Олдовая история о каверзах бытия (гет)

На просьбу Юры о смене комнаты, отец с энтузиазмом согласился и, выделив сыну рабочую бригаду для обустройства мансарды, радостно укатил заграницу по своим делам.

Верхний этаж в сравнении с остальными, был небольшим и состоял из трех комнат. В этих комнатах ничто не напоминало о прошлых хозяевах (видимо они не пользовались чердаком) — ничего не было, кроме как нескольких ящиков, оставшихся с переезда неразобранными. Во всех ящиках оказались книги: пришлось перенести их в библиотеку.

-…Соловьев!.. Да это же великий философ! — Идар, пораженный своей находкой, смачно сдунул пыль с увесистого томика.

— Ага, «Вынос мозгов» обучающая стадия. Приписка: для чайников, — отозвался Shadow, с интересом разглядывая «Войну и мир». — Когда-то и Толстым нам прочищали крышу.

— Было время… Что… Что здесь делает Библия?

— Что?! Самая готишная книга хранилась у тебя на чердаке, а ты даже не знал об этом? Какая старинная!..

— Это ты да я «готишные». Только в наше время модно фотошопировать фотографии «сидя в полнолуние, положив руку с черными когтями на историю древних христиан». А когда-то эта догматика была неписаным законом в сердцах людей. Вера и служение Всевышнему — есть истинный путь к отточенному уму и гармонии в душе…

— Хватит, хватит, птичка! Спускайся с небес на землю. Полетала и достаточно…

— Как всегда сбиваешь с мысли… — Идар обиженно потряс толстый словарь иностранных слов: неожиданно из него выпала толстая тетрадь. Твердая ее обложка настолько потрепалась и потеряла вид, что трудно было разобрать, какого она раньше была цвета.

Идар осторожно перелистнул страницы.

— Дневник?..

Сие сокровище было испещрено крупным, на вид красивым, но вблизи непонятным подчерком, поля изрисованы фантастическими рисунками. Чуть ли не в каждой странице были вложены различные бумажки, билеты и даже фотографии.

— Кто это? — на первой фотокарточке были засняты длинноволосые мужчины и женщины в каких-то лохмотьях, сидящих в высокой траве.

— Бомжи, — предположил Shadow.

На следующих других также были подобные персоны, расположившиеся ли у костра с гитарой, танцующие ли при свете факелов.

Но попалась одна фотография, отличающаяся от других, и наши археологи сразу же обратили на нее внимание.

— Слушай, Идарчик, да это же наши собратья!

Необычная группа людей разгуливала по улицам города, не подозревая, что их фотографируют. Длинноволосые мужчины в темных штанах-клешах, молодые женщины с черными губами в длинных платьях и впрямь чем-то напоминали современных представителей готической культуры.

— Да ну, разве они одевались так раньше?

— Ты что, старых фоток никогда не видел?

— Видел, только не такие.

— А год, интересно, какой? Видимо еще тогда клеш был на пике моды.

— Все возможно, — Идар чихнул: пыли — хоть отбавляй.

— Какая готишная красотка! — на следующей фотокарточке была девушка в длинном простом платье, танцующая среди спелых колосьев пшеницы.

— Тебе все бы готишные.

Shadow молча ткнул носом Идара в фотографию.

— И вправду красивая…

Длинные темные волосы девушки, казалось, играли с ветром, повторяя каждое прихотливое его движение.

— Я влюблен… — Shadow притворно закатил глаза.

— Все, романтик, закругляемся, — Идар сгреб все фотографии в тетрадь и с шумом захлопнул толстый словарь. Веселая пыль с радостью разлетелась по комнате, кувыркаясь в лучах полуденного солнца.

«Надо не забыть забрать тетрадь», — подумал Идар, закрывая дверь библиотеки.

* * *

«Он как всегда невозмутим и прекрасен. Слегка бледноват, но эта одухотворяющая мрачность придает ему особый шарм. Но сейчас не об этом…»

— Прошу прощения, повелитель! — Идар припал на одно колено. — Нет оправдания моему поступку!.. Но я не смог сообщить вам о своем отсутствии.

— Встань, Идар. Забудем это — ты не совершил ничего противозаконного. Сейчас у меня к тебе есть просьба, скорее поручение: к нам приезжает важный гость. Напиши торжественную оду до завтра.

— Будет сделано.

— Да, кстати, отправляйся-ка ты к надгробию Марии — там сегодня пусто.

— Да, повелитель.

«Надгробие Марии» — место вполне подходящее для творчества. Небольшую панельную плиту, застрявшую каким-то образом в дремучем лесу, прозвали так, потому что считали, что, падая, эта плита задавила девушку, спасшую от злой участи своего любимого. Бред, конечно, но здесь поверие это священно и влюбленные часто проводят тут время.

Идар осмотрелся:

— Все как и полагается: лес, кладбище, гот и луна. Нет, луны нет — ночи теперь белые… Но это только мне на руку.

Юноша уселся в метрах двух от плиты, дабы не осквернять ее своим одиночеством. Он не задумывался, почему Аларис направил его сюда — предводитель лучше знает, что делает. На его территории он хозяин стаи.

— Прохладненько… — Идар поежился. Но внезапно на него нахлынул поток слов, которые нужно было успеть записать, поэтому стало не до холода.

Прекрасный лик и светлый взор

Мои затмит глаза.

Когда явится предо мной

Чудесная стезя.

Ваш образ — стая черных птиц,

Взметнувшихся под облаками,

Я упаду пред вами ниц,

Коснувшись ног ваших устами.

Взглянули б вы хоть раз тогда,

Когда, презренные склонятся.

Пред вами вся моя судьба

Вольны вы ей распоряжаться.

И ваша властная рука

Должна вершить над нами суд.

И наша жизнь теперь легка -

И наш свободен ум…

— …Идар! Я убью тебя, если ты не отзовешься!..

— М? — юноша поднял голову: вокруг него стояла толпа (по крайней мере, ему так показалось) готов.

— Ты жалкий, ничтожный червяк, не достойный называться нашим собратом.

— Валькирия?

— Как ты смеешь к ней так обращаться?

«Что это они все?»

— На тебе нет амулета.

— Ты не гот.

— Ты носишь цветное белье!

— Ты не наш собрат.

— Ты хам и несдержан.

— Ты недостоин своего звания!

— Ты…

— Замолчите все на одну минуту: я допишу.

Но толпа загалдела пуще прежнего. Мало того, они зачем-то потащили Идара к плите и «приковали» к его запястью цепь.

— Бардак… Скоро рассвет, а ода еще не закончена. Ну да черт с вами… — парень закрыл глаза и попытался сосредоточиться: вскоре под шум и гам родились последние строчки:

И сердце рвется ввысь, туда

Где правит ночь и темнота.

Идар поднял голову: толпа надрывалась.

— А? О чем это вы?

Кто-то махнул рукой и все замолкло.

— На этот раз тебе повезло, — произнес до боли знакомый голос. Но кто же это? — В следующий раз не жди пощады… — Сандалф жестом приказал всем разойтись.

— Мой хороший, — Валькирия, присев, потрепала закованного по щеке. — Новое испытание настанет прямо сейчас. А это я передам, — она вырвала исписанный одой листок и, небрежно сложив, засунула в корсет. — Сладкой ночи, — готесса, вскочив, засмеялась.

Густые сумерки спустились на лес. Неясные очертания деревьев стали приобретать причудливые формы. Наступил самый тихий час в сутках, когда, кажется, замирает сама тишина.

«Испытание, значит… А стихотворение это для отвода глаз?.. Да нет, Валькирия его забрала, значит гость — это правда. Что же они мне говорили? Хотели нарушить мое спокойствие? Возможно, но это только возможно, они взбудоражили бы меня, не будь я занят делом… Но за что? За какие проступки? Аларис во мне усомнился?.. Да, безусловно Аларис в курсе всего этого, иначе бы они так не кричали. «Мое небытие в смирительной рубашке…» Незачем сейчас об этом думать: завтра разберусь». Идар лег вдоль плиты, стараясь не думать о ночных насекомых.

— Да, а еще ты в обмороки падаешь на каждом шагу. Это дополнительно к обвинениям, — зеленая фея ехидно улыбнулась.

— Это и к твоему Зигги относится: слабый он на все спиртное да пахнущее, — Анубис сощурил глаза.

— Это я его еще кислотой не накормила. Хотя попробуй-ка своего напоить да наркотиками накормить. Еще как свалится.

— За что кислотой-то? Может быть ты и права — стоит попробовать его напоить или подсадить на наркотики, — кот преспокойно улегся на тумбу под статуей ангела.

— Ну представляешь, глотаешь ты, например, Ленина и глюки ловишь. Весело. А наркотики это идея… Давай твоего кислотой напичкаем? Клевая штука.

— Вся твоя доброта осталась в нелюбимой Америке рядом со спящим хиппи. Хоть богу Смерти и не положено питать нежные чувства, но по отношению к сему субъекту я чувствую ответственность и покровительство. Ты понимаешь, о чем я, Сансара?

— Ну да… Сама вон покрывалышком подоткнула, — проворчала фея. Но ворчание ее было добродушным.

— Так ты со мной не хочешь ругаться? — кот играючи выпустил когти.

— Да ну тебя. Кстати, чей это дневник он нашел? Что-то мне сильно напоминает…

— Бомжи… — Анубис расхохотался. — Дальше видно будет. Мне сейчас интереснее узнать, что Идарчик собирается с ним делать.

— Читать! А готы… думаешь, они по приказанию Алариса так обозлились?

— Нет, я так не думаю. Цепи не было в мыслях предводителя. Надо бы срочно что-то предпринять...

— Потом предпримем! Хватит лясы точить. Между прочим, мы оставили Зигги на съедение Америки!