Недетская сказка (джен)

Смерть появился в дверях утром, внезапно, просто возник в тёмном проеме, чуть шелестя своим чёрным плащом. Наверное, мой дорогой, он думал, что будет эффектно выглядеть с этим шорохом, с этим опадающим вихрем ткани. Но в гостиной была только Волшебница и она его не заметила. Она сидела на корточках перед камином, который никак не хотел зажигаться, только дымил. Лицо у нее было в саже, потому что она плакала и вытирала руками слезы. А ещё — ругалась неприличными словами, правда тихо. Волшебница выговаривала в этот камин, что Рыцарь спит третьи сутки и неизвестно проснётся ли он в этой ужасной стране, что дракона не затащишь в гостиную, чтобы он просто и легко зажёг огонь, да и где его искать, вместе с конём и с единорогом они ходят неизвестно где, а она вообще плохо зажигает камины, она женщина, а её все оставили, все оставили её, все!

То есть, она настолько была увлечена слезами и жалобами, что Смерть был вынужден пройти через всю гостиную к камину и даже поздороваться дважды, потому что в первый раз она его не услышала. Да и во второй раз она так резко и зло повернула к нему голову, что не удержалась и села на пол. И тут заплакала уже громко и всерьёз. Смерть, честно сказать, даже растерялся. Он никогда не видел соседку в таком состоянии — растрёпанную, в саже, и рыдающую, как девчонка. Но потом вынул из кармана белоснежный платок и протянул Волшебнице.

Пока она сморкалась, вытирала сажу, вставала с пола и приглаживала волосы, Смерть зажёг огонь и подвинул кресла ближе к камину. Он даже подождал, пока она перестанет всхлипывать, и осторожно спросил:

— Ну, и как тут у вас дела? Нашли яд?

— Нет! — она это даже не сказала, она закричала, и приподнялась в кресле, вцепившись руками в подлокотники, — Нет! Я желала столько раз, везде! В этом замке, и в этих лугах, у реки, да где только я не пыталась.

— И что же, — Смерть смотрел на неё, наклонив голову, исподлобья, ему не нравилось, что она так огорчена и совсем не держит себя в руках.

— Не получается! Эти флакончики, — Роксана махнула рукой, — Вон они, лежат в углу, видишь? Они вырастали на деревьях и просто на траве, появлялись на столе, я выкапывала их из земли, они плыли по воде, а один, синий, в форме сердца, я нашла в сахарнице. Но это не волшебный яд! Это чёрт знает, что такое, только не яд!

— Откуда ты знаешь, ведь ты не пробовала.

— Да я всю жизнь, с детства, делаю яды! — она откинулась в кресле и сказала уже почти совсем спокойно, — Это не то. Это всё ложь.

— А где Ивэйн?

— Да, вот ещё и Ивэйн… Заснул. И спит уже третьи сутки. И я не знаю, проснётся ли он.

Смерть встал, повернулся на каблуках и вышел. Роксане пришлось бежать за ним. И больше всего её удивило, что он сразу открыл нужную дверь, словно знал, где Рыцарь. И наклонился над ним, низко, почти касаясь лица своим длинным острым носом. Потом взял в горсть шаль, лежащую поверх плаща:

— Твоя? Зачем?

— Когда я была ребенком, мать носила меня на руках, заворачивая в свою шаль, — ответила Волшебница, стоя в проеме двери, не заходя внутрь.

— И прикалывала английские булавки к воротничку, от сглаза, и зашивала амулеты в края передничка, — кажется, Смерть даже развеселился, — вся эта женская ворожба!

Он кинул шаль через комнату Волшебнице, снова наклонился над Рыцарем и исчез. Без эффектных поворотов вокруг себя, шороха и плеска чёрной ткани, просто исчез и всё. И что же ей теперь было делать? Она снова осталась одна, ещё более растерянная, чем раньше. Рыцарь спит странным, мёртвым сном, Смерть исчез, ничего не сказав, а она застряла в этой вязкой сонной стране, совершенно не понимая, что происходит.

В пустом камине вдруг вспыхнул и загудел огонь, пламя свечей засияло ярче, воздух задрожал, по стенам двинулись длинные тени отсутствующих предметов, Ивэйн проснулся и сел в кровати. Шесть чёрных свечей стремительно сгорали, треща и дымя серыми витыми шлейфами. Смерть стоял перед ними посреди комнаты.

— Зачем ты разбудил меня?

— Сны нельзя смотреть вечно.

— Долго я спал?

— Трое суток. Даже жаль, что это сон…

— Нет, это не сон, я вспомнил — это моё прошлое.

— Что-что? — раздался голос от дверей.

Волшебница стояла, обняв себя за плечи, как от холода, прислоняясь к косяку. И у неё был очень странный взгляд — словно она пыталась удержаться от чего-то.

— Он дрался во сне. Война. Очень красиво! — повернулся к ней Смерть.

— Как с волками? — спросила она.

— Лучше! Никогда не видел людей, которые убивают и не сбивают дыхания. — Он снова повернулся к Рыцарю — Не хочешь в следующий раз поработать Смертью?

И тут Волшебница стремительно метнулась через комнату к окну:

— Не смей! Замолчи! — она дёргала черную ставню и та, наконец, распахнулась со звоном, прозрачный лёгкий свет упал на пол, — Он не для тебя! Не смей его трогать! — и встала перед Смертью, сжав кулаки.

— Ты, наверное, думаешь, что он для тебя? — насмешливо спросил Смерть.

— Он умеет любить! — крикнула Роксана, — а войну все мальчики всегда видят во сне!

— Молчу, молчу, — Смерть шутливо поднял вверх ладони, — не сердись, соседка, — произнес он примирительно.

— Перестаньте, — сказал наконец Ивэйн, встал и наклонился за лежащими на полу клинками. Они повернули к нему головы, словно только сейчас вспомнили, что он тут. Вообще, мой дорогой, это не очень вежливо, говорить о ком-то так, словно его тут нет.

— Мы увлеклись спором, соседка. И забыли о цели.

— У нас разные цели! — Волшебница все еще была очень зла.

— Цель у нас одна, методы разные, — усмехнулся Смерть, — без тебя люди перестанут бояться смерти, без меня не станут ценить любовь. И этот юноша нужен нам обоим.

— А мне нужен яд, — сказал им Ивэйн, — и я намерен его добыть.

Он прошел мимо них и вышел из комнаты. Он шёл очень быстро, Смерть, улыбаясь — на несколько шагов позади него, ему было весело, ему казалось, что он все равно победит. И никто не заметил, как идущая позади всех Волшебница, проходя мимо открытой двери своей спальни, щелкнула пальцами и поймала в ладонь послушно вылетевший из неё нож.

На крыльце Ивэйн остановился, огляделся и произнёс:

— Надо идти.

— Куда? — усмехнулся за его спиной Смерть, — Куда ты собираешься идти? Тут ничего нет. Это же всё сон. Ты проснулся, но и тут просто сон, сонная страна.

— Надо пожелать, как с кольцами, как с замком! — уверенно заявил Рыцарь.

— Она уже желала, — хихикнул невесть откуда взявшийся дракон, — вся гостиная завалена битым стеклом.

Но Рыцарь ничего не ответил, он спустился с крыльца и решительно пошёл по траве. Уж не знаю, мой дорогой, что он намеревался найти, но спустя какое-то время он остановился и стал ждать догоняющих его. Подошедший Смерть сказал ему в спину:

— Пойми, сон всегда ложь. Когда же ты поймёшь это?

Но Рыцарь не ответил, просто стоял и смотрел перед собой — серебристые луга до горизонта, неяркое небо, луна и солнце, и поблескивающие крупные звезды, играющая искрами недвижная река, страна, в которой и делать нечего, и уйти нельзя, она взяла тебя в руки, баюкает и обманывает, в ней всё возможно и невозможно ничего, потому что всё — ложь. Волшебница взяла Рыцаря за плечо и развернула лицом к себе. Он смотрел поверх её головы с сумеречное небо и глаза его были растеряны. Ей было очень жаль, ей было смертельно жаль, что этот яд никак не находится, и, кажется, не может найтись никогда. И она хотела обнять его и сказать что-то утешительное, но как сказать утешительное ему, который совсем недавно убил стольких людей, пусть даже и во сне? Разве решишься сказать ему что-нибудь, мой дорогой, подумай сам…..

— Мы зря потратили время, — негромко произнес за её спиной единорог и почти заплакал.

— Мы здорово повеселились, Илф! — ответил ему Айрин, — вспомни, как мы меняли цвет и вкус травы, и как мы вчера…, — но не договорил, потому что хозяйка покачала головой, и он осёкся.

Волшебница отпустила Рыцаря и сделала несколько шагов в сторону.

-Потратили, потратили, — произнесла она внезапно, — потратили…. Пожертвовали!

И она остановилась, пристально глядя на Смерть. Они смотрели глаза в глаза — любовь и смерть, необходимые друг другу, и каждому из них нужен был этот юноша, Рыцарь, молчаливо стоящий с опущенной головой, не чувствующий, как загудел воздух вокруг, не видящий, как зашевелилась трава, как сдвинулось небо, и далёкая река внезапно потекла, плеснув на берега блёстками мелких волн.

-Ну! Давай, раз поняла! — взмахнул рукой Смерть.

И между ними поползла в разные стороны, разрываясь, спутанная трава, и вот уже тёмная пропасть лежит у их ног, зияет тьмой, пахнет холодной влагой. И Роксана выхватила нож и повернулась к Рыцарю. Он поднял голову, изумлённо посмотрел на нее и потянулся за клинком. Дракон ударил его крылом, он упал, не удержавшись на ногах, и Волшебница, наклонившись, рванула свободный край его плаща, завернула поперек груди и пришпилила ткань к земле ножом, глубоко, по самую гарду. И бросилась обратно к пропасти. Ивэйн рвался с земли, раздирая ткань, путаясь, наконец, распорол плащ клинком и рванул застёжку на шее, но было поздно, Роксана замерла на секунду у края, встав на носки, и упала вниз, раскинув руки. Илф встал на дыбы и прыгнул за ней, и Айрин издал странный, словно радостный, крик и тоже устремился вниз.

Рыцарь стоял на коленях над тёмным провалом. Тьма и холод, и ничего больше. И она, наверное, уже разбилась… тянулись мгновения. Смерть неторопливо подошёл, спихнул носком сапога камешек вниз. Словно движение тёплого ветра оттуда, из этой тьмы — хлопанье крыльев, тяжёлое дыхание. Рыцарь вскочил.

Я бы тоже вскочила на ноги от такой картины, мой дорогой. Это был пегас. Смотри же — это самый настоящий пегас! Он взлетел над тёмным провалом, он явился из-под земли, мерно взмахивая огромными серебряными крыльями, и опустился на траву, перламутрово-серый пегас, а поперёк его спины лежит Волшебница, лицом вверх, раскинув руки. Рыцарь стащил её на траву, и присел на корточки, пегас покосился на них разными глазами — чёрным левым и синим правым и шумно перевёл дыхание. Она лежит и, кажется, она — мертва, бледное лицо, растрепанные волосы, Ивэйн впервые заметил, что на висках у неё седина и морщины поперек лба. Смерть тоже присел рядом и проговорил тихо, дотронувшись до её сжатого кулака:

— Смотри.

Побелевшие пальцы плотно обхватывают длинный витой флакон. Рыцарь разжал руку и взял его. За синим стеклом ходили вихри искристого тумана.

— Этот — настоящий, — сказал Смерть.

— Она умерла? Почему она это сделала?

— Просто за настоящее и цена настоящая, — пожал плечами Смерть, — любовь за любовь, красоту за красоту, жизнь за жизнь. Все просто. Надо уметь желать. И уметь платить.

— Но она умерла!

— Нет. Обморок, корсет у неё слишком тугой, всегда ей говорил…, — Смерть шарил по карманам, вынул пузырек, стал искать платок, — Тут ведь главное не сама жертва, а твоя настоящая решимость. Видишь, все получилось — и яд, и эти двое стали одним, как я тебя и просил… — он вытряхивал на платок какую-то остро пахнущую жидкость из пузырька.

— Но я ничего для этого не сделал! — воскликнул с досадой Рыцарь.

— Разве? Ты для этого и сделал всё. Без тебя она бы никогда ничего не смогла.

— Но это моя Роза! Это моя любовь! Это должна быть моя жертва!

— Ну, она поняла раньше, чем ты. Да и потом, она не знала, что не умрёт… а если бы ты разбился, кому был бы нужен яд? Зачем кого-то оживлять, если тебя нет? Смерть сунул ей под нос свой отвратительно пахнущий платок. Пегас просунул между ними голову, лизнул Волшебницу в щеку, поморщился и оглушительно чихнул.

А дальше я не знаю, о чем еще рассказать, мой дорогой. Ты ведь уже понял, что закончилось всё хорошо. Роксана пришла в себя и привела прическу в порядок. Пегас представился наконец-то, и оказалось, что теперь его зовут Илфирин. Смерть уговорил Рыцаря сходить ещё и на север, потому что Роза все равно спит, и оживлять её не скоро. И все отправились по своим делам, домой. Наверное, и мы переведём, наконец, дух, и отправимся по своим делам. Не знаю, куда отправишься ты, а я так пойду пить чай с молоком из большой английской чашки с попугаями, потому что меня до крайности утомила эта тяжёлая и длинная история.