И снова - жить (гет)

Тени вокруг, нервы натянуты как струна, каждый вдох отдается болью в ребрах, каждый выдох – медленная смерть. Ее уносит все дальше и дальше, и все темнее и темнее становится вокруг. Холодно, так холодно, она совсем продрогла, она обнимает себя, она сворачивается в клубочек, хочет стать маленькой-маленькой, сохранить хоть немного тепла где-то глубоко внутри, хоть совсем немного…

Ее пытаются распрямить, она отчаянно сопротивляется, она строит щиты, но их с легкостью ломают, она огораживается стенами, но стены рушатся сами, не выдержав натиска, она хочет разлететься на молекулы, чтобы ее не могли собрать, но какая-то сила удерживает ее, не позволяя боли рассеяться повсюду.

— Да очнись же!.. – доносится до ее уплывающего сознания, кто-то хлещет ее по щекам, она пытается спрятать лицо, сжимается еще сильнее, стонет…

— Я не верю тебе!! Ты слышишь? – не верю!!! Ты не можешь так просто уйти!!

Удар. Как кулаком. Ей не дали вернуться туда, где ей было хорошо. Где было спокойно, где не было никакой суеты. Она натолкнулась на препятствие и с бешеной скоростью вернулась. Третий раз. Последний…

Застонала.

Открыла глаза.

Сквозняк.

— Холодно… — пожаловалась она неизвестно кому.

Драко ошеломленно повернулся в ее сторону.

— Ты жива!! – он подлетел к ней, приподнял. Она недовольно поморщилась. – Что? Больно? Холодно? – Легкий кивок в ответ. – Прости. Я сейчас. Ты только не уходи. – Бережно положил ее на кровать, сам куда-то побежал.

Вернулся с целым ворохом одеял. Укрыл. Опять убежал. Вернулся с каким-то зельем. Попытался напоить. Она скривилась.

— Горькое…

— Другого нет, — он растерялся. – Хотя бы глоток… – совсем как мальчишка. Никогда не думала Гермиона, что увидит его таким.

Послушно надпила. Передернуло. Ну, и гадость!

— Это болеутоляющее. Должно помочь. – пояснил он.

Она закрыла глаза.

Он опять начал тормошить ее.

— Ты опять сознание теряешь?

— Нет… спать… — и провалилась в темноту. Но не пугающую, а дарующую успокоение и исцеление.

Проснулась уже в доме Снейпа. Сколько же она спала? Непонятно. Она посмотрела в окно, — то ли вечереет, то ли светает, — не разберешь.

— Медея проснулась! Медея проснулась! – на крики Вити прибежала мадам Помфри. За ней вошел Драко, встревожено вглядываясь в лицо девушки, лежащей на кровати.

— Тебе лучше?

Гермиона кивнула.

— Мистер Малфой все рассказал нам. Ты потеряла много энергии, поэтому какое-то время магия может исчезать. Нет-нет, она восстановится, — поспешила она успокоить девушку, у которой глаза в ужасе расширились. – Экзерцизм – это не так просто, как может показаться. Но ты восстановишься, — еще раз повторила целительница, натягивая одеяло повыше. – И по поводу твоей памяти… я консультировалась… если ты уже не Медея… душа, которую призвали, могла все забыть… как будто рождена заново…

Гермионе хотелось крикнуть – Да я помню все, помню!! – но она понимала, что пока не время. Ее не поймут. Не поверят. Сейчас начали хорошо к ней относиться, потому что она помогла Малфою; но как они отнесутся к тому, что она – их Гермиона, которую они оплакивают до сих пор?

Она тяжело вздохнула:

— Я понимаю…

Отвернулась к окну. Все-таки, это было утро. Начало дня и начало ее новой жизни. Интересно, только она это понимает, или окружающие тоже это чувствуют?

Послышался шорох юбок. Мадам Помфри встала и ушла.

Гермиона повернулась и увидела Драко, который остался стоять там же, где и был.

— Ты правда лучше себя чувствуешь? – он оттолкнулся от стены, на которую до этого опирался, и подошел к ней ближе.

Кивок.

— Я волновался.

Недоверчивый взгляд.

Он хмыкнул.

— Я благодарен тебе. Правда. Настолько благодарен, что прощаю тебя. Я понял, что не ты виновата в смерти мамы. – тень пробежала по лицу.

Слезинка потекла по ее щеке.

— Спасибо. – она благодарила за прощение, в котором не нуждалась. За грех, в котором неповинна.

— Как ты узнала?

— Книги…

Он опять усмехнулся.

— Ты прямо как Грейнджер.

Она отвернулась, пряча слезы, текущие по тропинке, уже проложенной первой слезинкой.

— Прости. Неудачное сравнение. Просто она тоже все время копалась в своих книгах. Неплохая, в общем-то, девчонка была… глупо все вышло… мы ведь вроде как ненавидели друг друга…

— Вроде как?

Он неопределенно пожал плечами.

— Да какая там ненависть… так… просто оказались по разные стороны баррикад… и все…

— И все… — повторила она задумчиво. – А как же твои слова о ее происхождении? О том, что она недостойна быть волшебницей? Что грязнокровке… — она запнулась, — нельзя быть среди магов?

Ему не понравились ее слова. Напрягся. Но не ушел от ответа.

— Для той, кто ничего не помнит, ты помнишь слишком много. Даже то, чего не должна.

— Я не знаю, откуда у меня эти воспоминания. Просто какие-то обрывки, — попыталась выкрутиться она. И повторила вопрос, уводя его от опасной для нее темы. – Зачем ты постоянно говорил о ее происхождении?

Вздохнул. Напрягся. И вдруг сказал.

— Ябылнеправ.

— Что?

— Я. Был. Неправ. Теперь довольна? – Голос металлом резал слух.

— Наверное. – пожала плечами Гермиона.

— Отец мне с самого детства внушал все эти мысли. Это уже потом я понял, что большинство его слов ничего не стоили. Что он ошибался. И я вместе с ним.

Он еще раз посмотрел на нее.

— Так что?

— Что – что?

— Почему ты решила мне помочь? Я ведь постоянно говорил о том, что ненавижу тебя... выказывал тебе недоверие…

— Это был демон, предназначенный для меня. – Малфой вздрогнул. – Ты был несправедливо наказан.

— То зеркало…

— Мне жаль, что его больше нет. Я не думала, что демон окажется в нем. Теоретически можно было загнать его в любой предмет, а потом этот предмет уничтожить. Зеркало решило по-своему…

— А мне не жаль…

— Ты не видел в нем то, что видела я, — еле слышно проговорила Гермиона, — потому и не жаль…

— Что такого там могло быть, что было тебе так дорого?

— Уже не важно. Все равно не вернуть. Мне сказали, я не сумею уже… — и вновь слезы, упрямо рвущиеся на волю.

— Кто сказал? – он с сомнением смотрел на девушку, пытаясь оценить, сумасшедшая ли она, или мыслит здраво.

— Те, с кем уже не увижусь… — она закрыла глаза, отгораживаясь от него.

Драко не любил, когда с ним говорили загадками, но решил пока не настаивать на ответах. В конце-концов, она избавила его от такого груза. Столько испытала. Даже Дамблдор, обещавший ему помочь, не сумел этого сделать. А она смогла.

Ресницы ее подрагивали, бросая тени на бледные щеки.

Малфой только сейчас заметил, какой же худой была Медея, какой хрупкой. Он вспомнил, с какой силой ей пришлось столкнуться. Покачал головой. Какое несоответствие. Столько мужества в таком маленьком теле…

Не желая тревожить сон девушки, он вышел.