будто вообще не понимал, что происходит, кто такой Малфой и кто такой Лартен Джулиус. Гермиона закатила глаза, в очередной раз пожалев, что за Рональд увязался за ней.

— Тогда, в ожидании Скорпиуса, надо решить еще два вопроса, — сказала она. — Во-первых, как отразилась на магглах сложившаяся ситуация, а во-вторых, судя по реестру волшебников, у Бергмана осталась дочь. Где она?

— Мы не обнаружили ее тела в сгоревшем доме, — овтетила Таисса.

— Вы думаете, нет шансов, что она жива?

— Эти твари живых после себя не оставляют, — горячо возразил Рейес. — Я сомневаюсь, что у них дрогнула рука над девочкой.

— С маггловским премьер-министром беседует весьма влиятельная в Лондоне особа, новости будут чуть позже, — сообщил Гарри. — А вот с дочкой Бергмана действительно ситуация. Сегодня спрошу у Скорпиуса.

— Да, Гарри, он тут же все тебе расскажет, — саркастически произнес Рейес. — Нельзя верить предателям, ты же аврор, как можно закрывать глаза на правду.

— Опять будем спорить? — вскинул брови Гарри.

— Я бы поспорил. — И откуда же в Захария Смит черпает неожиданную храбрость? — Мистер Хауард, что вы подразумеваете под предательством?

Хауард взглянул на Смита как на трехлетнего ребенка, угрожающего вооруженному аврору совочком.

— Нарушение верности и неисполнение долга перед Авроратом, это в моем понимании, — сухо ответил Рейес.

— А разве Малфой когда-нибудь клялся в верности Аврорату? — продолжил Смит. — Он верен не Аврорату, а Поттеру. А это имеет значение.

Гермиона облегченно вздохнула, наконец-то хоть кто-то разделял ее точку зрения.

— Он верен только Лартену Джулиусу, — возразила Таисса и Рейес согласно кивнул. — Не нужно делать из предателя героя.

— А почему бы и нет? — неожиданно сказал Рон. — Накинуться на человека проще всего, может надо хоть чуть-чуть подумать?

— Именно, — согласилась Гермиона. — Конечно он будет в штате Лартена Джулиуса. Там его обучают магии, тренируют, хорошо платят. Каждый ищет свое место под солнцем, но Скорпиус, как довольно неглупый человек, исполняя обязанности наемника не забывает и про Гарри, в силу своей верности к нему. К нему, а не к Аврорату.

— Как Боженька смолвил, — раздался в дверях насмешливый голос. — Хотя, если за сегодня меня еще раз спросят о том, кому я верен, я начну убивать людей.

Скорпиус опустился на стул рядом со своей защитницей и, лучезарно улыбнувшись Хауардам, достал из рюкзачка сложенные вдвое бумаги и протянул их Гарри.

— Здесь все, что касается программы подготовки наемников и их количества. Как вы и просили.

— Министр ничего не подозревает? — поинтересовался Гарри, просматривая бумаги.

— Нет, но работать становиться сложнее, — ответил Скорпиус. — В штате министра достаточно людей, готовых сделать все, чтоб я попал к нему в немилость.

— Пропала дочь Бергмана, тебе известно что-нибудь об этом? — спросила Таисса.

— Когда мы пришли в его дом, никого кроме самого Бергмана там не было, — спокойно сказал Скорпиус, заметив, что на лицах многих отразилось разочарование. — Он был готов к смерти, я сразу понял, скорей всего он отослал ребенка подальше. Но для вас есть куда более весомый повод для беспокойства, нежели смерть Грэма Бергмана. Я уже говорил и предупреждал, что мистер Джулиус планирует расширить горизонты своей значимости и посадить на кресло премьер-министра магглов своего приближенного. Вы окружили премьер-министра защитой, подослали к нему в качестве парламентера нужного человека, не скажу, что это плохо, но это никак не препятствует планам Лартена.

— Поясни-ка, — попросил Гарри.

— Будьте готовы к тому, что Лартен будет расчищать дорогу к креслу премьер-министра. Расчищать в прямом смысле.

— Он планирует убийство премьер-министра? — ужаснулся Тед Люпин. — Это невозможно, это же нарушает магическое соглашение. Верно ведь?

— Совершенно верно, — подтвердил Смит. — Крайне необдуманный шаг с его стороны. Мало того, что это окончательно настроит людей против министерства магии, так еще и вмешается Международная Гильдия Волшебников. Зачем ему эти проблемы?

— Если убийство премьер-министра настраивает против Джулиуса людей, не значит ли это, что нам на руку это убийство? — воскликнул Рейес. — Теперь я совершенно ничего не понимаю.

— Получается, если наша цель уничтожить авторитет министра магии, то единственный путь ее достижения, это позволить наемникам убить премьер-министра? — В обсуждение активно подключился Рон, который просто рассвирепел от услышанного. — Какой тогда смысл протестовать, если у нас, грубо говоря, одна цель?

— Слушайте, вы все такие умные, что я вообще здесь делаю?! — рявкнул Скорпиус. — Успокойтесь, люди. Никто не убьет именно его. Лартен хочет расчистить путь от тех, кто в случае отставки премьер-министра, займет его пост.

— Ничуть не лучше, — мрачно сказал Гарри.

Скорпиус поднялся на ноги и, разложив на столе несколько фотографий, остановился за спиной Теда Люпина и, наклонившись, указал пальцем на одну из них.

— Это Фредерик Янг — представитель консервативной партии, один из возможных преемников премьер-министра, — сказал он, дав всем рассмотреть фото тучного мужчины с заостренным лицом. — Он первый попадет под удар.

— Дай угадаю, вы нападете во время вечера классической музыки в Альберт-холле? — спросила Гермиона, разглядывая фотографию величественного концертного зала.

Скорпиус кивнул.

— В следующую субботу, — сказал он, поймав недоверчивый взгляд Макса Хауарда.

— Что ж, времени мало, но подготовить операцию необходимо. — Такое ощущение, что Рейес ждал этой фразы весь вечер.

Скорпиус закатил глаза, и, насколько Гарри расслышал, что-то сокрушенно прошипел на своем известном матерном диалекте, усовершенствованным в хоунслоуской тюрьме.

— Рейес, я знаю, для тебя это прозвучит дико, — сухо произнес Скорпиус, медленно повернувшись к аврору. — Но единственное, что вы можете сделать — выскочить из засады спустя пять минут после смерти Янга.

Рейес рассвирепел, Таисса посмотрела на Скорпиуса как на идиота. Да, Скорпиус был абсолютно прав, когда подумал, что супруги-авроры его просто не поймут.

— Это покушение будет успешным, — не дав Рейесу и рта раскрыть, сказал Скорпиус. — Я выдал вам планы министра не для того, чтоб ваше геройство угробило вас, меня и еще и Янга.

— То есть, нам просто ждать, пока наемники устроят в Альберт-холле резню?! Тогда какого черта ты вообще рассказал о покушении?

— Потому что я все рассказываю, вне зависимости от того, что ты думаешь обо мне, — процедил Скорпиус, пристально глядя Рейесу в лицо. — Если ты думаешь, что мне ничего не стоит бегать туда-сюда и быть вашим информатором, то ты, мистер Хауард, очень сильно ошибаешься. Но, я вижу, ты аврор, не стратег, и не можешь понять, что появившиеся в концертном зале авроры, которые просто никак не могли узнать о планах Лартена наведут каждого наемника, способного думать, на мысль, что кто-то сливает Аврорату все планы. И как вы думаете, не будут ли подозревать того, кто помогал Гарри Поттеру с расследованиями дел несколько лет подряд?

— То, что ты дрожишь за свою шкуру, мы все давно поняли! — прорычал Рейес, вскочив на ноги. — Но с таким результатом, твоя деятельность шпиона не имеет никакого смысла!

— А если так оно и есть, может мне перестать так рисковать, а, Рейес?

— Тихо! — крикнул Гарри. — Оба. Замолчите.

Скорпиус метнул в длинноволосого аврора недовольный взгляд и, нехотя, сел на стул.

— Скорпиус, группу боевиков из Аврората я все равно отправлю на место, — твердо сказал Гарри. — Далее, действовать будем по ситуации. Все согласны?

Закивали все, кроме Рейеса и Скорпиуса.

— Осталось решить вопрос с дочкой Бергмана, — напомнила Гермиона, чтоб хоть как-то развеять напряжение, повисшее над столом.

— Ну, будем искать, — произнес Гарри. — Если, конечно, некоторые присутствующие здесь не устроят очередную баталию.

Собрание закончилось ближе к восьми часам вечера. Скорпиус, попрощавшись почему-то только с Гермионой, поспешил покинуть дом на площади Гриммо настолько тихо, что портрет Вальбурги Блэк его даже не заметил.

Каждый раз Гарри жалел о том, что Скорпиус настоял на том, чтоб Блейза Забини в Ополчение Аврората не включили. Рядом был бы еще один человек, вера которого в Скорпиуса заткнула бы рот и Рейесу и каждому, кто смерил бы его недовольным взглядом. Неожиданная поддержка в лице Захарии Смита и Гермионы вызывала восхищение, но явно проигрывала оскалившимся Хауардам.

— Ну вот скажи мне, только честно, и как можно вообще ему верить? — тихо спросила Таисса, когда ее муж и сын аппарировали. Задержись бы они, Гарри бы пришлось выслушать очередную лекцию о том, что Малфой — личность сомнительная.

— Да элементарно, Таисса, — улыбнулся Гарри. — Ты просто не знаешь его так, как знаю я.

Странно, но все, о чем Главный Аврор думал накануне, все сожаления и опасения, улетучивались после каждого такого собрания, сразу же, как Скорпиус рассказывал информацию, добытую немыслимым трудом и чудом оставался до сих пор не пойманным за руку теми же наемниками.

Завтра Гарри опять будет себя терзать, жалеть обо всем, что связывало его с некогда гениальным детективом, строить глупые домыслы, а в итоге и согласится с Хаурдами, ведь в эти минуты он мыслит как аврор. А после очередного собрания, или просто во время распития чего-нибудь алкогольного, как всегда вспомнит чистые серые глаза бывшего напарника, лукавую усмешку и почему-то маниакальную любовь к чаю, и тут же поймет, что судьба связала его с тем, кто никогда не предаст.

— Иногда мне кажется, что чем больше я хочу, чтоб это все закончилось, тем дольше длится это противостояние. Как будто кто-то действует мне назло. — Скорпиус закрыл глаза, устав от яркого света настенного светильника с оранжевым абажуром. — Каждый день я просыпаюсь с мыслью о том, что если бы я не вывел из себя Бруствера, этой войны и не было бы. А потом эти мысли уходят.

— В отличие от половины волшебного мира я не виню тебя в случившемся. Но, скажи мне, ты сожалеешь о том, что сделал или о том, что делаешь сейчас?

Скорпиус глубоко вздохнул, обдумывая вопрос. Гермиона Уизли сидела в кресле напротив, закинув ногу за ногу, и не двигалась, замерев в ожидании ответа.

— Наверное, я не жалею вообще, — произнес Скорпиус. — Если бы Лартен Джулиус хотел бы видеть меня в своих рядах, то он бы придумал что-нибудь другое. Не контракт, так угрозу, поэтому, нельзя с уверенностью сказать, что моя слабина, которую я допустил, побеспокоившись о жизни Мэй Робардс, загнала меня в клетку.

— Почему ты допустил эту слабость? — Негромкий, даже какой-то незнакомый голос Гермионы, словно спустил Скорпиуса с небес на землю. — Ты полюбил ее или скорее пожалел?

— Пожалел, — кивнул Скорпиус. — Мой поступок был глупостью, за которою и зацепился министр.

— Попытка спасти дорогого человека — не глупость.

— Вы бы кинулись спасать какого-нибудь своего пациента из горящего дома, зная, что минуту назад на вас вылили канистру бензина?

— Скажем так, если бы я случайно оказалась одета в дождевик, на который и попал бензин, то, сняв его, я бы все же рискнула.

Засмотревшись на скалярий в аквариуме, Скорпиус не сразу понял, к чему ведет его психотерапевт. Внимательно изучая немного рассеянное выражение лица Скорпиуса, Гермиона записала что-то в записную книжку, а привычных возмущений Скорпиуса по этому поводу не последовало.

— В последнее время тебя не мучают ночные кошмары? — поинтересовалась Гермиона, пометив в голове, что о проблеме выбора и неудачном спасении Мэй Робардс еще рано говорить со Скорпиусом.

— Нет, — покачал головой Скорпиус. — Напротив, я сплю спокойно. В последнее время я спасаюсь только сном, потому что явь меня совсем не радует. Это плохо?

— Это нормально, — ответила Гермиона. — По крайней мере, в твоем состоянии. Может это прозвучит как сарказм, но я довольна твоим состоянием на данный момент. В плане психиатрии, ни в коем случае не в плане твоих поступков.

— Я иду на поправку?

— Ты понимаешь, что тебе нужна помощь, два года мы с тобой общаемся как доктор и пациент, хотя, психиатрия и не мой основной профиль, но, стоить заметить, определенных успехов мы добились. Я прекрасно понимаю, почему мы не могли так работать раньше — за твоей спиной стоял Гарри, который шпынял тебя за каждую неправильную фразу, а ты боялся показаться...нездоровым. Сейчас мы одни, это и залог успешного лечения.

— С кем вы обсуждаете меня? — поинтересовался Скорпиус, все еще наблюдая за скаляриями. — Надеюсь, не с самим мистером Поттером?

— Ни в коем случае. Только со своим психотерапевтом.

— У вас есть психотерапевт? — ужаснулся Скорпиус.

— Да, у меня есть психотерапевт, — улыбнулась Гермиона.

— Но вы же сами этим занимаетесь и можете себе помочь!

— Всем нам иногда нужна помощь, потому что мы просто не справляемся. Между прочим, имея выдающиеся способности, ты не смог найти убийцу Вероники Дэй самостоятельно. Не нужно мне отвечать, ты еще не готов обсуждать дело Вероники. Давай лучше проведем небольшой эксперимент.

Гермиона легко поднялась на ноги, подошла к своему столу. Остановившись, она облокотилась на столешницу и выжидающе взглянула на Скорпиуса.

— Посмотри на меня внимательно, можешь тоже встать, походить. Нужно чтобы ты, глядя на меня, сказал, чем я была занята вчера вечером.

Скорпиус вскинул бровь, но Гермиона неумолимо продолжила.

— Не используй легилименцию, ясновидение и вообще какую-либо магию. Только твой разум и наблюдательность.

— Вы считаете это реально? — насмешливо спросил Скорпиус.

— Пару лет назад ты уличил меня в измене супругу, рассказал о том, что я ненавижу свою работу, узнал, что у меня есть кот, лишь взглянув на меня, — произнесла Гермиона. — Сейчас же ты сомневаешься в своих талантах. У тебя есть все основания: ты долго не работал над расследованиями, переживаешь серьезный стресс, есть еще много других факторов.

— Вы думаете, что я растерял свои способности? — спокойно протянул Скорпиус. — Что если мне дать какое-нибудь дело, я его не раскрою?

— За три года из тебя слепили сильного мага, я до сих пор не понимаю как, но чувствую, что это в скором времени пойдет тебе в убыток. Понимаешь, темный маг потихоньку вытесняет великолепного детектива из тебя.

— Одно другому не мешает.

— Ну так докажи. Чем я занималась вчера вечером?

Скорпиус нехотя встал и одарил Гермиону недобрым взглядом. Приблизился к ней, мельком изучил ее лицо и шею. А потом его взгляд неожиданно скользнул вниз.

— Вы сегодня не на каблуках, — сказал Скорпиус, подумав пару минут. — Видимо, вам тяжело было выйти на улицу в ваших неизменных туфлях на шпильке.

— Неужели я не могла просто обуть что-то на плоской подошве?

— Не с этим платьем.

Гермиона едва заметно улыбнулась.

— Глаза усталые, но не из-за меня, это видно, — продолжал Скорпиус. — Я чувствую запах мятной жвачки, а если добавить к нему ваш измученный вид, невозможность выйти из дома на каблуках и отсутствие вашего автомобиля на парковке, сделаю смелое предположение, что вы, Гермиона, всю ночь бухали.

Гермиона чуть-чуть смутилась, но все же звонко рассмеялась.

— Не теряй эту особенность — анализировать людей, — посоветовала она, опять сев в кресло. — В качестве тренировок используй людей, даже незнакомцев и рассматривай их, делай выводы. Не позволяй магии изменить себя.

— Вы говорите, что магия плохо на меня влияет, в то время, как совсем недавно вас расстраивало отсутствие у меня элементарных магических способностей. Нестыковка?

— Магия нужна. Но мистер Джулиус видит в тебе пустой сосуд, который жаждет заполнить всеми возможными чарами, не думая о том, что это может погубить тебя.

Скорпиус не ответил, прекрасно понимая, что Гермиона права. Сама же Гермиона на своих словах настаивать не стала, что было на нее не очень похоже.

Отметив что-то в записной книжке, женщина одарила Скорпиуса ободряющей улыбкой.

— В следующий раз встретимся уже после твоего дела в Альберт-холле. Хорошо?

Скорпиус кивнул. Нашарив в кармане ключи от автомобиля, он мельком взглянул на записную книжку, в которую все время что-то записывала Гермиона, но, не разглядев ни буквы, сокрушенно усмехнулся.

— До скорого, Гермиона, — попрощался Скорпиус. — Так и быть, попытаюсь практиковать ваш эксперимент по анализу людей.

— Удачи тебе. И с экспериментом, и со всем остальным, — искренне пожелала Гермиона, закрывая за ним дверь.

Насыпав в аквариум немного корма, ведьма опустилась в кресло и, скрестив пальцы, невольно задумалась о том, что Скорпиус Малфой заставляет ее полюбить свою профессию.

* * *

Все утро Гарри был занят тем, что изучал информацию, предоставленную Скорпиусом на собрании. Многочисленные списки наемников (которых только на первой странице насчитывалось почти вдвое больше, чем оставшихся сил Аврората), программы их тренировок (причем, упоминания о занятиях магией не было) и отчеты с предыдущих миссий (в том числе и целый трактат, написанный рукой Скорпиуса об устранении Грэма Бергмана). Потеряв остатки бдительности и страха, Гарри изучал документы прямо в своем кабинете, невозмутимо потягивая кофе и, совершенно не волнуясь, что министр магии, кабинет которого был лишь этажом выше, неожиданно нагрянет и обличит Главного Аврора в краже тайной информации.

За утро в кабинете Главного Аврора появлялись лишь помощница, в руках которой опасно покачивалась стопка каких-то бумаг, срочно требующих подписи Гарри Поттера, и Рейес Хауард, занимавшийся подготовкой новых людей, которых набирали в Аврорат без ведома Лартена Джулиуса.

— Гарри, это катастрофа, — пропыхтел Рейес, упав на диван в кабинете Главного Аврора. — Я, конечно, подозревал, что за последние десять лет лишь пятеро из сорока выпускников академии могут претендовать на звание аврора, но выпуск этого года разбил все мои мизерные надежды.

Гарри отложил бумаги и, вопросительно взглянув на Хауарда, вскинул брови.

— Один — сынок богатеньких родителей, который вообще не понимает, что такое Аврорат, — пояснил Рейес. — Другой — «аврор-теоретик», парень, который знает все боевые заклинания только в теории и из учебников, но на практике даже Щитовые чары применить не может. Зато, в нашем убогом штате новобранцев я насчитал трех скрипачей, двух пианистов, восемь гитаристов, жонглера, чемпиона по стоклеточным шашкам, игрока в плюй-камни, девять певцов и двенадцать танцоров, а так же одного паренька, который умеет пародировать голоса диснеевских принцесс.

Гарри расхохотался, хотя ситуация была совсем несмешной.

— Не Аврорат, а шоу талантов, — заметил он, но Рейесу было не до смеха. — И что с этим набором делать?

Рейес обессилено помотал головой.

— А есть хоть кто-нибудь, кого можно тренировать как аврора?

— Три процента из новобранцев, — сухо сказал Рейес. — Возможно толк выйдет из паренька-француза, у него неплохой уровень подготовки, из «аврора-теоретика» и девчонки, которая пусть и не колдует, как положено аврору, но от заклинаний уворачивается неплохо.

— Это мало, — процедил Гарри. — Это очень мало. Нет, я конечно догадывался, что молодежь деградирует, но надо же что-то делать?

— Ну и куда их, Гарри?

— Обучить и в строй, куда же еще. — Гарри протянул Хауарду документы Скорпиуса и указал на список послушников министра магии. — Глянь-ка, наемников — девяносто четыре. И это только официальная цифра. Наших же осталось чуть больше двадцати, поэтому мы не можем откидывать всяких скрипачей-певцов-танцоров.

Рейес внимательно вгляделся в список, словно старался найти там какой-нибудь скрытый смысл.

— Да уж, мистер Джулиус не сидит без дела. За три года он неплохую армию сколотил.

— Удивишься, Рейес, но, несмотря на огромную разницу в количестве, у нас все же есть преимущество, — сказал Гарри, на всякий случай, понизив голос.

— Поддержка людей?

— Тогда даже два преимущества, — кивнул Гарри. — Из наемников магией владеет только Скорпиус. Есть правда еще парень-анимаг, но на этом магический потенциал наемников ограничивается.

Впервые за несколько недель на лице Хауарда появилась улыбка.

— А министру не нужны солдаты с магической силой, — произнес он. — Ему нужно покорное пушечное мясо.

— Но он обучает Скорпиуса, — напомнил Гарри.

— Значит, твой Скорпиус нужен ему как кто-то особенный. По мне так основная функция Малфоя — прикидываться нашим союзником, чтоб сливать наши планы министру.

— У меня нет сил сегодня спорить с тобой. Лучше сохрани свои аргументы для следующего собрания, — посоветовал Гарри.

Рейес мирно кивнул, и, скорбно вздохнув, вышел из кабинета — делать из новобранцев хотя бы подобие служащих Аврората.

Гарри допил свой кофе и невольно задумался над словами своего коллеги. Аврорат действительно переживал не лучшие времена, а выпускники академии не внушали надежд на быструю подготовку и пригодность к работе.

От подписи огромной кипы принесенных помощницей бумаг, Главного Аврора спас неожиданное пиликанье мобильного телефона. Гарри не на шутку удивился, что его телефон вообще работает, ведь он не пользовался им уже около года, но, выудив его из ящика стола, и увидев высветившееся на экране сообщение, Главному Аврору оставалось лишь восхититься шедевром маггловских технологий.

«Брикстон. Прямо сейчас».

Лаконичная манера написания сообщений и отсутствие подписи сразу поясняла, что Скорпиус Малфой требует немедленного присутствия Гарри Поттера в южной части города, и плевать он хотел на то, занят ли его бывший напарник или нет.

* * *

Брикстон, один из наиболее криминальных районов Лондона, был одним из мест, где волшебники не селились в принципе. Как нетрудно было заметить, магическое население города занимало лишь самые спокойные места, видимо, беспокоясь о своей безопасности куда больше, чем магглы.

К криминальным районам Гарри всегда относился скептически, особенно, после работы в поселке со звучным названием Уайтчепел. Многое в полицейских рапортах было приукрашено: на улицах в людей не стреляли, кошельки вроде не крали, по крайней мере, средь бела дня, подпольных казино тоже не было. Скорей всего, полицейским было просто скучно жить, вот они и оплетали Брикстон пугающими ярлыками, но Гарри, да и все авроры тоже, прекрасно знал, что единственной реальной опасностью в таких районах является частенько фигурирующий там Скорпиус Малфой.

Гарри Поттер свернул за угол, и, оказавшись в довольно неряшливом переулке, ускорил шаг, желая как можно быстрее его миновать. Скорпиус позвонил в начале шестого вечера, и Главный Аврор, уже по привычке, тут же аппарировал в Брикстон, даже не спрашивая, зачем и ради чего. И сейчас, стараясь не заблудиться в узких улочках и каких-то лабиринтоподобных проходах, лично изучал Брикстон на предмет преступности.

Скорпиуса он нашел довольно быстро. Тот стоял в конце улицы, около гаража и о чем-то на повышенных тонах спорил с чернокожим увальнем, который был выше его чуть ли не на две головы.

— Ну какого черта? — возмущался Скорпиус. — Я тебе заплатил и не собираюсь ждать товар до завтра, тем более, чтоб получить его в Хиллингдоне, это территория Евы Менделлип, мне такие проблемы не нужны. Тем более что ты мне должен, Саймон, и я мог вообще не платить тебе ни копейки.

— Здравствуй, Скорпиус, — сухо поздоровался Гарри, прервав «мафиозные разборки».

Скорпиус тут же замолчал и, приветственно кивнув, указал Гарри на свой автомобиль, припаркованный неподалеку.

— Саймон, ты мне должен, — напомнил Скорпиус и, поспешил к Главному Аврору, оставив в замешательстве своего чернокожего собеседника.

— Решил поиграть в Аль Капоне? — усмехнулся Гарри. — Что за товар, если не секрет?

— Секрет, — отозвался Скорпиус.

— Хорошо, почему тогда тебе должен твой...друг?

— Как-то мы с его дочерью ширялись, а затем я случайно продал ее турецкой мафии, потом я быстро сменял ее у их главного на брикет травы и дробовик, вернул ее Саймону и сказал, что спас ее, ведь девка ничего не помнила. С тех пор он мне должен.

— Пожалуй, я подумаю над тем, чтоб заставить Лили съехать от тебя, — сказал Гарри.

Скорпиус рассмеялся и завел мотор. Гарри и спрашивать не стал, куда они сейчас отправятся, но, словно внемля его опасениям, Скорпиус остановил машину на следующей же улице.

— И? — вопросительно вскинул брови Гарри.

— Выходим, — произнес Скорпиус.

Улицу плохо освещал треснувший фонарь. Бегло глядя по сторонам, Скорпиус убедился в том, что на улице никого нет, и только тогда, повернулся к Главному Аврору.

— Вам нужно работать осторожнее, — тихо сказал он. — Особенно проводить собрания, я об этом уже говорил.

— За нами все-таки следили? — спросил Гарри, приготовившись к подтверждающему ответу.

— За вами и будут следить, мистер Поттер, Лартен не оставит вас без внимания. Ваша задача — не давать ему поводов для подозрения вас в чем-либо подпольном, вроде вашего ополчения. Я уже говорил Рейесу, и скажу вам: я очень рискую, помогая вам. Человек, следивший за домом на площади, Гриммо знал, что я вам все рассказываю и хотел рассказать все сначала наемникам, а потом министру.

— Хотел рассказать? — насторожился Гарри. — Но не рассказал?

Вместо ответа Скорпиус открыл багажник.

— А ты не ищешь легких путей, — заметил Гарри, осматривая мертвое тело мужчины, одетого в форму наемников. — Давно он здесь лежит?

— Он еще теплый, — сказал Скорпиус. — Не смотрите на меня так, того, что он услышал во время слежки за нами на собрании, вполне бы хватило для того, чтоб мы с вами оказались на том свете.

— Я не осуждаю, — произнес Гарри, все еще глядя на труп. — Но будут и другие, верно?

— Если вы будете действовать осторожно, то нет.

— И что делать с телом?

— Это уже моя головная боль.

Захлопнув багажник, Скорпиус вернулся в салон машины, а Гарри, обдумав все еще раз, приготовился аппарировать.

— Скорпиус! — вдруг позвал Гарри.

Скориус нехотя выглянул из окна и вопросительно вскинул бровь.

— Где дочь Бергмана?

— Не сумела выбраться из горящего дома, — пожал плечами Скорпиус и, махнув рукой на прощание, завел мотор. — А ее останки мы в лесу зарыли. Не хотел говорить это при таких чувствительных людях, как Хауарды и Гермиона.

— Да уж, борцы за лучший мир, — покачал головой Гарри.

Скорпиус усмехнулся и повернул ключ в замке зажигания. Проводив удаляющийся автомобиль взглядом, Гарри аппарировал в дом на площади Гриммо, думать, как преподнести своим союзникам новость о печальной участи дочери Грэма Бергмана.

Жизненная позиция двадцатидвухлетнего Джека Остина была незавидной, если не сказать, убогой. Родившись и прожив полжизни на улице, он планировал там же, в глухих трущобах Уотерфорда, где-нибудь в закоулке, тихонечко умереть.

Джека, нет, скорее Остина, так уж его запомнили многие, нельзя было назвать угрюмым меланхоликом, чего уж там, этот парень был повеселее многих! Остин и мечтать не смел о карьере, семье, домике на берегу океана или счастливом лотерейном билете. В его жизни вещи были гораздо проще, гораздо важнее и гораздо дешевле.

Родившись в крохотном доме пьянчуги-матроса, у которого было шестеро детей, Остин, уже года в три понял, что такое самостоятельность. Матери он не знал, однако, рассказы о ней слышал от отца, тогда же и сформировалось в его мозгу ужасное слово «шлюха». Мать, имя которой он так и не узнал, появлялась на пороге дома лишь чтобы оставить очередного новорожденного беспризорника, жизнь которого вряд ли бы стоила больше трех сиклей. А так как отец не слишком заботился о детях, считая своим долгом лишь наскоро придумать всем имена, Остин покинул дом в семь лет, и, судя по всему, остался незамеченным. Больше о своей семье Джек Остин никогда не слышал.

Но, встретив на улицах лысоватого коротышку, чьи обрубкоподобные пальцы были украшены уродливыми женскими перстнями, Остин, можно сказать, встретил своего первого учителя. Наземникус Флетчер, известный в магическом мире контрабандист, славился тем, что несколько раз был на волосок от Азкабана, но все время лихо избегал этой печальной участи, всерьез задумался над тем, чтоб взять обездоленного мальчишку в свою шайку. Пройдет лишь несколько лет с тех пор, и Наземникус с благоговением поймет, что это был лучший выбор в его жизни.

* * *

— Наземникус, хрен ты старый, я тебя предупреждал? — Строгий мужчина поправил очки на переносице, одним лишь взглядом прижав жулика к бревенчатой стене «Кабаньей головы».

Наземникус Флетчер, рассеянно хлопая круглыми глазами, бегло осмотрелся по сторонам, словно пытаясь понять, кто из окружающих его людей послал весточку в Аврорат. Гарри Поттер навис над ним грозной тучей, авроры стояли позади, перед дверью и окнами, так что выбежать бы не получилось. Волшебная палочка Наземникуса была отнята, оставив его обезоруженным и совсем жалким.

Хозяин «Кабаньей головы», закатил глаза и, ругнувшись себе под нос, принялся заново протирать грязной тряпкой стакан. Видимо он уже проклял тот день, кода вообще разрешил шайке жуликов посещать его заведение.

— Кража фамильных артефактов семьи Боунс, — монотонно начал Гарри Поттер, картинно развернув свиток пергамента, на котором были записаны многочисленные грешки Флетчера. — Продажа краденых волшебных палочек, нелегальная перевозка котлов и зелий, распространение фальшивых галлеонов, а так же очередной налет на особняк Блэков. На мой особняк. Наземникус, ты совсем страх потерял?!

— Какой налет, Гарри! — возмутился Наземникус, впрочем, не отрицая всех остальных проступков. — Я забрал мусор, который ты сам выставил у двери, когда ремонт делал! Вот скажи, нужен тебе мусор, а? Я тебе услугу оказал, прибрал там все, а ты так....

— Перстень Ориона Блэка тоже был мусором?! Перстень, который лежал в сейфе над камином?

Заплывшие синяками глазки Наземникуса нервно забегали.

— Так кто ж знал, Гарри, кто ж знал? — пролепетал он, силясь аппарировать, но авроры пресекли эту попытку побега.

— Я хочу обыскать твое барахло, Наземникус, — сухо произнес Главный Аврор. — Не дай Бог я найду у тебя перстень. До конца жизни будешь гнить в Азкабане.

Наземникус закивал и, чуть не бегом ринувшись по лестнице вверх, открыл перед аврорами кладовку, заставленную ящиками и свертками. Жулики из шайки Флетчера высунулись в коридор, боязливо глядя на то, как авроры начинают распаковывать по большей части ворованные товары.

Дождавшись, когда сам Гарри наклонится над огромной коробкой с бракованными мантиями-невидимками, Наземникус отошел чуть в сторону и, дернув за локоть худенького чумазого мальчишку лет десяти, грубо подтащил его к себе. Мальчишка взглянул на своего в каком-то смысле начальника огромными, по-щенячьи преданными глазами, будто вместо мерзкого мошенника видел перед собой икону, и совершенно не дернулся, когда цепкие пальцы Наземникуса засунули антикварный перстень с большим хризолитом во внутренний карман его старой рубашки.

— Даже спрашивать не буду, что это за зелья, — произнес Гарри, критически осматривая пузырьки с тягучей бордовой жидкостью. — Товары конфисковать, галерку Флетчера — прикрыть.

Авроры закивали, а Гарри, презрительно взглянув на заискивающее лицо мошенника, достал волшебную палочку.

— Акцио, перстень, — спокойно сказал он.

Какого же было удивление Главного Аврора, последний шанс наказать Флетчера по всей строгости закона накрылся медным тазом. Перстень Ориона Блэка вылетел из-за пазухи какого-то несмышленого мальчика, скорей всего уличного бродяжки, а Наземникус Флетчер, скрывая ликование, заохал и втащил мальчишку в кладовку.

— Ах ты ублюдок мелкий! — рявкнул он, ударив мальчика по лицу так, что тот упал к ногам Гарри Поттера. — Да как у тебя руки только потянулись к перстню, а, тварь ты неблагодарная?! Хрена с два теперь мы рассчитаемся с мистером Поттером!

— Наземникус!

— Ты жрешь за мой счет и существуешь на мои деньги, я каждый кнат за этот перстень из тебя выжму, даже если на органы тебя разобрать придется!

— Рот закрой, наконец! — рявкнул Гарри и Наземникус, тут же замолчав, напоследок пнул ногой мальчика.

Рывком подняв мальчишку на ноги, Гарри вывел его из «Кабаньей головы», даже не оглянувшись на расплывшегося в улыбке Флетчера. Ребенок молчал, не смея даже взглянуть на мужчину, которого почему-то так боялся его покровитель.

Дав аврорам команду аппарировать с краденными вещами, Гарри завел воришку за угол и присел на корточки перед ним.

— Как тебя зовут?

— Джек, — хрипло сказал мальчик.

— Наземникус перстень украл? — тихо спросил Гарри, стараясь не пугать мальчика. — Не бойся, говори.

Джек воровато осмотрелся по сторонам, явно со страхом дожидаясь, как из-за угла выглянет свирепое лицо Наземникуса Флетчера. Гарри терпеливо ждал, понимая, не понимая, почему мальчик так медлит.

— Нет, — шепнул Джек.

— Что нет? — переспросил Гарри.

— Он не крал.

— А кто украл?

— Я украл, — смутился Джек. — Извините.

Гарри тихонько ругнулся.

— Ну что мне с тобой в Аврорате говорить? — протянул он. — Джек, если ты чего-то боишься....

— Это не мистер Флетчер, — повторил мальчик и больше ни слова не сказал Главному Аврору.

Так десятилетний Джек Остин умудрился попасть в хоунслоускую тюрьму раньше, чем в Хогвартс. Как говорится, без вины виноватый, но в полную силу наказанный.

Впрочем, пребывание Остина в тюрьме стало едва ли не самым счастливым периодом в его жизни. Тамошние авроры относились к нему поблажливо, мол, дурачок, что с него взять, сокамерники не обижали, опять же потому что дурачок, близких друзей не было, но всегда можно было с гордостью рассказать новоприбывшим преступникам о том, что Джек Остин — авторитет в воровском мире, который взял на себя вину чуть ли не главного мошенника Великобритании.

Именно в этой самой тюрьме для несовершеннолетних преступников Остин встретил своего второго учителя.

— Если уж ты, выкидыш пробирочный, хочешь меня опасной бритвой пырнуть, то убедись, что лезвие не в ладони и не хохочи так громко, — прошипел Скорпиус, намотав дреды незадачливого убийцы на руку. — А если ты на меня еще шуршать, как пакетик на ветру, будешь, то я тебе голову об батарею разобью и из зубов выбитых узор на полу выложу. Я ясно выразился?

— Ясно-ясно, — пролепетал паренек, прижимая руку к разбитому носу.

— И хочу всех предупредить, что сон у меня чуткий, поэтому если, не дай Бог, у кого-нибудь кровать скрипнет — проснусь и харакири вилкой сделаю, — улыбнулся всем Скорпиус. — Я здесь надолго, не волнуйтесь.

Так Скорпиус Малфой познакомился с сокамерниками и тут же попал под метку «своего». Впрочем, угрожал этот странный парень зря: в тюрьме он задержался ненадолго.

Казалось бы, после амнистии Остина и побега Малфоя пути этих двух обиженных судьбой людей разошлись. По крайней мере так думал Остин до позапрошлого года.

* * *

— Дрыхнешь, урод старый? — Именно это фразу услышал Наземникус Флетчер за секунду до того, как на него вылили целую бочку воды.

— Да чтоб тебя черти драли, ублюдок, я тебя...

Словесный поток Наземникуса моментально прервался, как только тот протер глаза и увидел перед собой сначала даже не Скорпиуса, а черные одежды наемников Лартена Джулиуса.

— Ой, — пискнул он.

— Еще один такой заскок, и я тебя похороню, — широко улыбнулся Скорпиус. — Ты меня забыл?

— Тебя забудешь, — проскрипел Наземникус.

Брезгливо отодвинувшись от мокрого жулика, Скорпиус сел на деревянный стул и швырнул Наземникусу дырявое полотенце.

— А что это ты собачонкой министерской заделался? — поинтересовался Наземникус, вытирая небритые щеки. — А как же «беспредел, анархия и бунт»?

— Понятия не имею о чем ты, но с удовольствием передам твои слова министру.

— Ну зачем так спешишь, а? — Глазки Наземникуса заблестели. — Не первый год знакомы, а ты так шутишь.

Каменное выражение лица Скорпиуса мало того что выражало крайнее отвращение, так еще и вряд ли указывало на то, что он шутит. Наземникус все еще вытирая лицо и руки, заинтересовано смотрел на гостя, забыв и про свое похмелье, и про то, что после каждой встречи со Скорпиусом Малфоем он остается или без каких-нибудь ворованных вещичек, или со сломанными конечностями.

— Мой тебе совет, — произнес Скорпиус. — Собирай свое барахло и беги из Косого переулка, потому что министр поменялся, Главный Аврор не в духе и догадайся на ком он сорвет свой гнев.

— Не могу я сейчас уходить, не могу, — запротестовал Флетчер. — Торговля пошла, мне только за вчера восемь заказов на котлы пришло.

— Дело твое, но если прижмет меня к стене Гарри Поттер и спросит: «Где Наземникус Флетчер?!», я молчать не буду, — пожал плечами Скорпиус. — Но я пришел к тебе не за этим. Мне нужен Остин.

На лице Наземникуса появился благоговейный ужас.

— Он же после тюрьмы вернулся к тебе, верно? — вскинул бровь Скорпиус.

— А куда ж ему было еще идти?

— С такими мозгами никуда. Когда я прихожу к тебе и говорю, что мне что-то нужно, ты обязан быстро принести мне желаемое. Мне нужен Остин. Я жду.

— Что он у тебя украл? — ужаснулся Наземникус.

— Пока ничего, — ответил Скорпиус.

— Тогда нет, уж извиняй, не могу отдать тебе Остина. Он долг отрабатывает, вот рассчитаемся, и забирай его куда хочешь.

Скорпиус недовольно скривился.

— А что за долг? — проскрипел он.

— А он тебе не рассказывал? — изумился Наземникус. — Он у Поттера перстень драгоценный спер и Аврорат восемь лет дышал мне в спину.

— И большой долг?

— Галлеонов восемьсот не меньше, — сообщил Наземникус.

— А сколько он уже отработал? — спросил Скорпиус, нетерпеливо постукивая пальцами по столу.

— Ну, с позавчерашней кражи двести сорок галлеонов притащил и драгоценностей где-то на триста.

Скорпиус понятливо кивнул. Наземникус, явно силясь спровадить недоброго гостя, то и дело поглядывая в окно. Но, услышав, как на стол опустилось что-то тяжелое, набитое чем-то звякающим, Наземникус обернулся так резко, что чуть не вывихнул себе шею.

— Мне нужен Остин, — твердо сказал Скорпиус, придвинув туго набитый монетами кошелек к Наземникусу.

Помешкав, словно боясь, что из кошелька сейчас выползет ядовитая змея, Наземникус двумя пальцами притянул к себе пузатый кошелек.

— И сколько там? — жадно спросил жулик.

— За эти деньги можно купить трех Остинов. Но мне нужен один, — произнес Скорпиус. — Я жду.

Высыпав галлеоны на стол и начав их пересчитывать, Наземникус неопределенно указал куда-то вниз.

— Я забираю Остина, — напомнил Скорпиус.

— Да-да, забирай, — пробормотал Наземникус, нависнув над золотом.

Скорпиус улыбнулся и, неторопливо обойдя стол, остановился за спиной у Наземникуса.

— Что, нравится? — усмехнулся Скорпиус.

— Еще бы, — закивал Наземникус. — Неужто не лепреконское?

— Самое настоящее. По крайней мере, исчезнет не раньше тебя.

Наземникус замер, его руки застыли прямо над грудой галлеонов, будто подверглись оцепенению.

— Что значит, исчезнет не раньше меня?

Блеск стального лезвия в тусклом свете свечи и алая кровь полилась на стол, заливая блестящие монеты и желтоватую скатерть. Спустя всего пару секунд Наземникус Флетчер рухнул лицом в груду галлеонов, замерев полусидящем состоянии навсегда.

Скорпиус вытер нож о льняную штору и тихонько покинул комнату, прикрыв за собой дверь. Спустившись в паб, и поймав испуганный взгляд бармена, он остановился на нижней ступеньке, выискивая взглядом человека, за которым и пришел.

Остин обнаружился сразу. Высокий худощавый парень с длинными дредами, собранными в хвост, сидел недалеко от двери, задумчиво глядя в окно. Скорпиус быстрым шагом приблизился к нему, бесцеремонно схватил за локоть и, толкнув хлипкие двери, вывел на улицу.

— Какого...— начал было Остин, но присмотревшись, застыл как статуя.

— Неожиданно? — поинтересовался Скорпиус.

— Твою мать! — воскликнул Остин, крепко обняв его. — Я был уверен, что ты еще сидишь!

— Руки убери, — брезгливо попросил Скорпиус, не разделяющий радости встречи. — Какие у тебя планы на завтра?

— Ну, — замялся Остин. — Если Наземникус скажет, то...

— Он не скажет, — прервал Скорпиус. — Поэтому хватит милых объятий и залезай в машину.

Остин выглянул за угол, и, увидев припаркованный автомобиль, понял, что Скорпиус не шутит.

— Что происходит, а?

— Я купил тебя, — просто ответил Скорпиус. — А сейчас, в машину.

— Как это?

Да, Остин был не самым сообразительным человеком, и Скорпиус, которого заторможенность этого уникума бесила еще в тюрьме, устало закатил глаза.

— Так же, как люди покупают хлеб, котят и оружие, — прошипел он. — Тобой интересуется министр магии, кстати, по моей наводке.

— Я ничего не понимаю.

— Не удивительно, — кивнул Скорпиус. — Все, что пока тебе нужно знать, это то, что ты мой. Остальное тебе объяснит Лартен Джулиус, он любит таких необремененных мозгом добряков. А теперь, Остин, не нервируй меня, и сядь, наконец, в машину!

Остин слегка отстранился и, закивав, осторожно опустился на пассажирское сидение.

— Ну и замечательно, — улыбнулся Скорпиус.

Так Джек Остин и переквалифицировался с вора в наемника. Он уже никогда не узнает, что случилось с его первым учителем, продавшим его второму, возможно никогда не свяжет свою жизнь с крадеными артефактами, но одно известно наверняка — до самого последнего своего дня Остин будет благодарить Небеса за то, что когда-то в одной камере хоунслоуской тюрьмы он встретил Скорпиуса Малфоя.

Сам Скорпиус не будет никого благодарить, а примет благоговение со стороны Остина как должное. В конце концов, восхищение и страх со стороны людей нужны Малфою едва ли не больше, чем воздух.

15 июля

Блейз Забини по-хозяйски вошел в секционное помещение морга, накинул на плечи белый халат и, откинув спадающие на глаза волосы, склонился над уже подготовленным к вскрытию телом.

— Опаздываете со вскрытием, мистер Забини, — послышался у самой двери голос Макса Хауарда. — Дней так на девять.

Блейз удивленно вскинул брови и огляделся по сторонам, словно, пытаясь найти источник шума. При виде юного аврора у входа, красивое лицо патологоанатома исказила усмешка, а ясные карие глаза взглянули на Хауарда с таким умилением, будто Блейз видел на его месте котенка, с повязанной вокруг шеи ленточкой.

— Мальчик, — мягко сказал Блейз, расплывшись в улыбке. — Мы с тобой в разных возрастных категориях и статусе, поэтому не советую разевать на меня рот. В противном случае рискуешь оказаться на каталке вместо Бергмана.

— Вы открыто угрожаете мне, сэр, — произнес Макс Хауард, опустив на стол Блейза какие-то бумаги. — Аврорат это не одобрит.

— Аврорат одобряет даже меня, — послышался за спиной аврора насмешливый голос. — И впредь не советовал бы вообще что-либо говорить, когда Рейеса нет на горизонте.

Скорпиус картинно обошел Макса, взял в руки документы со стола и, быстро просмотрев их, всучил обратно Максу.

— Мне не нравится, переделай.

— А с каких пор ты мною командуешь, Малфой? — вскинулся Хауард.

— С тех пор, как я — первый заместитель министра магии, — прогнусавил Скорпиус. — Давай-давай, работай.

— Иди, мальчик, — кивнул Блейз, вытащив из коробки пару одноразовых перчаток. — Глянь, синий весь, сейчас от вида останков Бергмана в обморок упадешь.

Хауард одарил патологоанатома и наемника ледяным взглядом и вышел из секционной. Скорпиус вполне дружелюбно помахал ему рукой, но как только фигура аврора скрылась за следующей дверью, улыбка исчезла с бледного лица, как по взмаху волшебной палочки.

— Я скучал по тебе, — чуть-чуть смутившись, произнес Скорпиус.

— Ой, так уж и скучал, — пробурчал Блейз. — Наслышан я, чем ты здесь занимался.

Не желая выслушивать морали от этого «самого высокоморального и одухотворенного» человека во всей Великобритании, Скорпиус хитро усмехнулся и, присев прямо на край каталки, возле трупа, спросил:

— Как Ева и долгожданные сыновья?

— Сука ты белобрысая, почему тебя не сожрал оборотень?! — прорычал Блейз, швырнув в Скорпиуса пустой пузырек из-под формалина. — Приятно будет, если я спрошу у тебя: «А ты помирился с мамой и дедушкой?».

— Я ждал этого шесть месяцев, — признался Скорпиус. — Твое лицо — бесценно.

— Имей совесть, засранец, я только свыкся с тем, что у меня две дочери. Следующий, кто задаст мне такой вопрос будет гореть в Адском пламени.

— Ты будешь Бергмана вскрывать или продолжишь проклинать Еву за то, что она родила тебе не того, кого нужно?

— Так уйди с каталки, придурок, — рявкнул Блейз, столкнув Скорпиуса. — И вообще уйди, ты меня раздражаешь.

— Тебя раздражают все, кто напоминают тебе, что у тебя дочери.

— Ты раздражаешь больше всех.

Скорпиус, едва заметно улыбаясь, переместился с каталки на кушетку и, скучающе облокотился на стену.

— Тебя совсем достали Хауарды? — поинтересовался Блейз, видимо уже чуть-чуть успокоившись.

— Еще бы. Слишком правильные.

— Я сам их не жалую, особенно Рейсеса.

— Это потому что он аврор?

— Это потому что он не пьет, — с отвращением сказал Блейз, при этом не отвлекаясь от вскрытия. — Если б я был женат на Таиссе, я бы просто не просыхал.

— Ты и так не просыхаешь, — напомнил Скорпиус. — И что не так в Таиссе, которая кажется мне единственным адекватным человеком в этой семье?

Блейз обошел тело Бергмана, опять склонился над ним, изучая рваные края раны.

— А, я, кажется, понял, — закатил глаза Скорпиус. — Есть ли в этом городе хоть одна ведьма, с которой ты не спал?

— Твоя мать, — буркнул Блейз. — Лучше скажи мне, ты Бергмана прибил?

— Не я один, — уклончиво ответил Скорпиус. — А Поттер тебе не рассказывал?

— Нет, да я и не интересуюсь. Честно, если бы я не знал, что в этом хороводе участвуешь ты, то мне было бы искренне все равно, что происходит в министерстве магии.

— И ты так спокойно относишься к тому, что я убиваю людей?

— Я тебе не закон, — просто сказал Блейз. — Делай, что хочешь, только нормально питайся. Если хочешь поговорить о чем-то, то давай потом, мне еще покойника изучать.

Скорпиус послушно вышел из холодной секционной, закрыв за собой двери и, стараясь никому не попадаться на глаза, покинул морг.

— Ты уж прости, Бергман, за то, что все так получилось, — протянул Блейз, рассматривая истерзанный труп. — Наверное, будь у него выбор, он бы не убил тебя.

* * *

Очень быстро передвигаясь по коридорам министерства магии и игнорируя боязливые приветствия служащих, Скорпиус заскочил в лифт, втянул за собой наемника и, нажав на кнопку верхнего яруса, повернулся к своему коллеге.

— Лартен опросил почти всех, кроме тебя, — произнес он, пристально глядя в темные глаза своего собеседника. — И, чтоб ты не путался в показаниях, скажи ему, что в ту ночь мы убили только Бергмана. Никого в доме кроме него и не было.

— Министр будет спрашивать про девочку?

— Да, Остин, про нее, но ты же ничего не знаешь, правда? — прошипел Скорпиус. — Если скажешь хотя бы одно лишнее слово, я размажу твои мозги по всей шахте лифта.

— А если в ход пойдет Сыворотка правды? — спросил Остин.

— Не пойдет, это точно.

— И ты со всеми так говорил?

— Да, и всех контролировал во время допроса. Так что, Остин, ты не уникальный.

Остин тяжело вздохнул.

— Где девочка, если серьезно? — осторожно спросил он.

Скорпиус резко притянул его к себе, будто хотел обнять, и Остин почувствовал, как в ребра уперлось что-то острое.

— Я же тебе только что сказал, придурок, — прошептал ему на ухо Скорпиус. — Не было никакой девочки.

Остин, тяжело дыша, закивал. Наконец, лифт остановился, вытолкав из кабины наемника, вышел Скорпиус, и, не убирая далеко нож, мертвой хваткой схватил Остина за руку и повел в кабинет Лартена Джулиуса.

— А что значит, ты будешь контролировать допрос? — вдруг спросил Остин, даже не пытаясь вырваться.

Скорпиус не ответил. Открыв дверь без стука, он запустил в кабинет мистера Джулиуса сначала Остина, а потом, к ужасу и недоумению последнего, вошел сам.

— Присаживайтесь, дорогие мои, — засуетился министр. — Мальчик мой, как там подготовка к делу Альберт-холла?

— Идет полным ходом, — ответил Скорпиус, сев рядом с Остином за довольно высокий стол, прямо напротив Лартена Джулиуса. — Давай быстрее, у меня много дел.

— Конечно-конечно, — Лартен Джулиус и лучезарно улыбнулся Остину. — Джек, дорогой, как ты оцениваешь миссию по устранению Грэма Бергмана.

Остин немного растерялся, но, поймав боковым зрением ледяной взгляд Скорпиуса, заговорил.

— С оборотнями я еще не сталкивался, поэтому для меня это было в новинку.

— Мистер Бергман что-то говорил перед смертью?

— Разве что Скорпиусу, — сказал Остин и Скорпиус одобряюще прикрыл глаза. — Мы сразу напали, без разговоров.

Мистер Джулиус лучезарно улыбнулся.

— Джек, а вы случайно не видели в доме девочку, лет десяти? — заискивающе спросил он.

— Нет, мы ее не убивали, — выпалил Остин и тут же об этом пожалел.

Легким и незаметным для министра движением, Скорпиус резко вонзил нож ему в бедро.

— В чем дело, мальчик мой? — поинтересовался министр, заметив, как гримаса боли исказила худое лицо Остина.

— Судорога, — сквозь стиснутые зубы ответил Остин.

— А, понимаю-понимаю, — сочувственно закивал Лартен Джулиус. — Так что ты говоришь про девочку?

Скорпиус воткнул нож еще глубже и медленно покрутил его в ране.

— Будь она в доме, мы бы и ее тоже...— чуть не крича, прохрипел Остин, удивляясь, как это Лартен Джулиус еще не заподозрил любимого ученика в таких издевательствах.

— А я тебе говорил слово в слово, Лартен, — укоризненно протянул Скорпиус. — Твое недоверие меня обижает.

— Дорогой мой! — воскликнул Лартен Джулиус. — Какое недоверие? Это обычная страховка.

— Ну да, — закатил глаза Скорпиус. — Еще будут вопросы к Остину, или очная ставка подошла к концу?

— Ну зачем же так Скорпиус, — усмехнулся министр. — Спасибо, Джек, отдыхай. До встречи.

И уставившись в окно, будто специально, чтоб не заметить, как Скорпиус рывком поднял на ноги бледного Остина и вытолкал его из кабинета, мистер Джулиус потянулся к чашке с чаем и, как не замечая пятен крови на полу, откинулся на спинку кресла.

— Ну молодец, Остин, — довольно сказал Скорпиус, присев перед ним на корточки. — Куда лучше, чем с остальными. Клянусь своим мотоциклом, я чуть не отрезал Эфемере ногу, прежде чем она начала говорить то, что нужно.

Быстро выдернув нож-бабочку из бедра тяжело дышащего наемника, Скорпиус издевательски улыбнулся и хлопнул Остина по плечу.

— А теперь иди отсюда, не пачкай пол своей грязной кровью.

— Я полукровка, — возразил Остин.

— Так что мне тебе за это букет вручить? Давай-давай, шурши ногами.

Отправив прихрамывающего Остина обратно в лифт, Скорпиус, не обращая внимания на перепуганные взгляды работников министерства, вытер нож о гардину и, неспешно направился вниз.

* * *

16 июля

Клуб «Брайтмур», располагающийся на верхних этажах небоскрёба Портленд-хаус, пользовался в городе определенной популярностью. Купающаяся в родительских деньгах золотая молодежь и наемники Лартена Джулиуса, которому фактически и принадлежал небоскрёб, сливались в единый полупьяный поток, ночные гуляния которого по ночному Лондону нередко заканчивались тем, что магглов забирали из полицейского участка родственники, а за буянившими наемниками приезжал министр магии. Нередко в Аврорат присылали жалобы по поводу чересчур буйного поведения любимцев министра магии, но, Лартен Джулиус, объясняя ситуацию тем, что «ребята очень устают, а молодость проходит», ни разу не рассмотрел ни один рапорт.

Скорпиус припарковал автомобиль прямо у входа, совершенно не заметив места для парковки, и быстрым шагом в хорошо освещенный, несмотря на светлое время суток, коридор. Нажав на кнопку вызова лифта и засмотревшись на тяжелую хрустальную люстру, он взгляну на экран смартфона, и, убедившись, что Гарри Поттеру он ни разу за сегодня не понадобился, немного повеселел. Вошел в лифт, нажал на кнопку сорок восьмого этажа и приготовившись к долгому подъему, Скорпиус, игнорируя табличку с изображенной на ней перечеркнутой сигаретой, закурил.

В здании — необычайно тихо, музыка не гремела, никто не хохотал и не ругался, как это обычно было по ночам. День — время спокойное, именно поэтому, все свои дела Скорпиус решил закончить до захода солнца.

— Извините, молодой человек, здесь не курят, — поприветствовал на выходе из лифта охранник.

Скорпиус медленно повернул голову и вскинул бровь.

— Добрый день, мистер Малфой, — мигом исправился охранник. — Проходите, пожалуйста.

Скорпиус прошел в открытые для него двери и, оказавшись в большом зале, с выходом на балконы, осмотрелся.

Из людей в «Брайтмуре» были лишь бармен, одетый в костюмный жилет на голое тело и кожаные штаны и несколько дам, на которых одежды было поменьше. Музыка звучала совсем тихо, едва слышно, поэтому Скорпиусу не пришлось повышать голос, для того, чтоб быстро поздороваться со стриптизершами.

— Здравствуйте, — поприветствовал бармен, лихо крутя в руках шейкер. — Налить чего-нибудь?

— Я за рулем, — сухо сказал Скорпиус.

— Понял, — кивнул бармен.

— Рене позови лучше.

Бармен послушно кивнул, вышел из-за стойки, и куда-то поспешил.

— Чего стоим? — улыбнулся танцовщицам Скорпиус. — Репетируем, вечером придут наши, усталые и голодные.

— Законный перекур, — ответила коротко стриженная блондинка, одетая в комплект белья лилового цвета.

— Ну тогда понятно, — закатил глаза Скорпиус. — Рене сегодня работает?

Танцовщицы пожали плечами. Махнув на них рукой, Скорпиус выжидающе перевел взгляд на стеллаж бара, разглядывая напитки.

Не прошло и пяти минут, как послышались шаги, сопровождающиеся каким-то шарканьем. Скорпиус тут же перестал изучать ассортимент и обернулся.

Молодая девица с растрепанными черными волосами, собранными в хвост, одетая в короткий шелковый халат и огромные тапочки-зайцы, опустилась на барный стул перед Скорпиусом и попросила у бармена чашку кофе.

— Привет, — зевнула она. — Я сплю, что у тебя случилось?

— Пока ничего, — ответил Скорпиус.

— Если еще раз будешь мне галлеоны в трусики насыпать, то точно случится, — пригрозила Рене. — Еще раз говорю, суй купюры, их легче доставать и они не холодные...

— Потом-потом, — отмахнулся Скорпиус. — Я за ребенком.

Рене сделала глоток кофе и кивнула.

— А, — многозначительно протянула она. — За каким?

— Рене, ты умная девка, но такая дура, — простонал Скорпиус. — За тем ребенком, которого я привез.

— За каким именно? — уточнила Рене, совсем не обидевшись на «дуру».

— За девочкой.

— А, — опять протянула Рене. — Так бы и сказал, а то тебя без пол-литра не поймешь. Сейчас приведу, не быкуй.

— Давай, только быстро.

Рене с сожалением взглянула на недопитый кофе, бросила оскорбленный взгляд на Скорпиуса и, спрыгнув с высокого стула, зашаркала обратно.

— Точно ничего не будете? — поинтересовался бармен.

— Я тебя сейчас пырну, — пообещал Скорпиус. — Лучше дамам налей, а то они какие-то кислые. Что ж вы так, леди, на работу надо ходить как на праздник.

Танцовщицы кокетливо захихикали и, прильнув к барной стойке, мигом выхватили у бармена бутылку мартини.

Рене появилась в зале спустя пару минут за руку с бледной и замученной Ханной Бергман. Увидев Скорпиуса, девочка отшатнулась, но Рене, с силой потянув ее за собой, усадила на барный стул.

— Она чуть тормозит, наверное, потому что ты не придумал ничего лучше, чем спрятать ее у нас в гримерке, — шепнула Скорпиусу на ухо Рене.

— Больше чем ты, она тормозить не может, — усмехнулся Скорпиус.

— А со вторым что делать? Он у меня уже неделю. Тащить его?

— Что мне с ним делать?

— А это твоя проблема!

— Ну тащи, хрен с тобой.

Рене в очередной раз ушла в гримерку, а Ханна, не отрывая взгляда от Скорпиуса, отодвинулась подальше.

— Водку будешь? — спросил Скорпиус, не зная, как начать с ней разговор.

Ханна помотала головой.

— Правильно, я тоже не пью, — сказал Скорпиус.

— А вы, правда, аврор? — тихонько спросила Ханна.

— Ты.

— Что?

— Называй меня на «ты», я ненамного старше тебя. И да, я, правда, аврор.

— А то, что он на маньяка похож, так это ничего, — послышался за спиной Ханны голос Рене. — Ну, зайка, чего ж ты такая мутная, будто у тебя умер кто-то?

— Боже, какая же ты тупая, — протянул Скорпиус. — Иди уже к шесту и не беси меня!

Рене вернулась все такая же заспанная, но на этот раз с годовалым мальчиком на руках.

— Забирай, — сказала она, торжественно вручив ребенка Скорпиусу. — А то он уже всех девочек облапал.

Скорпиус недовольно покрутил ребенка, но, вспомнив про Ханну, протянул его растерявшемуся бармену.

— Он сейчас заплачет, — ужаснулся бармен.

— Налей ему ложку коньяка, и он уснет, — бросил Скорпиус. — Ханна, тут такое дело...

Ханна побледнела еще больше. Скорпиус совсем растерялся.

— Сейчас мы поедем ко мне домой, — осторожно сказал Скорпиус. — Потому что к тебе домой ехать нельзя...

— Скорпиус, ты просто психолог от Бога, вот прямо все по полочкам разложил...

— ...то, что случилось той ночью, конечно, тебя ранило, но жизнь продолжается, — бубнил Скорпиус, швырнув в Рене пустую бутыль. — Мы обязательно найдем убийц твоего папы, но сейчас важно обеспечить твою безопасность. Ты согласна?

Ханна перепугано замотала головой, вцепившись руками в халатик Рене.

— Детка, ты зря боишься, — тут же сказала Рене. — Ты не смотри, что он такой...такой. Скорпиус очень добрый, на самом деле, вот буквально вчера мне тридцать галлеонов в лифчик...

— Рене! — рявкнул Скорпиус. — Уйди.

Ханна, боязливо смотревшая на Скорпиуса, совсем притихла. Скорпиус уже подумал, она узнала, что смертельный удар Грэму Бергману нанес именно он, и начал нервничать.

— Точно ничего не будете? — встрял бармен, качая на руках ребенка.

— Виски, — сокрушенно сказал Скорпиус.

— Так вы ж за рулем.

— Сейчас пырну!

— Понял, — кивнул понятливый бармен.

Одним глотком осушив стакан, Скорпиус мигом оценил ситуацию. И пришел к, казалось бы, очевидному решению.

— Чего я вообще за тебя торгуюсь? — возмутился он. — Не хочешь принимать помощь, не надо, я не гордый, упрашивать не буду. Тебя люди нехорошие ищут, и найдут, но, если ты такая умная — вперед.

Встав со стула, Скорпиус направился к выходу, оставив Ханну на попечение зевающей стриптизерши.

— Скорпиус, — окликнула его Рене. — Ребенок.

Матернувшись себе под нос, Скорпиус забрал у бармена мальчика и, обхватив его покрепче, приказал:

— Рене, как выспишься, выведи девчонку на улицу и оставь там.

— Скорпиус...

— Я не хочу с ней возиться.

Попрощавшись с танцовщицами, Скорпиус вышел из зала, нажал на кнопку вызова лифта, и недовольно рыкнув, когда ребенок начал теребить колечко в его брови, терпеливо дождался, когда перед ним открылись двери лифта.

— Не бросай меня, — послышался всхлип сзади. — Пожалуйста.

— Залазь в лифт, — прошипел Скорпиус. — Бегом!

На первый этаж спустились молча. Послушно ступая за Скорпиусом, Ханна видимо испугалась еще больше, и, завидев перспективу провести остаток жизни на улице, согласилась довериться этому странному «аврору» с ребенком на руках.

— Ключи, — сказал Скорпиус.

— Что? — не поняла Ханна.

— Достань у меня из кармана ключи от машины. У меня руки заняты.

Смутившись, Ханна засунула руку в карман джинс своего спасителя, а Скорпиус, быстро покачивая капризничающего мальчика, недовольно шикнул.

— Просто достань ключи, не надо там ничего щупать!

— Я достаю!

— Так быстрее!

— Уже никто никуда не спешит, — послышался со стороны голос Главного Аврора. — Мистер Малфой, теряешь бдительность.

Ханна, мигом вытянув ключи, перепугано прижалась к Скорпиусу, а тот лишь закатил глаза.

Гарри, притянув Ханну Бергман к себе, метнул в Скорпиуса уничтожающий взгляд.

— Мы же договорились не врать, — сухо сказал Гарри. — Быстро отдай ребенка!

— Э! — возмутился Скорпиус, и отскочил от Гарри, который уже протянул руки, чтоб забрать у Скорпиуса мальчика. — Руки убрали!

— У кого ты украл мальчика, змееныш?! — прорычал Гарри.

— Что значит украл? — крикнул Скорпиус. — Это мой!

— Что значит «твой»?!

— Это значит «мой»!

Неловкая тишина.

— Так это...

Скорпиус закатил глаза, желая провалиться сквозь землю.

— Без комментариев, — произнес он.

— Тем не менее, Ханна пойдет со мной, — требовательно сказал Гарри, взяв девочку за руку. — А с твоим обманом мы еще разберемся.

Развернувшись и зашагав прочь, Гарри просто кипел от гнева. Неужели Хауарды правы и Скорпиус играет только под дудочку министра магии? Неужели он и правда хотел украсть ребенка Бергмана для своего учителя?

Ханна, едва поспевавшая за Главным Аврором, обернулась, послав Скорпиусу грустный взгляд, который подействовал на него, как глоток живой воды.

Неспешно открыв заднюю дверь машины, Скорпиус усадил мальчика в детское кресло, проверил ремни безопасности и, только тогда, вытащив из-под заднего сидения пистолет, напомнил Главному Аврору, что делить Ханну Бергман не собирается.

Пуля просвистела в нескольких сантиметрах от Главного Аврора и тот, вытащив волшебную палочку, круто обернулся.

— Ты нормальный вообще?! — рявкнул он, нацелив палочку на Скорпиуса.

— Ханна пойдет со мной, — прорычал Скорпиус, медленно приближаясь к Гарри. — И вообще, какого черта вы за мной следите?

— Назад!

Следующий выстрел в воздух напугал и Ханну, и прохожих.

Невольно обернувшись на чей-то крик, подумав, что кого-то ранило, Гарри отвлекся, на что и рассчитывал Скорпиус.

— Беги! — проорал он, и Ханна, вырвавшись из рук Главного Аврора, понеслась к нему. — Мистер Поттер, вашу мать, из-за вас мы разбудили ребенка!

— Стой! — крикнул Гарри и рванул за Ханной.

— В машину, — приказал Скорпиус, толкнув ее на заднее сидение. — Мистер Поттер, стоять!

— Сейчас здесь будут авроры и полиция, не делай глупостей!

— Дерзайте, — улыбнулся Скорпиус и, не опуская пистолета, сел на водительское кресло и завел мотор. — Дети, почему у вас такие кислые лица?

Ханна и мальчик лишь хлопали глазами и Скорпиус, с силой нажав на педаль газа, отбросил пистолет и помахал Гарри Поттеру рукой на прощание.

За пару лет совместной жизни со Скорпиусом Малфоем, не обогащенной и каплей намека на отношения, Лили Луна Поттер поняла, что зря жаловалась на то, что не может ужиться с матерью в одном доме.

Во-первых, в квартире Скорпиус появлялся не чаще трех раз в месяц. Заглядывал в комнаты, словно выискивал что-то, что-то оставлял в своей комнате, заходить в которую Лили было запрещено под страхом смертной казни, или наоборот забирал что-то, оставлял на кухонной тумбе большой мешочек полный галлеонов и... уходил.

Во-вторых, восприняв просьбу Главного Аврора присматривать за Лили слишком буквально, Скорпиус крушил все попытки восемнадцатилетней волшебницы заводить отношения. Хоть Лили и фактически жила в квартире одна, ничего не утаивалось от пытливых глаз Скорпиуса, который, мало того, что караулил ее ухажеров в темных переулках, так еще и докладывал Джинни Уизли о том, с кем Лили проводит досуг и чем на этом досуге занимается.

В-третьих, Скорпиус ничего не рассказывал о себе. И вообще он редко говорил. Все, что Лили Поттер о нем знала — он сын Пожирателя смерти, осужденный когда-то за убийство Вероники Дэй. Но, несмотря на это, не доверять ему не хотелось. Тем более, раз Малфою доверяет ее отец, у нее нет причин подозревать его в чем-то ужасном.

В последний раз Скорпиус появлялся дома в начале июня, опять с проверкой, не прячет ли Лили любовника под кроватью, поэтому, какова же была ее реакция, когда, несмотря на столь малый промежуток времени, проверка нагрянула нежданно и негаданно.

— Заходи, — распорядился Скорпиус, запустив в прихожую бледную светловолосую девочку. — Давай-давай, смелее.

— Привет, — осторожно улыбнулась Лили, встретив его на пороге. — А что...

— Давай потом, — попросил Скорпиус. — Ханна, это Лили, ее бояться не нужно. Лили, это...твоя новая соседка.

Лили встретила не менее заинтересованный взгляд девочки, а затем подняла глаза на Скорпиуса.

— А это кто? — поинтересовалась она, указав на сонного малыша, обнимавшего его за шею.

— Я его сейчас увезу. Позаботься о Ханне, я приеду вечером.

Еще одно правило, которое Лили уяснила за время, которое провела в квартире Скорпиуса — ничего не спрашивать. Ободряюще улыбнувшись Ханне, Лили поманила ее за собой, в гостиную, но Ханна, немного отстранившись от нее, обернулась и одарила Скорпиуса обеспокоенным взглядом. Коротко улыбнувшись и кивнув, Скорпиус покрепче прижал к себе почти спящего малыша и, только вышел из квартиры, как наткнулся на волшебную палочку, нацеленную на него.

— Ну и что это было? — строго спросил Гарри, чуть опустив палочку, потому что Скорпиус фактически закрылся ребенком.

— Вы следите за мной, а, мистер Поттер?

— Приходиться.

— Вы понимаете, что если будете делать это так беспалевно, то я просто не успею убрать всех, кто может за вами следить? — протянул Скорпиус, закрыв входную дверь.

— Ты же чувствуешь, как отношение между нами натянулось, зачем ты все усугубляешь обманом?

— Я не обманывал вас. Если хотите, можете поехать со мной, чего уж там, все равно конспирация рухнула.

Не дождавшись ответа, Скорпиус зашел в лифт, а Гарри, все еще рассчитывая на объяснения, шагнул следом. Двери закрылись, лифт медленно поехал вниз, а между аврором и наемником повисла тишина.

Заметив, что мальчик у него на руках заснул, Скорпиус обхватил его одной рукой и громко щелкнул пальцами другой прямо перед его носом. Мальчик тут же встрепенулся и начал недовольно брыкаться в руках у Скорпиуса, как заяц, которого поймали за уши.

— Так кто это? Ты так и не сказал, — произнес Гарри, глядя, как мальчик отчаянно пытается укусить Скорпиуса за палец.

— Результат бракованной контрацепции и алкогольного опьянения, который унаследует все мое состояние, — ответил Скорпиус.

Гарри вскинул брови, и только хотел что-то сказать, как двери лифта открылись и Скорпиус буквально из него выскочил.

— Итак, после этой паузы, я жду твоих объяснений, — напомнил Гарри, коря себя за то, что не может заставить свой голос звучать еще более строго.

— Подержите ушлепка. — Скорпиус сунул ему мальчика, явно проигнорировав вопрос, и достал из кармана ключи от машины.

— Как его вообще зовут? — И опять Гарри потерял нить разговора!

— Откуда я знаю? — буркнул Скорпиус. — Он мне не говорит.

— Как можно не знать имени ребенка? — возмутился Гарри.

Выхватив ребенка и усадив его в детское кресло, Скорпиус указал Гарри на переднее сидение и не ответил.

— А сколько ему? — не унимался Гарри.

— Год, наверное, — повернув ключ в замке зажигания, бросил Скорпиус.

— Наверное?!

— Мистер Поттер, давайте поговорим о чем-то другом!

— Хорошо, — сказал Гарри. — Зачем тебе Ханна Бергман?

Скорпиус закатил глаза.

— Потому что я хочу жить, — произнес он, впрочем, не очень ясный ответ. — Вот что бы вы сделали, если бы Аврорат сразу же нашел Ханну?

— Глупый вопрос. Позаботился бы о ее безопасности, конечно.

— Как вы думаете, узнал бы Лартен Джулиус, что девочку спасли, что ее отдали в приют и что у нее все хорошо?

— Ханна была бы в безопасности в любом случае...

— А тот, кто не выполнил приказ и пощадил ее? — невесело усмехнулся Скорпиус. — Нет здесь никакого благородства или тайных планов, нет у меня на Ханну никаких планов. Но мне нужно прятать ее, иначе, узнай министр о том, что кто-то из дома Бергмана выжил, меня просто убьют.

Гарри посчитал этот вариант вполне логичным, но все же не мог не задать главный вопрос.

— Никто не знает, сколько будет длиться режим мистера Джулиуса. Может еще месяц, может год, может десять лет. И все это время Ханна будет у тебя? Ты не сможешь прятать ее вечно?

— Я не жилец в этой войне, но несколько лет себе урвать попытаюсь. Посудите сами: через полтора месяца я отправлю Ханну в Дурмстранг, и до лета она будет в безопасности. Затем, опять переждать пару месяцев. И снова в школу, — пояснил Скорпиус. — И воюйте, сколько хотите, Ханна в безопасности. А если ничего не успокоится и через восемь лет, то к тому времени она станет неплохим солдатом и еще покажет министру особую уличную магию. Крутой план, да? Придумал его полчаса назад.

Гарри пожал плечами, понимая, что спорить со Скорпиусом невозможно, особенно, если тот уже надумал себе целую стратегию.

— Ты не сможешь вечно прятать Ханну Бергман, — попытался все же вразумить его Гарри.

— Спорим? — приподнял бровь Скорпиус. — Успокойтесь.

— Ты под колпаком у Лартена Джулиуса, который наверняка уже знает о...

— Это уже моя проблема.

Поставив в разговоре точку, Скорпиус полностью сконцентрировался на дороге, и лишь изредка поворачивался назад, чтоб гаркнуть на ребенка, явно приготовившегося заплакать.

Гарри же просто смотрел в окно, чувствуя, как внутри кипит гнев, причиной которого, как впрочем за все последние годы, был Скорпиус. Придумав идиотский план, который стирает все надежды на безопасность Ханны, Малфой опять ни о ком не подумал и сделал лишь то, что ему захотелось.

— А если Ханна узнает, что ты убил Грэма? — вырвалось у Гарри.

Скорпиус резко вжал педаль тормоза до самого основания, и Главный Аврор чуть не врезался головой в лобовое стекло.

— Да ну, бред. — Ясно было, что Скорпиус такой вариант исхода не рассматривал. — Приехали, на выход.

К удивлению Гарри, они вернулись к небоскребу, у которого и чуть не поубивали друг друга пару часов назад. Скорпиус вытащил из машины ребенка, который что-то недовольно пискнул, но тут же замолчал, под его грозным взглядом.

— Что ты надумал? — настороженно спросил Гарри, глядя, как Скорпиус по-хозяйски вошел в здание.

— Оставлю его в «Брайтмуре».

— «Брайтмуре»?

— Вы не слышали об этом клубе? Странно. Хотя, люди вашей возрастной категории там редко появляются, — протянул Скорпиус, шагнув в кабину лифта.

— Ты оставишь ребенка в клубе? — ужаснулся Гарри. — Его мать там работает?

— Нет, — сказал Скорпиус таким тоном, словно это было очевидно. — Мистер Поттер, слишком много вопросов.

Гарри чуть не подавился несказанным потоком того, что думает о том, как справляется, вернее не справляется Скорпиус с обязанностями молодого отца, но сдержался, хотя и с трудом.

А «Брайтмур» уже принимал гостей и, судя по громкой музыке и крикам, сегодня вечером там было очередное массовое гуляние. Поздоровавшись с охранником, Скорпиус поманил Главного Аврора за собой, в большой, освещенный софитами зал.

— Вроде никого, — протянул Скорпиус, осматриваясь по сторонам.

Никого — это как сказать, людей было довольно много, но вот ни в ком из них, Скорпиус пока не признал наемника. Продираясь сквозь поток танцующих молодых людей, Скорпиус окликнул Гарри и, растолкав нетрезвых парней в самом центре, протиснулся к барной стойке.

— Позови Рене, — приказал Скорпиус бармену.

— Так у меня клиенты.

— Подождут, зови.

Бармен послушно нырнул в поток танцующих, а Гарри, с беспокойством глядя на малыша, которому явно не нравилась громкая музыка и мигающий свет, метнул в Скорпиуса уничтожающий взгляд.

— Как можно его здесь оставить?! Чем ты думаешь?

— Я не виноват, что его мать сейчас занята, — оскорблено сказал Скорпиус. — И вообще, ей надо было думать, прежде чем отдавать его мне.

Гарри только хотел что-то рявкнуть, перекрикивая музыку, как к барной стойке подошла, вернее примчалась молодая особа, одетая в откровенный ковбойский костюмчик, состоявший из завязанной на груди рубашки, застегнутой на одну пуговичку, и чуть ли не микроскопической коричневой юбочки

— Ты что, охренел, я тебя спрашиваю?! — прорычала Рене, тряхнув волосами, собранными в две озорные косички. — Только не говори, что ты опять его бросаешь!

— Так надо, — просто сказал Скорпиус, протянув ей ребенка. — Ну выручай.

— Я работаю всю неделю, кто с ним сидеть будет?!

— Да чего с ним сидеть, отнеси его в гримерку и работай.

— Почему я вообще должна сидеть с твоим ребенком? — возмущенно спросила Рене, впрочем, взяв мальчика на руки.

— Потому что ты добрая, — улыбнулся Скорпиус и сунул ей в юбочку плитку шоколада. — Давай, Рене, в последний раз.

— Урод, — скривилась Рене и, круто развернувшись на высоких каблуках, зашагала прочь, расталкивая людей.

Скорпиус облегченно вздохнул, когда ребенка унесли и, прихватив бутылку джина, направился к выходу, дав Гарри знак следовать за ним.

— Зачем было меня сюда привозить? — поинтересовался Гарри, когда они уже ехали по темной улице.

— Надо же было вас увести от Ханны, — пожал плечами Скорпиус и, круто повернул руль вправо.

— Как ты мог отдать ребенка стриптизерше? — все еще не верил Гарри. — Ты бы еще бездомным его отдал, в коробке из-под роликов.

— Это не просто стриптизерша, она практически родственница, — возразил Скорпиус. — Хорошая девка, но дура набитая.

— Что значит «почти родственница»?

— Если бы она не взяла фамилию матери, то была бы Забини.

Гарри так резко повернулся к Скорпиусу, что почувствовал, как в шее что-то хрустнуло.

— Да ладно? — изумился он. — А Блейз знает?

Скорпиус помотал головой.

— А стриптизерша о нем?

— Нет, — усмехнулся Скорпиус. — Но я знаю, что они родственники. Не спрашивайте откуда.

— Какие страсти, — закатил глаза Гарри.

Остаток пути они ехали молча. Судя по тому, с какой силой Скорпиус вцепился руками в руль и как крепко сжал в зубах сигарету, в его голове созревало что-то грандиозное, только ему понятное. Не зная, как это поможет сироте Ханне, Аврорату или, на худой конец, самому Скорпиусу, Гарри не стал даже спрашивать.

Остановив машину в подворотне, недалеко от площади Гриммо, Скорпиус откинулся на сидение и медленно повернул голову в сторону Гарри.

— Мы не просто так катались, мистер Поттер, — произнес он. — Я хочу напомнить, что покушение на преемника премьер-министра произойдет через два дня. А поэтому я прошу вас, заметьте, только вас, не Хауардов, дрожащих за Аврорат, не суйтесь туда.

— Мы не можем просто закрыть на это глаза, — тяжело вздохнул Гарри. — Аврорат обязан защищать и магглов, в особенности от вас. Авроры будут в Альберт-холле, это даже не обсуждается.

— Чем чаще вы появляетесь там, где не нужно, тем больше вероятность того, что я не доживу до того момента, когда Ханна окончит Дурмстранг. Не заставляйте меня жалеть о том, что я вообще вам рассказал о планах мистера Джулиуса.

Гарри поймал обеспокоенный взгляд Скорпиуса и выдавил вымученную улыбку.

— В случае самого страшного, Аврорат обеспечит тебе защиту.

— Вы хотите сказать, что Хауарды рискнут чем-то ради меня? — усмехнулся Скорпиус. — Я могу за себя постоять, не волнуйтесь. Если подожмет момент, лучше заберите подальше Лили. Но не сейчас.

— Завтра расскажешь нам, как должно пройти покушение и я придумаю что-нибудь, что сможет объяснить внезапное появление Аврората в Альберт-холле, — сказал Гарри, не принимая никаких отказов и возражений.

Гарри ступил на мощенную камнем дорожку и Скорпиус, махнув рукой на прощание, снова завел мотор.

— Подумай еще раз, все ли правильно ты делаешь с Ханной Бергман, — попросил Гарри на прощание.

Скорпиус отмахнулся и, дождавшись, пока Главный Аврор аппарирует к себе домой, плавно нажал на педаль газа. Автомобиль тронулся с места и уже скоро вклинился в ряды остальных, проезжающих оживленную улицу.

Сегодня Скорпиуса Малфоя ждала тяжелая ночь в компании капризной дочери Главного Аврора и сиротки-первокурсницы. Скорпиус готов был убить десяток премьер-министров, это было бы куда легче, чем смотреть и на Лили Поттер, и на Ханну Бергман.

20 июня

— А я еще раз повторяю, что нельзя просто так выставить людей по всему концертному залу, — в сотый раз возразил Гарри. — Максимум, защитить премьер-министра непосредственно перед самим покушением.

— Откуда мы узнаем, когда в него будут целиться? — упрямо твердила Таисса Хауард, одна из тех, кто готов был прямо сейчас атаковать Лартена Джулиуса и всю его когорту.

— Скорпиус подаст нам знак.

— Не смеши меня, он будет спасать свою шкуру, как только авроры и наемники столкнуться.

Гарри тяжело вздохнул и рухнул в кресло. Рейес и Таисса победно переглянулись, а авроры, сидевшие позади, смотрели то на Поттера, то на Хауардов, не понимая, чей приказ им выполнять.

— Аврорат пока еще возглавляю я, — напомнил Гарри, заметив, что Рейес уже хочет что-то сказать. — И мне принимать решения. Никто не нападет на наемников раньше их выхода!

— Мы рискуем жизнью магглов, которые там будут, премьер-министра и вообще Авроратом! — прорычал Рейес, с силой ударив кулаком по столу. — А все потому что так сказал Малфой. Гарри, пора бы уже соображать. Ты же не сможешь обезвредить его, когда он начнет стрельбу в Альберт-холле.

— Он не начнет стрельбу, у него паршивая меткость. И потом, мы не уверены, что в премьер-министра будут именно стрелять. Да, Скорпиус?

Скорпиус оторвался от чая, который до этого пил и, едва сдерживая смех, кивнул.

— Чего ты ржешь, мы серьезные вещи обсуждаем? — возмутился Гарри.

— Просто вы уже третий час орете друг на друга, и только сейчас вспомнили, что я здесь, — ответил Скорпиус. — Так какой был вопрос?

Рейес чуть не разразился руганью.

— Как вы планируете убить премьер-министра? — спросила Таисса.

— Выстрелом из арбалета. У вас будет минут пять прежде чем стрела попадет в цель.

— Почему так много?

— Я буду оттягивать время.

Гарри косо взглянул на него, но Скорпиус даже не шелохнулся.

— Что мы еще должны знать? — Голос Гарри звучал холодно, но скорее строго, чем ненавистно.

Скорпиус повертел чайную ложку в руках и задумался. Рейес и Таисса сопровождали каждое его движение как потенциальную угрозу, поэтому то и дело поглядывали на свои волшебные палочки.

— Кроме того, что в любом случае на вас нападут наемники, ничего.

— Ага, на нас еще и нападут, — закатил глаза Рейес.

Скорпиус сжал губы в сплошную тонкую линию и презрительно взглянул на аврора.

— Нет, они увидят боевиков Аврората, поклонятся и тихо уйдут. Конечно, нападут, вы же сорвете им операцию!

— Кто будет стрелять в Янга? — спросил Гарри, как можно спокойнее.

— Тот, кого я поставлю.

Несколько секунд молчали все. В очередной раз поражаясь, как они легко обсуждают тот факт, что с легкой руки Скорпиуса произойдет удачное покушение на будущего премьер-министра магглов.

Таисса откинула спадающую на лоб прядь волос, и, метнув в своего супруга опасливый взгляд, скрестила руки на груди. Рейес будто хотел что-то сказать, но под тяжелым наблюдением Главного Аврора явно передумал. Бледный и немного осунувшийся Скорпиус выглядел спокойнее всех, несмотря на то, что обзавелся нервной привычкой то и дело поглядывать на двери и окна, ожидая увидеть силуэт очередного шпиона.

— Я собрал людей, — сказал Гарри, прервав молчание. — Авроры готовы дать бой, но только в том случае, Рейес, если ничего не будет указывать на то, что нас навел Скорпиус.

— Тогда придется смотреть по ситуации и нападать в нужный момент.

— Ну наконец-то, разродился! — воскликнул Скорпиус. — После восьмого объяснения.

— Значит вообще нет смысла сейчас что-либо обсуждать, — горячо сказала Таисса.

Скорпиус чуть не бросился ее обнимать, настолько мудрую вещь она только что произнесла. Но он не успел даже выдавить ехидную ухмылку, адресованную Рейесу Хауарду, как Главный Аврор обратил его внимание на серебристый Патронус, принимающий форму какой-то когтистой птицы. Серебристая птица покружила над головой Скорпиуса и скоро в комнате прозвучал чуть дрогнувший голос.

— Поторопись в казарму, иначе завтра соберемся на еще одних похоронах!

Скорпиус тут же вскочил на ноги и, даже не взглянув на авроров, понесся к двери.

— Чей это Патронус? — окликнул его Гарри.

— Одного из моих.

— Ты же говорил, кроме тебя там никто не использует магию.

— Ну значит я ошибся, — отмахнулся Скорпиус, вышел из дома на площади Гриммо, и, не дав никому и слова сказать, аппарировал.

Гарри рухнул обратно в кресло.

— Гарри, он нам безбожно врет, — констатировала Таисса.

— Видно дело серьезное, раз он решил аппарировать, — задумчиво протянул Главный Аврор, не слушая ее.

— Это все, что тебя волнует? — нахмурился Рейес. — Напомню, операция в провальном состоянии.

Гарри медленно сложил карту концертного зала, спрятал волшебную палочку в карман и, чувствуя спиной прожигающие взгляды супругов, произнес:

— Пока ему верю я, ему верит весь Аврорат. Если кто-то из Аврората ему не верит, пусть положит мне на стол рапорт об увольнении.

* * *

Толкнув деревянную дверь так, что та чуть не слетела с петель, Скорпиус быстрым шагом вошел в казарму, скорее напоминающую тренажерный зал в миниатюре, нежели жилое помещение. Чуть не рыча от раздражения, Скорпиус оглянулся, не идет ли за ним кто, и, убедившись в этом, поспешил к одной из коек, у которой столпились наемники.

— Что здесь? — спросил он, протиснувшись между красноволосой девушкой и Джеком Остином.

На койке лежал коренастый парень, бледный и липкий от пота. Его синюшные губы тряслись, будто он пытался что-то сказать, но кроме хрипов ничего нельзя было различить.

Скорпиус склонился над ним и, задрал его влажную футболку. Грудь и живот были обмотаны бинтами, пропитанными кровью — прощальный подарок Грэма Бергмана, превратившего плоть наемника в сплошное месиво.

— Лартен не может его вылечить, — прошептал один из наемников, приложив ко лбу раненого товарища грелку со льдом. — Он сказал, что укусы оборотня даже ему не под силу.

— Бред, он вылечил мои раны, — огрызнулся Скорпиус.

— Оборотень ударил тебя лапой, — возразила девушка. — С укусом другая история.

Раненный наемник приоткрыл глаза и, узнав Скорпиуса, опять что-то прохрипел.

Десмонд Нотт, стоявший слева от койки, стиснул зубы.

— Тут исходов немного, — буркнул он. — Или могила, или трансформация.

— Лучше уж могила, — вздохнул кто-то из толпы.

Тут Десмонд отпрянул от стены, у которой стоял, и, быстро выхватив из кривой кинжал из ножен, толкнул двух наемников и занес оружие над горлом раненого.

— Что за самодеятельность?! — прорычал Скорпиус, перехватив его руку. — Кто дал тебе команду?

— Он не жилец, — прикрикнул Десмонд. — Отойди в сторону.

— А не слишком ли ты много на себя берешь? — холодно спросил Скорпиус, встав между занесенной рукой Десмонда и койкой с наемником. — Опусти кинжал!

Десмонд повиновался, но с большой неохотой.

— Ты переигрываешь в лидера, — бросил он, нависнув над Скорпиусом. — Не забывай, с кем ты начинал.

— Я начинал не с тобой, Десмонд, — отозвался Скорпиус. — Осторожнее, помни, я вытащил тебя из тюрьмы, где твоя благодарность?

Десмонд фыркнул.

— Я тебя не просил.

— Если бы ты просил, я бы сейчас требовал от тебя большего. И, кстати, есть ли кто-нибудь, кто еще рискнет подарить Джордану спасительную смерть? Остин?

Парень с дредами покачал головой и спрятался за спину одного из наемников.

— Эфемера?

Красноволосая девушка невесело ухмыльнулась и отошла назад.

— Может еще кто-нибудь? — поинтересовался Скорпиус. — Никто? Я, так понимаю, на Десмонде все смелые кончились?

Укрыв раненного Джордана одеялом, Скорпиус одарил сгрудившихся в кучу наемников строгим взглядом и снисходительно улыбнулся.

— Никто не добьет его, — произнес Скорпиус. — А если кого-нибудь я увижу рядом с его койкой — отправлю головы родителей в подарок. Но, учитывая то, что восемьдесят процентов из вас сироты — просто отрублю ногу. Это понятно?

Никто даже не шелохнулся.

— Пошли вон отсюда, — приказал Скорпиус. — Десмонд, задержись.

Наемники послушно, как школьники, зашагали к двери, тихонько переговариваясь и оглядываясь на умирающего коллегу, а Десмонд Нотт, пыхтя от гнева, не двинулся с места.

Скорпиус тепло улыбнулся и отвел здоровяка к окну, подальше от койки.

— Что с тобой происходит? — спросил Десмонд, окинув его взволнованным взглядом.

— Не обращай внимания, у меня критические дни, — вздохнул Скорпиус. — Я не буду обсуждать твое поведение с Лартеном.

— Вот уж спасибо, друг.

— Но просто так ничего не будет. Завтра в премьер-министра стреляешь ты.

Десмонд побледнел.

— А что такое? — вскинул бровь Скорпиус. — Мне показалось, ты достаточно жесток для такого. Нет, конечно, покушение на защищенного охраной маггла куда сложнее, чем неудачный замах на раненого товарища, но ты справишься.

— Я специализируюсь на ближнем бое, — прорычал Десмонд.

— У тебя ровно сутки для того, чтоб из вышибалы стать снайпером, — широко улыбнулся Скорпиус. — Давай, Десмонд, я в тебя верю.

Десмонд стоял, как вкопанный, переваривая тот факт, что всю суть задания возложили на него.

— Арбалет — в подвале, тир — там же, — продолжил Скорпиус, хлопнув его по плечу. — Удачи, друг мой.

Десмонд Нотт покинул казармы быстрым тяжелым шагом, а Скорпиус, прикрыв за ним двери, вернулся к раненому наемнику, который уже не хрипел, а лишь тихо посапывал. Склонившись над ним и снова разглядев рану, Скорпиус, не пророча ничего хорошего, достал из кармана мобильный телефон.

* * *

— Ну что?

Блейз нагнулся над все еще кровоточащей раной так низко, что казалось, касался ее носом. Не зная, что он там выискивает, Скорпиус, облокотился на дверной косяк и, нервно покручивая волшебную палочку в руках, не сводил взгляда с бывшего целителя.

— Изабелла Блоут не против, что ты прячешь в ее квартире полуживого убийцу? — поинтересовался Блейз, проверив реакцию зрачков наемника на свет.

— Не думаю, — хмыкнул Скорпиус. — Что скажешь?

— Меня не радует твоя дружба с женщиной, доводившей детей до самоубийства, меня не радуют твои махинации с Авроратом, меня не радует, что ты живешь с Лили Поттер...что-то ты меня вообще не радуешь.

— Это понятно, — сдержанно ответил Скорпиус. — Я попросил тебя о помощи не для того, чтоб ты мне высказывал все, что наболело.

Блейз усмехнулся, но с его красивого лица не сходила маска даже не злости, а жалости. Направив в грудь наемнику палочку, Блейз что-то тихо пробормотал, но заклинение или не сработало, или не дано было увидеть его результат.

— Ну что тебе сказать, — протянул Блейз. — И правда ничего хорошего.

— Не жилец?

— Потенциальный оборотень. Тут уж ничего не сделать, лекарства от ликантропии нет.

Скорпиус задумчиво прищурил глаза.

— И никто его не вылечит? — спросил Скорпиус. — И даже ты?

— Нет, он может стать моим пациентом, если не забывать, что я патологоанатом, — кивнул Блейз. — Может это и жестко, но лучше бы его на месте добили, чем он бы сейчас мучился.

— Если тебя кто-нибудь покусает, я непременно воспользуюсь твоим советом, Блейз, — сухо сказал Скорпиус.

Блейз улыбнулся и принялся перевязывать страшные раны наемника, находившегося в состоянии полубреда. Скорпиус уставился в окно, думая о чем-то своем, лишь изредка переводя взгляд на наемника.

— О чем задумался, потрошитель? — окликнул его Блейз, быстро справившись с перевязкой.

— О том, кто может его спасти, — просто ответил Скорпиус. — У меня пара вариантов.

— Надо же, ты даже не будешь вымогать у меня рецепт противоядия от ликантропии, который мне предстоит создать? — поразился Блейз, картинно ахнув.

— Нет, я бы мог конечно пригрозить тем, что расскажу министру кто убил Энтони Вудроу в больнице Святого Мунго, — протянул Скорпиус. — Но я слишком сильно тебя люблю... да и тебе не пойдет азкабанская роба.

— Уродец, — закатил глаза Блейз. — Куда собрался? Оставишь помирающего одного?

— Ну он же не убежит, — возразил Скорпиус, на выходе из квартиры. — Пошли, проведу тебя до ближайшего куда-нибудь.

— И все-таки? Куда собрался? — спросил Блейз. — Уж слишком у тебя перепуганное лицо.

Скорпиус дождался, пока Блейз выйдет в подъезд и закрыл квартиру на ключ. Противно мигающая лампочка действовала на нервы, поэтому выйти из подъезда хотелось как можно быстрее.

— Куда я собрался? — переспросил он, повернув ключ в замке. — Если вкратце, то сейчас я поеду в ночной клуб, чтоб забрать у стриптизерши своего сына, которого надо отвезти в Уэльс, к его матери, чтоб потом, с чистой совестью, убить премьер-министра магглов, затем забрать у албанской банды партию кокаина, потом откачать помирающего от укусов оборотня наемника, а потом, может быть, поиграю на пианино, так, если будет время.

— Шутишь?

— Конечно шучу, Блейз. Я не умею играть на пианино.

21 июня

Когда эти двое аппарировали в захламленную подворотню Ламбета, одного из лондонских боро, диск солнца уже почти спрятался за горизонтом, а красноватое небо, как будто разукрашенное акварельными красками, неприятно заставляло думать о том, что сегодня без пролития чьей-то крови не обойтись.

Высокая женщина осторожно перешагнула через картонную коробку и, брезгливо держась за кирпичную стену, обошла перевернутый мусорный бак. Ее бледные губы были крепко сжаты в одну тонкую линию, а глаза настороженно оглядывали это явно злачное местечко.

— И зачем это все? — спросила женщина, откинув с лица волнистые светлые волосы.

Скорпиус тоже переступил через коробку и спрятал волшебную палочку в карман.

— Я, кажется, просил тебя не появляться в моем городе, — фыркнул он.

— Я сдержала обещание, — произнесла Астория. — Ты сказал не приезжать, а я и не уезжала.

— Тогда даже не пытайся вникнуть в детали моих действий, — сказал Скорпиус. — Не стой на месте, пошли уже.

Недовольно следуя за ним, Астория поморщилась, словно ее окружало зловоние, что, в принципе, так и было — вряд ли из Ламбета часто вывозили мусор.

Скорпиус свернул налево и, поманив мать за собой, быстрым шагом направился к одному из приземистых трехэтажных домов, расположенного между гаражом и сапожной мастерской.

— Может ты хоть слово мне скажешь?

— Пока нет нужды. Не отставай, — прикрикнул Скорпиус.

Они остановились у массивной бронированной двери и Скорпиус, один раз ударив по ней ладонью, отошел назад. Астория последовала его примеру и шагнула назад.

Дверь открыли сразу же, спустя буквально пару секунд, словно их здесь ждали.

Невысокий азиат, одетый в черный костюм, низко поклонился и жестом пригласил их войти.

— Давай-давай. — Подтолкнув Асторию к входу, Скорпиус тоже слегка поклонился.

Они вошли в довольно, даже чересчур освещенную прихожую, и Астория, напряженно разглядывая пожелтевшие от времени обои, огромную хрустальную люстру, старые кресла и стулья, а так же горку патронов на деревянном столе.

— Куда ты меня привел? — Голос Астории дрогнул.

Скорпиус, пропустив мимо ушей ее слова, повернулся к азиату и что-то тихо у него спросил. Азиат указал пальцем наверх и опять поклонился.

Они поднялись на второй этаж, Скорпиус шел позади, будто бы ждал, что Астория сейчас развернется и убежит, и, чем дальше, тем явственнее чувствовался запах дурманящий жженых трав.

По запаху отыскав нужную дверь, Скорпиус без стука толкнул ее и вошел в большую комнату с задернутыми шторами, темными стенами и единственным источником света — торшером у дивана.

На полу лежал, что самое интересное, пляжный коврик, а человек, валявшийся на нем, что-то мурлыкал себе под нос и окунал руку в мисочку с водой, стоявшую рядом.

— Вставай, укурок, пробил час расплаты! — крикнул Скорпиус, включив свет.

Человек с перепугу перекинул мисочку и сел на своем коврике. Но, разглядев гостя, подорвался на ноги и, подпрыгивая на месте, захлопал в ладоши, как маленький ребенок при виде шариков.

— Ай, котенок мой ненасытный! — проверещал он, на ходу поправляя свой шелковый алый халат. — Глаза как у анаконды, в постели — дикий сервал...

На лице Скорпиуса отразилась крайней степени скорбь. Тао Ранг, главный наркобарон и придурок юго-восточной Великобритании, отшвырнул курительную трубку в сторону и обнял Скорпиуса так крепко, что у того перехватило дыхание.

— Как Тао Ранг скучал, как скучал! — вещал китаец, ласково шлепнув Скорпиуса пониже спины. — Как не хватало Тао Рангу тепла тела своего дикого котенка...

— Да-да, я тоже скучал, — попытавшись вырваться из объятий, проскрипел Скорпиус. — Убери руки.

— Тао Ранг знает, что его котенок любит грубые ласки...

— Отпусти меня, немедленно!

— Тао Ранг даже сразу не узнал тебя в одежде...

— Я тебя сейчас пристрелю!

— О, как долго Тао Ранг ждал...но мой котенок мне все компенсирует ночью...

Астория многозначительно кашлянула и Скорпиус, чуть смутившись, оттолкнул от себя китайского наркобарона.

— Тао Ранг, моя мать побудет здесь пару дней. — Скорпиус скорее констатировал, чем спрашивал разрешения. — Веди себя прилично.

— Мать? — ойкнул Тао Ранг, внимательно осмотрев Асторию.

Астория сузила глаза и одарила Скорпиуса прохладным взглядом.

— Мама, что вы на меня так смотрите, будто я вашего хомяка утопил? — возмутился Скорпиус.

— Скорпиус, своим поведением ты вгоняешь меня в гроб и даже глубже! — закатила глаза Астория.

— Ну так все претензии к производителям.

— Молчи, инородное тело в родовом дереве Малфоев.

— Мама, не чешите мне нервы, а пройдите уже за китайцем в свою комнату!

Астория уничтожающе взглянула на сына и, крепко сжав в руках сумочку, брезгливо взглянула на широко улыбающегося Тао Ранга.

— Тао Ранг счастлив увидеть матушку своего любимого мальчика, — закивал китаец. — Наконец-то Тао Ранг сможет просить его руки и дождаться родительского благословения!

— Скорпиус, сделай одолжение, смени фамилию, не позорь маму своим мужеложеством, — взмолилась Астория, уже выходя в коридор, вслед за Тао Рангом.

— Да что ж такое! — вскинулся Скорпиус. — Почему все, даже мой парень, думают, что я гей?

Радостный голос Тао Ранга был слышен даже в другой комнате, а раздражительная Астория напротив говорила тихо и сдержанно. Прикрыв двери «курительного кабинета» китайца, Скорпиус подошел к письменному столу, заваленному по большей части плохо отксеренными купюрами и шоколадными обертками, и, пошарив немного в верхнем ящике, выудил небольшой пакетик с белым порошком. Спрятав пакетик во внутренний карман куртки, он покинул комнату.

Подозвав к себе одного из китайцев, который до этого чистил оружие, Скорпиус указал ему на комнату, в которой, недовольно пыхтя, обживалась Астория, и тихонько прошептал:

— Надо будет — привяжите ее к батарее.

Китаец кивнул.

— Но не посвящайте ее в то, чем мы здесь занимаемся. И оружие попрячьте, — распорядился Скорпиус, указав на разобранное ружье. — С Тао Рангом я рассчитаюсь.

Низко поклонившись на прощание, китаец что-то крикнул остальным, а Скорпиус, практически бесшумно покинул дом и аппарировал.

* * *

Ханна Бергман сидела в кресле и, прижимая к себе чашку с чаем, как драгоценную вещь, внимательно следила за тем, как Лили Поттер, девушка, с которой она обмолвилась лишь парой слов за все время, бегает туда сюда, поливая расставленные практически на всех подоконниках азалии.

Хозяин квартиры цветы на дух не переносил, поэтому украшение комнат азалиями было идеей, нет, даже требованием Лили, поэтому, вся забота о растениях легла на ее плечи. И хотя Скорпиус грозился вышвырнуть горшки с цветами за окно, потому что его бесил сам факт того, что в его квартире что-то цветет, Лили была непреклонна, иногда даже думая, что Малфой практически не бывает дома из-за лютой неприязни к азалиям.

Изредка поглядывая на загадочную девочку, о которой она не знала ровным счетом ничего, Лили не знала ни о чем с ней говорить, ни нужно ли вообще с ней говорить.

— Хочешь полить? — спросила Лили, протянув Ханне лейку.

Ханна помотала головой и чуть покраснела.

— А чем ты хочешь заняться?

Но девочка молчала, лишь пожала плечами и опустила глаза

«Ну ладно» — пронеслось в голове у Лили.

Но полить последнее растение она не успела. Входная дверь распахнулась, заставив обеих соседок вздрогнуть, и Скорпиус, быстрым шагом войдя в гостиную, бегло осмотрелся и без приветствий, приказал:

— Собирайтесь.

Лили опустила лейку на стеклянный столик и непонимающе вскинула тонкие брови.

— Быстрее, — поторопил Скорпиус. — Документы, волшебную палочку, еще какую-нибудь хрень — все в сумку. Бегом!

— А я? — тихонько спросила Ханна.

— А ты уже готова.

Судя по тому, как быстро Лили собралась, практически не бегая по квартире, ей не впервые приходилось так резко срываться с места и куда-то бежать. Не задав Скорпиусу ни вопроса, и даже не глянув на него, Лили была готова уже через пару минут.

— Портал, — произнес Скорпиус, вытащив из рюкзака самую обычную пластмассовую бутылку. — До Колчестера.

— Ого! — воскликнула Лили. — Надолго?

— Если все хорошо, на пару дней, — недовольно сказал Скорпиус и, запихнув ей в карман шорт сложенную вдвое бумажку, наставительно произнес. — На месте вас встретят, дашь записку водителю, скажешь, что от Малфоя к Эйбрамсону. Ясно?

— Не очень.

— Отлично, — кивнул Скорпиус. — До отправления портала меньше минуты. Лили, за мелкую головой отвечаешь.

Ханна и Лили переглянулись и одновременно дотронулись до портала. Легкий хлопок, который унес их, казалось бы в никуда, эхом прокатился по комнате, и Скорпиус, облегченно вздохнув, сел в кресло, в котором еще минуту назад ютилась Ханна.

Грубо говоря, горизонт был расчищен.

* * *

Кортежи автомобилей, припаркованные на хорошо освещенной подъездной дороге к Альберт-холлу, очень мешали проходу важных гостей, приглашенных на вечер классической музыки, но чопорные мужчины в смокингах и богато одетые дамы даже рта не смели раскрыть, чтоб выразить свое недовольство. Одно парковочное место, отделенное от других четырьмя столбиками, было еще пустым — администрация концертного зала выделила его специально для важного гостя в лице политика Фредерика Янга.

Авроры, одетые в неприметные маггловские костюмы, уже расхаживали у входа, а некоторые, во главе с Тедом Люпином, были уже внутри. Наемников пока не было видно: либо они очень заботились о конспирации, либо еще не появлялись вообще.

Уже спустя пару минут, Главный Аврор, вяло разговаривающий с совсем незнакомым мужчиной на улице, убедился в том, что по отношению к наемникам справедлив скорее второй вариант.

Журналисты, всюду щелкающие фотоаппаратами, едва успел отскочить в сторону, прежде чем черный «Бентли» на бешенной скорости занял парковочное место, сбив два столбика. Гости тут же подтянулись к парковке и аплодисментами, как какого-то артиста, принялись встречать, казалось бы, премьер-министра.

Блестящая дверца «Бентли» открылась и, ступив на гладкий асфальт, Скорпиус удивленно оглядел приветствующую толпу.

— Спасибо, ребята, приятно, — оценивающе протянул он, захлопнув дверцу. — Меня так в последний раз только из тюрьмы встречали. Спасибо, порадовали.

Спутница Скорпиуса, стриптизерша Рене, черноволосая особа в коротком декольтированном платье, смотрелась среди людей из высшего общества еще комичнее, чем Скорпиус, одетый в строгий костюм, но так и не вытащивший штангу из брови и колечко из губы. Девушка, чудом не спотыкаясь на каблуках, вокруг которых запросто смог бы облететь воробей, прошла по подъездной дороге, поманив Скорпиуса за собой.

— Сэр, это парковочное место мистера Янга, — участливо сказал администратор Альберт-холла.

Скорпиус вопросительно вскинул пробитую бровь, и этого вполне хватило, чтоб администратор попятился назад.

— Ну ничего, на метро доедет ваш мистер Янг, — пожал плечами Скорпиус.

— Вы не понимаете, насколько это важный гость...

— Знаете, кто это? — строго спросил Скорпиус, указав на Рене, которая в томительном ожидании уже выпросила у кого-то сигарету. — Это — наследная принцесса Монако. Так что ваш мистер Янг пусть успокоится.

Администратор с недоверием взглянул на стриптизершу, но Скорпиус поспешил покинуть стоянку и поспешил к своей спутнице.

Они поднялись по ступенькам и, не здороваясь ни с кем, прошли в роскошный круглый зал, на сцене которого уже музыканты играли что-то легкое и довольно приятное.

— Иди шампанского выпей, — шепнул Скорпиус. — Только ж не напейся.

— Ну ты меня знаешь, — кивнула Рене.

— Вот в том-то и дело, что я тебя знаю. Давай, погуляй где-нибудь минут двадцать.

Глядя, как «наследная принцесса Монако» обхаживает официанта, Скорпиус закатил глаза и, стараясь не привлекать к себе внимания, вернулся на улицу.

— Ты, я вижу, с дамой, — усмехнулся Гарри Поттер, когда Скорпиус, не глядя на него, встал рядом и закурил.

— Ага, — кивнул Скорпиус. — Рене — истинный носитель хромосомного набора Блейза. Только я сказал, что здесь можно будет выпить, она уже на все согласилась и даже спрашивать ничего не стала.

— Она знает, про покушение?

— Она многое знает. И, мистер Поттер, если она будет мельтешить где-то рядом, вам бы лучше не говорить ничего такого, что могло бы влиться в уши наемников или министра.

Гарри еле сдержался, чтоб не повернуться к Скорпиусу.

— Она сливает информацию в министерство магии?

— Она сливает информацию тому, кто ей заплатит. Рене полезна. Наемники часто отдыхают в «Брайтмуре», много говорят, думая, что магглы их не слышат, но Рене не маггла и все слышит и понимает, — пояснил Скорпиус. — Я плачу ей, она рассказывает интересные вещи мне, а потом я пересказываю их вам. А если я по неосторожности говорю что-то лишнее, Рене тут же щебечет это наемникам, взяв денежку и с них. Поэтому я при ней обычно не говорю о работе.

Гарри хмыкнул и боковым зрением оценил обстановку. Пока никого, кроме боевиков Аврората, из волшебников в поле зрения не было.

— Рассказывай план, — потребовал Гарри.

Скорпиус стряхнул с сигареты пепел и, вновь сжав ее зубами, возвел глаза к небу.

— А где мои любимчики? Где Хауарды?

— Внутри.

— Эх, такое пропускают. Ну да ладно, — отмахнулся Скорпиус. — Первое, оно же главное — я буду тянуть время, чтоб авроры основались в зале.

— Поэтому ты припарковался на месте Янга? Чтоб его разборки с администратором подарили лишние десять минут? — поинтересовался Гарри.

Скорпиус едва заметно кивнул.

— Янг прибудет сюда минут через двадцать, — произнес он. — С возней на парковке — через тридцать. Где-то полчаса он будет наслаждаться концертом. У Аврората есть час, может чуть больше, для того, чтоб окружить здание и приготовиться к бою.

— Хорошо, — согласился Гарри. — Дальше?

— Наемники будут здесь не раньше, чем через сорок минут. К тому времени вы, мистер Поттер, должны быть партере, Рейес — у выхода, Таисса — у самой сцены, Люпина ставьте, где хотите, но чтоб он сумел в нужный момент закрыть Щитом нашего будущего премьер-министра, — затараторил Скорпиус. — Стрелять будут с левого балкона, снайпера вы заметите сразу — его сложно не заметить, он размером со шкаф.

— Где будешь ты?

— На балконе, рядом со снайпером. Подам ему сигнал.

— Как я узнаю, что ты подал сигнал? — спросил Гарри, приветственно кивнув незнакомой женщине.

— Я дам вам знать, — просто сказал Скорпиус. — Мы заболтались, надо бы расходиться. Удачи.

— Взаимно.

Гарри прошел в зал, а Скорпиус, достав из пачки еще одну сигарету, остался на месте. Музыка из зала доносилась тихо, едва слышно, но Скорпиус слышал ей, даже сквозь завывание ветра. Если бы он разбирался в музыке, то смог бы с легкостью узнать симфонию, которую исполнял оркестр. Он слышал отрывки из разговоров важных гостей, а так же, как ему показалось, шипение шампанского в бокалах. И, что когда через, казалось бы, целую вечность, по дорожке, под гомон журналистов, прошел тучный мужчина с удивительно узким лицом, Скорпиус готов был поклясться, что слышит, как в широкой груди Фредерика Янга бьется сердце.

* * *

Гарри уже устроился в партере, от которого, хоть и было приличное расстояние до ложи, в которой расположился улыбающийся преемник премьер-министра, зато открывалась неплохая обзорность на левый, пока еще пустующий балкон.

Таисса Хауард, скрывающаяся под искуснейшими Дезиллюминационные чарами, расхаживала у самой сцены, нетерпеливо потирая руки и оглядываясь по сторонам. Рейес, как гипсовая статуя, стоял у самого выхода, видимо, гости принимали его за чьего-то телохранителя. Тед Люпин нагло уселся прямо позади Янга и сейчас тоже внимательно смотрел на левый балкон. Авроры расположились по залу в хаотическом порядке, в любой момент готовые вскочить на ноги и отразить атаку.

Нервы каждого мага в Альберт-холле натянулись гитарной струной, которая, казалось, чуть не лопнула, когда, на левом балконе появились люди.

Гарри прищурился и, несмотря на огромную хрустальную люстру, чуть загораживающую вид, рассмотрел действительно огромную фигуру стрелка, рядом с которым, вцепившись руками в перила, стояла и фигура куда тоньше — Скорпиус.

Несмотря на расстояние и невозможность разглядеть лицо бывшего напарника, Главный Аврор был уверен, что сейчас их взгляды встретились.

Рядом скрипнуло сидение, кто-то подсел рядом. Гарри даже не обернулся, но неожиданное прикосновение к руке заставило его вздрогнуть и отвести взгляд от балкона.

— Мисс, вы кавалера своего потеряли? — очень терпеливо спросил Гарри, снисходительно глядя на чересчур вульгарную для такого общества особу.

Стриптизерша, она же «наследная принцесса Монако» коротко усмехнулась, и, вглядевшись в ее лицо, Гарри действительно признал в ней очередного внебрачного ребенка Блейза Забини. Правильный овал лица, выразительные скулы, дерзкие темные глаза, легкий запах перегара и ехидная усмешка — сходство очевидное.

— Кавалер мысленно со мной, — произнесла Рене, уже тише. — Я лично к вам.

— Насколько лично?

— Насколько подпустите, — подмигнула стриптизерша. — А если шутки в сторону, то есть информация, явно вас интересующая.

Гарри с готовностью запустил руку в карман пиджака и выудил горсть золотых монет.

— Ага, про расценки Скорпиус уже рассказал, хорошо, — кивнула Рене, раскрыв сумочку, в которую Гарри высыпал галлеоны.

— Какая информация? — поторопил Гарри, все еще наблюдая за балконом.

— Не вы один устроили в зале засаду, — совсем тихо прошептала Рене. — Я насчитала тут уже восемь знакомых лиц.

Гарри замер, а Рене довольно улыбнулась.

— Наемники министра? — одними губами прошептал Гарри.

Стриптизерша кивнула.

— Где именно?

— Двое — у входа, еще трое — на задних рядах, один — прямо сзади премьер-министра и двое, среди которых и Скорпиус, на балконе.

— Один за премьер-министром? — глухо повторил Гарри.

То есть, наемник сидит прямо рядом с Тедом Люпином, что может значить, полный провал операции, если аврора узнают.

Рене терпеливо наслаждалась произведенным эффектом, пока Гарри не склонил голову в ее сторону и не высыпал еще горсть золота в ее сумочку.

— Этого хватит, чтоб вы, мисс, не проболтались никому о том, что проинформировали меня?

— Вполне, — кивнула Рене и, как ни в чем не бывало, застегнула сумочку со звенящими в ней галеонами и уставилась на сцену.

* * *

Каждая мышца на могучем теле Десмонда Нотта напряглась, а мускулистые руки, сжимающие арбалет, чуть подрагивали от долгого ожидания.

— Ну, когда уже? — рыкнул Десмонд, переступив с ноги на ногу.

— Что, не терпится уже? — усмехнулся Скорпиус, сделав глоток шампанского и поставив бокал на перила. — Подожди еще минуту.

Десмонд хрипло вздохнул и снова прицелился. Скорпиус, выискивая глазами Главного Аврора, хлопнул стрелка по плечу и тихонько рассмеялся.

— Глянь-ка, в программу входит и хоровое пение, — восторженно произнес Скорпиус. — Никогда не любил хоровое пение, такое ощущение, что тебя отпевают, когда хор исполняет какую-нибудь композицию. Как думаешь, Десмонд?

— Какой хор, мать твою? — недовольно прошипел Десмонд. — Стрелять?

— О святые угодники, они исполняют «Лакримозу» Моцарта...

— ...я уже прицелился и...

— ....и ты только послушай, как глубоки голоса солистов. Слышал ли ты что-то более прекрасное?

— Мы теряем время! Один выстрел и дело с концом!

— Странно, что «Реквием» начали исполнять не с начала, а с девятой части, — бормотал Скорпиус и незаметно столкнул бокал шампанского, стоявший на перилах, вниз.

Гарри уловил сигнал и даже не успел вскочить на ноги, как раздался звук выстрела и под аккомпанемент хорового пения и вскриков людей, мускулистый парень, одетый в черные одежды, рухнул вниз и завис в метре от пола, потому как один из наемников, заклинанием затормозил плачевное падение.

Таисса Хауард, вскинув волшебную палочку, заслонила себя и большую часть зала Щитовыми чарами, но угроза поступала отнюдь не в виде ответных заклинаний, а от свистящих повсюду пуль.

Паника одержала победу над здравым смыслом и гости, крича и толкаясь, поспешили к выходу, тем самым покидая защитное поле, созданное Таиссой.

— На пол! — заорал Гарри, и, если бы не заклинание «Сонорус», в жизни бы не перекричал перепуганных людей.

Страшно подумать, сколько времени уйдет, чтоб потом стереть память всем магглам, ставшим невольными участниками потасовки.

Рейес Хауард, в два счета оказавшись в ложе, схватил Фредерика Янга за руку и, не обращая внимания на реакцию его телохранителей, аппарировал вместе с будущим премьер-министров прочь из зала. Тед Люпин вступил в схватку с наемником, который тоже сидел в этой ложе и, судя по тому, как легко заклинания аврора-метаморфа пробивали защитные чары наемника, лицо которого было залито кровью, сочащейся из рассеченной брови, магический арсенал солдат Лартена Джулиуса явно проигрывал подготовке служащих Аврората.

Неизвестно чего больше боялись магглы — стрельбы, открытой неизвестно кем, или того, что на их глазах проходило самое настоящее волшебство.

Скорпиус, вовремя увернувшись от целого града пуль, поспешил убраться с балкона, убедившись, что Янг в безопасности, где бы он сейчас ни был. Стрельба явно не вписывалась в его план, поэтому, вытащив из кармана пистолет, который здесь, как показалось Скорпиусу, был уместнее, чем волшебная палочка, он бегом спустился в зал и тут же был едва не сбит с ног паникующим потоком магглов, которых силились закрыть Щитом Таисса и Главный Аврор.

— На пол! — снова рявкнул Гарри, на этот раз достучавшись до испуганных гостей.

Магглы рухнули на пол, устланный затоптанным красным ковром и как раз вовремя: несколько пуль, просвистели совсем рядом, и Скорпиус, юркнув в один из рядов, пригнулся.

Поймав его ошалелый взгляд, Гарри понял, что стрельба неизвестных для Малфоя такой же сюрприз, как и для него.

Красный луч, выпущенный из палочки Теда Люпина, обезвредил Десмонда Нотта, дотянувшегося до арбалета одного из поверженных наемников, что спасло Главного Аврора от неожиданной стрелы в спине. Звонкий хлопок за спиной проинформировал о том, что на поле боя вернулся Рейес, на этот раз с сыном, который, надо отдать ему должное, среагировал моментально и, нацелив палочку куда-то наверх, прокричал Оглушающее заклинание, и наемник с длинными дредами рухнул с приличной высоты (явно пытался добраться до ложи премьер-министра).

— Назад! — рявкнула красноволосая девушка, чье лицо и грудь были залиты кровью. Девушка обхватила крепкого мужчину с трехдневной щетиной, который, как мог, силился вырваться из ее захвата, вокруг торса (откуда только взялась сила!) и зарычала, совсем как дикое животное.

Либо игра света, либо обманчивое видение, созданное всеобщей паникой, но Гарри точно показалось, что наемница, широко раскрыв рот, обнажила длинные зубы.

— Назад, или я его убью! — прорычала наемница. — Опустите палочки и пните Остина ко мне!

Рейес и не вздумал повиноваться. Одного взгляда на лицо пленника хватило, для того, чтоб...

— Убивай, он не наш! — крикнул Рейес и заклинание, вылетевшее из его палочки, создало длинную веревку, тут же обмотавшую Остина, лишив его возможности двигаться.

Наемница взглянула в лицо своей жертвы и, не узнав его, не на шутку всполошилась.

— А чей тогда?

— Эфемера, убей его, вопросы потом! — прорычал Скорпиус, одной рукой зажимая рану на плече, а другой, пытаясь стрелять в нападавшего.

Таисса и Тед Люпин уже вовсю выводили магглов из здания, а Рейес, сражаясь одновременно с тремя наемниками, не забывал придерживать Щитовые чары для их безопасности.

— Да сколько же их? — в сердцах крикнул Гарри, отбивая очень слабые заклятия сразу пятерых противников.

Опять убедившись, что стреляли не наемники, потому как Скорпиус, бегая между рядов, пытается отбиваться от атакующих его людей, а красноволосая Эфемера спрятавшись от пуль за перевернутым сидением, отчаянно заряжает арбалет, Главный Аврор, отшвырнул от себя оклемавшегося Десмонда Нотта.

Вот так величественный Альберт-холл превратился в полигон.

— Да сколько можно! — прорычал Скорпиус, поймав уже третью пулю. — Эфемера, гони их на меня!

Сначала Гарри усомнился в рациональности этого приказа, но, глядя как Скорпиус вскинул здоровую руку вверх и что-то прокричал, словно коверкая латынь на шипящий лад, понял истинную суть его намерений.

— Рейес! — крикнул Гарри. — В сторону!

Если бы последний маггл покинул зал минутой позже, то вряд ли его спасли бы Щитовые чары. Температура в зале, казалось, поднялась до сотни градусов, а языки пламени, сжигающие все на своем пути, тут же обуглили стены и кресла.

Рейес как раз вовремя отскочил назад и Адское пламя, полностью контролируемое рукой Скорпиуса, вспыхнуло на том месте, где только что стоял аврор.

— Не смей! — в один голос закричали Гарри, Рейес и даже Эфемера, от волнения царапающая себе лицо ногтями.

Взмахнув рукой, Скорпиус послал языки пламени как раз в сторону стрелков, которые тут же разбежались в разные стороны и даже пытались отстреливаться.

Неизвестно чем бы кончилась бойня, если бы в один миг пламя не потухло, оставив после себя лишь едкий дым и следы копоти на стенах.

Скорпиус, тяжело дыша, сокрушенно опустил руку и сжал ее в кулак пару раз, совсем растерявшись и не понимая, что произошло. Гарри не спешил опускать палочку, а Рейес, кивнув только что аппарировавшему в зал Максу Хауарду, медленно прошелся вдоль рядов.

Маленький полный человек, одетый в бутылочно-зеленую мантию, взмахнул волшебной палочкой и огоньки света, подобно маленьким фонарикам, слабо осветили понурый и темный концертный зал. Мистер Джулиус осмотрелся по сторонам с таким лицом, будто неожиданно для себя проснулся в другой стране, провел рукой по обугленному креслу, тихонько вздохнул при виде Главного Аврора, покачал головой, увидев мертвого наемника.

— А заварушка-то затянулась, — вздохнул он. — Мальчик мой, как это понимать?

Скорпиус, зажимая кровоточащую рану рукой, покачал головой.

— Мы не знали, что здесь будут авроры, — хрипло сказал он. — Ты не сказал, что...

— Да я и сам не знал, — протянул министр. — Мистер Поттер, это было...неожиданно.

— Я старался, — кивнул Гарри.

— И кто-то стрелял, но это не авроры, точно, — продолжал Скорпиус, чувствуя, как пульсирует жилка на виске.

— Вижу-вижу. — Лартен Джулиус прошелся вдоль ковровой дорожки, словно и не слушая Скорпиуса. — И магглы видели все...Нехорошо получилось.

Авроры стояли, не в силах пошевелиться. Министр неторопливо расхаживал по залу, оценивая причиненный ущерб.

— Будет наказание, дорогой, — невесело сказал министр, по-отечески взглянув на Скорпиуса.

— Согласен, — устало ответил Скорпиус.

— Ну, раз такое дело, — уже не так печально произнес Лартен Джулиус. — Дети мои, вылезайте, пора домой.

Уцелевшие и не очень наемники потянулись на зов, как крысы на звуки дудочки. Скорпиус, не глядя на Главного Аврора, аппарировал первым, а за ним до портала, врученного министром, дотронулись и остальные наемники.

— Завтра поговорим, мистер Поттер, — кивнул мистер Джулиус. — Спокойной ночи. Если это, конечно, возможно.

Оставшись одни, авроры недолго думали над тем, что произошло и, с разрешения Гарри, аппарировали обратно в Аврорат. Рейес, не двинувшись с места, отправил жену и сына домой, а сам, стерев кровь с подбородка, глянул на Гарри обеспокоенным взглядом.

— Я бы и хотел винить Малфоя, но вроде как пока не в чем, — сказал Хауард, явно не довольствуясь этим.

— Потом, Рейес, сейчас всем отдыхать, — отозвался Гарри и хотел уже аппарировать на площадь Гриммо, как в зал снова вошли.

Открывшие стрельбу люди, лица которых Гарри толком не рассмотрел в суматохе, не меньше дюжины, приблизились вплотную к аврорам и, стоило тем выхватить волшебные палочки, как те синхронно опустили пистолеты и винтовки на пол.

Следующие шаги, летящие, сопровождающиеся легким стуком каблуков, заставили неизвестных разойтись и дать дорогу миниатюрной женщине, одетой в вечернее черное платье. Темные волосы, собранные в свободный узел на затылке, не скрывали, как обычно, резкие шрамы на ее правой щеке, а чувственные алые губы не расплылись в улыбку, при виде Главного Аврора.

— Мистер Поттер, — кивнула Ева Менделлип, пристально глядя на Гарри. В ее волооком взгляде невозможно было ничего прочесть, хотя общая картина все же сложилась у Главного Аврора в голове. — Есть разговор.

Сидеть в одном автомобиле с Евой оказалось на удивление некомфортно. До этого момента Главному Аврору казалось, что все недоговоренности с лондонской мафиози замялись как-то сами собой, а неудавшаяся теория о том, что Ева Менделлип — уайтчепельский потрошитель, вообще должна была выпасть из ее памяти. Ева стала одной из первых, кто помог ему спасти Джеймса от опасности со стороны убийцы Вероники Дэй, по сути, Гарри воспринимал ее если не как друга, то как хорошего союзника.

Сейчас же Ева сидела совсем рядом, на заднем сидении автомобиля и от нее словно веяло замогильным холодом. Алые губы сжаты, глаза неустанно смотрят в одну точку, грудь вздымается от тяжелых вздохов — одним своим поведением мафиози настраивала Гарри на неприятную беседу.

— Кто-нибудь из ваших солдат серьезно пострадал? — резко спросила Ева, повернувшись к Главному Аврору.

— Нет, — признался Гарри. — Пару ребят оглушило заклинаниями, но сомневаюсь, что это работа твоих людей.

— Ну и хорошо. — Вот и пойми, что так успокоило эту женщину: тот факт, что ее боевики не нанесли существенного вреда аврорам или то, что несколько парней из Аврората возможно проведут несколько дней на больничной койке.

— Блейз в курсе про твои ночные рейды? — поинтересовался Гарри.

— Я не лезу в дела вашего магического мира, а Блейз не лезет в дела криминальной среды Англии. В этом у нас полная гармония.

— А где он сам?

— Дома с девочками.

Раньше бы фраза «Блейз дома с девочками» вызвала бы у Гарри мысли о том, что бывший целитель, вооружившись парой бутылок виски, затаскивает в свои сети двух вейл или кого-нибудь подоступнее, но даже сейчас, зная, что Ева имеет в виду детей, Главный Аврор не смог отцепить от Блейза ярлык сластолюбца.

— Позволь спросить, куда мы едем? — поинтересовался Гарри.

— Мы оторвались? — спросила Ева у водителя.

Водитель посмотрел в зеркало заднего вида и кивнул.

— Нас кто-то преследовал? — удивился Гарри.

— Мистер Поттер, вы только что устроили бойню в Альберт-холле, спалили его практически дотла и думаете, что вас никто не будет преследовать? — усмехнулась Ева. — Собственно это одна из тем, которую мы обсудим. Вы устраиваете беспредел, а полиция приходит с вопросами ко мне. Помилуйте, мистер Поттер, зачем мне эта головная боль?

— А почему приходят к тебе?

— Потому что покушение произошло на моей территории, — просто пояснила Ева. — На будущее, моя территория — от Уондсуэрта до Хаверинга. Районы Ламбет и Бромли — пристанища китайских триад, фактически, это тоже мои территории. А вот район Хакни — земля Скорпиуса, на ней стреляйте, убивайте, грабьте, насилуйте, что угодно. Можете еще резвиться в Ислингтоне, но там засели албанцы, поэтому не рекомендую...

Гарри выдавил из себя измученную улыбку.

— Ты что же, знаешь всю криминальную карту города?

— Конечно нет, я ведь всего лишь мафиози, откуда же мне знать все эти тонкости, — закатила глаза Ева. — Диего, тормози.

Водитель кивнул и, припарковавшись у фонарного столба, без слов, вышел из машины, оставив Главного Аврора и «крестную мать» одних.

— Итак, Ева, первое, оно же главное, — начал Гарри, повернувшись к ней. — Что ты делала в Альберт-холле я понимаю, наверняка ты была в списке приглашенных. Но зачем твои люди открыли стрельбу?

— Предотвращали покушение на будущего премьер-министра, — ответила Ева.

— И откуда утечка информации?

Ева мягко улыбнулась.

— Я хорошо знаю Фредерика Янга.

— Насколько хорошо?

— Его старший брат превратил меня в невесту Франкенштейна, — произнесла мафиози, проведя пальцами по шрамам на щеке. — Конечно, он уже лет десять покоится в глубинах Темзы, но Фредерик довольно милый человечек, правда политик из него никакой.

— Вот как, — протянул Гарри. — А откуда ты узнала о покушении, а, конкретно, о том, где будет стрелок, в кого нужно стрелять и как при этом нанести Скорпиусу минимальный ущерб?

— У меня свой источник, — лукаво ответила Ева. — Грубо говоря, сам Скорпиус выдал все планы, ссылаясь на то, что благодарный слушатель не очень умный. Или, зная Скорпиуса, я скорее предположу, что он хотел, чтоб мой источник его услышал и привел в Альберт-холл третью сторону.

— Мне известно имя источника?

— Думаю да. Но, не буду вас томить, ее зовут Рене Лонваль.

Мигом всплывшая в памяти девица в красном, так похожая на Блейза Забини, заставила Гарри ахнуть.

— Подставная стриптизерша, ну конечно, я должен был догадаться! — воскликнул он. — Кто еще мог выпытать у Скорпиуса все планы! Ева, низкий поклон за сообразительность.

— Думаю, Скорпиус догадывается, что моя девочка подставная, — заметила Ева. — Но Рене — ценная находка. Именно она, во время вашего расследования в Уайтчепеле украла из морга заключения патологоанатома и именно она, тем зимним вечером пришла ко мне в кабинет и сказала, что меня хотят видеть детективы из Лондона.

— Так она из вашего...заведения? — От одной мысли о том, что дочь Блейза, пусть и внебрачная, делает успешную карьеру в мире проституции, Главного Аврора передернуло.

— Она танцовщица. Просто танцовщица. — Ева будто прочитала его мысли и поспешила успокоить. — Но также преуспевающая шпионка.

Водитель, расхаживающий вдоль тротуара, выкурил уже третью сигарету и, изредка поглядывая на автомобиль, никак не встревал в разговор. Ледяная стена между Гарри и Евой практически растаяла, оба улыбались: аврор — восхищенно, мафиози — хитро.

— Тогда это многое объясняет, — заметил Гарри. — Скорпиус говорил, что Рене собирает и продает информацию, словно намекая мне. Ты абсолютно права, Ева, он знал, что танцовщица за ним шпионит и хотел, чтоб она привела твоих людей в концертный зал, чтоб появление третьей стороны сбило с толку наемников и министра магии.

— Скорпиус очень умный мальчик, — протянула Ева. — Поверьте мне, с его-то мозгами и влиянием на отдельных людей, в один прекрасный день он нагнет ваше министерство в неприличную позу.

Ева несколько секунд молчала, глядя в зеркало заднего вида, словно что-то обдумывая. Терпеливо дожидаясь ее реплики, Гарри облокотился на сидение.

— Ну что ж, мистер Поттер, — вздохнула мафиози. — Полагаю, ваша инстанция позаботится о том, чтоб все, кто был в концертном зале, забыли эпизод сегодняшнего вечера.

— Само собой, — кивнул Гарри. — И Альберт-холл, так и быть, восстановим.

— С полицией я разберусь, — произнесла Ева. — С Янгом тоже. Вам остается лишь передать Скорпиусу, что если еще раз на моей территории повторится что-нибудь подобное, я приставлю к его окнам снайпера.

— Обязательно передам.

— Тогда на этом все. Подкинуть вас до дома?

— Я аппарирую, — улыбнулся Гарри, а Ева, явно не поняв о чем он, рассеянно кивнула. — Прошу прощения за небольшой конфликт на твоей земле, Ева.

— Будете должны, — усмехнулась Ева, махнув ему рукой на прощание. Сапфировое кольцо на ее безымянном пальце ярко блеснуло в свете фонаря. — Удачи вам, Гарри Поттер.

Попрощавшись с Евой и кивнув водителю, Гарри аппарировал, подумав, что удача очень ему пригодиться завтра, в кабинете Лартена Джулиуса.

* * *

— Мальчик мой, знал бы ты, какое это блаженство, выводить масляными красками на холсте целую историю, — мечтательно произнес Лартен Джулиус, и, выдавив на палитру алой краски из тюбика, улыбнулся. — Порой я жалею, что не связал свою жизнь с живописью.

Скорпиус, лежавший перед ним на кушетке, придирчиво взглянул на шелковую простыню, прикрывающую интимные части тела, поежился от холода и метнул в министра магии свирепый взгляд.

— Неужели нельзя было придумать мне другое наказание? — буркнул Скорпиус, пытаясь размять шею и при этом не пошевелиться. — Почему нельзя было засадить меня в Азкабан на пару дней?

— Ты бы сбежал. А искусство оставит свой след не только на полотне, но еще и в сердцах людей, — прощебетал мистер Джулиус. — Не хмурься, дорогой, тебе это не к лицу. И потом, другого наказания и быть не могло, я давно мечтал сохранить твой образ на полотне.

— Поясни-ка, ты давно мечтал раздеть меня догола, положить на кушетку и накрыть простыней? Педофилией попахивает, господин министр.

— Ты совершеннолетний, ангел мой.

— То есть, ты не отрицаешь, что подобные мысли тебя посещают, а дело лишь в моем возрасте? — насторожился Скорпиус.

— Не опошляй, мальчик мой, — хихикнул министр, обмакнув кисточку в алую краску. — Я просто хотел создать картину, и я ее создаю.

— А почему я тогда раздетый? — не унимался Скорпиус.

— Задумка художника. Не шевелись, умоляю тебя.

Скорпиус послушно замер и тут же почувствовал, как у него зачесалась ключица.

— Нет! — крикнул мистер Джулиус, когда его натурщик вновь пошевелился. — Замри!

— Ладно-ладно, Рембрант, твори, хрен с тобой, — вздохнул Скорпиус.

Министр расплылся в улыбке и, поправив замазанный красками фартук, выдавил на палитру чуть-чуть белой краски.

— Я вижу в тебе Гиацинта, — произнес Лартен Джулиус, разговаривая скорее сам с собой, нежели со Скорпиусом. — Согласно мифам Древней Греции, Гиацинт — юноша необыкновенной красоты...

— Ой, спасибо, — театрально раскраснелся Скорпиус.

— ...который был возлюбленным Аполлона...

— Лартен, ты опять намекаешь на то, что я гей?

— Когда однажды Аполлон и Гиацинт соревновались в метании диска, диск Аполлона попал в голову Гиацинта, и тот умер, — вещал министр, даже не слушая Скорпиуса. — На месте, куда упали капли крови Гиацинта, вырос прекрасный цветок.

Скорпиус, явно не проникшись мифом, фыркнул и недовольно скривился.

— Какое-то у тебя странное представление Гиацинта, — холодно отозвался он. — Милый греческий мальчик с татуировками?

— Я не буду изображать татуировки на полотне. Не двигайся, это отвлекает. Можешь со мной говорить, чтоб совсем не заскучать.

— О чем?

— Хотя бы о том, что произошло вчера, — подмигнул министр. — Как думаешь, дорогой, почему сорвалась операция?

— Потому что в зале появились авроры, — произнес Скорпиус. — Янг был под прицелом, но Поттер вмешался и мы получили то, что получили.

— Как думаешь, почему?

— Кто-то в группе подставной. По-другому никак, — сказал Скорпиус. — Мне найти стукачка?

— Обязательно, — кивнул Лартен Джулиус. — Но позже.

Охапка диких нарциссов, украшающая письменный стол, источала настолько удушливый, усиленный заклинанием аромат, что Скорпиус уже подумывал о противогазе, а Лартен Джулиус, усмехаясь и что-то щебеча себе под нос, плавно водил кисточкой по холсту. Наверное, сейчас лицо министра магии ясно давало понять, как выглядит совершенно счастливый человек.

Неизвестно сколько продолжилась бы пытка Скорпиуса и радость мистера Джулиуса, если бы в дверь не очень робко постучали.

Гарри Поттер, не дожидаясь приглашения, вошел в кабинет и, увидев Лартена Джулиуса, с блаженным лицом водившего кисточкой по палитре, и Скорпиуса, при виде Главного Аврора натянувшего простыню до самого подбородка, не сдержал ехидной ухмылки.

— Довольный министр, голый Малфой...картина маслом — «Скорпиус Малфой делает все, чтоб ему повысили зарплату».

Скорпиус оскорблено вскинул бровь, а мистер Джулиус, коротко улыбнувшись, отложил палитру и кисточки, снял фартук и, жестом пригласил Гарри присесть.

— Мальчик мой, продолжим позже, — улыбнулся министр.

— Ой да ладно, чего я там не видел, — бросил Гарри.

Скорпиус вытаращил на него глаза и, что-то прошипев, обвернулся простыней и стремглав вышел из кабинета. Только сейчас заметив плотную повязку на предплечье Скорпиуса, одно из пулевых ранений, Гарри проводил бывшего напарника взглядом и, когда за ним закрылась дверь, повернулся к министру.

Уж лучше бы мистер Джулиус на него сразу наорал и пустил в ход Непростительные Заклинания, чем выжидающе смотрел в глаза Главного Аврора и...робко улыбался. Впрочем, взгляд министра был холоден, как лед.

— Вы так и будете молчать? — высокомерно спросил Гарри, закинув ногу за ногу. — Если да, то меня ждет работа, поспешу откланяться.

— Что вы, что вы, мистер Поттер, — протянул министр. — Я мог бы спрашивать у вас, что это вообще было в Альберт-холле, но воздержусь.

— И я хочу вас об этом спросить. А точнее, о том, по какому праву вы натравили своих выродков на маггловского премьер-министра?

— Мои...выродки, как вы выразились, серьезно пострадали, — горячо сказал министр. — Большая часть сейчас в больнице Святого Мунго. Остальные — зализывают раны, нанесенные, между прочим, вашими аврорами. Сейчас вы будете говорить, что выполняли свою работу, но и мои ребята не бездельничали, а вашими стараниями вы на пару недель просто вывели их из строя.

— Не велика потеря, — жестко сказал Гарри. — Может хоть новых покушений не будет.

Лартен Джулиус вздохнул и достал из ящика стола гладкий лист пергамента.

— Не хотите вы, мистер Поттер, идти на контакт, а жаль, — произнес мистер Джулиус, придвинув к Главному Аврору пергамент. — Возьмите, пожалуйста, перо, чернильницу и пишите.

— Что писать, господин министр?

— Рапорт о переводе в другое подразделение министерства магии.

Гарри сначала подумал, что ему послышалось, но, увидев улыбку министра магии, напоминающую оскал чеширского кота, понял, что слух его не подвел.

— Я не буду ничего писать, — произнес Гарри. — Мне нравится мое место в Аврорате и я не собираюсь его покидать.

— Я не отстраняю вас, вы великолепный аврор, — успокоил его мистер Джулиус. — Я перевожу вас в другое подразделение. Французский Аврорат уже готов принять вас с распростертыми объятиями.

— Надо же, вы напрягли Международную Гильдию Магов, замолвили словечко обо мне, как это мило с вашей стороны. Но, боюсь, ничего у вас не выйдет.

— Или вы пишете рапорт, или патологоанатом пишет отчет о вашем вскрытии, — тихо сказал Лартен Джулиус. — Возьмите, пожалуйста, перо.

— Ну как знаете, мистер Джулиус, — спокойно сказал Гарри и, картинно придвинув к себе лист, аккуратно вывел на нем свои инициалы. — Только смотрите, чтоб вы ненароком не подавились этой бумажкой.

Во Франции должно быть не так плохо, хотя, конечно, новость подкосила Главного Аврора. За порядком в министерстве проследят Хауарды, в мире магглов царит режим Евы Менделлип, с вечно протестующими аристократами разберется Блейз Забини, Скорпиус Малфой обеспечит министру мигрень и плохое настроение. Именно факт того, что диктатура Лартена Джулиуса контролируется еще союзниками ополчения, грел Гарри душу и, послушно подписывая рапорт, Главный Аврор был абсолютно спокоен.

4 июля

— Значит, вы уже собираете вещи? — протянул Скорпиус, сжав зубами тлеющую сигарету. — И сколько вам осталось?

— Говоришь так, будто хоронишь меня, — усмехнулся Гарри. — Неделя, может чуть меньше. Скорпиус, следи за ребенком, он ест песок!

— Ну пусть ест, я все равно забыл его покормить, — лениво отозвался Скорпиус, глядя, как Главный Аврор поспешил оттащить светловолосого мальчика от песочницы.

В тени ветвистого клена было не так жарко, как на гудящих от потока людей улицах, поэтому, наслаждаясь этой мимолетной прохладой, Гарри не было так сложно рассказывать о своем переводе во французский Аврорат. Скорпиус слушал внимательно, не перебивая и совершенно не следя за своим малолетним сыном, который был занят рытьем какого-то котлована в песочнице.

Как и ожидалось, решение министра не шокировало Скорпиуса.

— Я ожидал чего-то подобного, мистер Поттер, — кинув окурок в детское ведерко, сказал Скорпиус. — Поверьте, могло быть и хуже. Зная Лартена и его возможности, я немного удивлен, что вы так легко отделались.

— Тебя тоже это удивило? Может, мы просто не можем прощупать основной план министра?

— Не нужно быть медиумом, чтоб понять этот план. Лартен хочет разделить фронт. Отослать подальше вас, потом, я вас уверяю, он отправит одного из Хауардов на задание куда-нибудь в Сингапур, а остатки Аврората расформирует по своему усмотрению, — уверил Скорпиус.

Задумавшись, Гарри даже не обратил внимание на то, что малыш снова полез в песочницу. Скорпиус говорил настолько непринужденным голосом, что у Главного Аврора не осталось ни малейшего сомнения в том, что именно так все и произойдет.

— Лартен еще не знает, что ты играешь на два поля? — поинтересовался Гарри.

— Надеюсь, нет, — не очень уверенно произнес Скорпиус. — Я закрываю от него свои мысли, но кто знает, надолго ли меня хватит. Но, согласитесь, ситуацию в Альберт-холле я обыграл...эффектно.

Гарри усмехнулся.

— Да, Ева мне пожаловалась на тебя, — хмыкнул он. — Передает тебе пламенный привет и предупреждение, что если еще раз на ее земле произойдет бойня, то она тебя кастрирует.

— Ева... — широко улыбнулся Скорпиус. — Она няшка, люблю ее. Но, не ожидал, что ее люди будут в меня стрелять. Ладно, не суть, главное, что я вне подозрений у министра магии. А тут еще и вы покидаете нас, так что, подозрений еще меньше. Будете скучать по мне, а, мистер Поттер?

— Нет, не буду. Я от тебя отдохну.

— А я по вам буду.

— Ну и дурак, — хмыкнул Главный Аврор, но тут же вскочил на ноги.— Скорпиус, хоть боковым зрением наблюдай за мальчиком!

Гарри снова бросился к песочнице, на этот раз, потому что мальчик громко заплакал, прижимая ладошку ко лбу. Скорпиус закатил глаза и, отчаянно сделав вид, что это не его ребенок, поджег еще одну сигарету.

— Ты будешь следить за ребенком или нет? — возмутился Гарри, усадив мальчика на скамейку.

— Чего ты ревешь, как баба? — прошипел Скорпиус, щелкнув малыша по носу. — Ты думаешь, я ревел, когда на байке в автопоезд влетел? Вытри сопли, возьми грабельки и покажи всем кто в этой песочнице хозяин!

— Скорпиус, — простонал Гарри. — Ну ему же больно, конечно он будет плакать!

— Ну бывает, дали лопаткой по морде, ничего страшного, синяк — не огнестрел, зашивать не надо, — недовольно сказал Скорпиус. — Кто его ударил?

— Вон тот, в кепочке.

— Тот жирный мальчик? Ну бывает, — пожал плечами Скорпиус и, чуть подтолкнул ребенка в перед. — Завали жирного, отожми у него песочницу.

— Ты самый отвратительный отец в мире, — констатировал Гарри. — Это же дети!

— Ребенок, пока ты тут рыдаешь в жилетку Главному Аврору, ту мог бы уже задушить жирного его же щеками.

— Скажи на милость, какая женщина согласилась заводить с тобой детей? — поинтересовался Гарри, когда абсурдный воспитательный процесс был окончен и малыш опять полез в песочницу, явно не поняв содержательной речи отца.

Скорпиус, кого-то высматривая на соседней скамье, не сразу услышал вопрос, и, даже не повернулся к Главному Аврору.

— Одна чокнутая художница из Кардиффа, — рассеяно произнес он, поправив на переносице большие солнцезащитные очки. — Видите того мужчину в красной футболке?

Гарри встрепенулся и, прикрыв лицо газетой, во всех традициях шпионажа, глянул на мужчину, с которого Скорпиус не сводил взгляд. Мужчина топтался у дерева, то и дело поглядывая на экран мобильного телефона, и явно не подозревал, что за ним наблюдают.

— Наемник? — прошептал Гарри.

Скорпиус медленно кивнул и, достав из кармана нож-бабочку, привстал.

— Да не здесь же! — шикнул Гарри, дернув его за локоть. — Я так понял, ты подкинешь мне на порог очередное тело?

— Нет, это слишком жестко, хотя мне нравится ход ваших мыслей, — кровожадно улыбнувшись, сказал Скорпиус. — Убить не убью, но припугнуть надо.

— Припугнуть? Наемника, который следит за тобой? Что за приступ гуманности?

Скорпиус взглянул на Главного Аврора как на придурка, и, едва сдержавшись, чтоб не покрутить пальцем у виска, воскликнул на весь парк:

— Кто вам сказал, что это наемник?

— Ты, — удивленно кивнул Гарри.

— Нашли, кого слушать.

— Тогда кто это, черт тебя побери?!

— Папаша того жирного мальчика...

— Скорпиус!

Малфой обиженно откинулся на скамейку, поджал губы и, уничтожающе испепеляя взглядом песочницу, недовольно фыркнул.

— Кто разрешил тебе плодиться, вампиреныш? — не сумев сдержать улыбку, спросил Гарри.

— Бракованная контрацепция, — огрызнулся Скорпиус. — Ничего-ничего, мистер Поттер, когда мой сын, имя которого я не знаю, станет главным наркобароном Британских остров, я вам припомню ваш скептицизм....

* * *

Когда Гермиона Уизли открыла дверь своего кабинета и приветственно улыбнулась, Скорпиусу сначала уверился в том, что волшебница ждала его, как засуха дождя.

— На какую часть тела было совершенно покушение? — спросила Гермиона, оглядев бинты на правом предплечье своего пациента.

— Главное, что не на детородную, — усмехнулся Скорпиус, присев в глубокое кресло. — Как и договаривались, сразу после дела в Альберт-холле я явился к вам, изливать душу.

— Сдается мне, ты не настроен на раскаяние, — заметила Гермиона.

— Никто не пострадал, — пояснил Скорпиус. — Это высший пилотаж моих махинаций.

— Тогда зачем пришел?

— Вы меня ждали.

Гермиона закинула ногу за ногу и устало улыбнулась.

— Поговорим о твоей семье, — скорее не утверждая, а спрашивая, произнесла она, достав из ящика стола пружинный блокнот. — Думаю, ты готов к этой теме.

— Долго обсуждать ее не получится. Я не общаюсь с матерью. — В голосе Скорпиуса не прозвучало и капли сожаления. — Иногда, предчувствуя опасность, я прячу ее от наемников. Наверное, это инстинктивное действие.

— Я имею в виду твою новую семью, — уточнила Гермиона.

Скорпиус закатил глаза.

— Мистер Поттер растрепал?

Гермиона кивнула.

— Я уверена, что ребенок у тебя получился...случайно, но, позволь быть оптимисткой и предположить, что ты, возможно, его планировал, — протянула она, заправив за ухо кудрявый локон.

— Вы сами-то в это верите? — фыркнул Скорпиус.

— Честно скажу, нет, — заверила его Гермиона. — Но, учитывая твое предчувствие смерти, неприязнь к матери и целое состояние, которое в случае твоей гибели перейдет к ней, думаю, что рождение наследника стало бы неким средним пальцем, который ты бы показал всем, кто раскрыл рты на твои деньги.

Скорпиус опустил голову и широко улыбнулся. Восприняв это как подтверждение своих слов, Гермиона, нисколько не удивившись, покрутила в руках чернильницу, рискуя пролить чернила на светло-коричневую юбку.

По привычке задержав взгляд на аквариуме со скаляриями, Скорпиус некоторое время молчал, думая, о чем говорить с ведьмой. Единственное, что его действительно волновало — как быть с Ханной Бергман, но этим делиться он не хотел ни с кем, за исключением, пожалуй, Главного Аврора.

— А что мучает вас? — вдруг поинтересовался Скорпиус, повернув голову в сторону Гермионы.

— Меня ничего не мучает.

— Каждый вторник и четверг вы посещаете своего психотерапевта. От хорошей жизни к нему не ходят.

— Все-то ты знаешь, — горько усмехнулась Гермиона. — Но, уверяю тебя, меня ничего не терзает.

— Вас не терзает, что вам изменяет муж? — почти восхищено спросил Скорпиус.

Гермиона на удивление не разозлилась, а лишь закатила глаза, дав Скорпиусу понять, что он тактичен, как топор в качестве свадебного подарка.

— Это его свободный выбор, — легко сказала Гермиона. — Я не закатываю сцен по этому поводу.

— Но вы не счастливы?

— С каких пор ты такой сопереживающий?

— О Боже, да я всегда был нежным, как обезжиренный майонез, — улыбнулся Скорпиус.

— Только за эту метафору я не буду злиться на тебя, — с легким укором произнесла Гермиона. — И, тем не менее, чем вызван такой неожиданный интерес?

— Хочу понять вас, — пояснил Скорпиус. — Если вам плохо, почему вы просто не уйдете?

У неожиданного советчика и эксперта в семейных отношениях, именуемого Скорпиусом Малфоем, было все так просто, что на мгновение Гермиона почувствовала себя дурой.

— Слышал о такой штуке, как любовь? — поинтересовалась она.

— Я вас умоляю, не шлифуйте мне уши, — простонал Скорпиус. — Вы сами-то верите в такую любовь?

— Все верят в любовь, кроме тебя.

— То, что вы называете любовью — не более чем комфорт, который человек чувствует рядом с другим человеком. В качестве исключений можно рассматривать любовь родителя к ребенку, собаки к хозяину и человека к Родине. А та хрень, которая происходит между мужчиной и женщиной — опошленный и дотошный плагиат, окрыленный стихами и красивыми словами.

«И этого человека я называла сумасшедшим?» — спросила саму себя Гермиона, слушая Скорпиуса, которого, судя по потоку слов и жестов, просто понесло на тему «Что есть любовь?»

— Если ты думаешь, что любовь — это комфорт рядом с кем-то, то как объяснить тот факт, что ты даже рядом с самым надежным человеком, чувствуешь себя как на иголках? — парировала Гермиона. — Не значит ли это, что ты никогда не любил?

— Весьма вероятно.

— Прости за личный вопрос, но, сколько у тебя было половых партнеров?

— Какого пола?

— Неважно. В общем.

Скорпиус на удивление задумался.

— Довольно много, — без малейшего смущения произнес он.

— И ни к одному из них у тебя не было чувств? — удивилась Гермиона.

— Почему же, были. Раздражение, скука, уважение, удовлетворение. Но не любовь, — почти зевнул Скорпиус. — А вы снова переводите разговор в мою сторону, пытаясь выяснить, почему я такой черствый. Но на мой вопрос вы не ответили.

— А что ты спросил? — вздохнула Гермиона.

— Что вас держит рядом с мужем?

Яростно почеркав что-то в блокноте, Гермиона мельком взглянула на свою волшебную палочку, лежавшую на столе, но, мигом отогнав желание применить к Скорпиусу заклятие немоты, скрестила руки на груди.

— Меня держат дети, — только и сказала она, блеснув глазами.

— Минуту назад вы говорили, что вас держит любовь, — напомнил Скорпиус. — Уверен, если спрошу снова, минут через пять, вы скажете, что вас держит жилплощадь, кот, церковь, ремонт или что-то подобное.

— Ты даешь советы людям, но сам не в силах им следовать.

— Как раз следую. Я постоянно вычеркиваю из своей жизни ненужных людей, — возразил Скорпиус. — Если я не нужен, я ухожу. Если мне не нужен кто-то, я ухожу еще быстрее. Вы же вцепились в свой брак, не потому что вы любите своего супруга, а скорей потому что вы хотите быть консервативной, а потому скучной женщиной.

— Думаешь, дело в том, что брак для меня священен и вечен?

— Именно.

Слова Скорпиуса больно резанули по сердцу, поэтому, недовольно сжав губы, Гермиона вежливо произнесла:

— Со своей личной жизнью я разберусь сама. Давай не разрушать рамки доктора и пациента.

Скорпиус согласно кивнул.

— И с чего ты взял, что я — консервативная и скучная? — спросила Гермиона.

— Первое впечатление сказалось, — уклончиво ответил Скорпиус. — Докажите мне, что вы не такая.

— Как? В клуб с тобой сходить?

Скорпиус поднялся на ноги и, достав из кармана ключи от машины, взглянул на часы.

— Я заеду за вами в восемь.

Чернильница, которую Гермиона все это время крутила в руках, выпала, и тут же на турецком ковре расплылось большое темно-синее пятно.

— Что? — чуть осипшим голосом спросила Гермиона.

— Ну вы сами это предложили, — пожал плечами Скорпиус. — Возражать смысла нет, так что у вас еще три часа на то, чтоб морально подготовить себя к тому, что еще некоторое время вы проведете в моей компании.

И, улыбнувшись на прощание, Скорпиус покинул кабинет, не дождавшись конца сеанса, не дав Гермионе даже слова вымолвить.

* * *

— Дорогие, прости Господи, колдомедики, — драматично протянул Блейз Забини, расхаживая по аудитории вальяжной походкой. — Хочу напомнить, что ваш любимый куратор, он же ваш преподаватель анатомии, он же профессор Забини, устал и хочет в отпуск. Но, несмотря на многочисленные мольбы с моей стороны, многие из вас тянут со сдачей экзамена. На календаре — четвертое июля, на повестке дня — пендали от профессора.

Студенты-колдомедики, наблюдая не так за профессором, как за его малолетней дочкой, что-то калякавшей в ведомостях красками, не ответили. Блейз, пару секунд постояв у окна, вновь принялся шагать по натертому до блеска полу.

— Сегодня я хочу закрыть экзамен. И если какая падла не сдаст мне анатомию — вытащу ему печень через правую ноздрю. Скамандер, это понятно?

Долговязый веснушчатый студент, нервно хихикнул и кивнул.

Блейз взяв со стола изрисованную красками ведомость, просмотрел список студентов, и, вскинув брови, уничтожающе произнес:

— Скамандер, Лайонс, Белби и Уизли — остались, остальные — на выход.

Студенты, которых не коснулся гнев Блейза, с шумом поспешили к двери и, тучным потоком протискиваясь к выходу, едва не сбили с ног Главного Аврора, на свою беду заходившего в аудиторию.

— Да что ж у меня за день, — проворчал Гарри, окликнув Блейза, который его не заметил, потому что о чем-то беседовал со студентами-должниками. — Видимо на сегодня моя миссия — следить за чужими детьми. Блейз, ничего не потерял?

— Твою мать! — ахнул Блейз, заметив вторую дочку на руках у Главного Аврора. — Когда она вылезла?

— Откуда я знаю? — пожал плечами Гарри, передав ему девочку. — Не надо брать детей на работу, мой тебе совет.

— Чего глазенки выкатили? — рявкнул Блейз на студентов. — Повторяйте материал. И где она была?

— Застряла в рыцарских доспехах, — усмехнулся Гарри, глядя как Блейз, усадив близняшек за одну из парт, наколдовал им огромные мыльные пузыри, которые те тут же принялись лопать ладошками.

Блейз, видимо забыв про студентов, достал из внутреннего кармана пиджака флягу, и, сделав глоток, закатил глаза.

— Тут ты прав, детей на работу лучше не брать, — протянул он. — Три раза искал их на этаже. Но, с другой стороны, не к Еве же на работу их отправлять.

— А няня?

Лицо Блейза посерело.

— Им нельзя доверять, — почему-то шепотом сказал он. — Вообще-то, Поттер, я сам хотел к тебе идти, но раз уж ты пришел...

— Что такое? — насторожился Гарри.

— Наша няня очень похожа на ту живодерку, которую ты отправил год назад в Азкабан...

— Блейз, ну перестань!

— Я серьезно! И взгляд у нее такой...жестокий. Хладнокровный, я бы сказал. Я не знаю, где ее Ева нашла, но я как эту няню увидел, сразу понял — маньячка. Поттер, надо что-то делать?

— Мне отряд из Аврората прислать? — снисходительно улыбнулся Гарри.

— Ну хоть кто-то здраво мыслит. — Блейз явно не уловил иронии и повернулся к студентам. — Кто первый, потрошители? Роза Уизли, иди сюда.

Бегло поздоровавшись с Гарри, Роза, комкая в руках конспект, села напротив профессора.

— Какой предмет сдаешь? — спросил Блейз.

— Анатомию, — пискнула Роза, боясь взглянуть грозному профессору в глаза.

— Как меня зовут?

— Блейз Забини.

— Кто автор учебника по анатомии, написанного Генри Греем?

— Генри Грей.

Блейз кивнул и, выводя в графе напротив ее фамилии оценку «превосходно», махнул рукой.

— Спасибо, — воскликнула Роза, подхватив сумку.

— Давай-давай, иди отсюда, — буркнул Блейз, глядя уходящей студентке вслед. — Тебе повезло, что я очень близко знаком с твоей матерью...

— Блейз, — осадил его Гарри. — Давай живее, поговорить надо.

— Белби, иди сюда, — позвал Блейз, и сутулый брюнет опустился на стул. — С какой стороны у человека сердце?

— У мужчины или у женщины? — спросил Белби.

— Молодец, Белби, — вздохнул Блейз, оценив ответ студента на «выше ожидаемого». — Пошел вон отсюда. Лайонс!

Блондинка в целительском халате присела на стул.

— Ну это явно «превосходно», — протянул Блейз, изучая ее пышный бюст. — Всего доброго, мисс Лайонс.

Когда на место довольной блондинки уселся нервный веснушчатый парень, Блейз хищно сузил глаза.

— Скамандер, радость моя, — процедил он. — На какую оценку претендуешь?

— На «удовлетворительно», — пробухтел Скамандер.

Блейз улыбнулся своей самой оскалистой улыбкой.

— Книга врачевателей Тибета «Джуд Ши» называет их количество равным 360, древнеиндийский хирург Суш— рута — 300—306, древние китайцы с ним солидарны, древнесирийский ученый Абу Сануд насчитал их 248, столько же насчитали и древние евреи. А современные учебники указывают на число 206. Что же послужило причиной этих разногласий? — грозной скороговоркой произнес Блейз. — У тебя есть ровно одна минута, и она начинается прямо сейчас.

— Э! — многозначительно возмутился Скамандер.

— Пятьдесят две секунды, Скамандер! Поттер, так что ты хотел?

— Профессор Забини, ты просто изверг, — рассмеялся Гарри.

— Во-во!

— Сорок секунд, Скамандер! — прикрикнул Блейз.

— Ну я не знаю, — вспыхнул Скамандер.

— Ставлю «слабо» и иди отсюда.

— А чего не «удовлетворительно»?

— А указкой по зубам? Иди, Скамандер, Бога ради, иди отсюда.

Когда за нерадивым колдомедиком закрылась дверь, Блейз, убедившись, что близнецы никуда не убежали, повернулся к Главному Аврору.

— Слышал о твоем «повышении», — произнес анатом, каким-то непривычно сочувствующим голосом. — Если это можно назвать повышением. Держишься?

— Могло быть и хуже, — отмахнулся Гарри. — По крайней мере все живы. Но, ты верно подметил, в какой-то степени я здесь из-за этого «повышения».

Блейз присел прямо на парту, краем глаза глядя, как девочки играют с парящими в воздухе мыльными пузырями, и указал Гарри на место рядом с собой.

— Присмотри за Скорпиусом в мое отсутствие, — попросил Главный Аврор, шепотом, скорее по привычке, нежели боясь, что их подслушают.

Блейз горько усмехнулся.

— А что в твоем понимании значит присмотреть?

— То и значит.

— Скорпиус у нас мальчик взрослый, — протянул Блейз. — Не знаю, говорил ли он тебе это, но я слышу от него эти слова регулярно. Взрослый мальчик у которого все нормально.

— Он так тебе говорит? — полюбопытствовал Гарри.

— Не скажет же он мне, чем на самом деле занимается, — пожал плечами Блейз. — Будто я не знаю. Будто я газет не читаю, будто в министерстве не бываю, будто не моя жена каждого киллера Англии в лицо знает.

— Дай угадаю, ты видишь Скорпиуса не чаше раза в шесть месяцев?

Блейз глубоко вздохнул и опять потянулся к фляге.

— За ним, Поттер, не присматривать надо, — сказал он. — А просто вытаскивать из этого дерьма, в которое он влип, до того, как будет поздно. А поздно будет, когда случится одно из двух: или просекут, что Скорпиус на два фронта работает, и наемники его прибьют, или авроры, спасая какого-нибудь Бергмана, убьют, и правы будут.

— Сейчас выводы делать рано, — уперся Гарри. — Просто пообещай, что сообщишь мне о любой опасности, которая нависнет над Скорпиусом.

Блейз медленно кивнул, хотя вряд ли услышал последнюю фразу Главного Аврора. Создав портал из коробочки с мелом, он, поманив к себе близняшек, спрятал волшебную палочку в карман.

— Теперь, когда ты показал министру магии средний палец, осталось лишь показать Франции суровость нашего Аврората, — улыбнулся Блейз, в глазах которого заблестел живой огонёк. — Кто знает, может меня тоже депортируют к тебе, за компанию.

— Ой, Блейз, договоришься, — покачал головой Гарри, пожав ему на прощание руку. — Для меня было честью работать с тобой.

Блейз прыснул, едва сдерживая смех.

— Поттер, ну что ты городишь, будто на тот свет засобирался? Иди уже, а то, ей-богу, не сдержусь и разрыдаюсь.

— Не растеряй по дороге детей.

— Да иди уже, бывший Главный Аврор!

Прощаться с Блейзом было легко. Аппарировав, Гарри думал о том, что увидит его, скорей всего, нескоро, как, впрочем, и других людей, с которыми когда-либо работал. Однако, по вечно пьяному, хамоватому патологоанатому с хроническим плохим настроением и неукротимой любовью к прекрасному полу, Главный Аврор планировал не скучать минимум месяца три.

Блейз не был лучшим другом. Да и другом тоже не был. И не дай Бог кому такого знакомого или соседа. Он был простодушным аристократом, но утонченным пьяницей, красивым внешне, но колючим внутри, вероятно, плохим мужем, но, очевидно, хорошим отцом.

К таким людям Гарри хотелось возвращаться и не хотелось от таких уходить. Поэтому, пожав Блейзу Забини руку на прощание, Главный Аврор чувствовал такую пустоту, будто попрощался с ним навсегда.

6 июля

— Честно, не ожидал, что ты согласишься поехать со мной, — произнес Гарри, заворачивая в вестибюль.

— Поттер, моя душевная доброта не знает границ, — отозвался Блейз. — Ты ж французский знаешь на уровне «Je m'appelle Potter», что ты здесь один будешь делать?

Сказать, что здание французского Аврората чем-то отличалась от английского — практически невозможно. Те же высокие колонны, портреты, но не прославленных политиков, а скорее деятелей культуры, ленивые авроры, попивающие кофе в вестибюле, стопки документов и хорошенькие ведьмочки в приемной, которые уже успели почувствовать на себе шаловливый взгляд Блейза, чьего действительно превосходного французского вполне хватило на то, чтоб объяснить кто он, кто Гарри Поттер и зачем они здесь. Одна из ведьм в приемной оказалась неболтливой и, кивнув, повела гостей к лифту, который доставит их к министру магии, ожидающего Гарри, как оказалось, уже пару часов.

Придирчиво оглядываясь по сторонам, Гарри не мог понять, что же ему здесь так не нравиться, поэтому, чтоб хоть что-нибудь осудить, он опустился до такой инфантильной глупости, как разглядывания стен, в надежде, что где-то посыпалась побелка, осталось пятно от чьих-то грязных рук или хотя бы какую-нибудь неровность. Ведьма из приемной смотрела на Гарри с недоумением, едва сдерживаясь, чтоб не фыркнуть от смеха.

Они зашли в довольно просторный лифт, освещенный, как сказал бы Блейз, интимным полумраком. Лифт ехал очень медленно, словно тянулся вверх на резинке, однако, переводчик Главного Аврора нашел чем себя занять.

— Блейз, — шикнул Гарри. — Руки.

Рука Блейза уже по-хозяйски лежала на ведьминой талии, затянутой плотным корсетом поверх блузки.

— Поттер, я придерживаю девушку, чтоб она не упала, — возмутился Блейз. — А то вдруг лифт затрясется, мы полетим вниз, а мадемуазель пошатнется и упадет лицом в двери.

Покрасневшая от смущения ведьма кокетливо хихикнула в ладошку, а Блейз, подмигнул Главному Аврору, постепенно опуская руку ниже, в область обтянутого атласной юбкой девичьего зада.

Наконец двери лифта распахнулись, и Гарри с радостью вышел, потянув за собой Блейза.

— Дальше прямо по коридору, до самого конца, — сообщила ведьма. — Если понадоблюсь, я буду в вестибюле. Всего доброго.

— О да, вы понадобитесь…

— Блейз!

Ведьма едва сдержала улыбку, и нажала на кнопку первого этажа.

— Ну что это такое, твою мать? — проворчал Гарри. — Ты женатый человек, это раз, мы в министерстве магии, это два.

— Поттер, моя тонкая и ранимая душа жаждет лицезреть прекрасные женские тела, — упрямо протянул Блейз. — Это все равно, что Да Винчи не имеет права любоваться другими полотнами, только из-за того, что у него есть его великая «Джоконда». Он изучает каждый мазок краски, но только для того, чтоб лишний раз убедиться, что только улыбка его «Моны Лизы» достойна искренней любви.

— А ну дыхни.

— Поттер, ну что ты за человек!

Стоило им выйти на пятом этаже и осмотреться, Гарри едва не фыркнул от смеха. Этаж министра магии больше походил на холл в оперном театре, нежели на место работы политика. Щедрая гипсовая лепнина, неприлично дорогая отделка стен, позолоченные дверные ручки и рамы картин, расписанный потолок, прямо как в каком-то храме, роскошная хрустальная люстра, нелепая арфа в углу.

Такое ощущение, что министром магии была дама преклонных лет, одетая в пышное платье викторианской эпохи, потягивающая чай из дорогого сервиза и рассуждающая о смысле бытия.

Если бы только Гарри знал, насколько он близок к истине.

— Что это за обитель Марии-Антуанетты? — сорвался у Блейза с языка судорожный вздох отвращения.

— Нам туда, — только и ответил Гарри. — Вперед.

Ворсистый ковер винного цвета делал шаги совершенно беззвучными, по коридору не сновали туда-сюда работники канцелярии, поэтому создавалось ощущение, что кроме них на этаже не было ни единой живой души. Что-то тихо мурлыкал портрет женщины с пышными формами, пожалуй, только это и нарушало неестественную для министерства магии тишину.

Постучав в дверь и не дождавшись разрешения войти, Гарри уверенно дернул на себя позолоченную дверную ручку, и тут же об этом пожалел.

В таком же барочном кабинете, как и коридор, явно царила своя атмосфера. На дорогой кушетке полулежала юная белокурая особа, бесстыдно раскинув ноги, а импозантный седовласый мужчина, покрывая ее тело поцелуями, был увлечен своим делом настолько, что скрип двери попросту не услышал. Несмотря на то, что блондинка годилась во внучки старику, его пыл это никак не остудило.

Блейз многозначительно кашлянул, да так, что Главный Аврор вздрогнул, перепугавшись этого хрипящего раската заядлого курильщика. Девушка на кушетке встрепенулась, свела ноги и чуть порозовела, а мужчина, который, судя по всему, был министром магии, поднял глаза на посетителей, нехотя встал с девушки, поправил старомодное жабо и, улыбнувшись во все свои жемчужно-белые зубы, раскинул руки, словно собираясь обниматься.

— Предобрейший день, господа! — с едва ощутимым акцентом каркнул он. — Приветствую вас в своих пенатах.

— Надеюсь, что мы вам не помешали, — с сарказмом сказал Гарри, краем глаза глядя, что блондинка, застегнув сбоку белое шифоновое платье, поправила свои волнистые волосы и, выжидающе замерла, позволяя Блейзу разглядывать свое весьма скромное декольте.

— Позвольте представиться, Клод Тенпенни, — произнес министр, таким тоном, словно ожидал, что гости из Англии его знают. — Временно исполняющий обязанности министра магии, заслуженный деятель искусств, почетный выпускник Шармбатона, лауреат премии «Магического Еженедельника» за самый богатый в стране гардероб…

Блондинка недовольно уперла руки в бока.

— Ах да, это Клодия, — спохватился мсье Тенпенни, и, как ни в чем не бывало, продолжил. — Номинант на премию за «самую обворожительную улыбку 2011»…

— Блейз Забини, чистокровный аристократ в пятнадцатом поколении, граф Нортгемптонширский, кавалер Ордена Мерлина первой степени «за особые заслуги в области алхимии», почетный целитель больницы Святого Мунго, с сентября прошлого года — член судебной коллегии Визенгамота, официальное лицо таверны «Кабанья голова», старший сын в семье, Водолей, протестант, — закатив глаза, заскороговорил Блейз. — Ваш монолог со стороны выглядит точно так же, мсье Тенпенни.

Клод Тенпенни, кажется, сарказма не уловил, зато расхохотался, как ребенок. Гарри и Блейз переглянулись, прочитав во взгляде друг друга неистовое желание убраться из кабинета поскорее.

Клодия, все так же молчавшая, не стала дожидаться очередной порции монологов и, не прощаясь ни с кем, юркнула за двери.

— Ну, раз министр говорит по-английски, услуги переводчика тебе не нужны, — пробормотал Блейз и, не дав Гарри и слова вымолвить, проскользнул вслед за Клодией.

— Он просто прелесть, — наконец перестал смеяться мсье Тенпенни. — Люблю таких людей.

— Прошу прощения, а Клодия — ваша…

— Супруга, — кивнул министр. — Фигурка у нее хороша, но хозяйка из нее никакая, клянусь, чтоб мне съесть мой галстук, если бы не домовые эльфы, она бы развалила мой дом к чертям. Одним словом, она у меня как предмет мебели, лишь бы только на кухню не лезла.

— Понятно, — сухо кивнул Гарри, сев в на стул перед письменным столом из красного дерева. — Вы сказали, что вы — временно исполняющий обязанности министра. А где сам министр?

— Уже лет пять как на заслуженном отдыхе. Я вообще не политик, но меня попросили оказать министерству честь, и я оказал, приняв на себя такую ответственность, как пост министра магии.

— А кто вы? — чуть грубо спросил Гарри.

Узкое лицо Клода Тенпенни скривилось, словно тот оскорбился, что Главный Аврор не знает, кто такой исполняющий обязанности министра.

— Я — владелец цирка «Les Fanfarons», любезный, лучшего цирка когда либо существующего, — плохо скрывая оскорбленность за улыбкой, произнес Клод Тенпенни. — Напомните мне прислать вам пару билетов на наше представление, уверен, вы будете в восторге.

— Несомненно. Владелец цирка, он же министр магии, — протянул Гарри. — Скажите, пожалуйста, по какому признаку выбирают во Франции политиков?

Но мсье Тенпенни пропустил вопрос мимо ушей. Гарри понял, что нет смысла сейчас о чем-то спрашивать, тем более, что министр так и жаждал рассказать ему все о своем цирке, а также продолжить список своих регалий и достижений.

— Мистер Джулиус сказал, что вам нужны мои услуги, — холодно отозвался Гарри. — Введите меня в курс дела. Прежде всего, я хочу ознакомиться с базой служащих Аврората и…

— Зачем? — искренне удивился мсье Тенпенни.

— Мне предстоит работать в вашем Аврорате, — прошипел Гарри.

— Ах, нет, что вы, мистер Поттер, — всплеснул руками министр. — Старик Лартен что-то напутал, это точно.

«Тогда какого черта я здесь?» — чуть не рявкнул Гарри, но водянистые глаза Клода Тенпенни вдруг взглянули на него без тени радости.

— Я много слышал о вас, мистер Поттер, — чуть хрипло сказал министр. — В частности о ваших успехах в Уайтчепельском деле и….

— О Боже, — воскликнул Гарри. — Я правильно понял, вы хотите нанять меня не как аврора, а как детектива?

— Я считаю, что вам нет равных, и вы окажите мне честь, если возьметесь за эту работу.

— Простите, но я уже несколько лет не занимался розыскной работой, и не планирую заниматься ей вновь. Если вам нужно, я могу связать вас с любым из моих подчиненных, никто не откажет вам, кроме меня.

— Мне нужны именно вы, мистер Поттер, — парировал мсье Тенпенни. — Если дело в деньгах, то только назовите мне сумму, я умножу ее на три и мы в расчете.

— Деньги не имеют значения. Повторюсь, я не занимаюсь расследованием семейных тайн и поиском убийц.

— Поверьте, такого дела в вашей практике еще не было.

— Я работал с психиатром-гипнотезером, призраком дома семьи Эйбрамсон, уайтчепельским потрошителем, убийцей Хогвартской сплетницы. Вы реально думаете меня удивить? — проскрипел Гарри. — При всем уважении, я не возьмусь за дело. Если это все, что вы хотели от меня, позвольте откланяться.

Министр рассеянно пожал руку Главному Аврору и грустным взглядом проводил его до двери. Оказавшись в неумеренно роскошном коридоре, Гаррри прямо-таки кипел от злости, борясь с желанием вернуться и обматерить этого Клода Тенпенни.

Самым правильным сейчас будет найти Блейза и отправиться домой.

На поиски шального аристократа ушли считанные минуты.

— Блейз, слезь с девушки и одевайся, мы уходим, — позвал Гарри, постучав в дверь одного из кабинетов, на дверной ручке которой висел бюстгальтер.

На удивление быстро, Блейз вылетел из кабинета, застегивая на ходу рубашку.

— Нимфоманка! — крикнул он ведьме, которая привела их к министру. — Поттер, меня чуть не изнасиловали!

— Да что ты заливаешь, похотливый придурок? — закатил глаза Гарри. — Давай, на выход.

— Я подам на тебя в суд, женщина, — тыкая пальцем в ведьму, прикрывающую грудь папкой с бумагами, вопил Блейз. — Поттер, я сказал этой путане, что у нее комар на ягодице, прихлопнул его, а она как начнет свои грязные действия…

— Да ты сам начал! — возмутилась ведьма.

— Я же не знал, что ты такая доступная. Я пожалуюсь жене!

— Ты женат? — ужаснулась ведьма. — Но ты говорил, что ты вдовец…

— Распутная блудница! — перекрикивал ее Блейз, которого Гарри уже за руку потащил к лифту. — Встретимся в суде!

— Всего доброго, — попрощался Гарри, затолкав Блейза в лифт.

Блейз затих только когда двери лифта закрылись. Пару минут они молчали, а потом, когда кабина лифта осталась позади, Блейз все же поинтересовался что произошло.

— Он хочет, чтоб я поработал над каким-то делом, не больше, — снова вскинулся Гарри.

— Так согласился бы, — сказал Блейз. — Отдохнул бы.

— Ты не понял, да? Лартен Джулиус специально меня отправил сюда, чтоб я взялся за дело Тенпенни и сошел с барьера.

Блейз едва заметно закатил глаза.

— Ты параноик, Поттер.

— Не я такой, жизнь такая.

10 июля

Даже днем в клубе «Брайтмур», располагавшемся на верхних этажах небоскреба в самом центре Лондона, было темно. Лифт неспешно поднимался на сорок восьмой этаж, заставляя Главного Аврора то и дело нервно смотреть на часы. Только представив, как пьяная молодежь, до рассвета развлекается в «Брайтмуре» а потом, еле сдерживая известные всем последствия алкогольного отравления, медленно спускается на первый этаж, Гарри невольно удивился, что кабина лифта чистая и без тошнотворных запахов.

Попав, наконец, на сорок восьмой этаж, Гарри прошептал заклятие, зажигающее огонёк на конце волшебной палочки, не довольствуясь тусклым освещением этажа и, миновав уже кем-то усыпленного вышибалу, толкнул хрупкую на вид дверь.

На первом ярусе «Брайтмура» было еще темнее. Окна от пола до потолка, правда, находившиеся лишь на одной из стен, были завешены плотной сиреневой шторой в каких-то невиданных узорах. Присмотревшись повнимательнее, Гарри обнаружил, что штора держится исключительно на магии: карниза не было вообще. Огромный танцпол, окруженный огромными колонками, круглые столики в окружении мягких кресел, лестница на второй ярус, где явно располагался закусочный зал. С потолка свисала роскошная люстра, созданная по типу старинного светильника со свечами, и тут немного параноидальное чутье аврора подсказало, что если в этом месте произойдет хоть что-то, напоминающее инцидент в концертном зале, эта люстра рухнет на пол и убьет как минимум человек десять.

Скорпиуса здесь явно не было и Гарри уже хотел было подняться на второй ярус, как луч, исходящий из конца волшебной палочки, осветил барную стойку, по которой быстро перебирая лапками, сновали пауки, словно торопясь на чей-то зов.

Нелепая идея, будто рядом по трубам ползает василиск, привела Гарри в замешательство, но тут же поняв всю абсурдность своих домыслов, Глава Аврората улыбнулся своим же мыслям. И в ту же минуту заметил, как около двадцати пауков поползли в том же направление что и их сородичи, перемещая за собой хрупкий стакан.

— Люмос! — уже не шепотом повторил Гарри, усилив лучи света и заставив люстру вспыхнуть яркими огнями.

Недовольное шипение мигом оповестило Гарри, что он здесь точно не один. Быстро повернувшись, не желая стоять к возможному противнику спиной, Гарри понял, насколько он прав.

За барной стойкой сидела девица лет двадцати, с длинными ярко алыми волосами, собранными в идеальный хвост на затылке, выглядевшая настолько вызывающе, что Главный Аврор чуть не зажмурился от смущения. Миндалевидные зеленые глаза, подчеркнутые толстым слоем черной подводки, бордовая помада на пухлых губах — в контрасте с молочно-белой кожей, лицо казалось каким-то кукольным, словно нарисованным на холсте. Одета девица была тоже причудливо: черный кожаный корсет, из которого чуть ли не вываливалась грудь, и длинная пышная юбка из фатина, в тон корсету и туфлям на высоком тонком каблуке. Шею этой особы украшало старинное рубиновое ожерелье, а по ключице, к ужасу Гарри, полз паук.

Девица бережно подцепила паука кончиком длинного заостренного ногтя и опустила на стойку, не поднимая криков, как бы на ее месте поступили многие представительницы прекрасного пола при виде членистоногих. Словно не замечая гостя, она сделала глоток вина из бокала и щелчком пальцев заставила пауков исчезнуть, словно кто-то невидимый смахнул их со стойки веником.

Наверное, эта ярая любительница готики обладала особыми способностями, потому что, удивительно, но магической силы в ней Гарри не почувствовал.

— Вы что-то искали, сэр? — хищно улыбнулась девица, обнажив белоснежные зубы.

— Эфемера, я не ошибаюсь? — спросил Гарри, припоминая звучное имя наемницы.

Наемница медленно кивнула, словно сомневаясь, отвечать или нет.

— Ты видишь Главного Аврора и не пытаешься даже позвать подкрепление? — ухмыльнулся Гарри.

— У меня выходной, — просто ответила Эфемера. — Имею право не звать никого и пить где хочу. Налить вам чего-нибудь?

— Воздержусь, — сухо отказался Гарри. — Кстати, откуда взялись эти пауки?

— Эти? — усмехнулась Эфемера, показав Гарри худую ладонь с растопыренными пальцами, между которыми растягивалась тоненькая паутина.

— Руки мыть не пробовала? — поинтересовался Гарри.

— Поуважительнее, это все же магия, — мягко укорила его Эфемера. — Кого ищете здесь? Вряд ли «Брайтмур» самое место для вашего досуга.

— Шла бы ты отсюда, — посоветовал Гарри. — Не твоего ума дело.

На удивление, Эфемера, приподняв длинную юбку, спрыгнула с барного стула и, прихватив с собой бутылку, честно опустила на стойку пару купюр и одарила Гарри бесцветным взглядом.

— Приятного дня, мистер Поттер, — прогнусавила она, зашагав к лифту.

— Привет начальнику, — отозвался Гарри.

На втором ярусе клуба Главный Аврор нашел охранника. Тот выглядел рассеянно, хлопая осоловелыми глазами, не мог и слова вымолвить, словно разучился говорить — видимо Эфемера использовала забвение, чтоб пробраться к выпивке, минуя его. Однако, стоило Гарри помахать у носа рассеянного охранника кошельком, тот практически сразу оклемался.

— Где мне найти Рене Лонваль? — почти по слогам спросил Гарри, удивившись, что помнит фамилию стриптизерши.

Добившись ответа (тычка пальцем в одну из дверей в коридоре), Главный Аврор поспешил к указанному месту, не пряча кошелька. В голове звучали слова Скорпиуса, описывающее стриптизершу, что, в принципе, помогло бы вытащить из нее информацию задешево.

«Девка тупая, но понятлива, — говорил Скорпиус. — Со всех сторон полезная: слухи перескажет, с ребенком посидит, грудь покажет, когда грустно. За бутылку виски готова продать человека на органы. Этим она пошла в папу».

Входя в комнату отдыха, предварительно постучав, он уже знал, чего ждать.

— Я не работаю, приходите вечером, — протянула Рене, даже не глядя в его сторону.

— А дополнительный заработок не интересует? — поинтересовался Гарри.

Рене так и замерла, с расческой в руках. Повернувшись к двери, она узнала посетителя, поплотнее запахнула свой короткий шелковый халатик и, лучезарно улыбнувшись, жестом пригласила Главного Аврора войти. Затем, выглянув в коридор и убедившись в том, что любопытные уши их не слышат, плотно закрыла дверь.

— Приступай, — произнес Гарри, бросив на ее туалетный столик мешочек галлеонов.

— Я таким не занимаюсь, — возмутилась Рене. — Максимум — приватный танец.

— Дура, я про информацию, которая меня может заинтересовать.

— А, я поняла, — присвистнула стриптизерша, спрятав деньги в верхний ящик комода. — Правильно, что за информацией приходите ко мне, а не к Скорпиусу. Стало опасно с ним пересекаться.

— За ним следят? — спросил Гарри.

— Ага, — кивнула Рене. — Может министр чего-то заподозрил, скорей всего так и есть.

— А может ты наемникам за галлеон его выдала.

Рене оскорбилась до глубины души.

— Вас бы выдала, а его — никогда, — буркнула она. — Ну, мистер Главный Аврор, вас что-то конкретное интересует или вы будете меня обвинять во всех грехах человечества?

— Меня интересует, где Скорпиус.

— Не знаю, он шпионов бегает. Может быть, он даже не в стране.

По крайней мере это объясняло, почему Скорпиус не выходил на связь.

— А ребенок? — спросил Гарри.

— Ханна или Декстер? — вскинула брови Рене.

— Декстер? — непонимающе переспросил Гарри.

— Ну, самый маленький Малфой, — пояснила Рене.

— Как-как его зовут?

— Декстер Джим Ганнибал Тейт Гейзенберг Малфой.

От удивления Гарри раскрыл рот. Рене не сдержала звонкий смешок.

— Имя ребенку Скорпиус выбирал?

— Очевидно.

Не задумываясь о том, каким нужно быть идиотом, чтоб назвать так ребенка, Гарри откинулся на спинку дивана.

— Так где…Декстер?

Рене указала на соседнюю комнатку.

— А Ханна?

— Скорпиус запретил говорить.

Гарри высыпал на столик еще пригоршню галлеонов. Рене нетерпеливо закусила губу.

— Давай-давай, — потребовал Гарри.

— Ну ладно, — прошипела она. — Он ее после дела в концертном зале забрал из Колчестера и отвез к другу.

— К какому другу.

— К китайскому, — нехотя бросила Рене.

— ЭТОТ ПРИУДРОК ОСТАВИЛ ДЕВОЧКУ С КИТАЙСКИМ СУТЕНЕРОМ-НАРКОМАНОМ?! — прорычал Гарри, вжав своим криком стриптизершу в стул.

— Бог ему судья, — отмахнулась Рене.

Гарри вскочил на ноги, просто кипя от гнева.

— Это за то, чтоб никто не узнал о нашем разговоре, — сказал он, отсыпав Рене еще золотых монет.

— Вы куда? — забеспокоилась стриптизерша, когда Главный Аврор понесся в соседнюю комнату.

— Ребенка я забираю, так и передай Скорпиусу, — произнес Гарри. — Это будет безопасно и, по крайней мере, правильно. Ханна тоже побудет у меня.

— Вы не можете…

— Я могу! Отойди от двери.

Оттолкнув Рене, которая, кажется, уже выхватила волшебную палочку, Гарри поднял на руки светловолосого мальчика, переставляющего кубики на диване, и, быстро аппарировал вместе с ним, не дождавшись пока в него полетят заклятия.

Рене, тяжело дыша, стиснула зубы. Быстрым шагом вернувшись в комнату отдыха, она отшвырнула галлеоны со стола и, нашарив в сумочке мобильный телефон, хотела уже набрать заветный номер Скорпиуса, как замерла, не набрав ни цифры.

Надумав лично бросить вызов Главному Аврору, Рене снова схватилась за волшебную палочку и, несмотря на полное отсутствие плана и элементарных стратегических идей, аппарировала в Уайтчепел, в логово опиумного короля Англии.

Если бы в тонкой и чувственной натуре опиумного короля Англии обитал еще и наблюдательный человек, то вероятно Тао Ранг бы заметил, как медленно, но верно в Уайтчепел прокрался вечер. Однако, не обратив внимания на то, что красноватая пелена заката застелила небо, и уж конечно не задумавшись о том, что он лег на кушетку еще на рассвете, Тао Ранг сделал хорошую затяжку, и, не отводя от себя длинную курительную трубку, выдохнул густой дым и расплылся в одурманенной улыбке.

Лениво отогнав от себя худенького мальчика, одетого в фирменные широкие штаны курильни «Огненный тигр», не забыв звучно хлопнуть того пониже пояса, Тао Ранг сделал еще одну затяжку, выдохнул дым через нос и лениво повернул голову в сторону своего рабочего стола.

— Так как тебя зовут, зайка моя? — поинтересовался Тао Ранг у маленькой светловолосой девочки, сидевшей за его столом.

Ханна Бергман, уже не зная, кто ее пугает больше: люди, которых она видела в окне, в ночь смерти своего отца, или этот китаец с длинными волосами, одетый в шелковый алый халат.

Боязливо взглянув сначала на самого китайского сутенера-наркоторговца, а потом на устрашающего вида змею, обвившуюся вокруг его руки, Ханна, на всякий случай отодвинула стул поближе к окну, плотно завешенному тяжелыми темными шторами, и, тихо сказала:

— Вы же час назад спрашивали.

— Да? — искренне удивился Тао Ранг. — Ай, память Тао Ранга еще хуже самого Тао Ранга. Хочешь, когда Тао Ранг докурит, он поведет тебя на прогулку по Уайтчепелу?

Ханна в ужасе помотала головой.

— Уайтчепел — это маленький Лас-Вегас, — вещал Тао Ранг. — Хочешь казино — в мясной лавке стоит автомат с игрушками. Хочешь женщин — это к красавице Менделлип. Хочешь мальчиков — это к Тао Рангу. Хочешь хорошей дури — это к Тао Рангу. Хочешь выпить — это везде!

Опустив курительную трубку на поднос, Тао Ранг медленно поднялся на ноги и, пошатываясь, приблизился к Ханне.

— Пошли, бабочка моя, Тао Ранг познакомит тебя с культурным наследием Маленького Вегаса, — позвал китаец, потуже затянув пояс халата. — Мой сладострастный тигренок сказал, чтоб девочка не скучала…

— Кто-кто сказал? — переспросила Ханна.

— Ну этот милый мальчик, который тебя привез к Тао Рангу в гости.

Накинув на плечи кофту, Ханна сгребла в карманы леденцы, которыми ее закармливал нарко-нянька, и спрыгнув со стула, пошла к двери.

— Вы хорошо знаете Скорпиуса? — робко спросила Ханна, когда они с Тао Рангом спустились по лестнице вниз, в огромный холл, где вовсю шло раскуривание всякой дряни и развращение богатеньких мужичков работниками «опиумной норы».

Лицо Тао Ранго посветлело, либо от того, что хоть кто-то в этом поселке называет его на «вы», то ли от того, что его спросили о его неразделенной, почему-то, любви.

— Лучше Тао Ранга никто не знает моего нежного хомячка. — Благо Скорпиус не слышал этой сказочной метафоры. — Лучшие дни и ночи Тао Ранга прошли в его компании. Как вспомнит Тао Ранг, как они со Скорпиусом вместе лежали с передозировкой в темной подворотне Флит-стрит….

Китаец продолжил бы вещать, и, возможно, посвятил бы Ханну в интимные подробности своей дружбы со Скорпиусом Малфоем, как дорогу к выходу ему перегородила молодая брюнетка, одетая в коротенький халатик и огромные тапки-зайцы.

Тао Ранг замер, осмотрелся, внимательно оценил взглядом свирепого вида гостью и, закрыв своим худым телом Ханну, словно на нее собирались нападать, прищурился.

— Ты чего в халате? — звонко спросил он.

— А ты чего? — поинтересовалась Рене Лонваль.

— Так я ж местный.

— Так я тоже, — сказала Рене. — Обдолбыш, я за Ханной, ты свободен.

Тао Ранг оскорблено скрестил руки на груди.

— А с какого ты района? — грозно спросил он.

— Руттершил-стрит.

— Девочка Евы? Шлюха что ли?

Звонкий удар в челюсть немного отрезвил китайского сутенера, Ханна, юркнув уже за спину Рене.

— Я танцовщица, укурок, — произнесла Рене, проверяя целостность маникюра. — Ханна, пошли.

— Стоять! — рявкнул Тао Ранг, а несколько охранников тут же закрыли собой двери. — Ну что ж ты делаешь, алкоголичка проклятая? Ты приходишь к Тао Рангу, ты бьешь Тао Ранга, забираешь девочку, которую уважаемый человек Тао Рангу доверил. Фу такой быть!

— Слушай сюда, глиста укуренная, — прошипела Рене, схватив китайца за волосы и, намотав их на руку, дернула вниз. — Я удивлена, что Поттер еще не забрал девочку, поэтому я должна забрать ее раньше.

— Поттер приедет! — раскричался Тао Ранг, попытавшись выпрямиться. — Мальчики, собирайте на стол, лучший друг Тао Ранга в гости едет!

Ощутимо ударив сутенера под дых, Рене зашипела еще быстрее:

— А любимый твой не обрадуется, когда узнает, что Тао Ранг девочку Поттеру передал, это я тебе обещаю. Ну что, будем нервировать Малфоя или ты, наконец, перестанешь тупить и дашь мне спокойно забрать Ханну из твоей дыры?!

— Все-все, чего раскричалась, белка моя радиоактивная? — пролепетал Тао Ранг, наконец, освободив свои волосы от захвата Рене. — Так бы и сказала сразу, зачем кричишь, перегаром на Тао Ранга дышишь, сопишь что-то? Забирай девочку, Поттер придет, как родного брата встречу, напою, накормлю, накурю…

— Пошли, милая, — позвала Рене, взяв Ханну за руку. — Посидишь пока у меня.

Просто не веря в то, что Главный Аврор ее не опередил, Рене, в поисках уютного уголка, в котором бы аппарировала вместе с Ханной, вышла из курильни, и, не отпуская руки девочки, едва за ней поспевающей, свернула на примыкающую к Флит-стрит улицу, Митр-сквер.

Стоило лишь сделать пару шагов, чтоб увидеть гудящую толпу, сгрудившуюся у самого края брусчатой дороги.

— Что там? — спросила Ханна, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь, кроме спин местных жителей.

— Я не знаю, — выдохнула Рене, рефлекторно чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Постой здесь.

Ханна с беспокойством взглянула на бледную стриптизершу и послушно облокотилась на каменную стену паба, у которого они остановились.

С трудом протиснувшись в самый центр толпы, Рене разглядела знакомые лица трудолюбивых работниц «Дома Восходящего Солнца», саму хозяйку этого заведения — Еву Менделлип, прижимающую ладонь ко рту, и, к своему ужасу, Главного Аврора.

— Отойдите, пожалуйста, все! — крикнул Гарри Поттер, которому явно сейчас было не до Ханны Бергман. — Вы мешаете, отойдите!

Взглянув на вниз, Рене вскрикнула и попятилась назад, увидев истинную причину столпотворения.

На дороге, прямо в свете фонаря, лежало тело женщины, платье которой ошметками висело на ее изуродованном ранами теле.

— Боже, опять? — выдохнула Рене, чувствуя, как предательски подкашиваются ноги.

* * *

— Господи, еще одной такой волны я не переживу, — дрогнувшим голосом произнесла Ева Менделлип, обхватив голову руками. — Может священника позвать, может на поселке порча какая-то?

— Не удивлюсь, если ты права, — сказал Гарри, протягивая ей стакан воды. — Правильно сделала, что позвонила.

Они сидели в плохо освещенном коридоре уже известной замызганной больницы, около дверей, ведущих в морг, где уже достаточно долгое время работал Блейз. Мигающая лампочка, неприятный сквозняк и скрип дверей начинали очень бесить, особенно после того, как нервная система пошатнулась, при вести о том, что спустя три года после поимки уайтчепельского потрошителя, на мрачной улице был найден еще один труп.

А начиналось все не так тревожно, как обещало закончиться сейчас. Аппарировав на площадь Гриммо Главный Аврор оставил ребенка со странным именем на попечения весьма сомнительных нянек — на старого домового эльфа и брюзгливый портрет вечно орущей миссис Вальбурги Блэк. Затем, аппарировав в министерство магии, столкнулся лицом к лицу с улыбающимся мистером Джулиусом, поприветствовавшим его, как любимого племянника. Не забыв выговорить ему все, что накипело, в том числе и про французского министра магии-директора цирка, Главный Аврор ясно дал понять, что из Аврорат он покинет только в гробу и вперед ногами, а Лартен Джулиус, скорей всего, воспринял это как какой-то намек.

Разозлившись, как это всегда бывало после разговора с министром магии, Гарри совершенно забыл про Ханну Бергман, спасение которой из опиумной курильни поставил во главе всех сегодняшних задач. Но, видимо, сама судьба хотела, чтоб Глава Аврората почтил сегодня Уайтчепел своим визитом: звонок от английской мафиози стал еще большей неожиданностью, чем личность французского министра магии. А когда сбивчивый голос Евы пробормотал, что у них на улице лежит труп, летний день украсили ярко-черные краски, которыми Гарри всегда мысленно окрашивал самые непонятные и страшные дни.

— Ну ты чего, сразу чрезвычайное происшествие объявила, — слабо улыбнулся Гарри, приобняв совсем сникшую Еву.

— А вы можете как-то по-другому назвать эту ситуацию?

— Ситуация ужасная. Отвратная. Но ты себя сейчас накрутишь, мол, потрошитель из тюрьмы сбежал, кровавую расправу учинил и ничего его не остановит.

— Вы считаете, действует какой-то подражатель? — неуверенно спросила Ева.

— Уверен, — кивнул Гарри.

— И что вас успокаивает? Если это подражатель, то мы не знаем кто это, а значит все начинать сначала, а значит…

— Ева, я тебя сейчас оглушу, если ты не успокоишься, — пригрозил Гарри. — Ты мне вот что скажи…Убитая женщина — из твоего заведения?

— Нет, — отрезала Ева. — Она из этого круга, но работала сама по себе.

— Имя помнишь?

— Салли-Энн Келли. Я ее узнала сразу, несмотря на то, что с ней сделали.

Тяжелая дверь морга отъехала в сторону, и Блейз, вытирающий руки о полотенце, кивком головы велел им входить в секционную. Красивое лицо Блейза было обрамлено маской плохо скрываемой тревоги и Гарии, поймав взгляд его ясных глаз, понял, что ничего хорошего их не ждет.

* * *

— Это не подражатель. — Первое, что сказал Блейз, тут же разбило все надежды Гарри. — Почерк тот же, мотив, думаю, тоже. Подъязычная кость сломана, то есть, женщину сначала задушили, а потом уже вспороли живот. Убийца забрал почку, зачем-то отрезал мочку уха. Думаю, что смерть наступила незадолго до того, как ее обнаружили — трупное окоченение еще не наступило и…Ева, как можно есть в такой момент?

— Я всегда много ем, когда нервничаю, — нервно комкая фольгу от шоколадки, буркнула Ева. — Все, Блейз, накрой ее, я уже не могу на это смотреть.

Блейз накрыл тело Салли-Энн Келли накрахмаленной простыней и откатил каталку подальше. Ева присела на хлипкого вида кушетку и, закинув ногу за ногу, уставилась куда-то в стену.

— Ты абсолютно уверен, что это не работа подражателя? — не отступал Гарри.

Блейз, натирая руки пчелиным воском, покачал головой.

— Есть в природе один парень, который очень уж любит освобождать из тюрем разных преступников, — протянул Главный Аврор. — Звонить ему?

— Очень я сомневаюсь в причастности Скорпиуса, — вскинул брови Блейз. — Ну позвони, хуже не будет.

— А я говорила, что нужно было устроить самосуд, так нет же, мы гуманное общество, какое мы имеем право мучить бедного маньяка, надо его судить, — уничтожающе прошипела Ева. — Досудились, господа.

— Страшно другое, — произнес Гарри, перебив ее тираду. — Фактически женщину убили на глазах у людей. Если это старый добрый Грегсон, то он либо совсем страх потерял, либо как-то никто не заметил его работы.

Не дожидаясь комментариев, Главный Аврор достал из кармана мобильный телефон и, на ходу набирая уже запомнившийся номер, толкнул тяжелые двери ногой.

— Два часа восемнадцать минут, — отчеканил насмешливый голос. — Как вы вообще раньше без меня жили?

— Не обольщайся, — запустив Скорпиуса в секционную, произнес Гарри. — Про труп ты знаешь, это очевидно.

— Очевидно, — согласился Скорпиус и, увидев Еву Менделлип, поспешил улыбнуться. — Ева, как я рад…

— Стрельбу на моей территории обсудим без свидетелей, — строго сказала Ева. — Не твои ли холодные руки открыли двери камеры, в которой томился Эрик Грегсон?

— Бог с вами, мадам Менделлип, моя совесть чиста. Ну, если никто не против, я начну.

Приблизившись к каталке, Скорпиус так резко сдернул с тела простыню, что едва не зацепил ею колбы, стоявшие на столике. Наклонившись к трупу, чуть ли не соприкоснувшись носом со лбом Салли-Энн Келли, Скорпиус замер в такой позе чуть ли не на минуту, осмотрев каждый миллиметр ее посеревшего лица.

— Да уж, — невесело подытожил Малфой. — Как я и думал. Можно и на остальные части тела не смотреть.

— Подражатель? — опять спросил Гарри.

— И да, и нет.

Все трое взглянули на Скорпиуса чуть свысока, непонимающе, но Скорпиус, с интересом изучая след, оставшийся после того, как убийца отрезал женщине ухо, даже бровью не повел.

— Рука Грегсона кромсала ее, это точно, — пояснил он. — Но мотива нет.

— Как это нет? — возмутился Блейз. — С мотивом было все ясно еще три года назад.

— Это не то, — упрямо сказал Скорпиус. — На этот раз он не хотел подставлять Еву, не хотел зачищать поселок, убивая проституток. Он вообще не планировал убивать.

— Ты не можешь этого знать, — резко оборвал его Гарри. — Ты детектив, а не ясновидящий.

— Я не детектив, а наемник, это во-первых, — отозвался Скорпиус. — И, во-вторых, не поверите, но Лартен Джулиус хороший учитель. Хоть и поганый политик.

— Я сейчас вообще ни слова не поняла, но думаю, нам всем лучше не вдаваться в подробности, — мудро заметила Ева.

Пару минут в помещении зависла тишина. Ева вышла в коридор для звонка кому-то из своих подчиненных, и только тогда, достав волшебную палочку, Гарри, склонившись над принесенной заранее картой Уайтчепела, прошептал Заклятие Поиска.

— Дохлый номер, — тут же протянул Блейз. — Я уже пытался. Его нет в Уайтчепеле.

— Я вызываю кого-нибудь из остатков Аврората, — недовольно сказал Гарри.

— Ага, Хауардов, устройте мне праздник души, — прогнусавил Скорпиус.

— Да что с тобой сегодня? — не вытерпел Блейз. — Чего ты такой дерганный?

Вместо ответа, Скорпиус сел на диван, откинулся назад и, прикрыв глаза, сцепил руки в замок.

— На месте Грегсона, я бы тоже не задержался здесь, — прошептал он. — Потому что, если я — убийца, я знаю, что меня ищут, ведь я хотел, чтоб труп нашли. Труп играет роль визитной карточки, он хочет, чтоб его вспомнили.

— О чем ты говоришь, черт тебя побери?! — совсем рассердился Гарри. — Ты пытаешься понять маньяка!

Скорпиус открыл глаза.

— Сейчас он не маньяк, — тихо сказал он. — Он такой же наемник, которому просто не заплатят.

* * *

— Скорпиус, ну пожалуйста, ну приди ты уже в себя! — взмолился Блейз, еле поспевая за ним. — Ну что ты творишь?

— Сейчас это уже не смешно, — строго сказал Гарри, сворачивая за Скорпиусом на Бакс-роу. — От твоего глупого молчания может зависеть чья-то жизнь.

— Нет, — отмахнулся Скорпиус. — Вряд ли. Чего вы бежите за мной? Работайте там, где Грегсона могли видеть. Вокзал Сент-Панкрас, осмотрите все поезда, которые прибыли из Кардиффа где-то в начале трёх часов вечера.

Схватив Скорпиуса за локоть, Гарри прижал его к стене и, почти что испепеляя взглядом его бледное лицо, прорычал:

— Если ты сейчас не сплетешь в единую мысль вокзал, поезд, Грегсона, тело и наемника, которому не заплатят, — я прикажу судить тебя за убийство Грэма Бергмана.

В серых глазах Скорпиуса на секунду заискрилось самое настоящее безумие. Отпрянув от стены, он сделал шаг вперед, и теперь от Главного Аврора его отделяло лишь пара сантиметров.

— Приезжаю я сегодня в Кардифф, к женщине, которая невольно стала матерью моего мелкого ушлепка, — тоном сказочника, начал Скорпиус. Блейз заметно побледнел, но промолчал. — И нахожу ее тело в спальне: почки, печень и селезенка лежат в ряд, куски плоти разбросаны по полу, сердце я не нашел, а саму Элис вообще только по цвету волос опознал. Тут же подбегают мои коллеги-наемники, начинают, бегать, орать, блевать, а господин министр посмотрел на это месиво, положил на кровать цветочек, поморщился и сказал: «Ой, беда-беда, Скорпиус, не уберег девочку». И тут я думаю, а может моим наказанием за провал дела в Альберт-холле было не позирование Лартену в голом виде, а вот это вот этот распотрошенный подарок?

Гарри стоял, не веря своим ушам, быстрые слова Скорпиуса звучали, будто сквозь воду. Сердцебиение ускорилось, а в висках появилась тупая боль, но куда более мерзкое чувство приносили собой слова Скорпиуса.

— А потом я мчусь в Лондон, убедиться, что с ушлепком ничего не случилось, — продолжал Скорпиус, чуть рыча. — И видели бы вы мое лицо, когда ребенка нет, стриптизерши, которая с ним сидела, тоже, а по паутине в баре понятно, что моя коллега Эфемера здесь была. Я уже жду, когда мне пришлют гробик с мелким внутри, как узнаю, что Главный Аврор посчитал меня отвратным отцом, и, не говоря мне ни слова, забрал ушлепка на площадь Гриммо! Вы думаете, как я могу быть таким спокойным? Поблагодарите Тао Ранга за две кокаиновые дорожки и упаковку успокоительных таблеток.

Блейз стоял с приоткрытым от шокирующего удивления ртом, переводя обескураженный взгляд со Скорпиуса на Гарри. Кажется, на сегодня с него новостей было предостаточно. Казалось, даже вечно пьяные уайтчепельцы подслушивали их, настолько тихо было на Бакс-роу, после того, как Скорпиус замолчал и отошел от Главного Аврора.

— Куда мы идем? — дрогнувшим голосом спросил Гарри.

— Я не знаю, зачем вы идете за мной, — ответил Скорпиус. — Мне нужно забрать Ханну.

— Ты не можешь, это…

— Не надо говорить мне, чего я не могу, — ледяным тоном произнес Скорпиус. — Вы кто, аврор или нянька? Так вот раз вы аврор, то занимайтесь остатками своего Аврората. Я забрал Ханну, она — мое дело, не надо лезть в мои дела.

— Ты просто заберешь ее? — спросил Блейз. — А как же убийца?

— Знаете, мистер Поттер, зачем Лартен Джулиус приказал освободить Эрика Грегсона? — в свою очередь протянул Скорпиус, не слыша слов Блейза.

— Просвети меня, — произнес Гарри.

— Вы отказались работать над делом французского министра, заявили нашему министру, что вы будете работать здесь и ничего не помешает вам. В ответ мистер Джулиус выпустил уайтчепельского монстра из клетки, как напоминание о том, какую огромную работу вы проделали, в поисках Грегсона. Вот и работайте, мистер Поттер, ищите потрошителя.

— Ты не имеешь права обвинять меня! — рявкнул Гарри.

— Мы оба виноваты, — сказал Скорпиус. — Потрошителя выпустили, чтоб занять вас «вашей работой» — это ваша вина. На вас висит труп Салли-Энн Келли. Я помогал вам все эти годы, запорол операцию в Альберт-холле — это моя вина. Я виноват в смерти матери своего, аж противно говорить, ребенка. Не ходите за мной, пожалуйста. Не надо.

И, развернувшись, Скорпиус быстро зашагал прочь по Бакс-роу, оставив аврора и бывшего целителя в подворотне. Некоторое время оба молчали, глядя вслед Малфою, пока тот совсем скоро не пропал из поля зрения.

— Правда, не надо сейчас за ним ходить, — тихо сказал Блейз, заметив, что Гарри задвигался. — Будет только хуже.

— Ты тоже считаешь, что Грегсон на воле, потому что я выбесил министра своим возвращением? — прямо спросил Гарри, не оборачиваясь к Блейзу.

— Нет, — ответил Блейз без единой лживой нотки в голосе. — Чем раньше найдем его, тем лучше, нечего просто так стоять здесь.

Уже знакомый уайтчепельский пейзаж разворачивался на улицах, однако ностальгировать не хотелось. Неразборчивые завывания пьяниц, запуганные убийством проститутки, упрямо не бросающие работу, звонкий смех в барах, рассеянные патрульные…

— Не надо никого искать, Блейз, — вздохнул Гарри. — Уже никого искать не надо.

* * *

Лартен Джулиус сидел во главе овального стола из красного дерева, переплетал толстые пальцы и украдкой улыбался. Совещание с Главами Отделов подходило к концу, и, подписывая какие-то никому не нужные бумаги, колдуны и колдуньи явно силились как можно быстрее покинуть кабинет, пропахший приторно сладким, усиленным магией, ароматом нарциссов.

Портреты на стенах дремали, или делали вид, что дремали, поэтому тишину нарушал лишь скрип перьев и редкие реплики кого-нибудь из руководителей. Обсудив результаты работы отделов с их главами, министр магии с радостью откинулся на спинку стула и, глядя на эту компанию, состоящую из сильных и не очень магов, чувствовал некое удовлетворение. Не потому что совещание удалось, работа в министерстве кипела, а нарциссы изумительно пахли. Дело все в том, что Гарри Поттера в кабинете не было.

На месте Главного Аврора, сидела Таисса Хауард, которая держалась весьма сдержано, не отвечая на любезности министра язвительными фразами и даже ругательствами, как это в последние недели делал Гарри. Вот и сейчас, встретившись взглядом с Лартеном Джулиусом, Таисса коротко улыбнулась, поставила свою подпись под рапортом и придвинула пергамент к сидящему рядом Главе Отдела Магический Игр и Спорта.

— Ну, отлично-отлично, — добродушно улыбнулся мистер Джулиус, когда последний Глава Отдела подписал пергамент. — Давайте, в завершении нашей встречи выпьем по чашечке чаю, а потом, с новыми силами, отправимся работать.

Не дожидаясь ответов и согласий, министр взмахнул своей кривоватой волшебной палочкой и тут же на столе появились чашки, несколько заварников, сахарница, пиалы с джемом и большое блюдо с эклерами. Такое ощущение, что Лартен Джулиус устраивал совещания только ради этих посиделок за чашкой чая.

Когда открылась хрупкая с виду дверь кабинета, никто и не обернулся, полагая, что какой-нибудь отлучившийся руководитель вернулся в зал совещаний. А сидевший во главе стола министр магии напротив, выпрямился и замер с чашкой в руке.

— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! Не составишь нам компанию? — воскликнул мистер Джулиус, улыбнувшись своему любимому наемнику. — Ты предпочитаешь травяные или черные чаи?

Скорпиус манерно усмехнулся, снял с плеча спортивную сумку, закрыл за собой дверь и, не обращая внимания на остальных магов, подошел к министру, который выдвинул перед ним стул, ожидая, что наемник сядет рядом.

Но Скорпиус не сел. Остановившись рядом с мистером Джулиусом, он, ничего не говоря, запустил руку в спортивную сумку и улыбнулся, блеснув ледяными серыми глазами. Первый Глава Отдела, разглядевший то, что принес Скорпиус, заорал и выпустил из рук чашку.

Из спортивной сумки, Скорпиус Малфой за короткие, липкие от крови волосы, вытащил голову Эрика Грегсона.

— Что ты сделал? — задыхаясь, выдохнул Лартен Джулиус, в страхе вжавшись в спинку стула.

Скорпиус и пробитой бровью не повел, а лишь разжал пальцы. Голова рухнула на стол, недалеко от блюда с печеньем и свитками пергамента, и покатилась в сторону бледного и испуганного мистера Джулиуса.

— Приятного аппетита, господин министр, — слегка поклонился Скорпиус и, вытерев руку о штору, вышел из кабинета.

Впервые за несколько лет искренне обрадовавшись рассвету, Гарри вскочил на кровати, и, несмотря на ноющую боль в затекшем от долгого лежания теле, резко повернулся к прикроватной тумбочке и, непонятно зачем, включил светильник. Комнату наполнил неяркий теплый свет. Поправив очки на переносице, Главный Аврор, неспешно подошел к окну, и задернул пыльные шторы, чтоб хоть как-то избавиться от параноидального ощущения, что за ним наблюдают.

Ночь выдалась действительно мучительной. То постоянно ворочаясь в кровати, то наоборот на пару часов застывая в одной позе, Гарри неустанно терзал себя темными мыслями о случившемся в Уайтчепеле. Вспоминал шокированного Блейза, моментально узнавшего почерк маньяка, думал о бледной, едва не потерявшей свою железную выдержку, Еве. Странно, но во время «Мертвой тишины» он не задумывался о том, что чувствует мафиози, когда кто-то заливает кровью ее поселок. Чувствует ли она опустошенность и горечь, когда люди, о которых она заботится и за которых отвечает, гибнут? Может быть, ее чувства схожи с ощущениями Главного Аврора, на глазах которого разваливается Аврорат? Определенно, Еву тоже можно назвать своего рода Главным Аврором, Авроратом которой является бордель.

Вот на этой ноте Гарри понял, что ему нужно или срочно выпить, или немедленно засыпать. Но так как пить одному — признак Блейза Забини, Главный Аврор, хоть и настойчиво пытался заснуть, встал с кровати каким-то разбитым и совершено усталым, словно после ночного дежурства в Аврорате.

Когда старый эльф-домовик поставил перед ним завтрак, Гарри, особо не чувствуя вкуса, сделал глоток горячего кофе и бесцельно уставился в окно. На столе лежал свежий номер «Пророка», но просматривать е хотелось даже первую полосу. Перебирая почту, Гарри обратил внимание лишь на письмо от Клода Тенпенни, которое, впрочем, тут же скомкал и швырнул в ведро.

А ближе к семи часам утра, когда по идее Гарри только должен был проснуться, звенящую тишину нарушил звук дверного звонка, а вслед за ним, как обычно, заорал и портрет Вальбурги Блэк. Прикрикнув на портрет, хоть это и не помогло, Гарри, недоумевая, кто может посетить его в такую рань, на всякий случай сунул в карман волшебную палочку и, щелкнув задвижкой, открыл дверь.

— Я разбудила вас? — спросила Рене Лонваль, выглядевшая совсем не так вульгарно без густо накрашенных подводкой глаз.

— Нет, — сказал Гарри, ловя себя на том, что судя по полному отсутствию удивления, он будто ждал гостю.

— Жаль.

— Проходи, — кивнул Гарри, не зная, зачем. — Знаешь, ты очень вовремя.

Рене вскинула брови.

— Мне нужен собутыльник, — пояснил Гарри.

— Нет уж, спасибо, — протянула стриптизерша, поднимаясь по лестнице. — Я пришла за Декстером.

Ребенок! Гарри совершенно забыл о том, что забрав из «Брайтмура» малыша-Малфоя, оставил того в гостевой комнате, на попечение домового эльфа.

Сердце Главного Аврора подпрыгнуло от волнения. Всю ночь он не слышал ни шума, ни плача из соседней комнаты, поэтому ни разу не вспомнил о том, что в доме он не один. Согласившись, что Рене будет нянькой получше, Гарри не стал возражать.

— Он очень тихо спал, — сказал Гарри, все еще укоряя себя за забывчивость.

— Он всегда очень тихо спит, — резко сказала Рене, открыв двери в комнату. — Видите?

Малыш лежал на широкой двуспальной кровати, укутанный в одеяло и тихонько сопел во сне. Стоило Рене присесть рядом и совсем как котенка, почесать за ушком, мальчик открыл глаза и, узнав ее, потянулся к ней и заулыбался.

— Ты позвонила Скорпиусу и вызвала его в Уайтчепел вчера? — поинтересовался Гарри, уже рассчитывая на положительный ответ. — Когда забирала Ханну из «опиумной дыры»?

Рене кивнула и подняла на руки ребенка.

— Он сам знал, куда ехать, — чуть холодно сказала она. — Когда я позвонила, он был уже в пути.

— Он рассказал тебе, что случилось в Кардиффе?

— Он просил не спрашивать. Я и не спрашивала.

Гарри понимающе склонил голову.

— Дай ребенку поспать, — произнес он, видя, что малыш снова задремал. — А мы с тобой пока поговорим.

— У меня работа, — сухо ответила Рене.

— Я заплачу за каждый час твоего времени, так что ты ничего не потеряешь.

— Я не проститутка.

— Но ведь оплата у тебя почасовая? — улыбнулся Гарри. — Уложи Декстера и спускайся.

Рене послушно опустила мальчика обратно на кровать и укрыла одеялом. Судя по тому, что возилась она с ним пару минут, не больше, младший Малфой не отличался капризным характером и засыпал моментально. Когда Гарри только достал из серванта бутылку огненного виски, Рене уже спускалась по лестнице, немного неуверенно и боязливо.

Без слов указав ей на диван, Гарри прихватил пару стаканов и сел напротив.

* * *

— Давно знаешь Скорпиуса?

— Со времен «первого пришествия уайтчепельского потрошителя». Я поймала его в кабинете мадам Менделлип, он что-то искал в ее документах, — пояснила Рене, сделав огромный глоток виски, даже не поморщившись.

— Ты не сдала его? — вскинул брови Гарри.

— Сдала, конечно.

— И что сделала Ева?

— Приказала его пристрелить.

Присвистнув, Гарри отпил немного из своего стакана.

— И что ее остановило? — спросил Главный Аврор, с интересом глядя на стриптизершу.

— Скорпиус убедил ее, что если она его остановит, то потрошителя не найдет никто. А у мадам Менделлип не было ни единой причины не верить ему, — сообщила Рене. — Как дальше развивались взаимоотношения этих двух криминальных авторитетов я не знаю — меня отправили работать в «Брайтмур». Но связь с Малфоем я не потеряла.

— И как тебе Малфой? — поинтересовался Гарри.

— Он добряк.

— Добряк? Ничего не путаешь?

— Ничего. Я никогда не верила в его причастность к убийству Вероники Дэй, хоть и училась в Шармбатоне, поэтому я не видела Скорпиуса с его темной стороны. Знаете, мистер Поттер, если хотите говорить о Скорпиусе, то говорите не со мной, а со Скорпиусом. — Тон девушки вдруг изменился, а прохладные нотки в голосе не подразумевали собой ожидание каких-либо возражений.

Гарри задумчиво кивнул. Рене тем временем внимательно рассматривала родовое дерево Блэков, в какой-то момент она даже поднялась на ноги и, шепотом читая имена волшебников, водила пальцем по древнему гобелену.

— Это ваша родня? — спросила она.

— Родня моего крестного, от которого я получил этот дом в наследство. А что, нашла знакомые имена?

— Альфард Блэк, — протянула Рене, указав пальцем на портрет крючконосого колдуна. — Я видела его на своем родовом дереве. Он был женат на Сибил Делакур, моей какой-то бабке.

— Ты в родстве с Делакурами? — поразился Гарри. — Я знаком с Флер Делакур.

— Она моя тетя, — улыбнулась Рене. — Правда, я видела ее в последний раз, когда еще жила с родителями.

— Твою маму зовут Габриэль?

Рене кивнула.

— Вы знакомы с ней?

— Я помню ее еще совсем маленькой, не старше десяти лет, — изумился Гарри. — Я и представить не мог, что у нее есть дети!

И уж конечно не мог представить, что от Блейза Забини.

Подумал, что невозможно представить более непохожих друг на друга мать и дочь, чем белокурая Габриэль и знойная брюнетка Рене. Вопросов к девушке накопилось еще больше, и теперь Главный Аврор и думать забыл о том, чтоб обсуждать с ней не менее загадочного Скорпиуса.

— Как сложилась судьба Габриэль? — в первую очередь спросил Гарри, все еще вспоминая маленькую, так похожую на вейлу девочку, которую давно, во время Турнира Трех Волшебников, так опекала красавица Флер.

На точеное лицо Рене набежала тучка.

— У нее все в разы лучше, чем у многих волшебниц Франции, — как-то манерно произнесла она. — Мне и года не было, когда она вышла замуж за чиновника Пьера Лонваля, от которого получила старинную фамилию и ряд предрассудков.

— А твой родной отец? — осторожно спросил Гарри. — Прости, что я спрашиваю, можешь не отвечать.

— Все в порядке, — отмахнулась Рене. — Мама очень редко говорила о нем, я знаю лишь, что он хороший человек, которого природа не наградила отцовским инстинктом. Я всегда считала отцом отчима, у нас никто не было разногласий по поводу того, что я — внебрачный ребенок, рожденный хрен знает от кого.

Рене действительно говорила настолько легко и спокойно, показывая, что Гарри не смутил ее вопросом об отце. Что-то в Рене Лонваль напрягало Главного Аврора, будто какой-то кусочек пазла, создающего ее портрет, был подобран неправильно.

Рене опустила стакан на столик и, не говоря ничего, поднялась на второй этаж, посмотреть, как там ребенок, за которого она, почему то, отвечала. Гарри плеснул себе еще виски и, откинувшись на спинку кресла, задумался.

Чистокровная выпускница Шармбатона с влиятельной родней, скорей всего весьма обеспеченная, довольно красивая девушка, да что уж там — одни гены полувейлы Габриэль и талантливого темного мага Блейза Забини чего стоят!

Вот Рене уже спускается по лестнице, теплый свет лампы освещает ее благородную осанку. Гарри смотрел на девушку, как математик на сложную задачу, а гостья, заметив эту заинтересованность, насмешливо вскинула тонкие брови.

— Неужели я понравилась вам настолько, что вы так и не решитесь моргнуть? — спросила Рене, сев напротив и закинув ногу за ногу.

— Поправь меня, если я не прав, — негромко сказал Гарри. — Ты чистокровная волшебница, наследница уважаемого рода, богатенькая частично-вейла…

— Допустим.

— Ты далеко не глупая, Скорпиус не держит возле себя глупцов.

— Это точно.

— Хитрая, иначе бы не ужилась под крылом Евы Менделлип.

— Мне, конечно, очень приятно, но ближе к сути, — усмехнулась Рене.

— Тогда какого черта ты работаешь стриптизершой? — Выпалив это, Гарри облегченно вздохнув, поняв, что резало ему глаз в образе Рене.

Взгляд Рене похолодел, а губы сжались в тонкую линию. Гарри даже чуть отодвинул кресло от собеседницы, будто боясь, что она на него кинется.

— Потому что судьба наградила меня дерзостью и шикарным телом, — почти нараспев ответила она.

— Врешь, — тут же одернул ее Главный Аврор.

— Во мне недостаточно дерзости?

— Больше, чем у самого дьявола.

— У меня что-то не так с фигурой?

— Она совершенно сногсшибательна.

— У меня маленькая грудь?

— У тебя красивая грудь.

— Ну так смотрите на грудь и не задавайте мне таких философских вопросов, — прорычала Рене, взяв стакан.

Гарри замолчал, скорее, чтоб не злить девушку, нежели из-за того, что интерес иссяк. В глазах Рене искрились нехорошие огоньки, и Главный Аврор готов был поклясться, что она еле сдерживается, чтоб не вытащить из кармана джинсов волшебную палочку.

— Мне пора, — произнесла Рене, несмотря на то, что вернулась в гостиную лишь пару минут назад. — Скорпиус не обрадуется, если узнает, что я с вами откровенничаю.

— Он тебе не хозяин.

— Иногда мне кажется, что хозяин. — Снова поднявшись на второй этаж за ребенком, Рене не удостоила Главного Аврора и взглядом.

Через пять минут она так и не спустилась, наверняка аппарировала вместе с малышом прямо из спальни. Сделав последний глоток виски, и нехотя спрятав почти пустую бутылку обратно в сервант, Гарри, совершенно не торопясь, направился в ванную, чтоб умыться, избавиться от внешних признаков приема алкоголя с утра, а затем, скрепя сердце, отправиться в министерство магии.

* * *

Больше всех остальных ощущений нас свете Скорпиус любил ощущение полудремы, медленно перерастающее в понятную только ему ленивую эйфорию. В таком вялом состоянии он мог и любил проводить долгие часы, особенно, если никто не мешал. Вот и сейчас, лежа на низком диване и несильно сжимая зубами сигарету, он, нельзя сказать, что наслаждался тишиной, но определенно был благодарен судьбе за то, что человеческие голоса, окружающие его, пока молчат.

— Что ты хочешь? — очень лениво, едва шевеля губами, прошептал Скорпиус, услышав робкие шаги.

— В ванной лежит тряпка в крови, — тихо сказала Ханна Бергман, нервно комкая кофту.

— Не трогай ее.

— Убрать ее?

— Я сам. Не пачкай руки.

Ханна осторожно присела на край дивана, боясь разозлить Скорпиуса, настроение которого заставляло ее не на шутку переживать за свою безопасность. Вытащив изо рта сигарету и затушив ее о дно пепельницы, Скорпиус выдохнул густой дым в сторону и бесцветно посмотрел на девочку.

— Когда приедет Лили? — снова спросила Ханна.

— Она не приедет, — ответил Скорпиус. — Я отправил ее домой, к матери.

— Почему? Она тебе не нравится?

— И это тоже. А тебе она нравится?

Ханна неопределенно пожала плечами.

— А где Декстер? — поинтересовалась она.

Скорпиус вопросительно вскинул бровь.

— Твой сын. — В голосе Ханны прозвучали нотки веселого укора.

— Так вот как его зовут, — протянул Скорпиус. — Кто ему имя придумал?

— Рене сказала, что ты.

— Ну это имеет смысл. Я, наверное, был под чем-то психотропным.

— Так где он?

— Думай о школе, с ушлепком я разберусь.

Ханна запустила руку в растрепанные светлые волосы и небрежно заправила несколько локонов за ухо.

— Ты ведь тоже учился в Хогвартсе? — робко спросила она, видно ей было как-то странно называть Скорпиуса на «ты».

— Отличная школа, — саркастично протянул Скорпиус. — Меня из нее выперли.

— За что?

— За то, что я не такой, как нужно. Хогвартс — жалкое подобие школы, если бы у меня был шанс, я бы и не сунулся туда, — с явственным отвращением произнес Скорпиус. — Пять потерянных впустую лет, судимость, отсутствие каких-либо практических навыков, испорченное детство — вот он, результат пребывания в этом притоне грязнокровок и осквернителей магии своими идиотскими способами обучения.

— У меня все будет иначе, — возразила Ханна.

— Правильно, потому что ты будешь учиться в Дурмстранге.

Девочка удивленно вытаращила и без того большие глаза, но Скорпиус предпочел этого не заметить.

— А там будет лучше? — ужаснулась она.

Скорпиус мягко кивнул.

— И будь у тебя шанс, ты бы выбрал Дурмстранг?

— Верно, — подтвердил Скорпиус, привстав на диване.

— А разве дело в школе, а не в человеке? — не отступала Ханна.

— Ты слишком умная для своего возраста, из-за этого можешь стать изгоем, — предостерег Скорпиус. — Ханна, я знаю, о чем говорю.

— У меня может все быть по-другому. Мне может быть не так плохо в Хогвартсе.

— А может и быть, ты не знаешь.

— И ты не знаешь.

Сверля друг друга чуть уничтожающим взглядом, Ханна и Скорпиус пару секунд молчали. В конце концов, Скорпиус, встав с дивана, достал сигарету из пачки и, приблизившись к окну, закурил, будто поставив этим точку в разговоре.

— Я хочу учиться в Хогвартсе, — твердо и смело сказала Ханна, дернув Скорпиуса за руку.

Прошипев что-то гневное, когда рука девочки дотронулась до его светлой кожи, Скорпиус отогнал безумную мысль затушить сигарету маленькой бунтарке о лоб.

— Разве я многого прошу?

— Я не добрый гном, исполняющий желания, — отрезал Скорпиус.

— Но добрый, — почти взмолилась Ханна. — Папа хотел бы, чтоб я училась в Хогвартсе. Он обещал мне.

Скорпиус едва не подавившись сигаретным дымом, не знал: Ханна сейчас умело давит на рычаги жалости или действительно вот-вот заплачет. Надо признать, что девочка оказалась счастливой обладательницей каменной нервной системы и для ребенка, фактически на глазах которого убили отца, держалась большим молодцом, по крайней мере, при Скорпиусе, что того вполне устраивало. Рядом с ним Ханна никогда не давала волю эмоциям, скорее вела себя осторожно и несмело, но сейчас, заметив первые слезинки в ее ясных глазах, Скорпиус не выдержал.

— Что ты хочешь? — прошипел он.

— Я хочу в Хогвартс.

— Я тебя не держу, — буркнул Скорпиус.

Ханна мигом вытерла влажную от слез щеку и взглянула на Скорпиуса, как любопытный бельчонок.

— Это значит, «да»?

— Мне проще пойти у тебя на поводу, подорвать к хренам твою и свою безопасность, менять планы, писать письма с извинениями в Дурмстранг и гадать, через сколько дней тебя выгонят из этого притона, именуемого школой магии, — проворчал Скорпиус.

Неожиданно Ханна крепко стиснула его в объятиях и, уткнувшись носом Скорпиусу в грудь, лучезарно улыбнулась своей маленькой победе.

— Все-все, угомонись, — простонал Скорпиус, пытаясь вырваться из объятий. — Не надо меня трогать… Не дыши мне в грудь, мои легкие чувствуют сквозняк.

— Спасибо!

— Убери руки, женщина. Или я тебе окурок в волосы засуну.

— Спасибо-спасибо!

— За окурок в волосах? Я сейчас передумаю насчет Хогвартса!

Мигом отпрянув от Скорпиуса, Ханна заискивающе посмотрела в его холодные серые глаза, но даже искры раздражения в них не испортили ей радость.

— На будущее, — скрипел Скорпиус, выглядевший после объятий девочки как кот, которого вытащили из воды. — Я как музейный экспонат: мной можно восхищаться, любоваться, смотреть, хотя тоже не особо, но трогать руками меня запрещено.

— Ага, — кивнула Ханна.

— И это была твоя последняя попытка вить из меня веревки.

— Хорошо.

— И не улыбайся.

— Ладно.

— И тряпку в ванной не трогай.

— Окей.

— И не соглашайся со мной все время, меня это бесит, — рыкнул Скорпиус. — И вообще, иди к себе, не зли меня.

Ханна, улыбаясь своим мыслям, послушно пошла в выделенную ей комнату, совершенно не слушая злобное бормотание хозяина квартиры.

— Это не ребенок, а наказание, — шипел Скорпиус, поджигая очередную сигарету. — Слышишь, мелкая стерва, когда тебя увезет Хогвартс-экспресс, я отмечу этот день, как осеннее Рождество! И не улыбайся там, я все вижу! И вообще, кто тебе разрешил прерывать мой трехчасовой анабиоз? Ты что, камикадзе с девятью жизнями?

И, снова улегшись на диван и прикрыв глаза, Скорпиус, вдыхая никотиновый дым, еще долго непонятно на что злился, впрочем, на мгновение, забыв о том, чем ему обернется сорванное головой уайтчепельского потрошителя чаепитие Лартена Джулиуса.

15 июля

Не нужно быть ясновидящим для того, чтоб понять, каким раздраженным может быть по утрам даже такая неунывающая личность, как министр магии, если он всю ночь видел сны об оторванных человеческих головах, плещущихся в огромных тазах с розоватой от крови водой. Едва не сбивая людей в коридоре и не обращая внимания на приветствия работников и портретов, мистер Джулиус, впервые за многие годы, искренне злился.

Словно не заметив стройную фигуру Скорпиуса, неторопливо, даже как-то умиротворенно наливавшего кипяток в заварник, Лартен Джулиус влетел в кабинет и, хлопнув дверью, сел за свой рабочий стол. Одутловатое лицо мистера Джулиуса раскраснелось, а губы скривились в гримасе отвращения. Скорпиус, глядя на впервые такого разъяренного начальника, старательно не выдал свое внутреннее беспокойство, и, осмелившись взглянуть на министра с оттенком легкой апатии во взгляде, произнес:

— Чаю, Лартен?

Мистер Джулиус вздрогнул и взглянул на Скорпиуса с нескрываемой ненавистью.

— Что же ты делаешь, мальчик мой? Что же ты делаешь? – простонал он. – Твоя выходка довела и меня, и мистера Поттера до ступора ужаса.

— Я не хотел, — признался Скорпиус, бросив в заварник горстку молотой кожуры апельсина. – Но мое отчаянье было таким диким, а нож таким острым.

— Ты убил человека, Скорпиус!

— А чем я занимался до этого? – глухо отозвался Скорпиус. – Не убирал ли с дороги всех тех, кто попал в твою немилость?

— Это же совсем другое! – вскинулся министр магии, не слыша, как абсурдно звучат его слова. – Тогда ты действовал на благо общего дела. Но голова потрошителя…ты дичаешь, дорогой!

— Ты прав, это совсем другое. Я не хотел убивать никого из того списка, который ты мне предоставил. Но Эрика Грегсона я убил с удовольствием, неспешно, в чем-то даже подражая его манере убийства. Я тратил часы и сутки, занимаясь расследованием уайтчепельской резни, поэтому в совершенстве знаю все: тактику убийцы, его почерк, повадки, психологию, я даже помню какие ножи он использовал. Согласитесь, лучше меня никто не мог и не сможет повторить содеянное им. По-моему, маньяк был еще жив, когда я вспорол ему живот и вытряхнул кишечник из его тела…

— Хватит! – рявкнул мистер Джулиус, ударив ладонью по столу. – Сядь!

Скорпиус послушно замолчал и, бесшумно опустив заварник на стол, сел в кресло. Лартен Джулиус с остервенением налил себе чаю, едва не выронив из дрожащих рук фарфоровую чашку, а портрет величавой ведьмы, висевший на боковой стене, с выжиданием навострил уши.

— Чем вам помешала милая художница из Кардиффа? – спросил Скорпиус, хоть и понимал, что меньше всего сейчас министр хочет слышать его голос.

— Не гневи судьбу, Скорпиус, — выдохнул Лартен Джулиус, закрыв лицо руками. – Бога ради, иди. Куда-нибудь иди.

Скорпиус поднялся на ноги и, поймав заинтересованный взгляд колдуньи на портрете, упер руки в полированную столешницу.

— Я сумасшедший, Лартен, — прошептал Скорпиус, нависнув над министром. – Мы оба это знаем. И мы оба знаем, что случись опять что-то подобное, я подкину тебе еще одну голову. Приятного чаепития.

— Загляни ко мне завтра, — произнес министр магии, впрочем, отодвинув от себя фарфоровую чашечку. – У меня есть для тебя работа.

Скорпиус чуть поклонился и закрыл за собой двери, а министр, которому страшные разводы крови, кажется, мерещились уже и на белоснежном фарфоре, яростно кинул чашку в камин, залив ковер ароматным индийским чаем.

* * *

— У вас так и не получилось выжить меня из моего же кабинета, — сказал Гарри, нарочно медленно раскладывая письменные принадлежности по массивному столу. – Просто примите тот факт, что я остаюсь, мистер Джулиус.

Лартен Джулиус с трудом улыбнулся, сжимая букет нарциссов в руке, как меч. Впервые за эти несколько лет Главный Аврор действительно сумел довести министра магии до белого каления. Однако надо отдать должное выдержке этого невысокого полного волшебника – стальные нервы мистера Джулиуса единственное, что Гарри в нем уважал.

— Не поймите меня неправильно, мистер Поттер, — произнес министр магии, наблюдая за тем, как Гарри складывает накопившиеся за пару недель документы в ящики стола. – Жаль, что вы отказались помогать Клоду Тенпенни.

— У вас есть целый выводок сквибов-наемников, готовых по первому свисту исполнять ваши приказы, — жестко прервал его Гарри. – И впредь, я не нуждаюсь в рекламе, так что если у ваших знакомых возникнут какие-то проблемы, совсем необязательно сразу подсылать к ним Главу Аврората.

Последние слова Гарри подчеркнул особенно твердым голосом. Лартен Джулиус, улыбнувшись еще натянутее, взмахнул волшебной палочкой, и тут же на столе Главного Аврора появилась изящная стеклянная ваза, наполненная до половины водой. Поставив нарциссы в вазу, и чуть поправив нежные желтые цвета, источающие такой удушливо-приторный запах, что хотелось зажать нос, министр магии поймал откровенно глумливый взгляд Гарри.

— Кстати, мистер Джулиус, — как бы припомнил Гарри, хоть и смаковал эту новость вот уже неделю. – Позвольте спросить, по какому праву и какого хрена вы выпустили из тюрьмы опасного убийцу, с таким трудом пойманного мной, мистером Малфоем, ныне вашим цепным псом, и лордом Забини?

— Мистер Поттер, что же вы такое говорите? – ужаснулся мистер Джулиус, но его маленькие глазки предательски заблестели. – Как министр магии я забочусь не только о благополучии магического сообщества, но и о безопасности маглов. Насколько мне известно, мистер Малфой имеет навязчивую привычку освобождать из мест заключения преступников, может быть вам поспрашивать его?

— Шестого июля в половине пятого утра, в своем доме, на окраине Кардиффа, была зверски убита двадцатилетняя Элис Маккензи, — холодно произнес Гарри. – Маглорожденая выпускница Хогвартса, по окончанию которого занималась созданием магических портретов, но что более интересно, состояла в непродолжительных интимных отношениях с вашим любимым наемником. Прокомментируйте это, мистер Джулиус.

Впервые в глазах министра магии замерцал страх. Неподдельный, холодный страх, который, казалось, был неведом этому вечно улыбающемуся магу с нарциссом в бутоньерке. Гарри, не чувствуя ни малейшего сочувствия, облокотился на письменный стол и вскинул брови.

— Он безумен, — прошептал Лартен Джулиус. – Скорпиус Малфой – безумен…

— Ну это я знаю. Вас тоже смущает тот факт, что он разговаривает с чайными листьями?

— Он принес мне голову этого потрошителя. Вдумайтесь, Поттер, он швырнул мне на стол человеческую голову!

Гарри едва сдержался, чтоб не скривиться. В чем-то согласившись, что у Скорпиуса окончательно сорвало башню, хотя месть определенно удалась, Гарри, старательно изображая полное отсутствие ужасающего изумления, спросил:

— И что?

— Вы не понимаете, да? – почти визжал министр магии. – Он отсек человеку голову и принес ее мне!

— Это такой возраст, все пройдет со временем.

— Поттер, вы издеваетесь?!

— А что вы вообще от меня хотите? Может это был подарок, — пожал плечами Гарри.

Лартен Джулиус всплеснул руками и ахнул.

— Я требую, чтоб вы приняли меры, — произнес он.

— Я? – Вот тут уже Гарри не сдержал изумление. – Минуточку, господин министр. Он же ваш, вы мне это уже несколько лет доказывайте.

— Но…

— Ваш мальчик – ваши проблемы. Не сочтите меня хамом, но мне сейчас для полного счастья не хватает только Малфоя, который пугает ваc сувенирами в виде отрезанных человеческих голов.

— Игнорируя поведение Малфоя, вы, мистер Поттер, рискуете породить в нем нового потрошителя!

— Скорее это вы рискуете, Лартен, — бесстрастно сказал Гарри. – Учтите, если Скорпиус действительно выберет путь серийного убийцы, его не поймает никто. Ни вы, ни я, ни Аврорат. Скорпиуса сможет обезвредить только двойник Скорпиуса.

— Позвольте, Поттер…

— И вам следовало думать об этом до того, как вы продиктовали уайтчепельскому маньяку адрес несчастной Элис Маккензи.

Лартен Джулиус заметно побледнел, оттенок его кожи практически слился с цветом беленого кружева, которым был отделан его старомодный камзол.

— Хорошо, — выдохнул министр магии, буравя Главного Аврора взглядом. – Я разберусь сам. Но не надо потом упрекать меня в жестокости.

— Это будет нелегко.

— Позвольте дать вам совет, мистер Поттер, хоть вы о нем и не просите, — мирно сказал мистер Джулис, как бы поставив в споре точку. – Не лезьте куда не следует, а лучше помогите-ка старому Клоду Тенпенни. Я вас уверяю, дело французского министра магии вас заинтригует.

— Я в очередной раз повторяю, что не занимаюсь розыскной работой.

— Так займитесь, вам же спокойнее будет.

Кивнув мистеру Джулиусу на прощание, Гарри дождался, пока хлопнет дверь кабинета и стихнут шаги этого невысокого мага, а потом, сев в кресло, еще долго смотрел на дверь.

Нельзя сказать, что новость о красочном возмездии Скорпиуса сильно его удивила, но, справедливости ради, стоит заметить, что здесь бывший напарник явно перегнул палку. Скорпиус никогда не был жестоким, что бы там не писали в газетах, поэтому история о голове Эрика Грегсона была воспринята Гарри очень неоднозначно.

Но даже это не волновало его так, как осознание того, что если Лартен Джулиус начинает кампанию против своего любимого наемника, значить это может лишь то, что Скорпиус, играя на два поля, где-то оступился.

* * *

18 июля

— Я искал тебя несколько дней! Мне кажется, или ты упорно игнорируешь меня? – недовольно воскликнул Гарри, когда Скорпиус спрыгнул с мотоцикла и снял шлем.

— Вам не кажется, есть немного.

— Какого черта ты назначил встречу на трассе Лондон – Шеффилд?

— Это мне по пути, я только из Шеффилда, — пояснил Скорпиус. – Что у вас случилось?

Критически осмотрев бывшего напарника, Гарри запахнул пиджак поплотнее – порывы ветра были весьма неприятными.

— Отныне я работаю над «важнейшим» делом Клода Тенпенни, — протянул Гарри. – Не знаю как, если в прошлый раз о нас осталось не очень хорошее впечатление – я наорал на него, а Блейз уж слишком нагло рассматривал его молодую жену.

— Добро пожаловать в старую добрую детективную трясину, — натянуто поздравил Скорпиус. – Делом старого циркача занимается больше людей, чем даже делом о свержении Лартена с пьедестала.

— И ты? – вскинул брови Гарри, впрочем, ничуть не удивившись.

— И не только я, — лаконично ответил Скорпиус. – Но пока ничего не скажу, сам ничего не знаю. Это все, что вы хотели мне сообщить?

— Ну да.

— И из-за этого вы два дня угробили на мои поиски?

Гарри одарил Скорпиуса испепеляющим взглядом, но тот лишь коротко усмехнулся, поправив растрепанные волосы.

— Что ты делал в Шеффилде? – поинтересовался Главный Аврор, настолько неожиданно, что сам не понял, что подбило его на такое любопытство.

— А вы настолько мне не доверяете?

— Кто знает. Давай, колись, у меня немного вариантов. Шеффилдский бордель, притон или очередная мафиозная разборка?

Малфой закатил глаза и снова уселся на мотоцикл.

— Вы отвратительно обо мне думаете, — недовольно пробормотал Скорпиус, взяв в руки шлем. – Я был с Декстером в протестантской церкви имени Святой Анны.

— Ты решил крестить его? – еще больше удивился Гарри, до этого момента, будучи уверенным, что Скорпиус обратит своего отпрыска исключительно в сатанизм. – Стой, а где ребенок?

— Я оставил его.

— Ты опять оставил его на попечительство какого-нибудь обдолбанного пидараса?

— Так преподобного Говарда еще никто не называл, — покачал головой Скорпиус. – Повторяю, для особо рассеянного аврора: я оставил Декстера в приюте при церкви Святой Анны.

Гарри так и застыл.

— Ты бросил ребенка?

— Не бросил, а оставил в церкви, в кабинке для исповеди. Рано или поздно, его же найдут.

— Ты бросил ребенка!

— Я же только что объяснил, — прошипел Скорпиус. – Церковь – дом Божий, все чисто.

— Скорпиус, ты….

— Единственный мой грех в том, что я прикурил от церковной свечи, а то, что я оставил ребенка на попечение монашек, еще не говорит о том, что я – моральный урод. Да подумайте же, мать Декстера хоронили в закрытом гробу, кто о нем будет заботиться?

— Например, ты, — холодно ответил Гарри.

— А если через пару недель похоронят и меня? Не знаю, заметили ли вы, но Лартен уже не считает меня своим любимым наемником.

Серые глаза Скорпиуса, из которых лучилась непонятная пустота, смотрели на Главного Аврора равнодушно, словно выжидая, пока тот перестанет обвинять его в безалаберности. Но Гарри уже ничего не мог и не хотел говорить.

— Ладно, я поприсутствую на вашей беседе с Клодом Тенпенни, — произнес Скорпиус, неумело переводя тему. – А там видно будет.

— Постарайся, — кивнул Гарри.

Мотор взревел, и черный мотоцикл унесся, по встречной полосе объезжая грузовик. Недолго глядя ему вслед, Гарри, не обращая внимания на поток автомобилей, водители которых, могли бы смотреть на обочину, аппарировал, оставив разговор и завывание ветра позади.

Скорпиус сидел на краю стула с настолько прямой спиной, что по всему телу пробегала неприятная дрожь. Бордовые стены комнаты словно давили на него, а теплое освещение раздражающе резало глаз. Сидя на стуле перед массивным письменным столом из граба, Скорпиус мельком осматривал окна, гадая, сможет ли он локтем выбить двойной стеклопакет в случае побега.

На столе было много всего накидано, впрочем, ничего не привлекло вороватый взгляд Скорпиуса. Бумаги, воткнутая в розетку плойка для волос, канцелярские принадлежности, свежий номер «Vogue» — не нужно быть гением, чтоб понять, что хозяйка кабинета — женщина.

Вздрогнув от хлопнувшей двери, Скорпиус немного повернул голову. Звонки стук каблуков по паркету, казалось бы, такой обычный звук, заставил его нервно прикусить губу.

— Что, дорогой, помнит нервная система старую беседу о том, что лучше не рассказывать никому о моей деятельности? — голос Евы Менделлип звучал игриво и чуть насмешливо. — Ну, не надо бледнеть, было и было, ничего страшного не произошло.

— Есть немного, — жеманно ответил Скорпиус. — О чем ты хотела поговорить?

— А то ты не знаешь. Альберт-холл и то, что ты там устроил. Знаешь, по правде говоря, я немного опаздываю на важную встречу, не возражаешь, если я совмещу наш разговор и марафет?

Скорпиус кивнул.

— Вот и хорошо, — сказала Ева и, присев на край стола, потянулась к плойке.

Накрутив один локон, она одарила Скорпиуса неожиданно холодным взглядом.

— Ты облажался, милый.

— Я знаю.

— А ты знаешь, как мне было сложно отворотить полицию от того, что осталось от Альберт-холла? — вздохнула Ева. — Ты понимаешь же, что мне такие проблемы не нужны.

— Ева, не пойми меня неправильно, я люблю тебя, возможно, ты лучший представитель женского пола в моей жизни, но я очень тебя боюсь после того, что ты устроила мне во время «Мертвой тишины», — произнес Скорпиус. — Если ты что-то от меня хочешь, скажи сразу, не мучай меня.

Большие глаза Евы чуть расширились от довольного удивления. Намотав на плойку очередную прядь волос, она задумчиво посмотрела в окно.

— Сейчас я говорю с тобой не как добрая супруга твоего опекуна, а как женщина, которую боятся многие люди в этой замечательной стране, — нараспев сказала мафиози. — Дыши спокойнее, я знаю, что ты устроил перестрелку не по собственной воле.

— Чего ты хочешь?

— Лартена Джулиуса.

— В каком смысле? — насторожился Скорпиус.

— Ну не в амурном же. Я хочу поговорить с ним, и очень надеюсь, что ты организуешь нам встречу. И мне, и Блейзу угодно видеть его.

— Лартен ни за что не согласиться.

— Так попроси его, — потребовала Ева.

— Он не послушает…

Резко прижав раскаленную плойку к ключице Скорпиуса, мадам Менделлип закинула ногу за ногу и, пристально глядя Скорпиусу в глаза, неторопливо, но отнюдь не добрым тоном, горячо прошептала:

— Пока ты сидишь и сдерживаешь крик, послушай меня. Если на рауте, который устраивает наша семья, не будет министра магии, я облегчу работу тем, кто точит на тебя зуб, и лично похороню, возможно, заживо. Искать тебя никто не будет, потому что из твоих знакомых только я пока не смотрю на тебя как дерьмо. Это понятно?

Скорпиус, сцепив от боли зубы, кивнул, и Ева отвела плойку от уже расплывшегося на светлой коже ожога.

— Повтори, что ты должен сделать.

— Привести Лартена.

— Молодец, — кивнула Ева, и, наконец, отключив злополучную плойку, сложила ее в ящик стола. — И надо же было из-за такого противиться?

Скорпиус промолчал, прижимая руку к ожогу.

— А может это потому, что ты привязан к министру больше, чем к Поттеру? — тихо спросила мафиози. — Мне можешь не врать, я же понимаю, где солнышко теплее греет.

— Я не питомец Лартена, — ответил Скорпиус.

— Тогда почему ты служишь ему?

— Потому что я должен.

— Ты никому ничего не должен, придурок, — улыбнулась Ева, хлопнув Скорпиуса по щеке. — А министра ты приведи, обещаю, верну твоего босса в целости…хотя это как выйдет.

— Это уже излишняя забота о нем, — усмехнулся Скорпиус. — Но, предупреждаю, мистер Джулиус очень опасен…

— А я, наверное, принцесса клубничной страны, да?

Сдержав истеричный смешок, Скорпиус понял, что опасность миновала, по крайней мере, для него. Поерзав на стуле, он, умоляюще взглянул на дверь, потом на окно, а затем поймал строгий взгляд Евы.

— Дорогой, — окликнула его мафиози. — Будет лучше, если то о чем мы здесь говорили, останется строго между нами. Как, в принципе и все, что мы обсуждаем.

— Понятное дело, — протянул Скорпиус. — Кто поверит, что милая Ева Менделлип угрожала мне плойкой? Знаешь, иногда я не удивляюсь тому, что ты училась в колледже на ветеринара. С твоим характером как раз котов кастрировать.

— Сейчас договоришься, и я кастрирую тебя, — пригрозила Ева, и, в подтверждении своих слов, занесла маникюрные ножницы над бесспорно важнейшим органом наемника.

— Понял, — пролепетал Скорпиус, втянув от страха живот. — Ну я пойду?

— Иди, — кивнула Ева. — Заходи на чай с печеньками.

— Пренепременно, — буркнул Скорпиус и чуть ли не бегом понесся прочь.

— А обнять тетушку Еву на прощание?

Послушно стиснув в объятиях хрупкую фигуру мафиози, Скорпиус быстро отпрянул от нее, словно от удара током, и, быстро попрощавшись, поспешил покинуть кабинет. В несколько шагов преодолев лестницу, он вышел на знакомую Руттершил-стрит и быстро, почти молниеносно, завел мотор мотоцикла.

* * *

— Нет, Поттер, ты знаешь, что я, конечно, люблю это дело, — скептически произнес Блейз, когда крепкий охранник открыл перед ними двери ночного клуба «Брайтмур». — Но неужели сейчас самое время смотреть на стриптизерш?

— Я же уже сказал, — отмахнулся Гарри, сразу же направившись к барной стойке, минуя компанию мужчин среднего возраста, сгрудившихся у одного из шестов. — Позови Рене.

Бармен подозрительно глянул на Гарри, потом на Блейза, немного замялся, но заметив, как Главный Аврор раздраженно прищурил глаза, оторвался от протирания бокалов и отправился в прилегающую комнатку.

Гарри развернулся лицом к танцполу и столикам, внимательно осмотрел редких в такое раннее время посетителей и, с облегчением заметив, что наемников в зале не оказалось, принялся терпеливо ждать.

Блейз уже где-то раздобыл стакан виски и, глядя на Гарри с насмешливым беспокойством, хмыкнул:

— Почему мы «ищем ответы» в этом притоне?

— Считай, что у меня здесь шпион.

Шпион появился спустя пару минут. Одетая в кожаный бюстгальтер и очень короткие шорты Рене с интересом взглянула на Блейза, чуть не подавившемся выпивкой от неожиданности, и сдержано улыбнулась.

— А мы, наверное, тебя прямо с работы выдернули? — поинтересовался Гарри.

— Вообще-то да, но для вас, мистер Поттер, я пожертвую клиентом. Пойдемте.

— Твой шпион — проститутка? — почти восторженно спросил Блейз, когда они шли за Рене по коридору.

— Я не проститутка, — гневно отозвалась Рене. — Я танцовщица.

Блейз еле сдержал смешок, но от комментариев воздержался.

Рене привела их не в комнату отдыха, как думал Гарри, а в полутемный небольшой зал, по периметру которого стояли пухлые кожаные диваны, а в центре — небольшая сцена с шестом для стриптиза.

— Я не одна в комнате,— пояснила Рене, с ногами забравшись на один из диванов. — Ну, что вам рассказать?

— Ты, правда, стриптизерша?

— Нет, мистер Забини, вам показалось, — процедила Рене.

— Знаешь меня? — вскинул брови Блейз.

— Вы муж мадам Менделлип, в нашей индустрии вас каждая собака знает. Так, давайте к делу, мне еще работать.

Гарри одарил Блейза уничтожающим взглядом и, протянув стриптизерше мешочек галлеонов, спросил:

— Ты давно видела Скорпиуса?

— Вы не доверяете ему? — сразу спросила Рене.

— Есть немного, — сказал Гарри. — Он ничего сейчас не говорит, то и дело пропадает, крутится возле министра.

— Скорпиус под подозрением, — пояснила Рене. — Вам он ничего говорить не может, мистер Джулиус внимательно просматривает его мысли. Поэтому, думаю, он позволяет мне узнавать все, чтоб потом передать вам.

Это смелое предположение немного обнадежило.

— Я не знаю, что там происходит в министерстве, но это крутится вокруг Клода Тенпенни, по крайней мере, мистер Джулиус обеспокоен его делом, — продолжила Рене. — Я правильно поняла, вас двоих ждет какое-то расследование каких-то тайн французского министра магии?

— Верно.

— Что бы там ни было, Лартен Джулиус связан с делом Тенпенни. Он боится, что расследование пройдет удачно, но отказать французскому коллеге не может. Поэтому он посылает вас, чтоб вы помогли Тенпенни, и Скорпиуса, чтоб он всячески вам мешал.

— Он хочет саботировать процесс? — протянул Блейз. — Какой ему смысл?

— Я не аналитик, я просто пересказываю то, что узнала, — отрезала Рене.

— Есть смысл, — сообщил Гарри. — Лартен Джулиус умен, и он продумал все задолго до того, как ввел нас в курс дела. Клянусь Богом, дело Тенпенни связано с ним напрямую, а сам Лартен боится, что какой-то его косяк вскроется в процессе следствия. Он подсылает Скорпиуса, чтоб тот мешал нам. А мешать нам Скорпиус не сможет, он опять будет играть в двойного агента.

— Тогда цель мистера Джулиуса даже не скрыть свой косяк, — произнес Блейз, поджигая Рене сигарету. — Если он прикажет Скорпиусу мешать нам, мы вынуждены будем принять меры. Ты сам сказал, Скорпиус мешать не сможет, это значит, нарушит приказ своего рабовладельца, а это значит, что его на вполне законных основаниях смогут убрать.

— Куда убрать? — поинтересовалась Рене.

— Ко мне на работу.

— Он патологоанатом, — пояснил Гарри.

Рене удивлено вытаращилась на мужчин, но ахать и охать не собиралась явно.

— Ну, если честно, к этому все шло последние годы, — пожала плечами она, выдохнув удушливый сигаретный дым. — Скорпиус и сам это знает, поэтому спокойно пересказывал мне практически то же самое, до чего додумались вы.

— То есть, он просто приходит к тебе и все рассказывает, чтоб ты потом пересказала нам или наемникам за деньги? — снисходительно спросил Блейз. — Ну я же говорю, проститутка информационная.

Стриптизерша ледяным взглядом оценила Блейза и, нагнувшись над столиком, потянулась к початой бутылке портвейна.

— Не беси меня, а то не посмотрю, что ты родня мадам Менделлип: кадык вырву, в рот затолкаю, волшебной палочкой протолкну, — отозвалась Рене, и, повернувшись к Гарри, продолжила рассказ совершенно другим тоном. — Вы же знаете, что он учудил с Декстером?

— Декстером? — не понял Блейз.

— Ну вот вы такой крутой опекун, а не знаете, что у Скорпиуса почти трехлетний сын есть, — закатила глаза Рене.

— Мы про одного сына сейчас говорим? Ему же год, может чуть больше, — перебил ее Гарри, оторвав взгляд от мигающей гирлянды на стене.

— Вы же многодетный отец, вы что не можете годовалого ребенка от почти трехлетнего отличить? — вздохнула Рене.

— Но почему он не разговаривает еще?!

— Это он со Скорпиусом не разговаривает, со мной он вовсю беседовал.

— Хрен с ним, с возрастом, — не вытерпел Блейз. — Где ребенок?

Рене снова отхлебнула с горла бутылки.

«Пожалуйста, молчи» — мысленно взмолился Гарри. — «Молчи, ради Бога»

— Понятия не имею, — пожала плечами Рене, вняв беззвучной мольбе. — Слушайте, мистер Забини, я уже говорила Поттеру и скажу вам: все, что касается личной жизни Скорпиуса, касается только Скорпиуса.

— А если подумать? — вскинул брови Блейз, медленно засовывая ей в бюстгальтер крупную купюру. — А ты подумай, Рене, ты за секунду можешь заработать как за три приватных танца.

— И откуда вы знаете расценки? — протянула стриптизерша, ловким движением вытащив купюру. — Заберите, и, мой вам совет, если вам дорого мужское достоинство, лучше не оплачивать услуги девочек мадам Менделлип.

Гарри невольно зауважал эту вульгарную девицу, хлещущую с горла виски. Жестом дав понять, что она больше ничего не расскажет, Рене сгребла честно заработанные галлеоны и, прихватив бутылку, бегло попрощалась и покинула комнату.

— Зачем было идти к твоему «шпиону»? — фыркнул Блейз, провожая ее стройную фигуру взглядом. — Что она нового нам рассказала? Ну, кроме того, что Скорпиус не умеет предохраняться.

— Если бы ты слушал, а не пялился на ее грудь, то понял бы, — сварливо ответил Гарри. — Мы узнали главное — чтоб прижать к стене министра, нужно взяться за дело Тенпенни.

— Это я как раз понял. Даже думаю устроить двум министрам очную ставку, по крайней мере, в компании Тенпенни мистер Джулиус уже не будет таким смелым, — произнес Блейз. — Я приглашу обоих к себе на раут. А там мы с ними и побеседуем.

— Возможно. Но рискованно, — возразил Гарри. — Лартен ни за что не придет один. Скорпиуса притащит точно, еще может пару наемников. Как бы твое поместье не превратилось во второй Альберт-холл. Учти, оглушить их мы не сможем, это, считай, провокация.

Откинувшись на спинку дивана, Блейз закрыл глаза. Его красивое лицо выражало крайней степени задумчивость, видно слова Гарри все же не были пустым звуком.

— А мы займем и Скорпиуса, и наемников, — вдруг просто ответил Блейз. — Отвлечем, чтоб на очной ставке Лартен был один.

— И как?

— Ну, есть у меня один знакомый китаец, от которого Скорпиус по всему поместью будет бегать…

— Нет, это не вариант. — Рене опять вошла в комнату и снова уселась на диван. — Я тут случайно подслушала ваш разговор…

— Ну не сука, а? — возмутился Блейз. — По-любому, уже набивала за него цену наемникам.

— Успокойтесь, мистер Поттер щедро платит мне за неразглашение. Так вот, китаец — это не преграда. Скорпиус ему просто даст и все, побежит за министром дальше.

— Что даст? — нахмурился Блейз.

Гарри прикрыл лицо рукой.

— Честь, страсть и лучшие годы своей жизни, — фыркнул он.

— Есть другая идея, на все времена, план отличный, я так все время делаю, — продолжила Рене, не дожидаясь, пока до Блейза дойдет смысл ее ранее сказанной фразы. — Короче, есть у меня в заначке клофелин.

— Да ты обалдела! — воскликнул Гарри.

— Поттер, утихни. — А вот Блейз встрепенулся. — Ну-ну, есть у тебя в значке клофелин.

— Две таблеточки в коньяк — и все, легкая эйфория, крепкий здоровый сон часов так на двенадцать.

— Две таблетки в алкоголь? Чтоб мы с раута Скорписа сразу вперед ногами вынесли?

— Слушайте, не надо напоминать, что вы врач, — прошипела Рене. — Вы знаете это только в теории, а я так каждую пятницу работаю. И нормально, пока никого не выносили.

Гарри обхватил голову руками, слушая этот «гениальный» план по временному устранению Скорпиуса Малфоя, и всерьез задумался о том, что в Блейзе ведут неустанную борьбу заботливый опекун и маленький садист. Вот Рене уже роется, как ни странно, у себя в бюстгальтере, в котором, похоже, хранила все, и протягивает Блейзу пакетик с маленькими таблетками.

— Так стоп! — одернул их Гарри, когда они уже почти до всего договорились. — Допустим. Допустим, идея с клофелином не так плоха. Скорпиус поспит немного. Но куда девать остальных наемников, если они придут?

— Сколько у тебя этой дряни? — сразу спросил Блейз.

— Много.

— Ну, ты понял, Поттер. Значит, пока гости разгуливают по поместью, клофелинщица бадяжит свое чудо-зелье, мы ждем, пока наемников срубит, берем в охапку двух министров магии и беседуем насчет дела Тенпенни. А если наемники не будут пить, ну, Скорпиус-то будет, я про остальных, то можно будет незаметно их оглушить.

План был настолько абсурдным, стыдно было признать, что его создатели — Глава Аврората, чистокровный аристократ и стиптизерша-разведчица.

В клубе стало заметно шумнее, что мешало говорить с такой же негромкой интонацией. Вскоре Рене вернулась в главный зал, работать, а Гарри с Блейзом, быстро миновав коридоры, покинули злачное место, стараясь остаться незамеченным. В лифте они ехали молча, думая, кажется, об одном и том же.

Невольно сгорая от любопытства, которое породило в нем дело Клода Тенпенни, Гарри с опаской ждал светского раута в обители темного мага и королевы преступного мира, даже несмотря на то, что интуиция подсказывала, что все будет хорошо.

Лартен Джулиус вошел в роскошный холл и с удивлением понял, что он здесь пока единственный гость.

— Погуляйте пока, — бросил он двум наемникам, сопровождающих его.

Огромное поместье показалось министру магии не очень дружелюбным, по крайней мере портрет златовласой колдуньи на стене смотрел на него с презрением во взгляде. Скорпиус махнул рукой другому наемнику и вышел в ухоженный сад, исполняя приказ своего хозяина.

— Почему он здесь один? — шепотом спросил наемник, не отрывая взгляд от того, как мистер Джулиус оглядывается по сторонам.

— Понятия не имею, — соврал Скорпиус, потерев ожог от плойки на груди.

В холле уже играла ненавязчивая музыка и зажглись свечи, парящие над потолком. Значит, все-таки гостей в этом доме ждут, но почему-то роль первого посетителя выпала именно министру магии.

— Рада, что вы почтили меня своим визитом, — мелодичный голос заставил Лартена Джулиуса резко обернуться.

Красивая брюнетка в кроваво-алом длинном платье, стояла на лестнице, глядя свысока на невысокого полного мага ничего не выражающим взглядом.

— Леди Забини, — расплылся в улыбке Лартен Джулиус. — Как же вы очаровательны!

Ева косо улыбнулась, а шрамы на ее щеке сделали улыбку еще более насмешливой.

— Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как прибудут гости? — спросила Ева тоном, не терпящим отрицательного ответа.

— Почту за честь.

— Прошу за мной.

Поднявшись по лестнице, Ева указала министру на двустворчатую дверь, ведущую в комнату отдыха. Пригласив гостя присесть, Ева отодвинула в сторону тяжелые шторы, и села на стул напротив него.

— Я хотела бы обсудить с вами тот инцидент в Альберт-холле, сэр, — мягко начала она. — Мне кажется, вам есть что сказать мне.

— Вам? — удивился мистер Джулиус.

— Мне. Вы приходите на мою территорию, устраивайте бойню и уходите. Не надо так.

— На вашу территорию? Простите, леди, я вас не до конца понимаю.

Ева наклонилась к министру и, указав пальцем куда-то в окно, спросила:

— Видите это дерево за окном?

Лартен Джулиус кивнул, явно не понимая, что происходит.

— Это старое ореховое дерево, — пояснила Ева. — И на этом старом ореховом дереве сидит снайпер, который следит за тем, чтоб вы поняли, что мой город вам не полигон для разминки ваших боевых дятлов.

— Мафия! — воскликнул Лартен Джулиус. — Так вот оно что, моя дорогая. А я-то думаю, что же вы делали в Альберт-холле в ту ночь!

— Мне не очень понравилось ваше покушение на премьер-министра, — протянула Ева, закинув ногу за ногу. — На будущее говорю, не нужно лезть в нашу политику, а то премьер-министром могу стать я, а со мной такой номер не пройдет. Я надеюсь, вам понятно?

— Предельно ясно, — скованно ответил мистер Джулиус.

— Далее, — весело произнесла мафиози. — Моя территория — от Уондсуэрта до Хаверинга. Районы Ламбет и Бромли принадлежат китайским триадам, фактически, тоже почти мои. Если в этих пределах пострадает еще хоть кто-нибудь, хоть политик, хоть бродяга, а у меня промелькнет крохотное подозрение в том, что это ваши ребята порезвились, у вас, Лартен, будет такое же лицо, как у меня. И не только лицо. А если вы натравите еще какого-нибудь маньяка в мой Уайтчепел и я увижу запачканный кишками асфальт, я вас на фрикадельки порежу и накормлю ими ваших наемников.

— Моя милая леди, вы, разумеется, правы, — кивнул Лартен Джулиус. — Каждая капля пролитой крови — преступление, но и вы меня поймите. Все это ради общего блага.

— Вот так и напишем на вашем надгробном камне, если мне что-то не понравится в поведении ваших ребят, — улыбнулась Ева. — Вы можете мне угрожать расправой, зажать меня в темном переулке, пугать моих детей, но не рекомендую, иначе вы расстроите моего мужа. И меня, конечно.

В холле послышался шум голосов, сообщающий о том, что Блейз уже встречает первых гостей. Ева встала со стула, и, махнув рукой, дала отбой снайперу.

Мистер Джулиус смотрел на женщину так, слово она самолично его избила.

— А сейчас, когда мы с вами все уяснили, давайте-ка насладимся вечером, — сказала Ева, распахнув двери. — Веселитесь, мистер Джулиус, но помните о том, что я вам сказала.

Мистер Джулиус послушно зашагал в коридор, но, остановившись у самой двери, обернулся.

— Знаете, Ева…я ведь могу называть вас Евой?

— Разумеется.

— Так вот, Ева, простите мне мою дерзость, но смею заметить, что вы с лордом Забини идеальная пара.

— Вот уж спасибо, — усмехнулась Ева. — Кстати, Лартен…я ведь могу называть вас Лартеном?

— Ну конечно.

— Вы, Лартен, захаживайте в мое заведение, вы же знаете, в какой сфере я работаю. А то что же это вы в люди пришли не с женщиной, как полагается, а с двумя юными мальчиками? Ай-ай-ай, срамота-то какая.

Глядя на удаляющуюся фигуру в кроваво-алом платье, Лартен Джулиус пораженно хлопал глазами, даже не замечая того, что гости его приветствуют и о чем-то пытаются с ним говорить. Мафиози оставила после себя точно такой же след, как голова Эрика Грегсона, поэтому, неуверенно кивнув в приветствии ее супругу, министр магии явно испугался.

* * *

Главный Аврор, сжимая в руке бокал с шампанским, обходил скопления гостей, всматриваясь в их лица, и, к своему удивлению сразу же узнал Клода Тенпенни, о чем-то беседующего с Асторией Гринграсс, чье появление в поместье вообще было полной неожиданностью.

Блейз, поздоровавшись с молодым черноволосым красавцем, который, Гарри готов был поспорить, был один из многочисленных внебрачных детей хозяина дома, махнул рукой.

Гарри, едва ли не расталкивая гостей, подошел к нему и, указав на компанию Клода Тенпенни, поинтересовался:

— Астория?

— Ева пригласила, — сдержанно ответил Блейз.

— Злорадствует и издевается?

— Я женат на мстительном стратеге. Свадьбу мою помнишь? Так вот, те дамы с кислыми лицами, которым Ева отправила приглашения, были моими бывшими пассиями.

— Все девяносто?

— Завидуй молча, — хмыкнул Блейз.

Гарри усмехнулся и приветственно кивнул Клоду Тенпенни.

— Ты Скорпиуса случайно не видел? — шепотом поинтересовался Главный Аврор.

— Видел. Все уже.

— Что все?

— Спит сладким клофелиновым сном, — пояснил Блейз. — Кстати, если найдешь ту проститутку где-то здесь, скажи, чтоб она на всякий случай оставила пару таблеток.

— Оба спят? И Скорпиус, и другой наемник?

Блейз кивнул и отпил из своего бокала.

— Со вторым, правда, тяжелее, пришлось для верности его канделябром по голове треснуть. Но, сам факт, с чистой совестью можно говорить с министром, зная, что нам в спину не дышат его воспитанники.

Думая о том, что как-то быстро все произошло, Гарри даже слегка растерялся. Но шанс выдался, чуть ли не единственный, кто знает, сколько будут спать наемники, поэтому в идеале нужно было действовать сейчас же.

Блейза и Еву уже занял расспросами какой-то незнакомый престарелый маг, похожий на бульдога, поэтому Гарри, словно прочитав мысли бывшего целителя, настиг в толпе Лартен Джулиуса, безуспешно ищущего среди гостей своих наемников.

— Думаю, нужно поговорить, — шепнул Гарри.

— Я уже поговорил с леди Забини, мистер Поттер, — шепнул в ответ Лартен Джулиус. — Поверьте, на сегодня хватит с меня разговоров. Давайте же просто насладимся вечером.

— И все же уделите нам пару минут.

— Нам?

— Мне, лорду Забини и мсье Тенпенни, — сказал Гарри. — Или мне пригласить к разговору леди Забини? Она очаровательный собеседник, ну вы знаете.

Лартен Джулиус посмотрел на Гарри как на идиота.

— Я не отниму у вас много времени, — добавил Гарри. — Поднимайтесь в библиотеку через минут пятнадцать.

Министр магии холодно взглянул на Главного Аврора, но возражать не стал. Оглядевшись и увидев, что Блейз отвязался от старика и уже говорит с Клодом Тенпенни, Гарри поймал любопытствующий взгляд Астории и, отвернувшись, поднялся наверх, в библиотеку.

Библиотека оказалась настолько огромной и богатой, что Гарри очень засомневался что весь род древний род Забини прочитал все книги, которые здесь были. Трехметровые книжные шкафы, тумбы и журнальные столики были уставлены книгами, по большей части — древними фолиантами в кожаных переплетах. На столике у камина Гарри наткнулся на ветхий том «Тайн наитемнейшого искусства», раскрытый на странице с жуткими иллюстрациями, сопровождающими рецепт какого-то сглаза.

«Иногда ты пугаешь меня, Блейз» — подумал Гарри, представив, как морозными зимними вечерами Блейз сидит в кресле у камина, потягивает виски, краем глаза следит за тем, чтоб дочери не пугали боггарта в шкафу и умиротворенно читает про то, как превратить человеческие кости в желе.

Но что привлекло внимание Гарри больше, чем темномагические книги, так это неглубокий каменный сосуд, стоявший в самом концу библиотеки между двумя книжными шкафами. Глядя на расписанные неизвестными ему рунами края и на яркое серебристое свечение, исходившее из сосуда, Гарри внимательно осмотрел омут памяти, вгляделся в субстанцию воспоминаний, напоминающую что-то среднее между жидкостью и газом. В какой-то момент содержимое из молочно-белого стало прозрачным, как вода, что обычно происходило при касании воспоминаний волшебной палочкой. Палочка Гарри была надежно спрятана во внутреннем кармане пиджака, и никак не могла собственноручно уткнуться в бархатную гладь содержимого. Как будто омут памяти сам хотел показать что-то Главному Аврору, по крайней мере, такая детская отговорка возникла у Гарри в голове, прежде чем он низко наклонился над чашей.

Путешествие в воспоминания всегда напоминало Гарри падение в холодную воду. Неприятное ощущение промозглости по всему телу и неспособность мысли появиться в голове — это было той мизерной ценой, которую обязан заплатить волшебник, чтоб свободно просматривать свои либо чужие воспоминания.

Когда холод исчез, так же внезапно, как и начался, Гарри резко открыл глаза и тут же сощурился от яркого света, луч которого попадал прямо ему в глаза. Сделав шаг в сторону и присмотревшись, Главный Аврор увидел перед собой мощную каменную стену, щедро украшенную картинами и маленькими полочками, на которых стояли различные магические безделушки. На глаза попался и комод, заставленный колдографиями в позолоченных рамках. Люди на снимках улыбались и махали руками, и, взяв в руки одну из колдографий, Гарри поправил очки и присмотрелся.

Полная фигура пожилого мужчины с роскошными моржовыми усами, одетого в золотистого цвета мантию и такого же оттенка жилет, узнавалась безошибочно.

Гарри тут же понял, где он находится, и в каком времени.

— Жаль, жаль, Белби, что ваш отец не может найти общий язык с вашим дядюшкой, — знакомый голос Горация Слагхорна эхом прокатился по комнате, заставив Гарри круто обернуться. — Я буду надеяться, что вы построите такую же блестящую карьеру, как и ваш дядя Делориан…великолепный специалист, просто великолепный…

Большой стол, уставленный разными лакомствами, начиная от огромной фаршированной индейки и заканчивая десертом из взбитых сливок и мороженого. Во главе стола, почти как на троне, сидел Гораций Слагхорн в окружении своих любимых учеников или, как помнил Гарри, «Клуба Слизней».

А вот и сам шестнадцатилетний Гарри сидит за столом, между Гермионой и Джинни. Встав позади себя самого, Гарри с интересом оглядел стол, комнату, пытаясь понять, почему Омут Памяти закинул его именно сюда. Насколько Главный Аврор помнил исход вечера, то скоро Слагхорн начнет нахваливать Летучемышиный сглаз Джинни, потом будет показывать колдографии предыдущего состава «Клуба любимчиков», а потом, предложит всем еще чаю с каплей бренди.

— Мистер Забини, а как поживает ваша достопочтенная матушка? — вдруг услышал Гарри. — Клянусь бородой Мерлина, не слышал новостей о ней вот уже года два.

— Потому и не слышали, что в нашей семье пока все живы, — бархатный ленивый голос ответил зельевару настолько небрежно, что создавалось впечатление, что этот ученик забыл, что говорит с преподавателем.

«Блейз же тоже был в «Клубе Слизней»!» — ахнул Гарри, оглядывая стол.

Завидев наконец ученика, на которого были направлены всеобщие взгляды, Гарри подумал, как он мог не помнить Блейза во времена учебы, настолько яркой личностью был будущий анатом. Нет, конечно, до эпатажа Скорпиуса ему было очень далеко, но то, что Блейз цеплял взгляд, это точно.

Безукоризненно красивый слизеринец, сидевший напротив Слагхорна, так и сверлил его прохладным взглядом, а благородное лицо озаряла кривая ядовитая улыбка. Блейз будто смеялся в лицо преподавателю, не издавая ни звука, похожего на издевательское фырканье. Вдобавок, между пальцами он сжимал сигару, пепел которой сыпался едва ли не студенту Белби в чай.

— Знаете ли, мать Блейза, леди Эрида, очень уважаемая колдунья, — взахлеб поведал Слагхорн. — Графиня Нортгемптонширская, если я не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — сухо кивнул Блейз.

— Эрида когда-то была моей студенткой. Блестящей студенткой, я знал, что из нее будет толк. Но она прославилась не как зельевар или алхимик, друзья мои, — почти нараспев произнес Слагхорн. — Красота этой женщины пленила многих мужчин, уверен, мистер Забини, какая-нибудь ваша прабабушка точно была вейлой. Мой дорогой, какое состояние унаследовала ваша матушка после прискорбной смерти вашего девятого отчима?

— Весьма нескромное, — уклончиво ответил Блейз. — Не секрет, что я из обеспеченной семьи, но, думаю, не стоит выставлять на всеобщее обозрение банковский счет моей семьи.

Но Слагхорн будто его и не слышал.

— А Эрида уже подыскала вам невесту, мой дорогой? — не отставал он. — Я наслышан, что в семьях аристократов к вопросу о браке подходят серьезно.

— Я ясно дал матери понять, что не собираюсь в семнадцать лет жениться на богатенькой дурочке. По этому поводу у нас было много ссор, но в итоге мы согласились с тем, что я — неблагодарный сын.

Не успел Гарри дослушать разговор, как почувствовал, что картина воспоминания становится размытой, а последующий головокружительный рывок оповестил о том, что воспоминание изменяется. Вспышка в глазах, на мгновение окутавшая все во тьму, и Гарри крепко зажмурился.

На сей раз воспоминание перенесло Гарри в широкий коридор, ведущий, как он помнил, в зал суда Визенгамота. Тусклый свет, стены из грубого камня, отсутствие портретов и мерзкого вида горгулья, охраняющая вход в зал — все это так и напоминало о том, что практически всякий, кого здесь судили, незамедлительно получал по заслугам. Оглядевшись, Гарри снова увидел Блейза. Уже не студента Хогвартса, он был явно постарше. Одетый в темный костюм, а не в традиционную мантию, он выглядел немного устало, красота его чуть померкла за следами длительного запоя, но глаза блестели недобрым огоньком, Гарри заметил это даже на расстоянии и в плохо освещенном месте.

Рядом с Блейзом — какая-то ведьма, одетая в серую мантию с иголочки. Белокурые волосы женщины были собранны в высокую прическу на затылке, украшенную драгоценным гребнем, а на худом, изможденном лице были видны дорожки от недавних слез. Нарцисса Малфой узналась сразу же, хотя ее лицо, вечно скованное маской презрения, сейчас выражало несметную скорбь.

— Было приятно видеть вас, но мне правда пора, — холодно произнес Блейз и круто развернулся к ближайшей двери.

— Прошу тебя, — прошептала Нарцисса, цепко ухватив его за локоть. — Помоги нам. У Люциуса все схвачено, но Драко…

— Ничего не могу сделать, что неясно? — почти прорычал Блейз.

— Драко грозит Азкабан, от твоих показаний многое зависит, — произнесла Нарцисса, сжимая руку Блейза, как спасательный круг.

— Я не буду врать Визенгамоту.

— Просто не говори всего.

— Чего? Неужели кого-то удивит рассказ о том, как Пожиратели смерти вырезали всю мою семью?

— Драко не виноват в этом, его не было среди них! Ради союза наших семей, я прошу тебя, не губи его.

— Какого союза, Нарцисса? — свирепо спросил Блейз. — Все уважение к Малфоям я похоронил вместе с матерью, отчимом и братом.

— Десять лет прошло, Блейз, ты не можешь жить прошлым вечно, — горячо сказала Нарцисса, в глазах которой уже блестели слезы. — Или тебе проще помочь триумфу Поттера, чем нашей семье?

Блейз вырвал руку из цепких пальцев ведьмы и отпрянул на добрых два метра.

— Я скорей женюсь на грязнокровке, чем стану помогать Поттеру. — Голос Блейза звучал ледянее с каждым словом. — Назовите мне хоть одну причину для спасения шкуры Драко.

— Мой внук. — Судя по голосу, это было последним аргументом Нарциссы. — Азкабан погубит не только Драко, но еще и его сына, представь, как он будет жить, зная, что его отец погибает в Азкабане!

— Я сейчас всплакну, — отозвался Блейз. — До встречи, леди Малфой.

И, не дав ведьме и слова сказать, Блейз зашагал вглубь коридора, а Гарри, слушая как завороженный, поспешил за ним.

Шел Блейз долго, не оглядываясь по сторонам. Поднялся по винтовой лестнице, служебной, насколько знал Гарри, на третий этаж, освещенный куда лучше. Судя по тому, как уверенно и быстро Блейз преодолевал расстояние, он знал, куда и к кому идти.

Наконец, остановившись у крайней справа двери, он без стука, по-хозяйски вошел в знакомый Гарри кабинет.

— Дорогой мой трудолюбивый хаффлпаффец, — распевчиво начал Блейз, не приветствуя хозяина кабинета. — Я пришел к тебе со своей бедой.

Захария Смит отложил бумаги и, опасливо глядя на гостя, указал на стул напротив себя. Гарри заскочил в кабинет до того, как дверь сама собой захлопнулась, и уже привычно остановился в сторонке.

— Как работается? — участливо спросил Блейз. — Ходят тут про тебя слушки, мол, ты коррупцию тут разводишь.

— Врут, — не краснея, соврал Смит. — Ты…ты хотел что-то?

Видимо у него язык не поворачивался называть Блейза на «ты», несмотря на то, что они были ровесниками.

— Я помог тебе сесть на это кресло, — опять издалека сообщил Блейз. — И могу помочь упасть с него. Если ты не поможешь мне.

— Мог бы и не запугивать, — проворчал Смит. — Будто у меня есть выбор.

— Завтра в одиннадцать утра состоится очередной суд над Драко Малфоем, — произнес Блейз, закинув ногу за ногу. — Ну это ты знаешь, ты же его адвокат, так?

Смит кивнул.

— Мне тут намекнули, что от моих показаний многое зависит. Если расскажу как есть, что за нежелание моей родни присоединиться к Темному Лорду их всех казнили, а меня спас седьмой курс в Хогвартсе, то это будет весомым аргументом против Драко. Правильно?

— Вообще-то да, — согласился Смит.

— Так вот, Смит, я очень хочу рассказать правду, но не могу.

— А, это из-за жены Малфоя? Да, наслышан, она, конечно, очень даже ничего…

Блейз посмотрел на Смита так, что сам Смит пожалел, что не может провалиться под землю.

— Прости, — быстро сказал он. — Продолжай.

— Я расскажу присяжным все, но, не акцентируя внимания на том, что конкретно Драко или его отец были в ту ночь в моем доме. В принципе, это даже не ложь: я был в Хогвартсе, с семьей меня не было, и я не могу знать наверняка был там Драко или нет.

— От меня что нужно? — прервал его Смит.

— А ты сделаешь так, чтоб Драко сел в Азкабан, несмотря на то, что в моих показаниях ничего компрометирующего не будет, — улыбнулся Блейз.

Смит замер с широко раскрытыми глазами.

— Ты же адвокат, — мирно сказал Блейз. — Ну так работай, адвокат. А то слетишь с козырного места, и не будет больше подарков от довольных клиентов. Кстати, это тебе.

Небрежно кинув на стол мешочек золота, Блейз поднялся на ноги и направился к двери.

— Ну вот, а говоришь, что коррупцию не разводишь, — обернувшись и увидев, как руки адвоката потянулись к деньгам, усмехнулся он,

— У меня уже есть распоряжение упрятать Малфоя в Азкабан, — кисло сказал Смит. — Ты не первый, но ты первый заплатил. И так щедро.

— А кто первый?

— Бруствер.

Блейз удивленно вскинул брови.

— Очень интересно, — напоследок сказал он и, махнув рукой, покинул кабинет.

 

— Думаю, здесь нам больше делать нечего, — тихо произнес кто-то за спиной Гарри.

Гарри вздрогнул и резко обернулся. Вот Блейз из воспоминания закрыл за собой дверь, а Блейз из настоящего времени стоит прямо за спиной Главного Аврора и с легкой досадой смотрит на него.

— Пойдем, — сказал Блейз и потянул Гарри к себе.

На мгновение воцарился мрак, а Главному Аврору показалось, что его тащат куда-то верх. Секунда-другая и вот он опять в библиотеке поместья Забини, возле сосуда с воспоминаниями, а хозяин поместья, присев на антикварный письменный стол, внимательно изучает его взглядом.

— Ты не говорил, — только и сказал Гарри. Извинения за то, что он полез в самые сокровенные воспоминания, не лезли и даже мысль о них отсутствовала.

— Я не горжусь этим, — просто ответил Блейз. — А может и горжусь. Сам не разобрался.

— Как ты на самом деле относился к Драко?

Вопрос застал Блейза врасплох настолько, что, казалось, на вопрос о смысле жизни он ответил бы куда быстрее и легче.

Из холла доносились веселые голоса и звонкий смех, но обоим они слышались глухо, как через толстую стену. Блейз несколько секунд смотрел в омут памяти, барабаня пальцами по каменной чаше.

— Да никак не относился, — наконец ответил он. — Сначала это был глупый мальчик, потом избалованный глупый мальчик, потом избалованный глупый мальчик с Черной меткой. Как тут можно относиться?

— Тогда зачем это все?

— Что?

— Все, что ты сделал для Астории и Скорпиуса.

Блейз не сдержал тусклую улыбку.

— Сначала я делал это для Астории. У меня, как ты знаешь, были на нее большие планы. Мелкий Скорпиус был для меня не более, чем рудиментом, ненужным бонусом. Но несколько лет назад я понял, что ненужным бонусом была Астория, а спиться и опуститься на самое дно мне не давал именно этот аутичный ребенок, — произнес Блейз. — Драко здесь совершенно не причем.

— И тут я понял, что совершенно ничего не знаю о тебе, Блейз Забини, — протянул Гарри.

— Ты и не должен знать обо мне все, иначе я буду я для тебя ничем не лучше наемников министра, — пожал плечами Блейз. — Самое страшное ведь не то, что я обрек Драко на смерть, страшно то, что я ни разу об этом не пожалел. Не волнуйся, Поттер, судьба отплатила мне сполна: запойные годы, лишение целительской лицензии, одиночество. Сейчас я не жалуюсь, я женат, у меня двое детей и сова. Я отплатил долг.

Воспоминания поблескивали в чаше, как сияющее шелковое покрывало на лучах солнца, и Гарри не мог оторвать от них взгляд. Блейз терпеливо молчал, листая какую-то древнюю книгу на подставке, а Главный Аврор, наконец, оторвав взгляд от омута памяти, поймал себя на том, что, несмотря на увиденное, ему не хочется смотреть на Блейза как на гнусного предателя. Хоть тот и немного этого заслуживает.

— Скорпиус знает? — задал Гарри единственный интересовавший его вопрос.

— Абсолютно уверен. Даже если он не рылся в моих воспоминаниях.

— Знает, но все равно любит тебя?

Лицо Блейза заметно посветлело.

— Представляешь, какое у него огромное доброе сердце. А мы его садистом считаем, — усмехнулся он. — Ладно, пока министров нет, предлагаю погулять по холлу, а то чую, где-то пьют без нас.

И только они повернулись к двери, как увидели в проеме фигуру Рене, с растрепавшимися от беготни волосами и взволнованным блеском в глазах. Поймав вопросительные взгляды волшебников, она нервно откинула спадающую на лоб прядь волос и дрожащим голосом сказала:

— Тут маленькая неприятность произошла.

* * *

Прохладный ветерок очень щадящее полоснул кожу, это дуновение не заставило Скорпиуса даже открыть глаза. Где-то вдали шелестели листвой деревья, звук был настолько приглушенным, что казалось, он раздавался через плотную стены воды.

Скорпиус смахнул пожухлый листик с руки и невольно открыл глаза. Как оказалось, он лежал на боку в кровати, укрывшись длинным лоскутным одеялом, а перед ним открывался вид на озеро, вдалеке гнулись по велению ветра молодые деревья, а еще дальше, за холмом, виднелись и острые башенки Хогвартса.

Видимо, ты опять поймал приход, Скорпиус.

Знакомые пейзажи, знакомая кровать, стоявшая на пирсе у самого Черного озера. Вот какая-то рыбешка, а может и знаменитый кальмар плескался в темной воде. На берегу опять не было ни души. Ни единого студента в форменной школьной мантии, что странно, погода вроде теплая.

Скорпиус бывал здесь часто. Дурманящие травы в опиумной курильне частенько переносили его на этот пирс, в кровать с пологом, неизвестно как оказавшуюся вне помещения. Вот и сейчас он опять лежал на боку, свесив руку вниз и касаясь бледными пальцами влажных досок пирса.

Чьи-то губы мягко прикоснулись к его спине, и Скорпиус обернулся так резко, что рисковал ударить сзади лежащего плечом. Однако, удара не последовало, потому что угловато-худая девушка с лохматыми рыжеватыми волосами отодвинулась подальше.

— Ты опять здесь? — вырвалось у Скорпиуса.

— Я всегда здесь, — произнесла Мэй Робардс, убитая в старом хогсмидском доме три года назад. — Мог бы уже и привыкнуть.

Скорпиус откинулся на подушку и закрыл глаза.

— Ты не настоящая.

— Но и не плод твоего воображения. Как и они.

Снова открыв глаза, Скорпиус рассеянно махнул рукой хрупкой девчушке с короткими иссиня-черными волосами, сидевшей на пирсе, свесив ноги вниз.

— Ты помнишь ее? — поинтересовалась Мэй.

— В последний раз я видел ее в морге.

— Ты всех нас видел в последний раз в морге.

— Она была первой. Повесилась, — мрачно произнес Скорпиус, глядя на то, как девушка осторожно тянет ногу к водной глади. — Почему она молчит?

— Она часто молчит. Общается только с новенькой.

Мэй говорила таким будничным тоном, словно ее не смущал тот факт, что она мало того, что является всего лишь видением, но еще и лежит на кровати, под открытым небом.

— Она тоже здесь? Новенькая?

Мэй указала пальцем на высокую фигуру с пышной гривой огненно-рыжих локонов. Последняя жертва уайтчепельского потрошителя стояла всего в нескольких метров, скорей всего возникла у подножья холма совсем недавно, иначе бы Скорпиус ее точно заметил. Почувствовав на себе взгляд, девушка повернулась и Скорпиус, ужаснувшись, вжался в изголовье кровати.

Лицо девушки было залито кровью, словно она приняла кровавый душ, а живот был одной сплошной рваной раной, кровь безустанно лилась, пачкая подол шифонового сарафана и землю под ногами у совсем недавно убитой Элис Маккензи.

— Теперь я достаточно красива для тебя? — хрипло произнесла она, ступив на пирс.

Мэй хихикнула (видимо имела чернейшее чувство юмора), а Скорпиус слышал только биение своего сердца и тяжелое дыхание «новенькой».

— Да ладно, не бледней, — закатила глаза жертва потрошителя и щелкнула пальцами. Страшные раны мигом исчезли, оставив лишь следы крови на ее одежде.

Скорпиус с трудом перевел дыхание и, спохватившись, сдернул одеяло с Мэй.

— Эй! — возмутилась Мэй, прикрыв руками практически плоскую грудь.

Но Скорпиуса ее грудь интересовала меньше всего. С левой стороны ее живота красовалась кровавая отметина от ножа, кровоточащая не так сильно, как увечья Элис, но все же пугающе. Удивительно, что на белоснежном постельном белье не было ни единой алой капли.

Наклонившись к девочке-самоубийце, все еще сидящей на пирсе, Скорпиус аккуратно приподнял ее подбородок, чтоб убедиться в присутствии на тонкой шее синеватого следа от веревки.

— Что за хэллоуинские розыгрыши? — поинтересовался Скорпиус. — В прошлый раз этого не было.

— В прошлый раз тебя быстро отпустило, — пояснила Мэй. — Ты принимай побольше всякой гадости и не такого еще насмотришься.

— Это еще что, — протянула жертва потрошителя, показательно стерев с руки кровь. — Ты бы видел Катарину.

— Ой, на себя посмотри, фарш ходячий, — задорно буркнул смутно знакомый женский голос позади изголовья кровати. — Здравствуй, мой хороший.

Скорпиус обернулся и тут же удостоверился в том, что Катарина Эйбрамсон по степени эффектного появления может дать фору остальным покойницам. Обезглавленное тело стройной, некогда прекрасной женщины, стояло совсем рядом, держа в руках голову хозяйки — черноволосой наследницы многомиллионного состояния.

— А ты какого здесь? — воскликнул Скорпиус. — У нас только один раз было…

— Не один, а одиннадцать, — возразила голова Катарины, а длинные пальцы ее тела кокетливо поправили ей волосы. — Ну-ну, не надо хлопать глазами, нам обоим было хорошо. Думаю, ты пришел ко мне, потому что тебе не хватало материнского тепла…

Самоубийца и последний шедевр Грегсона переглянулись и одновременно фыркнули.

— Не пугай его, Почти Безголовая Катарина, — с укором сказала Мэй.

Катарина Эйбрамсон вздохнула и, водрузив голову на то место, где она по идее должна быть, щелкнула пальцами.

— Твоя голова в картонной коробке снилась мне целый год, — глядя на уже привычную женщину, пожаловался Скорпиус. — Чувствую, весь следующий год опять буду видеть тебя во сне.

— Это так мило, — вздохнула Элис Маккензи, присев на кровать.

— Когда я перестану оказываться здесь? — поинтересовался Скорпиус.

Все четыре покойницы пожали плечами.

— Да уж, не таким я себе представляла ад, — сообщила Катарина. — Если, конечно, это ад. Понятно, что в рай у меня пропуска нет, но имея в виду ад, я представляла себе огонь, раскаленную лаву, котлы и грешников. А я, между прочим, из очень религиозной семьи.

— Мы заметили, — протянула Мэй.

— Какого хрена вы все умираете? — вырвался у Скорпиуса главный вопрос.

— Ну уж прости, — саркастично ответила самоубийца.

К своему удивлению, Скорпиус понял, что компания бывших пассий, отношения с которыми ограничивались скорее потребностью в плотских утехах, чем любовью, его не пугает и не смущает. Так и не поняв, почему его переносит именно сюда и именно к ним, он придвинулся к Мэй поближе, чтоб Почти Безголовая Катарина тоже села на кровать.

Женщины смотрели на него с таким обожанием в глазах, которого он точно не заслуживал и которое при их жизни у них не наблюдал. Раньше наркоманские видения Скорпиуса ограничивались лишь компанией Мэй Робардс, которой он жаловался на тяжкую жизнь наемника, а теперь у него было на три слушателя больше, которым можно изливать душу на случай, если Мэй устала его слушать. Понимая, насколько это неправильно, насколько наркотики — зло и не зная, почему его так вставило от нескольких глотков виски, Скорпиус начал нервно комкать лоскутное одеяло.

— А если я умру, я тоже буду здесь?

— Хорошо бы, — кивнула Мэй. — У тебя всегда есть сигареты.

— Если ты попадешь сюда, то мы сможем продолжить наш секс-марафон, — поддержала «особо религиозная» Катарина. — Если дамы не против.

— Если боишься, что тебя убьют, ты всегда сможешь обмануть смерть и повеситься, — посоветовала самоубийца. — Только не бери синтетическую веревку…

— Скорпиус, где мой ребенок? — отошла от темы Элис Маккензи, гневно скрестив руки на груди.

Скорпиус совсем замялся.

— Ты стал папой!

— Господь Всемогущий, как можно было доверить этому человеку стать отцом?

— Лучше повеситься, чем быть твоим ребенком…

Женские голоса звучали настолько громко и отзывались крикливым эхом, что Скорпиус крепко зажмурился, но тут же почувствовал, что словно его поддел какой-то крюк и потащил куда-то вверх.

Голоса стихли, а Скорпиусу вдруг показалось, что его вытащили из воды, по крайней мере первый вздох оказался тяжелым. Открыв глаза и тут же сощурившись от света лампы, он сразу понял, что видение закончилось на этом сердитом моменте.

— Ну вставай же, — чуть не плача, позвал голос Евы Менделлип. — Давай, не смей умирать, кто ж тебя хоронить будет…

Картина перед глазами казалась очень размытой, и, с трудом привстав на локтях, Скорпиус тут же рухнул обратно от сильной слабости во всем теле.

— Не смей! — рявкнула Ева, зарядив ему сильную пощечину. — Подъем!

— Что за…

— Случилось кое-что, давай, помощь твоя нужна.

Рывком столкнув его с кровати, уже, казалось, не жалея, Ева плеснула ему в лицо стакан воды и, убедившись, что Скорпиус относительно твердо стоит на ногах, потащила его куда-то за собой.

Алое платье мафиози казалось Скорпиусу единственным ярким пятном, настолько перед глазами все плыло. Ориентируясь именно на это пятно, он, едва не врезаясь в стены и редких на этом этаже гостей, послушно ковылял за хозяйкой дома.

 * * *

— Маленькая неприятность?! — надрывисто прошипел Блейз. — Да у нас здесь труп!

Мертвенно-бледный наемник, не подававший никаких признаков жизни, лежал на полу, а возле него — осколки стакана, из которого он, согласно плану, пил коньяк. Блейз в очередной раз прижал руку к мощной шее наемника, в попытке прощупать пульс, но пока тщетно.

— Я не знаю, почему он откинулся, — взъелась Рене, прислонившись к книжному шкафу. — Ошибки быть не могло — этому таблеток побольше, потому что в нем массы больше. Скорпиусу — поменьше. В идеале пару часов бы поспали и все, без последствий.

— Совсем без последствий, — буркнул Блейз. — Так, а Скорпиус живой?

— Я его разбудила, — сказала Ева, нервно комкая длинную юбку своего платья. — Вроде живой.

— Ну это самое главное, — кивнула стриптизерша.

— Да? А с этим что делать? — поинтересовался Гарри, потыкав в тело ногой. — Хоть кто-нибудь задумался о том, что мы убили наемника?

— Ну бывает, — пожал плечами Блейз.

— А то, что если мистер Джулиус узнает об этом? Никто не чует грядущий пиздец?

— Спокойно, — твердо сказала Ева. — Нет трупа — нет дела.

— Избавиться от тела? — недоверчиво спросил Гарри.

Ева кивнула.

— На выезде из города делают дорогу. Я там договорюсь, мы тело туда закинем, его асфальтом зальют и все, никаких проблем. Гарантия стопроцентная, под тем асфальтом восемь человек уже лежит.

— Исключено, — отрезал Гарри. — Совершенно исключено. Надо еще пронести тело мимо гостей, а трасфигурировать его во что-то маленькое мы не можем. Лартен Джулиус тут же почувствует это заклинание, и тогда мы точно погибли.

Когда дверь снова скрипнула и открылась, все резко обернулись, но это оказался не какой-нибудь любопытный гость, а Скорпиус. Выглядел он очень сонным, помятым и, кажется, немного пошатывался.

— Я не знаю, что вы намешали в алкоголь, но у меня даже от кокаина такого отходняка не было, — простонал он и взглянул на Еву. — Ты рассказала им про асфальт?

— И думать забудьте, — строго сказал Блейз.

— Ладно, план «Б», — сказал Скорпиус, присев на пуф. — Мне нужен дождевик, топор, ванная комната и много-много пакетов.

— Сейчас все будет, — отозвалась Ева и повернулась к двери.

— Так стоп! — крикнули одновременно Гарри, Блейз и Рене.

— Если у кого есть другие идеи, мы с радостью выслушаем, — произнес Скорпиус. — Нет идей? Ну вот и все, Ева, руководи.

Гарри и Блейз мученически переглянулись, а клофелинщица достала из сумочки флягу и сделала из нее большой глоток.

— Вы двое хотели говорить с министром и тем странным мужиком, который французский министр, — напомнила Ева. — Так вот, сейчас самое время. А нам главное труп до машины донести, а там мои ребята его утилизируют.

— Вы заметили, как легко мы говорим о том, как и где спрятать труп? — поинтересовалась Рене, переступая с ноги на ногу.

— Ладно, — согласился Гарри. — Мы задержим Лартена Джулиуса. Но чтоб трупа здесь не было!

— Будто мне нравится, что он портит ковер, — проскрипела Ева. — Вперед.

— Подождите, — подал голос Скорпиус. — Мне нельзя помогать с трупом, если кто-нибудь увидит, как наемник тащит через все поместье труп другого наемника…

— Тоже верно, — согласился Блейз. — Значит, ты как-то отвлечешь гостей. Иди, поиграй с кем-нибудь в русскую рулетку.

— Понял, — кивнул Скорпиус и пулей вылетел из комнаты.

— А он понял, что это была шутка? — насторожилась Ева.

— Уже без разницы. Блейз, пора, наконец, узнать о деле Тенпенни.

* * *

— Я в подвале коробку нашла, — сообщила Рене, пропихнув в дверной проем огромную коробку от холодильника. — Влезет?

Ева критически осмотрела труп, потом коробку, и, поковыряв длинным ногтем плотный картон, кивнула.

— Сойдет. Грузи его.

Скинув с ног босоножки на высоком каблуке, Рене уже не присела на корточки и, силясь поднять огромное тело, недовольно запыхтела.

— Может его все-таки порубить?

— Еще одна, — фыркнула Ева, подняв подол своего длинного платья. — Давай, быстрее.

— Очень интересно, — послышался в дверях чуть насмешливый голос. — Почему хозяйка не с гостями?

На лице Евы отразилось явственное желание убивать, но, выдавив из себя кислую улыбку, она обернулась и откинула с лица волосы.

Высокая светловолосая женщина, одетая в темно-синее платье, заинтересовано оценила мертвенно-бледного наемника на полу, коробку от холодильника и Рене, которая, несмотря на паузу напряжения, пыталась запихнуть в эту самую коробку труп, как огромную куклу.

— А вы умеете развлекаться, — протянула Астория. — Привет, лицо со шрамом, я ищу Поттера.

— Привет, плоскогрудая женщина, Поттера здесь нет. Или помогай, или иди отсюда.

Астория обошла тело, внимательно рассматривая.

— Может, его порезать проще?

— Да вы издеваетесь все? — прошипела Ева. — Ты помогаешь, или нет?

— Хорошо, хорошо, не нервничай, — закатила глаза Астория. — Куда его?

— На задний двор.

— Ты правда думаешь, что это не вызовет подозрений у гостей?

Ева одарила ведьму таким тяжелым взглядом, что даже сидящей на ковре Рене стало не по себе.

— Не учи меня прятать трупы, уж что-что, а это я умею.

* * *

Лартен Джулиус и Клод Тенпенни сидели друг напротив друга, вертели в руках бокалы с вином и заметно нервничали. Гарри переводил взгляд с одного министра на другого, прекрасно поняв, что ни один из них не ожидал, что на рауте состоится такая вот очная ставка.

— Итак, мсье Тенпенни, — начал Гарри, откинувшись на спинку кресла. — Какое дело вы хотели мне поручить?

— Когда?

— Когда он вас послал, — напомнил Блейз.— Помните?

Лартен Джулиус не сдержал ехидный смешок, а мсье Тенпенни, казалось, отнюдь не смутился.

— Что ж, я рад, мистер Поттер, что вы передумали и не стали делать поспешных выводов. С удовольствием поделюсь с вами всем, что знаю.

— Постойте-ка, господа, — вмешался мистер Джулиус, поставив бокал на столик. — Я думал, вы будете расспрашивать господина Тенпенни наедине лишь с его памятью и воспоминаниями.

— Вы здесь не лишний, Лартен, — возразил Гарри. — Вы же направили меня тогда во Францию.

Мистер Джулиус побледнел и жеманно улыбнулся.

— Начинайте, Клод, — произнес Блейз, сделав глоток вина.

— Как вы знаете, помимо того что я исполняю обязанности министра магии, я являюсь директором лучшего в мире цирка, — без ложной скромности начал Тенпенни. — И дело будет касаться прежде всего цирка. Все началось в тысяча девятьсот девяносто шестом году…

— Поверьте, мистер Поттер, я помню каждую деталь и столь давнее время не должно вам мешать, — успокоил Тенпенни. Его голос звучал необычайно выразительно, таким бы голосом сказки рассказывать. — Тогда мой цирк как раз занял свой пьедестал славы, уж простите мое хвастовство, но галлеоны я греб лопатой. Я помню те времена, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть как раз напоминал о себе после того рокового Турнира Трех Волшебников, и знаете, несмотря на всю скорбь и страх вокруг, количество тех, кто хотел увидеть представление моего цирка, росло с каждым месяцем. Скорей всего люди хотели увидеть хоть какой-нибудь светлый луч. И именно в то время, я позволил своему чутью, наглости и безрассудному риску воспользоваться этой ситуацией.

— В каком смысле? — насторожился Гарри.

— Я задумал создать маленький мир, в котором бы люди хоть на время забыли о той тьме, что расползается вокруг. Согласитесь, достойная мечта. А с моей-то хваткой, она просто обязана была осуществиться.

Лартен Джулиус уже начал косо поглядывать на двери.

— Мне попался чудный островок в Эгейском море, отмеченный заклинанием ненаносимости. Рыбак, который показывал его мне, сказал, что в переводе с какого-то языка он называется «Земля Каллисто». Я хорошо раскошелился за этот остров, убедился, что сильные маглоотталкивающие чары работают, и спустя пару месяцев переселил свой цирк туда. Буквально за год, с помощью магии и талантливых творцов мы все проделали огромную работу — превратили дикую природу в настоящий рай. Аттракционы, огромный отель, лучшие рестораны, казино, а главное — цирк — «Земля Каллисто» обещал быть лучшим моим творением, которое бы обеспечило золотом и меня, и моих правнуков.

— Но у вас что-то не получилось? — поинтересовался Гарри, довольно скептически переварив мысль о райском уголке в Эгейском море.

— Когда все было практически готово, я задумался о защите острова, — произнес Тенпенни. — Я хотел, чтоб остров стал приютом для тех, кто сбегает от Тьмы, и больше всего на свете боялся, что эта Тьма просочится и побеспокоит моих гостей. Тогда же я и обратился к старине Лартену.

— Ну что вы, мой дорогой. — На лице Лартена застыла маска такого ужаса, что Главный Аврор мысленно поблагодарил Блейза за идею с очной ставкой. — Это все ваша заслуга, я лишь помог довести до ума вашу идею.

— Так чем он помог? — улыбнулся Блейз. — Ну же, господин министр, не скромничайте.

— Лартен применил свои чары для того, чтоб защитить всех и каждого на острове, в случае атаки Того-Кого-Нельзя-Называть, — пояснил Клод Тенпенни. — Все было задумано так, что недоброжелатели могут войти вглубь «Земли Каллисто», но не как палачи, а как мои гости.

— И что бы их сдержало? — хмыкнул Блейз. — Восхищение красотами острова?

— Примени они хоть какое-нибудь заклинание, которое способно навредить, как их волшебные палочки станут годны лишь для растопки камина.

— А, я, кажется, понимаю, о чем вы говорите, — усмехнулся Гарри. — Не те ли это чары, мистер Джулиус, которые сдерживали в хогсмидском убежище умирающих свидетелей дела Вероники Дэй.

Клод Тенпенни удивленно выпучил глаза, и сейчас был похож на большую довольную жабу. А вот Лартен Джулиус, уже чуть ли не дрожа от раздражения, сухо кивнул.

— Магический купол, — объяснил он. — Блокирует любые заклинания внутри себя. Чрезвычайно полезные чары, мистер Поттер.

— Мы заметили, — кивнул Гарри. — Продолжайте, мсье Тенпенни.

— И вот, как сейчас помню, двадцать пятое июля, день, когда остров спасения должен был открыть свои двери для всех, — нараспев продолжил министр магии. — На открытие было приглашено огромное количество самых уважаемых людей со всего мира: политики, аристократы, деятели культуры — сливки общества, одним словом, уж не обессудьте, острову нужна была хорошая реклама. А я, как на зло, слег с сердцем, и на открытие вместо меня отправился мой сын Луи. Поэтому, то, что случилось дальше, я знаю лишь с его слов.

— Продолжайте, пожалуйста. — История Тенпенни невольно заинтересовала Главного Аврора.

— Веселье шло полным ходом, цирк приветствовал гостей новой программой, в бокалах шипело шампанское, а красота природы тронула сердца даже самых отъявленных снобов. Пока один из гостей, скорей всего перебравший шампанского, начал хвастать о том, что недавно присоединился к Тому-Кого-Нельзя-Называть. Конечно, все решили, что это страшная и неуместная шутка от подвыпившего гостя, и особого внимания этому не предали. И тогда этот мерзавец закатал рукав рубашки и продемонстрировал всем эту чудовищную метку. А в следующее мгновение он уже вскинул вверх волшебную палочку и крикнул то самое заклинание Черной метки.

— Этот гость действительно был Пожирателем смерти?

— Да, но еще не прославился так, как Лестрейнджи или Розье. Над островом повисла Черная метка, и тут-то защитные чары Лартена сработали, — вздохнул Клод Тенпенни, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке. — Магический купол опустился на остров. Ловушка захлопнулась. Да, на остров уже никто не мог попасть, ни Пожиратели смерти, ни Темный Лорд, ни даже авроры. Но и выбраться никто не мог.

Перепуганные гости кинулись к порт-ключам и каминам, кто-то пытался аппарировать, но безуспешно. Магия покинула «Землю Каллипсо». Моя мечта погибла, остров из райского сада превратился в поле боя за выживание. Те, кто не выбрались, совсем одичали.

— Но ваш сын выбрался, — напомнил Блейз. — Как ему удалось, если аппарировать он не мог, каминной сети не было, а порт-ключи снова стали бесхозным хламом.

— Через пару недель Луи наткнулся на фестралов, — сообщил Клод Тенпенни. — Это был единственный способ покинуть остров. Гости учинили настоящую бойню за место на фестрале, несколько человек погибло, их буквально забили до смерти те, с кем они совсем недавно смотрели представление и пили шампанское. Мой сын сбежал на одном из фестралов, воспользовавшись потасовкой.

Спустя десять лет после того, что случилось на острове, Луи погиб, а я стал заботиться о своем дорогом внуке, Фабиане. Он хороший мальчик, может чуть тщеславный, но чему удивляться, это же мой внук. Вот мы и подобрались к сути дела, мистер Поттер. Я очень беспокоюсь о Фабиане.

— Почему? — спросил Гарри.

— Потому что он отправился на остров в поисках приключений.

— Ваш внук сейчас на этом острове?

Клод Тенпенни кивнул и сделал большой глоток вина.

— И давно?

— С июня, если я ничего не путаю.

— Я, конечно, ни в коем случае не претендую на приз «Лучший родитель года», но мне просто интересно: почему вы ждали целый месяц, прежде чем обратились за помощью? — поинтересовался Блейз. — И если остров так опасен, как вы говорите, и защищен заклятиями, то как ваш внук вообще сумел на него попасть?

Как Блейз не пытался, но в его голосе все равно звучало осуждение.

— На своей яхте, как бы это банально не звучало, — вздохнул Клод Тенпенни.

— Но как он нашел остров? — спросил Гарри. — Нашел способ обмануть заклятие ненаносимости?

— Видите ли, мистер Поттер, несколько месяцев назад я узнал, что заклятие ненаносимости было снято, — произнес Тенпенни, задумчиво почесывая гладко выбритый подбородок.

— И давно снято?

— Вот уже пару лет.

— То есть, в течение нескольких лет любой мог попасть на остров….

— …но не любой смог бы выбраться.

Лартен Джулиус, бледный как полотно, прервал разговор своим тихим покашливанием.

— Не кажется ли вам, мистер Поттер, что лучше будет побеседовать с мсье Тенпенни не здесь и не сейчас? — жеманно улыбнулся он.

— А где и когда? — сверкнул глазами Гарри. — Не вы ли, Лартен, выступали за то, чтоб мы занялись делом мсье Тенпенни?

— Безусловно, — кивнул мистер Джулиус. — Но, мне кажется, что нашему другу ни к чему посторонние уши любопытных гостей. И потом, не вежливо задерживать лорда Забини, он, как-никак, хозяин вечера.

— Хозяйка вечера вполне справляется, — ядовито произнес Блейз.

— И все же, господа, я настою на своем. Вы согласны, Клод?

Мсье Тенпенни встрепенулся, словно секунду назад еще дремал, и, согласно кивнув, поднялся на ноги.

— И правда, лучше отложить детали на, скажем, послезавтра. Пощадите себя, дорогие мои, даже во время этого чудесного вечера вы работаете.

Пожав всем руки, Клод Тенпенни прихватил бокал вина и едва ли не летящей походкой вышел из библиотеки.

Глаза мистера Джулиуса просто искрились ненавистью, но, растянув губы в извечной улыбке, он не смог выдавить ни единого колкого слова.

— Хорошего вечера, — только и сказал министр магии.

— И вам не скучать, — кивнул Блейз, провожая его взглядом. — Остается только надеяться, что он не хватится наемника, которого загубила клофелинщица.

* * *

— Как дела с телом? — тихонько поинтересовался Гарри, настигнув Скорпиуса толпе гостей.

— Ева все решила, — только и ответил он. — Как дела с Лартеном?

Гарри обеспокоенно оглядел зал в поисках низкорослой фигуры министра магии. Убедившись, что в поле зрения его нет, Главный Аврор указал Скорпиусу на ближайшую дверь и шепнул:

— Надо поговорить.

Скорпиус кивнул и незаметно просочился между спинами волшебниц в блестящих от обилия страз, платьях в указанном направлении.

Плотно закрыв за собой двери, Гарри сел в широкое кресло и, указав Скорпиусу на диван, достал волшебную палочку и позаботился о защитном заклинании: риск, что их подслушают, был довольно велик.

— Лартен это учует, — сразу же сказал Скорпиус.

— Если он и правда так умен, как ты говоришь, то он ожидает того, что я захочу поговорить с тобой, — произнес Гарри, спрятав палочку в карман. — Мы поговорили с Тенпенни. А сейчас я хочу убедится, что прав в своих мыслях. Ты знал о «Земле Каллисто»?

— Да.

— Давно?

— Вскоре после того, как принес Лартену голову потрошителя.

— Я могу понять, почему ты не говорил об этом, — спокойно сказал Гарри. — Но сейчас я хочу знать.

— Что? — спросил Скорпиус, закурив.

— Расскажи, что считаешь нужным.

Стряхнув пепел в пустой бокал, Скорпиус криво усмехнулся.

— Вы должны найти внука Тенпенни, который сейчас гуляет, а может уже и не гуляет, на острове?

Гарри кивнул.

— Мы тоже будем на острове, — произнес Скорпиус. — Мы — я и наемники. Человек двадцать. И наша задача не спасти парня. А найти то, что ищет он.

— А что он ищет?

— Золото, что же еще, — пожал плечами Скорпиус. — Тенпенни перевез на остров все свои сбережения, а Лартен так и не получил награды за то, что повесил над островом магический купол.

И тут для Гарри все встало на свои места. Неожиданное назначение загадочного темного мага на пост министра магии, наемники, не владеющие магией — то что нужно, для острова, магии на котором нет. Неизвестно откуда всплывший в этой истории Клод Тенпенни со своим потерянным внуком, сам Скорпиус, который просто создан для роли расхитителя заброшенных сокровищниц.

— Мистер Джулиус снял заклинание ненаносимости, чтоб вы смогли найти дорогу, так?

— Да, — ответил Скорпиус. — Вообще, изначально, когда я только начал на него работать, план был простой. Но на остров просочился этот идиот, внук Тенпенни, а это чуть не сорвало операцию. Тенпенни начал обвинять Лартена в том, что это он сделал из острова волчью яму, уже не говоря о том, что снял заклинание ненаносимости. Лартен хотел замять конфликт и пообещал, что внука Тенпенни найдут лучшие в своем роде, то есть вы и Блейз. Я тоже буду на острове, и уже догадываюсь, что между вами и наемниками в любом случае будет стычка.

— Конечно, будет, — гневно сказал Гарри. — Этот старый черт не должен получить ни сикля из сокровищницы Тенпенни.

— Он получит все, что хочет. Я лично достану ему ключ от сокровищницы, — неожиданно холодно произнес Малфой.

— Скорпиус…

— Лартену нахрен не нужно кресло министра магии. Ему нужно это золото, он получит его и снова уйдет в тень, разве не об этом мечтаете вы и остальные?

— Мальчик мой, он не уйдет в тень. Он направит это золото в другое русло. Купит еще дюжину таких как ты. Скажи мне, сколько тебе платит Лартен?

— Три тысячи галлеонов за голову.

— Имеется в виду за голову каждого, кто мешает ему?

— Да. За голову Грегсона я не получил ни копейки.

— А теперь посчитай. Вас таких два десятка. Уверен, не всем министр так щедро платит, а может и не платит вообще. Но все равно, если считать только твои гонорары, это большие суммы, — пояснил Гарри. — А с денег Тенпенни он купит себе новых «манекенов», и уже не ребятишек без образования и волшебных палочек, а квалифицированных магов. Странно, что ты этого не понимаешь.

— Я не верю в это.

— А зря. Я не такой гений, как ты, но опыта у меня побольше, поверь хотя бы в это. Сколько тебе заплатят за операцию на острове?

— Нисколько.

Гарри вскинул брови и не сдержал усмешки.

— Скорпиус Малфой будет рисковать жизнью за бесплатно?

— Да. Если это все, что вы хотите узнать, то я рассказал вам чистую правду. Выводы делайте сами.

Поднявшись на ноги, Скорпиус, не оглядываясь, вышел из тускло освещенной одними лишь свечами комнаты.

— Делай уже что хочешь, — обессилено протянул Гарри, покинув комнату спустя пару минут.

* * *

— Случилось кое-что, — нагнав Гарри на лестнице, сообщила взволнованная Ева, сжимая в руке мобильный телефон.

— Очередной труп?

— Вроде того.

— Где клофелинщица и где у вас топор? — рявкнул Главный Аврор, встретившись взглядом с Блейзом, стоявшим за спиной жены.

— Тут такое дело, — тихо сказал Блейз, дождавшись, пока пара гостей с напитками пройдет мимо них. — Труп ожил.

— Под асфальтом?

— Его еще не закатали, — сказала Ева. — Сейчас этот лось в багажнике моей машины, а мои мальчики, которые поехали от него избавиться, не знают, что делать.

— Что тут думать, добили бы его и все, — отмахнулся Блейз.

— Где клофелинщица?

— Здесь, — робко выглянув из-за спины Блейза, пискнула Рене.

— Какого хрена наемник жив? — прошипел Гарри.

Рене нервно поправила платье и скрестила руки на груди.

— Будто вы сказали его убивать, — вскинулась Рене. — Такое бывает, это чистый форс-мажор.

— Что мне людям говорить? — прорычала Ева и, убедившись, что гигантов мысли здесь нет, прошептала, прижав мобильный к уху. — Перезвоню. Где Скорпиус?

— Минуту назад был со мной, — сказал Гарри. — Черт, наверно уже отпросился у министра и уехал.

— Мотоцикл еще на парковке, — сказала Рене, выглянув в окно.

— Как я устала от ваших этих прыжков-ужимок на политической основе, — шипела мафиози, и, подобрав подол платья, поспешила вниз по лестнице.

Скорпиус уже сидел на мотоцикле, когда звонкий голос окликнул его. Нехотя повернув голову и раздраженно вскинув брови, он опустил мотоциклетный шлем.

— Труп оклемался, — только и сказала Ева.

Скорпиус тихонько рассмеялся, словно услышал какой-то бородатый анекдот, а не реальную угрозу всей конспирации.

— Дошпионились? — все еще смеясь, спросил он у подоспевших Гарри и Блейза. — Ну не получается у вас, зачем пробовать?

— Сейчас он выбьет багажник, в котором заперт и поднимет шум, — пропустив едкое замечание, произнес Блейз.

— Ваш труп, ваши проблемы. Или вы реально хотите, чтоб я от него избавился?

— Просто забери его оттуда, никто не просит убивать!

— Мистер Поттер, это ваш косяк, ну и стриптизерши, конечно.

— Если решишь проблему с трупом, считай, что ты отработал свой долг за резню в Альберт-холле, — нехотя сказала Ева.

И почему-то эти слова подействовали на Скорпиуса как гипнотический щелчок пальцами.

— Да? — протянул он, внимательно изучая Еву.

— Да, — кисло подтвердила Ева.

— И ты отдашь мне территорию Хаверинга.

— А почки тебе не отбить?

Наблюдая за этими «мафиозно-феодальными» разборками, Гарри то и дело оборачивался, боясь, что малоприятная фигура министра магии маячит где-нибудь за спиной. И, видимо, пропустил тот момент, когда Скорпиус согласился, потому что мотоцикл сорвался с места, и, выехав за ворота, вскоре скрылся из виду.

— Как он объяснит наемнику багажник, асфальт и клофелин? — поинтересовался Блейз, глядя ему в след.

— Это уже не наша головная боль. — Ева выглядела спокойной, но немного недовольной. — Такой должник с крючка сорвался.

* * *

Вечер выдался настолько суматошным и обогащенным информацией, что Гарри, по прибытию на площадь Гриммо, даже не позаботился о том, чтоб завести назавтра будильник. Лежа в широкой кровати с тяжелым бархатным пологом, он долго, наверное, уже около часа, смотрел в потолок, словно там транслировали какой-нибудь квиддичный матч. Вихрь вопросов в голове, приправленный непонятным негодованием, мешал не то что заснуть, а просто закрыть глаза.

Этот идиот Клод Тенпенни со своим островом и потерянным внуком. Почему он так спокоен? Главный Аврор представил свою реакцию, если бы кто-нибудь из его детей или племянников решил бы вот так погулять где-нибудь, где опасность выпрыгивает из-за каждого куста. Да он бы своими воплями и приказами поставил на уши весь магический мир и максимум за сутки вернул бы путешественников домой. Почему же Клоду Тенпенни, министру магии, если верить Скорпиусу, очень богатому и влиятельному волшебнику, так наплевать на то, жив ли его внук или нет? Почему он молчал столько времени, а потом, как бы между прочим, решил, что наверное нужно обратиться за помощью?

Этот еще больший идиот Лартен Джулиус со своим «гениальным» планом по захвату золотых запасов Тенпенни. Мистер Джулиус, ну вы же не похожи ни на Бонни, ни на Клайда, куда вам и зачем вам кучи золота? Неужели золото — вершина всех ваших злодеяний? Такой загадочный темный маг, а оказалось, простой, как переулочный жулик.

Этот гуру всех идиотов Скорпиус, со своим раздвоением личности на лучшего друга всех авроров и на бравого наемника. Гарри так и видел, как сейчас, среди ночи, Скорпиус матом орет на людей лондонской мафиози и притворно жалеет ничего не понимающего, дай Бог, чтоб очень тупого наемника. Представил, как наутро Скорпиус будет слушать злобную тираду министра магии о том, что «Поттер опять лезет в наши дела». Включив в себе на миг сопереживающего добряка, Гарри попытался представить, что творится в возможно отсутствующей душе Малфоя. Как он смотрит на Ханну Бергман (кстати, где она?)? Скучает ли хоть немного по ребенку, которого оставил на попечение церкви? Как он вообще представляет себе жизнь лет через десять?

Голова начала раскалываться от оставленных без ответа вопросов, а каминные часы в гостиной грозно пробили три часа ночи.

«Идите все нахрен» — заключил Гарри, повернувшись на бок, крепко обнял спящую рядом незадачливую клофелинщицу, закрыл глаза и почти мгновенно уснул.

— Ты ничего не хочешь мне рассказать? — Голос министра магии звучал явно заинтересовано, но не строго. Таким голосом бы говорить родителю в процессе воспитательной беседы со своим непослушным ребенком.

— Если ты хочешь что-то спросить, то спроси прямо, потому что рассказать я могу тебе многое, — снисходительно сказал Скорпиус.

Мистер Джулиус встал из-за стола и, лучезарно улыбаясь, обошел стол неспешной походкой и положил короткопалые руки на плечи своего любимого ученика.

— Ну что ж ты за любознательный натуралист-то такой? — От такого ласкового голоса Скорпиуса передернуло. — Неужели мама тебе не говорила, что тащить в дом больную зверушку нельзя, а особенно, если зверушка — оборотень?

Понимая, что фраза «не понимаю о чем ты» банальна и избита, Скорпиус промолчал.

— Ты добрый мальчик, у тебя огромное любящее сердце, но не надо мешать в одной тарелке милосердие и здравый смысл. Тот парень, как его звали не помню, пострадал от укуса покойного Бергмана, и это не вылечить, и ты это знаешь. Так зачем же ты его столько времени у себя прятал? Надеялся, что все само собой пройдет?

— Какое тебе дело до того, какая зверушка живет у меня?

— А такое, что в ближайшее полнолуние зверушка может загрызть тебя, а мне это не нужно, — пояснил Лартен Джулиус. — Благо, проблема решена, никто не пострадал, а ты, дорогой, больше так не делай.

— Ты убил его?

— Приказал избавить несчастного от мучений. Ну-ну, мальчик мой, не расстраивайся, оборотень — не лучший питомец, хочешь, я подарю тебе чихуахуа или хомячка? Или рыбку?

Представив, как он рассекает по криминальным районам Лондона с одетым в розовое пальтецо ушастым чихуахуа или, что еще круче, с хомячком на поводке, Скорпиус истерично хихикнул. Лартен Джулиус облегченно вздохнул.

— Ты приказал убить раненого наемника, — уже без смеха сказал Скорпиус. — Который, между прочим, был верен тебе.

— Избавил его от мучений, — повторил мистер Джулиус. — Зачем я вообще поднял эту тему? Я хочу, чтоб ты знал, что мне неприятна твоя скрытность.

— Мог бы просто на меня наорать, — отмахнулся Скорпиус. — И, пожалуйста, убери руки, ты знаешь, я не люблю прикосновения.

Мистер Джулиус улыбнулся и сел на стул рядом.

— Если ты любезничаешь со мной, потому что хочешь, чтоб я нашел для тебя сокровищницу Тенпенни, можешь не трудиться, я и так ее найду, — продолжил Скорпиус.

— Я не сомневаюсь в тебе, — покачал головой мистер Джулиус. — Я хочу, чтоб ты понял, я не враг тебе. Когда ты вернешься с острова с ключиком от золотых запасов, мы заживем по-другому, дело лишь в том, веришь ты мне или нет.

— Ты обещал мне другое, — проскрипел Скорпиус. — Портал отправляет меня и остальных на остров, после чего превращается в хлам, ведь магии, твоими стараниями, там нет. Я приношу тебе ключ, ты получаешь свое золото и отпускаешь меня, поклявшись, что я больше никогда тебя не увижу.

— Конечно, дорогой, конечно. Но зачем же так радикально? Ты нужен мне, кто знает, может я ждал тебя все эти годы!

— Боже, Лартен, только не говори, что ты в меня влюбился!

— Пройдет время, и ты поймешь, что наш тандем разрушать нельзя, — уверенно сказал министр магии. — А после операции на «Земле Каллисто» изменится многое. Ты станешь не только моим учеником, но и моим преемником. Захочешь Аврорат — получишь Аврорат. Захочешь Хогвартс — забирай. Захочешь закрыть в Азкабане всех своих обидчиков — пожалуйста.

— С чего такая щедрость? — вскинул бровь Скорпиус.

— Я хочу, чтоб ты верил мне. Твое доверие дороже мне всего золота «Земли Каллисто».

Это явно был перебор. Скорпиус вскочил на ноги и, холодно глядя на невысокого мага сверху вниз, недовольно скрестил руки на груди.

— Такое ощущение, что я — избалованная принцесса, которой под нос пихают леденцы и пироги, чтоб она согласилась на какую-нибудь уловку своего папочки. В чем дело, Лартен?

Мистер Джулиус покачал головой и, осторожно взяв в руки пухлый чайничек из японского фарфора, налил в маленькую чашечку чуть-чуть горячего чая с плавающими в нем кусочками апельсина.

— Ты что-то видел в моем будущем, Лартен? — спросил Скорпиус, подавляя внутренне желание плеснуть чай в одутловатое лицо министра магии. — Я же просил тебя не лезть в мое будущее.

— Ну прости, пожалуйста, — вздохнул мистер Джулиус. — Я же должен знать, что грозит моим людям.

— Кроме тебя и Азкабана им ничего не грозит.

— Не надо так.

— Что ты видел? — повторил Скорпиус.

Лартен Джулиус несколько секунд смотрел на причудливый вальс чаинок в чашке, и лишь когда они опустились на дно, медленно поднял взгляд на Скорпиуса и тихим голосом, не выражающим ничего, кроме искреннего сожаления, произнес:

— Я не вижу тебя в будущем. Знаешь, что это значит?

— Что я не вернусь с острова, так? Если ты знаешь это, а я так тебе дорог, то зачем посылать меня туда?

— Потому что ты умрешь не по моей вине, мальчик мой.

— Без обид, но только ты пока посягаешь на мою жизнь, — усмехнулся Скорпиус.

— Я говорю, что есть, — мирно сказал мистер Джулиус. — Ты отправишься на «Землю Каллисто» завтра. У тебя есть двенадцать часов для того, чтоб решить, кому ты верен.

— Я верен тебе, и ты это знаешь.

— Если бы это было так, то я, заглянув лет на двадцать вперед, увидел бы счастливого Малфоя в кресле Главы отдела магического правопорядка, а не могильную плиту.

— И на том спасибо, — пробормотал Скорпиус, покидая кабинет, пропахший почему-то приторными женскими духами и ароматным чаем.

* * *

— Как мило, что последний день своей жизни ты решил провести с нами, — протянула Почти Безголовая Катарина, выдирая одеяло из цепких пальцев Мэй Робардс.

— Я еще не умер, — напомнил Скорпиус. — Пока не умер.

Процесс набивания длинной курительной трубки опиумом прошел настолько быстро, видимо хорошо отработано, что Скорпиусу трудно было точно сказать, когда перед его еще пока трезвым взглядом стоял образ квартиры Изабеллы Блоут и окровавленное постельное белье на широкой кровати — все, что осталось от покусанного оборотнем наемника, а когда картина изменилась, представ перед одурманенным взором все тем же Черным озером с двуспальной кроватью на пирсе.

Покойницы вели настолько размеренный образ жизни, если это была вообще жизнь, что Скорпиус начал им невольно завидовать. Наверное, хорошо гулять целыми днями по безлюдным окрестностям, среди высокой зеленой травы и редкой живности. Немного странно, но определенно хорошо.

— То есть, Лартен чуть ли не поклялся тебе в светлом будущем? — спросила Мэй, перевернувшись на бок. — И ты поверил?

— Не знаю, — отмахнулся Скорпиус. — Он так убедительно говорил.

— Кто-нибудь еще не понимает, что вообще происходит? — лениво протянула Катарина Эйбрамсон.

Мрачная панкушка-самоубийца подняла руку, а Элис Маккензи опустившись на край кровати, пожала плечами.

— Я задавала тебе этот вопрос при жизни, и задам еще раз, — произнесла она чуть сердитым тоном. — Почему ты не можешь просто сбежать? Почему обязательно лезть куда-то, зная, что не вылезешь потом?

— Как убежать, Элис? — закатил глаза Скорпиус. — Меня даже под водой найдут.

— Ты ничего не потеряешь, если сядешь на поезд и махнешь всем на прощание рукой.

— Так равнодушно относятся к смерти или идиоты, или бессмертные, — добавила Мэй. — Так вот что я не вижу у тебя на шее философского камня.

— А мне кажется, он просто не понимает, что умереть — это навсегда, — хмыкнула Катарина.

— Женщины, вы такие умные! — возмутился Скорпиус. — Прямо не Элис, Катарина, Мэй и самоубийца, а Платон, Ницще, Кант и самоубийца.

Самоубийца, заподозрив, что ее имя просто забыли, безучастно вздохнула.

— Это же Малфой, — протянула она. — Он не слушает дельных советов, но удивляется, почему же ничего у него в этой жизни не выходит?

— О, Конфуций проснулся. Ты-то откуда знаешь, я с тобой даже не разговаривал толком.

— А с кем ты вообще разговаривал? — фыркнула Мэй.

— Все, уймите своих внутренних истеричек, — отрезал Скорпиус и демонстративно повернулся лицом к озеру.

Гладь воды казалась бесконечной, и Скорпиус, залюбовавшись красноватым закатом, невольно подумал, что, наверное, не так уж и плох был Хогвартс, хотя бы из-за той красоты, которая растянулась вокруг. Одинокая лодка у берега, качающаяся от легких волн, старый ангар, большие камни, изъеденные мхом, никаких студентов в их форменных школьных мантиях…вполне себе рай. Конечно, погибшие пассии отнюдь не вписывались в личный райский сад Скорпиуса Малфоя, но и не очень мешали. Когда молчали.

— Скорпиус, а кого из нас ты любил больше всех?

Скорпиус медленно закрыл глаза и обреченно рухнул на подушку.

— Осмелюсь предположить, что меня, — усмехнулась Мэй. — Ради меня ты заключил договор с мистером Джулиусом.

— Не ради тебя, а из-за тебя, не путай, — проскрипел Скорпиус.

— У нас с ним был общий гараж, — подала голос самоубийца.

— А у нас с ним был общий ребенок, выкусите дамы, — сухо сказала Элис Маккензи. — Так, где мой малыш?

— А у нас ничего общего не было, мы просто предавались горизонтальным утехам, — возвела глаза к небу Катарина.

— Ребенок, Скорпиус, — прорычала жертва потрошителя. — Где он?

— Ой все.

— Скорпиус, ты слышал о презервативах? — вмешалась Мэй. — Это такие резиновые штучки от детей.

— Или хотя бы можно было догадаться, что тебе, мальчик, грешно иметь потомство, потому что кроме как Антихриста бедная женщина от тебя родить не сможет. Без обид, Элис.

— После смерти я попаду сюда? — прервал тираду Скорпиус. — К вам?

Женщины садистски закивали.

— Тогда я не хочу умирать. И я уже жалею, что курю опиум.

— Сядь в лодочку и уплыви уже, — буркнула Элис. — Или слушай, как мы будем обсуждать какой ты в постели.

— На четверку с минусом, — тут же сказала Мэй.

— Если бы постоянно не орал: «Не трогай меня!», то я бы сказала, что ты мой лучший несовершеннолетний любовник, — произнесла Катарина.

— Сойдет, — немногословно отозвалась самоубийца.

Скорпиус вскочил с кровати и, вспоминая как трезветь, сошел с пирса на влажную траву.

— Отныне я официально завязываю с наркотиками, — на прощание крикнул Скорпиус. — Ибо вы меня достали. И кстати, из всех вас я больше всего любил Катарину.

— И чаще всего, — широко улыбнулась Катарина.

Стремительно быстро начало темнеть, а когда тьма закрыла даже золотой рожок месяца, Скорпиус открыл глаза и опустил курительную трубку на пол. Пошатываясь, он дошел до ванной, скорее по интуиции, нежели по памяти, и, плеснув себе в лицо ледяной воды, уперся руками в керамическую раковину. Постояв так пару секунд, дожидаясь, пока пройдет головокружение, Скорпиус сунул дрожащую руку в карман джинсов, и, выудив оттуда мобильный телефон, набрал нужный номер, который помог бы решить последнее незаконченное дело в этом городе.

— Здравствуй, Скорпиус, надеюсь, ты еще жив. — Голос Изабеллы Блоут звучал совсем не издевательски, скорее выражая искренний интерес.

— Проблем с полицией нет?

— Никаких.

— Значит, слушай меня внимательно, Белла, — произнес Скорпиус, сев на край ванны. — Первого сентября ты берешь за руку Ханну, берешь тот чемодан с ее вещами, который я завез, и провожаешь ее на Кингс-Кросс. Находишь платформы девять и десять. Поняла?

— Поняла.

— Все, на этом твоя миссия окончена. Ханна разберется сама, она в курсе. Если есть вопросы — тоже к Ханне. Я молчу про то, что все должно быть тихо, незаметно и быстро. Хорошо?

— Ясно, — ответила бывший психиатр.

— Как Ханна?

— Спрашивает о тебе все время. Что ей говорить?

Скорпиус бесшумно матернулся.

— Скажи, что я приеду за ней.

Отключив телефон, не дав Изабелле ответить, Скорпиус сунул его обратно в карман и, бегло взглянув в висящее над раковиной зеркало, вышел в коридор, погасив за собой свет.

Уже подсознательно рассматривая этот день как последний, Скорпиус, стягивая обагренное кровью постельное белье, на котором еще вчера лежал никому не нужный парень, опять поймал себя на том, что все как-то не так и как-то не то. Всю неделю он расписывал этот день по пунктам: сказать Блейзу, как сильно он его любит, помириться с матерью, дать китайскому сутенеру наконец-то себя поцеловать, получить последний подзатыльник от Евы Менделлип, извиниться перед Главным Аврором за что-нибудь плохое, съездить в Шеффилдский приют при церкви имени святой Анны, чтоб хоть издалека увидеть светловолосого малыша со странным именем, да исповедаться, в конце-то концов! Что Скорпиус сделал вместо всего этого. Правильно, он накурился.

На сборы оставалось меньше двух часов, прежде чем он ступит на расписанный всеми страшными словами остров, в поисках гор золота и артефактов, как неудачный мужской прототип Лары Крофт.

— Ну посмотрим, — усмехнулся Скорпиус, захлопнув входную дверь.

* * *

— Ты вероятно, считаешь меня садистом. И ты знаешь, что я запросто могу щелкнуть пальцами и переломать тебе все кости. Но я не желаю тебе зла, я хочу, чтоб ты знал еще и это, — прошептал Лартен Джулиус. — И ты знаешь это, в глубине души, ты знаешь. Иначе тебя бы не было сейчас здесь.

— У меня нет выбора, — горько сказал Скорпиус.

— У тебя есть пистолет, патроны и висок. Если хочешь, я дам тебе время подумать.

— Я не думаю над приказами, ты же знаешь.

Мистер Джулиус, по старой привычке, положив сидящему на стуле Скорпиусу руки на плечи, суть нагнулся, чтоб их головы были на одном уровне.

Двери темного кабинета, освещенного лишь огарком свечи, откидывающим мерцающие тени на стены, были распахнуты — заходи и выходи кто хочет. Но Скорпиус не двинулся с места.

— Нам обоим нужно это золото, — негромко сказал министр магии. — Судьба сделала остров зенитом нашего конфликта с Авроратом.

— Говоришь так, будто это война.

— А разве нет? Компромисс судьба не предусмотрела.

— Судьба, судьба…а люди на что? — поинтересовался Скорпиус.

— Те кто не верят в судьбу, просто не видят ее. Я хочу, чтоб ты понял, что эта победа нужна тебе. Осознание этого изменит твое положение, потому что текущее загоняет тебя в гроб.

— Так и скажи: «Чтобы выжить, ты должен найти мне ключ от сокровищницы». Все. Не надо красивых речей. Это не война, Лартен. У Поттера своя миссия — найти внука Тенпенни, у нас своя. Мы не пересечемся.

— И Поттер просто так даст тебе возможность выполнить задание? Не смеши меня.

Хорошо, в чем-то министр магии был прав.

— Ты так и не понял? — усмехнулся мистер Джулиус.

Скорпиус чуть обернулся и поднял глаза на него, вопросительно вскинув бровь.

— Если Поттер прижмет нас, как он того хочет, я упаду с трона, но потащу тебя за собой, причем, сам того не желая, — пояснил мистер Джулиус, поглаживая Скорпиуса по волосам. — Знаешь, куда упадешь ты? Если все-таки выберешься. Нет? В Азкабан, мальчик мой. По старой семейной традиции.

Скорпиус молчал, а мистер Джулиус понимающе кивнул.

— Слишком много за тобой грехов, Азкабан — вот твое последнее пристанище. Азкабан забрал твоего отца, а ты наступишь на те же грабли, подкинув такие же маленькие грабельки в церковь святой Анны.

Почувствовав, как наемик неподдельно вздрогнул, Лартен Джулиус поспешил пояснить:

— Конечно я знаю, твое чадо не укрылось от моего внимания. Вот и представь, как этот милый мальчик пойдет в Хогвартс, где возможно, будет учиться с теми, кто лишился по твоей вине родных…скажем, на одном факультете со Скитерами. Ничего не напоминает, а, дорогой? Ёкнуло сердечко?

— Перестань.

— Его так же будут ненавидеть и травить, только потому, что Аврорат сделал из его отца, талантливого, честолюбивого юноши, преступника. Хоть это ты понимаешь, так ведь?

Изучая взглядом свои колени, наемник даже плечом не дернул, чтоб сбросить с него тяжелую руку темного мага. А когда антикварные часы на стене пробили одиннадцать часов вечера, Скорпиус, выпрямившись, протянул руку вперед.

— Хватит нести сопливую чушь. Где этот чертов портал?

Мистер Джулиус взмахнул волшебной палочкой и на столе перед Скорпиусом появилась блестящая серебряная ложечка.

— Храни тебя Бог, — прошептал министр магии, когда портал унес его любимого наемника на покинутую волшебством «Землю Каллисто».

— С прибытием, — бодро сказал наемник крепкого телосложения, протянув Скорпиусу руку.

Ухватившись за нее и поднявшись с влажной травы, Скорпиус тут же сощурился от ярких солнечных лучей и мельком взглянул на портал, бесхозно валявшийся на траве.

— Это что ли ваша «Земля Каллисто»? – вырвалось у Скорпиуса, стоило ему оглядеться по сторонам.

Обилие зеленого цвета вокруг вскружило голову. Лоснящиеся от капель воды листья деревьев, трава и даже мох, покрывавший большие камни, казалось, создавали единый пазл, состоявший из разных оттенков зеленого. Неизведанная дикая природа, никакой великолепной инфраструктуры, описанной Клодом Тенпенни. Вдали не виднелось ничего, кроме бесконечного покрывала зеленой растительности.

— А где…все? – поинтересовался Скорпиус, когда они с наемником спускались по извилистой тропе, держась за длинные ветви кустов.

— Без понятия, — отозвался Десмонд Нотт. – Мы еще ничего не нашли.

— И давно вы здесь?

— Второй день.

Стоило им чуть спуститься вниз с холма, на который прибыл Скорпиус, до слуха донесся шум воды и приглушенные голоса.

Наемники остановились недалеко от родника, Скорпиус даже удивился, кто это додумался искать первым делом не сокровищницу, а пресную воду. Лагерь представлял собой небольшую поляну, окруженную деревьями и низкорослыми кустами. Судя по тому, как были накиданы длинные ветки, кто-то из наемников явно пытался смастерить шалаш, однако попытка не увенчалась успехом. Слабенько дымились влажные листья – попытка разжечь костер, несмотря на то, что было светло и совсем не холодно. А сами наемники, сгрудившись у зарослей неизвестного Скорпиусу кустарника, даже не обернулись, когда Нотт громко ругнулся, спотыкнувшись о накиданные ветки.

Скорпиус, растолкав наемников, протиснулся вперед, и, раздвинув заросли, что больно укололо руки, чуть не отскочил назад, при виде тела одного из свиты охотников за сокровищами, в левом глазу которого торчала длинная стрела.

— Третий за два дня, — только и сказала красноволосая девица, наклонившись к телу. – Теплый еще.

— Что здесь происходит? – шокировано протянул Скорпиус. – Как третий за два дня?

Некоторые наемники переглянулись друг с другом, остальные отвели взгляд. Красноволосая, робея под тяжелым взглядом Скорпиуса, отошла от трупа и, присев на поваленное дерево, произнесла:

— Кто-то не рад, что мы ходим по острову.

— Здесь никого нет, — отрезал Скорпиус.

— Это намек на то, что кто-то из нас убивает по одному? – сверкнул глазами наемник с длинными дредами.

— Нет, стрелы ваших арбалетов и стрела в глазу покойника разные, — поспешил ответить Скорпиус. – Лартен сказал, что на острове никого нет.

— Ты будешь верить ему или тому, что трех из нас уже нет? – буркнул Нотт.

Выпрямившись и снова приблизившись к телу, Скорпиус присел на корточки и наклонился так низко, что почти дотронулся носом до трупа.

— Пару часов лежит, не больше. Два-три часа назад вы все были здесь?

Наемники закивали. Скорпиус опять отпрянул от тела и, быстрым шагом достигнув приблизительного центра поляны, осмотрелся по сторонам.

— Кто ходил с ним собирать хворост для костра? – спросил Скорпиус. – У него занозы и царапины на руках, значит, он собирал хворост. Кто с ним ходил?

— Да никто, — тихо сказала девушка.

— Это уже третий труп, вы знаете, что за вами следят, но отпускаете друг друга гулять по острову одному? Вы что, тупые? Ладно, не отвечайте, — вздохнул Скорпиус. – Его убили не здесь, иначе кто-нибудь из вас видел бы убийцу. Но, черт, здесь никого не может быть!

— Как видишь, — пожал плечами чернокожий наемник.

— Эфемера, у тебя карта? – бросил Скорпиус через плечо.

Красноволосая девица, тут же выудила из рюкзака сложенный вдвое пергамент и, развернув его на земле перед Скорпиусом, присела на корточки.

— Портал выкинул нас на берег, — произнесла наемница, указав длинным острым ногтем в правый нижний угол карты. – Мы прошли чуть-чуть вверх по тропе, к лесу, и где-то здесь потеряли первого.

Скорпиус склонился над пергаментом и увидел, что от берега до места смерти первого наемника совсем небольшое расстояние, несмотря на масштаб карты.

— Второй погиб через пару часов, — добавил Джек Остин. – Его тело было в овраге на запад отсюда.

— Где строения Тенпенни? – поинтересовался Скорпиус. – Отели, рестораны, цирковая арена?

Эфемера с готовностью, будто изучала карту все эти дни, указала в точку, обведенную кружком, находившуюся немного левее от центра.

— Далековато, — протянул Скорпиус.

— Думаешь, сокровищница там?

— Надеюсь, иначе я понятия не имею, где ее искать.

Скорпиус внимательно осмотрел карту и, указав пальцем в странную местность, отмеченную точками, спросил:

— Что это за место?

— Салазаровы топи, — пояснила Эфемера.

— Салазаровы? Ты серьезно? Не Лартен ли давал имена всем объектам?

Наемница пожала плечами.

— А это? – Скорпиус указал на бегущую вверх линию, пробегавшую недалеко от предполагаемого места нахождения сокровищницы.

— Тропа Ровены Рейвенкло.

Скорпиус посмотрел на девицу как на идиотку, но промолчал.

— Ладно, обещаю больше не смеяться над географическими названиями, — пообещал он. – План такой: идем на тропу Ровены, обходим часть леса и, если верить карте, выйдем прямо к главному отелю.

— Неблизкий путь, — протянул кто-то из толпы.

— Поэтому надо идти уже сейчас. Давайте найдем эту сокровищницу и побыстрее уйдем отсюда. Вопросы?

— Как мы узнаем, где именно находится сокровищница? – поинтересовался Нотт.

— Обыщем каждый закоулок отеля, для начала, — пояснил Скорпиус. – Тенпенни прятал бы деньги поближе к себе и подальше от любопытных глаз. Еще вопросы?

— После миссии, как мы попадем обратно домой, если порт-ключ не работает?

— Очень хороший вопрос, Остин. Честно, сам не знаю.

Поднявшись на ноги и выпрямившись, Скорпиус пристально оглядел окраину поляны, чтоб убедиться, что из кусов не выпрыгнет неизвестный противник, и, поправив тяжелое мачете за спиной, жестом призвал всех к тишине.

— Ну что, вперед к тропе. Давайте, в группы по трое и разными дорожками к одной точке.

— Темнеет уже, — заметил Нотт.

— Значит надо идти быстро.

— А зачем разбиваться на тройки?

— Тогда мы не так заметны. Оружие держите наготове.

И, тихо разбредаясь, охотники за сокровищами, нервно сжимая оружие, зашагали в лесную чащу, в которой кто-то явно желал их смерти.

* * *

— Знаешь, если бы мой ребенок сорвался с дома и отправился бы хрен знает куда на поиски приключений, я бы нашел его и убил, — в который раз сообщил Гарри, оглядывая с берега пришвартованную яхту.

Из каюты, выглянул Блейз, недовольный, впрочем, как обычно.

— Еще раз я услышу от тебя эту фразу – зарою в песок и оставлю местной фауне не съедение, — пригрозил он. – Как ты и думал, яхта краденая.

— И откуда же внук Тенпенни ее упер? – поинтересовался Гарри.

Вместо ответа Блейз кинул на песок небольшую фотографию в рамке. Со снимка улыбались незнакомые мужчина и женщина средних лет, одетые в пестрые пляжные наряды.

— На обороте фотографии – подпись от руки, на греческом, — пояснил Блейз, спустившись с яхты. – Значит, внучок угнал яхту даже не в родной Франции.

— Тогда где яхта внука? Тенпенни уверен, что Фабиан угнал именно ее.

Блейз пожал плечами.

— Если по возвращению домой я разведусь с Евой из-за придурка на угнанной яхте, это будет на твоей совести.

— А на моей-то почему? – возмутился Гарри.

— Ну надо же мне найти крайнего, — буркнул Блейз, когда они шли невесть куда вдоль берега. – Знаешь, чего я наслушался за пятнадцать минут до прибытия сюда?

— Знаю, ты мне уже рассказывал. Трижды.

— Почему-то она не поверила в то, что я буду спасать незнакомого мальчика с острова, хоть и в курсе всего, что происходит, — ворчал Блейз. – Ну неужели я не похож на человека, который готов бескорыстно творить добро?

— Тебе сказать: «Да, очень похож» или правду? – усмехнулся Гарри, поправив небольшой рюкзак на спине.

— Такое ощущение, что в голове этой женщины уже зреет сценарий того, как я, ссылаясь на эту легенду, побежал ей изменять. Ну неужели я похож на неверного мужа?

— Блейз, не провоцируй меня на правду.

— Будто я могу бросить женщину с двумя детьми.

— Блейз, — прервал эту, казалось, бесконечную тираду, Главный Аврор. – Я не очень тебя знаю, а после того, что увидел в твоих воспоминаниях – не уверен, что знаю вообще. Но, за то время, что мы работали вместе я смог скомпоновать все твои причуды и привычки в единый портрет.

— И? – подозрительно спросил Блейз.

— Давай смотреть правде в глаза: ты не бескорыстный меценат. И ты можешь изменить жене, более того, я уверен, что ты уже активно этим занимаешься. И если все твои внебрачные дети возьмутся за руки, то эта цепь протянется вдоль всей Темзы. Но я что хочу сказать, — поспешил добавить Гарри. – То, что перед затяжной командировкой жена устроила тебе сцену, так же нормально, как и сам факт брака. Не спеши на меня рычать, как раз я тебя прекрасно понимаю.

— Да ладно?

— Не забывай, я – аврор, который был женат. И меня тоже подозревали и в изменах, и в тайных заговорах. Поэтому, исходя из опыта, я уже сейчас скажу тебе, как тебя встретит Ева.

Блейз вскинул брови, но Гарри не заметил этого, так как было уже темно.

— Первые секунд сорок будут звучать крики, может даже дойдет до легкого рукоприкладства, — будничным тоном произнес Гарри. – Потом слезы, объятия в благодарность за то, что ты вернулся невредимым…ну и все.

— Поттер, — сказал Блейз, когда они уже свернули по едва заметной в темноте тропе в лес. – Ты заметил, что мы настолько не хотим искать Фабиана Тенпенни, что говорим о женщинах?

Гарри усмехнулся и опустил голову.

— Ты же не хочешь его искать, так? – мягко сказал Блейз.

— А ты?

— А я вообще не знаю, что я здесь делаю. Я медик. Не аврор и не нянька.

И не поспоришь.

Идти по лесу ночью было, что ни говори, неудобно. Гарри всерьез задумывался о том, чтоб переждать до рассвета, а потом уже, утром искать следы избалованного мальчишки в лесу, но ноги будто сами шагали вперед, по вытоптанной кем-то тропе.

— Вообще, как отец, я понимаю, что это важное задание, — сообщил Гарри, по привычке пытаясь осветить волшебной палочкой дорогу. – Но, как аврор, говорю, что это самое бредовое, неконструктивное и безрезультатное дело.

— Все совсем плохо? – поинтересовался Блейз.

Гарри, процедив ряд ругательств, когда палочка наотрез отказалась выдать простейшее заклинание, засунул ее вглубь рюкзака.

— Координат нет никаких, — произнес Главный Аврор. – Да, есть остров. Но мы можем ходить по этому острову и неделю, и месяц. Без точного местонахождения, искать парня здесь – все равно что искать иголку в стогу иголок на поле из иголок.

— Ну, тут ты загнул, Поттер. Просто признай, что ты не хочешь этим заниматься.

— Да, не хочу. Да, я сволочь.

— Можно погулять по острову пару дней, а после на той самой ворованной яхте добраться до ближайшего порта, аппарировать оттуда, и сказать Тенпенни, что парня не нашли, — заметил Блейз.

— Мысль интересная, — протянул Гарри. – Даже очень. Но так нельзя.

— Поттер, расслабься. Тенпенни сам говорил что-то об опасности на острове, то есть, он мысленно готов к тому, что его внук не вернется.

— Другой вопрос в том, что вообще Фабиан Тенпенни ищет здесь.

Судя по протяжному стону, Блейз явно устал от двадцатиминутной беготни за юным Тенпенни, и сейчас меньше всего хотел думать над мотивами его поступка.

Песнь ночных птиц и шум волн были единственными звуками, разрывающие ночную тишину. Почему-то Гарри вспомнил наказание в Запретном лесу, которое отбывал на первом курсе с Роном, Гермионой и Малфоем. Конечно, вряд ли на «Земле Каллисто» обитал кто-то, пьющий кровь единорогов, да и единороги тут вряд ли были, но, подсвечивая себе путь фонариком на батарейках, Гарри вспомнил именно этот эпизод своей жизни.

Еще через пару минут ходьбы оказалось, что Блейз забыл свою неизменную фляжку, отчего он сначала возмущался, потом едва ли не рыдал, а потом молил Бога о каком-нибудь алкогольном фонтане или хотя бы о забытой кем-то бутылке бренди. Понимая, что следующие двадцать четыре часа ему придется слушать разговоры Блейза с Богом, Гарри уже готов был рвануть обратно к яхте и укатить подальше от острова: трезвого Блейза он еще не видел ни разу ибо в организме того всегда присутствовала добрая рюмка спиртного. Алкоголь был для Блейза естественным топливом, которое помогало ему жить и не ненавидеть весь мир, а сейчас, чувствуя себя как рыба, выброшенная на берег, медик был в таком состоянии, словно весь ужас «Земли Каллисто» ополчился против него.

«Хотя, содержимое фляги все равно бы испарилось меньше чем за день» — подумал Гарри, но Блейза решил этим фактом не добивать.

Неизвестно сколько бы длились эти мольбы и проклятия, если бы не шум чьих-то быстрых шагов, раздавшийся совсем недалеко от них. Гарри, опять припомнив министру магический купол, достал не очень устрашающий перочинный нож, а Блейз даже замолчал.

— Если это Фабиан Тенпенни, то я – самый счастливый в мире человек, — прошептал Гарри, сделав уверенный шаг вперед.

* * *

Скорпиус бежал, не разбирая дороги. Ветви кустарников царапали руки и лицо, ноги то и дело путались в корнях деревьев, дорога становилась все извилистее, а может ему просто так показалось. Перепрыгнув через большую сухую ветку, Скорпиус, тяжело дыша, оглянулся назад.

Никого.

В боку противно кололо – неизменный атрибут длительного бега. Пытаясь отдышаться, Скорпиус уперся дрожащей рукой в ствол опасно наклоненного дерева и, ощущая пальцами шершавую кору, тяжело задышал.

Понятия не имея, в правильном ли направлении он бежал все это время или только отдалялся от тропы Ровены Рейвенкло, Скорпиус снова оглянулся.

Наемников из его тройки не было. Он потерял их след несколько километров назад, когда те, да и он тоже, напуганные нападением, разбежались кто куда.

А что случилось с остальными, тоже разбитыми на тройки? Кто из них дойдет до проклятой тропы?

Шорох сухой травы тут же отвлек Скорпиуса от этих мыслей. Выхватив мачете и сжав его так, что руку тут же свело судорогой, он попятился назад.

— Да чего ты хочешь?! – крикнул Скорпиус.

Стрела, выпущенная кем-то второпях, оцарапала ему щеку, и словно напомнила о том, что самое время бежать.

Свернув налево, в заросли какого-то колючего растения с большими алыми цветами, похожими на лилии, Скорпиус, уже не замечая тяжести оружия и рюкзака, не чувствуя ватных ног и совершенно не думая, бежал на шум волн. На берегу, конечно, спрятаться негде, нет ни дерева, ни оврага, но и нападавшие тоже будут чувствовать себя не так уверенно. Хотя, кого он обманывает.

В очередной раз оглянувшись назад, Скорпиус тут же налетел на что-то, что было повыше очередного камня или куста. Сильные руки оттолкнули его назад, а Скорпиус, тут же подняв мачете, едва не убил с перепугу Главного Аврора.

Пару секунд Гарри и Скорпиус молча смотрели друг на друга. В глазах наемника стоял ужас, который вызвало явное не появление Гарри и Блейза на «Земле Каллисто».

— Какого черта? – изумленно спросил Блейз, даже не зная, что его больше удивило: дрожащий с ног до головы Скорпиус, занесенное над Главным Аврором мачете или тот факт, что наемники уже гуляют по острову.

Скорпиус, задыхаясь, опустил оружие и, стерев кровь со щеки, поймал на себе недоуменно-обеспокоенные взгляды.

— Уходите отсюда, — только и прошептал он. – Уходите, немедленно…

— Что случилось? Почему ты в крови?

— Уходите. Тенпенни не врал, здесь что-то есть.

Так и не сумев выбить из Скорпиуса ничего, кроме требований уходить, Гарри и Блейзу не оставалось ничего, кроме как вернуться обратно на берег. Скорпиус, пятясь назад, сжимал оружие так, что вены на его бледной руке напряглись и проступили через кожу. Где-то в лесу хрустнула ветка, но этот звук подействовал на наемника так, словно рык дикого животного в темноте: Скорпиус тут же отпрыгнул назад, и, не поворачиваясь спиной к темной чаще леса, медленно спускался по тропе на берег.

— Может уже самое время объясниться? – сказал Гарри, когда они уже шли, утопая в песке, который при свете луны, казалось, излучает красивое свечение.

— Ну вас же предупреждал Тенпенни, что на острове что-то есть, — пожал плечами Скорпиус, все еще опасливо глядя по сторонам.

— И что там?

— Я не знаю.

— Тогда почему ты убегал?

— Потому что оно убило уже четверых. А может и больше.

Гарри и Блейз переглянулись.

— А вообще, мне нельзя быть с вами, — продолжил Скорпиус. – Никто из наших не знает, что вы на острове.

— Ну хорошо, — кивнул Блейз. – Можешь идти в лес. А мы пойдем по берегу, кстати, Поттер, а куда нам идти?

— По следам внука Тенпенни, которые мы потеряли когда Скорпиус приказал нам возвращаться на пляж.

— Нет, если вы хотите, пожалуйста, идите обратно, — огрызнулся Скорпиус. – Я туда не пойду, а зайду в чащу лучше где-нибудь через пару километров.

— А куда идут наемники? – поинтересовался Гарри. – Да, я знаю, к сокровищнице. Но откуда вы знаете, где она?

— Мы не знаем, — ответил Скорпиус.

— Но идете куда-то же. А если вам вообще в другую сторону? Если только в лесу нет указателей «Сокровищница Клода Тенпенни – 30 км».

Скорпиус уничтожающе взглянул на Главного Аврора и, сунув мачете в ножны, сухо произнес:

— Нам никто не сказал куда идти, как и то, что по острову ходит кто-то или что-то, что убивает.

— Тогда откуда ты знаешь, что тебе нужно свернуть в чащу через пару километров, причем идя именно в эту сторону? – спросил Блейз.

— Что вы от меня хотите? – вскинулся Скорпиус.

— У тебя есть карта? – скорее утверждая, нежели спрашивая, произнес Гарри.

— Ни у кого нет карты острова, включая Клода Тенпенни и Лартена Джулиуса, — соврал Скорпиус.

— Снова спрошу, откуда вы знаете, куда идти?

— Да не знаем мы! – рявкнул Скорпиус. – Мы разделились, одни пошли на запад, другие – вверх по холму, еще несколько пошли вообще в другую сторону, а я был в тройке тех, кто прочесывал лес.

Гарри внимательно посмотрел на него и, мысленно разбив остров на квадраты, задумался.

— Искать Фабиана Тенпенни нужно в лесу, — протянул он. – Вероятность того, что он жив – полпроцента, так как он мог попасть под горячую руку кого-нибудь из наемников или же «нечто» из леса могло добраться до него раньше. Или же он мог добраться до сокровищницы раньше.

— Откуда он мог знать, куда идти? – спросил Блейз.

— Наверняка дед рассказывал ему. Фабиан знал, что искать, иначе бы не стал так рисковать, — заверил его Гарри. – Конечно, если он не совсем идиот.

— А если идиот?

— Тогда его труп где-то в кустах стынет.

— И что вы этим всем хотели сказать? – не вытерпел Скорпиус.

— То, что всем нам нужно в эту сокровищницу.

Скорпиус удивленно вскинул бровь. Обостренное шестое чувство срочно требовало возвращения в лес, несмотря на смертельную опасность.

— Стоять, — резко сказал Главный Аврор, когда Скорпиус, чуть отойдя от него, попятился в сторону очередной лесной тропы. – Куда, Скорпиус? В лес опять потянуло?

— Вам плевать на младшего Тенпенни, — усмехнулся Скорпиус, хоть в ситуации ничего веселого не было. – Вы хотите обломать Лартена с сокровищницей.

— Поттер, ты иногда бываешь настолько неплохим стратегом, что я начинаю думать, что в Аврорат тебя действительно взяли за заслуги, — хмыкнул Блейз.

— Скорпиус, шутки кончились, — сказал Гарри, остановившись.

— Я не знаю, где сокровищница. – На этот раз Скорпиус не соврал, но только единожды. – Лартен упоминал о каких-то болотах, но мы не нашли их, нас сбило с толку нападение.

— Болота?

Скорпиус, силясь восстановить в памяти карту острова, кивнул.

— Салазаровы топи, так он их называл. Это чуть западнее скал. Портал выбросил наемников на скалы, и они видели это болото сверху. Когда спустились, обнаружили, что тропа слишком крутая, просто так не спуститься, — говорил Скорпиус, чувствуя укол совести. – Поэтому мы и разбрелись в разные стороны, искали как можно пройти к болотам, а потом, когда на нас напали, совсем разбрелись.

Гарри опустил рюкзак на песок и, задумавшись, попытался представить, как выглядит остров с высоты птичьего полета. Конечно, найти скалы проще, чем искать какой-нибудь люк в земле или сундук в дупле дерева, но побродить все же придется.

— И почему нельзя было сказать это сразу? – протянул Блейз. – Скорпиус, надо как-то экономить время.

— Я же не знал, что вам плевать на младшего Тенпенни.

— Младший Тенпенни уже может быть на болотах, если он знает, что искать, — напомнил Гарри. – Ну что, сворачиваем в лес?

— Без меня, — сказал Скорпиус. – Наемники по всему лесу, нельзя, чтоб нас видели вместе. Хотите идти – вперед.

— Хорошо, — согласился Гарри. – Что напало на вас в лесу?

Вместо ответа Скорпиус достал из ножен, в которых держал мачете, стрелу, одну из тех, что едва не попала ему в голову.

— Это все, что я о них знаю, — сказал он, протянув Гарри стрелу.

Главный Аврор повертел в руках стрелу и передал Блейзу, который поднес ее едва ли не к самому носу, внимательно рассматривая.

— Поттер, посвети.

Гарри тут же направил свет фонарика в нужную сторону и с любопытством замер в ожидании.

Стрела оказалась, как отметил Блейз, красивой. Длинная, легкая, а на древке были серебром вытесаны крохотные символы, настолько нечитабельные, что даже идеального зрения бывшего целителя не хватило, чтоб понять смысл написанного.

— Очень интересно, — произнес Блейз, возвращая Скорпиусу стрелу. – Видимо, твой начальник соврал вам о том, что на острове никого нет.

— Не напоминай, — нахмурился Скорпиус. – Вы будете ждать рассвета или двигаться?

— И почему ты так хочешь нас спровадить?

— Потому что не хочу, чтоб нас заметили. Не знаю как вы, а я хочу вернуться отсюда живым.

— Тогда мы подождем до утра, — сказал Гарри. – Все же безопаснее.

Скорпиус пожал плечами и, махнув рукой, сошел с берега по дорожке, практически скрытой за большими листьями какого-то растения. Гарри долго смотрел ему вслед, покуда стройная фигура наемника не скрылась в темноте, а потом, усмехнувшись, повернул голову в сторону бескрайней глади моря.

— Врет, сволочь, и не краснеет.

— Талантище, что еще сказать, — пожал плечами Блейз.

— На болотах сокровищница, да конечно, представь, как напудренный Тенпенни пробирается по трясинам, — сказал Гарри. – Ладно, доставай карту, будем думать.

* * *

Прислушиваясь к тишине, Скорпиус свернул с тропы и, пробираясь через высокую траву и хрустящие под ногами ветки, держал руку на рукояти мачете, ожидая нападения, однако, кто бы ни был загадочным стражем острова, он явно рыскал не в этой части леса. Лишь один раз тишину нарушили шаги, не принадлежавшие Скорпиусу, заставив того резко обернуться.

Но это был не враг, по крайней мере не вооруженный. Наемник с расцарапанной щекой, волочивший за собой рюкзак, стоял позади и, глядя на Скорпиуса в упор, тяжело дышал, как от долгого бега.

— Я видел, — прохрипел наемник. – Главный Аврор здесь.

Скорпиус промолчал.

— Ты говорил с ним, я видел! Вы очень мирно шли по берегу. Что ты рассказал ему?

— Какое твое дело? – прошептал Скорпиус.

— Работа на два лагеря, — безумно улыбался наемник. – Сколько тебе платит Аврорат?

— Я не предам Лартена, если ты об этом.

Наемник осекся, а Скорпиус, приблизившись к нему, взглянул в глаза.

— Давай найдем остальных, — твердо сказал Малфой. – Я сам все расскажу, все, что знаю, и все, что узнал от Поттера, но сейчас надо идти. Ты веришь мне?

— Не знаю, — бросил наемник. – Да… наверное, верю.

Скорпиус слабо улыбнулся и, нашарив в кармане нож-бабочку, оглянулся.

— Ну и зря, — шепнул Скорпиус и, резко вонзив нож в бок наемнику, свободной рукой зажал тому рот.

Теплая кровь залила руки, а Малфой, бережно опустив тело на землю, дождался, пока наемник перестанет шевелиться и пытаться оттолкнуть его, вытащил из раны нож.

— Прости меня, — сказал Скорпиус, глядя в остекленелые глаза бывшего коллеги. — Но я выберусь отсюда, даже если придется сделать себе мост из ваших тел.

И, быстро вытащив из рюкзака стрелу, принадлежавшую загадочным нападавшим, воткнул ее в то место, где мгновение назад был нож.

Шаги вдалеке становились все громче и громче, но на этот раз Скорпиус был уверен, что это наемники, которые смогли оторваться от погони. Мгновенно узнав голос Десмонда Нотта, крикнувший что-то про тропу Ровены Рейвенкло, Скорпиус выпрямился.

— Здесь еще один! – крикнул он. – Еще теплый.

Мистер Джулиус сидел в полутемной комнате с тяжелыми бордовыми шторами и единственным горевшим светильником на столе и, сжав подлокотники широкого кресла, в котором он устроился, попытался улыбнуться человеку, к которому наведался.

Человек был на редкость омерзительным. Худой, высокий, с длинными темными волосами и тонкими чертами лица — невозможно было определить его возраст, как показалось министру магии: человеку могло быть и чуть больше двадцати, и далеко за сорок, гладкое лицо и шальные глаза выглядели очень молодо. Этот человек полулежал в кресле-качалке и, сжимая в зубах тлеющую самокрутку, видимо, не замечал, что у него гости. Распахнутая на груди рубашка из дорогого кроваво-красного шелка обнажала свежие следы на коже, как от ударов плети, а мистер Джулиус, зная, куда пришел, был более чем уверен, что мужчина в кресле-качалке был вовсе не против такого «наказания».

— Мистер Ранг, вы уверены, что не знаете этого человека? — снова спросил министр магии, настойчиво протянув китайцу фотографию Скорпиуса.

Тао Ранг лениво повернул голову и, одурманено взглянув на гостя, зашептал, что интересно, на непонятном языке, мало напоминающем китайский:

— Иди сюда, моя красавица… Иди к Тао Рангу.

Лартен Джулиус опустил взгляд, пытаясь понять, куда смотрит Тао Ранг, и, к своему ужасу, увидел, как в тусклом свете лампы к китайцу, как послушный котенок, ползет необычайно пестрого окраса змея. Вот уже обвившись вокруг ноги хозяина, змея поднялась выше и, устроившись у него на коленях, с интересом подняла на гостя треугольную голову.

— Это парселтанг? — изумился Лартен Джулиус. — Вы говорите на парселтанге?

— Что? — протянул Тао Ранг, поглаживая змею длинными пальцами. — Англичанин, Тао Ранг тебя не понимает.

— Как вы говорите со змеей, мистер Ранг?

— Шень очень умная девочка, — произнес китаец. — Лучшая подруга Тао Ранга.

«Отвратительная тварь» — подумал Лартен Джулиус, глядя на змею. — «Под стать своему хозяину».

Но вместо этих слов, он снова придвинул к хозяину опиумной курильни фотографию и уже настойчивее спросил:

— Вы знаете его?

Тао Ранг взял в руки фотографию Скорпиуса и, спустя секунду, опустил обратно на стол.

— Нет, Тао Ранг не знает.

— Уверены?

— Ну конечно.

— Мне казалось, вы состоите в длительных…отношениях.

— Нет, нет, — покачал головой Тао Ранг. — Совершенно не во вкусе Тао Ранга. Ни кожи, ни рожи, одни кости торчат, подержаться не за что. А что, звиняюсь, забыл твое имя, шибко ценный мальчик?

— На вес золота, — улыбнулся Лартен Джулиус.

Тао Ранг присвистнул.

— Может, вы вспомните, если я скажу, что этот мальчик несколько лет назад в этом самом поселке искал серийного убийцу?

Китаец безо всякого интереса снова взглянул на фотографию.

— Припоминаю, — протянул он. — Он как-то пришел к Тао Рангу за белым золотом.

— Простите, за чем пришел?

— Ай, ты не слышал о кокаине?

— Если честно, нет.

— Ну оно и видно, уж сильно ты напряженный, сейчас жилка на лбу лопнет, — согласился Тао Ранг. — Ну так вот, пришел этот мальчик, точнее приполз, к Тао Рангу за дорожкой, а Тао Ранг, добрая душа, поделился. Кто ж знал, что у мальчика случится передозировка.

— И что это значит? — Министр явно ни слова не понял.

— Помер он вроде, прямо в подворотне Флит-стрит, — пожал плечами Тао Ранг.

Глубокие глаза Лартена Джулиуса расширились от удивления.

— То есть, мистер Ранг, вы считаете его мертвым?

Тао Ранг выдохнул густой дым и кивнул.

— И он не привозил к вам девочку, лет десяти?

— А ты как думаешь? Раз он мертвый, как он мог к Тао Рангу кого-то привозить?

— Вы абсолютно уверены?

— Тао Ранг бы такого запомнил, — поклялся китаец. — Тао Ранг помнит всех, кто помер от наркотиков в этом районе.

Мистер Джулиус бережно сложил фотографию в портфель из драконьей кожи и скованно улыбнулся китайцу.

— Спасибо вам, мистер Ранг, вы очень мне помогли.

— Обращайся, — нехотя сказал Тао Ранг. — Тао Ранг помогает всем, эх, добрая он душа.

— Не провожайте меня.

— Тао Ранг и не собирался.

Мистер Джулиус, под пристальным взглядом охраны, покинул темную комнату, а Тао Ранг, откинувшись на спинку кресла-качалки, сунул в рот очередную самокрутку. Взглянув на охранника, провожающего взглядом странного гостя, и дождавшись кивка, главный наркобарон Британии, потянулся, как кот после долгого сна, и, нашарив рукой старинный телефон, отделанный золотыми вензелями, с трубкой на пружинистом проводе, неспешно набрал дрожащими пальцами номер хозяйки публичного дома, находившегося в паре кварталов от его заведения.

— Ласточка моя, — пропел в трубку Тао Ранг, поглаживая змею. — Сейчас к тебе придет какой-то пузырь с тупым лицом.… А, уже приходил? Да, душа моя, Тао Ранг тоже его послал.

* * *

— Небо становится тяжелее, кажется, еще секунда, и оно упадет мне на голову. Солнца не видно, мое сознание отказывается верить в его существование. Тлен и безысходность пронзают высь моей души, которая, скорей всего, уже мертва, ибо я ее не чувствую. Жив ли я вообще? Или я просто оболочка, состоящая из ведра крови, костей и сарказма?

— Блейз, ты трезв всего лишь два дня, — напомнил Гарри. — А ты рассуждаешь как тибетский монах.

Блейз отложил блокнот и ручку, глянул на Главного Аврора настолько ненавистным взглядом, что будь на острове хоть капля магии, одежда Гарри бы загорелась.

— Это помогает мне заглушить боль трезвенности. Или я опять начну биться головой о деревья.

— У меня плохие новости. Ты алкоголик.

— Да ладно?

Они устроились у подножья холма, находившегося в совершенно другой стороне от болот, на которые указывал Скорпиус — путники определенно решили не следовать советам. Гарри, стараясь не слушать бредни Блейза, уткнулся в карту, пытаясь понять, что за точки и линии вели к определенным местам.

Клод Тенпенни, вручивший им карту, как немыслимое сокровище, не объяснил ровным счетом ничего, лишь сказав, что Гарри сам все поймет.

И Гарри понял. Минут пятнадцать назад, когда точки и линии напомнили ему о неизменном атрибуте его школьных будней.

— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, и только шалость, — ткнув абсолютно бесполезной на острове волшебной палочкой в старую карту, произнес Гарри.

Над одной из точек, находившихся в радиусе тропы Ровены Рейвенкло, тут же возникла подпись «Джек Остин».

— Ну Тенпенни и дает, — усмехнулся Гарри, наблюдая за точками. — Глянь, они все-таки идут к тропе.

Блейз, проводя пальцем по линии тропы, внимательно осмотрел карту.

— Они хотят обойти лес, — протянул он. — И выйти к…что это вообще такое?

Отметка в форме большого прямоугольника не говорила ни о чем.

— В любом случае, кроме как туда они идти не могу, — заверил Гарри. — Но знаешь, что меня волнует больше, чем это?

— Что?

— Фабиана Тенпенни нет на карте. Мы опоздали, Блейз, он мертв.

Блейз, безо всякой скорби во взгляде, пожал плечами.

— Но не возвращаться же домой. Пока наемники здесь грабят сокровищницу, — заметил он.

— В принципе, это не наше дело, — сказал Гарри. — Но раз мистер Джулиус так хочет набить карманы золотом, которое вряд ли пустит на нарциссовые клумбы, я бы все же остался.

— Аналогично. Ладно, давай двигаться.

Гарри согласно кивнул и снова взглянул на карту.

— Подожди-подожди, — вдруг прошептал он, придержав Блейза, который уже пошел вперед, за руку. — Смотри.

Точки с подписью «Скорпиус Малфой» около тропы Ровены Рейвенкло не было. Но она отыскалась в приличном расстоянии от места сбора наемников, ближе скорее к берегу, нежели к тропе.

— Может он еще не дошел?

— Он не один, — сказал Гарри, указав на точку, подписанную как «Десмонд Нотт». — И точки не двигаются.

— Пошли, — беспрекословно сказал Блейз. — Там разберемся.

Они поднялись на холм, с которого, если верить карте, идти нужно было строго на юг.

Солнце спряталось за тучи, наверное, к вечеру следовало ожидать ливня. Гарри, то и дело проверяя не выпал ли из кармана нож, попытался отсортировать мысли в голове на категории «Важно», «Очень важно», «Непонятное или связанное со Скорпиусом».

— Зачем Фабиан Тенпенни вообще отправился на остров? — неожиданно даже для самого себя спросил Гарри.

Блейз удивленно повернулся к нему.

— За сокровищницей.

— Он внук богатого и не очень смышленого министра магии. Единственный внук, возможно, вообще единственный родственник. Он мог выпросить у деда любую сумму денег и не рисковать так.

— Значит, ему понадобилось очень много денег, — предположил Блейз. — Настолько много, что даже идиот Тенпенни бы заподозрил неладное, обратись к нему внук с такой просьбой.

— И на что может потратить девятнадцатилетний придурок горы золота, притом, что нельзя говорить об этом деду? — спросил Гарри.

— Да на что угодно. На проституток, наркотики, может, задолжал кому-то приличную сумму. Вопрос в том, что мы скажем Тенпенни?

— Правду. Что Фабиан мертв. Если только сокровищница не показывается на карте и…

И договорить Главному Аврору помешала просвистевшая у самого уха стрела, запущенная явно ему в голову.

Отскочив в сторону, за дерево, Гарри осторожно выглянул, сжимая пальцами ребристые выступы на старой коре, и чуть вздрогнул, когда четыре стрелы вонзились в дерево.

— А вот это было неожиданно. — Блейз, юркнув за то же дерево, что и Гарри, прислушался к звукам. — Это не наемники.

Приглушенные голоса, говорившие на незнакомом языке, становились громче. Нападающих было несколько, судя по тому, какими разными были голоса — от грудного низкого до тягучего женского.

— У меня есть нож, — прошептал Гарри.

— А у меня вилка. Вместе мы сила.

— Как ты можешь шутить в такой момент?

— А что мне, плакать? — шепотом возмутился Блейз

Незнакомый голос что-то гаркнул, но, даже не понимая его, Гарри догадался, что их окружили со всех сторон.

— Спокойно, — прошептал он.

— Я и не нервничаю. Давай, скажи им, что мы их не тронем.

— Блейз, скорее они нас тронут, чем мы их.

Подняв руки вверх, Гарри медленно вышел из-за дерева и тут же раскрыл рот от неожиданности.

— Кентавры…

Широкоплечий кентавр с телом вороной масти и длинными угольно-черными волосами, стоявший ближе всех к пленникам, натянул тетиву, готовясь всадить аврору в голову стрелу при любом резком движении. Его соплеменники, не меньше дюжины, окружили их плотным кольцом, готовясь выстрелить в любой момент.

Черноволосый кентавр что-то крикнул на том же незнакомом языке, явно обращаясь к Гарри, но сам Гарри не понял ни слова.

— Я не понимаю, — медленно сказал Гарри, жестикулируя, но тут же пожалел об этом: стрела, выпущенная кентавром, пролетела в сантиметре от его головы.

— Поттер, молчи, — прошептал Блейз и, подняв руки вверх, вышел из укрытия.

И случилось что-то настолько странное и абсурдное, что ситуация показалась Гарри еще более нелепой.

Кентавры, все до единого, склонились в низком поклоне, смиренно опустив головы.

— Блейз, что ты сделал? — пролепетал Гарри, глядя, как черноволосый кентавр склонился в почтительном поклоне, выпустив из сильных рук оружие.

Блейз шокировано пожал плечами.

— Поттер, давай убежим.

— Опасно.

— О Боже, это женщина-кентавр!

— Да тише ты.

Воинственный кентавр гнедой масти, робко поднял взгляд на пленников и, глядя на Блейза, что-то благоговейно зашептал. Блейз, поняв, что, по крайней мере, сейчас в них стрелять не будут, опустил руки.

Черноволосый кентавр, осторожно глядя на него, выпрямился и, медленно протянул руку. Наблюдая за тем, как Блейз, непонимающе смотрит на этот жест, но тоже протягивает руку к кентавру, Гарри прищурился и осмотрел стрелу, которая торчала из дерева.

Непонятная гравировка на древке, острый наконечник и чудное оперение — точно такую же стрелу им показал Скорпиус.

«Кентавры защищают свои земли. Поэтому они преследуют наемников» — пронеслось в голове Гарри. И вдруг кое-что шевельнулось в его сознании.

— Этот идиот построил свой чертов парк развлечений на земле кентавров! — крикнул Гарри так громко, что слова эхом разнеслись по лесу.

Кентавры взревели от резкого крика и тут же натянули тетиву на луках.

Блейз, тут же вскинул руку вверх, и кентавры, словно повинуясь понятному только им сигналу, опустили оружие.

Черноволосый кентавр, медленно и очень осторожно взяв ничего не понимающего Блейза за руку, что-то крикнул своим собратьям.

— Они хотят тебе что-то показать, — шепнул Гарри, когда кентавр медленно повел Блейза за собой.

— Нам не в ту сторону, — отчетливо сказал Блейз, глядя на мощного кентавра.

Но кентавр лишь почтительно склонил голову.

— Поттер, не бросай меня, — прошипел Блейз.

— Не брошу, не брошу, — пообещал Гарри, тем более, что гнедой кентавр уже явно подгонял его. — Блейз, ты только не дергайся, кто знает, что у них в голове.

Постепенно сбиваясь с курса, они шли по лесу за гордыми кентаврами, которые, кажется, уже не собирались нападать на них. Одно было ясно точно: если Клод Тенпенни построил свой маленький рай на земле кентавров, то его внук, незадачливый расхититель сокровищниц, уж точно не жилец.

* * *

— Забери у него стрелы и бадьян, — сказал Скорпиус, указав на тело наемника, которого убил накануне. — И оттащи куда-нибудь.

Другой наемник, тот самый Десмонд Нотт, которого Главный Аврор видел на карте, послушно присел над телом и, опустошая его карманы, повернул голову к Скорпиусу.

— Ты видел нападающего?

— Откуда? Я прибежал, а он уже был готов. Давай быстрее, надо догнать остальных.

Десмонд, вывалив содержимое поясной сумки наемника на землю, кинул Скорпиусу пузырек бадьяна и небольшой рулон плотного бинта.

— Давай быстрее, — поторопил Скорпиус. — Что там?

Среди мелких вещей в глаза сразу бросилось то, что вряд ли лежало в сумке каждого наемника. А именно два небольших конверта, на одном из которых крупно было выведено «Десмонд Нотт», а на другом — «Скорпиус Малфой».

Взглянув друг на друга, наемники, подумав мгновение, потянули к себе каждый свой конверт, и, не сказав друг другу ни слова, одновременно надорвали край и вытащили по небольшому квадратному пергаменту, на котором необычным, кривовато-закругленным почерком, было выведено коротенькое послание.

Здравствуй, Скорпиус

Как тебе это место? Маленький оазис, такое притягательное, такое загадочное, такое опасное. Как и ты. Раз уж вы с островом так похожи, что ж, давай сыграем в игру.

Ты знаешь, что не выберешься отсюда, твой хозяин тоже это знает. Но это ложь. У тебя есть шанс, и, если ты будешь играть по правилам, я щедро тебя вознагражу.

Подарок номер один будет ждать тебя в конце игры. Я подарю тебе портал, который унесет тебя домой. Живого и невредимого.

Подарок номер два поможет тебе сохранить в тайне все, что здесь произошло.

Подарок номер три, самый ценный, разорвет твой контракт с тем, кто сделал тебя своим послушным рабом.

Все это ты получишь, выиграв в мою игру. Если ты не хочешь играть, скомкай это послание и выживай, как знаешь.

Итак, если ты дочитал до этой строчки, то ты решил играть. Тогда, ознакомься с правилами игры:

1) Не пытайся обмануть меня. Иначе игра будет окончена.

2) Если ты начал игру, то иди до конца.

3) Играй красиво.

Условие игры одно: убей всех на острове. Расчисть себе дорогу к победе.

Они все равно все умрут, ты будешь милосерден, если опередишь естественный ход событий.

Удачи, Скорпиус.

Игра началась.

Скорпиус, оторвавшись от измятого послания, медленно поднял взгляд. Нотт, застыв в нескольких метрах от него, скомкал записку, адресованную ему и, широко распахнув глаза, смотрел на него, как будто увидел впервые.

Тишину не нарушил даже ветер, шелестящий в листве. Наемники стояли, в упор глядя друг на друга, сжимая в руках записки, невесть от кого, гадая, что прочитал каждый из них и, главное, кто оставил конверты.

— Что у тебя? — резко спросил Нотт.

— Ничего. У тебя?

— Пустой лист.

— Порядок?

— Полный, — кивнул Нотт. — Вперед, мы уже хорошо отстали.

Скорпиус коротко кивнул и первым вышел на нужную тропу.

— Малфой!

Наемник обернулся на зов, а Десмонд, сунув послание в карман, тоже двинулся с места.

— Как думаешь, мы выберемся отсюда? — поинтересовался Десмонд.

— Я выберусь, — с нажимом на первое слово сказал Скорпиус.

— Я тоже.

Ветер снова подул в спину да так, что едва не снес с места не только худощавого Скорпиуса, но и его мускулистого спутника.

— Ты готов убить всех, чтоб выбраться? — усмехнулся Скорпиус, опустив руку на ножны. — Это же было в твоей записке?

— Вообще-то, мне достаточно убить одного, — сказал Нотт, поглаживая арбалет. — Особенно, если он этого заслужил.

— Особенно если он не умеет стрелять?

— И это тоже. Мы оба знаем, что в ближнем бою он тоже далеко не самый сильный боец.

Скорпиус отступил назад.

— Что было в записке?

— А в твоей? — парировал Нотт. — Махнемся?

Лицо Скорпиуса посерело. Десмонд уже смело протягивал свою записку, ожидая ответного жеста с его стороны.

— Мы оба знаем, что написано в твоей, — произнес Скорпиус.

— Я хочу проверить, что в твоей. Или мне отнять?

— Не сможешь.

— Тогда давай просто обменяемся.

Малфой послушно вытянул руку с запиской вперед. Словно заранее договорившись, они с Ноттом, шепотом досчитав до трех, выхватили послания друг друга и отскочили назад.

Здравствуй, Десмонд

Неправда ли великолепное место? Красивая природа, чистый воздух, отличная компания, которую тебе, друг мой, придется очистить от скверны. Если ты, конечно, хочешь выбраться отсюда живым.

Никогда не верь ворону, Десмонд. Ворон накликает беду. Ворон выклюет глаза. Ворон каркает не только тебе на ухо.

Сыграй со мной в игру, Десмонд. Приз победителя более чем достойная награда за твою храбрость.

1) Не пытайся обмануть меня. Иначе игра будет окончена.

2) Если ты начал игру, то иди до конца.

3) Играй красиво.

Условие игры одно: убей отмеченного вороном. Или он убьет всех вас.

Мы оба знаем, что ты как никто другой ценишь человеческую жизнь. «Ворон» же пустит на мясо всех, желая сохранить свою шкурку в неприкосновенности.

Удачи, Десмонд.

Игра началась.

Скорпиус, чувствуя, как холодная рука страха смыкается на его шее, тупо смотрел на записку, но все написанное казалось ему лишь размытым пятном. Мысли лихорадочно проносились в голове, утыкаясь в тупики самых естественных идей — «Убить Нотта», «Бежать», «Убить и бежать».

Медленно подняв глаза на наемника, Скорпиус, по инерции, вздрогнул.

Десмонд тоже перевел взгляд с записки на Малфоя.

Десмонд, ты же простой, как угол дома. Ты не хитрец, этого ты лишен напрочь. Или ты бросишься на меня и забьешь до смерти, или ты просто не поймешь, в какой заднице мы застряли.

Малфой, ты же вор, наркоман, лжец, мошенник, кто угодно, но только не убийца. Кишка у тебя тонка перебить всех на острове. Даже если они будут безоружны. Даже если будут поодиночке. Но, зная тебя, ты не останешься здесь умирать. Дилема.

— Бред, — произнес Десмонд, протянув Скорпиусу его записку. — Остров играет с нами.

— Я никого не убью, — почти прорычал Скорпиус.

— Потому что мы дороги тебе?

— Потому что ставить мне условия может только Лартен. А почерк не его.

Скомкав бумажку и швырнув ее под ближайшее дерево, Скорпиус направился вверх по холму, и, не глядя, поманил Десмонда за собой.

— Мы совсем отбились от группы, — холодно сказал он. — Вперед. Или собрался почтить память этого?

Жестом указав на холодное тело наемника, в кармане которого и были найдены послания, Скорпиус усмехнулся.

— Не боишься поворачиваться спиной? — шутливо спросил Десмонд, послушно следуя за ним.

— Я тебя умоляю. И не к таким поворачивался.

И, демонстративно отвернувшись, зашагал вперед, впрочем, улавливая каким-то обостренным чувством бдительности, как Нотт не собирается опускать арбалет.

* * *

Казалось, кентавры шли целую вечность. Легко переступая толстые корни деревьев и ямы, с вбитыми глубоко в землю кольями, которые, как сразу же понял Гарри, оказались ловушками на мелкую живность и тех, кто потревожит покой острова (откуда-то из очередной ямы доносилось едва слышный человеческий хрип). День сменился вечером, а затем и глубокой ночью, но кентаврам, кажется, не было знакомо чувство усталости, в отличие от магов. Блейз, забыв даже о своем навязчивом алкоголизме, еле передвигал ноги, а когда дорога за ручьем поплыла вверх, став более ухабистой, идти стало совсем невозможно.

Гарри безуспешно пытался сверяться с картой, но непроглядная тьма не позволяла разглядеть ни единой пометки. Кентавры вели их по каменистой тропе, узкой, побитой. При дуновении поразительно промозглого ветра в глаза попадала пыль, что раздражало еще больше.

Разговорить неожиданных союзников, если это, конечно, были союзники, оказалось невозможным. Изредка переговариваясь на своем скрипучем языке, они напрочь игнорировали все, что говорил Гарри, но почтительно склоняли головы, услышав гневные реплики Блейза, которого крепко держал за локоть черноволосый мускулистый кентавр, словно ожидая, что тот сейчас развернется и сбежит.

— По-моему, они хотят принести тебя в жертву, — неуверенно пошутил Гарри, когда подъем по тропе стал совсем изнуряющим.

— Спасибо, Поттер, мне гораздо легче, — прорычал Блейз, испепеляя кентавра взглядом.

Шутка шуткой, но что творилось в голове у кентавров, Главный Аврор понятия не имел.

Тропа становилась все шире, будто пожухлая трава расступалась перед путниками. В кустарниках зашуршала какая-то бодрствующая ночная живность, но кентавры даже не дернулись, чтоб схватиться за луки и стрелы. Наконец, когда крутой подъем вроде как достиг точки, с которой сложно было сорваться, споткнувшись о камни, Гарри увидел, что в глуби пещеры, ставшей финишной прямой путешествия, горел костер.

Длинноволосый кентавр что-то гаркнул на своем путаном языке и разжал руку, отпустив Блейза. Тот, потерев локоть, чуть попятился назад.

Из пещеры показалось еще двое кентавров, в темноте казавшихся совершенно одинаковыми. Громкое ржание эхом прокатилось по местности, тетива их луков натянулась, однако вороной кентавр вскинул руку вверх и снова что-то гаркнул.

Толкнув пленников в спину, кентавры своеобразным грубым образом пригласили их в пещеру, из которой пахло влажностью и какими-то травами. Поразившись размерам убежища кентавров, Гарри вертел головой, оглядывая замшелые стены, накиданную под ноги солому (почему-то сразу же в голову пришли мысли о конюшне), накиданная посуда, причем никак не самодельные глиняные плошки и горшки, а довольно грязные кубки из литого серебра, золотые блюда, треснутые керамические тарелки с каймой.

Пещера тянулась на добрые пару километров вглубь, и чем дальше Гарри шел за кентаврами, не зная куда, тем больше заподазривал неладное, именно в этом месте, а не в самой пугающей ситуации с кентаврами. Чем дальше они шли, тем больше интересных вещиц замечал Главный Аврор: ободранные шторы из красного бархата, витые свечи в латунных канделябрах, вон на полу бесхозно лежит нерабочая люстра, груда одежды.

— Откуда у них это все? — Кажется, Блейз думал о том же. — Они же дикие.

— Да чтоб я знал, — шепнул Гарри.

Но что удивило его больше, чем накиданный хлам, так это целая груда сломанных волшебных палочек, утыканных в треснутую кадку с землей.

— Стойте! — рявкнул Гарри, остановившись. — Откуда палочки?

Вороной кентавр оглянулся и, криво усмехнувшись, продолжил путь вглубь пещеры.

— Не меньше тридцати, — шокировано произнес Гарри, глядя на эту композицию «погребенных в горшке палочек».

Многие треснули, сердцевина топорщилась, конечно, никакой магии и за пределами острова от них ожидать уже нельзя было. Гарри вспомнил, как сломанная палочка Рона чудила даже с простейшими заклинаниями. Почувствовав необъяснимую жалость к этим волшебным палочкам, Главный Аврор все равно не сдвинулся с места.

— Вы хотите, чтоб мы за вами шли? — громко спросил Блейз.

Кентавры мигом замерли. Гнедой указал крючковатым пальцем на Блейза и склонил голову.

— Нужен только я? — уточнил Блейз.

Кентавры закивали.

— Тогда я никуда не пойду, пока не узнаю, откуда все барахло здесь взялось и чьи это палочки.

— Блейз, они нас не понимают, — напомнил Гарри.

— Да все они понимают, Поттер. Косят под тупых лошадей, да?

Молодой кентавр с огненно-рыжими длинными волосами испустил гневное ржание и встал на дыбы, однако его сородичи, тут же заржав в ответ, угомонили его норов.

— Понимают, — усмехнулся Блейз. — Все понимают.

Вороной кентавр, который видно был в авторитете у остальных, снова что-то рявкнул и его собратья, весьма недовольно, загарцевали дальше.

— Хватит ломать комедию, ты прекрасно понимаешь наш язык, — нетерпеливо произнес Гарри.

— Человек — не указ, — делая сильный акцент на согласные, прорычал кентавр, ответив на вопрос. — Грязная двуногая тварь.

— Чего и следовало ожидать, — ничуть не оскорбился Главный Аврор. — Отвечай, чистая парнокопытная тварь.

— Человечье отродье не заслуживает ответа.

— Если вы до сих пор нас не убили, как тех наемников, значит, мы вам нужны. — Блейз вышел вперед и, несмотря на то, что доставал кентавру лишь до груди, выглядел вполне себе бесстрашно. — Ты все нам расскажешь, блядская полукровка, или ваша пещера сгорит в Адском пламени.

Оскорбить кентавра было примерно тем же, что и добровольно лечь на рельсы перед приближающимся Хогвартс-экспрессом, но, к вящему удивлению, кентавр отнюдь не спешил разделывать Блейза на несколько примерно равных частей. Вместо этого он, низко поклонился, и, откинув со лба длинные волосы, повернул к аристократу свое смуглое лицо.

— Человек же не указ, — напомнил Гарри.

— Это не человек, — почти благоговейно сказал кентавр.

— А кто, по-вашему?

Кентавр не ответил и брезгливо отвернулся от Главного Аврора.

— Сейчас я развернусь и уйду, — пригрозил Блейз, пользуясь ситуацией. — И вы мне ничего не сделаете.

— Вы не можете уйти. — Грубый голос кентавра дрогнул. — Племя ждало вас более двухсот лет!

— Я польщен, конечно, но не такой уж я и старый, — сухо возразил Блейз.

Кентавр сложил руки на широкой груди и, кажется, потеряв к Блейзу крохотную долю благоговейного страха, пояснил:

— Мои собратья узнали в тебе древнего бога, покровителя нашего славного племени. Пророчество гласило, что Арес вернется на «Землю Каллисто» дабы отвести нас в бой против тех, кто сравнил наш народ с погаными полукровками, забойным скотом.

— Чтооо? — так громко протянул Гарри, что два кентавра, охранявшие вход в пещеру, обернулись.

— А ты, двуногий, не узнал в нем благородного Ареса? — прорычал кентавр.

— Если честно, не узнал. А вы как узнали? По профилю? Надбровным дугам?

— Статуя Ареса находится на молебном склоне, каждый из нас склонялся перед ней каждое новолуние. В отличие от вероломных людей, которые некогда населяли остров.

Глянув на Блейза, вытаращившего глаза, в попытках понять над ним издеваются, или кентавры действительно воспринимают его как бога, Гарри дернул его за руку и, пробормотав что-то про «посоветоваться с великим Аресом», оттащил в сторону. Кентавр учтиво отошел.

— Поттер, только не говори, что ты в это поверил, — прошипел Блейз.

— Поверил в то, что ты потерянный древнегреческий бог племени кентавров? Я тебя умоляю, Блейз, — успокоил его Гарри. — Но ты понимаешь, что мы еще живы только потому, что они верят в твое божественное происхождение?

— Надо сказать им правду, мы не знаем, какие у них на меня планы…

— Давай, Забини, вперед, скажи вооруженным кентаврам, что ты не их бог, а чистокровный алкоголик из Англии. Ну что за благородный порыв? — разозлился Гарри. — Поэтому Тенпенни и потребовал, чтоб ты обязательно отправился со мной, он знал про кентавров и их верования.

— И он тоже узнал во мне бога?

— Вполне возможно. Пускай кентавры думают, что хотят, ты отличный актер. Или так, или смерть, выбирай. А я не хочу умирать только потому что Блейз Забини отказался побыть богом.

Блейз нервно оглянулся на кентавра, безо всякого интереса вертящего в руках хрупкий фужер.

— А потом что? — поинтересовался он.

— Посмотрим.

— Откуда он знает английский? — резко спросил Блейз, кивком головы указав на кентавра.

А вопрос, кстати, интересный. Но у Главного Аврора не нашлось ни единого разумного объяснения.

— А если его кто-то обучил? — не унимался Блейз. — Как раз для встречи с «богом». Только я вижу в этом хренову тучу подозрительного?

— Это уже вопрос десятый, — отмахнулся Гарри. — Просто побудь богом для них. Отвлеки, они сами перестреляют наемников. С внуком Тенпенни уже все кончено, вероятно они его и убили, но есть шанс найти сокровищницу.

Блейз закатил глаза.

— Что мне делать? — нетерпеливо спросил он.

— Ты запудрил мозги уайтчепельской мафиози, неужели ты не справишься с табуном кентавров?

Блейз, чуть толкнув Главного Аврора плечом, вышел на свет факела и приблизился к черноволосому кентавру.

— Как твое имя? — поинтересовался Блейз.

— Несс.

— Несс, — усмехнулся «бог». — Несс, на что ты готов, ради своего бога?

* * *

— Вроде ушли, — произнес Джек Остин, наблюдая за тем, как кентавров скрыла тьма пещеры.

— Никому не расслабляться, — строго сказал Скорпиус. — Дай бинокль.

Остин, протянув ему бинокль, сел на камень.

Скорпиус, устремив бинокль вверх, осмотрел высокий подъем. Никого, пока.

— То есть, это ваша Тропа Ровены? — недовольно спросил он.

— Вроде, — сказал чернокожий наемник. — Все по карте.

— А карта не сказала, что на этой тропе ночлежка кентавров? — прорычал Скорпиус.

— А Лартен не сказал? — сдержано поинтересовалась красноволосая наемница.

Скорпиус резко обернулся.

— Не я потащил нас на эту тропу, желая срезать путь, — ледяным тоном произнес он. — Что теперь, Эфемера? Разворачиваться, обходить это все и искать чертов отель?

— Будто я виновата, — хмыкнула Эфемера.

— А разве не ты возомнила себя карточтецом?

— Да тише, — простонал Остин, пялясь вверх, на тропу. — Если услышат…

— Да помолчи, — прошипели Скорпиус и Эфемера в один голос.

Наемники, не попавшие под град стрел кентавров, а именно — меньшая часть, на миг замолчали. Пока Скорпиус и девица сверлили друг друга взглядами, остальные шестеро предпочитали не вмешиваться.

— Хорошо, что делать? — потерял терпение Скорпиус.

— Меня спрашиваешь? Ты у отца в фаворитах, — обнажив острые зубы, прорычала Эфемера. — Давай, лидер, решай проблему. Ходить здесь с грозным видом и орать на всех и я могу.

— Так поменяемся, недооцененная дочка нарциссового короля? Посмотрим, сколько еще из нас помрет?

— То есть, то, что мы живы, — твоя заслуга? Малфой, а ты не охренел? — расхохоталась Эфемера. — Мы живы, потому что быстро бегаем и хорошо стреляем, в отличие от некоторых. Что ты такой нервный, тебя парень бросил?

Скорпиус, не выдержав, ринулся было вперед, но сильная рука Десмонда Нотта уперлась ему в грудь.

— Эфемера, заткнись нахер, — прикрикнул он. — Ты, друг, кстати, тоже. Рот будешь в другом месте открывать.

— Сказать, в каком?

— Я тебя сейчас сам заткну, — пообещал Нотт, обернувшись на девицу. — Давайте поорем друг на друга, давайте соберем весь этот табун из пещеры здесь.

Эфемера послушно отвернулась и села на камень, подальше от места, где Скорпиус оставил рюкзак.

Скорпиус и сам хотел уже усесться и передохнуть, но Десмонд придержал его за руку.

— Я не знаю, что там у тебя твориться, бросил тебя парень, не бросил, гомосек ты, не гомосек, но кончай орать, — спокойно сказал он. — Если ты плюнешь на нас, мы утремся, мы на тебя — ты утонешь.

— Завязывай с тюремной философией, — сказал Скорпиус.

— Эфемера, конечно, сука редкостная, но не повод ее обвинять. И вообще, скромнее быть надо, Скорпиус, помни, я видел записку, оставленную тебе, — пригрозил Нотт, вцепившись в руку напарника сильнее. — И никому из наших не понравится ее содержание, если что. Так что, совет: или делай все правильно, или спи с открытыми глазами.

Вырвав руку из захвата, Скорпиус вернулся на свое место, а Десмонд не сводил с него глаз, пока не уснул, облокотившись о ребристый ствол дерева.

Посидеть над картой не удалось, так как темнота не позволяла рассмотреть ни единого сантиметра поэтому снова взглянув вверх Тропы Ровены, Скорпиус, опустив голову на рюкзак, закрыл глаза, не изменяя старой привычке держать под рукой нож-бабочку.

— Наше племя обитало здесь задолго до того, как сюда пришли двуногие, — очень отчетливо выговаривая согласные, сказал кентавр. — Они несколько лет застраивали остров, но мы не нападали, ждали.

— Чего ждали? — спросил Блейз, сидя в широком, явно сворованном из удобств Тенпенни, кресле, карикатурно смотревшемся в темной пещере.

— Двуногий явился к нам в пещеру за семь лет до своих сородичей. Смело поднялся по тропе, не побоявшись быть убитым, а мы уважаем храбрость и позволили ему быть не заложником, а нашим гостем. Он жил среди нас восемь лет.

— Он научил тебя английскому? — поинтересовался Гарри.

Кентавр склонил голову.

— И что он говорил? Не просто же так он пришел.

— Он сказал, что двуногие хотят возвести храм нашего бога, — произнес Несс, почтенно взглянув на Блейза. — Дабы высказать ему должное уважение.

— И вы поверили? — возмутился Блейз.

— Поверили и доселе верим.

И тут для Гарри встало все на свои места. Вскочив на ноги он пару раз прошелся туда и обратно, что заметно напрягло кентавра, словно ожидающего нападения.

— Поправь меня, если я не прав. Этот человек наложил Магический Купол на остров, который перекрывал все источники магии, стоило кому-либо применить Непростительные заклятия. Это случилось, гости острова оказались в ловушке. А твое племя, подумав, что люди пришли в храм Ареса и начали там орать, паниковать, ругаться, одним словом, высказывать к вашему богу крайнее неуважение, перебило их всех. Точнее тех, кто не успел сбежать на фестралах.

Кентавр, приняв Гарри не иначе как за пророка, снова кивнул.

— Потом вы разворовали «храм», притащили в пещеру всякое барахло, вроде посуды, мебели и разное другое… А волшебные палочки, которые натыканы в горшок, принадлежали убитым вами волшебникам. Верно?

— Мы защищали нашу святыню! — прорычал кентавр и, не сдержавшись, выхватил лук и стрелы.

— Ты хочешь расстроить своего бога? — вскинул брови Блейз.

Кентавр выронил оружие и низко поклонился, моля о прощении.

— А вы слышали о сокровищах, которые двуногие спрятали на острове? — продолжил Блейз, умело справляясь с ролью строгого, но справедливого бога. — Дары, которые двуногие преподнесли храму? Признайся, мой верный подданный, когда вы грабили храм, вы же наткнулись на сокровищницу?

— Мы не взяли ни монеты, — заверил кентавр, боясь даже взглянуть «богу» в глаза.

— Ладно, ступай.

— Блейз, вообще-то это их пещера, — напомнил Гарри.

Но кентавр поклонился и послушно оставил их одних.

Блейз, откинувшись на спинку кресла, тяжело вздохнул. Дождавшись, пока Несс исчезнет в темноте, Гарри снова присел на камень и произнес:

— Значит, они думают, что золото Тенпенни — твои дары. Представляешь, что они сделают с наемниками, если узнают, что те ищут именно их?

— Кажется, они уже знают.

— Тем более. Но, хоть убей, не понимаю, почему они считают тебя богом. Ладно, это можно списать на то, что они дикие и ты им понравился. Но мистер Джулиус наплел им про бога первый. А затем, тридцать лет спустя, Тенпенни настаивал, чтоб ты отправился со мной, выходит, он знал, что кентавры воспримут тебя как своего покровителя, а значит, оставят нас в живых, — горячо сказал Гарри.

— Но почему именно меня? — задал Блейз очень даже верный вопрос. — На момент застройки «Земли Каллисто» мне было четырнадцать. Тенпенни, во-первых, меня не знал, а во-вторых, даже если бы и знал, не мог даже предположить, что в возрасте за сорок я буду точной копией бога кентавров.

— Лартен Джулиус мог знать, — пояснил Гарри. — Скорпиус говорил, что он просматривает будущее, как открытую книгу. Может, увидел наше будущее сотрудничество.

У Блейза было такое выражение лица, словно он, как те кентавры, ни слова не понимал, что ему говорят. Обхватив голову руками, он крепко задумался.

— Он не мог заглянуть в будущее на тридцать лет вперед.

— А если мог? — предположил Гарри. — Тогда это все объясняет. Насколько я знаю, Арес — бог кровопролитной войны в древнегреческой мифологии, отличался вероломством и хитростью. Вполне на тебя похоже. Хотя, тут Лартен прогадал. Тебе бы больше подошел Дионис, бог виноделия и безудержного пьянства.

— Я сейчас прикажу тебя казнить, — хмуро отозвался Блейз. — И они это сделают. А я буду смотреть со стороны и гоготать. Так сказать, окропим священные владения Ареса кровью наглого аврора.

Гарри тихонько рассмеялся.

— По крайней мере, мы знаем, что сокровищница действительно там, где отель и все остальные застройки, — сказал Блейз уже более спокойным голосом. — Можно двигать и перехватить наемников там.

— Опасно, — запротестовал Гарри. — Уйди мы сейчас, когда кентавр выдал нам все, они поймут, что это подстава. И перестреляют нас.

— И что делать?

— Ждать. Хотя бы день, там придумаем байку про то, что, мол, Его Божественное Величество хочет чахнуть над златом и срочно соблаговолил пройти в сокровищницу.

* * *

Скорпиус проснулся от того, что ледяное дыхание невесть откуда взявшегося ветра хлесткой розгой полоснуло по щеке. Резко вскочив и выхватив нож, который сжал до боли в руке, он огляделся, чуя, что опасения наемников сбылись и кентавры спустились вниз тропы Ровены Рейвенкло.

Но это был всего лишь ветер. Наемники спали, сгрудившись друг возле друга, как стая замерзших волчат, а Скорпиус, заснувший поодаль, видимо, развил в себе паранойю настолько, что принял ветер за атаку со стороны либо чужих, либо своих.

Над высокой травой стояла зыбкая утренняя дымка, почти скрывавшая лица спящих наемников и делая их похожими на своеобразные валуны.

— Самое время бежать, — шепнул Скорпиусу очень смутно знакомый голос, перепугав так, что тот едва не воткнул нож в неожиданного бодрствующего советчика.

Тяжело дыша, Скорпиус с трудом остановил руку с ножом в паре сантиметрах от тонкого худощавого тела девчушки, лет пятнадцати, которая, учитывая все возможные и невозможные варианты развития событий, никак не могла оказаться на острове.

— Ты?! — шокировано прорычал Скорпиус, припоминая, где он видел это узкое детское лицо и копну светлых волнистых волос.

— Я, — кивнула Вероника Дэй.

Скорпиус, закрыв глаза на абсурдное явление мертвой сплетницы, обернулся назад, чтоб убедиться, что наемники спят беспробудным сном, взглянул вверх на тропу, мало ли, вдруг кентавры бодрствуют, и, остановившись на том, что гостью кроме него никто не заметил, замахнулся ножом-бабочкой, как добрым мясницким тесаком.

— Сдохни, тупая мелкая мразь! — прорычал он, и хотел было воткнуть нож Веронике прямо в лоб, как крепкая рука, сжав его запястье вверху, остановила повторную, если так, конечно, бывает, смерть некогда убитой студентки из Рейвенкло.

— Ну что ты? — второй голос, мужской и тоже знакомый, прозвучал над ухом. — Не выйдет.

— Ты нормальный? — обиделась Вероника Дэй. — А еще клялся, что не убивал меня.

— Но я не убивал тебя!

— Да кто тебе поверит, сквиб несчастный. Одного взгляда достаточно, чтоб тебя осудить без права на амнистию.

— Ты, сука, знаешь, что не я тебя убил, — парировал Скорпиус, от злости забыв, что его крепко за руку держит другой гость из неоткуда.

— Но на роль убийцы ты подходишь куда больше, — глумилась Вероника. — И вообще, стоишь тут, орешь, ножиком машешь. Ты что, больной?

— Твоими стараниями, да. Что ты на острове делаешь, покойница?

— Мы не на острове, а в твоей голове. Нас не существует, Малфой. Так же как твоего милосердия и адекватности.

Скорпиус вскинул бровь. Вероника Дэй, отойдя на пару шагов назад, склонила голову.

Ей-богу, при жизни она, конечно, была мерзкой, но не такой отвратительной, как после смерти.

— Я твоя совесть, Скорпиус.

— Чтооо? — протянул Скорпиус.

— А я твой разум, — поддакнул тот, кто помешал ему воткнуть нож в лоб сплетницы.

Скорпиус, вспомнив, наконец, про человека сзади, повернул голову и чуть ли не отпрыгнул с перепугу.

— Господи!

— Не угадал, — отпусти его руку, произнес небритый коренастый мужчина, опирающийся на трость.

— Да ты же сдох! — шептал Скорпиус. — Я же тебе кишки выпустил и голову отрезал.

— Вот только не надо ахать и охать, малыш, неужели ты впервые видишь мертвых людей?

Скорпиус, не зная, кто его пугает и кого он не рад видеть больше: Веронику Дэй или уайтчепельского потрошителя, отошел от обоих на добрых пять метров.

— Так вы мои кокаиновые глюки, — протянул он. — Но я давно не нюхал.

— Кому ты врешь? — захохотал потрошитель. — Итак, как твой разум, который, между прочим, внимательно следит за твоими последними действиями, заявляю, что если тебе дорога твоя потасканная шкура, ты обязан их всех убить.

— Как твоя совесть, советую этого не делать, потому как на тебе и так слишком много покойников, — пропела Вероника. — Будешь гнить в Азкабане, как и твой папаша. Может и помрешь там, если повезет. А если нет, дементоры сожрут всю твою радость.

— Посмотри на меня, совесть, — сказал Скорпиус, раскинув руки. — Дементоры будут голодать. Кстати, а почему моя совесть — мертвая дурочка, которую все ненавидели, а разум — мертвый маньяк, который резал проституток?

— Потому что ты опасный психопат, сынок, — понимающе кивнул потрошитель. — Ты такой же как и я. Только больной на голову, я же, слава Богу, совершенно нормальный.

— Я заметил.

— И такой же, как и я, — сказала сплетница. — Знаешь все про всех, и за это тебя рано или поздно убьют.

Скорпиус, в очередной раз взглянув на наемников, повернулся к гостям из страны наркотического опьянения.

— Они нас не слышат?

— Нет, мы в твоей голове.

— Вы оба меня ненавидите, — произнес Скорпиус.

— Сынок, ты мучил меня не один час, а потом отрезал мне голову и проехался с ней в метро, — протянул Эрик Грегсон, задумчиво почесав небритую щеку. — Вряд ли мы станем друзьями.

— А я тебя принципиально не люблю, — улыбнулась Вероника.

— Но вы здесь.

— Потому что ты запутался.

И не поспоришь.

Скорпиус, сунув нож-бабочку за голенище сапога, смело подошел к двум субъектам, в гибели которых, так или иначе, сыграл важную (а в смерти потрошителя — главную) роль.

— Помогите мне выжить на острове, — взмолился он.

Грегсон молча кивнул, ожидая этой просьбы. Опустив ладони Скорпиусу на плечи, он осторожно развернул его в сторону спящих наемников.

— Я бы начал с девки. Шея у нее тонкая, одного разреза хватит. — Но, увидев, что Скорпиус снова потянулся к ножу, покачал головой. — Не так банально, сынок. Сделай это, как ты умеешь.

— Как я умею?

— А как ты убиваешь женщин?

— Я не убивал женщин. Никогда.

Вероника Дэй закрыла лицо рукой.

— Серьезно? — насмехался потрошитель. — А твой разум говорит, что пятерых ты уже похоронил.

Поняв, что имеет в виду покойный убийца, Скорпиус поджал губы.

— Их четверо, — только и сказал он.

— Пятеро, — хмыкнула Вероника.

— Я не спал с тобой, ебанутая сука.

— На четвертом курсе мы случайно поцеловались в библиотеке, этого вполне хватило.

— Пиздец, — только и сказал Скорпиус. — Слышь, разум, хоть ты скажи, какого они все дохнут? Я из-за этого геем стал, мне девок жалко.

Грегсон так оглушительно захохотал, что, будь это все наяву, от смеха проснулись бы и наемники, и кентавры, и жители ближайшего к «Земле Каллисто» населенного пункта.

— Эта очаровательная девчушка была завистью, — протянул потрошитель, указав на Веронику тростью. — Бедная самоубийца с постным лицом — унынием. Сладострастная обезглавленная леди — ну просто олицетворение похоти. Тощая уголовница — гордыней, а милашка Элис, сердце которой я скормил бездомным собакам, — алчная девочка. Ну что, малыш, твой гениальный мозг учуял логическую цепь?

— Смертные грехи?

— Умница.

— Нет, ты серьезно?

— Абсолютно.

— Да бред!

— Но они мрут, — пожал плечами потрошитель. — А знаешь, почему?

Скорпиус покачал головой.

— Потому что ты сумасшедший.

— Спасибо, мне все ясно, — поджав губы, прошипел Малфой.

— А вот эта, с твоего позволения скажу, красавица, — не смолкал разговорившийся потрошитель, потыкав тростью красноволосую наемницу Эфемеру. — Девчушка-гнев. Шестой грешок. Останется всего один. И не надо будет тебе до конца жизни спать с мужиками.

— Фу, — скривилась Вероника. — Он еще и педик. Ничего святого.

Скорпиус задумался. Присел на корточки рядом с наемницей и, аккуратно приподняв ей губу, взглянул на острые треугольные зубы.

— А может лучше ножом, а? — боязливо спросил он. — Я видел, как она этим зубами оленю шею прокусила.

— Можно, но все сразу дружно укажут на убийцу. А так, сделаешь это приятное дело, и все, она сама умрет.

— Вы так спокойно об этом говорите, — нахмурилась Вероника Дэй.

— Совесть, уйди, тебе здесь не рады. Это я тебе как разум говорю.

Удивительно, но Вероника, она же «совесть», послушно развернулась и ушла прочь от тропы, словно превосходно знала дорогу. Когда ее фигурка исчезла во мгле, потрошитель, понимающе вздохнул.

— Тебя скоро отпустит, — произнес он. — Скоро проснешься. Ты главное решись выжить, а там я тебе подскажу.

— И без тебя справлюсь, — буркнул Скорпиус.

— Очень сомневаюсь. Единственное, что у тебя осталось, это твой разум. Отключи меня и не протянешь и часа.

На этой не очень веселой ноте уайтчепельский потрошитель замолчал и зашагал в противоположную от пути, по которому ушла Вероника, сторону. Его голос все еще звучал в голове.

И будет звучать еще очень долго.

— А ты хорош. Быстро учишься.

— Пошел ты, — прошипел Скорпиус и, перевернув наемника на бок, резко вытащил из его спины лезвие мачете. — Я никогда не стану убийцей.

— Сынок, ты уже убийца, — глумился уайтчепельский потрошитель, наблюдая за тем, Скорпиус оттаскивает мертвое тело в кусты. — Втерся в доверие, подкрался со спины, нанес один удар, избавился от трупа…

— У тебя учусь, — буркнул Малфой. — Уйди. Ты всего лишь глюк.

Но Грегсон лишь отвратительно захохотал.

— Серьезно? Я же возле тебя.

— Я убил тебя, ты не можешь быть здесь.

— Но я здесь. Можешь потрогать меня и убедиться, что я абсолютно настоящий.

Скорпиус, отмахнувшись от него, обеспокоено оглянулся назад.

Тропа Ровены Рейвенкло была уже пару дней назад как позади. Наемники двигались к застройкам острова в обход, поняв, что ни у кого из их уже малочисленной группы нет ни малейшего желания попасться на глаза кентаврам.

За эти пару дней Скорпиус, исполняя волю незнакомца, оставившего ему записку, убил одного. Заманил подальше от остальных, под вполне себе стоящим предлогом: патрулировать местность. Грегсон, шагая за ними, во весь голос рассуждал о том, хватит ли у Скорпиуса сил завалить всех своих коллег, громко смеялся, даже иногда хлопал его по спине, но остался, естественно, незамеченным покойным ныне наемником.

— Они рано или поздно поймут, что ты всех убиваешь. И, как думаешь, что сделают с тобой?

— Заткнись, — рявкнул Скорпиус и, вытерев кровь с мачете об одежду мертвеца, выпрямился.

В данной ситуации спасала лишь темнота. Бесшумно ступая по слегка влажной земле, Скорпиус, слушая рассуждения потрошителя, который шагал за спиной, словно турист за экскурсоводом, и гадал, догадается ли Десмонд Нотт связать пропажу наемника и содержание своей записки?

Ноги сами вели Скорпиуса к месту ночлега, потому как в темноте различить дорогу по вытоптанной траве и следам на земле было невозможно. Грегсон плелся позади, и, как бы странно это не звучало, засыпал Скорпиуса вопросами и советами, на которые тот никак не реагировал.

Конечно, будь потрошитель не плодом воспаленного воображения, подорванного психбольницей и наркотиками, на его громкие рассуждения сбежались бы все, кто был на острове, включая кентавров. Скорпиуса радовало, если это, конечно, можно назвать радостью, только то, что речи убийцы слышит только он и какова же была его реакция, когда после особо громкого возгласа Эрика Грегсона, он отчетливо услышал гул голосов и шелест травы.

— Заткнись, — прошипел Скорпиус, завертев головой в разные стороны, пытаясь понять, откуда раздаются голоса.

— Молчу, молчу.

Кентавры. Сомнений быть не могло. Топот копыт и странный говор, из которого ни слова не вычленить.

Бросаться в бой Скорпиус особо не рвался, более того, в данной ситуации он считал себя чуть ли не пацифистом.

— Бежим, — прошептал Скорпиус.

Устремившись вниз невысокого склона, чтоб сойти с поля зрения преследователей, он, как бы быстро не бежал, но слышал топот копыт, странное наречие, и уже скоро почувствовал, как в боку противно закололо. Стоило ему, на свой страх и риск, остановиться и попытаться отдышаться, как чья-то сильная рука схватила его за локоть и оттащила в сторону, за широкий ветвистый кустарник.

— Это я, — шепнул на ухо знакомый голос. — Не ори.

Легко сказать, когда от страха Скорпиус едва не разорался высоким истеричным визгом на весь остров. Словно предчувствуя это, ладонь Главного Аврора зажала ему рот.

Уайтчепельский потрошитель, завидев Гарри Поттера в темноте, усмехнулся и присел на мшистый камень.

Кентавры промчались мимо склона через несколько минут: топот копыт эхом прокатился по местности, и Скорпиус, задержав дыхание, прижался спиной к Главному Аврору. Только выждав пару минут, когда звуки стихли, Гарри убрал руку и Скорпиус жадно вдохнул воздух.

— Какого вы здесь? — возмутился он. — И почему вы один?

Гарри опустился на камень, конечно, не заметив Грегсона, восседающего рядом, и, подняв на Скорпиуса усталые глаза, произнес:

— Ты только не волнуйся.

Все. Этой фразы было достаточно, для того, чтоб у Малфоя подкосились ноги и замерло сердце.

— Они убили его? — прошептал Скорпиус.

— Ну, почти.

— Опа, интрига, — неподдельно заинтересовался потрошитель.

— Присядь. — Гарри указал на соседний камень, как на антикварное кресло. — Присядь, присядь. Случилось кое-что.

— Да не томите уже! — простонал Скорпиус.

Гарри, очень напомнив себе врача, спешащего сообщить плохие новости, сжал тонкую ладонь Скорпиуса.

— Что ты знаешь о древнегреческой мифологии?

* * *

— ЧТО-О-О?!

— Скорпиус….

— Что значит, он возомнил себя богом и теперь двигается вместе с кентаврами к сокровищнице, которую мнит своей?!

— Не кричи ты так, — взмолился Гарри.

Скорпиус вскочил на ноги и, прижав пальцы к вискам, принялся расхаживать из стороны в сторону.

— Да как это вообще вышло? — пролепетал он. — Он же нормальный.

— Еще раз говорю, кентавры приняли Блейза за Ареса, своего покровителя, — пытаясь, чтоб его голос звучал как можно спокойнее, пояснил Гарри. — Мы решили воспользоваться этим и остаться, чтоб кентавры вывели нас к сокровищнице и мы смогли…

— … перебить нас с их помощью, — фыркнул Скорпиус.

— Ну, — замялся Гарри. — В целом, да. Мы остались дней на шесть, не больше. И с Блейзом начали происходить некоторые интересные метаморфозы…

— Точнее.

— Я понял, что что-то не так, когда он копьем дикому кабану в глаз со ста метров попал, — произнес Главный Аврор. — Потом он начал с кентаврами на их языке переговариваться. Потом потихоньку у него отшибло память. Ну а сегодня он, судя по реакции кентавров, приказал на их языке меня казнить.

Скорпиус хлопал глазами, как несмышленая школьница.

— Но почему так?

— Какая-то магия, гипноз, хрен его знает.

— И что с этим делать?

— Если это воздействие острова, то, думаю, достаточно увезти Блейза подальше и все придет в норму.

— Так увезите! — воскликнул Скорпиус. — Вы же угнали яхту. Увезите его.

Гарри взглянул на него, как на деревенского дурачка, и невесело усмехнулся.

— А ты подойди к «Его Божественному Величеству» хотя бы на пару шагов. И мигом полетит копье в твою светлую голову, — сказал он. — Но это дело десятое. Пока Блейз «немного не в себе», он в безопасности.

— А вы в безопасности?!

— А я причем?

— Вы думали о том, что сделает с вами Ева, если Блейза, не дай Бог, не отпустит?

— Отпустит, — прищурился Гарри. — Мне дорога жизнь. Так, а теперь главный вопрос. Какого ты здесь?

Грегсон, до этого момента, внимательно слушающий диалог, из которого явно понял лишь самую малость, оживился.

— И где твои коллеги?

— В паре километров отсюда.

— Повторю вопрос, почему ты не с ними?

— Ну, расскажешь ему? — глумился потрошитель. — А? Слабо?

Скорпиус долгое время смотрел на пустое место перед собой (конечно же Гарри не видел уайтчепельского маньяка, на которого на самом деле был устремлен взгляд). И явно не спешил объяснять свои действия.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — вскинул брови Главный Аврор.

— А оно вам надо? — буркнул Скорпиус.

— Если спросил, значит, надо. Или ты мне не веришь?

Словно споря со своими внутренними демонами, Скорпиус, поджав губы, запустил руку в карман и вытащил сложенный вдвое небольшой листок.

Гарри, поймав обеспокоенный взгляд, осторожно расправил его, явно ожидая, что сейчас оттуда что-то выползет или выпрыгнет. На свой страх и риск включил карманный фонарик и направил луч света на пергамент.

Терпеливо дождавшись, пока Главный Аврор дочитает то самое загадочное послание, Скорпиус поймал взгляд, по которому совершенно ничего прочитать не смог.

— Кто оставил это? — тихо спросил Гарри.

Скорпиус пожал плечами.

— Ты знаешь, как вы вернетесь домой после того, как найдете сокровищницу?

— Нет.

— Скажи, как можно отправляться на миссию и не узнать, заберут вас или нет?

— Лартен сказал, чтоб мы не волновались, — возразил Скорпиус.

— Но ты волнуешься.

— Вы знаете все лучше меня, уверены, мне нужно что-либо рассказывать? — огрызнулся Скорпиус.

— Продолжай, продолжай.

Скорпиус скрестил руки на груди, думая, как бы правильнее и точнее начать рассказ. Очень мешал потрошитель, который, хоть ничего и не говорил, но смотрел таким игривым взглядом на двух бывших напарников, что хотелось повторно отрубить ему голову.

— Другой наемник тоже получил записку, — наконец, произнес Скорпиус. — А в ней написано, если короче, что этот наемник должен убить меня до того, как я убью всех.

— Вот оно что. Боишься, что тебя раскроют. Боишься, что убьют, — протянул Гарри. — И, тем не менее, ты следуешь инструкциям своей записки. Неосторожно и глупо.

— Я не следую.

— В глаза мне посмотри.

Скорпиус недовольно отвернулся.

— Скольких уже? — спокойно спросил Гарри.

— Двоих.

— Если тебя поймают, ты не жилец.

— Зачем он говорит очевидные вещи? — поинтересовался Грегсон.

— Это шанс, — возразил Скорпиус. — Крохотный, чудовищный, но шанс. Если я останусь один, этот больной придурок — автор послания, даст мне портал и возможность сбежать от Лартена. Мне больше ничего не надо.

— Ты убиваешь людей, Скорпиус, — напомнил Главный Аврор. — Тебе это еще аукнется.

— Да пускай. Но когда я буду далеко отсюда. Не надо на меня так смотреть, мистер Поттер. Я устал работать на два фронта, устал от того, что меня могут каждую секунду раскрыть. Если для моего спасения нужно лишь перебить отмороженных наемников, то я принимаю условия игры.

Грегсон картинно зааплодировал.

Гарри внимательно посмотрел на бледное лицо Малфоя, на котором не дрогнул ни единый мускул.

«Довели мальчика» — мысленно протянул Главный Аврор. — «Так явился миру новый потрошитель».

И даже не подозревал, насколько он прав.

Неделю спустя

 

Рейес Хауард, только что аппарировав на место вызова, а именно к одинокому колониальному особняку близ Пендл Хилл, прошептал: «Люмос» и поспешил на зов молодого аврора, пославшего ему Патронус. Тяжелый запах гари стоял плотной стеной, и Рейес, еле удержавшись, чтоб не закрыть рукавом рот и нос, приблизился к почерневшим от пламени стенам особняка и критически осмотрел урон.

— Живые есть? — только и спросил он, глядя, как группа авроров справляется с остатками огня.

— Один живой, — сообщил Тед Люпин. — Его уже спеленали.

Рейес вопросительно вскинул брови.

— Мистер Джулиус зачем-то собрал у себя тела наемников. Хоронить что ли собрался, или инферналов из них сотворить решил… В подвале, столовой и гостиной нашли, вон их повыносили.

И указал рукой на укрытые белыми простынями тела, лежащие на траве.

— Сколько их?

— Двадцать два. Многие убиты на острове.

— Многие, но не все? — поинтересовался Хауард.

— Двоих убили здесь, — сказал Люпин. — Кстати, взгляните-ка.

И повел Рейеса вдоль целой шеренги тел, словно считая про себя. Остановившись рядом с одиннадцатым телом, Тед присел на корточки и осторожно сдвинул простыню, скрывающую тело.

— О как…

Пепельно-серое лицо, то ли в свете волшебной палочки, то ли действительно сменило оттенок на еще более бледный, чем при жизни, Рейес узнал сразу, несмотря на багровые ссадины и следы копоти. Часть лица была залита кровью, уже запекшейся и застывшей на коже, как театральный грим, и такими же следами были отмечены светлые волосы у висков и лба.

Белая простыня, накрывающая тело, уже испачкалась кровью где-то на уровне груди наемника, видимо, основные увечья были именно там.

Рейес помолчал минуту, грубо схватил подбородок наемника и повернул его голову в сторону.

— Сколько мертвый уже?

— Ну, если на глаз, часа три-четыре. В морге точнее скажут. Нашли этого красавца в подвале.

— Да, Малфой, потрепало тебя, — произнес Хауард, снова взглянув в избитое лицо. — Помер не на острове, я так понял.

— Нет, с острова они дня три как вернулись, — сказал Люпин. — Тут два варианта: либо его убили свои, либо его и остальных убил кто-то третий.

— Свои его убили,— заверил Рейес. — К этому все с самого начала шло.

Он выпрямился и, кивнув прибывшему на место Гарри Поттеру, и хотел было подойти, как их с Главным Аврором разделили двое служащих, которые толкали вперед единственного наемника, пережившего страшную ночь. Наемник шел, спотыкаясь и судорожно всхлипывая: даже под неярким светом из волшебных палочек было видно, что его худое изможденное лицо было покрыто ссадинами и синяками, а длинные дреды, собранные в растрепанный хвост, у висков были запачканы кровью.

— В камеру его, — распорядился Хауард.

Авроры аппарировали, крепко сжав руки наемника, который даже не пытался сопротивляться. Наконец, поманив Поттера к себе, Рейес Хауард, внимательно взглянув ему в глаза, указал на одиннадцатое по счету тело.

— Думаю, тебе будет интересно.

Узнав мертвеца, Гарри почувствовал, как его одолела крупная дрожь.

— Да быть не может, — прошептал он.

— Ну присмотрись, — пожал плечами Хауард, еще сильнее сдернув простыню.

Гарри провел пальцами по липкой от крови щеке и, повинуясь инстинкту, зарядил звонкую пощечину.

Голова Скорпиуса безжизненно мотнулась, как у куклы, но глаза он все же не открыл.

— Что произошло после острова?

— Того придурка колоть надо. Единственный выжил, страх подумать, что видел, — протянул Тед Люпин. — Когда мы нашли его, он жался в подвале, и говорить от ужаса не мог. Кстати, по-моему, так и не заговорил.

— Я разговорю, — пообещал Гарри, оторвав взгляд от тела. — Где Лартен Джулиус?

Оба аврора покачали головами.

Гарри зашагал прочь, чтоб аппарировать, на что Хауард отреагировал, мягко говоря, странно. Его извечно прищуренные карие глаза расширились в удивлении.

— И все? Ты просто уйдешь, Гарри?

— Не просто уйду, а спешу допрашивать выжившего, — недовольно пояснил Гарри. — Что не так?

— Малфой мертв.

— Я вижу. Можно сидеть и скорбеть, а можно работать и узнать, что здесь произошло и где искать Лартена. Рейес, я тебя не узнаю, кажется, я действую как раз по твоим методам.

— Жалко парня, — недовольно буркнул Хауард.

— Понятное дело, — согласился Гарри. — Но ему уже не помочь. Давайте уже закончим это дело.

И аппарировал, не дожидаясь ответной реплики.

Несмотря на глубокую ночь, из допросной невозможно было определить время суток, потому как окон в ней не было. Это была тесная комнатка с одним лишь столом и двумя стульями, грубым канделябром у входа и вечно закопченным потолком. На одном из стульев, даже не пристегнутый к нему, сидел Джек Остин, все еще обляпанный запекшейся кровью, не понятно, то ли сочившуюся из его ран, то ли была лишь следами расправы над его коллегами. В дрожащих пальцах наемника тлела сигарета.

— Что произошло после того, как вы вернулись с острова? — медленно и отчетливо повторил Гарри, сверля наемника взглядом.

Остин лишь покачал головой. Опять.

— Знаешь, сколько тебе сидеть в Азкабане? — поинтересовался Гарри.

Обычно, эта фраза заставляла колоться и фигуры покрупнее и повлиятельнее перепуганного Остина. Но но наемник все равно молчал.

— Ты сядешь за всех, — продолжил давить Гарри. — И не выйдешь, сдохнешь в Азкабане. Будешь молчать, судья не задумываясь вынесет тебе приговор.

Остин сделал короткую затяжку и, выдохнув дым, наконец, выдавил из себя:

— Это вы виноваты.

— Аврорат виноват?

— Вы.

Гарри терпеливо сцепил руки в замок.

— И в чем же?

— Вы не пытались спасти его, — глухо прошептал Остин.

— А ты пытался?

— А я пытался.

— Как тебя зовут? — спросил Гарри.

— Остин.

— А имя?

— Джек.

— Джек, что случилось на острове?

Джек снова выдохнул терпкий табачный дым.

— Вы же были там, — слабо усмехнулся он. — Вы же знаете.

— Хочу услышать это от тебя, — произнес Главный Аврор. — Никто за тобой не придет, министр кинул тебя так же, как и Малфоя. Реальный шанс скостить срок в Азкабане — рассказать правду. Думай, Джек, нам спешить некуда.

И, протянул Остину пачку сигарет и зажигалку, мол, угощайся, ночь предстоит длинная.

И наемник, подцепив вторую сигарету пальцами, поджег ее и начал свой рассказ.

 

Неделю назад

— Ну нихрена себе. — Лишь эта фраза хрипло сорвалась с губ усталого Скорпиуса, стоило ему лишь на третий день нагнать наемников.

На фоне исполинского строения, в которое Тенпенни некогда вложил не один вагон галлеонов, наемники, оставшиеся шесть человек, определенно терялись, Скорпиус на них даже не глянул, не в силах отвести глаз от «архитектурного чуда», возведенного у самого мыса.

Огромное, величественное здание, немыслимое чудо скрывало его с горизонта. Пышное, чопорное, так и кричащее о своем великолепии — под стать самому Клоду Тенпенни. Да только этому оазису среди острова место никак не среди дикой природы: на фоне зеленого леса отель выглядел словно вырезанный из открытки.

Десять этажей, высокие колонны, щедрая лепнина (и церковные горгульи, и светские вензеля, и пузатые ангелочки: видимо, перед архитектором была поставлена задача налепить всего и побольше), широкая лестница, балконы, у ворот — статуи двух крылатых дев, со скрещенными копьями, а в довершении — купол цирка, видневшийся позади. Безвкусно, нелепо и ненужно.

Что здесь случилось больше двадцати лет назад, Скорпиус знал смутно, но определенную картину в голове выстроить мог.

Клод Тенпенни покупает остров и возводит это вот великолепие для сливок общества.

Обращается к Лартену Джулиусу с просьбой защитить остров в случае атаки Волан-де-Морта. Один из гостей, напившись, начинает сыпать Непростительными Заклятиями, защитные чары срабатывают и «Землю Каллисто» накрывает нерушимый магический купол. Гости в ловушке. Кто-то шустрый сбежал на фестралах. Но многие остались.

Далее, если верить Главному Аврору, на арене появились разъяренные кентавры, доселе принимавшие роскошный отель за Храм Ареса, и, увидев бегающих туда-сюда волшебников, уничтожили всех.

Потом кентавры разворовывают отель.

«Земля Каллисто» преспокойно стоит себе долгие годы, пока Лартен Джулиус не изъявляет желание добыть все золото из сокровищницы Клода Тенпенни. Примерно в то же время в Аврорат за помощью обращается сам Клод Тенпенни и умоляет найти на острове его внука, который также ищет сокровищницу. Гарри Поттер же, с присущим ему обостренным чувством долга и справедливости, отказывается покинуть остров, поняв, что внук Тенпенни скорей всего уже мертв. Потому как Гарри Поттер костьми ляжет, но не позволит Лартену Джулиусу завладеть лишней кучей золота.

Потом на острове появляется кто-то третий, кто толкает Скорпиуса на убийство наемников, а наемников — на убийство Скорпиуса.

А, по сути, выходит, что вся эта канитель — не более чем противостояние Главного Аврора и министра магии, в котором страдают все, кроме них самих.

Блейз Забини, рьяно стоявший на стороне Аврората, вдруг возомнил себя древнегреческим богом и сейчас, вместе с кентаврами, рыщет по лесу, дабы изничтожить всех чужих и попасть в сокровищницу Тенпенни, которую считает своей.

Наемники, работающие на министра магии, умирают один за другим, и каждый уже понимает, что рано или поздно здесь будет кровавая баня.

Скорпиус Малфой, играющий на два фронта, не знает, доживет ли он до утра, потому как в любой момент наемники могут узнать о его планах всех перебить, дабы получить от таинственного незнакомца портал и смыться подальше от мира всего. Это уже не говоря, о том, что Малфой поймал себя на мысли, что медленно, но верно сходит с ума: уайтчепельский потрошитель и Вероника Дэй до сих пор, на удивление «живыми призраками» следуют за ним и заваливают советами.

«Боже, куда я попал?» — пронеслось в голове у Скорпиуса, как только последовательная цепь выстроилась у него в голове.

— Эй, — крикнул кто-то, толкнув его в плечо. — Так что думаешь?

— Что? — вскинул бровь Скорпиус, прослушав добрую половину того, что ему говорили.

Моргнув и снова взглянув на строение, он заметил, что с первого раза его взгляд не выцепил те мелочи, которые говорили о том, что когда-то здесь была резня, разруха и периодические набеги кентавров.

Сколотый кирпич, гнутые ворота с недостающими кое-где прутьями, одна из статуй крылатых дев обезглавлена, вон ее каменная голова валяется бесхозным валуном в нескольких метрах, некоторые ступеньки отбиты, а кое-где, если присмотреться и разглядеть сквозь темные цвета вечера — в высокой траве виднеются человечьи кости.

— А нормальное такое жилище, — хмыкнула Эфемера, лихо перемахнув через ограду.

Десмонд Нотт толкнул ворота, которые отворились с душераздирающим скрипом, и запустил оставшихся наемников. Поднявшись по ступенькам на крыльцо, Скорпиус приоткрыл большие резные двери отеля, обшарпанные, словно по ним кто-то пару раз заехал топором, и, осторожно заглянул в темный коридор.

— Фонарик есть у кого? — шепнул он.

И, не услышав утвердительного ответа, чиркнул зажигалкой и вытянул руку вперед.

Осветила зажигалка немногое: пыльный, некогда роскошный ковер, сейчас закиданный щепками, осколками, и залитый сухими багровыми пятнами, и перекинутые горшки с ветхими вечнозелеными растениями, сухими от нехватки полива.

— Ну что, пошли? — осторожно спросил Нотт.

— Заходи, — пожал плечами Скорпиус, не рискуя первым переступить порог.

Эфемера, растолкав обоих, резко распахнула двери, и первой сделала шаг вперед.

Затхлость. Сырость. Какая-то непонятная резкая вонь.

Скорпиус, нашарив огарок свечи под ногами, поднес зажигалку к фитилю и протянул свечу наемнику с длинными дредами. Затем, довольно быстро отыскав высокие канделябры со свечами у двери, зажег и их.

Стало чуть светлее, и открылся вид на развороченную стойку администратора и гигантскую хрустальную люстру, сваленную вниз и покрывшую осколками весь ковер.

— Мать моя, что здесь было-то? — вырвалось у Скорпиуса.

Кое-где отыскались и уже знакомые стрелы кентавров. Где-то валялись обломки волшебных палочек. Иногда попадалась и грязная одежда, в которой явно обжились крысы.

Все это открывалось зрению по ходу того, как Скорпиус поджигал свечи в холле некогда шикарного отеля. Нотт, подняв с пола доску с гвоздями, бесшумно (что удивительно при его могучей комплекции) направился к еще одной двустворчатой двери и распахнул ее.

— Кажись, ресторан, — шепнул он, указав доской на виднеющиеся силуэты длинных столов.

И не ошибся. В свете свеч поблескивала посуда, бархатные скатерти на некоторых столах, опасно покосившаяся люстра и множество столовых приборов, раскиданных по полу. Но, надо отдать должное, ресторан выглядел поприличнее холла, по крайней мере черепов и старых пятен крови не видно было.

— Ну, живых здесь точно нет, — произнесла Эфемера, опустив арбалет. — Мы одни.

— Значит, можно отдохнуть до утра, — сказал Скорпиус, поднявшись на широкую лестницу, ведущую на второй этаж.

На него посмотрели, как на безумца.

— Хочешь сказать, что здесь можно отдохнуть?

— А почему нет? Здесь никого. Уж точно спокойнее, чем в лесу.

Вымотанные и обессиленные наемники недолго играли в бдительность, и вскоре согласились на отдых, несмотря на нервозность и страх перед мертвым отелем. Решено было занять второй этаж, подальше от страшного холла, но и не далеко, чтоб в случае чего, быстро бежать.

Как ни странно, но комнаты были относительно нормальными. Скорпиус распахнул двери номера 212 и, первым делом, отработанным жестом зажег свечу на тумбе у входа. Номер просторный: у окна с треснутым витражным окном — огромная кровать, застеленная пыльным бордовым покрывалом, большой шкаф, дверь в ванную комнату, бар с пыльными бутылками, покрытый паутиной книжный шкаф.

— Что, все в один номер? — спросил наемник.

— Давай, Остин, иди, выбирай себе отдельный, — издевательски произнес Скорпиус.

Остин мотнул головой и заткнулся. Все-таки страшновато.

Страшно, жутко, зябко — не важно, природа все равно возьмет свое. Спали этой ночью все: прижимая к себе оружие, то и дело вскакивая и сонно оглядываясь, а потом снова засыпая, видя кошмары, или просто лежали зажмурившись, прислушиваясь к дыханию друг друга и вздрагивая от посторонних звуков за окном и внизу.

Скорпиус открыл глаза и, убедившись, что лежащий рядом наемник крепко спит, уткнувшись лицом в пыльный матрас, умудрился настолько бесшумно соскользнуть с кровати, что та даже не скрипнула. Просочившись за дверь, поймал насмешливый взгляд уайтчепельского потрошителя, неизменным спутником, видимым только ему, двигавшемся за ним.

— Скольких ты сказал Поттеру, убил? — поинтересовался Грегсон. — Двоих? Пятерых, малыш.

— Заткнись, — шикнул Скорпиус, забыв, что потрошителя видит и слышит только он, и побоявшись, что его громкий голос перебудит наемников.

— Минимум пятерых.

— Тебя нет.

— Но я же здесь!

Скорпиус крепко зажмурился, отгоняя галлюцинацию, но, открыв глаза, увидел, что Грегсон, участливо глядя на него, по-прежнему стоит рядом.

— Ищешь девку? — спросил Грегсон. — Правильно. Сейчас самое время.

Но остался без ответа. Скорпиус уже нашел ее.

Эфемера стояла в десяти метрах, уперев руки в широкие перила двойной парадной лестницы, и смотрела то ли вниз, на разгромленный холл, то ли перед собой, на стену, украшенную покосившимися картинами и целыми гирляндами дрожащей на сквозняке паутины.

Скорпиус подошел и, замерев прямо за спиной наемницы, вздохнул.

— Как думаешь, что произошло? — хриплым шепотом спросила Эфемера. В те редкие моменты, когда она не истерила, голос ее разительно отличался от запомнившихся высоких ноток — был каким-то глубоким баритоном, словно мужским, прокуренным.

— Ничего хорошего, — произнес Скорпиус. — Кентавры убили всех.

— Я не про отель. Я про наш отряд. Две недели назад сюда прибыло двадцать три человека. Сейчас нас шестеро. Что произошло?

— Ничего хорошего, — горько повторил Скорпиус. — Кентавры убили всех.

— Да-а-а, кентавры, — протянул Грегсон, но, поймав взгляд Скорпиуса, замолчал.

«Снимать» девок Скорпиус не любил и не умел. Несмотря на то, что все детство провел с Блейзом, которому, для совращения совершенно любой особы достаточно было пары слов и взгляда, в некоторых случаях еще и алкоголя.

Но Эфемера должна была умереть. В какой-то момент Малфой, к своему ужасу, понял то, о чем ему говорил потрошитель: не просто перерезать горло, убить женщину в своем стиле. Подобно паучихе, черной вдове. Но как тогда его назвать? Черный вдовец?

Скорпиус не любил женщин, за то, что они в его жизни умирают и штабелями ложатся в гроб с подписью «Любовницы Малфоя». И ненавидел себя, за то, что умеет убивать.

Именно эти две мысли переплелись в его голове, когда дверь номера 211 закрылась, скрыв их с Эфемерой в пустой комнате.